Текст книги "Крадущаяся Тьма"

– Может быть, теперь тебе понятно мое беспокойство, – мрачно ответил Нисандер.

Они никогда с тех пор не вспоминали о том своем разговоре, но ужас, который испытал тогда Серегил, вернулся теперь в полной мере.

– Потроха Билайри! Ты тогда нагнал на меня страху! Нисандер тяжело вздохнул.

– Я никогда не прощу этого себе, поверь, но и тебя мне трудно простить за то, что ты вынудил меня к таким действиям. Ты помнишь, что я сказал тебе тогда?

– Молить богов, чтобы никогда не узнать, что собой представляет тот диск.

– Именно. И чтобы выполнить стоящую теперь перед тобой задачу, ты должен по-прежнему принимать это как мой ответ на твой вопрос.

Серегил мрачно сгорбился в кресле.

– Все тот же ответ, да? А что, если я скажу «нет»? Что, если я скажу тебе: или ты расскажешь мне обо всем, или я в эти игры не играю?

Нисандер пожал плечами.

– Тогда, как я уже говорил, я сотру все воспоминания об этом разговоре из твоей памяти и отправлю тебя домой. Наверняка найдутся другие, кто захочет помочь мне.

– Вроде Теро, я полагаю? – не удержался от колкости Серегил.

– Ох, ради всего…

– Ему-то известен ужасный секрет? – Старая ревность сжала сердце Серегила. Ему очень тяжело было бы услышать, что молодой ученик мага знает больше, чем он сам.

– Он знает меньше тебя, – раздраженно ответил Нисандер. – Так хочешь ты участвовать в этом деле или нет? Серегил уныло вздохнул:

– Ладно уж. Так что я должен сделать? Нисандер вытащил из рукава мантии лист пергамента и протянул ему.

– Для начала скажи мне, что ты об этом думаешь.

– Похоже на страницу из книги. – Пергамент потемнел от возраста или непогоды. Серегил потер уголок листа между пальцами и понюхал, потом принялся рассматривать шрифт. – Очень старой книги, созданной четыре или пять столетий назад, а то и раньше. Сначала ее хранили небрежно, но потом очень берегли. И пергамент сделан скорее не из телячьей, а из человеческой или ауренфэйской кожи. – Он сделал паузу, рассматривая следы сшивания на левом краю. – Дырочки целы, похоже, лист осторожно вынули из книги, а не вырвали, хотя к этому времени книга уже пострадала от влаги. Судя по цвету пергамента, я сказал бы, что страницу пропитали ядом, но затем он был удален, иначе мы не могли бы сейчас изучать ее.

– Совершенно верно.

Полностью погрузившись теперь в изучение пергамента, Серегил рассеянно потеребил прядь волос.

– Так, смотрим дальше. Книга написана на древнеасуитском языке – языке горцев северных провинций Пленимара. Отсюда можно заключить, что ее автор или из тех мест, или знаток разных языков.

– Совсем как ты, милый мальчик. Как я понимаю, ты мог бы это прочесть?

– Гм-м… Да. Похоже на бред сумасшедшего пророка, хотя и очень поэтичный. «Взирай со мной, возлюбленный, как демоны сбирают грозди с лозы». Потом еще что-то о лошадях… И вот: «Золотое пламя обвенчано с тьмой. Прекрасный появляется, чтобы ласкать кости дома…» Нет, не так: «Кости мира».

Серегил перешел к столу и придвинул лампу поближе.

– Да. Я сначала подумал, что тут просто ошибки в написании значков, но дело не в этом. Здесь явно шифр. Нисандер протянул ему восковую табличку и стилос:

– Попытаешься разгадать?

Просмотрев весь текст, Серегил обнаружил шестнадцать неправильно написанных слов. Когда он выписал все оказавшиеся не на месте буквы, их оказалось двадцать девять. Серегил, хмурясь, постукивал стилосом по подбородку.

– Чертовски трудная штука.

– Еще более трудная, чем ты думаешь, – сказал Нисандер. – Моему учителю Аркониэлю и мне самому понадобилось больше года, прежде чем мы нашли ключ. Правда, в то время мы работали и над другими вещами.

Серегил со стоном отбросил стилос.

– Ты хочешь сказать, что вы уже расшифровали это?

– О да. Это не та задача, которая стоит перед тобой. Но я знал, что ты захочешь увидеть оригинал и сделать собственные выводы.

– И как же этот шифр читается? Нисандер тоже присел к столу, перевернул табличку и быстро стал писать.

– Для начала должен заметить, что найденные значки ничего не дают – мы потратили ужасно много времени, чтобы убедиться в этом. Ключ к шифру – комбинация разделения на слоги и падежи. Как ты знаешь, древнеасуитский язык имеет пять падежей. Однако в шифре использованы только три – именительный, дательный, родительный. Например, взгляни на слова «кости мира».

Серегил задумчиво кивнул и пробормотал:

– Да, это тот самый значок, который меня смутил. Ударение должно бы быть на второй гласной, а не на первой.

– Правильно. Слово «мира» в родительном падеже, неверно проставленное ударение приходится на третий от конца слог, поэтому нужно взять последнюю букву слова. Если имеет место то же самое, но ударение стоит на втором от конца слоге, нужно брать первую букву.

Серегил поднял глаза и ухмыльнулся:

– Я и не знал, что ты такой образованный лингвист.

Нисандер позволил себе довольно подмигнуть собеседнику.

– За века чему только не научишься. Но тут использована действительно очень хитрая система, надежно защищающая от случайной расшифровки. В именительном падеже ударение на втором от конца слоге означает, что нужно взять последнюю букву из следующего слова. В дательном падеже значение имеет только ударение на предпоследнем слоге. Так что весь улов – пятнадцать букв. Если их правильно расположить – следи по тексту, – получается «аргукф чфон хриг»

– Звучит так, словно ты прочищаешь горло… – начал Серегил, но слова замерли у него на языке, буквы на странице пришли в движение и через несколько секунд исчезли вовсе, оставив вместо себя рисунок, похожий на восьмиконечную звезду.

– Магический палимпсест! – ахнул Серегил.

– Именно. Но присмотрись повнимательнее. Серегил поднес пергамент совсем близко к лампе и присвистнул весь рисунок состоял из крошечных, каллиграфически выписанных букв.

– Наш сумасшедший пророк, должно быть, писал это пером колибри.

– Можешь прочесть?

– Не знаю. . Очень уж мелко. Написано коникой – шрифтом, которым пользовались придворные писцы во времена первых Иерофантов, но орфография странная, словно писавший хотел передать звуки одного языка алфавитом другого. Да, именно это он и сделал, умный старый недоносок Ну так, если взяться за это с фонетической точки зрения…

Бормоча себе под нос, Серегил медленно разбирал перепутанные строки Через полчаса он победно улыбнулся:

– Чистый дравнийский! Нисандер, это, должно быть, написано по– дравнийски!

– По-дравнийски?

– Дравнийцы – племя, обитающее в оставленных ледником долинах в Ашекских горах, к северу от Ауренена Я бывал там еще мальчишкой, но язык помню Дравнийцы – мастера саг и легенд Собственной письменности у них нет, но писавший это умудрился передать звучание слов Он точно был знатоком редких языков Трудно, конечно, все это распутать, но здесь всего несколько слов они повторяются снова и снова, чтобы образовать рисунок Кстати, писано кровью – скорее всего его собственной, раз уж он оказался достаточно ненормальным, чтобы тратить силы на такое.

– Может быть, – откликнулся Нисандер – Но можешь ты понять, о чем там говорится?

Серегил взглянул на него и торжествующе хмыкнул:

– Ага! Так вот в чем дело! Ты-то этого перевести не смог!

Нисандер притворился оскорбленным.

– Должен напомнить тебе о той клятве, которую ты дал… Серегил с самодовольной улыбкой поднял руки:

– Знаю, знаю. Но после всех твоих нравоучений и секретов имею же я право немножко позлорадствовать! Тут-то и написано всего. «Камень внутри льда внутри камня внутри льда. Хрустальные рога под каменными». Или наоборот. нельзя определить, какая фраза первая. Только зачем тратить столько усилий, чтобы спрятать подобную ерунду?

– Ничего подобного! – Нисандер хлопнул Серегила по плечу и взволнованно заходил по комнате. – Палимпсест начинается с текста на древнеасуитском, старейшем языке Пленимара, существовавшем еще до возникновения городов Иерофантов. Кажущаяся бессмысленной фраза «Аргукф чфон хриг» оказывается ключом к скрытому сообщению. Оно, в свою очередь, написано алфавитом, применявшимся при дворе Иерофантов, который в те времена находился на острове Курос, но на языке затерянного в горах за Осиатским mopeм племени. У меня были свои подозрения, но ты, милый мальчик, дал мне последнее доказательство. Что за удивительный документ!

Серегил тем временем был погружен в собственные размышления.

– Племена дравнийцев обитают в самых высокогорных долинах Ашекского хребта, они строят свои деревни на самом краю ледника. «Камень внутри льда внутри камня внутри льда». А эта фраза про каменные рога напоминает мне о рассказах торговцев, бывавших в тех местах: что-то такое о долине, где демоны танцуют по снегу и пьют кровь живых. Они называли это Долиной Рогов.

Нисандер остановился перед Серегилом и широко улыбнулся.

– Твой ум похож на гнездо сороки, мальчик мой! Никогда не знаешь, какое сокровище откопаешь в нем в следующий момент.

– Если Долина Рогов действительно существует, тогда это, – Серегил постучал пальцем по грязному пергаменту, – не просто хитрая головоломка. Это карта.

– И возможно, не единственная существующая, – сказал Нисандер. – По последним донесениям, несколько отрядов из Пленимара были посланы к западу от пролива Бал. Мы никак не могли понять, что им там нужно, но ведь Ашекский полуостров лежит как раз в том направлении.

– В это время года? – покачал головой Серегил. Чтобы пересечь пролив Бал, нужно было отправиться к южной оконечности Осиатского моря, известного своими коварными мелями и рифами, труднопреодолимыми даже в хорошую погоду. Зимой же такое путешествие делалось опасным вдвойне. – Чем бы эта штука ни была – этот «камень внутри льда», – пленимарцы очень хотят ее заполучить. И как я понимаю, ты не намерен им это позволить.

– Надеюсь, ты поможешь мне предотвратить столь нежелательное событие.

– Ну. знаешь, делу бы очень помогло, если бы я знал, что искать. Если. конечно, ты соблаговолишь открыть мне священную тайну.

– По слухам, это что-то вроде короны или диадемы, – сказал Нисандер. – Важно то, что она обладает силами, сходными с присущими диску, – ты их испытал на себе.

Серегил поморщился при воспоминании.

– Тогда я наверняка не стану носить ее на этот раз. Но если твоя информация верна, разве пленимарцы нас еще не опередили?

– Может быть, и нет. Раз они отправили несколько отрядов, они, вероятно, не знают точного местонахождения предмета. С другой стороны, мы, возможно, как раз это только что выяснили. И я могу переправить тебя туда гораздо быстрее.

Серегил побледнел.

– Ох нет! Не можешь же ты… Перемещение отсюда в Ашекские горы! Нисандер, да меня же будет выворачивать наизнанку много часов!

– Мне очень жаль, но дело слишком важное, чтобы рискнуть попробовать какой-нибудь другой вариант. И нужно еще подумать об Алеке. Он очень будет бунтовать, если его оставить дома?

Серегил запустил пальцы в волосы.

– Я что-нибудь придумаю. Когда я отправляюсь?

– В полдень, если удастся.

– Думаю, что удастся. Что мне понадобится, кроме одежды и оружия?

– Как ты посмотришь на то, чтобы выдать себя за ауренфэйского мага?

Серегил лукаво улыбнулся:

– Звучит заманчиво, если только не придется полагаться на мои магические способности.

– О боги, нет! – со смехом ответил Нисандер. – Я снабжу тебя предметами, необходимыми для этой роли, а также теми, которые нужны для выполнения твоей задачи. – Он помолчал и стиснул плечо своего младшего друга. – знаю, ты не подведешь меня, Серегил.

Тот поднял брови и бросил на мага хитрый взгляд.

– Держу пари, теперь ты рад, что не убил меня тогда, а? Сколько сейчас времени?

– Скоро рассвет. Мне очень жаль, но придется отправить тебя обратно тем же способом.

– Дважды за одну ночь? Тогда позаботься, чтобы я сразу оказался около тазика!

Глава 2. В «Петухе»

Когда Алек проснулся, по крыше все так же стучал холодный дождь. Руета еще ночью забралась к нему под одеяло; юноша погладил густой белый мех, и кошка громко замурлыкала.

– Как это ты сюда попала? – спросил Алек сонно. Он сел на кровати и увидел у двери спальни старый потрепанный дорожный мешок Серегила. На нем лежала перевязь с рапирой, и новая дужка на эфесе блестела в неярком утреннем свете.

Алек смотрел на аккуратно приготовленные вещи со всевозрастающим изумлением. Совершенно ясно: Серегил уже давно на ногах и собирается в дорогу. А вот Алека он почему-то не разбудил.

– Серегил! – Алек заглянул в дверь спальни друга. Маленькая комнатка и всегда-то была загромождена, сейчас же в нее оказалось невозможно даже войти.

– Доброе утро! – жизнерадостно откликнулся Серегил откуда-то из-за дверцы распахнутого шкафа.

– Что происходит? Ты что, не спал всю ночь?

– Ну, не то чтобы всю ночь. – Серегил появился из глубины комнаты с охапкой теплой меховой одежды в руках и бросил ее рядом с мешком. – И я нашел вот это. – Он вручил Алеку пыльный мешок с полудюжиной замысловатых замков; некоторые из них все еще крепились к расщепленным деревяшкам. – Мне подумалось, что тебя они заинтересуют, раз уж с теми, что на столе, ты разобрался. Только будь осторожен. Некоторые из них кусаются.

Алек отложил мешок в сторону, ничего не сказав по поводу замков, и прислонился к дверному косяку. Серегил был уже в дорожной одежде, но почему-то не торопил его со сборами.

– Что происходит? – повторил юноша, глядя, как Серегил вытаскивает из гардероба пару меховых сапог. – Где, интересно, ты думаешь найти снег в такую погоду?

– Погоди минутку, ладно? – Серегил принялся проверять, в порядке ли шнуровка. – Мне нужно еще кое-что найти, а потом я тебе объясню – что смогу.

Алек вздохнул и отошел к рабочему столу у окна. Налетел новый порыв ветра, и рамы задребезжали. Задний двор гостиницы поспешно пересекал сын Триис Диомис; завеса ледяного дождя скрывала все, кроме ближайших строений. Позади себя Алек слышал возню Серегила.

Стараясь сдержать нетерпение, Алек натянул штаны и принялся растапливать камин. За ночь угли погасли, пришлось вытряхнуть на растопку горючий камень из горшочка на каминной полке. Языки пламени тут же взвились вверх. Алек смотрел в огонь, собираясь с мыслями.

– Знаешь, если смотреть на твои волосы сзади, ты все еще похож на дикобраза, – заметил Серегил, наконец закончивший сборы. Он взъерошил неровные пряди и уселся в свое любимое кресло у огня.

Алек не позволил себя отвлечь.

– Ты куда-то отправляешься в одиночку, верно?

– Всего на несколько дней.

В голосе Серегила прозвучала настороженность, совсем не понравившаяся Алеку.

– У тебя задание?

– На самом деле я не могу об этом рассказывать. Алек внимательно посмотрел в лицо друга и заметил, что тот выглядит очень бледным.

– Это все из-за прошлой ночи? Но ведь ты сказал…

– Да нет же. Просто я никому ничего не могу сообщить.

– Почему? – требовательно спросил Алек, в котором упрямое любопытство боролось с разочарованием. Серегил виновато развел руками:

– К тебе это не имеет отношения, поверь. И пожалуйста, не выпытывай.

– Это задание Нисандера, да?

Серегил бросил на него ничего не выражающий взгляд.

– Я хочу, чтобы ты дал мне слово: ты не станешь пытаться выследить меня, когда я отправлюсь.

Алек хотел было снова возразить, но потом мрачно кивнул.

– Когда ты вернешься?

– Через несколько дней, надеюсь. Тебе придется заняться теми бумагами для барона Оранте и всем прочим, что будет подворачиваться, если окажется возможным справиться в одиночку. И нужно заняться приготовлениями к Скорбной Ночи, если я не вернусь к тому времени.

– Не вернешься к тому времени? – вспыхнул Алек. – До нее ведь всего неделя, и ты устраиваешь празднество по этому случаю у себя на улице Колеса!

– Не я, а мы устраиваем, – поправил его Серегил. – Да ты не беспокойся. Рансер сделает все необходимые приготовления, да к тому времени здесь будет и Микам с семьей. Тебе просто нужно будет играть роль хозяина. Помнишь госпожу Килит, ту женщину, с которой ты танцевал на прошлом празднике?

– Мы должны с ней вместе присутствовать на церемонии Скорбной Ночи.

– Правильно. Она научит тебя всем тонкостям этикета.

– Но ведь гости будут интересоваться тобой!

– Ну, всем известно, что благородный Серегил еще не вернулся из своего путешествия, предпринятого ради успокоения нервов после ареста. Отвечай всем, кто будет спрашивать, что я задержался в пути. Не унывай, Алек! Очень вероятно, что я прибуду обратно заблаговременно.

– Это твое секретное поручение… Оно опасно?

– Разве мы занимаемся чем-нибудь, в чем вовсе нет опасности? – пожал плечами Серегил. – Говоря по правде, я узнаю, насколько рискованно дело, только когда займусь им вплотную.

– И когда же ты отправляешься?

– Сразу после завтрака. Одевайся, и пойдем поедим на кухне.

Алек ощутил запах свежеиспеченного хлеба, как только они спустились. Суматоха, сопровождающая завтрак постояльцев гостиницы, уже улеглась, мальчишка-поваренок отскабливал кухонную утварь, а Силла купала Аутаса в бадейке. Старая Триис сидела у очага, закутавшись в шаль, и чистила свеклу.

– Ну наконец-то явились, – приветствовала пришедших женщина, хотя Серегил редко появлялся внизу раньше полудня. – На очаге горячий чайник, а под салфеткой свежие булочки с корицей. Силла их только что испекла.

– А как сегодня поживает паренек? – Серегил с улыбкой протянул палец младенцу. Лутас немедленно ухватил палец и попытался засунуть в рот.

– Ох, он что-то беспокоен, – ответила Силла, вокруг глаз которой лежали синие тени. – Всю ночь нас будил – у него зубик режется.

Алек покачал головой. То Серегил озабочен своим таинственным путешествием, то тут же играет с малышом, словно у него никаких забот нет.

Не то чтобы Серегил не был искренне привязан к Лутасу. Алек помнил его рассказ о том, как Силла предложила Серегилу честь стать отцом ее ребенка, когда сочла, что это наилучший способ избавиться от призыва в армию. Серегил тогда вежливо отказался. Зная. что интерес друга к женщинам носит сомнительный характер, Алек к тому же заподозрил нежелание с его стороны рисковать дружбой с бабушкой Силлы – Триис. Триис в молодости была сержантом царских лучников и всегда сожалела, что ни сын, ни внучка не выбрали себе военную карьеру. Силла никогда даже не намекала, кто отец ребенка, но ясно было, что мужчина оказался темноволос: сама Силла была белокурой, а глаза и волосы малыша отливали темно-коричневым, как у норки.

Подойдя к очагу, Алек нагнулся над Триис и снял с крюка чайник.

– Что-то ты сегодня выглядишь неважно, – проницательно заметила старуха. – Красавчик отправляется куда-то без тебя?

– Он тебе сказал?

Триис презрительно фыркнула:

– В этом нет нужды. – Она ловко разрезала на четвертинки очищенную свеклу и отправила ее в котелок. – Он напялил свои старые дорожные сапоги и весел, как ласточка, а у тебя на лице уныние, да и одет ты по-домашнему. Не нужно быть волшебницей, чтобы понять, что к чему.

Алек пожал плечами. Триис хозяйничала в гостинице с тех пор, как Серегил тайно купил ее двадцать лет назад. Она, ее семья и Рири – глухонемой конюх – были среди немногих избранных, которым было известно кое-что о двойной жизни Серегила.

– Ладно, парень, не переживай, – прошептала Триис. – Хозяин Серегил очень высокого о тебе мнения, уж это точно. Ни о ком он так хорошо не отзывается, за исключением Микама Кавиша, а ведь с ним они друзья не один десяток лет. И к тому же теперь у нас с тобой появится возможность снова поговорить о стрельбе, э? У меня в запасе найдется еще секрет– другой, да и не годится, чтобы твой замечательный черный лук пылился без дела.

– Пожалуй. – Алек быстро поцеловал ее в щеку и уселся за стол напротив Серегила.

Приглядываясь к весело переговаривающемуся с Силлой другу, Алек заметил морщинки тревоги у того вокруг глаз. Что бы собой ни представляло это его секретное задание, оно вовсе не было таким простым, как давал понять Серегил.

Впрочем, спрашивать о подробностях было бесполезно. Вернувшись в свои покои наверху, Серегил быстро закончил сборы и нахлобучил на голову потрепанную шапку.

– Ну, смотри в оба – особенно когда возьмешься за ту работу для барона,

– сказал он Алеку на прощание. – Мне вовсе не хотелось бы, вернувшись, узнать, что ты попал в Красную башню.

– Ничего такого не случится. Помочь тебе стащить все это вниз?

– Нет нужды. – Вскинув мешок на плечо. Серегил стиснул руку Алека. – Пусть в сумерках тебе улыбнется удача.

Улыбнувшись юноше своей кривой улыбкой, он вышел Алек прислушался к его быстро затихающим шагам.

– И тебе тоже, – с запозданием пробормотал он.

По дороге Серегил задержался на кухне. Пододвинув к Триис стул, он уселся и вытащил плоский запечатанный пакет.

– Оставляю это у тебя. Меня несколько дней не будет, а если я не вернусь, содержимое пригодится Алеку и вам. Нахмурившись, Триис потрогала восковые печати.

– Завещание, да? Неудивительно, что юный Алек такой сумрачный.

– Он об этом не знает, да и не нужно ему знать.

– Ты никогда раньше не оставлял завещание.

– Это просто на случай, если мне не повезет или еще что-нибудь. – Вскинув на плечо мешок, Серегил двинулся к двери.

– Или еще что-нибудь! – скептически поджала губы Триис. – Смотри, как бы это «что-нибудь» не вцепилось тебе в зад, как только ты отвернешься.

– Постараюсь, чтобы такого не случилось. Снаружи дождь мешался с мокрым снегом. Надвинув капюшон своего дорожного плаща пониже, Серегил поспешно пробежал по скользкому булыжнику к конюшне, где Рири уже оседлал его новую кобылу. Серегил бросил парню полсестерция и галопом поскакал к Дому Орески.