Текст книги "Дингир"

ГЛАВА 4. ПАК

Крыша 10-ти этажного здания и сильный ветер. Полдень…

– Хватит, я всё расскажу! – прокричал человек, барахтаясь над пропастью.

– Ты просто не представляешь, как моим ушам это приятно слышать. – Пак сомкнул ладони: – И так… где Раш?

– Он… Он недавно сел на самолёт до Таиланда!

Пак горестно выдохнул, и следом заговорил:

– Я забыл рассказать про одну деталь… Ложь – один из самых популярных грехов, и очень кстати, что я умею её читать.

Двухметровый страж в противогазе, что удерживал за ногу висящего человека, немного протянул того вниз, заставив ощутить падение…

– Аааа, стой-стой-стой! Я всё расскажу!

– Где-то я это уже слышал?

– Раш сейчас находиться… в… в…

– А сейчас ты думаешь: «соврать вновь, или сказать правду?» А твоя молчанка не что иное, как следствие подавленного внутреннего конфликта. Всё это говорит о том, что с вероятностью в 75% ты всё же скажешь мне, где Раш…

Полил дождь. Волнистые седые волосы Пака начали впитывать каждую каплю.

– Ну вот, смотри, что ты наделал, даже небеса плачут от твоей тупости. Рожай уже быстрее… Дааа, юнец тебя хорошо промыл. Даже перед лицом смерти ты всё ещё питаешь к нему уважение. Но Раш растёт, он угрожает всем вам, как ты не можешь этого понять?..

Пак встряхнул от капель длинный и острый воротник своего чёрного пальто.

– Когда ты пишешь книгу и детально прорабатываешь всех персонажей, то в конечном итоге они оживают – приобретают личность, и ты теряешь над ними контроль. Даже автор теперь не может им навязывать новую роль, так как эти персонажи эволюционируют, бесконтрольно мутируют в нечто, самовольное, живое. Создателю остаётся лишь дать им волю делать то, что они хотят. Слышишь? Я тебе говорю? – крикнул он в небо… – Одного такого «самовольного типа» я как раз и ищу.

– Он… – снова напомнил о себе висящий.

– Ну, ну, говори? Отлично выходит, продолжай! Но учти: дождь, сырость… твоя нога может ненароком выскользнуть из руки Нексуса.

– Его логово сейчас на свалке бездомных, под мостом!

– Красавчик!.. Нексус 41, отпусти его! Аккуратно и вежливо.

Пак повернулся спиной готовый уйти…

– Аааааааааа! – послышался позади затухающий крик.

Закрыв красные глаза, и опустив голову, он выпустил протяжённый поток воздуха из лёгких… После чего тот обратился к своим громилам:

– Да, я приказал отпустить его… Но не в буквальном же смысле дебил!.. «Отпустить» – это… – «не убить!» Я что говорил: «убить его?»

Двое в противогазах переглянулись между собой.

– А ты представь, если я приду в церковь и скажу: «Отец отпусти мне грехи!» И он такой ху*к и в башку тебе внезапно выстрелит! Вот так я себя и чувствую!.. День только начался, а вы уже мне настроение испоганили! В этом вы просто мастера!.. Ладно, дурак не рассудит, а умный не осудит. Нужную информацию мы получили, потопали дальше…

Протопав несколько переулков меж высотных воззваний Пак озадаченно встал, всматриваясь в до боли знакомое название улицы…

– Алё Вилен? – сказал он в чёрную раскладушку. – Я свернул направо как ты и сказала. Вопрос: почему я сейчас нахожусь там-же, где и несколько минут назад?

Первой реакцией был протяжённый и полухриплый выдох, а потом последовал вопрос на вопрос:

– Опять заблудились, да?

– Я чётко следовал твоим ориентирам Вилен.

– Нет! – воскликнула она. – Если бы вы следовали по моим ориентирам, то давно бы оказались на месте!

– Ты сказала: «Два раза направо, налево, и направо». Так что не надо мне тут…

– Чёрта с два я так сказала олень! «Направо, затем налево, а уж потом два раза направо!»

– Вилен не ругайся… Глубокий вздох и выыыдох. Ну, как я учил…

– Ваши ноги, что живут своей жизнью?

– Глубокий вздох и выыыдох, – повторил Пак.

– Ой, какой же вы упрямый!.. Хорошо… – Из мобильного телефона послышалось ровное дыхание… – Всё под контролем… всё в порядке… – говорила Вилен будто себе… – Всё, я в норме босс!

– Ты моя умничка. И не упрямый я. Этот отрицательный термин, был придуман человеческим скотом. Когда кто-то с тобой не согласен, он сразу называет тебя: «упрямым». В то время как свою точку зрения в этом споре он считает: супероптимальной и единственно-верной, так как она – производная его же мозга. Это следствие излишнего высокомерия в самообмане. Тот, кто называет других «упрямыми» – полный эгоист и лицемер. Поэтому больше не применяй этот термин ко мне, хорошо Вилен?

– Да-да, прошу прощения, я погорячилась, не хотела вас обзывать. Короче ещё раз для тупых: «право, лево, право, право».

Кивая, Пак повторил всю связку. Четвёртый кивок был сильнее прочих, и затем он зашаркал кирзовыми сапогами в нужном направлении. За ним пошли и двое верзил…

Несколько зигзагов вывело его на открытую местность: Высотные дома всё ещё частично накрывали тенью небольшую улицу. По правую руку была витрина с большими плазменными телевизорами. Пак сперва остановился, а после плавно повел туда головой – на трёх экранах показывали одни и те же новости:

– Ужасная новость потрясла жителей всего региона. Природа непонятной волны смертей, которая пронеслась среди медиумов и гадалок до сих пор не ясна. Эзотерики призывают готовиться к худшему. С этим мнением согласилась и церковь. Они считает этот феномен ознаменованием конца света и скорым пришествием самого дьявола.

– «Мы сами дьявол свой и целый мир мы превращаем в ад», – шутя, процитировав Оскара Уайльда, Пак, краем своего красного глаза застал созрителя.

Старец таращатся на него безумными зенками, руки и седая борода дрожали…

– Ааааа! – завопил он, тыкая пальцем. – Дьявол-дьявол! Лик его!

– Да мне это часто говорят, – отшутился Пак. – Ты что никогда не видел красных глаз и бледной как у покойника кожи?

– Изыди, Дьявол!

– Ой, кончай! Ты свою-то рожу видел?.. Религиозные люди воспринимают мир, будто в презервативе, и с таким же рядом ограничений. Правильно, загоняйте себя в угол!.. Всем нужен пастух… Когда ты вырастаешь, то выходишь из-под опеки родителей. Но всегда нужен покровитель, поэтому ты и находишь его в Боге.

Бродяга, безмолвно расширил глазницы, развернулся и побежал…

– Эээхх… Вечно меня никто не слушает.

Вскоре путь превратил высотные строения в карликов: Были только двухэтажные дома, словно после постройки колоссов на них не хватило кирпичей. Однако этот район выглядел всё ещё цивильно, разбавляли этот образ разве что пара аборигенов, к рукам которых приросли почти пустые бутылки с самым популярным ядом на планете.

– Смотри куда прёшь! – наскочил на Пака местный, что внезапно возник из-за угла.

Но когда они оба встретились взглядом, то всё недовольство этого прохожего сразу улетучилось. Он хотел взять свои слова назад, но хорошо понимал, что урон уже нанесён. Красные глаза оказывали сильное давление на него, к тому же позади владельца этих глаз было ещё два, выпускающих пар противогаза.

– Агрессия, да?.. – задумался Пак… – Вот представь «вентилятор». Обычно он дует на всех, с кем ты сталкиваешься или общаешься. И когда в твоей жизни случается дерьмо, то вместо того, чтобы как мужик гордо его сожрать: задержать дыхание и проглотить, ты скидываешь эту жидкую тёплую субстанцию на этот самый вентилятор. Думаю, не стоит объяснять, что будет, если кинуть говно на вентилятор… Вот только это твоё говно – не моё. Но тогда почему я сейчас стою полностью обрызганный твоим дерьмом?.. Хочешь, чтобы оно стало и моим?.. А сейчас ты вероятно думаешь: «Надо как-то прикрыть свою моральную жопку, гордость восстановить, обвинить его, но надо постараться сделать это не особо грубо». Нуда, всё правильно: просрался, а теперь надо подтереться.

– Ты… да ты знаешь… Знаешь, кто я такой? – сказал тот громким напуганным голосом.

– Так стоп… давай назад. Ты – «говновентилятор», это мы уже поняли… А теперь чтобы у тебя появилось оружие, ты спрашиваешь себя: «кто виноват – я или он? Или они, или президент!» Правильный ответ: «никто не виноват». Нельзя создавать на ровном месте виновных. – Далее Пак изобразил голос очень недалёкого плаксивого человека: – «Ведь виноватый обязательно должен быть, как же я тогда смогу конвертировать свою злобу от большого члена начальника в моей заднице?.. О точно! Надо найти виноватого…» Это ничто, иное, как нытьё. На данный момент ты висишь у меня на груди, плача в жилетку. Невзирая на твою толстую социальную шкуру и возраст – ты ноешь, как ребёнок на свою мамку, когда та не дала ему игрушку.

Мужик отступил на шаг, казалось, он собрался бежать, но что-то не давало ему это сделать. Как если бы перед ним стоял и отчитывал строгий отец с ремнём в руках.

Красноглазый словно прочувствовал это и улыбнулся, показав жёлтые, немного вытянутые зубы. И затем из его рта вылетела пара откормленных мух.

– Знаешь, почему ты, неспособный разобраться в первопричине, выказываешь агрессию на агрессию?.. Люди – над ними находится психология, вплоть до Десятого уровня. Над психологией находится нейрофизиология; мозг, сосуды – рычаги, диктующие ваше поведение исходя из эволюции и воспитательного формирования… И наконец, третье: «Надсущинатурное Виденье». Если на человека гавкает пес, то человек встаёт на четвереньки и гавкает в ответ, соответствует собаке, ты становишься собакой, неосознанно понижаешь свой айкью до её уровня. Хорошо, что эволюция за этим следит. Например, если конфликт затягивается, это приводит к автономному взаимоуничтожению всех воюющих сторон. «Агрессоры не должны существовать, жить, дышать» – так считает человеческая эволюция. То есть не должны существовать обе стороны, даже та, что благодаря бесконтрольности была вовлечена в спор; он позволил своей бессознательной агрессии поглотить себя, а таким не место в новом мире. Так считает эволюция и я готов ей в этом помочь… Это моё оправдание, если ты не понял. Сейчас я представитель одной из этих двух воюющих сторон – ты вторая… но, увы. Пылинке ни за что не справиться с чёрной дырой.

Пак обратился к своей охране:

– Отрежьте ему яйца… Чтобы избавить животное от агрессии – его кастрируют, а раз люди тоже животные, значит и с тобой должно прокатить.

Тот аж отпрыгнул от угрозы, но Нексус Пака почти налету быстро обхватил его своими ручищами.

Другой монстр вынул кинжал, обитый рубинами и временем.

Когда приговорённое животное тащили за дом, в его глазах был только страх, что умножался от смирения. Он практически не сопротивлялся, так как уже понял, что его ждёт, он был как плюшевый зверёк с такими же глазами пуговками. Но затем, из узкого пространства раздался по-настоящему живой крик. Так кричать мог только тот, кто специально решил сорвать себе голосовые связки.

Мимо Пака прошёл прохожий, который явно застал, по крайней мере – ушами, этот акт лишения потомства.

– Здорова, как дела? – Пак шутливо помахал ему бледной ручищей. Но в ответ свидетель лишь ускорил шаг.

Логово бездомных выглядело как полноценное сообщество. Над головой была и крыша, что регулярно содрогалась из-за проезжающих по ней крупных машин. Запах так же имел свою, изолированную от основной среды атмосферу: будто кто-то дважды заполнил канализацию и высушил её. А несколько прошедших мимо Пака местных, из-за запаха образно преставились ему какашками, которые отрастили ноги, чтобы покинуть место рождения. Но омерзения он не испытывал, скорее это был непредвзятый юмор и точно не насмешка.

Пак приблизился к первой, импровизированной палатки бездомного; на этот момент её обитатель ел какую-то консерву: Грязные пальцы торопливо доставали оттуда крохотные кусочки и клали их в осаждённый бородой рот; по всей видимости, он уже завершал свою трапезу.

Заметив Пака, бродяга сперва съёжился, а затем быстро уполз, словно его еда была краденой.

– Ни хрена ты резкий?! – удивился Пак. – Жил бы ты в эпоху феодальной Японии, из тебя получился бы хороший воин тени, зуб даю. – Нагнувшись, он положил рядом с бездомным пару чистых кроссовок.

Тот поднял голову и в очень продолжительном взгляде осмотрел преподнесённый дар… Но он не приближался, и по глазам было ясно: бездомный отвергал саму мысль, что это «белое и чистое» – для него…

– Ну, долго я ещё буду ждать?.. Давай уличный боец, бери!

Осторожно и будто по приказу, он взял обувь… Но заметив какую-то бумажку внутри, бродяга замер…

Там была купюра на 5000 рублей… Вскоре, его, казалось контуженый взгляд, дополнился влагой.

– Ой, только этого не надо, соберись тряпка!

Бездомный улыбнулся настолько сильно, что это было заметно и под густой бородой. После чего, источая слёзы, он бодро посмотрел на Пака, а затем кивнул, скинув с лица несколько капель.

– Вот это уже другой разговор!.. Пока твоё сердце бьётся, человек, и ты бейся!..

Пак пошёл вглубь общины, осматривая её самых разных обитателей: У кого-то не было конечности. Другой страдал от расстройства личности. А кто-то страшно заикался.

«Некоторые люди находятся здесь не из-за отсутствия денежных благ. Они были просто отвергнуты обществом, – подумал Пак. – Хватило бы на целую армию, да Раш?»

Среди всех этих потерянных взглядов, лишь один казался ему подобно рубину среди обычных камней: Молодой парень сидел у мостовой опоры. Рядом с его ногами лежало пару костылей. Короткая стрижка, штаны с множеством пустых карманов и цветом мутного болота толстовка. Его выразительные серые глаза смотрели прямо на Пака, и тот тоже начал смотреть на него в ответ…

– Чё зыришь?.. – калека за словом в карман также не лез. – Жалеешь?.. Жалеешь меня? Считаешь жалким из-за пары костылей?

– Ни в коем случае! – поднял Пак руки, как перед ружьём. – Лишь тот факт, что ты всё ещё не сдался, уже делает тебя сильным, поэтому «жалеть тебя», это как минимум некорректно, всё равно, что назвать: «синее – красным…» Скажи, почему ты не боишься меня и моих Нексусов? Мы ведь и убить можем?

– Ну, убьёте. И что?.. Смерть никогда не бывает абсолютной.

– Ну-ка поясни? – приправив сказанное улыбкой, Пак заинтересованно скрестил руки.

– А на кой тебе это знать? Лучше иди куда шёл. И будто тебе интересны бредни молодого калеки. Поиздеваться, что ли решил?

– Нет-нет мне вправду интересно, расскажи!

– Вселенная существует… – неохотно начал он, сделав такой же неохотный вздох. – Со временем каждый атом утеряет связь и всё подвергнется неутолимой энтропии. Всё распадётся и затухнет. Вселенная погибнет… Но я думаю: раз Вселенная существует сейчас, то на фоне бесконечности она будет существовать снова, так как её существование в данный момент – это прямое доказательство её повторного зарождения в дальнейшем. Если цикл зарождения Вселенной бесконечный, то всё сущее автоматически можно считать информационно бессмертным – оно обречено, существовать снова, а на фоне вечности это произойдёт с вероятностью в 100%… Слышал о мысленном эксперименте про «Бессмертную Обезьяну?» Если посадить бессмертную обезьяну за печатную машинку, и она начнёт случайно нажимать клавиши с буквами, то согласно «Теории Вероятности» эта обезьяна слово в слово напишет «Войну и Мир». А что насчёт меня… познав смерть, я лишь окунусь в небытие, в нечто…

Парень приготовился сделать щелчок пальцами…

– Но пройдёт меньше секунды…

Послышался щелчок.

– Как я воскресну заново, перерожусь. Да, возможно, в следующий раз будет другая внешняя среда и мои другие копии, однако скачок от старого разума к новому произойдёт лишь в тот разум, которым буду я и никто другой. Все другие копии, пролетят мимо этой фиксации разума – они чужие для меня. Как я и сказал: «Всё обречено, существовать заново». По законам математики – это абсолютный факт. И что самое интересное, после такого перерождения окружающий мир в большинстве случаев не будет повторяться: Согласно «Теории Хаоса», ты будешь существовать со своим старым разумом вновь, но при этом внешняя среда не будет точно совпадать с той, которая нас окружает сейчас – разнообразие… Есть, конечно, минус такого перерождения – помнить ничего не буду: я ведь рожусь заново уже с новой нейрофизиологией. Так что я считаю, что смерть всего лишь некая специфическая потеря памяти.

– Вообще-то… ты полностью прав… – Пак принялся вытирать рукавом свои красные глаза.

– Ты что плачешь?

– Соринка в глаз попала… – хмыкая, ответил он. – Надсущинатурное Виденье… у человечка…

– Странный ты, дедуля…

– Смею ли я просить тебя вступить в мою банду? – сказал Пак, продолжая испускать бесконечный водопад.

– Банду?..

– Лучшая еда, лучшая кровать, лучшие девки и живые, и мёртвые.

– И какова же будет моя цель в этой твоей… банде?

– У творческого человека есть сильный внутренний огонь. Если его не высвобождать, то он сожжёт его душу изнутри. Твой же огонь: желание объединять физический мир и свою фантазию. Математика, компьютеры и так же невероятный гуманитарный потенциал.

– Но как ты узнал?..

– Я умею видеть таланты.

Молодой калека всерьёз призадумался…

Пак не давил на него, и полностью стерев рукавом слёзы, он терпеливо начал ждать, при этом осматривая прочий люд. Затем его красные глаза замерли на девушке, стоящей неподалеку:

Она была молода и очень красива, но ожог взял в плен половину её лица. Осторожная и прижатая оглядка выдавала в ней новичка данного сообщества бездомных. Лёгкая, спортивная одежда; чёрно-белая и чистая – так же выделяла её средь прочих.

Пак был не единственным смотрящим на неё: сгорбленный мужик явно крапел в мыслях о худшей половине её лица, а его собственная вытянутая морда поблёскивала омерзением, будто у него под носом сдохла крыса. Он смотрел и смотрел, но вместо того, чтобы отвернуться от неприятного для него лица, он наоборот подошёл к его обладательнице…

– Сука! Уродина! – говорил он или плевался, понять было сложно. – Пришла сюда еду нашу есть! Уродина уходи!..

Со временем из-под её длинных чёрных волос, закрывающих шрамы, проступила слезинка. И слезинка была невидимой для этого мужика:

– Уродина, уродина! – отчитывал тот, как поломанный механизм. В каком-то смысле эта зацикленность даже казалось смешной.

– Так-так-так! Стоп-э! – вмешался Пак, пестря театральностью. – То есть ты, вот сидел там поодаль, да? И такой: «надо отметить своё недовольство, выразить его!» И прошёл, значит, шагов двадцать, чтобы начать капризничать?!

Мужик слушал и не понимал – его деформированный омерзением оскал не исчезал.

– У тебя такое выражение лица, будто при тебе совокупляется пара Годзилл… Как можно с такой рожей смотреть на… – Пак отвёл чёрные волосы от ожога молодой девушки, – эту столь прекрасную молодую леди… – Далее он заговорил только с ней: – Тебе вовсе незачем это скрывать. Это твой шрам, гордись им. Это твоя боевая отметина, показывающая, что ты прошла через множество испытаний, включая беспощадные волны недовольства, что насылали на тебя эти воротки… и этим волнам не удалось снести такую маленькую, но очень стойкую опору. – Затем Пак нежно приподнял её подбородок и аккуратно поцеловал в губы; продолжительно и чувственно.

Лицо наблюдавшего за этим мужика, покрылось, куда большим омерзением и настолько сморщилось, что оно уже напоминало крысу без шкуры; только растопыренные кудри сверху, различали в нем подобие человека.

– Так, ну а теперь ты, – обратился к нему Пак. – Ты взбесился, глядя на этого ангела, потому, что красивое лицо было осквернено недостатком. Как если бы в теории она согревала твою постель – это не так, а ты выказал эмоцию, которая уже предполагает это: оскорбляет потенциал идеальной половины лица. Ты раб эволюции, заправленный своей запредельной недалекостью… Был такой чел, у которого водилось очень много котов и кошек. Когда те гадили и ссали на пол, он всё это добро сливал в большое ведро. То есть получались некие «говно-часы». И когда ведро наполнялось, он топил в нём пушистых. Заставлял, так сказать… отведать собственного дерьма. Так мы с тобой и поступим.

Двое в противогазах схватили того грубияна за руки, и после стали ждать приказа:

– Целиком содрать кожу с этой рожи, и вырвать под корень его поганый х*й!

Когда Нексусы принялись исполнять приказ, то на лице молодого парня с костылями отобразилась улыбка.

– Давай к нам в банду? – сказал Пак девушке с ожогом. – Как звать?

В этот момент она находилась в трансе. Её отдающие золотом глаза смотрели на мучения обидчика. Видя это «проявление силы» – она сама ею наполнилась:

– Лилия – сказала та. – Меня зовут Лилия.

– Лилия как цветок… класс!.. – Пак обратился к парню с костылями: – Но, а ты… решился?

– Решился.

– И?..

– Думаю дедуль, с тобой будет весело…

– Красавчик!.. А кстати, насчёт одного грубого юнца?.. Тебе не попадался Раш?.. Извини, надо было сперва представиться: Я Пак.

– Авель… – Далее указал тот на пустующую палатку. – Это его место.

– Отлично! Вы двое никуда не уходите, за вами приедут. Можно было бы конечно сразу телепортировать вас на Архонт, но я не хочу устраивать здесь переполох.

Палатка Раша была хорошо очищена и убрана. Ни следов, ни информации, о её прошлом жителе. Но всё же там находилась одна вещь: газета, где было отмечено несколько имён.

«Тряс богатеев, чтобы заручиться поддержкой бродяг? Или оставил мне список своих врагов, чтобы я сделал за тебя всю грязную работу? – предположил Пак. – В любом случае ты с ними контактировал… Что ж, хорошо Раш… поиграем».

Поле и деревья. Солнце перестало смотреть на этот пейзаж уже давно. На земле лежал полноватый человек в очень опрятном костюме. На шее у него красовалось холодное полотно штыковой лопаты. Пак удерживал черенок, его нога стояла на наступе, готовая «копнуть плоть».

– Может, вначале я слишком обтекаемо выразился. Но сейчас я спрошу прямо: где Раш?

– Я не знаю, о ком ты говоришь!

– Цель толстосумых дядечек: максимально эффективно обокрасть людей, но при этом они должны сохранять маску душевной доброты в социуме – такая у вас мини-игра. Ты воруешь правду, а ложь выставляешь всем напоказ. Такие как ты, сами того не замечая, строят эту культуру и… цитируя Ганса Йоста: «Когда я слышу слово культура, моя рука тянется к пистолету». Но в данный момент: лопата к твоей шее. – Пак надавил на неё.

– Стой хорошо-хорошо!.. Я всего лишь видел его пару раз! Клянусь!

– Ты посмотри, с каждым разом лжёт всё лучше и лучше, – нахваливал Пак, – в конце концов, я могу и поверить!.. «Солгал раз – солжёт и дважды». Но что интересно произойдёт на третий раз?.. Я помогу тебе с выбором.

К ним подъехал экскаватор. Его ковш был под завязку наполнен рублевой мелочью…

– Нет, я не презираю тех людей, что тратят деньги на дорогие автомобили вместо того, чтобы пожертвовать их бедным. Вовсе нет! Ведь деньги, которые ты потратил на феррари уйдут в её компанию. А оттуда, в виде зарплаты на руки сотрудникам кампании. Те в свою очередь купят еду своим детям и т. д. Осуждать богатеев за это… недальновидно. Но быть пожирателем истины себе на благо это…

– У меня есть дети!

– Не-а, нету. И вот третья ложь. Кто даст больше?!.. Брось, противостоять мне бесполезно, каким богатым и влиятельным ты бы ни был. Так что не питай иллюзий, чтобы мне отомстить, а давай колись!..

– Тот парень… – заговорил богатей. – Он шантажировал меня, говорил, что выдаст мои секреты, если я за сутки не соберу нужную сумму.

– Ага, вот те на?!.. Собирает деньги, значит… – рассуждая, Пак навёл глаза на ночное звёздное небо. – Войной идёшь на меня да, Раш?.. Войной…

– Отпусти меня, я всё тебе рассказал, клянусь! – послышалось снизу.

– А как же, награда?!.. Я долго ждал, чтобы опробовать это в действии.

– Что?.. – Ковш с мелочью поднялся над ним. – Стой нет-нет-нет!

– Да-да-да! Ты же любишь деньги. Грязные и лживые деньги. Я тебе их даю, отказываться невежливо, знаешь ли.

– Нееееет!

Лавина из монет заглушила протяжённый вопль.

Грудная клетка и рёбра были раздавлены. И словно бетон, монеты сковали полумёртвое тело, не давая шевельнуть даже пальцем или закричать от боли. Из-под этого твёрдого холма выглядывала рука, по ней стекали красные струйки, будто теперь её вены располагались на поверхности кожи.

– Надо же, выжил?! – Пак вынул газету, где были обведены некоторые имена: – Так кто следующий?.. С этим списком обречённых я прямо как та тёлка из фильма: «Убить Билла».

– Давай, я не боюсь смерти! – гордо прокричал крепкий на вид мужик. Он постоянно вырывался, но те два Нексуса, которые его удерживали, не испытывали затруднений.

– Смерть значит любишь? А я вот пытки люблю.

– Чего тебе надо, засранец?!

– Ты ведь убийца и насильник, верно?

Пленник тут же перестал дёргаться и замер. Его голубые глазища вылупились на Пака…

– Что?.. Удивлен, откуда я это знаю?.. Хм-хм-хм… – смехотворно пробубнил Пак и начал расхаживать. – Я много чего знаю. Знаю, что ей и 14-ти не было. Знаю, что ты заткнул ей рот своим тухлым носком. Знаю, что ты сломал ей руку и сильно избил. Затем ты её утопил и зарыл труп подобно примитивному зверёнышу.

Пак отошёл чуть подальше, встал спиной и растянул ширинку. После чего он напрудил внизу довольно большую дымящуюся под лунным светом лужу.

Двое Нексусов швырнули насильника туда лицом. Пак надавил сапогом на его затылок и начал удерживать. Тело внизу сразу начало барахтаться и размахивать руками. Рот и нос, вместо желанного воздуха потребляли тёплую грязевую жидкость.

– А ты знал, что если собрать всех людей на планете, то их можно будет утопить в озере Байкал?

И лишь какое-то бульканье раздалось ответом снизу…

– Что? Наверное, ты хочешь, чтобы я убрал ногу? Не слышно, говори громче! Ха-ха-ха!.. Знаешь, смерть от утопления весьма страшная, но она куда более, безболезненная, чем быть избитым. Иногда тонущий человек может ощутить эйфорию, если как следует, вдохнёт воду, таким образом, он обеспечит себе безболезненный уход… Ей ты такого выбора не оставил! – Пак надавил ногой сильнее: – Давай, вдохни моей золотой водицы, да побольше! Я что, зря так старался? Облегчи себе страданья!.. Ой, блин?! – внезапно убрал он ногу. – Точно, я же Раша ищу, слегка увлёкся… Эй, ты там живой?

Тот начал истерично кашлять и выхаркивать солёную жидкость.

– Так… – ладони Пака сомкнулись. – Где Раш?

– Молодой бездомный?.. – спросил он, закончив кашлять.

– Да-да-да именно!.. Где он?

– Впервые слышу.

– М-да… тяжёлый случай. Скажи, ты свой айкью проверял? Хотя, чего удивляться, после твоих педофильских выходок…

– Эта тварь сама напросилась! – воскликнул тот в оправдание.

– Я про это и говорю!.. Ну да, напросилась… А ты зверюга, что отбросила человечность на пути к осуществлению низменных позывов. Твоя злость к ней была только предлогом, для сексуального удовлетворения… Нексус 13, за дело.

Нексус 41, хлопнул по плечам насильника и тот как ватный упал на колени. Нексус под номером: «13» нагнулся перед ним и воткнул в землю весьма крупную складную тёрку для сыра. Прорычав, существо в противогазе схватило руку приговорённого…

Пальцы, кожа, мясо – всё это вываливалось позади тёрки, подобно сырным ленточкам на пиццу. Красного соуса было на удивление меньше начинки. Когда дело дошло до костей, то агония пытаемого и его болезненные импульсы, будто ощущались всем телом: дёргался он весь, контроль над болью был утерян целиком, но 41-ый удерживал его без труда, словно насильник был очень буйной, но бесполезной мягкой игрушкой в лапах хищника.

Когда они закончили, кровь уже впиталась внизу, сделав тёмно-красную глину. Так же успело впитаться и его произвольное мочеиспускание, однако пятно на штанах всё ещё оставляло видимый след и ощутимый запах.

Пострадавшая кисть сильно тряслась, и теперь она выглядела как платок, растерзанный стаей пираний.

– Где Раш? – скрестив пальцы, Пак сел рядом на корточки. Тон его звучал серьёзно; впервые за долгое время.

Насильник качался исходя слюнями, словно ему по башке заехали тяжёлым камнем:

– Я не… он… Я, он… – речь так же была нема к сознанию. – Он… шантажировал меня.

– Та-а-а-к… – кивнул Пак, вспомнив знакомые слова.

– Хотел, чтобы я для него… шпионил. Чтобы я босса предал.

«Собирает компромат, – подумал Пак. – Вооружается рычагами давления».

– Что ещё?

– Я больше ничего не знаю…

Пак на какое-то время застыл, глядя в лицо контуженого собеседника…

– Я… тебе верю.

– Отпусти меня… Прошу.

– Что-ж… ты хорошо себя вёл. Но этим ты ту девочку не воскресишь… Я дам тебе шанс. Точно такой же шанс, который был и у неё против верзилы насильника.

Двое в противогазах вновь вцепились в него: один за плечи, другой за нетронутую руку, на которую затем была нацеплена перчатка. Она была металлической с хорошо просматриваемыми механизмами, штырями и поршнями внутри.

Устройство щёлкнуло на его руке и отпало…

Кости остались нетронутыми, однако всё что их обволакивало вскоре отлегло как кожура от банана. Страшный вопль был столь продолжительным и бесконтрольным, что Пак прождал его, а уже потом заговорил:

– Теперь правила: одна твоя рука подверглась «Тёрке». Другая – «Обананиванию». Ну, у тебя есть ровно полчаса, чтобы этими ручищами раскопать себе могилу. Можно не глубокую, главное, чтобы ты сам туда мог поместиться… Эй, ты меня вообще слышишь? – Далее Пак отдал Нексусам новый приказ: – Приведите его в чувства!

В шею истерзанного был введён препарат, что будто дал ему вторую жизнь: тот подскочил, потерянно осматриваясь по сторонам. Следом, с задержкой пришло яркое осознание, где он находился и что ему предстоит сделать:

– Аааааа! – жалобно простонал насильник, улицезрев свои руки-тряпки.

– Вперёд. Не теряй и секунды.

Нексус 41 вынул из нутра своей длинной дублёнки складной стульчик, раскрыл и поставил на землю. Пак присел на него скрестил ноги и откинулся назад, внимательно наблюдая…

Насильник рыскал в поисках более мягкого участка земли. Обноски из кожи и мяса, приводились в движение ветром и шагом, болезненно тормозя его и заставляя перемещаться осторожнее как по минному полю. Руки он держал перед собой, казалось, будто тот нёс дохлого осьминога с короткими щупальцами.

Участок был выбран, но стоило ему лишь коснуться грязной поверхности своими лоскутами и оголённым костями, как пронзающая боль прошла через эти конечности и столь же сильно ударила в голову. Руки сразу отдернулись, давая понять, что данная задача причинит гораздо большие страдания, чем тот представил изначально.

После второй попытки грязь уже казалась ему раскалённой магмой, которую нужно раскопать голыми руками…

– Ааааа! – выкрикнул насильник с хорошо читаемым акцентом обречённого зверя, и после он вогнал свои «щупальца» в жидкую массу.

Грязь чёрными червями вгрызалась под кожу, под мясо и начала проноситься вдоль самих костей. Она плотно вдавливалась в основания фаланг, становясь твёрдой глиной, и оставаясь там. Крики уже стали походить на мычание полоумного, но он всё продолжал грести и грести своими мягкими водорослями.

Пак внимательно смотрел на это всё – не как на театральное представление, а скорее, как учитель на ученика. Его лицо, по бледности своей не уступающее самой луне выражало серьезность, а в глазах, даже под влиянием синего света поблёскивали красные блики.