Текст книги "Дикий цветок"

Глава 15

За завтраком в доме Толиверов, впрочем, как и в других господских домах на Плантаторской аллее, главной темой для обсуждения была внезапная и оттого еще более досадная отмена ежегодных праздничных мероприятий в Виллоушире. Обычно Виндхемы устраивали рождественский бал, чаепитие в честь ежегодного приезда сестры Юнис из Бостона и прием по случаю Нового года, на который приглашалось много важных гостей и знаменитостей. Те, кто удосуживался чести оказаться в списке приглашенных, ожидали этого события весь год. Леди заблаговременно заказывали бальные платья, украшения и придумывали замысловатые прически.

– Как вы думаете, из‑за чего все отменили? – поинтересовалась Елизавета, адресуя вопрос домашним, собравшимся за столом.

Сегодня, вместо пиршества в Виллоушире, на завтрак была ветчина с мамалыгой. Женщина с тоской думала о новом бальном платье, висящем в ее гардеробе. Теперь у нее не будет возможности всем его показать. Сегодня, помимо Летти и ее отца, которые были частыми гостями в доме Толиверов, изредка оставаясь даже на ночь, а также двух своих сыновей и внука, Елизавета имела удовольствие видеть у себя Джереми Уорика. После завтрака он и Сайлас собирались обсудить не очень приятные перспективы, открывающиеся вследствие того, что весной караван тронется в путь в Техас без Сайласа и Летти.

– Понятия не имею, – ответил Джереми.

– Такое впечатление, что темный полог опустился на Виллоушир, – поэтично высказалась Летти. – Я так и не смогла поговорить с Джессикой. Когда я приехала повидаться с ней, меня в буквальном смысле слова выпроводили за дверь.

– То же можно сказать о Майкле, – присоединился к разговору Моррис. – Вчера мы должны были поехать вместе на охоту, но он прислал человека сказать, что все отменяется.

– Должно быть, что-нибудь серьезное случилось, – заметил преподобный Седжвик. – Никого из Виндхемов не было в среду вечером в церкви. Мистер Виндхем всегда приходит послушать кантаты и оставляет щедрые пожертвования. Очень странно.

– А мисс Конклин благополучно села на пароход в Массачусетс? – спросил у Летти Джереми. – Насколько я помню, Джессика должна была отвезти ее в порт.

– Мы не знаем, – ответила девушка, – и это нас беспокоит. Именно поэтому я поехала повидаться с Джессикой. Накануне я решила проветрить домик за кладбищем и обнаружила пятна крови на простынях и окровавленные ватные тампоны в мусорном ведре.

– Еще больше загадок! – воскликнул преподобный Седжвик.

– Думаете, она порезалась? – высказал предположение Сайлас.

– Я хотела поговорить с Джессикой и все у нее выведать, – сказала Летти.

– Не исключено, что кровотечение имеет естественные причины, – бросив многозначительный взгляд на Летти, предположила Елизавета.

Девушка покраснела, и тогда старшая женщина сменила тему:

– А я так надеялась полюбоваться в этом году Виллоуширом! – воскликнула она. – Та негритянка Виндхемов… Как ее имя, кстати?

– Типпи, – напомнил матери Сайлас.

– Она чудесно украшает дом к Рождеству. Мне до сих пор трудно вообразить, что такое уродливое цветное создание может проявить столько изобретательности.

Моррис откусил от намазанного маслом печенья и с полным ртом произнес:

– Это вы о той служанке-обезьянке с большими ногами, которая смахивает на подсвечник?

– Да, дорогой, – подтвердила Елизавета. – Джессика ее просто обожает.

Их прервали: распахнув двустворчатые двери столовой, вошел Лазарь. Подойдя к стулу Морриса, он склонился близко к его уху.

– Извините, хозяин, но в гостиной – посетитель.

– Так рано утром, Лазарь! Святые небеса! Кто это?

– Мистер Карсон Виндхем, сэр.

Все сидящие вокруг стола удивленно замолчали. Моррис сорвал из‑за воротника салфетку.

– Я пойду к нему.

– Но он приехал не к вам, сэр, – сказал Лазарь. – Он хочет встретиться с мистером Сайласом.

– С братом?

Моррис уставился на Сайласа с таким выражением, словно подобного рода желание со стороны Карсона было чем-то за гранью возможного.

– Боже правый! – вырвалось у Елизаветы.

Ей сразу же показалось, что в комнате душно.

Сайлас сложил свою салфетку и встал из‑за стола. Он улыбнулся Джереми и подмигнул Летти.

– Должно быть, старик передумал, – сказал он.

Моррис иронично приподнял брови.

– И решил приехать к тебе в рождественские праздники, чтобы лично сообщить о своем решении? Не думаю.

– Узнай, что же случилось в Виллоушире, – прикрывая рот рукой, громко прошептала Елизавета.

Карсон Виндхем стоял в гостиной, сложив руки за спиной. Взгляд его устремился куда-то за высокое венецианское окно. Лазарь принял у гостя его шляпу и стек, без которого Карсон нигде не появлялся. Мужчина явно был погружен в свои мысли. Сайлас не мог не согласиться, что Моррис, судя по всему, прав. Разве стал бы самый влиятельный и богатый человек в Южной Каролине приезжать к нему в час, когда положено принимать завтрак, для того чтобы уведомить о согласии предоставить ему кредит? Обычно в это время года люди вообще не занимаются делами.

– Мистер Виндхем!

Карсон повернулся. Только хорошее воспитание удержало Сайласа от публичной демонстрации своего изумления. Лицо гостя было отмечено печатью множества забот и нешуточного беспокойства. В последнее время каждое утро, глядя в зеркало, Сайлас замечал признаки подобного рода перерождения и на собственной физиономии. Угрюмое выражение лица Карсона Виндхема, мертвенно-холодный блеск в его глазах резко контрастировали с накрахмаленным, без единого изъяна галстуком из тончайшего сукна.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться вопреки неурочности моего визита, Сайлас.

– Очень рад вас видеть, сэр, – слегка поклонившись, произнес его собеседник.

– Не уверен, что вы останетесь того же мнения после того, как услышите, зачем я пришел.

– В таком случае, пожалуй, нам следует присесть. Я позвоню слуге. Пусть принесут кофе.

Карсон отрицательно замахал рукой. Луч света, исходящего из камина, отразился от рубина на перстне с печаткой.

– Не стоит, но вы лучше присядьте, а я постою.

Сбитый с толку, Сайлас уселся на один из обожаемых матерью стульев мебельщика Хеппельвайта. Он лихорадочно прикидывал в уме, что заставило Карсона Виндхема стоять перед ним в гостиной его дома, вернее, в гостиной дома Морриса, в утро того дня, вечером которого планировалось устроить грандиозное празднество в Виллоушире, нынче отмененное. Сайлас не знал, что и думать. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что Карсон приехал сюда не по поводу кредита.

Впрочем, эта его уверенность поколебалась, когда гость, стоя перед Сайласом с широко расставленными ногами и заведенными за спину руками, хмуро уставился на него сверху вниз и произнес:

– Что скажете, если я прощу вам долг, оплачу все расходы на дорогу в Техас, дам достаточно денег на то, чтобы завести на новом месте плантацию и выстроить особняк, а впридачу подарю пятьдесят рабов?

Сайлас молча смотрел на Карсона, как на человека, который ни с того ни с сего разорвал на себе отлично скроенный жилет так, что пуговицы посыпались на пол.

Немного придя в себя, Сайлас ответил:

– Я бы сказал, что вижу сон, или… что вам снится кошмар.

– Вы не спите, да и я так же бодр, как филин в полночь.

– Извините, сэр, но я вас не понимаю.

– Что вы согласны сделать ради того, чтобы получить все то, что я сейчас предложил?

– Все что угодно, за исключением убийства и участия в ограблении банка, – ответил Сайлас.

– Я это предполагал, – скривив рот, произнес Карсон и смолк, словно обдумывая, следует ли продолжать.

Наконец он как будто пришел к положительному решению и с шумом выпустил воздух из ноздрей.

– Ладно, вот что, Сайлас. Все, что я предложил, ваше, если вы кое-что для меня сделаете.

Молодой человек замер. Заманчивые перспективы заплясали в его мозгу подобно крупинкам сахара в жестяной банке. Начать новую жизнь в Техасе не с нуля, а достаточно зажиточным человеком, чтобы быстро воплотить в жизнь все, о чем они с Летти мечтали… Он уже дошел до такой степени отчаяния, что готов был заключить сделку с дьяволом, и вот теперь это предложение. Но ничего просто так не дается. Предложение Карсона Виндхема исключением из этого правила не являлось.

– Что от меня потребуется? – спросил Сайлас.

– Женитесь на моей дочери, – ответил гость.

Глава 16

Оторопевший, Сайлас в изумлении уставился на Карсона.

– Что вы мне предлагаете?

– Вы не ослышались, – сказал Карсон. – Я хочу, чтобы вы взяли Джессику себе в жены и вместе с ней уехали в Техас.

– Но я ведь уже обручен!

– Я знаю. Вам придется придумать, как обойти это обязательство.

– Обойти?

– Сайлас! – бочкообразная грудная клетка мужчины заходила ходуном. – Я предлагаю вам шанс, который выпадает человеку только раз. Соглашайтесь, и вы заживете жизнью, о которой давно мечтаете. Не соглашайтесь, и вы возненавидите ту жизнь, на которую себя обрекли, возненавидите человека, которым станете. Вы окажете мисс Седжвик услугу, освободив ее от себя. Пусть выходит замуж за того, чья одержимость не затмит любви к ней.

Негодуя, Сайлас воскликнул:

– Полагаю, сэр, вы не учли того обстоятельства, что мисс Седжвик любит меня!

– Когда вы примете мое предложение, она вас возненавидит, и это чувство вскоре притупит ее сердечные терзания. Что значит любовь по сравнению с предложением, которое определит не только вашу судьбу, но и судьбу всех ваших наследников? Подумайте об этом хорошенько.

– Я не смогу сделать то, чего вы от меня требуете. Я уверен, что и ваша дочь на это не согласится.

– А никто и спрашивать не станет Джессику о согласии. Она потеряла всякие права после того, как предала меня и мою семью.

Слабый свет пролился на тайну отмены празднеств в Виллоушире. Во всем, значит, виновата Джессика, маленькая баламутка и смутьянка. Сайлас с едва скрываемым отвращением уставился на Карсона.

– Что она натворила? Я могу об этом узнать?

Карсон вкратце рассказал о противозаконной деятельности Джессики.

– Боже правый! – вырвалось у Сайласа.

– Моя дочь – не подарок судьбы, Сайлас, я это признаю. Если вы женитесь на ней, то будете иметь у себя в доме вечную головную боль, но некоторые мужчины находят Джессику… весьма привлекательной и очаровательной.

– Джереми, к примеру, – ироническим тоном заметил Сайлас. – Почему бы вам не обратиться с этим предложением к нему?

– Я тоже об этом подумывал, но…

Рот Сайласа скривился.

– Его нельзя купить?

– Он не в таком стеснительном положении, как вы.

Сайлас не знал, где тут заканчивается констатация факта и начинается оскорбление.

– Что будет с Джессикой, если вам не удастся выдать ее замуж? – из любопытства спросил он.

Карсон отвернулся.

– Я увезу ее подальше из Южной Каролины прежде, чем ее аболиционистские заблуждения станут общеизвестными, – сказал он. – Я не потерплю предательницы в собственном доме. Поверьте мне, из всех возможных вариантов брак с вами наиболее для нее желательный.

Карсон смотрел на Сайласа глазами отца, только что узнавшего о смерти собственной дочери.

– Пожалуйста, Сайлас, женитесь на Джессике. Возможно, вы даже полюбите друг друга.

– Сомневаюсь. Я люблю Летти. Она любовь моей жизни.

– Вы получите мои деньги. Подумайте об этом. Даю вам срок – две недели. В противном случае сделка не состоится, и мне придется искать другое решение проблемы, созданной моей непослушной дочерью.

Джереми появился в холле, когда туда из гостиной вышли Карсон, а за ним и хмурый Сайлас. Лазарь тотчас же услужливо подал гостю стек и шляпу. Карсон надел головной убор и поправил на себе его поля.

– Доброе утро, Джереми.

Во взгляде Виндхема Сайлас прочел страстное желание заполучить себе в зятья не его, а Джереми. Друг и впрямь был замечательным человеком, добродушным и веселым. Сайлас признавал, что его собственное чувство юмора значительно пострадало от недавних событий и навязчивых мыслей, которые Карсон считал его слабостью.

– Желаю счастливого Рождества вам и вашим семьям, джентльмены, – сказал Карсон, напоследок бросив взгляд на Сайласа.

Лазарь проводил его до дверей.

От Джереми не укрылся многозначительный взгляд Карсона.

– Зачем он приходил? – спросил он у друга, когда гость удалился.

Сайлас провел растопыренной пятерней по своим волосам. Из гостиной послышалось чистое сопрано Летти. Звук ее голоса был музыкой для его ушей.

– Ох, Джереми! – произнес он. – Иногда я жалею, что родился на свет.

Джессику уже четыре дня держали взаперти в ее комнате. Даже матери запрещалось с ней видеться. Единственным человеком, которого к ней допускали, была служанка Лулу, приносившая ей еду. Джессика уклонялась от общения с негритянкой. Девушка не спрашивала у нее, что поделывает тетя Эльфи, которую она видела только во время прошедшей в напряженном молчании поездки из чарльстонского порта в Виллоушир. Джессика не спрашивала ее о том, где находятся сейчас Типпи или Вилли Мей, не интересовалась, в каком настроении пребывают ее отец и мать. Горничная превратно истолкует ее слова и передаст их хозяевам. В своем изгнании, наедине со своими мыслями, Джессика не смогла бы вынести знания о том, на какую кару обрек Типпи и Вилли Мей ее отец. В эти дни накануне Рождества дом был на удивление тих. Вместо неистового веселья и радости приезжающих гостей, вместо суматошных приготовлений к балам и приемам, вместо бесконечной беготни домашней прислуги и громких разговоров, смеха и музыки – повсюду царила гробовая тишина.

Джессика была очень обеспокоена. Послал ли ее отец Типпи работать в поля? Наказал ли он Вилли Мей? Простит ли ее когда-либо мать? Будет ли с ней разговаривать? Какое наказание выберет для нее отец? Без наказания на этот раз наверняка не обойдется. А за что ее наказывать? За то, что она проявила сострадание к другому человеческому существу? Следы, оставленные пальцами Майкла на ее руке, когда брат тащил сестру через весь дом в кабинет отца, уже исчезли, но воспоминания навсегда отпечатались в памяти Джессики. Перед внутренним взором девушки стояли потрясенные лица тети и мамы, прижимающей ладонь к полуоткрытому рту. Ее преисполненный боли взгляд спрашивал: Что же, ради всего святого, ты натворила, дитя мое?

Она стояла с высоко поднятой головой, пока Майкл рассказывал отцу, как он со своими ночными всадниками поймал «подлого любителя негров» на горячем. Потом он попросил Карсона угадать, кому же этот преступник подавал сигналы.

Отец выслушал страстную речь сына и глазом не моргнув, но было видно, как все плотнее сжимаются его зубы, как темнеет обращенный на Джессику взгляд.

Наконец Карсон спросил:

– Мисс Конклин усадили на пароход?

– Да, папа, – ответил Майкл. – Я проследил за ней до отплытия. И сказал, что самые мрачные ее предчувствия оправдаются, если она вновь появится в наших краях.

– А беглец? Где он?

– Негр – в сарае, дожидается своей участи. Приказывай, что с ним делать. Он еще мальчишка, тупой, как все негры. Он говорит, что не знает ни имени своего владельца, ни названия плантации, с которой сбежал. Зовут его Джаспер. Он сразу же все нам выложил, когда увидел, что мы сделали с Сарой Конклин. Мальчишка говорит, что спрятался в фургоне, когда Скутер ездил в город за колесом.

– Кто-то из Виллоушира ему помогал.

– Он говорит, что нет. Я склонен ему верить.

– Как он узнал, что надо идти к дому мисс Конклин?

– Парень говорит, что к ним на поля приходил какой-то человек, думаю, это тот самый агент, и сказал, что женщина, живущая в доме возле кладбища в Виллоу-Гроув, помогает беглецам. Вот черномазый и пустился в бега.

– Агент – кто-нибудь из наших знакомых?

– Нет. Он приехал в Виллоу-Гроув с Севера в прошлом году и устроился работать клерком на складе фуража. Мы передали его шерифу.

– Значит, этот клерк и мисс Конклин подбили негра на побег?

– Да, сэр.

– А ты им помогала? – обращаясь к дочери, спросил Карсон.

Он поднялся из‑за стола, желая посмотреть Джессике прямо в глаза.

– Да, – ответила та, гордая своей храбростью, но в то же время ужасно напуганная.

Девушка на заметила даже искры любви в этих холодных, темных колодцах – глазах отца.

– Я не собираюсь выслушивать твои оправдания. Я вообще не хочу тебя слушать. Убирайся прочь с моих глаз. Иди к себе в комнату и оставайся там до тех пор, пока я за тобой не пошлю. Если ты осмелишься хоть голову за дверь высунуть, я поступлю с тобой со всей строгостью. Поняла? Ты поняла, Джессика Энн?

Он никогда не называл ее Джессикой Энн. Шокирующее осознание, холодное, как сталь на морозе, угнездилось где-то в желудке. Ей вспомнились предупреждения Сары, когда она хвасталась, что папа громче лает, чем кусает, если дело касается его дочери. Подруга тогда вся сжалась – не от боли, оставленной кнутом, а от святой наивности, которую Джессика проявляла в вопросах, касающихся ее отца. Теперь Джессика боялась за судьбу Типпи. Отец накажет рабыню за прегрешения его дочери. Ему все равно, простит ли его дочь, ему плевать, что ее любовь может обернуться ненавистью.

Джессика сложила руки, словно молилась.

– Папа! Умоляю тебя, папа! Пожалуйста, не наказывай Типпи за то, что я наделала!

– Майкл! Уведи сестру в комнату.

– Прошу тебя, папа…

– Ступай!

Подобно солдату, конвоируемому на гильотину, Джессика в сопровождении Майкла проследовала наверх. За ними следили округлившиеся от удивления и испуга глаза матери, тети, Вилли Мей и нескольких слуг.

Уходя, брат произнес, вполне возможно, последние слова, адресованные сестре:

– Подумать только, когда-то я в тебе души не чаял.

Громкий стук в дверь спальни, столь долго ожидаемый и заранее вселивший в сердце девушки трепет, вернул ее к реальности. Отперев дверь, она обнаружила, что за ней стоит ухмыляющаяся Лулу.

– Хозяин желает вас видеть, мисс Джессика.

Глава 17

Сайлас не мог ни спать, ни есть. По утрам он пускался в утомительные конные прогулки, а в полночь мог отправиться в долгий пеший поход по окрестностям. Тихими морозными ночами, когда все на Плантаторской аллее спали, Сайлас размышлял, молился, волновался насчет того, как ему следует поступить. Минуло четыре дня из двух недель, данных ему на размышления, а Сайлас был столь же далек от ответа, как и в тот момент, когда Виндхем выдвинул предложение, которое являлось решением проблем, мучающих каждого из них.

Мать за него волновалась.

– Кассандра испекла твой любимый пирог, Сайлас. Почему ты ничего не ешь?

Невеста от беспокойства даже осунулась.

– Я чувствую, когда тебя что-то тревожит, дорогой. Что случилось? Пожалуйста, расскажи мне.

Джереми, который знал его получше родного брата, сказал:

– Что-то гложет твою душу, друг мой. Если захочешь поделиться, я тебя всегда выслушаю.

А его брат, как всегда, туповатый, медлительный и невосприимчивый к окружающему, заметил:

– Что бы тебя ни донимало, это началось с той минуты, когда Карсон Виндхем вышел из гостиной. Что такого он тебе сказал? Предложил руку своей дочери?

Моррис рассмеялся собственной шутке, но Сайлас, без тени улыбки на лице, отвернулся, чтобы брат не прочел правду в его глазах.

Конестоги стояли в поле возле сарая. Число мертвого груза увеличилось на две единицы после того, как оставшиеся потенциальные наниматели отказались от мысли присоединиться к каравану. Вскоре Джереми передал Сайласу записку, в которой говорилось, что он догадывается о том, что гложет его приятеля. Он предлагал встретиться и все обсудить.

Друг ожидал его в гостиной Квинскрауна, когда Сайлас, исполнив свои обязанности управляющего, присоединился к нему, усевшись подле камина. До Рождества оставалось два дня. По дому витали приятные запахи, источаемые кухонной стряпней и ветками вечнозеленых растений.

– Мне кажется, я догадываюсь, что тебя волнует, Сайлас, – сказал Джереми. – Вся проблема в деньгах? Я прав? У тебя не хватает средств на поездку?

Выбитый из колеи, Сайлас нервно провел рукою по густым волосам.

– Боюсь, ты прав, – признался он. – Я тебе не говорил, потому что мне казалось, я смогу предоставить обеспечение по ссуде, а денег от аренды и продажи фургонов хватит на переезд и обустройство в Техасе, но ничего у меня не вышло. Я не могу ехать туда с Летти, не имея ничего за душой.

Явно огорченный, Джереми подался вперед и произнес:

– Я даже не рассматриваю такую возможность. Без тебя, Сайлас, я в Техас не отправлюсь. Эту мечту мы лелеяли многие годы. Наши планы уже осуществляются. Забудь о своей гордыне и позволь мне помочь тебе.

– Нет, Джереми, – энергично замотал головой Сайлас. – Спасибо за предложение, но я решительно против. Быть в долгах у друга – не самое лучшее начало для совместного дела. Ты это понимаешь не хуже меня. Если бы не я, а ты нуждался в деньгах, ты бы принял мою помощь?

Джереми перевел взгляд на огонь.

– Нет, пожалуй, нет. Я бы рискнул своей жизнью ради тебя, также, как и ты ради меня, но, святые небеса, быть должным тебе денег – ни за что. Этот… неписаный договор между Уориками и Толиверами был заключен еще в Англии в конце Войны Алой и Белой розы, ты и сам это знаешь. Тогда Ланкастеры и Йорки решили поделить ключ от королевства вместо того, чтобы копать один другому могилы.

– Таково наше духовное наследие, Джереми. Никто не дает и не берет денег у другого.

Взволнованный, Джереми снова взглянул на друга.

– И что же нам в таком случае делать? Осталась ли хоть какая-то надежда на удачу? Как я понимаю, Карсон Виндхем отказал тебе в займе. Он сообщил тебе об этом во время того неурочного утреннего визита. После его ухода ты выглядел как человек, приговоренный к смертной казни.

– Я себя так и чувствовал, – заявил Сайлас, поднимаясь.

Быстрым шагом он направился к одному из высоких окон гостиной. В последнее время он не мог долго усидеть на месте. Впрочем, он даже стоять или лежать спокойно уже не мог. Его нервы были на пределе. Стоит ли рассказать Джереми о предложении Карсона Виндхема? Как отреагирует его друг, если узнает, что он всерьез обдумывает это предложение? Они ценили личности друг друга, уважали друг в друге честность. Хотя иногда взгляды их расходились, друзья никогда не ссорились. Участие в совместных предприятиях давало им довольно поводов для разногласий, но, казалось, ничто не способно их поссорить. Будучи еще мальчишками, они вместе строили каноэ, плоты и шалаши на деревьях, придумывали, как бы заработать на карманные расходы, отправлялись в длительные пешие походы, охотились и рыбачили. Когда они возмужали, то на равных паях купили скаковую лошадь, совместно заботились о ней и тренировали ее. Им нравились похожие девушки. Они всегда советовались друг с другом по любому поводу, будь то лучший способ оттащить в сторону упавшее на дорогу дерево или строительство моста для совместной выгоды их плантаций-соседок.

Когда вопрос касался интересов, затрагивающих обе плантации, их отцы поручали «мальчикам» самим разрешать его к взаимному удовольствию. После смерти Бенджамина Моррис не нарушил заведенного порядка вещей.

Но если Сайлас примет предложение Карсона, не пропадет ли желание Джереми совместно с ним отправляться в Техас? Захочет ли он возглавить караван и ехать плечом к плечу с человеком, который предал свою любовь ради осуществления их общей мечты? Если он пойдет на сделку, предложенную Карсоном, посчитает ли Джереми, что Сайлас, товарищ, которого он знал с детства, сделал это ради их общей пользы?

– Есть ли хоть какая-нибудь надежда? – спросил Джереми с легкой грустью и сожалением в голосе. – Ты предусмотрел все варианты?

Сайлас смотрел в окно. Отблески горящего в камине огня играли на стекле вокруг его фигуры. Со стороны могло показаться, что этот человек стоит в языках адского пламени. Сайлас порывисто повернулся к столику с горячительными напитками.

– Есть еще один открытый для меня вариант, – берясь за горлышко графина с виски, сказал он.

Было четыре часа дня, и потому при виде этого жеста брови Джереми слегка приподнялись от удивления.

– И какой? – спросил он, отрицательно качая головой, когда Сайлас и ему предложил стакан.

Наполнив свой, Сайлас уселся у камина.

– Ты оказался прав насчет Сары Конклин, – сказал он. – Она не та, за кого себя выдавала. Майкл Виндхем узнал, что она является «кондуктором» Подпольной железной дороги. Ее отправили в путешествие в один конец. В Виллоу-Гроув учительствовать она не вернется. Надо будет сказать об этом Летти.

– Святые небеса! – воскликнул Джереми. – Как Майклу удалось ее разоблачить?

Сайлас рассказал все, что знал. Он подозревал, что Карсон предпочел утаить кое-какие не особо приятные для него подробности.

– Бедная девочка, – произнес Джереми. – Могу только надеяться, что Майкл и его люди обошлись с ней не слишком грубо.

– Карсон на этот счет ничего мне не сказал.

– А Джессика обо всем этом знает?

Сайлас поднес стакан к губам.

– Знает. Она сама во всем этом по уши замешана.

– Что?

Джереми весь подобрался.

Сайлас рассказал о причастности Джессики к работе организации.

– Ее отец очень на нее разгневался, – окончил он свой рассказ, – так разгневался, что хочет спровадить дочь как можно скорее подальше от глаз своих. Именно поэтому он приезжал ко мне на днях. Ему нужна моя помощь.

– И чем же ты можешь помочь ему в этом деле?

– Он хочет, чтобы я женился на его дочери.

Застывший взгляд Джереми напомнил Сайласу об одном случае, произошедшем давным‑давно, когда они удили рыбу на противоположных берегах озерца. Завидев друга стоящим в ступоре, Сайлас быстро определил, что же ввергло Джереми в такое состояние. Оказывается, выше по течению стоял также пришедший за рыбкой медведь. Он был настолько увлечен своим делом, что не обратил на Сайласа ни малейшего внимания. Во взгляде Джереми отражались две имевшиеся у Сайласа возможности: либо залезть на кипарис, где он будет в безопасности, но окажется в ловушке, либо рискнуть жизнью и броситься наутек, обретя таким способом шанс на свободу. Сайлас рискнул и, бросившись в лес, убежал от медведя. Теперь он чувствовал себя в такой же ситуации, как и тогда. Следует ли ему оставаться на месте, где он чувствовал себя в полной безопасности, но был связанным по рукам и ногам, или отправиться на поиски свободы, рискуя потерять больше, чем он может обрести? Возле озера в тот день Джереми его не оставил. Оставит ли друг его сейчас, если Сайлас примет предложение Карсона?

– Я не знаю, что и сказать, – произнес Джереми.

– И я не знаю… Может, все-таки выпьешь? Виски?

Пока Сайлас наполнял стакан Джереми, тот спросил:

– Что ты ему ответил?

Сайлас был доволен, что Джереми не сформулировал свой вопрос как «Ты ведь ему отказал?», как сделали бы многие на его месте.

– Я сказал, что подумаю. Джереми! Какого ты обо мне теперь мнения, когда знаешь, что я не отказал сразу, а взял время на раздумья? Ведь Карсон Виндхем предложил мне выход из сложившегося тупика, о котором ты только что говорил.