Текст книги "Феррагосто"

Дон Антонелли был не просто связан с «высокими» людьми в парламенте, он являлся причиной, по которой они там оказались. Таким образом, он был в курсе политической ситуации в стране и мог влиять на нее тем или иным способом. Он мог «поставить» или «снять» человека, и получившие место на верхушке были бесконечно обязаны своим назначением Дону, не упуская возможности отблагодарить его при любом удобном случае. Со временем Франко осознал, что влияние и власть мафии помогли ей сформировать свой собственный кабинет власти. Это была неофициальная сила, которая стала одновременно и берущей, и дающей рукой. Бедные жители искали у Дона защиты, зажиточные – стремились упрочить с ним связи. «Решить дело» через Дона Антонелли было быстрее и надежнее, чем официальными способами. В итоге Гвидо Антонелли превратился в глазах Франко в некую фигуру повелителя, глубоко и идейно преданного своему предназначению. «Uomini d`onore – люди чести», – любил повторять Дон о своих приближенных, облекая собственные деяния в заслуги горделивого вершителя судеб, чье слово должно быть первым и последним. Он не терпел тех, кто пытался обмануть или нажиться на добропорядочных горожанах, ведь таким образом клан терял прибыль. При этом любой из жителей города, кто не выказывал должного почтения к клану, справедливо наказывался. Франко был свидетелем унизительных расплат. Люди, не желавшие идти с Доном на сотрудничество, теряли все и, сломленные, все же приходили на поклон, чтобы вернуть надежное покровительство. Франко не мог одобрять подобные методы, но личное мнение он никогда и нигде не посмел бы высказать. Он принял условия игры, и тот факт, что Семья во главе с Доном способна влиять на приговоры суда, был на руку растущему бизнесу Франко.

Работы на его карьерах постепенно набирали обороты. Месторождения меди оказались бедными, как и предсказывал Николо, но Франко не терял надежды однажды наткнуться на золотую жилу. А пока дела шли своим чередом. В течение двух лет из продуктивной толщи он смог добыть достаточно известняка, чтобы открыть небольшую фабрику по производству цемента. Он сумел наладить и поддерживал связь с «сильными мира сего» Ланцио и часто посещал светские приемы, на которые не скупились жители преуспевающего города. Истории из путешествий и обаяние иностранца стали его визитной карточкой. Все хотели принимать Франко Леграна у себя, и он не успевал отвечать на приглашения.

Незадолго до празднования нового, 1909 года он получил изготовленное вручную приглашение от Донаты, на котором хозяйка акварелью изобразила новогодние атрибуты, однако праздничному ужину не суждено было состояться. 28 декабря в Мессинском проливе произошло землетрясение с магнитудой 7,5 балла. Следом за землетрясением поднялась волна цунами, которая ударила по прибрежным городам Италии. Ланцио, по счастью, не затронуло, но силой толчков и ударом волны Мессина, Реджо-Калабрия, Палми и десяток других городов оказались буквально сметены с лица земли. Италия погрузилась в траур. Правительство отменило все новогодние празднования, страна набросила черную вуаль. Трагические события не могли не сказаться на бизнесе Франко и других дельцов Ланцио: потребность в цементе, который был необходим для восстановления разрушенных городов, возросла вдвое, но, в отличие от некоторых нечистоплотных производителей, он не стремился повысить цену на свой товар.

Франко отправился прямиком в разрушенные города, где работал в качестве добровольца, помогая волонтерам из Красного Креста разбирать завалы и выносить тела из-под руин. Он жертвовал цемент небольшим стоящим особняком городкам, к которым помощь шла слишком медленно, и вернулся в Ланцио едва ли не героем, приобретя новые сферы сбыта для будущих поставок цемента. Тем самым он еще больше укрепил позиции лидирующего производителя, но теперь был вынужден тратить много времени на организацию транспортировки и заключение новых договоров. Все чаще он покидал Ланцио, отсутствуя порой неделями, что не могло не сказаться на его самочувствии.

После очередной долгой дороги Франко выглядел осунувшимся и изможденным, но бездействие не входило в его привычки, и, только вернувшись и крепко отоспавшись, на следующее утро он решил наведаться на виллу Партичини.

Донату и Лоренцо он нашел на террасе. Мальчик играл в мяч, Доната наблюдала за сыном, расположившись в плетеном кресле. Франко приветственно обнял Донату и махнул рукой мальчику. Тот, завидев гостя, бросил игру и подбежал, даже не пытаясь скрыть восторг от встречи с другом отца.

– Вы разминулись с Николо, – сказала Доната. – Он уехал вместе с Марио.

– Боюсь, я не знаю, о ком речь.

– Это мой брат, приехал вчера. Думаю, они скоро вернутся, он не из тех, кто любит занимать себя делами. Лоренцо, ну прекрати же скакать! – одернула Доната сына.

– Ты подрос, – заключил Франко, с улыбкой осматривая ребенка.

– А вы похудели, – ответил мальчик. – Это потому, что видели мертвых там, в городах?

– Лоренцо! – повысила голос Доната.

– Все в порядке, это всего лишь детское любопытство. Да, я их видел, хотя я бы предпочел ответить «нет», но, к сожалению, каждое мое путешествие оказалось наполнено скорбью. Мне понадобились все мои силы и мужество, чтобы помочь другим справиться с несчастьем, но я взрослый, и нам положено решать подобные задачи. Пока рядом взрослые, ты можешь ни о чем не волноваться! – Франко похлопал мальчика по плечу. – А как дела в школе, ты хорошо учишься?

Лоренцо выразительно закатил глаза, показывая, что тема ему вовсе не по душе. Франко засмеялся:

– Ну ладно, хотя бы ответь, как поживает твоя подружка?

– Беатрис? – вспыхнул мальчик. – Хорошо.

– Пойдем в дом, – предложила Доната. – Хочешь перекусить?

Но не успели они переступить порог, как послышался приближающийся стук копыт, и вскоре на подъездной дорожке показались лошади с всадниками. Николо уверенно восседал в седле, следом, неловко подпрыгивая, подъехал запыхавшийся лысеющий мужчина – похоже, это и был брат Донаты. Короткие ноги охватили округлые бока мареммано – Марио изо всех сил старался не вывалиться из седла.

– Хорошо покатались, – заявил он и спрыгнул на землю. Николо тоже спешился и отдал поводья сыну, чтобы тот отвел лошадь в стойло. Мужчины поздоровались, и Марио последовал за Лоренцо, а Доната скрылась в доме, оставляя Николо и Франко наедине.

Они подошли к перилам и закурили. Вдали разливалась морская гладь, над головами, крича, летали громадные чайки, сытые и ленивые.

– Уже виделся с Доном? – спросил Николо.

– Еще нет, я только вчера вернулся. А почему спрашиваешь?

Глядя вдаль, Николо проговорил:

– Ты же знаешь, что делаешь? Бизнес идет успешно, ты хорошо освоился, но ты все еще новичок, и я бы не советовал тебе расслабляться. Чем большего успеха ты достигаешь, тем больше осмотрительности тебе следует проявлять. Будь осторожен с тем, кого ты выбираешь в партнеры.

– У меня хватит опыта определить границы. Твои опасения напрасны. С Гвидо мы ведем дела, наши интересы не пересекаются, напротив, они идут бок о бок.

– Ах да, лотерея, как я мог забыть. Мафия теперь занимается легальным бизнесом, не думал, что застану такое, – усмехнулся Николо.

– Ты верно заметил: я новичок. А с таких, как я, спрос обычно один – плати или убирайся. Лотерея помогла мне войти в доверие к Дону, в ответ он помогает уладить любые проблемы, которые встают на пути, а их не так уж мало.

– Охотно верю, что такое сближение тебе только на руку, я только предупреждаю тебя: не открывай этим людям все карты. Твой бизнес – только твой. Плати дань, но не встречайся с Гвидо без нужды, не приглашай в свой дом и поменьше заглядывай в его. Тебе может льстить подобная близость, но я родился и вырос здесь и могу тебе сказать, что люди чаще жалели, нежели радовались тому, что знакомы с Гвидо. Ты думаешь, у меня не бывает сложностей? Но я нахожу возможность обойтись без его помощи. Как и все, плачу им ежемесячную дань, но не более того. Советую тебе поступать так же.

– Возможно, ты и прав. Но я не вижу причин волноваться об этом. Повторюсь, нас связывает только работа. Гвидо не сует нос в мои дела, а я не лезу в его. Мой бизнес процветает, чего еще желать?

– Тебе везет больше, чем мне.

В душе Франко эти слова отозвались чувством вины.

– Надеюсь, не моя фабрика тому причиной?

– Кто знает. Покупатель не объясняет поставщику, почему больше не заинтересован вести с ним дела. Я вижу лишь результат, и он довольно плачевен: за последние полгода продажи снизились на треть. Покупатели уходят, хотя мои цены одни из самых выгодных на рынке. Опущу еще ниже – мне ничего не останется.

– Плохи дела, – ответил Франко. – Знаешь, я мог бы предложить тебе поставки на побережье. Рынок сбыта сейчас огромный, подумай только о масштабах тамошнего строительства, если удастся наладить связи, сможешь как минимум год ни о чем не беспокоиться! Я дам тебе адреса нескольких людей, и, дай бог, ты поправишь свои дела.

Их разговор прервал светловолосый мальчуган. Он выбежал на террасу и помчался по кругу, а потом подбежал к решетке и просунул голову, разглядывая верхушки деревьев и лестницу, уводящую к морю.

– Не упади! – Франко выкинул сигарету и подошел ближе к ребенку, готовый схватить его за рубашку при малейшей угрозе провалиться. Из-за сходства с отцом Франко заключил, что перед ним сын Марио – племянник Донаты. Мальчонка наконец оторвался от созерцания окрестностей и вытащил голову.

– Эй, малец, прокатить тебя на лошади? – крикнул Франко в спину убегающему ребенку, но тот уже скрылся в доме.

– Это Энрике. Обожаю этого сорванца, в последний раз, когда они к нам приезжали, он был совсем крошкой. Доната сама не своя, когда они нас навещают. Отец подарил ей этот дом, а Марио предоставил в распоряжение лишь доброе напутствие, посчитав, что мужчина обязан одолеть превратности жизни в одиночку. С тех пор этот дом не дает ему покоя, а он не дает покоя сестре. Когда уезжает, то, кажется, и вовсе забывает про ее существование, а стоит приехать и пожить здесь немного, все возвращается. Как по мне, то для мужчины Марио слишком обидчив.

– Они же брат с сестрой, разберутся. А мне, пожалуй, уже пора идти. Я заехал только повидаться с тобой и дать знать, что вернулся. Я должен увидеться с Доном.

– Помни, что я сказал тебе.

– Bene.

Попрощавшись с другом, Франко направился прямиком к Гвидо Антонелли, но тот не смог принять его сию же минуту, и Франко пришлось ожидать. Прошло порядка пятнадцати минут, прежде чем он услышал вкрадчивые шаги. Вероятно, Дон принимал кого-то у себя, и теперь аудиенция окончилась. Шаги приближались, и вскоре в арочном проеме он увидел уходившего посетителя. С удивлением он узнал в нем управляющего собственной фабрикой, Дино Марчи, сутулого мужчину сорока с лишним лет. Всегда без нужды напряженный, теперь, завидев начальника, он едва не трясся мелкой дрожью.

– Дино? Что ты здесь делаешь? – Франко был по-настоящему удивлен.

– Здравствуй, Франко, не знал, что ты уже вернулся.

– Почему ты не на фабрике?

– В этом все дело. – Он наконец сфокусировал свой взгляд. – В твой отъезд произошла досадная неприятность. – Губы его скривились.

– Что случилось? Почему ты не связался со мной? – Тон Франко стал ледяным.

– Мы не знали, куда слать письма, не знали, где ты. – Он пытался придать голосу подобающую нотку отчаяния, однако в нем слышалось лишь недостаточное почтение, которое Франко с раздражением уловил.

– И ты решил уладить дело с Доном? – понизил он голос, чтобы его не услышал Гвидо.

– А куда мне было идти? – пожал управляющий плечами.

Франко внезапно разозлился. Не на Дино, не на Гвидо, а на себя: за то, что покинул город и оставил дела на долгий срок, за то, что в его отсутствие эти дела был способен урегулировать только Дон.

– Так что случилось?

– Происшествие: у нас пропал один из рабочих.

– В каком смысле – пропал?

– Да-да, именно так. Еще на Феррагосто! Когда я послал группу рабочих осмотреть Клык, они разбрелись кто куда, осматривали породу, брали пробу скального грунта, а когда пришло время возвращаться, то недосчитались Паоло. Его нет уже несколько дней.

– Вы работали на Феррагосто? И я не помню, чтобы давал указание на осмотр Клыка, – жестко сказал Франко. – Ваше дело – заниматься уже разработанными месторождениями.

– Нет, не давал, не давал, – зачастил управляющий. – Его дал Дон.

– Гвидо? Но… – Его оборвали на полуслове. Боец Риччи вошел в комнату, приглашая Франко последовать за ним.

– Мы еще поговорим, – зло бросил Франко, поднимаясь и следуя за крепкой фигурой. Они прошагали уже знакомыми коридорами в пропахший алкоголем и табаком кабинет Гвидо Антонелли, который, казалось, был искренне рад приезду друга. Они крепко обнялись, и Дон, не дав Франко отдышаться, распорядился:

– Мне нужно, чтобы ты сопроводил Риччи и еще двух парней в Рим. Там надо уладить одно небольшое дельце. – Его голос приобрел отеческий тон. – Поезжай с ними. Ребята они горячие, а ты умеешь сохранять хладнокровие.

Франко размышлял. Он не хотел вмешиваться в дела Семьи, к тому же чувствовал, что дело, на которое его пытался подрядить Дон, не касается его напрямую, однако по какой-то причине Дон хотел избавиться от Франко в этот раз. Помня о том, что Гвидо не принимает отказы, Франко ничего не оставалось, как постараться протянуть время.

– Когда это нужно сделать?

Дон Антонелли бросил взгляд на наручные часы и спокойно ответил:

– Думаю, если выдвинетесь сейчас, то как раз успеете.

До Рима добрались, когда уже почти стемнело. Машиной правил шофер Дона, на переднем сиденье раскинулся Риччи, сзади вместе с Франко находилась еще парочка насупленных, зыркающих по сторонам молчаливых парней. «Бойцы Риччи», – решил он. Их внешний вид не оставлял в этом никаких сомнений. Ехали молча. Франко пытался было задремать, но внутренняя нервозность не позволила ему сомкнуть глаз до самого города.

Плутая по подворотням окраин Рима, они вскоре подъехали к небольшому частному дому. Окна его были закрашены краской, так что со стороны можно было решить, что внутри никто не живет. Однако, когда шофер издал короткий гудок, в окне зажегся свет, и через минуту на улице появился мужчина, наспех натягивающий рубашку на голое тело. Он застыл на пороге и, когда Риччи подошел к нему вплотную, вскинул руки в миролюбивом жесте. Франко не мог, да и не старался, разглядеть в темноте лица человека, но хорошо слышал оправдывающийся тон и видел его жестикуляцию, выражавшую крайнюю степень отчаяния. Франко не успел ничего осознать, как мужчина упал на землю, сраженный мощным ударом. В ту секунду бойцы Дона бросились к несчастному, будто спущенные с цепи сторожевые псы. В руках одного из них блеснул нож, и темноту разорвал сдавленный крик – один, другой, а потом тишина, в которой Франко с отвращением различил густое бульканье и приглушенный стон. Оцепенев от напряжения, он наблюдал, как трое мужчин быстро орудуют, склонившись над телом. Все случилось в какую-то минуту или две. Еще секунда, и бойцы попрыгали обратно в машину. Риччи все еще стоял над умолкнувшим, по всей видимости, уже безжизненным телом мужчины. Затем он бросил на него какой-то маленький предмет и, оглянувшись по сторонам, не спеша вернулся в машину. В салоне запахло теплой кровью. Мужчины вытирали руки платками, кажется, только теперь Франко понял, зачем они их всегда носили с собой.

– Он мертв? – спросил Франко.

– Он нарушил омерту[7]7
  Закон молчания.


[Закрыть]. Это обычный стукач, – небрежно бросил Риччи.

– Что за предмет ты бросил ему на грудь?

– Его гнилой язык.

Дорога домой показалась Франко долгой. Достаточно долгой для того, чтобы ошеломленный француз мог в полной мере осознать, с людьми какого рода он связал свою судьбу.

Глава 7

Ланцио, Италия. 1972 год

Утром Кристина не появилась в доме графини, и Карло, набрав ее номер, выяснил, что она занята в цветочной лавке. Он сказал ей, что приедет, чтобы обсудить начатое дело.

– Мы должны собрать все кусочки мозаики воедино, – сказал Карло.

– Вообще-то это только твоя задача, – парировала девушка.

– Да ладно, ты же не бросишь меня теперь. Давай договоримся, я приеду и помогу тебе с торговлей, а потом ты поможешь мне разобраться кое-в-чем.

– Si, синьора, букет будет готов к утру. Si, – отвлеклась она на покупательницу, а затем прошипела в трубку, что согласна.

Очаровательный магазинчик Кристины нашелся на виа Феретти под деревянной вывеской с вырезанными по кругу цветами. «Bella Rosa», – прочитал Карло, толкая входную дверь и обозревая Кристину в резиновом фартуке и перчатках.

– Не слишком оригинальное название. – Он усмехнулся.

– Мою мать звали Роза, так что еще слово – и эти ножницы полетят в твою сторону.

– Черт, прости меня.

– Иди сюда, садись на этот стул и рассказывай, пока я буду подрезать цветы. И не вздумай болтать с моими посетителями.

Карло послушался и примостился у стола, заваленного обрезками цветов.

– В общем, я тут поизучал список, и, знаешь, я подумал, что каждое из этих имен может скрывать тайну пропавшего состава. Что-то не верится, что шестнадцать человек просто случайно оказались там вместе.

– Что ты имеешь в виду?

– Нам необходимо понять, кому из них или их окружения могло быть выгодно исчезновение. Я думаю, что любой из пассажиров мог быть причастен к этому, нужно лишь выяснить, кто именно. Например, мафиози с таинственным чемоданчиком: что находилось внутри, возможно взрывное устройство? А иностранка? Что она делала в Италии?

– Кто знает!

– Давай еще раз посмотрим на список, – он достал бумаги. – Полагаю, бабушку Джованни мы с чистой совестью можем исключить из круга подозреваемых, все-таки у дамы почтенный возраст.

– Я вчера заметила, что в списке проставлены одинаковые фамилии, две семейные пары. Наверное, их тоже стоит пока исключить, выглядит так, словно они просто купили билеты, чтобы отправиться в небольшое романтическое приключение.

– Возможно. Давай рассмотрим остальных. Вот это имя – Маддалена Ди Пьетро. Это необычно.

– Почему?

– Судя по всему, женщина отправилась одна, это странно для того времени.

– Так же как и Ева Гоцци. – Кристина ткнула пальцем в список.

– Думаешь, они могли быть подругами?

– Запросто. Но вряд ли женщины вообще могли быть в таком замешаны. Подумай сам. Италия начала века. Женщине, пусть даже и высокого сословия, дозволено совсем немногое, ее главное предназначение – служить мужу и семье. Я бы сделала ставку на мужчину.

– Пожалуй, ты права. Давай в таком случае посмотрим на них. Франко Легран – это друг графини, француз, переехавший в Италию, Лоренцо Коломбо – ее сын, вероятно он записан под фамилией отца. Кстати, я не вижу его здесь. А ну-ка, посмотри на этого – Фабио Фини. Ехал один. Других членов семьи нет. Как думаешь, можно где-нибудь добыть информацию обо всех этих людях?

– Это будет задача не из легких, сразу говорю. Есть шанс поискать через справочник, но с учетом количества однофамильцев, не знаю, сколько времени это займет. Да и когда прикажешь к ним наведываться, у меня дел невпроворот. Будем надеяться, Джованни что-нибудь раскопает в Риме.

– Я подумываю съездить в офис железнодорожной компании. Вчера, когда ты упомянула машиниста, меня посетила одна мысль: а не был ли застрахован наш поезд? Потому что если так, то компания-производитель становится заинтересованной стороной.

– Но разве страховые компании выплачивают компенсации в подобных случаях, разве они не относятся к форс-мажорным обстоятельствам вроде землетрясений или ураганов? И не легче ли компании-производителю просто поджечь свой поезд, если уж на то пошло?

– Возможно, они просто хотели скрыть улики. А что скроет их лучше, чем пропажа самого места преступления?

– Я вот о чем думаю: почему на этом поезде так мало людей, Карло? И всего три вагона.

– А что тебя смущает? Это же был не коммерческий заезд, а показательный. Компания Ferrovie dello Stato запустила его, чтобы покрасоваться, что-то вроде рекламного трюка, который наглядно продемонстрирует всем престижность их линий. Пригласив почетных жителей Ланцио, они привлекли к поездке внимание обоих городов. К тому же заезд приурочили к празднику. Как говорится, два в одном.

– Странно, ведь в Италии никого не отвлечь от планов в этот день. Феррагосто… Вознесение. Может, в этом все дело? – прошептала она взволнованно и быстро перекрестилась.

– Хочешь сказать, тут замешаны высшие силы?

– Я просто пытаюсь помочь, – насупилась она.

– Не злись, давай лучше придерживаться фактов. У всего на свете есть объяснение, нам нужно лишь найти его. Поэтому предлагаю не медлить и сегодня же отправиться к ребятам из Ferrovie dello Stato.

– Почему ты думаешь, что я соглашусь все бросить и поехать с тобой?

– Потому что сюда идет твой отец, и, кажется, он только что заметил, что ты помяла машину.

* * *

Компания Ferrovie dello Stato располагалась в промышленной части города. Безликое офисное здание светло-серого цвета внутри оказалось не менее скучным, напоминая всем, что инженерия – дело серьезное, не терпящее излишеств. Оказалось, что высокие начальники принимают только по предварительной записи за две недели. Но Кристина и Карло не собирались сдаваться. Они поинтересовались, могут ли перекусить и выпить лимонада где-нибудь в здании. Выяснилось, что на первом этаже имелась столовая. Дама на ресепшене была либо слишком легкомысленной, либо слишком добросердечной, чтобы заметить подвох в их просьбе, и вскоре они оказались внутри. В столовой царило оживление, близилось время обеда.

– Как мы узнаем, кто из них сможет нам помочь? – прошептала Кристина на ухо Карло и оглядываясь по сторонам.

– Никак. Предлагаю действовать наугад, – ответил Карло. – Главное – держаться непринужденно. Нужно взять что-нибудь из еды. Как тебе, например, лимонный пирог?

– Как тебе тот, с залысинами? – гнула свою линию Кристина.

– Или, может, паста с грибами и моцареллой?

– А вон тот толстяк? – пихнула она в бок Карло, отвлекая его внимание от прилавка.

Наконец он сделал заказ, и оба прошли за столик.

– Толстяк не годится, он ждал обеда весь день, его вшестером от тарелки не оттащишь. А тот, что с залысинами, – жуткий зануда. Он заставит нас уснуть еще до того, как скажет что-нибудь полезное. Предлагаю вон того, высокого и серьезного.

– Он взял только чай с кексом и салат.

– Вот и отлично.

Карло поднялся и пошел к столику. Кристина последовала за ним с тарелкой в руках. Спросив разрешения, они присоединились к мужчине в строгом костюме, который оказался ведущим инженером компании и на удивление разговорчивым собеседником.

– В компании не слишком-то любят обсуждать эту тему, – ответил он, когда выслушал причину, по которой его потревожили. – Вы, наверное, заметили, что повсюду висят фотографии того поезда. В железнодорожном музее Рима есть макет туннеля и прилегающих к нему областей, а у нас его копия. И все равно для всех работающих тут эта тема – табу.

– Но почему? – удивился Карло.

– Издержки профессии. Нам нравятся факты и точные решения, а это дело им не поддается. Компания Ferrovie проводила собственное расследование – кстати, макет остался с тех самых пор. Но оно не дало результатов. Говоря кратко, не нашлось логичных объяснений тому, что целый состав испарился без следа. А в иные мы здесь не верим. Мы привыкли получать ощутимый результат своих действий, ответы, которые дает наука. Но в истории с поездом такой возможности нет: в этой задаче слишком много неизвестных.

– Но мы и не ищем ничего сверхъестественного. Напротив, наши цели весьма приземленные.

– Например?

– Например, мы бы хотели разыскать родственников пропавшего машиниста.

– Зачем вам машинист? – удивился инженер. – Полагаю, это простой человек, выполнявший свою работу по управлению электрическим локомотивом. Наверняка он чрезвычайно гордился тем, что ему поручили такую почетную миссию, но я уверен, что это был обычный работяга, не имеющий отношения к исчезновению. Да и других туда бы не допустили, ведь это, можно сказать, историческое событие в масштабах не города, но страны. К организации проекта подошли очень ответственно, в то время им занимался серьезный человек, посему я исключаю любые пробелы в том, что касается подготовки и проведения знаменательного события.

– Как его звали, можете вспомнить?

– Некий Легран, он работал с нашей компанией в 1910 году. В музее хранится информация об этом человеке, можете сами все посмотреть при случае.

– Франко Легран? – переспросил Карло, припоминая имя из списка.

– Да, кажется, так.

– Это друг Донаты и ее мужа, она упоминала его, – повернулся к Кристине Карло. Она неопределенно кивнула в ответ, явно нервничая.

– И позвольте еще один вопрос, – вдруг быстро проговорила Кристина, заметив, что женщина с ресепшена вошла в столовую и уже направлялась к их столу, нахмурив брови. – Вы не знаете, был ли застрахован тот поезд?

– Насколько я знаю, нет. В те годы в основном страховали на случай пожара. А как вы понимаете, для поезда это не опасность номер один. Именно поэтому я думаю, что нет, застрахован он не был.

– Большое вам спасибо, нам уже пора идти, – потянула Кристина Карло, и они успели ретироваться, прежде чем женщина успела их остановить.

– Мы что, весь день будем ото всех сбегать? – спросил Карло, со смехом оглядываясь на стеклянные двери. – Сначала твой отец, теперь женщина с проходной.

– А как, по-твоему, ведутся расследования?

– Я смотрю, ты вошла во вкус. – Карло бросил взгляд на раскрасневшиеся щеки Кристины, пока они шли к машине, припаркованной на стоянке. Неподалеку стояла телефонная будка, и Кристина, вдруг сменив направление, устремилась к ней.

– Давай позвоним Джованни, вдруг он что-то выяснил?

Она оказалась права. Карабинер обрадовался их звонку.

– Пришел ответ из столицы, – сказал он. – Со мной связался хороший приятель, который работает в тамошней жандармерии. Он просмотрел архив и сказал, что у него на руках только заявление о пропаже, написанное от имени компании-производителя, полицейский отчет с места происшествия, список всех, кто был на борту, протоколы допросов свидетелей на станции и выжившего и некоторые уцелевшие фотографии. Я попросил прислать мне все копии этих документов, но на всякий случай еще раз просмотрел список, чтобы сверить его с нашим. И знаешь, что я выяснил? Там на одну фамилию больше.

– Машинист?

– Да, откуда ты знаешь? – В голосе Джованни послышалось разочарование.

– Римские полицейские не упустили бы такой важной детали. Ох, не обижайся! Я не это имел в виду.

– Все в порядке. Его фамилия, я записал, Оттавио Пелагатти.

– Довольно редкая.

– Более чем. В Ланцио едва ли найдется десяток семей с подобной.

– Это значительно облегчит наши поиски. Спасибо тебе.

– Держи меня в курсе, – отозвался Джованни.

– Какая удача! – воскликнула Кристина, когда они вышли из будки на улицу. Теплый ветер гулял по парковке, он трепал ее просторную футболку. – Думаешь, мы сможем найти семью этого машиниста? У нас нет ничего, кроме фамилии, но считаю, что нам очень повезло с ней.

– Честно говоря, не уверен, что нам стоит тратить время на машиниста. Я все больше думаю о том, что сказал инженер: это был простой наемный человек, вряд ли он может иметь отношение к пропаже. Только то, что мы не вспомнили о нем раньше, не делает его подозреваемым номер один.

– Мы не можем знать это наверняка.

– Меня больше заинтересовал этот Франко, кем бы он ни был. Хочу расспросить графиню о нем, уверен, ей есть что рассказать. Если инженер прав и Франко действительно заведовал строительством и прокладкой железной дороги, то он обладал властью, достаточной для того, чтобы как-то помешать первому проезду.

– Ты так думаешь? Но зачем ему это было нужно? Ведь это же испортило бы его репутацию.

– Мы просто обязаны дергать за все ниточки в надежде, что одна из них приведет нас к ответу, – сказал Карло больше самому себе, нежели Кристине.

– Мне не нравится твой настрой. Мы обязаны все проверять! – Она вернулась в будку и вытащила из крепления потрепанный справочник. Открыв список на букве «П», Кристина дернула лист с нужной фамилией.

– А ты не думала, что кому-нибудь из уважаемых инженеров может понадобиться эта страница?

– Не занудствуй. Я не в состоянии запомнить десять цифр, стоящих в ряд без пробела. Что за дурацкая манера писать номера таким образом!

Им повезло только на пятый раз. Договорившись о визите по телефону, Карло и Кристина подъехали к каменному дому, где располагалась квартира семьи Пелагатти. Глубокие трещины покрывали штукатурку, шиферная крыша вся в грубых заплатах, ржавая наружная лестница едва держалась на креплениях, грозясь обрушиться на любого, кто рискнет воспользоваться ею. Очевидно, дом находился если не в аварийном состоянии, то был весьма к нему близок.

Им открыла пожилая женщина в шерстяном платке на плечах. Она была слепа, прозрачные глаза смотрели сквозь Карло и Кристину.

– Вы принесли мою почту?

– Добрый день, синьора. Мы звонили насчет визита. Наверное, нам ответил кто-то другой?

– Бабушка, кто там? – Из-за плеча женщины появилась радушная девушка с длинной косой. – Привет, проходите, пожалуйста! Si prega, бабушка, иди в комнату. – Она осторожно взяла старушку под локоть.

– Спасибо, что согласились принять нас, – сказала Кристина и представила себя и Карло.

– Флавия.

– Очень приятно. Так машинист пропавшего поезда действительно был вашим родственником?

Флавия кивнула и пригласила внутрь, попутно выразив сомнение в том, что может чем-либо помочь. Единственным человеком, который мог бы что-то рассказать об Оттавио, была бабушка Флавии, женщина, что открыла дверь. Как выяснилось, она приходилась кузиной пропавшему машиниста. Все остальные давно отошли в иной мир.

– Вы могли бы поговорить с бабушкой, но она никого уже не узнает и почти ничего не помнит. Но если хотите, можете спуститься в подвал, не знаю, с какого года там хранятся вещи, но я не припомню, чтобы там прибирались. Может, сумеете найти там следы Оттавио?

Карло и Кристина с готовностью согласились, и Флавия провела их вниз по темной сырой лестнице. Открыв дверь и осмотревшись, она принялась сокрушенно цокать языком, вероятно, в очередной раз поражаясь количеству ненужных предметов, что громоздились вокруг.

– Я буду наверху, если понадоблюсь.

В помещении яблоку негде было упасть, всюду высились горы разноцветного хлама, густо покрытого пылью. Рыхлая паутина повисла по углам, стены источали холод. Кое-как держались на стенах полусгнившие полки, невидимые из-за сваленного на них скарба. Карло и Кристина пытались определить, с чего им начать поиск, казалось, с помощью этих заброшенных вещей можно было путешествовать во времени. Ближе к выходу располагались более современные предметы обихода: бывшая когда-то желтой детская коляска, чуть позади – деревянная кроватка с цветными бусинами на балдахине, раскладная лестница, прислоненная к железной трубе, подле нее пылились рабочие ботинки. Засохшая связка лука, подвесная масляная лампа, кресло-качалка, расколотое пополам. Стопки книг, старый столик, пустые стеклянные банки. Но чем глубже пробирались Карло и Кристина, тем стариннее становились и сами вещи. Кристине попался журнал 1948 года, и она с интересом пролистала его, разглядывая моделей, позирующих в модных новинках двадцатичетырехлетней давности. Рядом пылился выцветший глобус, настенные часы с черным циферблатом, старый велосипед, судя по модели, родом из далеких 30-х; теперь он безнадежно проржавел.