Текст книги "Бредень"

22

Туман, низко стелившийся по водам озера, стал, клубясь, подниматься вверх, погоняемый крепчающим бризом. На дальнем берегу дремала гора Кобблер, чей силуэт резко проступал на фоне голубого неба.

Считать, что здесь они в безопасности, было бы слишком просто. Слишком. Ветер холодил лицо Крисси. Она поежилась и плотнее закуталась в клетчатый плед.

Она сидела внизу у воды. Позади, выше по берегу, на поросшей травой площадке, располагался туристический лагерь – множество фургонов и маленьких палаток, разбросанных поодаль друг от друга. Для своей палатки они выбрали зеленый клочок травы под старой рябиной. Она достала жестяную банку, налила воды и поставила ее на огонь.

Нейл появился на вершине холма, затем снова скрылся из виду, нырнув под берег. Когда он увидел ее, тревога исчезла с его лица. Он нес батон хлеба и бекон из местной лавки. Взяв сковородку, он поставил ее рядом с банкой.

Она смотрела, как он хлопочет у огня: нарезал бекон, подбросил в костер щепок, проверил воду и опустил туда два пакетика чая. Когда Нейл передавал ей кружку с чаем, их руки соприкоснулись. Он погладил ее пальцы.

– Все в порядке? – спросил Нейл, садясь рядом. Она кивнула. – После завтрака я поведу тебя на прогулку.

Пока они молча уплетали еду, сквозь туман прорезались лучи солнца.

Забрав из квартиры вещи Нейла, Крисси отправилась на автовокзал. Пришлось болтаться там, пока не пришел ее автобус. Она ехала самым первым утренним рейсом.

Кроме нее в автобус зашла только одна женщина с двумя сорванцами. Она посадила их на последнее сиденье и сама устроилась между ними, чтобы они не очень задирали друг друга. Крисси плюхнулась на переднее кресло, сунула под голову свернутую куртку вместо подушки и сразу уснула. Когда она проснулась, Глазго был уже далеко позади.

– Так ты готова?

Нейл уже собрал тарелки и вымыл в озере. Потом он пристроил их сушиться возле костра, положил в огонь два больших полена и сдвинул в сторону банку со свежей водой. Теперь можно было отправляться.

– Пошли.

Он поднял ее на ноги, стиснув руку.

– Мы полезем наверх. Оттуда отличный вид.

Минут десять тропинка петляла вдоль озера, затем они свернули налево в рощу и стали подниматься. Некоторое время впереди себя Крисси видела только круто уходившую вверх тропу и спину Нейла, с приставшими к футболке черными мошками, которые решили проехаться верхом. Несколько раз, когда Крисси отставала, он останавливался и ждал, пока она его догонит. Потом деревья вдруг исчезли, и воздух посвежел. Тропинка пошла вилять между камней и зарослей вереска. Они перепрыгнули через ручей, обогнули холм с одной стороны и оказались у цели. Под ними простиралось сверкающее озеро.

– Чертовски красиво. – Он повернулся к ней с ухмылкой. – Да?

– Просто сказка, – сказала она.

– Ага. Чертовски красивая сказка.

Он потянул ее за руку, усадил рядом и стал объяснять, одновременно показывая, что и как называется. Говоря с ней, он не отрывал глаз от озера, любовно вглядываясь в каждую бухточку, каждый изгиб берега.

– Когда папаша выкидывал номера, я сбегал сюда и жил тут, пока деньги не кончались.

– Я и не знала, что ты это все любишь.

– Ага. В палатке здорово трахаться.

– Не шути так, – одернула его она.

– А я и не шучу.

Он поцеловал ее солеными от бекона губами.

– Полезем дальше или спустимся вниз?

– Может быть, мы решим, что нам Делать? – серьезно спросила она.

Он упрямо покачал головой:

– Я-то знаю, что я буду делать.

– Что?

– Я раздену тебя догола и буду на тебя смотреть, пока ты сама не запросишь, чтобы я тебя трахнул.

– Тогда тебе придется ждать вечно, – ответила она.

– Некоторые вещи стоят того, чтобы ждать.

На обратном пути они встретили двоих мужчин. Они были в альпинистских ботинках и с рюкзаками.

– Козлы, – пробормотал Нейл.

– Они просто гуляют, как мы.

– Эти ребята думают, что они в Шотландии хозяева.

– Может быть, им тут нравится.

– Ну да. Им бы куда больше нравилось, если бы нас тут вообще не было.

И он пошел дальше. Он не хотел, чтобы она заметила, как он завелся, но было поздно.

Она догадывалась, что он вспомнил о людях, что приезжали к нему «обсудить» небольшую проблему, связанную с фотографиями. Нейл поклялся, что их у него нет. Эти фотографии могли стоить репутации некоторым уважаемым гражданам. Те самые фотографии, которые она забрала с собой и привезла сюда. Моя страховка, говорил Нейл. Если что-нибудь со мной случится, сказал он, эти снимки опубликуют. Поэтому они ничего со мной не делают, только пугают. Но ведь они пришли и избили тебя, сказала она. И поэтому я здесь, ответил он. С глаз долой – из сердца вон. Я вернусь, как только все уляжется.

Он знал, что ей надо успеть на восьмичасовой автобус. После любви и разговоров, он разворошил костер и разогрел сосиски с бобами. Она сказала, что приедет в следующий уикенд.

– Нет.

У Крисси болезненно сжался желудок.

– Но…

– К тому времени все уляжется, и я снова вернусь в Глазго.

– В свою квартиру? – не поверила она. – Но они же найдут тебя там.

– Я не могу позволить себе потерять постоянных клиентов. – Он потупился.

Она старалась не показывать охватившего ее ужаса, но он замкнулся и с обидой отрезал:

– Я такой, какой есть.

– Но тебя же едва не задушили…

– Это случайность. Бывает. – Не меньше, чем ее, он желал убедить в этом и самого себя. – Они только так и могут кончить. – Он отвернулся. – Жалкие типы.

Ей было тошно слушать его.

– Тогда брось все это.

Его гневное лицо смягчилось, он коснулся ее щеки.

– Ты хочешь, чтобы я принадлежал одной тебе.

– Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, – почти прошептала она.

– Я жив и здоров, – заявил он. – Реакция на ВИЧ – отрицательная, счет в банке, страховка. – И он похлопал себя по карману куртки.

Она собралась было вступить в спор, доказывать, что он себя уродует, но его взгляд, смесь гнева и боли, лишил ее слов.

Она полезла в палатку за сумкой, а когда вернулась, он уже держался как ни в чем не бывало. Здорово он это умеет, подумала она.

– Порядок? – спросил он.

Она кивнула, чувствуя, что проиграла.

– Ты сумасшедший.

– Ты любишь сумасшедших.

На остановке автобуса толпились люди, и они не могли продолжать разговор. Он стоял с непроницаемым лицом, а у нее ныло в груди оттого, что приходится оставлять его. Прежде чем она села в автобус, они поцеловались.

– Я позвоню, хорошо? – сказал он.

По дороге домой она пыталась понять, когда это произошло. Когда они стали заниматься не сексом, а любовью. Ибо, несмотря на все свои сальные шуточки, Нейл был нежен и внимателен к ней. У нее даже промелькнула циничная мысль, что это его богатый опыт дает о себе знать. Но теперь она была уверена, что опыт тут ни при чем. Ты не будешь так ни о ком печься, если тебе все равно.

23

– Мы должны рассказать Биллу.

– Я не могу.

– Но это может быть тот же самый человек! Он может убить Нейла.

– Не говори так!

Рона впервые видела Крисси такой взволнованной. Они обе приехали на работу утром в понедельник. Едва взглянув на серое лицо Крисси, она потащила ее в лаборантскую и заперла дверь.

– Билл – порядочный и опытный полицейский. Он обеспечит Нейлу защиту.

– Нет! – Крисси была непреклонна. – Я обещала, что никому не скажу. – Она едва не плакала. – Зря я тебе проболталась.

Рона взяла Крисси за руку:

– Ты поступила правильно. Как бы то ни было, ты в любом случае смелее меня.

– Почему это?

– У меня есть свои секреты. Я не ездила в Париж с Шоном. Я все это время была здесь.

– А что случилось?

– Я совсем запуталась. Я видела его с женщиной. Я спросила, спит ли он с ней.

– А он что?

– Он ответил, что спит или не спит – не имеет значения.

– Это не значит, что…

– А почему тогда он просто не сказал «нет»?

– Ты бы все равно не поверила.

– И Эдвард…

– Эдвард?

И Рона рассказала ей все.

– Он просил меня помалкивать, потому что у него выборы.

– Мерзавец! А кажется таким обаятельным.

– О да, он еще какой обаятельный, – подтвердила Рона, – пока ты ему уступаешь.

– Надеюсь, ты послала его куда подальше.

– Не совсем. – Рона едва не улыбнулась, глядя на негодующую Крисси. – Я пока не решила. А потом это убийство. У мальчика обнаружили родимое пятно, как у Лайема.

– Боже мой! Ты думаешь?..

И тут Рону прорвало. Она стала рассказывать, что и доктор и сержант, а затем и Билл отметили удивительное сходство между ней и убитым, что родимое пятно находится точно в том же месте, что и у ее сына.

– Ты могла бы сделать анализ собственной ДНК и сравнить…

– Это ведь не так просто, ты знаешь. Как я объясню, зачем мне анализ ДНК?

– И что же ты сделала? – спросила Крисси.

– В то время всем этим занимался Эдвард. Я позвонила ему и сказала, что хочу знать, где наш сын.

– Наверное, он сразу застрелился.

Рона выдавила из себя смешок:

– Он выяснил для меня фамилию приемных родителей Лайема, чтобы доказать, что это другой мальчик.

– На твоем месте я бы рассказала все журналистам. Такая история им пришлась бы по вкусу.

– Я не могла.

– Ты, значит, не могла? Вот и я тоже не могу рассказывать о Нейле.

– Но ведь существует тот, кто его ранил. Что, если это и есть убийца?

– Нейл говорит, что таковы правила игры. Они за это платят.

– Он ничего больше не говорил о том человеке? О его внешности? Упоминал что-нибудь полезное для расследования?

– Нет. Только что у того типа есть деньги. Когда я попросила его обратиться в полицию, Нейл ответил, что такому, как он, в полиции не поверят.

Весь день Рона исследовала волокна, найденные на джинсах, а Крисси тем временем занималась шторой, где могли обнаружиться следы предыдущего преступления.

Надежда очень слабая, объясняла она Крисси, но если убийца не в первый раз использовал эту штору, то для расследования это шанс. Если структура ДНК первой жертвы совпадет со структурой образчиков, взятых со шторы – кричи ура.

Под микроскопом стало видно, что волокна с джинсов – разнотипные. Легко определилась синяя шерсть. Чтобы установить тип красителя, требовалась спектрометрия или хроматография. Остальные волокна тоже оказались натуральными, но они были шелковые, в то время как убитый был одет в джинсы и футболку из хлопка.

Рона подняла голову от микроскопа, мысленно рисуя себе портрет убийцы.

Он богатый. Он любит чувствовать кожей натуральную ткань. Он покупает шелковые рубашки и галстуки, носит синий шерстяной пиджак или брюки. У него дорогой парфюм. Он блондин или брюнет. Для него секс – это насилие. Сколько же мужчин в Глазго подходят под это описание, если допустить, что он тоже живет здесь?

– Взгляни-ка вот на это.

Большой лист фильтровальной бумаги, которым они накрыли штору, имел в нескольких местах алые отметины, обозначавшие следы спермы.

– Этой шторе досталось, – заметила Рона.

– Я вырежу все участки со спермой и сделаю экстракт.

– Как там насчет старой крови?

Крисси указала на два других просохших фильтра. Каждый, в результате обработки фенолфталеином, спиртом и перекисью водорода, окрасился в розовый цвет.

– Помимо крови из ран Джеми Фентона, есть небольшое количество посторонних пятен, – говорила Крисси. – Если с каждым разом насильник увлекался все сильнее, то эти пятна, наверное, остались от мелких повреждений – ссадин или царапин – на коже его предыдущих партнеров.

– По-видимому, штора представляла какую-то ценность для убийцы, – сказала Рона. – Он не мог не понимать, что это улика.

– А если кто-то или что-то спугнуло его?

Логичное предположение. Сексуальные маньяки, убивающие партнеров во время или после секса, действуют по шаблону. У них есть заведенный порядок. А жертвы для них просто вещи. Одноразового использования, в отличие от тряпок, подумала Рона. Убийца не бросил бы штору, если бы мог ее забрать.

– Да, готов химический анализ кусочка краски, которую я нашла у мальчика в кармане. Это старая масляная краска, наложенная в несколько слоев. Может, он терся у какой-то облезающей стены?

– Представляешь, сколько студенческих комнат имеют такие стены? – уныло спросила Рона.

– Пока нам некого подозревать, мы блуждаем в потемках, – сказала Крисси.

– Я знаю, и я уже получила нагоняй из-за того, что мы провалили все сроки по этому делу. Никому не улыбается оплачивать нам сверхурочные.

– А Билл в курсе?

– Нет. Я не стану его посвящать. Шеф и так им недоволен, потому что все попало в газеты. Будем надеяться, он скоро установит, что это за штора и откуда она.

День прошел буднично. Тони не заметил, что коллеги чем-то озабочены, поскольку мысли его витали далеко. Во время ланча он отправился в парк на прогулку со своей мексиканкой. После его ухода Крисси немедленно возобновила допрос:

– Что ты решила делать?

– Я сказала Эдварду, что попытаюсь найти Лайема.

– А он что?

– А он все о своих выборах. У него хорошие шансы. Это место всегда было за тори, никто не ожидал, что его отхватят лейбористы. Ему покровительствуют большие люди. Сэр Джеймс Далримпл, например.

– А что у тебя с этим Гейвином? Ведь ты это не всерьез? – вдруг спросила Крисси.

Рона не отвечала.

– Ты спишь с ним?

– Нет!

Крисси взглянула на нее с одобрением:

– Но ты думала об этом, верно?

Не дождавшись ответа, она не отступилась:

– А как же Шон?

Рона пожала плечами. Когда Шона нет рядом, она о нем забывает. Если они расстанутся, он это переживет. Есть много желающих занять ее место.

– Мне кажется, ты несправедлива к Шону, – сказала Крисси. – Да, он любит женщин, но на тебя он смотрит по-другому – Крисси стала подыскивать слова.

– Как? – спросила Рона.

– Не пойми меня неправильно. – Крисси поколебалась. – Но по-моему, ты никого не подпускаешь близко. Как будто никому не доверяешь, только самой себе, – продолжала она с извиняющимся видом. – Раньше я думала, что это из-за лаборатории. Тебе нужно соблюдать дистанцию, чтобы тебя тут на работе принимали всерьез. Возможно, это отношение ты переносишь и в свою личную жизнь.

– Как мило услышать это от тебя!

– Я знаю, каково это – быть такой. – Ее голос умолк. Она подошла и встала рядом. – Нейл немного похож на Шона. Считает себя даром Божьим. Но зато он умеет рассмешить и ничего от меня не требует.

Зазвонил телефон.

Это был Гейвин. Не согласится ли она поужинать сегодня у него дома?

У него есть для нее кое-что. Кое-что важное.

24

Когда Рона в восемь часов подошла к дому Гейвина и позвонила в дверь, ей никто не ответил. Она отступила от подъезда, чтобы рассмотреть окна третьего этажа, думая, не рано ли она. За шторами на больших окнах эркера горел электрический свет, несмотря на светлый летний вечер. Гейвин был дома.

Рона снова позвонила, и на этот раз он ответил сразу:

– Входите. Но предупреждаю: я только что из душа.

Рона вошла в прихожую, наполненную восхитительным запахом чеснока, оливкового масла и теплой французской булки. У нее потекли слюнки, и она вдруг осознала, охваченная внезапным приступом вины, что в ее собственном доме не пахло так вкусно с тех пор, как уехал Шон.

Он стоял у плиты, помешивая что-то в кастрюле, бедра обкручены большим банным полотенцем. Когда она вошла, он обернулся к ней с улыбкой, не прекращая помешивать. Он, несомненно, был искусным поваром.

– Соус меня не отпускает, – объяснил он.

– Вам помочь? – спросила она, с трудом отводя глаза от его голого торса.

– То есть я могу пойти одеться, чтобы не смущать вас?

– Да, – подтвердила она.

– Хорошо. Идите сюда.

Она подошла. Он отдал ей ложку, взял ее руку и показал, как мешать.

– В этом весь секрет. Нужно мешать ритмично, а когда начнет закипать, ускорить темп.

Она почувствовала его дыхание у себя на щеке и молча кивнула.

– Хорошо. – Он убрал руку. – Пойду надену что-нибудь.

Когда он вернулся, соус был уже готов, и она сняла его с плиты

Заглянув в кастрюлю, он поднял вверх оба больших пальца:

– Отлично. Надеюсь, вы голодны.

– Ммм…

– Хорошо. Потому что мне пришлось оттаскивать себя от компьютера, чтобы все это приготовить. Я даже привлек экспертов из местного бара, которые помогли мне в выборе вина.

Она улыбнулась.

Он извлек стул из-за красиво накрытого стола и подал ей.

– Ну, теперь вино.

– Вы говорили, что у вас что-то для меня есть, – напомнила она.

– Это подождет, пока мы поужинаем. Вопреки расхожему мнению, я не хочу все свое время проводить у дисплея. И я нуждаюсь не только в виртуальном общении.

– Извините, – со смехом сказала она.

– Пустяки. – Его ладонь скользнула по ее руке, когда он наполнял ей бокал. – Вы добирались пешком?

Она кивнула.

– Хорошо. Я купил две бутылки по специальной цене.

Она пригубила вино:

– Ну что ж, они умеют убалтывать, в этом баре.

– Боже! Вам не нравится! – Его лицо исказила гримаса притворного ужаса.

– Нет-нет, – засмеялась она. – Вино хорошее. Очень хорошее, на самом деле.

Он передал ей салат:

– Тогда приступим.

К тому времени, когда они добрались до кофе, он рассмешил ее по крайней мере шесть раз, а она в подробностях рассказала ему, чем ей так нравится ее работа. О своей работе он говорил почти то же самое.

– Важно найти решение, – объяснял он. – То есть если ты долго копаешься, то в конце концов складывается схема. Схема, которая рассказывает всю историю.

Они с Гейвином похожи, думала Рона. У них одинаковый подход к делу. Он любит решать задачи. Не то что Шон. Тот вообще не видит никаких задач. Ей стало стыдно, что в мыслях она так жестока к Шону. Если честно, она еще при первой встрече оценила одну его черту, которую никак не могла раскритиковать: он легко относился к жизни.

– Алё, – позвал Гейвин. – Вы о чем задумались?

Она извинилась.

– Хотите увидеть, что я нарыл?

– Более чем, – с готовностью ответила она.

Они прошли в кабинет.

– Я нашел список усыновлений примерно того времени, которое вы назвали, – доложил он деловым тоном. – Все дети родом из Глазго и окрестностей и им уже больше шестнадцати лет, так что они имеют право искать своих биологических родителей, при условии, что им известно о самом факте усыновления.

Список возник на экране. С колотящимся сердцем Рона принялась читать. Имя за именем. Мальчики, девочки, все нежеланные. Те, которых бросили матери.

Женщины вроде нее.

– Все нормально? – спросил Гейвин.

Она кивнула, думая, что, наверное, остальные, подобно ей, тоже заставили себя забыть. Построили новую жизнь, жизнь, где нет места для ребенка.

Его имя и адрес были в конце первой страницы. Они бросились ей в глаза, будто тоже сами искали ее. Рона вчитывалась в каждую букву, запоминая адрес.

– Нашли? – Гейвин взял ее за руку.

– Да, – сказала она. – Я нашла его.

У Гейвина зазвенел мобильник. Пробормотав извинения, он вышел, чтобы поговорить на кухне.

Лайема усыновили Джеймс и Элизабет Хоуп, проживающие по адресу Глазго, Уоррендер Парк-стрит, 19. Это произошло 3 февраля 1985 года. Как давно и как недавно.

Думая о тех годах, Рона вспоминала шесть месяцев бесконечного отчаяния, шесть месяцев мести себе и Эдварду за то, что они сделали. Когда он ушел, ей стало легче. Больше не нужно было видеть его разраженного лица. Постепенно жизнь вернулась в обычную колею. И все было нормально, до недавних пор. Чувство вины начало выветриваться, уступая место сожалению.

И все это время, осознала она теперь, она ждала. Ждала момента, когда вновь обретет своего малыша.

Рона щелкнула значок принтера, но принтер не отреагировал. Потом на дисплее появилось сообщение, что печать была прервана из-за перекоса бумаги в лотке. Рона вытащила всю стопку и вставила обратно.

Заработало!

Вспыхнул зеленый огонек, принтер зашумел, возвращаясь к жизни, и выдал драгоценный лист.

Взяв его в руки, Рона поглядела на адрес. Это же совсем близко. Всего двадцать минут пешком отсюда. Все у нее внутри затрепетало от радости. Если она хочет, она может пойти и увидеть Лайема. Встать у его дома и ждать. При виде его она почувствует всю пустоту прожитых лет. Она уже строила планы, не смея обещать себе, что и вправду сделает это. И в глубине души понимая, как глупо и неправильно ожидать, что он придет к ней.

Из принтера выполз еще один листок. Рона взяла его, подумав, что это, должно быть, вторая страница с именами.

Но она ошибалась.

Ее взгляд скользнул от загадочных закодированных строчек в начале страницы вниз, где было сообщение.

Волна ужаса опять накрыла ее с головой.

Рона снова и снова перечитывала слова. В них заключалась какая-то необъяснимая жуть. Ей стало дурно. Гейвин тут ни при чем, твердила она себе. Только не Гейвин! Это невозможно.

Или возможно?

В голове пронеслись эпизоды их встреч. Его взгляд, его явное разочарование, когда она решила уехать домой. Он не принуждал ее, но она знала, что он ее хочет. Сегодня на кухне, когда они вместе мешали соус и он накрыл ее ладонь своей ладонью. Им обоим хотелось ритма и близости. Если бы она подала хоть малейший знак, это бы произошло.

И все это ничего не значит!

Второй распечатанный лист полностью сбивал ее с толку. Неужели он один из тех мужчин? Мужчин, которые иногда заводят любовниц, жен, детей? Сознание отказывалось допускать подобное. Она не поверит, что Гейвин такой. Он помог ей найти сына. Он был с ней терпелив и чуток.

Но Гейвин может раздобыть в Интернете все, что захочет. Он сам ей говорил. Он использовал свои знания, чтобы найти для нее информацию.

Информацию, доступ к которой ей запрещен.

Она услышала, что Гейвин закончил разговаривать, затем открылся холодильник, звякнула вынимаемая бутылка.

– Еще вина? – крикнул он.

Это нелепо, со всей твердостью сказала себе Рона. Искать такие вещи – это обязанность Гейвина. Разве он работает не для полиции?

Голос приближался.

– Или вам чего-нибудь покрепче?

Рона в панике сунула оба листа бумаги в карман.

– Было бы неплохо, – ответила она дрожащим голосом.

– Ну так чего бы вам хотелось? – Улыбающееся лицо Гейвина возникло в дверях, – Виски, бренди…

– Виски, пожалуйста.

Он внимательно взглянул на нее, слегка склонив голову набок.

– Но вообще-то мне пора.

– Ну тогда я быстро.

Он вернулся почти сразу и вручил ей большой бокал:

– Сейчас я вам распечатаю копию.

– Нет! – Рона не позволила панике вырваться наружу. – Имя у меня уже записано.

– Где? – удивился он.

Она похлопала себя по карману.

– Ясно. – Он озадаченно вытаращил глаза. – Пойдемте тогда хоть сядем по-человечески.

– Простите, Гейвин. Мне и вправду пора.

– Рона. Что ж, раз вы торопитесь… – Он осекся, и ее вдруг пронзила жалость. Ты идиотка, – сказала она себе. Почему не спросить его откровенно, чтобы узнать правду и чтобы все стало как было прежде.

Бесполезно.

– Благодарю за чудесный вечер, – решительно произнесла она.

– Я провожу вас, если позволите. – В его голосе звучало искреннее огорчение.

– Нет. Простите, мне нужно подумать.

Наконец-то она говорила правду.

Он пристально смотрел на нее – этот человек, который в мгновение ока превратился из потенциального любовника в потенциальное чудовище.

– Я понимаю, – сказал он. – Разрешите, я вызову такси.

– Я лучше пройдусь. Здесь недалеко.

У дверей он наклонился и поцеловал ее в лоб. У него были холодные губы.

– Я позвоню, – сказал он.

– Хорошо.

Он открыл дверь, и Рона быстро зашагала к лестнице. Стук ее каблуков эхом отдавался в подъезде, заставив ее вспомнить квартиру, где произошло убийство, запах пота, спермы и насилия и смерти. И кое-чего еще. Дорогого одеколона.