Текст книги "Под сенью апельсиновых деревьев"

Глава 12

Юлия собрала все свое мужество. Ей не давал покоя вопрос, где находится Айку. У нее появилась возможность выяснить это – поднялся ветер, и корабль сильно раскачивался на волнах. Он угрожающе скрипел и стонал. Большинство пассажиров предпочитали не выходить на палубу.

Женщина шла медленно, цепляясь за поручни, по направлению к носу корабля. Она быстро пролезла под канатом, который служил ограждением. Юлия предполагала, что в этой части корабля можно будет спуститься вниз, к другим каютам. Неожиданно ее сердце забилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди – ведь она была уверена в том, что ей здесь находиться нельзя, и не знала, от чего ее мутило – от страха или от качки.

Вдруг в нескольких метрах от нее, за деревянной надстройкой на палубе появилась женщина. Она боролась с ветром, пытаясь удержать на голове платок. Когда корабль подбросило на волне и он сделал большой прыжок, женщина зашаталась. Юлия подбежала к ней, схватила за руку и таким образом предотвратила ее падение. На нее с благодарностью взглянули карие глаза на белом, как снег, лице.

– Спасибо. Эта качка… Я думала, что хуже уже не будет…

Юлия помогла женщине ухватиться за поручни.

– Посмотрите на горизонт и несколько раз глубоко вдохните. Мне это всегда помогает.

И на самом деле лицо незнакомки через несколько минут порозовело. Юлия отпустила ее руку. Обе женщины спрятались от ветра за палубной надстройкой.

– Спасибо еще раз. Собственно говоря, все хорошо, просто сегодня… сильные волны… и на нашей палубе… – Незнакомка говорила по-нидерландски, однако в ее речи явственно слышался немецкий акцент. Женщина стыдливо опустила глаза. – Извините меня, я ведь не представилась… Эрика Бергманн.

– Джульетта Леевкен. – Юлия ободряюще улыбнулась Эрике, и при ближайшем рассмотрении обнаружила, что ее новая знакомая вряд ли старше ее самой. Молодая женщина пробудила в Юлии любопытство.

– Вы родом из Суринама или это ваше первое путешествие туда?

Лицо Эрики приобрело озабоченное выражение.

– Мы являемся членами общины моравских братьев.

– Ах!

Юлия не знала, что на это ответить. Правда, она слышала, что моравские братья, или гернгутеры, являются общиной евангелической Церкви, однако, поскольку она никогда не проявляла особого интереса к вопросам, связанным с верой, она не могла решить, как ей к этому относиться.

– А что вы будете делать в Суринаме? – спросила Юлия, вместо того чтобы продолжить разговор об общине.

На лице Эрики появилась улыбка.

– Мой муж Райнгард будет работать там в миссии, а я буду ухаживать за больными.

Юлия узнала от Эрики, что они родом из Германии, из Вюртенберга, и перед отъездом несколько недель прожили в Нидерландах, чтобы подготовиться к путешествию и изучить язык.

– А вы… родом из Суринама? – Эрика подняла на Юлию глаза, исполненные надежды.

Юлия покачала головой:

– Нет, мне эта страна тоже незнакома. Там живет мой муж.

Она надеялась, что Эрика не станет расспрашивать ее дальше. Юлии было бы неприятно признаваться перед глубоко верующим человеком, что она вышла замуж за Карла ради того, чтобы избежать монастыря.

Однако Эрика воскликнула лишь: «Как чудесно!» и затем посмотрела на Юлию своими карими невинными, как у косули, глазами.

– А что вас привело сюда, на переднюю часть палубы? У вас ведь там наверху очень комфортно.

– Я… я лишь хотела посмотреть, где находится наш слуга.

– Ох. А как его зовут? Может быть, я его знаю?

– Айку.

Эрика наморщила лоб.

– Нет, этого имени я никогда не слышала. Может быть, его можно найти среди лесорубов?

– Он… Скорее, нет… Айку чернокожий.

Теперь Эрика сделала удивленное лицо.

– Чернокожего на нашей палубе я не видела. Вы, наверное, ошиблись. Они ведь… определенно размещены где-то в кормовой части палубы, при своих господах.

– Нет. Поэтому я и хотела посмотреть, где он.

Лицо Эрики наконец снова приобрело естественный цвет. Теперь она просто сияла.

– Ну, тогда идемте со мной, мефрау Леевкен. Я знаю тут кое-кого, у кого можно спросить об этом.

Эрика, покачиваясь, но уже в хорошем расположении духа обошла несколько палубных надстроек и направилась к трапу, ведущему вниз, в трюм.

Там они наткнулись на матроса, который изо всех сил боролся с сильным ветром, пытаясь закрыть дверь. Юлия спросила себя, случайно ли он оказался здесь или же находился тут в качестве охранника.

– Мир вам, добрый человек! – Эрика вынуждена была кричать из‑за сильного ветра. – Эта дама, – указала она рукой на Юлию, – хотела бы пройти к своему чернокожему слуге. Вы не могли бы подсказать нам, где он находится?

Матрос удивленно посмотрел на женщин. Казалось, он вообще не ожидал увидеть сегодня кого-нибудь на палубе.

– Ах да! Его, наверное, поселили внизу, в трюме, – крикнул он в ответ.

– А как я могу туда попасть? – Юлия встала рядом с Эрикой.

– Хм… Мефрау, мне кажется, вам не следовало бы… – Матрос явно не хотел отвечать на ее вопрос.

– Говорите же! – Юлии эта ситуация казалась весьма странной.

– Ну, тогда вам придется пройти через твиндек, среднюю палубу, а затем в грузовой трюм. Там сидит матрос Фергер. Может быть, он сможет вам помочь.

– Спасибо.

Прежде чем Юлия успела опомниться, Эрика проскользнула мимо матроса и исчезла на трапе, ведущем в трюм.

– Идемте со мной. Я знаю, где мы сможем его найти, и… – Эрика отдавала себе отчет в том, что Юлия привыкла к большему комфорту, – …здесь не так, как на вашей палубе. Мне кажется… Пожалуйста, смотрите под ноги.

Юлия немного помедлила. Разве ей разрешено заходить в эту часть корабля? «Да ладно, – подумала она, – в конце концов, я ищу своего слугу!»

Она подобрала юбку и последовала за Эрикой Бергманн вниз по трапу.

Средняя палуба в этой части корабля не состояла из кают, как ожидала Юлия, а была огромным сплошным помещением, в котором вдоль прохода рядами висели гамаки. Они сильно раскачивались в такт волнам. В гамаках лежали пассажиры, и по многим из них было видно, что болтанка явно не пошла на пользу их здоровью. Некоторые из мужчин, которых Юлия прежде видела на палубе за игрой в карты, при ее появлении начали шептаться и отпускать шуточки в ее адрес. Здесь была ужасная теснота, да и пахло не особенно приятно. Теперь Юлия поняла, что ей в своей каюте было гораздо комфортнее путешествовать.

Какой-то мужчина оторвал глаза от книги, которую читал, с удивлением увидев женщин, проходивших мимо его гамака.

– Эрика, где ты пропадала?

– Райнгард! – Эрика остановилась. – Это мой муж Райнгард, а это – мефрау Леевкен. Я сейчас вернусь. Просто я хотела показать этой даме дорогу.

Юлия коротко кивнула мужчине.

Эрика поспешно пошла дальше по проходу, пока они не добрались до трапа, ведущего куда-то вниз. В последнем гамаке перед трапом лежал мужчина с мрачным взглядом.

– Матрос Фергер!

Юлия была удивлена. Она не ожидала от Эрики такой решительности.

– Эта дама хочет пройти к своему чернокожему слуге… Вы не подскажете нам, где мы можем его найти?

Фергер удивленно хрюкнул, однако, принимая во внимание присутствие Юлии, все же тяжело поднялся со своего гамака и пошел по трапу вниз, в нутро корабля. Юлия и Эрика робко последовали за ним.

Им пришлось спуститься еще по двум трапам, следуя за Фергером, пока матрос наконец не остановился перед какой-то дверью.

– Сюда, пожалуйста, дамы! – Он толчком распахнул дверь и при этом неприятно ухмыльнулся, словно подсмеиваясь над принятыми в высшем свете правилами вежливого общения.

– Спасибо. – Юлия старалась сохранять уверенный тон.

Она вошла в темное помещение. Пока ее глаза привыкали к полумраку, она услышала звон и испугалась, увидев возле стены две темные фигуры, прикованные цепью. Эрика резко втянула воздух и сочувственно посмотрела на Юлию.

Юлия пришла в ужас.

Когда Айку узнал хозяйку, он удивленно взглянул на нее, а затем быстро опустил голову. Его лицо заметно похудело. В комнате сильно воняло человеческими экскрементами, и Юлии показалось, что в угол прошмыгнуло какое-то маленькое, покрытое шерстью животное. Она с озабоченным видом сделала шаг к рабу, однако тот стыдливо согнулся перед ней.

– Айку! Ты хорошо себя чувствуешь?

Чернокожий еле заметно кивнул. Только сейчас Юлия увидела, что оба раба были совершенно голыми. Она отвела взгляд, не желая причинять еще больше неприятностей черным мужчинам.

– Почему на них ничего нет? – обратилась она к Фергеру.

– Ну, иногда здесь внизу бывает жарко, мефрау. А чувствуют они себя великолепно. – Ухмылка толстого матроса, похожего на быка, стала еще шире.

Юлия сама не знала, чего она ожидала. Однако то, что она увидела, превосходило возможности ее воображения. Она постаралась сохранять хладнокровие.

– Отведите нас снова наверх!

Юлия с сердитым видом поднималась по трапу. Ей придется поговорить с Карлом. Как он мог допустить, чтобы этих людей на много недель заковали здесь внизу цепями, словно негодяев, совершивших тяжкие преступления?

Эрика, сгорая от стыда и пошатываясь, шагала следом за Юлией. Правда о том, как обходятся с рабами на ее новой родине, глубоко потрясла ее.

Глава 13

Кири проснулась от громких криков.

– Тетя Грена!

Кири, жившая в маленькой хижине на плантации Хеегенхут, заметила, что циновка, на которой обычно спала тетя Грена, была пустой. Девочка тихо встала и отодвинула чуть в сторону занавеску, которая закрывала дверной проем. В ночной тьме Кири увидела между хижинами несколько факелов. Крики приближались. Мимо нее пробежали какие-то люди. Вдруг кто-то схватил Кири за руку и потащил из хижины.

– Тетя Грена? – испуганно вскрикнула Кири.

– Беги! Они жгут поселок! Беги! Прячься!

Грена, едва переводя дух, оттолкнула Кири прочь.

Кири бросилась в лес. Ветки хлестали ее по лицу, а жесткие листья больно ранили ноги. Вокруг она слышала шум, производимый другими беглецами. Чем дальше Кири бежала, тем тише становились звуки. Тетю Грену она потеряла из виду.

Через некоторое время Кири остановилась. Она больше не могла бежать – ей казалось, что ее легкие вот-вот разорвутся. Девочка напряженно вслушивалась в ночь, однако, кроме собственного шумного дыхания, ничего не слышала. Сделав большой крюк, Кири прокралась назад, к тому месту, где лес подходил к маленькому поселению рабов на плантации Хеегенхут.

В воздухе висел едкий дым. Хижины горели. Испуганная Кири спряталась между высокими корнями дерева.

Значит, это действительно произошло. Слухи об этом ходили уже пару недель, и остальные рабы явно были напуганы.

– Этим он навредит всем нам, – шептала старая Фура. – Всем. Мы – самое ценное его имущество.

Тетя Грена выглядела обеспокоенной и, словно защищая Кири, обняла ее за плечи.

Несколько недель назад белый масра[7]7
  Искаженное «мистер». Так рабы называли своих хозяев.


[Закрыть] с плантации во время охоты застрелил одного из лесных негров.

Собственно говоря, он хотел убить ягуара, который уже несколько месяцев наводил страх на окрестности. Но в любом случае, было попадание в негра намеренным или случайным, не стоило хозяину еще и насмехаться над мертвым.

– Нечего этому негритянскому отродью шляться по лесу! – таким был единственный комментарий масры.

Рабы, которые сопровождали белого во время охоты, вернулись в деревню взбудораженными. Страх распространился очень быстро. Вокруг плантации Хеегенхут, далеко в стороне от больших поселений, действовал закон джунглей. Там царили лесные негры. Собственно говоря, рабы с плантации поддерживали с лесными неграми хорошие отношения. Им даже разрешалось вести торговлю и обмен. Лесные негры с удовольствием принимали урожай с плантации, а взамен давали дерево для строительства хижин. Конечно, они уже давно жили в мире с колонистами, однако все еще испытывали гнев по отношению к белым – в конце концов, лесные негры были всего лишь беглыми рабами или их потомками. Если же какой-нибудь хозяин плантации решил бы бороться с лесными неграми, мир закончился бы. А рабам с плантации тогда пришлось бы хуже всех. Они были самым ценным имуществом хозяина, без них на плантации ничего нельзя было сделать. Таким образом, как можно нанести самый чувствительный удар хозяину? Вот именно – навредив его рабам.

И этой ночью слухи подтвердились. Лесные негры напали на маленькое поселение рабов, подожгли хижины, убили мужчин, а женщин забрали с собой. Кири подозревала, что с белым масрой обошлись не лучше. «Его они, наверное, тоже убили», – печально подумала она, дрожа в своем укрытии. Собственно говоря, белый масра был хорошим. Его рабы жили лучше, чем остальные, да и к Кири он всегда относился по-доброму. Конечно, ее уже однажды подвергали наказанию цветные надзиратели – бассиа, но в остальном жаловаться ей было не на что. Тем более что она не была настоящей рабыней с плантации. Настоящим рабом с плантации был лишь тот, кто там родился, чья семья там жила и чья пуповина была там закопана.

А Кири не знала, где она родилась. Она закрыла глаза и с тоской подумала о своей тетке Грене.

Если говорить честно, на самом деле Грена не была ее теткой, но именно она растила Кири последние годы и заботилась о ней. Где родилась Кири, не знал никто. Грена утверждала, что этого ребенка принес ей речной бог. Это произошло почти пятнадцать лет назад.

Грена тогда попросила у своего масры разрешения оставить ребенка у себя. И лишь много лет спустя, когда Кири узнала, что Грена вообще ей не тетка, когда она поняла, что была не такой, как остальные дети, ей захотелось выяснить, как она на самом деле сюда попала. Ее кожа была немного светлее, чем у других рабов, волосы были волнистыми, а не курчавыми, а черты лица – тоньше, чем у негров с плантации. Однажды Кири услышала, как две старые болтливые женщины сплетничали о ней:

– Маленькая Кири, наверное, мулатка.

Кири спросила у Грены, что означает слово «мулатка», но та лишь отмахнулась от нее: не следует волноваться из‑за чужой болтовни. Позже девочка сама нашла ответ на свой вопрос, когда одна из рабынь, которую звали Лину, родила ребенка со светлой кожей. Масра очень разгневался из‑за этого, потому что мулатов не разрешалось привлекать к работе на плантациях. Таким образом, Лину обманула его, лишив одной рабочей силы. Кто был отцом ребенка, этого Кири так никогда и не узнала. Однако чем старше она становилась, тем чаще слышала о том, что женщины-рабыни рожали детей-мулатов, а имена их отцов никогда не называли. Иногда эти дети исчезали, и никто не говорил о них ни слова.

Из‑за того что у Кири была более светлая кожа, ей не разрешалось выходить с остальными рабами на поля. Вместо этого она работала помощницей на кухне масры.

Девочка тихо всхлипывала. Ей надо было бежать отсюда. Кири лихорадочно раздумывала над тем, что же ей делать. Лодки! Она могла бы спрятаться в одной из них.

Кири выбралась из укрытия и потихоньку пошла к реке, обходя огороды. Под сенью леса девочка, пригнувшись, прокралась к берегу, а оттуда – к месту, где стояли маленькие лодки с плантации. Кири тихонько забралась в одну из них и спряталась под навощенными тентами, которые были там сложены.

Она старалась сдержать дрожь. Когда Кири все же услышала чьи-то поспешные шаги, приближавшиеся к ней, она окаменела от страха. Неужели лесным неграм понадобились еще и лодки? Девочка услышала, как двое мужчин шепотом разговаривали между собой, затем лодка закачалась, Кири почувствовала, что лодку оттолкнули от берега и она заскользила по реке. Девочка покрепче прижалась к голым доскам днища, стараясь не шуметь под тяжелым тентом.

Через некоторое время Кири снова услышала голоса. Она узнала их – они принадлежали двум молодым рабам с ее плантации. Мужчины, казалось, почувствовали себя в безопасности и стали говорить громче. Кири уловила слова «нападение», «смерть» и «повезло». По всей видимости, рабы радовались тому, что им удалось убежать. Они говорили о том, как добраться до города. Кири лежала под тентами, и ей было очень страшно, что ее обнаружат. Кто знает, что эти мужчины могут с ней сделать?

Глава 14

Карл стоял перед Юлией, злобно глядя на нее.

– Ты можешь хотя бы раз сделать то, что тебе говорят? – произнес он громким голосом. – Почему тебе взбрело в голову шляться по кораблю? Передняя часть палубы отделена не зря. И я сказал тебе, что тебя это не должно интересовать! Айку – негр, раб, и то, что с ним происходит, совершенно нормально. Он получает воду и пищу, и раз в два дня ему разрешается выходить на палубу, чтобы размять ноги. Так все делают.

Юлия была уверена, что слова ее мужа не соответствуют действительности, иначе Эрика хотя бы раз увидела рабов на палубе. В конце концов, выход из трюма был только один.

– Но так нельзя, – тихо возразила Юлия.

У нее прерывался голос. Ее поразил охвативший Карла гнев. Он еще никогда на нее не кричал.

Карл упер руки в бедра и угрожающе наклонился к жене:

– Эти негры очень глупые, Джульетта. Некоторые из них даже пытаются спрыгнуть с корабля, так что все это делается для их же безопасности. – С этими словами он отвернулся и поправил свою куртку. – И, кроме того… Ты не должна испытывать симпатию к неграм!

И опять в его глазах появился угрожающий блеск, заставивший Юлию замолчать. Она не могла больше себя обманывать – за несколько недель пребывания на корабле Карл очень сильно изменился.

Она не могла оставить Айку на произвол судьбы там, внизу, глубоко в трюме! В поисках помощи Юлия на следующий день обратилась к Эрике. Еще раз проходить за ограждение было рискованно. Однако Юлии нужно было поговорить с Эрикой. В конце концов, она не могла бросить Айку в беде.

– Вы не могли бы… Мой муж не желает… – Юлия сама не знала, как объяснить Эрике, что она не может заботиться о здоровье Айку.

– Ваш муж не желает, чтобы вы связывались с дурным обществом. – Эрика видела, как мучается эта женщина, и произнесла вслух именно то, что не решалась сказать Юлия.

Эрика с понимающим видом кивнула и через ограждение пожала Юлии руку:

– Никаких проблем. Я этим займусь.

Глаза Эрики снова заблестели, словно она обрадовалась такой задаче.

– Но этот матрос. Этот Фергер…

Эрика отмахнулась:

– Не беспокойтесь, по отношению к нам он ведет себя очень сдержанно. Наверно, он думает, что мы пожалуемся нашему Богу, если он не будет с нами любезен. – Эрика захихикала. – Обращайтесь ко мне просто Эрика, хорошо?

Юлия с благодарностью посмотрела на свою новую союзницу и подругу.

– С удовольствием. Меня зовут Джульетта.

Эрика приняла из рук Юлии маленький пакет. Дело в том, что за завтраком Юлия тайком припрятала немного хлеба и сыра, пока муж за соседним столом разговаривал с каким-то мужчиной. Теперь она отдала еду Эрике, чтобы та отнесла ее Айку.

Так они поступали и в последующие дни. Женщины встречались поздно вечером возле ограждения.

– Вы можете… Я имею в виду, я не знаю, как вас кормят, но если вы хотите… там достаточно еды.

Юлии пришла в голову мысль, что питание миссионеров тоже весьма скудное.

Эрика покачала головой:

– Спасибо, Джульетта, но нам хватает того, что дает нам Бог. Я думаю, что Айку эта еда нужнее.

Между тем Эрика уже высказала Юлии свои подозрения о том, что Фергер кое-что оставлял для себя из того рациона, который выделялся на корабле для чернокожих. Поэтому она стояла рядом с матросом, следя за тем, как он передает чернокожим принесенный для них пакет. Отбирать еду у рабов Фергер не решался. Эрика заметила, что хотя он любил бахвалиться и орать, но всегда старался держаться от рабов на безопасном расстоянии. Юлию успокаивала мысль о том, что Айку хотя бы находится в безопасности.

Пощечина была неожиданной для Юлии, а удар оказался очень сильным.

Она в ужасе схватилась за щеку, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы:

– Что?..

Карл, покачиваясь, ворвался в каюту и грубо схватил жену за руку, а затем влепил ей пощечину.

– Я предупреждал тебя, чтобы ты не связывалась с неграми! Ты что, думала, я не узнаю, что ты вытворяешь? Сегодня ко мне обратился капитан. Он спросил: неужели меня не устраивает то, как он обращается с рабами? До его ушей дошло, что наш раб получает весьма приличный дополнительный рацион. Теперь с этим будет покончено. И… – Карл злобно взглянул на Юлию. – Держись подальше от этих святош!

На следующее утро под левым глазом у Юлии красовался огромный синяк. В таком виде она не решилась выйти на палубу. Что подумают остальные женщины, когда ее увидят?

Когда Вильма постучала в дверь и спросила Юлию о ее самочувствии, та попыталась отделаться от нее:

– Я чувствую себя не очень хорошо, Вильма. Пожалуйста, лучше не заходите, чтобы… чтобы я вас не заразила…

Однако от Вильмы было не так легко отделаться.

– Ах, дитя мое, хуже мне, наверное, уже не будет.

Когда она зашла в каюту, Юлия смущенно натянула одеяло на голову, чтобы скрыть свое лицо.

Вильма сразу же заподозрила неладное. Она громко щелкнула языком, после того как потянула одеяло вниз:

– Ну, девочка, что же с вами случилось? Это явно не заразно!

– Я споткнулась… о стол.

Юлия сама понимала, как неубедительно звучит ее объяснение. Ей было ужасно стыдно.

– Стол? Хм… – Вильма уселась на край кровати и заговорила материнским тоном: – Бедная девочка! Ваш Карл иногда бывает… не очень приятным человеком. Верно?

Юлия залилась слезами. Участие Вильмы глубоко тронуло ее, и страх, напряжение, тоска прошедших недель вырвались наружу. Вильма, утешая, обняла Юлию и стала терпеливо ожидать, пока слезы не иссякнут.

– Вы знаете, может быть, он ведет себя так странно… потому что… мужчины здесь очень много пьют… У некоторых на корабле появляется настоящее бешенство из‑за замкнутого пространства. Он разозлился на вас?

Юлия кивнула.

– Наверное, приревновал?

На это Юлия, всхлипывая, пожала плечами. Вильма вряд ли отнесется с пониманием к ее заботе о рабе, поэтому Юлия предпочла промолчать.

– Ах, деточка, мужчины иногда бывают очень трудными… и, может быть, ваш Карл… слишком беспокоится о вас? После истории с его первой женой… А теперь еще и эта женитьба.

Юлия насторожилась. Карл никогда не рассказывал ей о своей первой жене.

– Вильма, а что случилось с первой женой Карла?

Женщина удивленно посмотрела на нее:

– А разве он сам ничего вам об этом не говорил?

Юлия покачала головой:

– Только то, что она уже давно умерла… А о существовании своей дочери он сообщил мне только после свадьбы.

Взгляд Вильмы помрачнел.

– Ну, это не слишком вежливо с его стороны. Не знаю, хорошо ли то, что я вам сейчас расскажу, однако, думаю, вам надо об этом знать. Тогда в колонии ходило очень много слухов… Фелис, первая жена Карла Леевкена, была дочерью чиновника, занимавшего очень высокий пост, поэтому она была довольно известным человеком в городе. И все были крайне удивлены, когда она оставила городские развлечения и переселилась на плантацию. – Вильма издала короткий смешок. – Ну, это иногда случается с молодыми людьми. Так вот, некоторое время все шло хорошо. Когда у них родился первый ребенок, девочка, отец Фелис устроил большой бал. А потом Фелис якобы забеременела еще раз. Но теперь ее очень редко видели в городе и в доме ее родителей. – Вильма понизила голос. Ее глаза потемнели. – Одна знакомая рассказывала мне тогда, что Фелис очень сильно изменилась. Наверное, она погрузилась в меланхолию… Бедняжка.

Юлия внимательно слушала рассказ Вильмы. Она в очередной раз поняла, что совершенно ничего не знает о своем муже.

– К тому времени, когда должен был родиться ребенок… в общем, случилось нечто ужасное. – Вильма опустила глаза. – Говорят, что Фелис, скорее всего, не смогла справиться с одиночеством на плантации. Она страдала душевным заболеванием. Да, эта страна иногда готовит нам тяжкие испытания…

– И что с ней произошло, Вильма? – нетерпеливо спросила Юлия, хотя и не была уверена в том, что вообще хочет об этом знать.

Вильма отвернулась.

– Фелис покончила с собой, бросившись в реку, – в конце концов сказала она. – Это было ужасно! Ее нашли лишь несколько дней спустя. Ну и…

– А что произошло с ребенком? – Юлия чувствовала себя словно под наркозом. Какая трагедия там разыгралась?

– Ребенка не нашли. Никто не знает, родила ли Фелис, прежде чем совершить самоубийство, или забрала его с собой на тот свет… Никому не известно, что на самом деле случилось той ночью на плантации Розенбург. – Вильма вздохнула. – После этого отец Фелис устроил Карлу Леевкену нелегкую жизнь. Он считал, что это зять довел его дочь до самоубийства. С тех пор ваш Карл удалился от общества.

Юлия была потрясена. Какой ужас! Но, может быть, именно этим объяснялось поведение Карла. Может быть, он еще не смирился со своей потерей. В Нидерландах ему стало легче, но теперь, когда он возвращался на родину, его, видимо, снова начали мучить воспоминания. Юлия решила впредь относиться к мужу с бóльшим терпением. Может быть, его перепады настроения связаны с этой историей.

Юлия обняла Вильму.

– Я благодарна вам, Вильма, за то, что вы мне об этом рассказали. Может быть, это и вправду поможет мне несколько лучше понять Карла.

Женщина ободряюще пожала Юлии руку.

– Завтра, деточка, снова приходите на палубу. Не прячьтесь здесь внизу одна, это нехорошо.

С этими словами Вильма попрощалась.

Однако Юлии хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, под одно из одеял, и лучше всего – навсегда. Несмотря на объяснения и благие намерения, она испытывала страх. Страх перед Карлом. Ее еще никто никогда не бил.