Текст книги "Страницы проклятой судьбы"

– Господи, что за гадость? – Кейт взвизгнула, а я удивлённо перевела взгляд на уже высохшую и испорченную майку, которую держала в руке.

– Я же говорила, Яна пытали, и мне пришлось обтирать его раны, – пожав плечами, равнодушно бросила непригодную уже вещь в мусорную корзину.

– Если честно, то в это было сложно поверить, и я сомневалась, что там всё происходило так же жутко, как ты рассказала. Но сейчас… чёрт… – она не нашлась, как завершить мысль и только взмахнула в воздухе рукой.

– Я бы тоже не поверила словам, пока не увидела факты. И если сегодня будет то же самое, то мне необходимо полотенце, – размышляя, я прошла мимо неё и взяла из ванной необходимую вещь. Вернувшись обратно, сложила её в рюкзак.

– То есть ты всё же собираешься пойти туда, – напряжённо произнесла Кейт.

– Верно. Раз мы в немилости у Киры и нашего ректората, а также отец, уверена, закатит истерику, то терять мне больше нечего, – с улыбкой ответила ей и вернула обратно в рюкзак дневник Перхты.

– Мы вряд ли сейчас найдём аптечку, поэтому ещё нужно взять пару бутылок воды и остальное, – я перебирала свои вещи, оставив блокнот, ручку, перочинный ножик, фонарик и батарейки.

– Пошла за водой…

– Позвони отцу, Лори, иначе он ещё больше разозлится, – перебив мои мысли, напомнила Кейт, когда мы выходили из номера.

Кивнув ей, я первая сбежала по лестнице и направилась к стойке регистрации. Заплатив за переговоры, набрала номер папы и ждала. Последнее делать пришлось не так долго, как хотела бы. Всего один гудок, и началось.

– Юная леди, что ты устроила? Немедленно собирай вещи и вылетай домой!

– Привет, папа, – зевнув, ответила я.

– Привет? Ты так спокойно говоришь мне «привет»? Почему часть ребят вернулась, а вы остались там и отказываетесь садиться в самолёт? К тому же ученики твердят про какого-то призрака и твою причастность к его появлению! Я требую объяснений, Лорель Уолш! – Бушевал отец.

– Да, я спокойна, и тебе следует сделать то же самое. Ребята испугались шутки, которую мы приготовили для них с другой частью группы. И я не хочу возвращаться, здесь клёво.

– Клёво? Ты куда дела мою дочь? Мою разумную и воспитанную Лорель? Так, я тебе приказываю – ты сообщишь группе, что я отчислю всех, если вы не сядете на ближайший рейс до Лондона. Тебе всё понятно?

– Нет, папа. Я не буду этого делать, – резко произнесла я, услышав в телефонной трубке чертыханья.

– Я историк. И нас сюда прислали, чтобы мы разгадали тайну, чем мы и пытаемся заниматься. А остальные идиоты, они тупые и бесполезные особи, от которых мы избавились. И я не улечу отсюда, пока не добьюсь своего, – уверенно добавила я.

– Лорель, как ты смеешь мне перечить? – Зло процедил он.

– Смею. Ты столько раз убеждал меня, что важнее истины ничего нет, и сейчас я решила поверить тебе. А теперь ты противоречишь своим словам и заставляешь меня всё бросить?

– В этом месте нет никакой истины, Лорель, как и в любом другом, куда мы послали группы. Это должно было помочь вам сплотиться, работать вместе и узнать о том, на что вы способны, чтобы в будущем делать упор на слабые стороны. И другие ребята делают это, но не вы. Насколько я знаю, вы только пьёте и устраиваете безобразия, пороча имя нашего университета. Моё имя, – его голос дрожал от негодования, но он был не прав. Я не могла сейчас всё открыть ему, потому что сама не знала практически ничего, поэтому должна была выиграть сейчас и первый раз показать, что у меня есть характер.

– Папа, дай нам возможность быть именно такой группой. Я не собираюсь здесь спиваться, но и не отрицаю желания, наконец-то, немного отвлечься, а не быть деканской дочкой. Я хочу остаться, – мягче произнесла я.

– Лорель, именно поэтому я не могу дать тебе этого шанса. Тогда это будет означать, что тебе всё дозволено по причине нашего родства.

– Папа, мы здесь должны были быть две недели. Поэтому даже ты не можешь нарушать правила, – настаивала я на своём.

– Хорошо. Даю тебе три дня, не больше. Но если ты не расскажешь и не предоставишь мне ничего значимого, доказывающего вашу работу, упорство и усердие, то я поставлю вопрос ребром на совете. Я отчислю всех вас без возможности восстановления, – от его угрозы я даже отшатнулась. Боже, из-за меня все ребята могут пострадать.

– Ты не можешь этого сделать, – в ужасе прошептала я.

– Могу и сделаю. Раз ты не понимаешь, какие последствия повлечёт за собой желание развлекаться, вместо того, чтобы следовать кодексу, то я это сделаю. Ты отбилась от рук, и я не позволю тебе лишить и меня места.

В глазах от обиды скопились слёзы, я сейчас просто ненавидела своего отца за то, что говорит и делает. Он же знает меня и понимает, насколько я всегда была паинькой. А самое неприятное, он не верит в меня.

– Отбилась от рук? – Горько прошептала я. – Да когда вы последний раз замечали хоть какие-то изменения во мне? Когда вы пытались держать меня в руках? Нет, не вы воспитывали меня, вас не было рядом. Я сама выросла и слепила из себя то, что вышло. И я остаюсь здесь, нравится тебе это или нет. Тебе не напугать меня отчислением, потому что власти у тебя над моими решениями и разумом нет. Мне всё равно. Но чтобы требовать от меня следовать твоим просьбам, надо сначала стать семьёй, а не руководить мной так, как тебе выгодно.

Больше не желая говорить, я положила трубку, переживая сильнейший всплеск эмоций внутри. Да, я сказала жестокие слова, но это правда. Ни мама, ни папа не следили за мной, не проводили со мной время, как другие родители. Они всегда работали, и даже когда не было заказов, они тоже отсутствовали, потому что не хотели быть привязанными к дому из-за меня. И взять эту поездку, отец сам решил, куда меня отправить, не прислушавшись к моим желаниям. Он хотел поднять рейтинг курса, не думая о том, какой рейтинг у него, как у папы.

Расстроенная и несколько злая, я вошла в кафе, где все ребята смотрели на меня с удивлением, явно услышав мой разговор с отцом.

– Что? – Недовольно спросила я их.

– Принцесса превратилась в плохую девочку? Это очень интересно, – усмехнулся Нори.

– Принцесса сейчас тебе врежет, – передразнив его, я направилась к столу с едой, а за спиной ребята смеялись и продолжали подкалывать Нори.

Взяв жаркое и салат, я подошла к столу и, плюхнувшись на стул, вонзила вилку в помидор.

– Кейт сказала тебе, что Георг уехал и не оставил никаких контактов? – Обратился ко мне Риз.

– Да, – буркнула я, продолжая с силой и яростью пронзать ни в чём не повинные овощи и мясо.

– И что нам делать? – Подал голос Дэвид.

– Лучше вам уехать. Отец прямым текстом сказал, если мы не покажем ему через три дня, что умеем работать, то нас всех отчислят. А я даже не представляю, чего они ждут от нас, – оглядев всех, ответила я.

– Значит, нам больше волноваться не о чем, – улыбнулся Морган. – Никаких подъёмов в четыре утра, чтобы не пропустить трансляцию новой расшифровывающей машины. Никаких нудных лекций и свобода.

– А ещё никакой работы, давление родителей их разочарование, – добавила я к весёлой речи парня.

– Вы должны улететь, потому что я не могу на себя взять ответственность за ваше будущее. Я не хочу подставлять вас, – серьёзно произнесла я.

– Брось, Лори. Мы взрослые люди, и раз сидим здесь, значит, это и наше решение тоже, – покачала головой Кейт.

– Мне плевать на последствия, зато это станет самым запоминающимся летом в моей жизни. Хоть внукам будет что рассказать, – рассмеялся Нори.

– Итак, что мы будем делать, Лори? Каков план дальше? – Первый раз за вечер я услышала Джона и повернула к нему голову. Он улыбался мне, и я ответила ему тем же.

– Хорошо. Найдите в интернете всю информацию о том времени, обо всех войнах и смертях. И здесь должны быть церкви, которые стоят веками, и там существуют приходские книги. Оттуда мы должны вытащить даты смерти и рождения тех, кто жил в то время. Возможно, будет зацепка о жёнах или о том, что нам поможет продвинуться дальше. Ещё одно, Ян упоминал об Иозефе Дузанеке и его сыне Дале. А самого барона звали Леос Рожмберкский. Нужно откопать всё, что доступно про этих людей. Не знаю, что ещё может пригодиться, поэтому начнём пока с этого, – устало произнесла я, доедая свой ужин.

– Ты снова пойдёшь туда? – Спросил Джон.

– Пойду, – кивнув ему, я подняла и бросила в урну пластиковую посуду.

– Но, Лори, не одна же.

– Снова? – Недовольно обернулась к парню.

– Я пойду с тобой, – улыбнулась Кейт.

– Не нужно. Ты боишься его, – я покачала головой на предложение подруги.

– С тобой мне не страшно. Вряд ли они причинят мне вред, если рядом будешь ты. К тому же я уже собрала рюкзак и положила туда кое-что перекусить, – Кейт указала на рюкзак, который я не помнила, чтобы она брала с собой из номера. Значит, она подготовилась заранее, или же её кто-то подготовил. Джон, конечно, Джон.

– Не знаю, будет ли он готов говорить с тобой, – недовольно пробурчала я, поймав себя на мысли, что мне не хотелось, чтобы Яна кто-то видел кроме меня. Я эгоистично требовала этого призрака и всё происходящее только для себя и не желала впускать туда никого другого. У меня никогда не было ничего своего, а сейчас у меня есть призраки, которым я собираюсь помочь. Наверное, я плохой человек, раз не желаю делиться призрачным общением с другими.

– Если не захочет, то я уйду, – пожала плечами Кейт.

– А мы будем дежурить на улице в случае чего, – сообщил Нори.

– О, какая охрана у нас, словно грабить банк собрались, – съязвила я.

– А ты, как я посмотрю, крайне недовольна, что ваше с убийцей любовное гнёздышко потревожат смертные, – издевательски протянул Джон.

Всё, мне хватило ссоры с отцом, постоянных терзаний внутри, невозможной симпатии, усталости, и теперь снова он за своё.

– Ты достал меня, придурок. Ты так достал меня, что я хочу ударить тебя. Что у тебя не так? Какая у тебя проблема, Джон? Ты приписываешь так часто мне отношения с призраком, выдумывая ересь, что это заколебало. Найди кого-нибудь, чтобы переспать с ней, может быть, поможет. А лучше улетай отсюда, я, наконец-то, вздохну спокойно, как сделала это несколько месяцев назад. Вот тогда точно поняла, почему я скучать не буду. По тебе и твоей ненужной никому любви, глупости и отвратительного характера!

Подхватив две бутылки воды, я выскочила из кафе под изумлённые взгляды ребят. Поднявшись к себе в номер, я тряслась от ярости. Бросив в рюкзак воду, натянув на себя куртку, я вылетела из комнаты. Вихрем пронеслась вниз и не могла успокоиться. Как же Джон меня бесил!

– Лори, подожди! – За спиной послышался крик Кейт, и я замедлила шаг, позволив подруге добежать до меня.

– Какой же он всё-таки идиот, – прошипела я, продолжая злиться на слова Джона.

– Он считает тебя своей. Ему не нравится то, как ты лестно отзываешься о призраках, как не боишься их и, вообще, не обращаешь на него внимания. Он заставил меня собрать рюкзак, хотя сейчас я ему благодарна, слушать снова их споры и не позволять драться утомительно, – ухмыльнулась Кейт. – И, Лори, целуется он отвратительно.

Я улыбнулась от её замечания, а потом рассмеялась, Кейт подхватила моё веселье, и в таком духе мы дошли до замка. Охрана на удивление отсутствовала, и мы с подругой спокойно поднялись к дверям.

– Не бойся, он не причинит тебе зла, – решила подбодрить я девушку, опасливо оглядывающую замок.

– Хорошо, но мне так жутко, – она поёжилась.

– Главное, никуда не отходи от меня. Куда я, туда и ты. Поняла? И никакой паники, постарайся принять всё так, как оно есть. Ладно?

Кейт кивнула, и я открыла дверь в тёмное пространство. Мы вошли в него и замерли. Мой слух разрезало от знакомого звонкого свиста и глухого стона Яна.

Глава 18

– Опоздала, – сдавленно прошептав, я ринулась в камеру пыток.

Я уже имела представление о том, что увижу и думала, что была готова к очередной встрече с двумя палачами Яна. Быстро спустившись по лестнице, совершенно забыла о том, что следом за мной торопливо идёт Кейт. Моё сердце было полностью сосредоточено на ощущениях и нежелании видеть, как причиняют боль Яну. Через несколько мгновений я уже забежала в самую ненавистную мне во всём замке комнату.

Всё было как вчера, ни единого изменения. Те же герои, та же вонь, тот же хлыст и тот же пленник. Набрав побольше воздуха в лёгкие, я крикнула:

– Исчезните!

На меня хмуро и даже удивлённо обратили внимание. Как будто они ждали меня, и теперь готовы были разобраться и со мной. Барон сказал что-то неприятное своему сыну, и тот с гадкой ухмылкой оглядел меня с ног до головы, отчего я скривилась.

– Всё, достаточно. Ваше время вышло, и я не позволю вам издеваться над ним, – гордо приподняв подбородок, я уверенно проскочила между бароном и столом, подбежав к Яну, заслонила его собой.

Лицо Леоса побагровело от злости, и он что-то рявкнул мне на непонятном языке.

– Уходите. Больше вы его не тронете, – с отвращением выплюнула я слова.

Но что-то было не так, я не видела Кейт, только чувствовала опасность. Призраки не исчезали. Они смотрели на меня, а я не понимала, почему они ещё здесь. Ведь я пришла и попыталась напугать их, но в итоге сейчас боялась сама.

Мужчина с кнутом, прищурившись, усмехнулся и, что-то пробормотав на чешском, замахнулся орудием пытки. В следующий момент я услышала крик, когда свист пролетел рядом со мной, но кнут не коснулся. Кричала не я и не Ян, висевший на цепях без сознания, это была Кейт, которая переборола страх и вошла в камеру пыток, своими глазами увидев подтверждение моих слов.

Воспользовавшись заминкой мужчин, отвлечённых на новую гостью, я схватила ключи со столика и уже повернулась, чтобы открыть замок, как что-то острое укусило меня за руки, отчего я вскрикнула. Это было настолько неожиданно и незнакомо для меня, что я замерла, прислушиваясь к своему телу. Боль резкая и внезапная заполонила сознание, а затем ещё раз, вызвав сиплый стон из груди.

– Лорель, слова… скажите слова, – прохрипел Ян, очнувшись из забытья, но я не могла пошевелиться – боль физическая, ни с чем не сравнимая, прокатилась не только по запястьям, но и по всем рукам. Пальцы уронили связку, и я подняла глаза на пальцы, обхватившие металлические наручники на запястьях Яна. Меня ударили кнутом, и это было не призрачное видение, а реальность. На коже виднелись багровые полосы, а из маленьких точек проступила кровь.

– Слова… умоляю… Лорель… слова, – повторил Ян, и я встретилась с его глазами, едва открытыми и смотрящими с сожалением в мои.

– Прощение даровано любимому, – еле выговорила я письмена, превозмогая шок и боль от случившегося.

Повернув голову к мужчинам, которые начали таять и возмущаться от этого, мне удалось опуститься и взять ключи. Дрожащими руками я вновь пыталась вставить их в замочную скважину. Но кожа горела, и до сих пор ощущала этот удар, через несколько мгновений мне удалось подобрать ключ. Уже знакомая тяжесть придавила меня к полу, и я, повернувшись с Яном, положила его на спину.

– Кейт, помоги мне! – Крикнула я, но, не получив ответа, подняла голову.

Подруга лежала без сознания. Вот поэтому мне следовало идти одной. Сняв рюкзак с плеч, я открыла его, бросив взгляд на окровавленного мужчину.

– Ян, как вы себя чувствуете? – Тихо спросила я, смотря в его бледное с кровоподтёками лицо.

– Лорель, – прошептал он, узнав меня, и я улыбнулась ему.

Даже сейчас, под слоем пота, грязи и тонких шрамов на его коже, он выглядел сильным мужчиной, неповторимым и таким желанным.

– Сейчас вам станет легче, – моя ладонь легла на его щёку, погладив её, и недлинные волоски на его лице приятно защекотали кожу.

– Спасибо вам, – сглотнув, сипло произнёс он и закрыл глаза.

– Вам не за что меня благодарить, – нежно ответив, я осторожно провела рукой по его прохладному лицу, улыбаясь этой возможности рассмотреть его ближе, прекрасного даже и после пытки. Его дыхание стало гаснуть, как и тело растворяться в воздухе.

Шумно вздохнув, я на секунду закрыла глаза, чтобы прийти в себя. Мне это было необходимо, сейчас Ян вернётся обновлённым и нормальным, а я до сих пор слышу учащённое биение сердца в висках.

Распахнув глаза, я поднялась и подошла к лежащей без чувств Кейт.

– Трини, – позвала я её так, как называла раньше, когда мы были маленькими, а ей не нравилось, за это она мне подмешивала в чай соль вместо сахара.

Я решила, что это сокращённое имя быстрее приведёт её в чувство, но подруга оставалась безмолвной и бледной. Я аккуратно положила её на пол, стянув перед этим рюкзак с её плеч. Вернувшись к своему, достала воду и полотенце. Немного смочив его, я приложила к её лицу, обмакивая кожу.

– Кейт, дорогая, всё закончилось. Всё хорошо, – ласково позвала я её.

Ресницы девушки затрепетали, и она открыла голубые глаза, которые через секунду расширились от ужаса. Она завизжала так громко, что я зажмурилась и скривилась. В ушах звенело от её голоса.

– Ты чего, Кейт? Всё закончилось, они исчезли и не появятся до завтра, – удивлённо осматривала испуганное лицо подруги.

– Он… там… там, – она указывала пальцем за меня, отползая, пока не упёрлась спиной в стенку, и я обернулась.

Мои губы непроизвольно расплылись в улыбке, когда я увидела знакомого мужчину и лучистые синие глаза.

– Добрый вечер, Ян. Я рада, что вы уже восстановились, – хихикнув, произнесла я.

– Доброго здравия, Лорель. Без вас бы эта ночь была очень мучительной. И вы сегодня пожаловали не одна, – его восхищённый взгляд, пока он говорил, был прикован не ко мне. Он смотрел на Кейт.

Моя улыбка сошла с губ, и я ощутила неприятный укол в груди. Он был таким ядовитым, что меня бросило в ледяной пот, а затем в жар, который подсказывал мне определение этого чувства. Ревность. Я приревновала Яна к Кейт, которая воспринимает его как врага народа и самое жуткое создание во всей вселенной. А я же защищаю его, когда он увлечён Кейт. Конечно, кто пройдёт мимо голубоглазой блондинки, с классическими чертами лица и пышными формами тела? Какой мужчина не падёт от явной красоты и не переключится на более интересную девушку? Любой. Даже мёртвый. Я никогда не завидовала Кейт, но сейчас во мне зародилась обида и желание плюнуть на всё и уйти. Теперь я поняла Джона. Хотя ему намного хуже, чем мне. Ян мне только нравился, и я чувствовала к нему притяжение, в то время как Джон, возможно, действительно, любил меня.

– Хм, да. Не одна. Это моя подруга Кейт, её полное имя Катрина, – сухо бросила я, стараясь спрятать эмоции, и не показать им, что меня это так сильно задело.

Не глядя на Яна, я собрала воду и полотенце, прошла к своему рюкзаку и уложила туда ненужные вещи.

– Для меня честь познакомиться с вами, Катрина. К вашим услугам, граф Ян Лихтенштейн. Я приношу свои извинения за то, что вы стали невольной свидетельницей моего проклятья, и я глубоко сожалению, что вам пришлось лишиться чувств от переживаний, – я как в тумане слушала уже знакомые слова и затем наблюдала, как Ян галантно поклонился, видимо, призвав всё своё обаяние. Глаза Кейт расширились ещё больше, а затем она хихикнула, как полная дура, как и я несколько мгновений назад.

– Да ничего, я была обескуражена этой сценой, – Кейт грациозно поднялась на ноги и выпятила грудь, демонстрируя глубокий вырез футболки.

– Мне тоже очень приятно, граф, – она сделала реверанс, отчего я фыркнула, закатив глаза, и со злостью затянула рюкзак.

– Если вы окончили обмениваться любезностями и кланяться друг другу, то разочарую, на бал вас не пригласили, и вы остаётесь здесь. И я собираюсь посмотреть, не появилось ли что-то новое в дневнике, как только завершите красоваться друг перед другом, то жду вас наверху. Ненавижу эту комнату, – резко подала я голос, желая разрушить это неприятное зрелище, и с неприязнью осмотрела обоих. Под, недоуменные провожающие меня взгляды, я вышла из камеры.

Свет в зале уже горел, я прошла в центр и села на ковёр под портретом Перхты. Когда я снимала куртку, зашли в комнату Кейт, а за ней Ян, пропуская её вперёд, отчего подруга с явным интересом посмотрела на мужчину, а он ей улыбнулся. Да они флиртовали друг с другом. Как это противно. Может быть, бросить всё, и пусть познакомятся поближе? На кой чёрт я здесь, вообще, присутствую?

От ревности мне хотелось накричать на них, а лучше спрятаться, чтобы прекратить так ярко реагировать на то, что снова выбрали не меня. Но нет, я принципиально решила остаться и достала дневник. Расположившись удобнее на полу, я закатала рукава, прищурено глядя на подходящую пару, где она, как идиотка, хихикала, а второй не мог отвести глаз от неё и готов был сожрать. Казанова чёртов!

– Боже, Лори, – прошептала Кейт, и я, моргнув, нахмурилась, продолжая пребывать в тумане и с новым чувством, которое мне не нравилось.

– Мне до Бога далеко, – съязвила я.

– Лорель, это моя вина. Я должен был сказать вам об этом ещё вчера. Мне так жаль, – Ян, подскочив, присел на колени около меня и взял мои руки в свои.

Я потерянно на него смотрела. У меня что, волосы выпали? Или он так отреагировал на мой макияж, сравнив его с идеальным личиком Кейт?

Ян приподнял мои руки, рассматривая их и осторожно поглаживая пальцами. Я опустила взгляд, и только теперь до меня дошло, в чём была проблема. Если Ян после пытки вернулся новеньким и красивым, то на моей коже тонкими цепочками остались бордовые синяки, опоясывающие обе руки, от пальцев до локтей. Моя белая рубашка была испачкана уже засохшей кровью. Вот разве это честно? Я теперь, как любимая жертва маркиза де Сада, когда все остальные не получили никаких последствий спасения графа. Пока я хныкала в своих мыслях, Ян поднёс одну руку, на которой был синяк, и осторожно коснулся губами раны, охлаждая кожу под ней, и от этого моё сердце затрепетало, а кровь превратилась в зажжённый факел. Поток лавы полетел от руки и разлился по всему телу.

– Кхм, – кашлянула Кейт, и я, встрепенувшись, вырвала руки.

– Ничего, заживёт, – быстро произнесла я и открыла дневник Перхты, пока они смотрели на меня. Я была готова провалиться сквозь землю, потому что руки мои дрожали, как у заядлого наркомана без дозы.

– Заживёт? Вы так легко, Лорель, воспринимаете это? Не знаю, чего желаю сейчас больше: разозлиться на вас за то, что позволил вам подвергать себя опасности, или же выставить вас вон и запретить приходить сюда. Скорее, последнее. Я не разрешаю вам больше и шага ступать в эту комнату, как и в замок, – Ян выпрямился и грозно посмотрел на меня.

– Не вам решать, граф Лихтенштейн, что мне делать и где мне быть, тем более что-то запрещать. Вы лишь призрак, которому я, по доброте душевной, хочу помочь. Поэтому оставим этот разговор, – резко ответила я и подняла на него голову, от чего подруга только усмехнулась.

– Ян, бесполезно с ней спорить, – Кейт села рядом со мной, сняв свою куртку и отбросив от себя. – Я знаю Лори всю жизнь, и она всегда была упрямой, за это я и люблю её.

– Но как вы не понимаете, Катрина, ведь её ударили из-за меня! Если бы я не проявил слабость, то ни вас, ни Лорель не было бы сегодня, и всего можно было избежать, – теперь гнев Яна переключился на Кейт, вместо того чтобы дрожать от страха она расплылась в самой яркой и обольстительной улыбке.

– К сожалению, переубедить её вам не удастся. Она всё равно сделает так, как сама считает нужным. Это пустая трата времени, – они говорили так, словно меня не было, да ещё теперь Ян ей улыбнулся и кивнул.

– Так, всё, довольно! – Возмущённо повысила я голос. – Раз не хотите, чтобы я приходила, и даже собрали здесь консилиум, чтобы обсудить мой характер, то я не буду больше докучать вам своим видом. И зачем я, вообще, хотела помочь вам, если вы то противитесь помощи, то зовёте меня?! Вы уж определитесь, граф, чего на самом деле хотите, потому что ваше поведение меня раздражает. То предупреждаете об опасности, то… – я осеклась, – да неважно. Пошли, Кейт, мы уходим. Это оставляем вам, как вчера и планировалось.

Я бросила дневник на пол и не успела сделать следующего движения, как меня за плечи схватил Ян и поднял, что я еле удержалась на ногах, и мои ладони для опоры коснулись его груди под бархатной курткой. Его глаза полыхали дьявольской синевой, он был в ярости. Его стальная хватка позволила услышать его быстрое сердцебиение под моими руками, отчего мой внутренний механизм сбился.

– Неужели, снова передумали, Ян? – Грубо спросила я, без страха встретив новую вспышку синих глаз.

– Вы совершенно не понимаете, что вас могут убить?! – Его голос надрывался. – В момент пытки я не смогу вам помочь, как сегодня, ведь моё тело изнурено и переживает прошлое. Я даже не помню многого из того, что со мной происходит. А вы испытали чудовищную боль из-за моей слабости. Это непростительно для меня, это… – он хватал ртом воздух, чтобы подобрать слово.

– Это бездумно и глупо, – подсказала Кейт, и мы повернулись к ней. Подруга спокойно сидела на полу и смотрела на нас с довольной улыбкой.

– Благодарю вас, Катрина, вы полностью правы. От переполняющих меня эмоций мне сложно верно высказать свои мысли, – снисходительно ответил он и отпустил меня.

– Ничего, иногда я тоже просто топаю ногами, когда она не желает слышать меня. Порой Лори никого не слышит, даже себя, поэтому я вас прекрасно понимаю и поддерживаю, – Кейт, смеясь, кивнула ему.

– Вы так рассудительны, примите моё восхищение, – граф поклонился ей, а мои глаза наполнились слезами от обиды. Значит, я только нагоняи получаю и раны, пытаясь предотвратить мучения Яна, а он дарит другой своё восхищение и улыбки, к тому же она права! Возмутительно! Ненавижу!

– Простите, но я лучше пойду, – сглотнув ком в горле, промямлила я и подхватила куртку и рюкзак.

– Но, Лори, а как же дневник. Мы должны узнать, что появилось в нём, – напомнила Кейт.

– Знаете, моей рассудительности и ума не хватит, чтобы понять всё так, как удастся вам. Поэтому можете вдвоём изучить его. Куда уж мне идиотке, до вас. Мне всё равно, – я уже ощутила унизительную тёплую дорожку от слезы, скатившейся по щеке, и выбежала из зала.

Да почему я плачу?! Это ужасно. Я начала вести себя, как ребёнок, которому не подарили игрушку. Ревность, желание, злость, обида – откуда эти чувства появились? Без них мне жилось намного комфортней. Я не хочу их знать, они атрофировали мой мозг и ослабили внутренний стержень, отчего превратили меня в раздражённую и вспыльчивую дуру. И веду себя, как истеричка, что теперь мне стыдно за своё поведение.

Ведь я должна была понять Яна, он проходил свой круг ада, а я спасала его, хотя он долго сопротивлялся. Он был воспитан как граф, и для него защита женщины – это один из главных аспектов, как и соблазнение их. И, конечно, мужчины всегда выбирают красоту, а не простоту.

– Лорель, – прошептал голос, и я, очнувшись от своих мыслей, хлюпнула носом и остановилась, заметив призрака напротив.

– Всё хорошо, Ян, это я должна просить у вас прощения. У нас с вами разные понятия о правильности происходящего. Я считала, что помогаю вам, что не просто так оказалась здесь. А сейчас ощущаю себя, как любовница, влезшая к супругам в постель и желающая разрушить их идеальный мир. Вы правы, мне здесь нечего делать, – быстро произнесла я, не желая слушать нового извинения, потому что он первым признает свою вину, даже если это не так. Я, обогнув его, сделала шаг к дверям, но он вновь появился передо мной, отчего я вздрогнула и подняла на него голову.

– Лорель, – даже в мерцающей темноте я видела цвет его удивительных синих глаз, – вы плачете, потому что я обидел вас, отрицая вашу помощь? Но это не так, – его ладонь легла на мою щёку и погладила её, удаляя с кожи влагу подушечкой большого пальца. – Я очень ценю, что вы, превозмогая боль от удара, освободили меня. Но вы юная леди, и ваши глаза не должны видеть такие ужасающие сцены, и терпеть незаслуженно наказание за мой грех. Я пытаюсь вас оградить от того, что может случиться.

– Я не понимаю вас, – нахмурившись, я всё ещё думала о том, как он вёл себя с Кейт, и проводила параллель с собой, где я точно была в проигрыше.

– Что вы не понимаете? Что моё сердце замерло, когда я увидел на ваших руках следы моего наказания? Что мне невыносима сама мысль о том, что вы испытываете самую минимальную боль даже от пореза бумагой? Что я готов переживать вечно эти розги, только бы вы не знали никогда о том, каково это? Что вы хотите, чтобы я вам объяснил? Что я глупец, который поверил в свою невиновность, потому что я желаю быть таким ради вас? Только чтобы вы получили подтверждение своей правоты, ведь если я на самом деле убил Перхту, то я тот, кем вы меня называли перед её портретом. И что тогда я увижу в ваших глазах? Презрение, отвращение, разочарование, ненависть? Я лицезрел это в каждом лице и в каждом взгляде, но если это появится в ваших глазах цвета тёплого летнего заката, то это станет для меня худшим проклятьем, – он говорил всё горячим шёпотом, от которого мне становилось жарко, но в то же время сомнение в своих поспешных выводах зародилось в сердце, и оно пропустило удар.

– Лорель, я страшусь украсть у вас самое ценное – вашу веру. Не могу мыслить о том, чтобы вы в будущем перестали доверять людям, как делаете это сейчас из-за меня. Я недостоин прощения, а тем более вашей нежности и ласки. Бедное дитя, сколько вам потрясений пришлось перенести за такое короткое время…

Я, не осознавая своих действий, замахнулась, и моя ладонь с громким шлепком коснулась щеки Яна. Он дёрнулся и выдохнул, а я отступила от шока совершённого. Ладонь покалывало, но эта боль не могла перебить внутреннюю боль за его обращение ко мне «бедное дитя». Оно оскорбило меня больше всего, выходит, я вновь позволила себе подумать и представить всё так, где Ян воспринимает меня как женщину, а не как неразумного ребёнка, ввязавшегося в опасную игру. Мне оставалось только одно – уйти. И я, воспользовавшись секундами, пока мужчина осмысливал мой выпад, обогнула его и выскочила из замка, яростно напоследок хлопнув дверью.