Текст книги "Бумеранг из детства"

– Открой своим ключом и громко позови мать, – опять приказал Эрик. – Не дергайся, успокойся и расслабься, делай все как обычно. Жизнь твоей матери и твоя собственная сейчас только в твоих руках – запомни хорошенько и не соверши ошибки! Ну, открывай!

– Мама, – позвала с порога девушка, открыв входную дверь и пытаясь дрожащими пальцами вытащить застрявший в замке ключ, который никак не хотел поддаваться, – я вернулась.

– Что случилось, почему ты так рано приехала? – раздался из кухни голос матери, и в прихожую вышла Нина. Увидев, что дочь не одна, она не показала вида, что крайне удивлена неожиданным появлением ее спутника. Поздоровавшись с ним, она все же поинтересовалась:

– Эрик, как ты оказался здесь в такую рань и почему ты вместе с Леной? Что случилось, может мне кто-нибудь объяснить?

– Мама, не переживай, все в порядке. Ничего особенного не случилось. Эрик ждал меня около фирмы, где я прохожу практику. Он нашел мне место, где я следующие три года могу обучаться профессии, – торопливо заговорила Лена, боясь, что мать перебьет ее объяснения, не дослушав. – Мне нужно найти документы, необходимые для собеседования, потом мы с Эриком поедем на встречу, меня там сегодня ждут.

– Подожди, не так быстро, – мать стояла у стены и непонимающе переводила взгляд с дочери на гостя, – я все еще не понимаю, при чем здесь Эрик? Насколько мне известно, он живет совсем в другом городе, и потом, вы ведь расстались, так почему вдруг такая забота о тебе?

– Лена, иди к себе в комнату и ищи документы, о которых я тебе говорил. Тебе необходимо найти все до единого, и у нас не так много времени. А мы с тобой пока можем выпить чаю, – перехватил инициативу в свои руки Эрик, обращаясь к стоявшей перед ним женщине. Не услышав ответа, он уже более мягким тоном сказал:

– Нина, я сегодня очень рано встал и приехал сюда первым поездом. Пока Лена собирается, я все тебе объясню, но, пожалуйста, дай мне чего-нибудь горячего – чаю или кофе, что есть.

– Хорошо, приготовлю для нас чай, потому что Лена кофе не пьет, – сказала хозяйка дома, пристально взглянув в глаза Эрику, отчего тот невольно поморщился, не в силах ответить на откровенно прямой взгляд. – Иди за мной. Пока я собираю на стол, объясни мне человеческим языком, как ты оказался здесь, как нашел Лену и что действительно хочешь от нее.

Пройдя на кухню, Нина придвинула нежданному гостю стул и жестом пригласила занять предложенное место. Она в спешке стала открывать шкафчики и доставать оттуда чайные чашки. В кухне воцарилось молчание, прерываемое позвякиванием посуды, шумом льющейся воды и звуком открывающейся и закрывающейся дверцы холодильника. Эрик молчал, оставив вопросы хозяйки дома без ответа. Нина первой нарушила молчание, но заговорила уже не таким безапелляционным, как вначале, тоном. Первый шок от раннего визита бывшего друга дочери прошел и она приготовилась услышать подробную историю его нежданного появления.

– Мы почти три месяца не виделись. Чем ты занимаешься сейчас, Эрик? Как поживает твоя мама, и что ты хочешь от Лены? Надеюсь, тебе известно, что она встречается с Инго? – разом задала вопросы Нина и пристальным взглядом посмотрела на сидящего за столом гостя.

– Я знаю про Лену все, – начал с вызовом Эрик, но, уловив недоумение на лице Нины, быстро поправился, – вернее, я знаю о ее новом друге. Мне Лена сама рассказала еще при расставании. Мы даже встретились как-то втроем и перекинулись парой слов.

Он замолчал, глядя в окно и раздумывая, о чем дальше говорить. Наконец он продолжил:

– У моей мамы три месяца назад умер друг, с которым они прожили вместе шесть лет.

– О, не знала, извини за вопрос и передай ей, пожалуйста, мои соболезнования, – произнесла с сочувствием в голосе Нина. Она все еще хлопотала на кухне и одновременно внимательно слушала сидящего у окна Эрика.

– У мамы сейчас все в порядке, она уже успокоилась. Клаус был для нее не столько друг, сколько сын. Не знаю, говорил ли я тебе, он был младше матери на четырнадцать лет. Их отношения многим казались странными. Клаус рос единственным ребенком в семье и ни разу за всю жизнь не покидал родительский дом. Ему было чуть за тридцать, когда родители погибли в автокатастрофе, он остался совсем один, без братьев, сестер и других близких родственников. Не умея ничего делать самостоятельно, он стал по объявлению в газете искать помощницу по дому – кухарку и прислугу в одном лице. Парень сильно переживал тогда смерть родителей и совсем не мог находиться один. Моя мать оказалась рядом с ним как нельзя кстати. Она первой откликнулась на объявление, и через пару недель работы по дому приходящей служанкой Клаус предложил ей переехать жить к нему. У него был спокойный характер, за работу он платил хорошо, она согласилась. Клаусу исполнилось тридцать восемь лет, когда он узнал, что у него неоперабельный рак с метастазами. После шока от диагноза он захотел отблагодарить мою мать за заботу и оставить ей квартиру. При неофициальных отношениях ей пришлось бы платить огромный налог на наследство, но Клаус поступил хитрей – он сделал ей предложение, и они официально стали мужем и женой. Так мать съэкономила на налогах, а Клаус умер со спокойной совестью…

Нина внимательно слушала, не перебивая – история показалась ей не совсем правоподобной. Оснований не верить в такую жизненную коллизию у нее не было, оставалось только удивляться. Эрик продолжал рассказ дальше:

– Честно говоря, я знаю все это со слов сестры. В квартире, куда переехала мать, я ни разу не был, а с Клаусом виделся всего два раза. Мама сама приезжала ко мне в домик, где я поселился после ее переезда. Она меня сильно удивила быстрыми переменами в жизни. Да не только меня – всех, кто ее знал. Через две недели после регистрации с Клаусом она неожиданно стала богатой вдовой – ездит теперь на мерседесе, живет в собственной квартире, и денег куча, – закончил с сарказмом Эрик, не простив, видимо, матери неожиданно свалившегося на нее богатства. Последние слова были пронизаны откровенной желчью. Он помолчал несколько минут и затем уже другим тоном продолжил:

– Я в следующем году заканчиваю обучение, меня оставляют на заводе лаборантом-химиком. Работа интересная и неплохо оплачивается. У меня хорошие отношения с шефом, он согласился Лену тоже взять к себе на обучение. Вот поэтому я приехал к ней.

– Ну, не знаю, – задумчиво протянула хозяйка. Она сняла с плиты закипевший чайник и заварила черный чай, аромат которого тотчас заполнил небольшое пространство кухни. – А как Лена смотрит на такое щедрое предложение? Кстати, она сама просила тебя позаботиться о ней или это только твоя инициатива? – снова пытливо взглянула Нина на молодого человека.

– Она не просила меня ни о чем, – Эрик с трудом выдержал прямой взгляд. – Твоя дочь до сих пор не нашла себе места для получения профессии, поэтому и захотел ей помочь. Я уже давно пытался сказать ей об этом, но Лена не подходит к телефону, а ты всегда говоришь, что ее нет, хотя я прекрасно знаю, что она дома, – наигранная обида отчетливо выступила на лице гостя.

– Послушай, Эрик, ты хорошо знаешь, почему вы с Леной расстались. Она достаточно долго терпела твое увлечение картами. Ты сам решил, что для тебя игра важнее, и теперь не вправе обвинять ее в том, что случилось. Люди встречаются и расходятся, так было и будет. И потом, она счастлива с Инго, тебе нужно с этим примириться. Попробуй тоже с кем-нибудь познакомиться, вокруг так много хороших девушек!

– Ты не сказала ничего нового… Я все понимаю и не жалею ни о чем. Все давно перегорело, и я рад, что у Лены тоже полный порядок в личной жизни, – в голосе Эрика слышалась теперь откровенная бравада. Он хотел показать себя щедрой души человеком, каковым, по большому счету, никогда не являлся, и сам прекрасно знал об этом. Сейчас, в эту минуту, он чувствовал себя хозяином положения, который может играть в сложившейся ситуации по своим правилам. Нина его игры не знала и даже не догадывалась, что стоит за бравадой нежданного гостя.

– Ты права, девушек вокруг дополна, найду себе тоже кого-нибудь… Пойду, помогу Лене собрать нужные документы, а то она что-то слишком долго копается, – сказал он с удовлетворенным видом и направился к выходу из кухни. Нина осталась одна, но подумать над всем только что услышанным ей не удалось. Почти тут же она услышала в коридоре торопливые шаги дочери и ее спутника. Лицо Эрика светилось довольством, а вот Лена выглядела бледнее обычного, и матери это сразу бросилось в глаза.

– Лена, ты очень бледная, что с тобой? Чувствуешь себя плохо? – участливо спросила она дочь. Нина тут же сменила тон на более жесткий, будто что-то почувствовала: – Оставайся дома и никуда не езди. Я заварю ромашковый чай с малиной. Попьешь чаю, полежишь в постели, отдохнешь немного, тебе станет лучше. Нужные документы мы отправим почтой, – сказала она, обращаясь уже к Эрику.

Взгляд, которым обменялись между собой стоящие в проеме двери дочь и ее бывший друг, насторожил Нину, но что он мог означать, она не поняла.

– Нет, мама, я поеду с Эриком, а уже потом – к Инго. Ты же знаешь, мы хотели с ним сегодня идти в кино, – ответила торопливо и как-то испуганно дочь, не поднимая глаз от пола. – Раз уж я взяла сегодня выходной, так проведу его с пользой.

– Хорошо, поступай как считаешь нужным, – примирительно произнесла мать, приобняв дочь за плечи и направляясь с ней к столу. – Попей хотя бы чаю, да и Эрик свой пирог не доел. Как хотите, а без чая я вас никуда не отпущу!

Втроем они уселись за стол, но чаепитие получилось не очень веселым. Говорила в основном Нина. Эрик, выговорившись десять минут назад, только кивал головой и молча поглощал яблочный пирог, предложенный хозяйкой к чаю. Лена сидела, как нахохлившийся воробей, и к своей чашке почти не притронулась. Через пятнадцать минут напряжение, возникшее с приходом Лены и Эрика на кухню, стало явно ощутимым. Почувствовав это, молодые люди разом встали из-за стола и направились к выходу.

– Послушай, Эрик, – окликнула надевающего ветровку гостя Нина, – я завернула тебе два куска пирога, съешь их дома, я знаю, это твое любимое лакомство. Мне одной целого пирога много, а Лена приедет домой только завтра. Лена, позвони мне, пожалуйста, когда тебя ждать обратно, – повернулась она к молчавшей дочери.

Эрик успел выйти в прихожую и стоял боком рядом с Ниной. После ее слов он невольно вздрогнул и очень тихо произнес что-то непонятное. Она посмотрела на него, ожидая повторения сказанного, но, не дождавшись, пожала плечами и протянула пакет с завернутым в фольгу яблочным пирогом. Взяв пакет и коротко поблагодарив, он быстро попрощался и исчез за дверью, чуть ли не вытолкнув впереди себя так и не сказавшую ни слова Лену, как будто боялся оставить ее одну, наедине с матерью.

Квартира опустела, а Нина долго стояла у окна, провожая взглядом удаляющуюся по тропинке пару. Она думала, что же могло произойти на самом деле.

«Странное явление Эрика ранним утром в будний день. Странное предложение… С какой целью он появился здесь и что ему на самом деле от Лены нужно? История о запланированной встрече по поводу обещанного обучения звучит вполне правдоподобно. Но можно ли в нее верить до конца? Как исключение, я допускаю дружбу между мужчиной и женщиной, когда делаются такого рода бескорыстные предложения. Но ни Лена, ни тем более Эрик не достигли пока такой ступени развития, чтобы выйти на подобный уровень взаимоотношений.

С другой стороны – почему так срочно понадобилась встреча с его шефом? Почему Лена сразу согласилась и даже взяла выходной день, который совсем не планировала? В этом утреннем визите есть что-то настораживающее, но что – совершенно непонятно, и от этого тревожно на душе. Даже не знаю, что подумать, какую более или менее подходящую версию странного визита предположить.

Новый виток отношений? Вряд ли. Лена больше не хочет ничего общего иметь с Эриком.

У парня неприятности, а Лена хочет ему помочь? Но тогда зачем скрывать? Непонятно.

Эрик угрожал Лене и заставил ее поехать с собой насильно? Вполне может быть, но зачем? И потом, Лена могла подать какой-нибудь знак, написать записку и оставить на столе – я бы обязательно что-нибудь придумала и пришла ей на помощь.

Нет, все не то. Но что же тогда, что? Целая куча странностей и ни одного подходящего варианта ответа. Ах, Лена, что же произошло между тобой и Эриком на самом деле? Кто ответит?»

Нина отошла от окна, так и не придумав ничего стоящего, что могло бы оправдать неожиданное появление утреннего гостя. Необъяснимая тяжесть легла вдруг на сердце, до боли сжав его от предчувствия надвигающейся беды.

Глава 8      Лена 9 лет

Лена подросла и уже не очень надеялась на перемены к лучшему в семье. Ей казалось, время остановилось и никак не хочет двигаться вперед. Взрослых она давно перестала понимать и просто выполняла их требования. А вот свои желания она прятала так глубоко, что сама порой долго искала, где же они и есть ли на самом деле.

– Только-только начала понимать новый ритм нашего дома, как родители задумали купить собаку, – вела внутренний диалог Лена. Она привыкла разговаривать с собой и вела диалог на два голоса.

– Это точно, взрослые поступают всегда так, как считают правильным для себя.

– А ты что, хотела, чтобы они вдруг стали считаться с твоими желаниями? – спрашивала она себя и тут же отвечала:

– Дождешься от них такого внимания! Все шло налаженным ритмом, я была уверена, что мои мучения с больной бабушкой закончились. Для нее теперь не нужно готовить специальную еду, по квартире она потихоньку ходит сама, каждый раз приносить ей воду или надевать на ноги тапки не нужно. Папа повесил рядом с бабушкиной кроватью специальный ночник. Когда ей нужно ночью сходить в туалет, она сама включает и выключает его – очень удобно. Теперь я намного реже просыпаюсь от яркого света.

– Вот видишь, – отвечала Лена себе, – тебе стало намного легче. Радуйся. Со временем и не к такому привыкнешь. Ты все делаешь, что скажут родители, бабушка или старшая сестра. Знаешь ведь, что, прежде всего, нужно слушаться старших.

– Да, я долго молчала и терпела, никому не говорила, как мне плохо от соседства с бабушкой. Мне каждый раз казалось, что еще чуть-чуть, и все вспомнят, наконец, о том, что я тоже у них есть, что я еще маленькая, мне нужны внимание, ласка и любовь… Нет, они не только не подумали об этом, а решили купить собаку! Как будто собака заменит мне их внимание. А может быть, они хотят собакой заменить меня? Кто поймет этих взрослых, их поступки так непонятны…

Девочка сидела у окна и смотрела на сгущающиеся за окном сумерки. Внутренний диалог не принес ей утешения. По ее щекам лились слезы. Лена их не вытирала, потому что их никто не видел, а ей самой они не мешали. Детское сердечко сжималось от жалости к себе, от нехватки родительского внимания, от непонятной тоски, охватившей все ее маленькое тельце. Также, как она не могла понять поступков взрослых, не могла понять и себя. Ребенок остро чувствовал, что ему чего-то не хватает, но ясно сформулировать эту нехватку одним словом даже себе не мог.

После завтрака в пасмурный, дождливый и ветреный субботний день второй половины сентября Нина, переглянувшись с мужем, весело сказала членам семьи:

– Сейчас мы с папой уедем ненадолго и привезем живой подарок, он вам обязательно понравится.

– Меня дома не будет, – первой подала голос Оля. – Мы с Юлей уходим на занятия в танцевальный. Мы увидимся только вечером, поэтому скажите сейчас, что за подарок, мне интересно.

– Если мы скажем сейчас, это не будет сюрпризом. Придется тебе потерпеть до вечера, – мать встала и начала убирать со стола, хотя все остальные сидели на местах.

– Можно мне с вами поехать за подарком? – спросила маленькая Лена, не желавшая оставаться дома наедине с бабушкой, и добавила нерешительно: – Я помогу его нести.

– Нет, Леночка, ты останешься дома. Там, куда мы едем, ждут только нас двоих. Так мы договорились. Мы вернемся быстро, помогать нам нести подарок не нужно, он не тяжелый.

Через полчаса в доме стало тихо. Лена проводила вначале сестру, потом родителей, вернулась в гостиную, придвинула стоявший у стола стул к окну и, встав на него коленями, оперлась локтями о подоконник. Она приготовилась принять неожиданный подарок, обещанный родителями, нетерпеливо вглядываясь в моросивший за окном осенний дождь.

Ожидание, однако, затянулось. Сойдя несколько раз со стула и побродив по комнатам, она возвращалась к окну и вглядывалась в серую пелену дождя. Погода добавляла печальную ноту к ожиданию. На улицу в дождь выходить глупо. Дома тепло и сухо, но делать ничего не хочется. Ожидание сюрприза захватило внимание Лены и ни о чем другом она думать не могла. Ах, как долго тянется время, когда нужно чего-то ждать… Терпения у девочки почти не осталось. Она была готова расплакаться от обманутых надежд, когда к подъезду подъехало такси. Увидев выходившую из машины мать, Лена стрелой слетела со стула, кинулась в прихожую, открыла входную дверь и встала на пороге, поджидая родителей.

В подъезде хлопнула дверь, послышались шаги, на лестнице к квартире первой показалась мать. Верхние пуговицы ее куртки были расстегнуты, оттуда выглядывали концы теплой шали, которую она бережно придерживала снизу под грудью двумя руками. У Лены расширились глаза от предвкушения чего-то неожиданного и приятного. За Ниной подошел к дверям квартиры Олег. Он с загадочной улыбкой посмотрел на дочь и приобнял за плечи. Все трое зашли домой, входная дверь за ними закрылась. Нина скинула короткие сапожки и начала осторожно расстегивать остальные пуговицы на куртке. Лена стояла рядом и, не отрываясь, смотрела расширившимися от любопытства глазами на действия матери. Из полностью расстегнутой куртки появилось нечто, завернутое в теплую шаль. Нина положила сверток на пол и начала потихоньку разворачивать. Долгие секунды показались всем вечностью, но и они закончились. Теперь на полу лежала не нужная больше шаль, а на ней стоял, покачиваясь, смешной маленький щенок. Полосатый, как тигренок, только не оранжевого, а коричневого цвета, с черными полосками. Это был неуклюжий, только что оторванный от матери месячный щенок, лишенный в одночасье не только материнского молока и ласки, но родных запахов, к которым успел привыкнуть за короткую жизнь. Щенок выглядел потерянным и несчастным в чужом, незнакомом, а потому враждебном ему мире и тихонько поскуливал от страха. Оправившись от первого шока необычного прибавления в семействе, Лена присела перед ним на корточки. Она осторожно протянула руку к щенку, одновременно глядя на мать:

– Мама, а он не кусается?

– Не знаю, Леночка, думаю, что нет. У него еще не все зубы вылезли, но ты не толкай пальчики ему в рот, это ему точно не понравится и вот тогда он может тебя укусить, – засмеялась та и спросила: – Ну что, нравится тебе подарок?

– Не знаю, песик такой смешной. Можно с ним поиграть?

– Он пока играть не умеет. Посмотри, он даже на четырех лапах прочно стоять не научился. Ты можешь его только гладить, кормить, смотреть на него. Дай ему немного подрасти, потом он сам с тобой играть начнет. Я сейчас подогрею молока, ты нальешь его в блюдечко, и мы посмотрим, умеет ли щенок самостоятельно есть. До сих пор он сосал только материнское молоко.

Лена тут же пошла на кухню к холодильнику. Ей хотелось самой все приготовить для щенка. Мысль, что в доме появился еще кто-то младше ее, приятно согревала. Лена пока не знала, какую пользу может ей лично принести щенок, но радовалась тому, что он есть. На пороге кухни появилась Нина, взяла из рук дочери бутылку с молоком и подошла к плите. Следом за ней туда зашел Олег со щенком. В кухне раздалось жалкое, тихое повизгивание, похожее на плач маленького ребенка.

Немного погодя Лена осторожно поставила перед щенком блюдце с теплым молоком. Он уловил знакомый запах еды и его повизгивание обрело другие ноты. Уткнув мордочку в блюдце, он быстро лакал молоко, брызгая им во все стороны. Стоять при этом у него не получалось, и он ел, растянувшись на брюхе и раскинув лапы в стороны, до тех пор, пока блюдце не опустело. Нина, Олег и Лена молча наблюдали за процессом еды. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, как будто эта умильная картина соединила и сблизила их.

Целый день все семейство ходило за щенком, как за новой игрушкой. Им было любопытно каждое движение маленького мохнатого существа. Имя ему дали еще при рождении и уже внесли в паспорт, записав его родственников до седьмого колена, как и положено у породистых животных. Родители Лены, сидя на диване и рассматривая паспорт собаки в темно-малиновой обложке, тихонько переговаривались. Дочь сидела рядом и внимательно слушала, время от времени поглядывая на спящего тут же на подушке щенка.

– Смотри-ка, наша собака – первый аристократ в семье, если учитывать, что пес может носить титул, – произнес Олег немного завистливо. – Будем гордиться тем, что у него дополна родственников по всей Европе раскидано.

– Папа, а что такое аристократ? – спросила тихонько Лена. – Это хорошо или плохо?

– Быть аристократом совсем даже неплохо, – усмехнулся в ответ отец. – Для этого нужно только родиться в семье с хорошей родословной. Но для того, чтобы во всем разобраться, тебе нужно немного подрасти и прочитать много книг, сейчас ты вряд ли это поймешь.

– А что такое родословная? – продолжала допытываться девочка. – Это тоже хорошо? А у меня есть родословная?

– Это очень хорошо – иметь богатую родословную, но не все ее имеют, – стала отвечать мать на поставленный вопрос, видя, что объяснения мужа ребенку непонятны. – У тебя есть мама и папа, у нас тоже есть родители, у них – свои родители, и так дальше, это и есть родословная – кто от кого родился. Мы знаем родственников до третьего, редко до четвертого поколения. Есть люди простого сословия, как мы, например, а есть знатного рода: князья, герцоги, члены королевских фамилий, их называют аристократами. Эти люди знают свою родословную, даже если их родственники жили сто или двести лет назад. Поняла?

Девочка кивнула головой, продолжая, впрочем, размышлять, пока новый вопрос не созрел в ее голове:

– А зачем вы вообще купили собаку? У вас и так нет свободного времени, а с ней нужно гулять, кормить, ухаживать.

– Понимаешь, дочка, время сейчас неспокойное, – ответила, немного помолчав, Нина. – В нашей стране все меняется быстро, мы пока не знаем, чем эти перемены закончатся. Вы с бабушкой каждый день дома одни и не сможете себя защитить, если какой-нибудь воришка проникнет в квартиру, а собачий лай обязательно отпугнет непрошенного гостя. Милиция не справляется с преступностью, поэтому о своей безопасности нам нужно заботиться самим. Ты же понимаешь, что, покупая собаку, прежде всего мы с папой думали о вас с бабушкой?

– А кто ему будет еду готовить? Ой, забыла спросить, как его зовут? Это девочка или мальчик?

– Мальчик. Зовут его Рэндалл. Пока он маленький, есть будет каши или то, что мы все. Днем ты вернешься из школы, будешь для себя еду разогревать, тогда и щенку дашь поесть – это не трудно? – Нина посмотрела на Лену, как бы спрашивая, согласна ли дочь с ее доводами. – А гулять с собакой будем все по очереди, не такая это большая работа.

«Ну, раз мама говорит, значит, так оно и есть на самом деле. Хочешь – не хочешь, а приходится подчиняться», – подумала про себя девочка, не догадываясь, что новый член семьи оттянет на себя немало внимания родителей, которого она, на ее взгляд, и так получала недостаточно.

Со щенком в доме стало беспокойней, но намного веселей – он неуклюже бегал по квартире, постоянно падал и вызывал всеобщий смех. Больше всего времени проводила с ним Лена. После школы она спешила домой, так как была по природе домоседка и неохотно выходила гулять на улицу. Они оба находились в том ребячье-щенячьем возрасте, когда возня друг с другом доставляет много радости, поэтому им было интересно вдвоем. Они даже кушали вместе, чтобы не было скучно: Лена – за столом, Рэндалл около стола, у ее ног. Щенок быстро подрастал, поэтому съедал обед всегда быстрее Лены, хотя еды у него было больше. Проглотив свою порцию, он садился напротив девочки и, повизгивая, просил добавки. Лена подкармливала щенка охотно, но только тогда, когда не видела мать, потому что та всегда сердилась, что дочь мало ест.

Чем взрослее ставилась Лена, тем больше разных мыслей копилось в ее голове, делиться которыми она по-прежнему ни с кем не собиралась. Обида на непонимание со стороны родителей и старшей сестры застряла в ней вначале маленькой занозой. С годами обида-заноза становилась все острее, впивалась все глубже, увеличивала горечь и грусть, отражавшиеся в глазах девочки.

У родителей, как у всех взрослых, были свои проблемы, в них они не всегда посвящали других членов семьи. Подросшей 16-летней Оле младшая сестра стала совсем чужой, потому что не вписывалась в ее выросшие подростковые интересы.

Собака из маленького игрушечного щенка быстро превратилась в громадного серьезного дога, с которым нужно не играть, а гулять. С собакой, хоть маленькой, хоть с большой, не поговоришь, не получишь ответы на вопросы, что тебя мучают… Бабушка по-прежнему оставалась больной, оставалась дома и вполне могла стать собеседницей маленькой девочке. К сожалению, доверия, часто возникающее между стариками и внуками, у них с Леной не возникло. Из-за серьезной болезни пожилая женщина потеряла остроту мысли, многое забывала, не могла дать нужный совет, вовремя подсказать. Она слушала внучку, поддакивала ее словам. Развитию девочки помочь она ничем не могла, а дать ей хоть немного любви так и не захотела.

Погоду в доме определяла Нина. Она разговаривала и советовалась с мужем и детьми, но в итоге всегда получалось так, как задумывала и планировала она. Нина умела убеждать, активно шла по жизни, не боялась ответственности. Работая очень много и думая, что работает во благо семьи, что, впрочем, соответствовало истине, она как-то постепенно стала все меньше обращать внимания на младшую дочь. Не привыкшая в детстве к вниманию со стороны родителей, она и Лену им не особо баловала.

Нина не могла упрекнуть себя в том, что ребенок голоден, одет хуже, чем другие дети или страдает недостатком внимания. У Лены было достаточно книг, игр ее возраста, которые ей были интересны, она часто бывала в кукольном или детском театре, мать преджлагала ей посещение различных кружков по интересам – все было так, как у всех. Сильная по характеру, Нина не понимала, что ребенок унаследовал характер отца, который самостоятельно редко принимал решения, мало что умел делать без понукания и не имел других увлечений, кроме чтения книг. Лена, показывая себя безынициативной и покорной, подмечала многие вещи, которые как ребенок видеть не должна, но по причине молчаливости наблюдениями ни с кем не делилась.

Как раньше Нина не видела в родительском доме внимания и заинтересованности со стороны родителей к делам подрастающих детей, так и в своей семье не смогла передать детям то, чего не знала и не имела. Девочка нуждалась в особом материнском внимании, разговорах, советах, задушевных беседах, чего никто из женской половины семьи ей предложить не мог в силу воспитания, постоянной занятости, неумения, а может быть, эмоциональной скудности и душевной черствости.

Лена росла милым, но очень наивным ребенком, не умеющим постоять за себя. Она не могла сама просить о чем-то, молча улыбалась своим мыслям, с которыми постепенно сдружилась больше, чем с людьми. А какой говоруньей девочка была еще совсем недавно! Но об этом в семье как будто напрочь забыли и не удосужились подумать, почему из весело щебечущей птички она превратилась в молчаливое растерянное создание с печальными глазами…

«Когда вырасту большая, – разговаривала наедине с собой Лена, – наверное, тоже буду ругать своих детей, как меня мама ругает. Или не буду? Нет, ни ругать, ни наказывать их не стану и буду самой хорошей мамой на свете. Мои дети будут делать все, что им нравится, и так, как они хотят, а я им буду все разрешать. У меня будут тоже две дочки, и я буду любить их одинаково.

Или нет, я буду любить больше младшую дочку, потому что она еще маленькая, и ей так нужна мама. Буду каждый день играть с младшей дочкой и не стану заставлять ее гулять с большой собакой, как это делают мои родители. С маленьким щенком было интересно, но он быстро вырос в большего пса, стал выше меня ростом, вырывает поводок из рук, лает, рычит, кидается к прохожим, и на прогулке с ним тяжело справляться. Не люблю я его больше! И совсем не хочу выходить с ним на улицу! Но разве скажешь об этом маме?!»

– Мама, Рэндалл стащил сегодня у меня с тарелки сосиски, – пожаловалась как-то Лена. Она очень редко просила мать о помощи, к чему Нина давно привыкла.

– Что ты кушала, если он съел твой обед? – улыбнулась мама, занятая своими мыслями и слушая дочь вполуха.

– Бутерброд с чаем. Сосисок больше не осталось – их съела эта вредная собака! Я ее не люблю!

– Лена, не надо обвинять собаку в том, в чем она не так виновата. Почему твоя тарелка осталась без присмотра? Где ты была в это время?

– Бабушка меня позвала и попросила помочь поднять палку, которая у нее упала. Я не могла взять с собой тарелку с сосисками, потому что не подумала, что противный Рэндалл все съест, – девочка рассказывала матери о происшедшем с обидой в голосе.

– Ну, хорошо, ты действительно ни в чем не виновата, но в следующий раз должна сама лучше заботиться о том, чтобы не остаться голодной. Не оставляй еду на столе, а если тебе нужно отлучиться, переставь тарелку на холодильник или на плиту, откуда собака ее не достанет. Она, в отличие от тебя, слов не понимает. Договорились? – тон Нины звучал примиряюще.

– Мама, я не хочу больше гулять с Рэндаллом, он меня совсем не слушается, тянет за собой туда, куда ему вздумается, а я должна за ним бежать и спотыкаться. Он очень большой, мне с ним не справиться, – Лена решилась заодно высказать матери еще одну обиду, давно лежащую на сердце.

– Лена, мы уже об этом много раз говорили, – голос матери напрягся, разговор на эту тему был ей неприятен. – У тебя меньше всего обязанностей по дому, поэтому днем один раз ты должна выгуливать пса. Когда холодно или идет дождь, вы можете никуда не ходить и ждать, пока я или папа придем с работы и погуляем с ним. Но если погода позволяет – почему бы на десять минут не сходить на улицу?

«Больше всего я хочу побить эту противную собаку, чтобы она меня слушалась, но боюсь, что она меня укусит. Почему я не расту так же быстро, как вырос наш пес? Тогда никто не заставлял бы меня ничего делать, а я бы сама решала, чем заниматься. У взрослых не может быть столько много проблем, как у детей. На то они и взрослые, что обо всем все знают и всегда все делают правильно.