Текст книги "Кот, который проходил сквозь стены (сборник)"
Автор книги: Лилиан Браун
Жанр: Классические детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Бен пьет?
– Он любит пропустить рюмку-другую, но никогда не переходит границ. Когда-то Бен был актером. В каждом городе есть хоть один антиквар с театральным прошлым и еще один, который поставил себе цель быть несносным.
– А что вы знаете о блондине на костылях?
– Рассел Пэтч работал на Энди, и они очень дружили. Потом неожиданно порвали отношения, и Расс открыл собственный магазин. Я точно не знаю, что между ними произошло.
– Но ведь самым близким другом Энди были вы? – Квиллер доверительно посмотрел на Мэри.
Мисс Дакворт порывисто встала и принялась искать мундштук. Нашла, села на диван, прикурила от огонька, предложенного журналистом. Глубоко затянулась один раз, смяла сигарету и вдруг вся съежилась, словно от боли, обхватив колени руками.
– Мне так его не хватает, – прошептала она.
Квиллеру захотелось обнять ее, успокоить, но он сдержался и сказал:
– У вас был шок, и вы все это время живете один на один со своим горем. Нельзя держать его в себе. Почему бы вам не рассказать мне обо всем, что произошло в ту ночь? Может, так будет лучше…
Его голос был проникновенен и нежен. Глаза мисс Дакворт повлажнели. Справившись со слезами, она проговорила:
– Самое ужасное то, что мы в последний наш вечер поссорились. Я была раздражена. Энди… сделал нечто… что меня вывело из себя. Он пытался загладить свою вину, но я оттолкнула его.
– А где вы ужинали?
– Здесь. Я приготовила мясо по-бретонски, но неудачно. Мясо оказалось жестким, да еще мы повздорили, и в девять вечера он пошел к себе в магазин. Сказал, что ждет клиентов: какая-то женщина из пригорода приведет мужа смотреть люстру.
– Он сказал, что вернется?
– Нет. Только холодно попрощался. Но когда он ушел, мне стало так плохо, что я не выдержала и побежала к нему мириться. Вот тогда я и нашла его…
– Магазин был открыт?
– Задняя дверь. Я вошла через черный ход с улицы. Не просите меня рассказывать, что я увидела!
– Но что вы сделали?
– Не помню. Айрис говорит, что я прибежала к ним и Си-Си вызвал полицейских. Еще она говорит, что отвела меня домой и уложила спать. Я ничего не помню.
Увлекшись разговором, она не услышала глухого ворчания на кухне – сначала довольно тихого.
– Мне не следовало рассказывать вам об этом, – произнесла Мэри.
– Напротив. Хорошо, что вы сбросили с себя эту тяжесть.
– Вы ведь не будете об этом писать, правда?
– Не буду.
Мэри вздохнула и замолчала. Квиллер, попыхивая трубкой, восхищался ее большими, выразительно подведенными глазами. Теперь они потеплели и были поистине прекрасны.
– Вы оказались правы, – проговорила мисс Дакворт. – Мне стало лучше. Много недель подряд каждую ночь мне снился страшный сон, такой яркий, что я принимала его за явь. Я чуть не сошла с ума! Я думала…
В этот момент тревожно залаяла собака.
– Что-то случилось! – вскочила Мэри, ее глаза расширились и застыли.
– Я пойду посмотрю, – сказал Квиллер.
Хеплвайт лаял, глядя в заднее окно кухни.
– В конце улицы полицейская машина, – сообщил журналист. – Оставайтесь здесь. Я узнаю, в чем дело. Есть черный выход?
Он спустился по узкой лестнице и вышел в отгороженный стеной сад, но на калитке висел замок, и ему пришлось вернуться за ключом.
К тому времени, когда он наконец добрался до места происшествия, прибыла машина из морга. Мигалки двух полицейских автомобилей отбрасывали голубые отсветы на снег, на лица нескольких прохожих и на фигуру, лежавшую на земле. Квиллер подошел к одному из полицейских:
– Я из «Дневного прибоя». Что здесь произошло?
– Обычное дело, – усмехнулся человек в форме. – Перебрал.
– Знаете, кто это?
– А как же. У него полный карман кредитных карточек и платиновый идентификационный браслет с бриллиантами.
Когда тело укладывали на носилки, журналист подошел поближе и узнал пальто.
В саду его ждала Мэри. Тепло одетая, она тем не менее дрожала мелкой дрожью.
– Ч-что случилось?
– Просто пьяница, – ответил Квиллер. – Идите-ка лучше в дом, пока не простудились. Вы дрожите.
Они поднялись наверх, и журналист прописал обоим горячее питье.
Мэри грела руки о чашку кофе, а он вопросительно смотрел ей в лицо.
– Вы говорили мне – как раз перед тем, как пес залаял, – о своем повторяющемся сне.
Она содрогнулась:
– Это был кошмар! Я, видимо, чувствовала себя виноватой из-за ссоры с Энди.
– Что вам снилось?
– Мне снилось… Мне постоянно снилось, что я толкнула Энди на этот шпиль!
Квиллер немного помолчал.
– В вашем сне может таиться истина.
– Что вы имеете в виду?!
– Я склоняюсь к тому, что смерть Энди повлекло не случайное падение с лестницы.
Когда он произнес это, в усах снова возникло знакомое покалывание. Мэри не согласилась:
– Полиция считает, произошел несчастный случай.
– А они его расследовали? Они приходили к вам? Они интересовались, кто нашел тело?
Она покачала головой.
– Они опрашивали соседей?
– В этом не было необходимости. Несчастный случай – и все. Но откуда вы взяли, что это могло быть… что-то другое?
– Один из ваших разговорчивых соседей намекнул… Этим утром…
– Чепуха.
– По-моему, для таких слов у него были какие-то основания.
– Просто легкомысленная болтовня. С чего бы такое говорить всерьез?
– Не знаю. – Видя, как глаза Мэри раскрываются все шире, Квиллер добавил: – По странному совпадению человека, сказавшего мне это, сейчас везут в морг.
Он не знал, его ли слова или неожиданно раздавшийся телефонный звонок так подействовали на Мэри, но она словно окаменела. Телефон продолжал трезвонить.
– Мне ответить? – предложил Квиллер, взглянув на часы.
Она заколебалась, потом медленно кивнула.
Он нашел телефон в библиотеке.
– Алло?.. Алло?.. Алло?.. Повесили трубку, – сообщил журналист, вернувшись в комнату. И, заметив, как бледна Мэри, спросил: – Вам уже так звонили? Были странные звонки? Вы поэтому и не спите ночами?
– Нет-нет. Я ведь сова, – произнесла она, стряхивая оцепенение. – Мои друзья это знают, и, наверное, кто-то звонил, чтобы… обсудить последний телефильм. Они часто так делают. А услышав мужской голос, повесили трубку. Подумали, что я занята или что не туда попали.
Она говорила слишком быстро и слишком много объясняла. Квиллера это не убедило.
Семь
Квиллер брел домой по щиколотку в снегу. В мягкой тишине особенно ясно слышались отдельные ночные звуки: звон музыкального автомата в «Львином хвосте», визг электрического мотора, ленивый собачий лай. Журналист зашел в аптеку-закусочную на углу, позвонил в пресс-службу полиции и попросил дежурного от «Прибоя».
– Проверь два вызова по трупам в Хламтаун. Один – сегодня ночью, другой – шестнадцатого октября, – сказал Квиллер. – Перезвони мне по этому номеру, ладно?
Ожидая звонка, он заказал бутерброд с ветчиной и стал обдумывать ситуацию. Смерть пьяницы в пальто из старой попоны, возможно, была случайностью, но страх в глазах Мэри выглядел неподдельным и не вызывал сомнений. И то, что она так упорно настаивала на версии о несчастном случае, тоже давало пищу для размышлений. Однако для убийства нужен мотив, и Квиллера все больше начинал интересовать этот молодой человек кристальной честности и ничем не замаранной репутации. Журналист знал людей такого типа: внешне абсолютно респектабельные, а как приглядишься поближе…
Позвонил репортер из полиции.
– Октябрьский вызов – смерть от несчастного случая, – сообщил он, – а по второму пока ничего не нашел. Может, позвонишь утром?
Квиллер поднялся по возмущенно скрипящим ступенькам особняка Коббов, открыл дверь своей комнаты большим ключом и поискал взглядом котов. Они спали на голубой подушке на холодильнике и казались сплошным клубком меха с одним глазом, одним носом, одним хвостом и тремя ушами. Глаз приоткрылся и посмотрел на Квиллера, тот не удержался и погладил любимцев. Их шерсть была удивительно шелковистой, когда они расслаблялись, и почему-то становилась темнее.
Вскоре журналист улегся в кровать, надеясь, что приятели из пресс-клуба никогда не узнают о его ладье-лебеде.
Тут-то он и услышал странный звук, похожий на тихий стон, – вроде мурлыканья котов, только более громкий. Воркование голубей? Тоже нет… В звуке была механическая регулярность, и исходил он из стены за кроватью – стены, оклеенной страницами книг. Квиллер стал вслушиваться – сначала с интересом, потом лениво, – а после монотонное гудение его убаюкало.
Он хорошо спал в первую ночь в доме Коббов. Ему снился приятный сон о гербе Макинтошей с тремя злобными котами и выцветшей красно-голубой раскраской. Хорошие сны Квиллера всегда были цветными, а плохие – оттенка сепии, как старые гравюры.
Утром в субботу, медленно просыпаясь, журналист почувствовал на груди какую-то тяжесть. В первый миг, пока глаза еще не открылись и голова не прояснилась, ему привиделся железный гроб, который давит, душит, пригвождает к кровати. Проснувшись же окончательно, Квиллер встретился взглядом с парой немного косящих фиалковых глаз – на груди сидела малышка Юм-Юм, сжавшись в комок, невесомый, как перышко. Он облегченно вздохнул, а ей очень понравилось, как поднимается и опускается его грудь. Она замурлыкала, протянула бархатную лапку и нежно дотронулась до Квиллеровых усов. Потом почесалась макушкой о его щетину на подбородке.
Откуда-то сверху раздалась властная, неодобрительная брань. Это, сидя на хвосте лебедя, вопил Коко: то ли заказывал завтрак, то ли осуждал Юм-Юм за фамильярность с мужчиной.
В батареях зашипел и зафыркал пар. Когда в старом доме включалось отопление, все здание начинало пахнуть печеным картофелем. Квиллер встал, отрезал для котов кусок бифштекса и разогрел его с бульоном. Коко наблюдал за процессом приготовления пищи, а Юм-Юм носилась по комнате, убегая от воображаемого преследователя. Ну а журналиста на завтрак ждала сдобная булочка, ставшая за ночь неаппетитно резиновой.
Перекладывая мясо, нарезанное кубиками, в одну из отыскавшихся на кухне старинных бело-голубых тарелок, он услышал стук в дверь. На пороге стояла Айрис Кобб и лучезарно улыбалась.
– Простите. Я вас вытащила из постели? – спросила она, увидев на Квиллере красный клетчатый халат. – Я услышала, как вы разговариваете с котами, и решила, что уже можно. Вот вам новая занавеска для душа. Вы хорошо спали?
– Да, кровать отличная.
Квиллер вытянул верхнюю губу и дунул в усы, чтобы убрать кошачий волос, болтавшийся под носом.
– А я провела ужасную ночь. Си-Си храпел, словно в трубу трубил, я так и не сомкнула глаз. Вам, может быть, что-нибудь нужно? Все в порядке?
– Все хорошо, только вот исчезла моя зубная щетка. Я положил ее в стакан вчера вечером, а сегодня ее уже нет.
Айрис закатила глаза:
– Это Матильда! Она где-то ее спрятала. Поищите поблизости и обязательно найдете. Не хотите ли украсить комнату какой-нибудь старинной вещицей?
– Нет, спасибо. Но мне очень нужен телефон.
– Можете позвонить от нас в телефонную компанию, они все сделают. Почему бы вам со мной не позавтракать? Я сделала для Си-Си кукурузные оладьи, когда он уходил на работу. Осталось еще с полкастрюли.
Квиллер вспомнил булочку, приклеившуюся к влажной бумажной обертке, и принял приглашение.
Несколько минут спустя, пока он уничтожал яичницу с беконом и намазывал маслом горячие оладьи, Айрис рассказывала ему про антикварный бизнес:
– Помните зубоврачебное кресло, что было у вас в комнате? Си-Си нашел его в подвале клиники, которую собирались сносить, и Бен Николас купил его за пятьдесят долларов. Потом Бен продал его Энди за шестьдесят. После Расс дал Энди за него семьдесят пять и обтянул сиденье новой кожей. Когда Си-Си увидел обновленное кресло, он захотел его купить, и Расс отдал его за сто двадцать пять. А вчера мы получили за него двести двадцать.
– Неплохо, – сказал Квиллер.
– Только не пишите об этом в газете.
– А вы все друг с другом в хороших отношениях?
– О да. Иногда бывают ссоры, конечно. Вот как та, когда Энди уволил Расса за пьянство. Но размолвки скоро забываются. Расс – это тот блондин, которого вы видели на аукционе. У меня в молодости тоже были прекрасные светлые волосы, но они поседели в ту ночь, когда я потеряла первого мужа. По-моему, с ними надо что-то сделать.
После завтрака Квиллер позвонил в телефонную компанию и попросил установить телефон на Цвингер-стрит, 6331.
– Вы долж-ны за-пла-тить пять-де-сят дол-ларов впе-ред, сэр, – пропел женский голос в трубке.
– Пятьдесят?! Вперед?! Никогда не слышал о подобном!
– Про-сти-те. Вы в зо-не три-на-дцать. Пла-та впе-ред.
– А зона тут еще при чем? – заорал Квиллер. – Мне нужен телефон немедленно, и я не собираюсь платить этот возмутительный залог! Я репортер «Дневного прибоя», и я сообщу об этом главному редактору.
– Ми-нут-ку, по-жа-луй-ста.
Он повернулся к хозяйке:
– Возмутительная наглость! Они требуют плату вперед за восемь месяцев!
– С жителями Хламтауна всегда так поступают, – кротко пожала плечами Айрис.
В трубке снова послышался голос:
– К вам при-е-дут сра-зу же. Про-сти-те, сэр.
Журналист все еще кипел от негодования, когда вышел из дома, чтобы продолжить расследование. К тому же его расстраивала потеря пера на шляпе. Он был уверен, что еще вечером оно торчало за лентой, но теперь исчезло, а без него твидовый головной убор с мягкими полями потерял всю свою прелесть.
Осмотр комнаты и лестницы принес только катышек кошачьей шерсти и алую обертку от жвачки.
На Цвингер-стрит непогода будто зарычала на него, и ему захотелось зарычать в ответ. Все было серым: небо, снег, люди. Вдруг по улице скользнул белый «ягуар» и повернул к бывшему сараю для экипажей. Квиллер истолковал его появление как перст судьбы и последовал за ним.
Магазин Рассела Пэтча был когда-то вместилищем для двух карет. Теперь одну половину помещения занимал гараж, а другую – выставочный зал. Вместе с «ягуаром» в гараже находилась всевозможная мебель в безнадежном состоянии – облупленная, покрытая плесенью, пятнами сырости или посеревшая от грязи и времени. Весь дом пропах скипидаром и лаком.
Квиллер услышал в задней комнате шарканье и стук, а секунду спустя появился крепкий парень, ловко передвигающийся по неровному полу на металлических костылях. Он сверху донизу был одет в белое: белые парусиновые брюки, белая рубашка с открытым воротом, белые носки и белые теннисные туфли.
Квиллер представился.
– Да, знаю, – улыбнулся Пэтч. – Я видел вас на аукционе, там говорили о том, кто вы такой.
Журналист огляделся:
– Тут настоящий хлам, а не антиквариат. Неужели люди это покупают?
– Конечно. Сейчас это очень популярно. Все, что вы видите перед собой, только полуфабрикаты. Я реставрирую мебель так, как хотят покупатели. Видите шкаф? Я отпилю ножки, покрашу его в розовато-лиловый цвет, сделаю пурпурные полоски, сбрызну умброй и придам блеск венецианской бронзы. Его купит какой-нибудь денежный мешок, обитатель двухсоттысячного особняка с Холмов Потерянного Озера.
– Как давно вы этим занимаетесь?
– Для себя – только шесть месяцев. А до того я работал четыре года на Энди Гланца. Хотите посмотреть, как это делается?
Он провел Квиллера в мастерскую, где надел длинный белый халат, похожий на мясницкий, в красных и коричневых пятнах.
– Вот это кресло-качалка, – сказал он, – годы стояло на скотном дворе. Я его немного починил, положил красный грунт… а теперь – смотрите.
Он натянул резиновые перчатки и стал втирать в сиденье вещество, похожее на грязь.
– Вас Энди научил?
– Нет, я сам, – ответил Пэтч с легкой обидой в голосе.
– Мне говорили, – начал Квиллер, – что он был прекрасным парнем. Не только знающим, но и великодушным, с развитым чувством долга.
– Ага, – сдержанно откликнулся хозяин.
– Все так хорошо о нем отзываются…
Пэтч не отвечал, сосредоточившись на ровных движениях кисти, но Квиллер заметил, что на скулах реставратора заиграли желваки.
– Его смерть, вероятно, огромная потеря для Хламтауна, – не успокаивался журналист. – Жаль, что у меня никогда не было возможности…
– Может, я и не должен так говорить, – прервал его Пэтч, – но с ним было тяжело работать.
– Что вы имеете в виду?
– Любой для него был недостаточно хорош.
– Он любил доводить все до совершенства?
– Он был профессиональным святым и от других ожидал того же. Я говорю это к тому, что люди обязательно скажут вам, будто Энди уволил меня за пьянство на работе, а это ложь. Я ушел от него, потому что больше не мог терпеть его снисходительности.
Пэтч нанес последний коричневый штрих на красное сиденье и бросил кисть в банку из-под консервированных помидоров.
– Он был ханжой?
– Да, пожалуй, это подходящее слово. Мог достать кого угодно, понимаете? Я говорю это ради истины. Все вечно талдычат, каким Энди был честным. Что ж, иногда можно быть утомительно честным.
– Как это? – поинтересовался Квиллер.
– Ладно, объясню. Допустим, вы едете за город и видите у чьего-то сарая старую железную кровать. Она вся черная и грязная. Вы стучитесь в дверь к хозяину и предлагаете за кровать два бакса, хотя он и без того рад, что вы ее увозите. Вам же повезло, потому что вы приведете кровать в порядок и получите две тысячи процентов прибыли… Но Энди! Что делал Энди!.. Если он думал, что продаст кровать за двести долларов, то предлагал фермеру сто. Таким образом он ставил в дурацкое положение всех остальных. – Хмурое лицо Пэтча вдруг осветилось усмешкой. – Правда, однажды, когда мы ездили вместе, он здорово вляпался. Фермер оказался не лыком шит: сказал, что раз Энди предлагает за старье сто долларов, она должна стоить тысячу. И отказался продавать!.. Хотите еще пример? Возьмите то же мелкое воровство. Все ведь воруют, правда?
– А конкретнее?
– Знаете эти старые брошенные дома? Как только здание решают снести, мы отправляемся туда и находим занятные вещи для продажи: камины, филенки… Мы их как бы спасаем – ведь придет бригада с чугунным шаром и…
– А это законно?
– Теоретически нет, но жалко же: пропадет то, что еще может принести прибыль и кому-нибудь пригодиться. Городу все это не нужно, бригаде – подавно. Вот и получается, что все мы занимаемся невинным мелким воровством – одни больше, другие меньше. Но опять-таки не Энди! Он говорил, что такие дома – собственность города и честный человек к ней не притронется. Но при этом Энди не стеснялся совать нос в чужие дела, и, когда он настучал на Кобба, я уволился. Это было просто подло!
Квиллер погладил усы:
– Вы хотите сказать, что Энди донес на Кобба?
Пэтч кивнул:
– Коббу присудили большой штраф, который он не мог уплатить, и бедняга сел бы за решетку, если бы Айрис не одолжила ему денег. Си-Си, конечно, горлопан, но парень неплохой, закладывать его было свинством. Я выпил пару рюмок и высказал Энди все, что думал.
– А Кобб знает, что его сдал Энди?
– Не думаю. Никто и не догадывается, что это был донос. Кобб выносил лестницу из дома Прингля – он на всех углах кричал, что возьмет ее, – а тут мимо как раз проезжали полицейские и поймали Си-Си на месте преступления. Все выглядело как простое совпадение, да, но я случайно слышал, как Энди звонил в полицию.
Пэтч взял металлическую щетку и принялся водить ею по креслу.
– Нужно сразу же расчесать, пока не застыло, – объяснил он.
– В личной жизни Гланц следовал таким же высоким идеалам?
Рассел рассмеялся:
– Об этом лучше спросите у Драконихи… А что касается нашего разговора, то поймите меня правильно. Я лично не держу на Энди зла, понимаете? Некоторые люди злопамятны. Я – нет. Я могу разозлиться, но быстро отхожу. Ясно, что я хочу сказать?
Выйдя из бывшего сарая для экипажей, Квиллер заглянул в угловой магазин за новой зубной щеткой. Заодно он позвонил домой редактору.
– Арчи, – начал он, – я наткнулся в Хламтауне на интересную ситуацию. Ты помнишь антиквара, погибшего от несчастного случая месяца два назад?
– Да, я купил у него пенсильванский оловянный кофейник.
– Он будто бы упал со стремянки и напоролся на острый предмет, но я начинаю сомневаться во всей этой истории.
– Квилл, не превращай изящные ностальгические рождественские статьи в криминальное расследование, – осадил его Райкер. – Босс желает, чтобы мы делали упор на идиллическую жизнь и доброе отношение к рекламодателям хотя бы до тех пор, пока не кончится рождественская распродажа.
– И все же в этом изящном ностальгическом местечке происходит что-то непонятное.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую… К тому же кое-что произошло. Один из здешних пьяниц сболтнул мне вчера у магазина, что Гланца убили.
– Кто он? Кто это тебе сказал? – потребовал ответа Райкер.
– Просто местный забулдыга, но что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Похоже, он что-то знал – через двенадцать часов после разговора со мной на улице нашли его труп.
– На улицах всегда находят трупы пьяниц. Тебе бы следовало это знать.
– И вот еще. Подруга Энди явно живет в постоянном страхе. Почему – пока не знаю.
– Слушай, Квилл, отчего бы тебе не сосредоточиться на статьях об антиквариате и на поисках приличного жилья?
– Я уже нашел. На Цвингер-стрит, где «Древности» Коббов.
– Там мы купили люстру для столовой, – вспомнил Райкер. – Расслабься и наслаждайся праздниками, и… Слушай, обязательно зайди к «Трем сестричкам» – оттянешься по полной! Кстати, когда будет первый материал?
– В понедельник утром.
– Держи хвост пистолетом! – посоветовал Райкер. – И не валяй дурака. Подумай сам, возможно ли высосать из простого несчастного случая особо опасное преступление?
Квиллер подумал и решил, что очень даже можно. Он собирался валять дурака и дальше.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?