Текст книги "Мама на кушетке. Что нужно знать, обращаясь к психологу"

Кроме комфортной телесной и эмоциональной близости с мамой, важны еще ее постоянство и стабильность. Про что это?

Обратимся к другим экспериментам Харлоу. Малыша запускали в комнату, где была только одна «мама». Если в комнате была только «металлическая мама» с бутылочкой, то несчастный детеныш замирал от страха или визжал. Но он не подходил к бутылочке, и к окружающему миру интереса не проявлял.

Чего так пугался малыш? Ведь от молока из бутылочки тоже возникает вполне реальный телесный комфорт – комфорт наполненного желудка. Это тоже вполне приятные ощущения. Это удовлетворяет физиологические потребности. Но малыш и не вспоминал о них!

Когда же снова появлялась «мягкая мама», то малыш тут же устремлялся к ней. И какое-то время не отходил от нее. Только достаточно побыв рядом, он шел исследовать мир. То есть малышу нужно было чувствовать постоянство своей «мягкой мамы», чтобы самому стать спокойнее и устойчивее, а потом перейти к другим своим потребностям.

Дальше Харлоу эксперимент усложнил. В комнате, где были обе «мамы», малыша пугали страшным аппаратом с мигающими лампочками-глазами, издающим громкие звуки и размахивающим своими частями. Малыш от страха сразу же бежал к «мягкой маме».

В поисках убежища он опять-таки не бежал к бутылочке, он устремлялся к своей «мягкой маме». Более того, получив нужную порцию успокоения у «мягкой мамы», он переставал бояться «дьяволический аппарат», а даже был способен нападать на него. Потом он совсем успокаивался и, уже не обращая на него никакого внимания, вновь шел с интересом познавать и исследовать окружающий мир и свои возможности.

Чтобы лучше понять результаты эксперимента, нужно понять, как мы выстраиваем отношения с миром.

Наш мозг оперирует образами, а не реальными предметами и вещами. Связь матери с младенцем тоже выстраивается в его воображении, через образы. В мозге сохраняется как фиксированное впечатление – образ внутренней первичной мамы, которую ребенок видит вовне.

Дальше при общении с миром ребенок постоянно соотносит внутренний образ мамы и внешний. Ему важно, чтобы внутренний и внешний образы совпадали! Это основа спокойствия, уверенности, доверия и безопасности для ребенка до тех пор, пока у него не сформируется своя внутренняя устойчивость. Как только появится достаточная внутренняя устойчивость, ребенок перестанет фиксироваться только на маме.

Мы уже говорили о том, что у животных эту фиксацию изменить невозможно. У человека тоже может остаться фиксация на ранних образах, если у него не было достаточно хорошей матери. Требование постоянства мамы означает, что мамой должен быть один и тот же человек.

Если же «внешняя» мама будет меняться, например, сегодня с маленьким ребенком родная мама, завтра няня, потом бабушка, затем папа и т. д., то мозг ребенка, как компьютер, «зависнет», так как не будет совпадения внешнего с внутренним. Как следствие нарушится внутренний комфорт, возникнет растерянность, страх, паника.

Для еще беспомощного и не самостоятельного малыша необходимо подтверждение вовне внутренне ожидаемого образа мамы. Важно понять, что дело не в том, кто лучше ребенка воспитает и прочее, а в том, что происходит сбой первичной связи в мозге ребенка, когда не подтверждаются ожидания. На первом году, пока еще ребенок беспомощен без мамы, мама должна быть одна и та же – она должна быть постоянной, то есть подтверждать его внутренние ожидания.

Мир стремительно меняется, и сегодня мы живем в обществе активных женщин. Это очень хорошо, что женщины сегодня могут себя реализовать так же, как мужчины, и не замыкаться только на своей инстинктивной материнской роли. Но порой в попытке совместить рождение детей с построением карьеры им приходится идти на компромисс.

Молодые мамы часто вынуждены заводить нянь уже в первые месяцы жизни их ребенка. В этом абсолютно нет ничего плохого. Просто надо помнить, что именно мама должна быть самым главным объектом в жизни ребенка, а не няня. Для этого мама не должна «исчезать» надолго, особенно в первый год жизни. Достаточно комфортный и достаточно постоянный образ мамы обеспечит ребенку более устойчивый и комфортный внутренний образ себя.

Достаточно комфортный и достаточно постоянный образ мамы на первом году жизни обеспечит ребенку более устойчивый и комфортный внутренний образ себя.

С этим же связано понятие стабильности мамы.

Если вдруг даже «постоянная» мама неожиданно «исчезает», особенно надолго, то опять у ребенка будет паника и страх.

Понятие стабильности мамы требует, чтобы исчезновение мамы было переносимо ребенком. Переносимость означает, что ребенок может вновь восстановить при появлении мамы внутреннее ощущение устойчивости.

То есть на первом году жизни мама не должна «исчезать» надолго, чтобы ребенок мог достаточно легко вновь восстановить при появлении мамы внутреннее ощущение устойчивости.

На первом году жизни мама не должна «исчезать» надолго, чтобы ребенок мог достаточно легко вновь восстановить при появлении мамы внутреннее ощущение устойчивости.

До определенного возраста только образ мамы вовне – мама как постоянный и стабильный внешний объект – дает ощущение внутренней устойчивости ребенку.

Нужно достаточно долгое и стабильное присутствие мамы рядом, чтобы уверенность стала внутренним качеством ребенка. Вспомним наблюдения Рене Шпица, сделанные им в приютах для младенцев. Возможно, еще одной из причин смерти и маразма этих детей было непостоянство и нестабильность опекающей фигуры, ведь персонал там достаточно часто менялся.

Нужно достаточно стабильное и постоянное присутствие мамы рядом, чтобы уверенность стала внутренним качеством ребенка.

Не у всех читателей этой книги есть дети. Почему это важно знать и им тоже? Потому что многие наши проблемы, особенно в отношениях мужчины и женщины, зависят от нашего раннего опыта.

В моей практике очень много историй, в которых проблемой была нестабильность отношений в браке.

Супруги никак не могли ни расстаться, ни жить «нормально» вместе. Если они «разбегаются», то через некоторое время их вновь тянет друг к другу.

Но как только они снова вместе, начинаются упреки, претензии и требования. В тени отношений обычно родительские фигуры. Приведу конкретный пример.

Кто с кем разводится

На консультацию пришли супруги, которые хотели развестись. По моей просьбе супруги для описания друг друга выбрали символические предметы из моей рабочей коллекции. Дав описание выбранным предметам, они вдруг увидели, кого они описывают. Оказалось, что «разводятся» «папа жены» и «папа мужа». Именно образы родителей супругов стояли в тени их отношений, мешая мужу и жене по-настоящему увидеть и понять друг друга.

В качестве комментария к сказанному выше остается лишь привести высказывание Макаренко о том, что для того чтобы сделать детей счастливыми, нужно самим родителям стать счастливыми. Другого способа нет.

Вернемся к теме стабильности и постоянства мамы. Стабильность и постоянство мамы важны при переходе ребенка от роли «просто малыша» к роли «исследователя».

В экспериментах Гарри Харлоу малышу для перехода к роли исследователя нужно было получение ощущения достаточного физического контакта с мягкой мамой. Как будто от мамы малыш подзаряжался уверенностью. В психоанализе подобный факт давно замечен – необходимо стабильное присутствие рядом мамы для формирования более устойчивого образа себя у ребенка.

То есть, чтобы решиться исследовать мир, малышу необходимо ощущение своей устойчивости и уверенности. Это ощущение возникает, если рядом есть мягкая мама.

Уточним еще раз, что я вкладываю в понятие «мягкая мама». Это наличие минимум четырех признаков.

• Во-первых, это мама, имеющая ключевой признак общности, – для обезьянки, например, это «шерстность».

• Во-вторых, это достаточно постоянная мама.

• В-третьих, достаточно стабильная мама.

• Четвертый момент – необходимо присутствие мамы. Пока ребенок совсем маленький, ему необходимо присутствие в виде реального физического контакта с мамой. Позже ему необходимо только физическое присутствие мамы рядом в пределах его досягаемости. Как будто мама своим присутствием «говорит» ребенку, что «все в порядке».

Важно наличие всех четырех признаков. «Металлическая мама» тоже была постоянной и стабильной, была рядом, но у нее не было ключевого признака общности, и малыш рядом с ней был в панике.

Мы уже говорили о том, что для младенца комфортный физический контакт с мамой – базовая основа его спокойствия и уверенности, дающая стабильность внутреннего образа тела. Но важна еще и стабильная, устойчивая связь с мамой, то есть мама должна быть физически доступна, пока малыш постепенно не станет достаточно самостоятельным.

Более стабильное и относительно устойчивое телесное ощущение себя появляется у младенца к четырем месяцам, если до этого было «все достаточно хорошо». Тогда и начинает формироваться все более и более устойчивый интерес к миру. Малыш тянет руки к предметам, пытается их намеренно захватить. Для закрепления исследовательского интереса у ребенка необходимо достаточно комфортное, стабильное и постоянное присутствие мамы рядом.

Для закрепления исследовательского интереса у ребенка необходимо достаточно комфортное, стабильное и постоянное присутствие мамы рядом.

Приведу пример.

Навстречу новому опыту

Ко мне несколько лет назад обратился молодой человек, который никак не мог решиться жениться. Он жил в гражданском браке с девушкой. Девушка стала решительно настаивать на оформлении отношений, и у него внезапно поднялась паника. Девушка для него была очень дорога, но как только он начинал думать об оформлении отношений, у него вновь появлялась паника.

В процессе терапии сам клиент обнаружил свой повторяющийся жизненный сценарий: как только он решается что-то изменить в своей жизни, его охватывает состояние ужаса и паники.

На одном из сеансов, при использовании техник глубинной психотерапии, он неожиданно ощутил себя младенцем, который с любопытством тянется к чему-то интересному. Вдруг образ резко пропадает, клиент в панике открывает глаза, но благодаря уже сформировавшемуся доверию между нами удалось образ вернуть.

Он снова ощутил себя младенцем, но уже лежащим на полу и истошно орущим. Рядом никого нет, состояние ужаса, беспомощности и безысходности. В процессе дальнейшей работы клиент смог восстановить связь между двумя частями образа. Оказалось, что когда он потянулся с любопытством за чем-то, то оказался на краю стола, на котором он лежал, и упал на пол с высоты стола.

После сеанса клиент ушел очень удивленным, так как он говорил, что переживания в образе были абсолютно реальные, но он ничего подобного о себе не знает. Я тоже была удивлена, так как в моей практике работы с образами это был первый случай такого раннего вспоминания себя.

Клиент позвонил маме и, не рассказывая ей о своем опыте в терапии, стал расспрашивать о своем младенчестве. Насколько же он был поражен, когда мама рассказала ему о том, что он, 4-месячный, однажды упал со стола, когда она ненадолго вышла за чем-то к соседке. Мамы не было минут 5-10, как она ему рассказывала.

Для беспомощного младенца, который испытывает еще и сильную боль от удара на пол, эти минуты кажутся вечностью. Встреча с первым опытом по исследованию окружающего мира оказалась для него травматичной.

Четыре месяца, как я уже упоминала, это возраст появления у ребенка активного интереса к миру. Очень важна в этот период стабильность мамы и безопасность окружения. И, видимо, тот травматический эпизод в истории моего клиента совпал с его первой «пробой» себя в роли активного исследователя мира. Но этот опыт оказался связанным с падением, ужасом, болью, ощущением оставленности.

Конечно, я далека от мысли, что именно этот ранний эпизод падения послужил причиной того, что молодой человек боится изменений. Подобные случаи с «падениями» можно найти в историях многих. «Достаточно хорошая мама» не будет делать из этого трагедию, а постарается успокоить малыша и вернуть ему ощущение безопасности. Фиксируется такой случай и становится травмой, когда мама никак не может успокоиться и позже из-за чувства вины или страха повторения ситуации излишне оберегает малыша. Такая мама не дает своему ребенку рискнуть и проверить свои силы и возможности. Ребенок «заражается» ее тревогой.

Приведенный пример может служить иллюстрацией того, что мы недалеко ушли от животных в отношении фиксации нашего раннего опыта. И нужна реальная работа, чтобы перезагрузить сценарий более сознательно, осознавая, что у нас сегодняшних уже есть выбор, которого у младенца не было.

Клиенту из приведенного выше примера необходимо было научиться вновь делать шаг в неизвестное, научиться «рисковать». Могут помочь тренинги навыков уверенности в себе и навыков общения. Также нужно проработать подобные реальные жизненные ситуации и отношения, в которых в данный момент жизни находится клиент. Осознать, что в них является повторением ранней травмы, а что самостоятельно ценным и служащим развитию и росту.

Но без глубинной психотерапии они не дадут ощущения цельности нового образа себя. Важно еще терапевтически проработать эмоционально похожие травмирующие эпизоды на протяжении всей жизни. Необходимо снять с них эмоциональный заряд, который накапливался в них из-за повторной травматичности. Просто интеллектуального осознавания недостаточно.

Возникновение внутренней устойчивости – это постепенный процесс, который следует своей логике повторного возвращения. То есть, проработав один раз и на одном этапе жизни, нужно освоить новое понимание и новое реальное ощущение на практике. Позже обычно происходит возвращение вновь к теме травмы, но уже с другим ощущением себя. Пример с другим клиентом.

Повторное возвращение

Мужчина повторно обратился на терапию, но при этом сказал: «Ничего не изменилось, я по-прежнему одинок». Я попросила его сравнить ощущение самого себя перед началом прошлого цикла и сейчас, дав ему выразить их символически. Он был удивлен.

Он вспомнил, что когда пришел первый раз, он был так не уверен в себе, что боялся даже подойти к женщинам. Сейчас же у него есть подруга, с которой он живет вместе. И ощущение одиночества сейчас оказалось несравнимо с тем первым, когда он просто не хотел жить.

На пути развития своей способности самостоятельно обретать внутренний комфорт нам нужны помощники. И маленьким детям, и обычным взрослым часто необходима реальная конкретная физическая связь и поддержка, когда нет близкого человека рядом.

Вспоминается сейчас мягкий мишка или другая мягкая игрушка, которая помогает малышу успокоиться и уснуть. В каждом из нас, даже у самых сильных взрослых, до последних дней живет внутри этот малыш, которому приятно, когда рядом есть кто-то «мягкий», чьи прикосновения и объятия можно чувствовать. Но почему же дети любят все-таки именно мишек?

Я стала искать еще и синонимы слова мех. Первыми вышли по частоте употребления: «мешок, медведь, шкура, шерсть…». Медведь – второй по частоте синоним к слову «мех»! Пример из практики.

«А настоящие-то мишки у вас где?»

Я в своей практической работе использую и различные небольшие предметы: это могут быть и маленькие игрушки, открытки – главное, чтобы они вызывали какую-то живую ассоциацию, эмоции. И вот однажды на мою просьбу подобрать предмет или картинку как ассоциацию на обсуждаемую тему мой клиент долго блуждал своим взглядом по моим полкам.

На них стояло и лежало больше 1000 предметов и еще несколько сотен открыток с различными изображениями. Держа в руках пластикового белого медвежонка, он тяжело вздохнул и сказал: «А настоящие мишки-то у вас где?» Он имел в виду мягкого коричневого мишку.

Меня действительно застал тогда врасплох вопрос клиента, я задумалась. И долго потом искала в магазинах маленького мягкого коричневого медвежонка. По требованиям к подбору предметов экземпляры моей коллекции должны были быть небольшими и не сильно различаться по размерам.

В нашей психике есть глубокие бессознательные основания иметь симпатии именно к мягким мишкам. Вспомним, сколько сказок для самых маленьких, где главные герои медведи. Медведи символически связаны для нас с нашим внутриутробным периодом и периодом первых месяцев нашей жизни. Это время, когда рядом с нами обычно наша мама, и мы, возможно, чувствуем себя так же уютно, как мишки в берлогах, когда сосут лапу.

И возможно, Гарри Харлоу тоже что-то двигало из глубин его бессознательного, когда он вдруг подстелил обезьянкам в клетки махровый – «мохнатый» – материал, а не какой-то другой. В своей работе я всегда поражаюсь мудрости психики, мудрости бессознательного своих клиентов. Действительно, внутри нас есть способность чувствовать то, что именно нам нужно.

Внутри нас есть способность чувствовать то, что именно нам нужно.

Наша психика целостна и способна чувствовать то, что действительно нам нужно, и порой это происходит невероятным образом. Я вспомнила один эпизод из своей жизни, который как раз есть подтверждение того, что мы слышим себя изначально, но этого не осознаем. И наш травматический опыт как будто сам ищет возможности исцелиться.

Репетиция исцеления

Я искала репетитора по английскому языку и зашла познакомиться с одним преподавателем. Как только я вошла в его квартиру первое, что тут же, абсолютно полностью, завладело моим вниманием – это мягкие пушистые живые комочки, ползающие на полу. Это были еще слепые новорожденные котята.

Я совершенно забыла, для чего пришла, дрожащим голосом, боясь, что мне могут отказать, спросила: «А вы их (указывая на крошечных котят) не продаете?» Хозяйка, ответила, будто осчастливленная: «Да просто так забирайте! Вот кошка родила и бросила, сбежала на улицу, не знаю, что с ними и делать». Я, суетливо найдя рубль в кошельке (советские еще времена), сую его в руки хозяйке, до сих пор не веря в свое счастье.

Я сразу беру в руки трехцветный мягкий пушистый комочек, который сразу будто загипнотизировал меня. Совершенно не помню, как мы тогда договорились об услугах репетитора, но помню это крохотное создание, которому даже моя варежка была великовата.

Удивительнее всего то, что я до этого никогда не испытывала к кошкам особых чувств: кошки и кошки. А тут меня совершенно неожиданно просто захватила невероятная нежность вперемешку с реальным страхом больше никогда не притронуться к этому крошечному комочку.

Эта история была бессознательной попыткой исцеления все той же моей травмы «исчезновения» мамы, когда она так внезапно заболела. В это время со мною рядом были мои бабушка и папа. Человеческий младенец до шести месяцев практически «слепой котенок». И, видимо, на маленького новорожденного слепого котенка я и спроецировала свой ранний опыт оставленности и брошенности.

Интересно и то, что нашла я котенка у репетитора. Репетитора дочери тогда пришлось искать потому, что учительница английского языка в ее школе долго отсутствовала из-за болезни, и нужно было «нагонять» пропущенное.

По сути, бабушка и папа были тогда вместо мамы для меня «репетиторами»!

И, видимо, беспомощный котенок – очень подходящий образ для символического отражения состояния души ребенка в том возрасте, когда он еще не мог говорить. Язык нашей души – это язык образов. Иногда послания души мы получаем через сновидения, а иногда таким вот невероятным образом, который кажется случайным совпадением обстоятельств, но за этим скрывается своя особенная логика души.

Теперь я немного (кажется) понимаю всех «кошатниц». Они, возможно, в поиске своей исчезнувшей «мягкой мамы», в поисках способа исцеления своего внутреннего раненого ребенка. Но это всего лишь мои фантазии, «кошачья история» других может быть наполнена совершенно иным содержанием.

Итак, возможно ли измерить безусловную любовь?

Эксперименты ученых показывают, что материнская любовь – это врожденный инстинкт.

Вспомним о том, что инстинкт задан наследственностью, то есть генетически. Это предрасположенность к определенным действиям и ожидание от окружения чего-то определенного. Мы говорили о том что у малыша изначально есть ожидания-условия к этому миру, в первую очередь в виде ожидания определенного материнского образа.

Материнский образ пробуждается только через прикосновения матери и ребенка и по ключевым признакам. Наблюдения ученых за детьми показывают, что для развития интеллекта и активного интереса к миру и себе важно предварительное развитие эмоциональной сферы.

Ученые обнаружили, что важны не просто прикосновения и эмоциональная связь с матерью, а их комфорт и достаточность этого комфорта. Также мама должна быть постоянной и стабильной. То есть не должно быть «много мам», должен быть постоянно ухаживающий человек – «главная мама», при этом она не должна надолго исчезать.

Любовь – это взаимодействие, общение, диалог. Мы увидели, что очень важной для диалога является общность. Для того, чтобы ребенок вырос человеком, рядом с ним должен быть человек. Важно такое общение, в котором мать может дать ребенку проявить интерес к миру и свои познавательные способности.

Все, что перечислено выше, невозможно измерить, но можно почувствовать. Почувствовать может только та мать, которая находится в контакте со своим материнским инстинктом.

В основе такой любви лишь одно условие – мать должна быть в контакте со своей инстинктивной материнской природой. Других условий нет. Мне кажется, что такое отношение матери к ребенку можно назвать безусловной любовью. Но это требование не может быть адресовано только матерям, это требование и к обществу, в котором они живут.

Это условие должно соблюдать все окружение ребенка, а не только мать. Но мать может осознать важность такого отношения к ребенку со своей стороны. Мы еще долго в психотерапии будем вынуждены встречаться с последствиями ранних травм, пока не осознаем это условие.

Мы что-то требуем и ставим условия тогда, когда нам чего-то сильно не хватает. Когда же у нас «все достаточно хорошо», мы мало задумываемся об «условиях». Можно предположить, что если в основе первого физического и эмоционального ощущения человека в этом мире было все «достаточно хорошо», то есть достаточно комфортно, то в дальнейшем в жизни он, скорее всего, будет непритязателен к физическим и эмоциональным условиям, будет способен сам себе их создавать, то есть будет сам способен к безусловным отношениям.

То есть ощущение безусловности любви возникает, когда есть достаточный комфорт от взаимодействия.

Ощущение безусловности любви возникает, когда есть достаточный комфорт от взаимодействия.

Достаточность комфорта подразумевает, что комфорт этот не должен быть избыточным, иначе возникает зависимость от него, сосредоточенность только на нем. Достаточность комфорта в отношениях – такой уровень комфорта, при котором есть ощущение безопасности, внутренней уверенности, и когда возникает желание исследовать мир.

Достаточность комфорта в отношениях – такой уровень комфорта, при котором есть ощущение безопасности, внутренней уверенности, и когда возникает желание исследовать мир.

Таким образом, любить безусловно – это так взаимодействовать с ребенком, чтобы у него осталось от взаимодействия ощущение достаточности комфорта, которое побуждает к дальнейшему взаимодействию (но не зависимости) и вызывает активный интерес к миру.

Любить безусловно – это так взаимодействовать с ребенком, чтобы у него оставалось от взаимодействия ощущение достаточности комфорта, которое побуждает к взаимодействию и исследованию мира.

Если в ранних отношениях ребенка не было достаточного комфорта, то сохраняется ощущение внутреннего дискомфорта, ощущение что что-то не так. Это может ощущаться как «недолюбленность», «нелюбимость» и будет заставлять человека вести постоянные поиски любви-комфорта или, наоборот, приводить к отвержению близости вообще.

Нашей потребностью является действительно получение достаточно комфортного опыта в отношениях, достаточно комфортного ощущения себя в них. Именно ощущение достаточного комфорта в отношениях может служить признаком того, что потребность в любви в достаточной степени удовлетворена.

То есть критерием безусловности любви и отношений может служить достаточно комфортное ощущение себя в отношениях и достаточная комфортность самих отношений без ожиданий чего-либо друг от друга. То есть это ОЩУЩЕНИЕ, а не обладание чем-то. Говорят: богатый тот, кому хватает. По аналогии можно сказать, что любимый тот, кому хватает любви.

Критерием безусловности любви и отношений может служить достаточно комфортное ощущение себя в отношениях и достаточная комфортность самих отношений без ожиданий чего-либо друг от друга.

Нехватка комфортной телесной и эмоциональной связи с матерью ощущается лишь бессознательно, так как мы были тогда еще достаточно малы и понятийный аппарат еще не был сформирован. Когда есть недостаток этой ранней связи, мы находимся в постоянном поиске этого так и не обретенного рая на земле, что обретает форму страсти. Вот эту-то страсть мы и принимаем за любовь.

Вспомним, что мать является для нас проводником из мира инстинктивно-животного в мир человеческих инстинктов и творческих возможностей. Тем самым мать позволяет установить ребенку связь со своей биологической природой и природой разумного существа, некий мостик между своей животной природой и разумной природой. Потребность в этом «мостике» задана изначально.

Если эта связь оказалась недостаточно комфортной, то «мостик» неустойчив. Человека кидает то в одну сторону – в инстинктивную страсть, то в другую – в отчужденность от своей биологической природы. Только осознанность может помочь восстановить утраченную связь.

Наше человеческое развитие не идеально, так как не идеален мир, в котором мы живем. Но основанием других форм любви и отношений навсегда останется наш первый опыт отношений с матерью. Целью данной части книги было лишь небольшое исследование этого важного основания.