Текст книги "Нежный негодяй"

Глава 24

Голоса звали, предупреждали, пугали. Перед ней возникла Маддалена. Где мой Риго? – голос был ужасен своей требовательностью, длинные, черные с серебром волосы развевались на холодном ветру. Он ушел от тебя с болью в сердце. Ты послала его на смерть… Слишком поздно, избалованная девчонка, слишком поздно… – синие глаза буравили Джульетту.

Где же Риго? Протянула руку – никого, она одна.

Совсем одна. Вокруг только ветер и тьма.

Какой-то слабый звук донесся до нее… Ближе, ближе, затем стих, опять приблизился. Негромкий вой, кто-то скулил, не человек, а… Где же все?

Джульетта села, ее всю трясло, но не от зимнего сквозняка, ведь в камине ярко пылал огонь. Ледяной холод был внутри.

– Лиза? – позвала девушка вполголоса. – Лиза?

И снова этот звук. На миг с ужасом подумала, что сон преследует ее наяву. У кровати возникла белая тень, поднялась на задние лапы и оперлась передними на перину.

Бо. Это его когти скребли по полу. Это он скулил. Пес уткнулся носом в щеку, потом помахал хвостом и рванулся к двери. Она прижала к груди одеяло, пытаясь унять дрожь. Бо стоял у двери, царапая ее когтями, потом затрусил назад к постели.

– Бо? Где Риго? Риго здесь?

Пес опять метнулся к двери. Джульетта быстро встала с постели, выхватила из шкафа домашнее платье. Натягивая его на ходу, поспешила к двери и только оказавшись в коридоре, тускло освещенном масляными лампами, задумалась. Если Родриго действительно вернулся из Флоренции, а она как ни в чем ни бывало бросится ему в объятия…

А почему нет? Ты его жена. Вы поспорили. Что может быть лучше, чем встретить его и показать, что не сердишься? Хорошенько все обдумала и…

– И решила, что он был прав, отведя меня в монастырь, когда я так с ним обошлась? – пробормотала девушка, стараясь не отставать от щенка. Что уж наверняка придется испытать, так это стыд за свое поведение и слова.

Я хотел научить тебя смирению. Эти слова словно пощечина выбили чувства унижения и предательства, которые Джульетта пыталась усмирить.

Но старые привычки легко не уходят, и прежде чем девушка осознала, что собирается делать, в ее голове мелькнула мысль: а кто он такой, чтобы учить ее?

Еще хуже то, что рассказал отец. Оказывается, Родриго угрожал отказаться от брака, если Данте не согласится с его условиями. Отец совершенно не хотел, чтобы она оставалась в Санта-Лючии. Только Родриго. Все эти мысли еще больше расстроили ее. В животе замутило, застучало сердце, подгоняемое нетерпением и страхом… и заново вспыхнувшим гневом.

Следуя за Бо к подвалу, где располагалась темница, она поняла, что уже не уснет…

Темница?

Джульетта замедлила шаги. Если Родриго вернулся, что ему делать в этой части Кастелло Монтеверди?

– Нет, – тихо сказала она щенку. – Сюда, Бо, – и свернула в крыло, где располагались комнаты слуг.

Пес не последовал за ней, однако Джульетта приняла это за типичное поведение подрастающего непослушного щенка.

Надо будет попросить у Аристо снотворное. Поспать, избавиться от кошмаров. Почувствовав, что замерзла, Джульетта ускорила шаги. Ну, конечно, забыла обуться. А все из-за этого сна и ночных шалостей Бо.

Аристо не ответил на стук. Она приоткрыла дверь. Маленькая комната пуста, в кровать не ложились, только на столике горела свеча.

Девушка нахмурилась. Где же он, ведь в замке все спят? Она оглянулась в том направлении, куда ее тащил Бо и вспомнила, что под башней у карлика мастерская. Там он частенько засиживался, смешивая эликсиры, мази и порошки. Когда Джульетта была ребенком, они с Никко проводили тут немало времени, слушая рассказы о разных препаратах и разглядывая астрологические схемы.

Уже закрывая дверь, девушка заметила пару маленьких остроносых башмаков. Она вернулась в комнату и примерила их. Было холодно, ноги застыли на каменном полу, так что о моде думать не приходилось. Обувь лишь чуточку жала.

Джульетта вышла и торопливо прошла по двум переходам, оказавшись у массивной деревянной двери, за которой находилась каменная лестница, ведущая вниз. Бо уже стоял тут, принюхиваясь к щели между полом и дверью. Пес фыркнул, задрал голову и посмотрел на хозяйку.

– Ну что там интересного? – она взялась за ручку и потянула дверь на себя. Из подземелья пахнуло пылью, сыростью и затхлостью, но лестница была освещена.

Там кто-то есть.

Насколько Джульетта знала, последними узниками были Карло и Марко. Может, и Аристо там…

Дверь в мастерскую была чуточку приоткрыта, слышались чьи-то голоса. Не давая щенку ворваться внутрь, Джульетта схватила его за ошейник. Интересно, кто это может быть?

– Тихо, – шепнула она Бо, надеясь, что тот поймет ее и даст возможность прислушаться.

–… говорю тебе, на юг! – звучал взволнованный женский голос. – Я вижу это, а Карло утверждает, что Риго – пленник Савонаролы. Я чувствую боль – он ранен. Без чувств. И, конечно, в руках этой женщины, Корсини. Посмотри сам!

– Но…

– Никогда и ни в чем я не была так уверена! У меня было видение… Саломея… голова мужчины на блюде. Но не здесь – южнее. В Риме. В этом весь смысл!

– Но причем тут Риго? – озадаченно спросил мужской голос.

– Она преподнесет его голову Корсини… по крайней мере, собирается. Я чувствую!

Джульетта не верила своим ушам. Риго в плену? Ранен? Корсини? Ее охватила тревога. Не дослушав ужасного предсказания, она медленно потянула ручку двери.

Петли противно заскрипели. В наступившей тишине этот звук раздался, подобно сигналу трубы. На какое-то мгновение фигуры людей, встревоженных внезапным вторжением, застыли: высокая женщина, оторвавшаяся от хрустального шара, около нее маленький горбатый Аристо и Карло.

Мельком Джульетта отметила с детства врезавшиеся в память полки с книгами и лекарствами, стол с астрологическими схемами, перегонные кубы и реторты, стеллажи с засушенными травами, кореньями, черепом и лапами какого-то животного и прочими атрибутами. В комнате стоял резкий запах каких-то алхимических веществ.

От этого запаха Джульетта наморщила нос, пальцы, державшие ошейник, разжались, Бо влетел в комнату как снежная лавина и бросился к Карло.

– Мадонна Джульетта, – промямлил явно ошеломленный Аристо. – Что вы здесь делаете?

– Нет, Аристо, – девушка вошла в комнату и устремила взгляд на Маддалену, – что вы здесь делаете с вашими… друзьями? Что с Родриго? В чем дело? – против воли в голосе прозвучала тревога.

– В чем дело? – Маддалена шагнула к девушке. – Если бы вы не прятались в Санта-Лючии, жизнь моего внука была бы вне опасности!

Гнев и убеждение, прозвучавшие в голосе цыганки, поразили девушку. И еще поза. Высокая и гордая, как королева, она явно лидировала в этой компании мужчин.

Она не потрудилась скрыть презрение, разглядывая Джульетту, а та, еще не отойдя ото сна, оказалась неготовой к такой встрече. Волосы, конечно, в беспорядке, платье, надетое впопыхах, наверное, задом наперед (сейчас она не осмелилась проверить это), на ногах башмаки Аристо.

Девушка чувствовала, что заливается румянцем, но доставить Маддалене удовольствие видеть ее смущение… Нет! В ней текла кровь многих поколений Алессандро, и та самая гордость, ставшая причиной ее ссоры с мужем, помогла сейчас, когда она столкнулась с царственной цыганкой.

Джульетта расправила плечи и подняла голову.

– Я не сделала ничего, что подвергло бы опасности моего мужа. И если Родриго в беде, я хочу помочь, а не обсуждать прошлое.

Маддалена подняла брови, но и только.

– Нужно сказать моему отцу, – предложила Джульетта.

– Он в Пизе и будет отсутствовать еще два дня, – напомнил Аристо.

– Можно послать гонца…

– Нет! Мы не нуждаемся в помощи Алессандро! – заявила Маддалена. – Риго попал в беду оттого, что связался с этой семьей. Хватит!

Джульетта разозлилась.

– Хотите вы этого или нет, но гонец будет послан, – ровным голосом произнесла она. – Риго мой муж, часть «этой семьи», и от помощи Алессандро только выиграет.

– Хватит спорить. Мы теряем драгоценное время, – вмешался Карло.

– Где он? – Джульетта прошла вглубь комнаты и с любопытством покосилась на лежащий среди астрологических схем хрустальный шар. – В Сан-Марко?

– Вначале он был там, – ответил Карло, – но Маддалена считает, что сестра Лукреция планирует переправить его на юг… возможно, в Рим, – он помолчал. – Мы думаем, что монахиня – из семейства Корсини, madonna, а все ее родственники в Риме.

Страх охватил Джульетту, его стальные когти впились в сердце. Если это правда, то конечно Лукреция везет Родриго туда с одной целью – отомстить за смерть Марио ди Корсини.

– Мы должны поторопиться, – настаивал Карло. – Марко встретил Маддалену на выезде из Флоренции и согласился остаться и понаблюдать за монастырем, пока она разыщет меня. А я был здесь, объяснял Аристо положение.

– Вы пошлете записку принцу, madonna? – спросил карлик, невзирая на предыдущие возражения цыганки.

– Да, мы скажем Паоло, когда будем выходить…

– А если он будет настаивать, чтобы послать с нами солдат? – спросил Карло.

– Тем лучше, нам потребуется помощь.

– Нам? – Аристо обеспокоенно нахмурился. – А если он не выпустит вас отсюда?

– Паоло мне не надсмотрщик. Я теперь замужняя женщина, и отец надо мной не властен. Скажу, что отправляюсь во Флоренцию с тремя сопровождающими.

Маддалена закуталась в плащ и прошла мимо Джульетты к двери.

– Нам не нужны gorgio, они только помешают. И не нужны посторонние, которые будут путаться в ногах.

Девушка положила руку на плечо Маддалены. Та пристально посмотрела ей в глаза, будто оценивая. Мускулы цыганки напряглись под пальцами Джульетты.

– Я пойду с вами, сеньора, можете быть уверены.

Маддалена взглянула на руку девушки и подняла глаза.

– Как хотите, – она повернулась к двери, бросив через плечо: – Но нам не нужна громыхающая армия: от этого преступники насторожатся и положение Риго ухудшится… если он еще жив.

Если он еще жив… Зловещие слова звучали в ее сознании, а в памяти вставал живой, веселый и жизнерадостный Родриго да Валенти. Неужто смерть, равнодушная, безразличная ко всему, украдет у нее мужа, оставив в памяти только образ?

Карло, похоже, не во всем был согласен с Маддаленой, но придержал язык. Джульетта этого не заметила.

Аристо передал хозяйке темный плащ с капюшоном.

– Не нравится мне это, madonna… и Его Превосходительство мне голову снимет, когда узнает. Но вы же все равно поступите по-своему, разве что связать вас.

Джульетта была ошеломлена: в прошлом карлик никогда не давал понять, что считает ее своевольной или упрямой. Может, он всегда так думал обо мне. Тут было над чем поразмыслить, на время отвлечься от Родриго и угрожающей ему опасности. Она вышла из комнаты вслед за Аристо, а Карло с Бо оказались последними.

* * *

Лукреция стояла у соломенного тюфяка, на котором лежал Родриго да Валенти. Темные волосы слиплись от крови, кровью были испачканы рубашка и камзол. Правая сторона лица и шеи исцарапана.

Монахиня положила руку на грудь раненого – он еще дышал. Если бы не кровоподтеки, можно было подумать, что Валенти спит. Этот мужчина с темными волосами и смуглой кожей, которую только подчеркивала белая простыня, возбуждал чувственные желания, хотя и был ее врагом.

Цыган он или нет, но мужчина замечательный!

Рука женщины задержалась на его груди. Как, должно быть, прекрасно это тело под одеждой!

А она-то серьезно намеревалась соблазнить такого человека, как Джироламо Савонарола. Да тот просто клоун по сравнению с этим condottiere. И ведь приор в ужасе отверг ее. Собственно говоря, с отвращением вспомнила Лукреция, его ужас был столь велик, что ей пришлось сдаться на его милость, как простой смертной, недостойной находиться в одной комнате с Избранным. Она вымолила прощение, одурачив его унизительной истерикой. А почему бы и нет? Ей нужно было добиться его покровительства, а возможно, и спасти свою жизнь.

В конце концов приор смягчился, вырвав согласие предоставить ему право найти убежище, пока она не будет готова продолжать свою деятельность. Савонарола также закрыл глаза на то, что Лукреция собиралась нанять человека для похищения Родриго да Валенти, рассчитывая, вероятно, что в случае провала этих планов может заявить о своей неосведомленности.

В общем, она чувствовала, что за всю ее помощь приор расплатился весьма скупо. Но Лукреции неожиданно повезло: она встретилась с отцом Доменико, одним из столпов Сан-Марко, человеком, ловившим каждое ее слово, готовым гореть за нее в аду. А это непременно произойдет, сказал он вскоре после того, как они начали тайно встречаться в совершенно неподходящих для свиданий местах в абсолютно неподходящее время. Лукреция намеренно выбирала самые священные уголки обители, это возбуждало ее, а охваченный страхом отец Доменико лишь слабо протестовал.

Чем больше он физически привязывался к ней, тем меньше, казалось, беспокоился о своей бессмертной душе и тем больше тревожился лишь о том, чтобы скрыть ее от глаз других братьев. Да, вожделение выделывает с мужчинами странные штуки, размышляла она. Впрочем, с женщинами тоже.

Родриго застонал, его голова слегка шевельнулась. Лукреция смочила губы пленника влажной тряпкой. К воде примешано снотворное. Дотрагиваться до этих прекрасно очерченных губ было приятно. Но внезапная вспышка желания, испугавшая и ошеломившая женщину, заставила ее прекратить это занятие.

Придя в себя, она пробормотала:

– Пока все хорошо, mio bello condottiere, но если ты не поведешь себя так, как я хочу… у меня припасено для тебя кое-что особенное, – Лукреция улыбнулась. – Смертельный подарок, на который я случайно наткнулась на mercato, контрабандно завезенный с острова Мурано. Интересно, какой бедняга отдал жизнь, чтобы мне досталась столь изысканная вещь?

Тихо, как привидение, вошел отец Доменико и встал возле нее. Высокий мужчина с правильными чертами лица и покладистым характером. Точнее, был таким, пока Лукреция не раздула уголья давно погасших страстей, под которыми таился костер неукротимых желаний.

Растрачивает себя понапрасну в монастыре, подумала она. Но это его проблемы.

Лукреция поднялась, и монах тихо спросил:

– Вы готовы?

Она кивнула. Жаль, что нет времени позабавиться с Родриго да Валенти, хотя для таких утех нужно, чтобы он был в сознании.

– Нужна повязка на глаза и кляп.

– Хорошо. Его жеребец запряжен в повозку…

Лукреция с яростью набросилась на него.

– Идиот! Жеребец выдаст нас прежде, чем мы доберемся до ворот города! Таких дорогих коней не впрягают в повозки!

Отец Доменико на мгновение обиделся.

– Я не глуп, сестра, и уже темно. Нужно всего лишь проехать мимо стражников у ворот, – он усмехнулся. – И может, вы почувствуете себя лучше, когда узнаете, что немного грязи, подрезанная грива и попона на спине превратили скакуна в старую заезженную клячу. А что до его высоких качеств… – монах хитро улыбнулся. – Ему дали снадобье вроде того, которым вы потчуете его хозяина. Правда, коня можно использовать. Медлительность объяснима возрастом. А вот за городом, на дороге, вы оцените его силу.

Лукреция повернулась к Доменико спиной и принялась засовывать в рот Валенти кляп, но почувствовала, как жадная рука монаха скользит по ее спине, ласкает грудь.

– Не сейчас! – резко предупредила она и завязала Родриго глаза. От ее неосторожного прикосновения раненый застонал. Отец Доменико помог посадить condottiere.

– Посмотрите, есть ли кто в коридоре.

Она подняла капюшон и приоткрыв дверь, выглянула. Отец Доменико взвалил Родриго на, плечо, крякнув от напряжения. Лукреция обернулась и увидела, что ее сообщник покачивается под тяжестью ноши.

– С виду не такой тяжелый, – пробормотал он сквозь зубы.

– А чего ты хотел от condottiere? – прошептала она, пока монах протискивался в дверь.

Что он пробормотал в ответ, Лукреция уже не слушала. Они бесшумно проследовали по коридору.

* * *

Уже наступил комендантский час, поэтому Марко старался держаться в тени. Он знал, что Родриго спрятан под соломой в повозке, между деревянными бочками с вином и медом. Главное – узнать, жив ли он. Ради госпожи Джульетты хотелось, чтобы был жив. После того как Марко встретился и поговорил с Маддаленой, он согласился вернуться во Флоренцию и, по возможности, помочь.

Так что когда двухколесная повозка медленно проехала мимо его укрытия неподалеку от Сан-Марко, молодой человек, пригнувшись, рванул за ней. Парой прыжков догнав экипаж, ухватился за задник, подтянулся и неслышно перевалился через борт. Стараясь не удариться головой о бочку, зарылся в солому.

Конечно, ничего не было видно, но бочки не двигались, вероятно, закрепленные колодками. Он протянул руку и наткнулся на человеческое тело. Теплое, грудь поднимается – значит жив. Марко нащупал лицо Валенти, что-то липкое, наверное, кровь.

– Родриго? – шепнул он в самое ухо пленника. – Ты меня слышишь? Это я, Марко.

Ответа не было.

Повозку тряхнуло, вероятно, колесо попало на камень. Рука Марко соскользнула на грудь Родриго. Тот застонал от боли, а Марко мысленно воззвал к небесам, чтобы бочки не сорвались. Иначе их обоих придавит или ранит. А то и сомнет.

Итак, что же делать? Можно, пользуясь внезапностью, убить обоих монахов, но, судя по всему, сейчас они приближаются к городским воротам. В случае неудачи, если поймают – верная смерть. Чего еще ожидать простому Zingaro, осмелившемуся убить двоих так называемых служителей Бога, хотя заняты они вовсе не благочестивым делом.

И потом, полночь только-только миновала, и городские ворота до утра будут закрыты. Следовательно, если только у Маддалены и Карло нет пропуска, позволяющего войти в город ночью, он просидит здесь, как в ловушке, до утра, поджидая их возле Сан-Марко.

Нет, их нужно ждать за городом, возле ворот, расположенных у дороги к Монтеверди – это самое верное. Порта Романа, Dio, довольно далеко!

Что бы он ни решил, нужно поспешить. Они уже подъезжают к воротам.

* * *

Рот был заполнен чем-то сухим, невозможно даже шевельнуть языком. Иногда его встряхивало, боль раскалывала голову, и все остальное отступало. Вокруг была абсолютная темнота, он лежал на спине в соломе и, насколько мог судить, находился в каком-то движущемся экипаже.

Родриго попытался вспомнить, как очутился в таком плачевном положении: в сознании мелькнул образ Джироламо Савонаролы… он выходит за монахом в коридор и… Вспомнить до конца не удалось – повозка подскочила в очередной раз, и сознание помутилось от боли. Рядом кто-то зашевелился, рука упала ему на грудь.

Наверное, охранник, подумал он и решил не двигаться. А может, еще один пленник, даже труп, чья рука случайно упала от толчка.

– Валенти, мне нужно уходить, – голос прозвучал у самого уха. Определенно, это теплое дыхание не может принадлежать трупу, да и голос знакомый. Родриго попытался что-нибудь сказать, но из пересохшего рта вырвалось только мычание. Конечно, во рту кляп.

Веревки на руках ослабли и упали, перерезанные кинжалом, потом были освобождены ноги. Наконец снята повязка, удерживающая кляп, хотя от боли он чуть не потерял сознание.

– Не геройствуй понапрасну, Валенти, – определенно, это голос Марко, – если только они не попытаются тебя убить. Ты не в том состоянии, насколько я понимаю. Мы вернемся…

– Ма-а-ар-ко, – прошептал Родриго, но зашуршала солома: цыган уже откатился к борту повозки. А потом то ли исчез, то ли затих.

Что ж, по крайней мере, он свободен от пут. А в башмаке спрятан небольшой кинжал… так надеялся Родриго.

Если бы только восстановить способность двигаться. Конечно, они чем-то опоили его: голова соображает медленно, восприятие неясное и причина, конечно, не только в ударе. Догадка превратилась в уверенность, когда, облизав губы, он ощутил странную горечь.

Повозка дернулась и остановилась – ворота, наверное. Обрывки разговора. У него появилось искушение постараться сесть и раскрыть гнусные планы братьев из Сан-Марко. На память пришло предостережение Марко. Надо пока оставаться на месте, восстановить сознание и силы, а потом можно будет незаметно выбраться из повозки. И спрятаться…

Спрятаться! Его охватило раздражение. Боже, да он же профессиональный солдат! Выбраться из повозки и спрятаться?

Не геройствуй понапрасну… так сказал Марко.

Выбраться (выползти или даже выпасть) из медленно едущей повозки – что же тут героического, подумал Родриго.

Повозка дернулась вперед. И сильный же у них мул!

–… такой бешеный и резвый, братья! – раздался грубый мужской голос. – Смотрите, не потеряйте груз. В следующий раз лучше запрягите мула! – замечание сопровождалось смехом. В холодном сыром воздухе он напомнил треск дерева. – Что вы ему дали? Ведерко требьянского?

Высокий мужской голос ответил:

– Это большой секрет, добрый человек. Отец Луис не говорит, но с лошадьми и мулами делает что хочет, – смех затих в отдалении, они выехали из города.

Монах с чувством юмора и его молчаливый спутник. Кто они, его враги?

Возможно, сейчас они тебе не по силам.

Такие мысли больше подходят медлительному Марко. Уязвленная гордость подталкивала: думай, как найти выход.

Время шло, повозка катилась все быстрее. Действительно, резвая лошадка.

– Тпру! – закричал возница.

Но вместо того чтобы остановиться, повозка так резко дернулась вперед, что Родриго бросило на одну из бочек. Боль отдалась в затылке с такой силой, что, несмотря на холод, его прошиб пот.

–… проходит? – сказал приглушенный голос. Отец Луис, но он ведь не говорит, удивился Родриго.

Повозка замерла, опять дернулась. Он попытался собраться, чтобы расслышать их разговор, доносящийся будто издалека.

–… не знаю, насколько еще хватит, – ответил другой голос.

– Идиот! – на этот раз волнение отца Луиса чувствовалось явственнее. И этот высокий голос… женщины?

– Ты ему мало дал! Кончится тем, что он нас убьет!

У Родриго появилась надежда. Непослушный конь – это же Морелло, его верный боевой друг.

И конечно же, он отказывается подчиняться двум глупым негодяям, додумавшимся до того, чтобы запрячь в повозку скакуна как какую-то ломовую лошадь.