Текст книги "Крадущаяся Тьма"

Первыми шли почитатели Далны, роль бога исполнял Валериус Раздражительный дризид восседал под балдахином, сплетенным из ветвей лавра и ивы, облаченный в отличие от обычной своей скромной одежды в великолепную мантию, расшитую золотом, и сжимал в руках посох, украшенный драгоценными камнями и слоновой костью Кому-то из жрецов удалось даже укротить его лохматые волосы, и они падали гладкими волнами из-под короны, однако борода торчала вперед все так же воинственно

– Я не такой уж истовый почитатель Далны, конечно, но должен сказать, что Валериус представляет собой не особенно привлекательного Создателя, – пробормотал Серегил, вызвав этим одобрительные смешки собравшихся Астеллус должен был показывать дорогу Сакору в его путешествии на Остров Рассвета Бога изображала белокурая пухленькая жрица в простой бело-голубой тунике и широкополой шляпе, с дорожным посохом и сумой в руках Когда жрецы вынесли носилки, над ними стали кружиться сероспинные чайки – живые эмблемы бога-странника Иллиора также изображала женщина Она сидела, выпрямившись, в своей развевающейся белой мантии и улыбающейся золотой маске, подняв правую руку, чтобы все видели свернувшегося многоцветного дракона, изображенного на ладони Три процессии встретились на середине площади и остановились там в ожидании кульминационного события.

Снова прозвучали фанфары. Кавалерийский эскадрон в парадной черно– алой форме развернулся у въезда на площадь, за ним появилась царская семья.

– Это она? Сама царица? – прошептал Алек, вытягивая шею, чтобы лучше видеть.

– Она.

Седовласая суровая царица сидела на боевом коне, как и подобает воительнице. Герб – поднятый меч и полумесяц Иллиора – сверкал на ее золотых доспехах, сбоку висели пустые ножны.

Рядом с царицей ехал консорт – Эвенир, ее второй муж, гораздо более молодой, чем правительница. За царской четой следовали сыновья и дочери царицы, среди них Клиа, великолепная в парадной форме своего полка.

Рука Алека скользнула к драгоценной пряжке, удерживающей плащ у него на плече. До сих пор он смотрел на Клиа только как на веселую наездницу, собрата по оружию в заляпанном грязью мундире, с которой можно было обращаться по-товарищески, без церемоний. Теперь же юноша увидел ее словно впервые – на принадлежащем ей по праву месте, в блеске торжественной церемонии.

Всадники медленно приблизились к храму Сакора. Идрилейн спешилась и встала напротив Старца Сакора и жрецов; ее супруг и дети заняли место позади царицы. С этого момента ритуальные фразы произносились уже на современном языке.

Голос Идрилейн был тверд и ясен; подняв руки, она начала гимн, прославляющий Сакора как Хранителя Очага и Меч Мира.

– Да не допустишь ты прихода тьмы! – воскликнула она в заключение.

Столпившийся на площади народ подхватил этот возглас, громогласно повторяя его снова и снова. Наконец вперед выступил Валериус и обеими руками поднял свой посох. Когда крики умолкли, он затянул Песнопение Далны; глубокий сильный голос далеко разнесся по площади.

Алек хорошо знал этот гимн. Когда толпа стала повторять последнюю строку: «Создатель – творец всего, и ничто не исчезнет в его руке», – он радостно присоединился к пению, не обращая внимания на насмешливые взгляды, которые бросали на него остальные гости Килит.

Астеллус и Иллиор помогли Старцу Сакору подняться на ноги, и окружившие их жрецы издали тихий стон.

– Кто останется на часах? Кто охранит Пламя? – вопрошали они.

Из-под своей маски им ответил Иллиор, повторяя предсказание афранского оракула: «Пока дочь, наследница Теламитоса, обороняет и правит, Скала никогда не будет покорена».

Царица вышла вперед, и Старец Сакор повелел ей хранить свой народ на протяжении всей долгой ночи и всего наступающего года. Торжественно поклонившись, Идрилейн принесла клятву за себя и за своих детей – быть защитниками Скалы. Жрец, изображающий бога, вручил ей меч Герилейн и священный факел. Царица повернулась к народу, высоко подняв то и другое, и толпа разразилась приветственными криками.

Последние лучи заката погасли на западе, и двое жрецов вывели из храма черного быка. Передав факел Фории, царица подняла меч правой рукой, а левую положила на голову животного, ласково поглаживая его, пока произносила традиционное приветствие.

Бык фыркнул и выгнул шею, зацепив при этом одним рогом край ее плаща.

Беспокойный шепот пробежал по толпе, словно ветер по пшеничному полю: непокорная жертва – плохое предзнаменование.

Однако животное больше не сопротивлялось, и жрецы легко запрокинули его голову назад, а Идрилейн перерезала горло. Темная кровь хлынула из раны, источая пар в холодном воздухе, и бык рухнул на землю. Царица протянула окропленный кровью клинок Старцу Сакору, и тот, окунув в кровь палец, помазал сначала свой лоб, затем ее.

– Поговори со своим народом, о Сакор! – обратилась к нему царица. – Ты, который покидает живущих и возвращается обновленным! Каким будет твое пророчество?

– Интересно, что они придумали в этом году, – пробормотал кто-то в глубине ложи.

– Разве это не настоящее пророчество? – шепотом спросил Серегила несколько шокированный Алек.

На лице Серегила мелькнула его обычная кривая улыбка.

– И да, и нет. Откровения месяцами собирают во всех храмах Скалы. Они меняются год от года, но обычно оказываются весьма благоприятны для проводимой правительством политики.

Старый жрец встал перед Эгидой, повернулся лицом к толпе и поднял руки.

Однако прежде чем он смог заговорить, неожиданный порыв ветра обрушился на площадь, развевая мантии, срывая с плеч плащи, кружа пыль и сухие листья. Занавеси в ложах захлопали, гонги на своих длинных цепях с ужасным грохотом стали ударяться о колонны.

Расположившиеся уже на ночлег горлицы и чайки, хлопая крыльями, в страхе взвились в воздух, где оказались встречены стаей воронов. Появившись словно ниоткуда из темноты, как и принесший их ветер, черные хищники яростно напали на мирных птиц, разрывая их клювами, терзая когтями.

Люди на площади беспомощно смотрели, как черные крылья затмили коричневые и белые; на поднятые лица капала кровь, липли вырванные перья. Потом на площади раздались испуганные крики: повсюду падали мертвые птичьи тела.

В храме Идрилейн с мечом в руках отбивалась от пожирателей падали, набросившихся на жертвенного быка. Фория и ее братья и сестры кинулись ей на помощь. Рядом с ними размахивал посохом Валериус. Даже на расстоянии Алек и Серегил видели разбрасывающий искры грозный нимб вокруг рукояти посоха. Жрица Иллиора, лицо которой оставалось скрыто за маской, подняла руку, и с ладони ее блеснул ослепительный свет; там, куда попадал луч, оставались неподвижные кучки черных перьев. Гвардейцы, оказавшиеся ближе всех ко входу в храм, бросились вверх по ступеням на помощь царице, другие же солдаты пытались навести хоть какой-то порядок в стенающей толпе, рвущейся с площади.

Над храмами кружило плотное облако черных птиц, пикирующих вниз подобно коршунам. Вороны бесстрашно усаживались на ограду, на украшения зданий. Одна большая птица устроилась на перилах ложи Килит; казалось, она задумчиво смотрит на Алека черным немигающим глазом.

Серегил поднял руку и сделал знак, отвращающий зло. Алек видел, что губы его шевелятся, хотя в гвалте не мог разобрать слов. Ворон издевательски каркнул и улетел.

Потом, так же неожиданно, как и появилось, черное воинство отступило, преследуемое немногими уцелевшими чайками. Горлицы, конечно, не могли противостоять нападению, их мягкие коричневые тельца десятками усеивали паперть храма.

Когда шум, поднятый птицами, утих, из храма стал слышен новый зловещий звук.

Эгида Сакора, к которой не прикасалась ничья рука, издала низкий вибрирующий гул. Пламя на алтаре перед ней взметнулось вверх, став из золотого кроваво-красным. Раздалось четыре удара, затем еще четыре.

– Слушай меня, мой народ! – вскричала Идрилейн. – Это сам Сакор обращается к нам, призывает под свою Эгиду! Внемлите же пророчеству!

Толпа замерла, и Старца Сакора снова вывели вперед; он заметно пошатывался, руки его тряслись.

– Узнай, о народ Скалы, слово Сакора, – провозгласил он тонким старческим голосом. – Укрепляйте стены, пусть будут остры ваши мечи. Храните урожай, стройте могучие корабли. Гляди на восток, о народ Скалы, ибо оттуда грозит тебе враг… – Он на секунду умолк, и руки его задрожали еще сильнее.

– Оттуда…

Старик тяжело оперся на Валериуса, потом выпрямился и сделал шаг вперед. Поразительно чистым и сильным голосом он выкрикнул:

– Будьте готовы к битве и в свете дня, и во мраке ночи! Оттуда грядет Пожиратель Смерти!

– Что?.. – Алек снова оглянулся на Серегила; лицо того было смертельно бледным и мрачным, затянутая в перчатку рука сжимала ограждение ложи там, где недавно сидел ворон.

– Серегил, что случилось?

Алек увидел, как его друг внезапно выпрямился, словно пробуждаясь от кошмарного сна. Серегил заставил Алека умолкнуть еле заметным, но выразительным знаком.

– Мы слышали твое слово, о Сакор! – раздался в воцарившейся тишине голос царицы. – Мы будем готовы!

Толпа разразилась воинственными криками. Старца Сакора вновь усадили на носилки, и начался его долгий путь к берегу моря в Нижнем городе. Там вместе с Астеллусом он взойдет на корабль, отплывающий, как считалось, на Остров Рассвета, где его ожидает новое рождение; на следующий день в его одеждах должен был вернуться гораздо более молодой жрец.

Огонь на алтаре почти погас, и с крыши храма раздались низкие звуки рогов: сигнал, что все огни в городе должны быть потушены.

Процессия жрецов двинулась за носилками Сакора, а царица встала перед алтарем, неся стражу у священного пламени.

– Что за замечательное представление! – воскликнула госпожа Ириэль с вымученным смешком. – Хотя, пожалуй, они в этом году превысили меру, вам не кажется?

– Очень впечатляет, – весело согласилась Килит, кивнув слугам; те появились в ложе со светящимися камнями на длинных рукоятях, чтобы помочь гостям найти дорогу к экипажам. – Я, однако, подозреваю, что у благородного Серегила нас ждет что-нибудь не менее увлекательное. Не хотите ли вы двое поехать со мной в карете?

Серегил склонился над ее рукой.

– Благодарим тебя, но мы, пожалуй, подождем здесь, пока народ немного разойдется, а потом поедем обратно верхом.

– Игры в темноте, а? – Госпожа Килит легко коснулась губами его щеки, потом поцеловала Алека. – Хорошо, встретимся позже на улице Колеса.

После того как остальные покинули ложу, Серегил несколько минут сидел неподвижно, поставив локти на перила.

– Что это за Пожиратель Смерти? – обеспокоенно спросил его Алек. – Эта фраза пророчества прозвучала как угроза или по крайней мере предостережение.

– Я уверен, что это так и есть, – пробормотал Серегил, глядя на опустевшую площадь. Ночь была темной, лишь луна и звезды лили слабый свет, погрузив мир в путаницу серебряных лучей и непроницаемой тьмы. Светящиеся камни мелькали тут и там в руках людей достаточно богатых, чтобы позволить себе такую роскошь, издалека доносились смех и крики «Слава Пламени!» – это начались игры и приключения в темноте.

Что-то в выражении лица друга заставило Алека ощутить тревогу.

– Ты имеешь представление о том, что хотел этим сказать старый жрец?

Серегил натянул поглубже капюшон плаща и поднялся. Алек не мог видеть его лица, когда раздался тихий ответ:

– Не стану утверждать, будто знаю.

Глава 7. Достопамятный вечер

К тому времени, когда Серегил и Алек добрались до дома на улице Колеса, там уже звучала музыка и собирались гости. Алек отдал свой черный плащ слуге у входа и последовал за Серегилом в парадный зал.

Там прибывших ожидали вина и закуски. Каждому гостю вручался светящийся камень на украшенной яркими лентами рукояти, и блики холодного света скользили по стенам, когда приглашенные танцевали или просто прогуливались по залу.

Рансер, встречавший всех у дверей, с важностью объявил имена Серегила и Алека; раздались аплодисменты.

– Добро пожаловать в мой дом в эту холодную темную ночь! – обратился Серегил к собравшимся. – Тем, кто еще не знаком с моим компаньоном, я хотел бы представить благородного Алека-и-Гарета из Айвиуэлла.

Алек отвесил изящный поклон и быстро оглядел зал, надеясь увидеть знакомые лица. Килит и ее спутники уже прибыли, но ни Нисандера, ни семейства Кавишей не было. В дальнем углу Алек заметил группу гвардейцев в бело-зеленых мундирах. Подруга и сослуживица принцессы Клиа, капитан Миррини, приветственно взмахнула своим факелом со светящимся камнем, и Алек помахал ей в ответ, гадая, не пришла ли вместе с ней и Бека.

Только он собрался выяснить это, как Серегил подхватил его под руку и увлек к группе важных аристократов.

– Пора нам сыграть свою роль любезных хозяев. Вместе они обошли весь зал, кланяясь и разговаривая с гостями, обсуждавшими главным образом зловещие предзнаменования на церемонии в храме Сакора.

– По-моему, они перестарались, – фыркнул молодой придворный, которого представили как благородного Мелвита. – Разве есть сомнения, что война вот-вот начнется? К ней готовятся еще с прошлого лета.

Серьезная светловолосая женщина, разговаривавшая с адмиралом Нирейдианом, обернулась к Серегилу и обратилась к нему по-ауренфэйски.

– Исанти марил Элустри, Мелисандра-а-Марана! – тепло ответил ей Серегил. – Позволь представить тебе благородного Алека. Алек, госпожа Мелисандра и ее дядя, благородный Торсин, – посланники Скалы в Ауренене.

– Исанти бек кир, прекрасная госпожа, – произнес Алек с поклоном.

– Исанти марил Элустри, благородный Алек, – ответила женщина. – Благородный Серегил, как я вижу, учит тебя своему родному языку. Теперь так мало людей, владеющих ауренфэйским.

– И еще меньше тех, кто владеет им так хорошо, как ты, прекрасная госпожа, – сказал Серегил.

– Это такой красивый язык, если. конечно, удается им овладеть, – пророкотал Нирейдиан. – В твоем присутствии, благородный Серегил, я не рискну говорить поауренфэйски. Меня уверяют, что у меня совершенно ужасный акцент.

– Еще какой! – воскликнула Мелисандра. – Прости, что мы задерживаем тебя, Серегил, но мы тут поспорили: были ли предзнаменования сегодня в храме настоящими. Не выскажешь ли ты точку зрения ауренфэйе?

Алек с интересом наблюдал, как Серегил старательно изображает задумчивость.

– Ну… Подвергать сомнению неподдельность предзнаменований – не значит ли это бросать тень на само предсказание оракула?

Мелисандра многозначительно посмотрела на адмирала.

– Многие именно так это и понимают. Серегил тактично переменил тему:

– Насколько мне известно, твой дядя, прекрасная госпожа, сопровождал останки Коррута-и-Гламиена в Вирессу?

– Да. И позволь мне выразить самое глубокое сочувствие к твоему горю, – ответила Мелисандра – Для тебя новости о твоем родиче оказались, должно быть, ужасным ударом, в дополнение к твоим собственным неприятностям.

– Благодарю тебя. Рассказы царских гвардейцев, обнаруживших его, заставляют волосы вставать дыбом. Но все же случившееся может принести и пользу. Ты знаешь что-нибудь о реакции Совета Ауренена?

Мелисандра закатила глаза.

– Там полный переполох. Ты же знаешь, старая гвардия все еще считает, что Скала несет ответственность за действия леранцев. Молодые же члены Совета все громче говорят о необходимости покончить с политикой изоляционизма. Адриэль-а-Иллия – одна из самых влиятельных сторонниц примирения.

– Иллия? – переспросил Алек, насторожившись при упоминании знакомого имени.

– Именно, – ответил Серегил, выразительным взглядом предостерегая Алека от дальнейших расспросов. – Кто же еще? Только не путаешь ли ты снова ее с Адриэль-а-Олиен?

– Ох… Да, наверное, так и есть, – пробормотал Алек, гадая, какую промашку он чуть не совершил.

– Майсенские имена гораздо легче запомнить, – улыбаясь, заметил Серегил. – Бедный Алек все еще никак не разберется в наших генеалогиях, со всеми титулами родителей и супругов.

Мелисандра сочувственно кивнула:

– Это, должно быть, ужасно трудно, если ты не знаком с этими обычаями с рождения. О, я вижу благородного Герона! Мне обязательно нужно с ним переговорить. Эрисмаи!

Она бросила на Алека несколько озадаченный взгляд и отошла, сопровождаемая Нирейдианом и другими.

– Я сказал что-то не то, да? – торопливо прошептал Алек, опасаясь, что его услышат другие гости.

– Это моя вина, – ответил Серегил со слабой улыбкой. – Будь я здесь на прошлой неделе, я ввел бы тебя в курс событий. Иллия – имя моей матери, а моя самая старшая сестра, Адриэль-а-Иллия, недавно стала членом Совета Ауренена.

– Сестра?! – Никогда за все время их знакомства Серегил ничего не говорил о своей семье, да и вообще о своей жизни в Ауренене. Алек привык думать, что Серегил, как и он сам, сирота. – Да еще и самая старшая! Сколько же еще их у тебя?

– Четыре. Я – единственный сын, самый младший в семье. – В голосе Серегила зазвучало напряжение.

– Маленький братец Серегил… – Алек подавил смех:

его представление о друге каким-то странным образом изменилось. Однако он тут же ощутил, как между ними возникает барьер, и предусмотрительно переменил тему. – Похоже, скаланцы снова стремятся к союзу с Аурененом, как это было во времена Великой Войны.

– Это так, но неприятности с Коррутом скорее всего помешают делу. Наша недавняя находка может сделать ситуацию хуже, а не лучше, по крайней мере в ближайшее время.

– Но ведь с того времени, как Коррут исчез, прошло почти триста лет!

– Не забывай, о ком мы говорим, Алек. Многие из самых влиятельных членов Совета были его друзьями и ровесниками. Они хорошо помнят, какой прием был оказан Корруту скаланцами, когда он женился на их царице, и при каких подозрительных обстоятельствах он исчез после ее смерти. Если бы не то, что Лере хватило здравого смысла оставить свою сводную сестру Коррутестеру в живых, между двумя странами тогда разгорелась бы война. Что же касается нового союза, все в конце концов будет зависеть от пленимарцев. Если они объединятся с Зенгати…

– О, благородный Серегил! Вот ты где! Шумная компания молодых аристократов с улыбками предвкушения на лицах окружила Серегила.

– Мы уж думали, ты никогда не явишься на собственное празднество, – стала отчитывать его молодая женщина, повиснув у него на руке. – И это после того, как ты пропустил мой осенний прием!

Серегил выразительно прижал свободную руку к сердцу.

– Стоя на палубе корабля под полной яркой луной, я тогда думал только о тебе. Неужели ты не простишь меня?

– Луна тогда была на ущербе, я точно помню. Но так уж и быть, прощу при условии, что ты познакомишь меня со своим новым приятелем, – прощебетала красотка, игриво глядя на Алека, которого оттеснили в угол.

Алек с улыбкой вытерпел бесконечный ритуал взаимных представлений, заметив при этом, что на его любезные приветствия не всегда следует столь же любезный ответ. Несколько молодых людей проявили недвусмысленную холодность.

Серегил тем временем помедлил перед красивым златокудрым щеголем, окруженным стайкой поклонниц.

– Прости меня, господин, но имел ли я удовольствие быть знакомым?..

Красавец отвесил вычурный поклон.

– Я Пелион-и-Эйризин Хейлеус Кирион из Римини, дорогой хозяин.

– Неужели знаменитый актер, недавно сыгравший Эртиса в «Тирари»? – воскликнул Серегил. Молодой человек раздулся от гордости.

– Именно, благородный Серегил. Надеюсь, ты простишь это вторжение – мои спутники так настаивали…

– Напротив, я счастлив видеть тебя! Я рассчитываю, что ты дашь мне знать, когда состоится следующее представление. По всем отзывам, ты – настоящий Крозиус!

– Мне так лестно это слышать, – скромно пробормотал актер.

– Пелион к тому же обзавелся покровителями, – объявил один из стоявших поблизости гостей. – Ты знаешь, Серегил, что эта роль была написана специально для него?

– Мы так и думали, что ты не будешь возражать, – развязно вмешался в разговор прыщавый юнец. – Понимаешь, бедняжка Пелион влюблен, и его пассия может здесь сегодня появиться. Это такая трагичная и невозможная любовь! Да, и у нас для тебя в запасе еще одно удовольствие:

Донеус сочинил сногсшибательную поэму в двадцати трех песнях. Поразительное творение гения!

Серегил повернулся к поэту – надутому верзиле в потертом бархатном кафтане.

– Двадцать три песни! Что за гигантская работа!

– Поэма чудная! – выдохнула одна из поклонниц. – Сюжет – смерть Аршелола и Борестии, но до чего же оригинальная трактовка! Донеусу так не хватает просвещенного покровителя! Ты обязательно должен услышать поэму, благородный Серегил.

– Донеус, немедленно читай! – воскликнул прыщавый юнец. – Никто так не способен оценить новаторский стиль, как Серегил. Я уверен, благородный Алек сможет обойтись без хозяина какое-то время.

Алек хорошо понял завуалированное оскорбление. В толпе раздались смешки, но юноша остался невозмутим.

– Конечно, конечно, – ответил он с улыбкой, глядя прямо в глаза обидчику. – Тонкости поэзии всегда ускользали от меня. Я предпочитаю что– нибудь попроще: старинную балладу, добрую схватку на мечах.

– Прекрасно, пойдемте тогда в библиотеку, – сказал Серегил, подмигнув Алеку, и повел своих гостей к лестнице.

Повернувшись, Алек чуть не столкнулся с Миррини и Бекой, которые вместе с другими гвардейцами подошли поближе.

– Высокомерные недоноски! – пробормотала Бека, бросая вслед поэту и его поклонникам гневный взгляд. – Мне тоже иногда приходится сталкиваться с их хамством.

– Чем я им не угодил? – воскликнул Алек, не зная, смеяться или обижаться.

– Тем, что ты проявил дурной вкус, родившись к северу от Цирны.

– Всегда находятся подобные снобы, – пожала плечами Миррини, ловким движением отбирая у оказавшегося рядом слуги поднос с винными бокалами. – Их легко успокоить – стоит только выбить парочку зубов. Но в твоем случае, пожалуй, с их стороны это просто бессильная ревность. Среди золотой молодежи найдется немало таких, кто хотел бы оказаться на твоем месте.

Миррини окинула Алека пристальным взглядом.

– Ты выглядишь много лучше, чем при нашей последней встрече. Клиа на посту в храме, она просила передать тебе привет. Я тоже скоро должна к ней присоединиться, но долг чести обязывает меня присмотреть за новобранцами, раз уж они попали под мою команду. Бека говорила, что вам с ней случалось скрестить клинки… Э, да вон еще знакомое лицо!

– Валериус из Колата, дризид первого разряда, верховный жрец храма Далны в Римини! – провозгласил Рансер.

Валериус вошел в зал, одетый все еще в церемониальную мантию и корону, хотя драгоценный посох он успел заменить своим обычным деревянным.

– Да благословит Дална этот дом и всех, кто в нем! – пропел дризид, ударяя посохом в пол. Алек поспешил ему навстречу.

– Добро пожаловать, Валериус. Серегил только что поднялся наверх – слушать новую поэму, но он скоро придет.

– Несомненно, этот дурень Донеус, – неэлегантно фыркнул дризид, – со своими двадцатью тремя бурчаниями в животе Все еще ищет себе покровителя. Он читал отрывки из этой дряни у госпожи Арбеллы на прошлой неделе. Я из-за него аппетита лишился Если он загонит Серегила в угол и будет читать ему все до конца, не видать нам хозяина всю ночь.

– Пожалуй, Алеку стоит прийти к нему на помощь, – предложила Бека.

– Да нет, пусть их. Так Серегилу и надо – нечего поощрять эту банду бездельников. Чем вы тут развлекались, ребятки? Как я слышал, ты, Алек, овладеваешь искусством фехтования? – Дризид понизил голос до доверительного рокота. – Это тебе пригодится, раз уж ты попал в такую компанию. – Валериус повернулся к Беке и бросил на нее грозный взгляд. – А ты чем занимаешься! Взяла и сбежала в гвардию, вместо того чтобы выйти замуж, как подобает добропорядочной последовательнице Далны! Этот парень ведь твой ровесник, верно?

– Эй ты, отвяжись от девушки! – воскликнула со смехом Миррини, глядя, как ежится Бека. – Она лучшая наездница среди новобранцев этого года, и я вовсе не хочу, чтобы она променяла меч на. пеленки.

– Валериус! – воскликнул появившийся в зале Серегил:

ему, похоже, удалось отбиться от поэта собственными силами. – Ты благополучно отправил Старца Сакора в плавание?

Валериус ухмыльнулся:

– В гавани сегодня приличные волны. Бедный старый Морантиэль стал зелененьким, как салат, еще до того, как корабль отошел от пристани, хотя, думаю, старик переживет путешествие.

– Мне показалось, что он не слишком твердо выучил свое пророчество, – как бы между прочим заметил Серегил, знаком подзывая слугу с вином.

– После всех этих лет мошенничества, думаю, он пережил потрясение, когда что-то сверхъестественное на самом деле произошло.

– Значит, ты веришь, что это не подделка? Валериус поднял кустистые брови.

– Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Понятия не имею, правда, что собой представляет Пожиратель Смерти, но вороны очень мне не понравились.

Рансер, ожидавший у дверей, снова выступил вперед и объявил:

– Нисандер-и-Азушра Хипириус Мександор Илланди, верховный маг Третьей Орески, госпожа Магиана-а-Риони Мефистабель Тинува Илани, главная волшебница Третьей Орески, и благородный Микам Кавиш из Уотермида с супругой Кари и дочерьми Элсбет и Иллией.

Нисандер и Магиана, в обычных обстоятельствах самые незаметные из обитателей Орески, оказались облачены в богатые одеяния, соответствующие их рангу и торжественности события. Следом за ними в зал вошло семейство Кавишей, не уступающее роскошью нарядов хозяину дома Иллия уцепилась за руку матери, еле сдерживая возбуждение, вызванное и участием в празднестве, и собственным нарядным платьем. Элсбет, серьезная и скромная, по случаю торжеств блистала туалетом из винно-красного бархата.

– Разве ты не пригласил Теро? – лукаво прошептал) Алек на ухо Серегилу.

– Я всегда его приглашаю. Теперь смотри: нас ожидает необычное зрелище.

По знаку Серегила музыканты перестали играть. Гости расступились, и Нисандер вывел Магиану на середину зала. Кивнув хозяину, Нисандер небрежно взмахнул рукой, и стенная роспись ожила.

Фрески на стенах придавали залу вид лесной поляны.

На потолке ветви могучих дубов, оплетенные цветущими лозами, образовывали сплошной шатер, в просветах между стволами виднелись далекие горы и море. Даже галерея, на которой играли музыканты, своей резьбой напоминала увитую цветами беседку.

Нисандер заставил заструиться золотой свет, словно исходящий от скрытого за деревьями солнца. Легкий ветерок, напоенный ароматом цветов, пролетел по залу, всколыхнув листву Танцующие тени заскользили по полу. Нарисованные птицы начали порхать среди ветвей, наполнив зал своим пением.

Гости ахнули от восторга, но волшебство этим не ограничилось. Магиана достала из рукава хрустальную палочку, нарисовала ею в воздухе круг, и на его месте появился переливающийся всеми цветами радуги шар размером с яблоко.

– Иди сюда, господин, – с улыбкой поманила она Серегила. – Эта честь принадлежит тебе как хозяину по праву.

– Я, в свою очередь, хотел бы предоставить ее благородному Алеку – ведь он впервые с нами в Скорбную Ночь.

Раздались аплодисменты, и Алек, приблизившись, в соответствии с указаниями Магианы вытянул палец и ткнул в шар, словно это был мыльный пузырь.

При его прикосновении сфера взорвалась ослепительными искрами. И тут же раздался стук копыт – из чащи нарисованного леса из-под галереи показалось стадо белых оленей. Животные пробежали вокруг зала и принялись щипать травку рядом с дверью в столовую. Из пещер в горах на фреске появились разноцветные крылатые змеи и запели мелодичными голосами. Из-за стволов деревьев робко выглянули дриады и эльфы.

Со смехом и радостными возгласами гости любовались великолепным спектаклем. Иллия вырвалась от Кари и бросилась в объятия Беки, восторженно крича:

– Это же магия, Бека! Самая настоящая волшебная магия! А у тебя такой нарядный мундир! Ты теперь в конной гвардии!

Бека с улыбкой прижала девочку к себе.

– Именно так все и есть.

– Нам нужна настоящая музыка! – воскликнул Нисандер. – Флейтисты, ну– ка сыграйте «Пастушескую идиллию». Музыканты весело заиграли, и пары стали выстраиваться для танца.

– Вот ты где! – воскликнула Кари, пробираясь к старшей дочери и обнимая ее.

– Мама боялась, что до завтра так тебя и не увидит, – пояснил Микам. – Она беспокоилась об этом целый день.

– Ничего подобного, – возразила его жена. – Повернись, Бека, мне хочется получше тебя рассмотреть.

– Теро, по-видимому, занят в другом месте, – заметил Серегил, бросая на Нисандера лукавый взгляд.

– О, приветствую тебя, Валериус, – обратился к дризиду Нисандер, подводя к нему Магиану. – Ты мужественно сражался сегодня в храме. Сказали ли тебе вороны что-нибудь вразумительное?

– Мы как раз сейчас обсуждаем это, – ответил Валериус – Как ни искусны жрецы Сакора в своих «пророчествах», они не имели отношения ни к птицам, ни к гласу Эгиды, насколько я могу судить.

– Это, несомненно, была какая-то разновидность магии, – задумчиво сказала Магиана. – Возможно, сам Сакор явил свою волю, но в любом случае предзнаменование неблагоприятно.

– Во всем этом необходимо разобраться, – согласился Нисандер, – но только сейчас мои ноги не могут стоять спокойно – слишком зажигательно звучит музыка. Как ты думаешь, моя дорогая, осилим мы с тобой танец или два?

– Похоже, тебя придется сковать цепями, чтобы ты смирно лежал в гробу,

– подмигнула ему Магиана.

Валериус с недовольным ворчанием, но ласково посмотрел вслед удаляющейся паре.

– Это ее целомудрие в стиле Орески просто смешно! Они должны были пожениться еще лет двести назад. – Потом внимание дризида что-то отвлекло, и он хитро улыбнулся в бороду. – Надо же, кто тут появился, какая неожиданность! И только посмотрите, с кем вместе!

– Илинестра-а-Мараниал Вистра Илинена Эринд, волшебница Эриндская! – объявил Рансер. – И Теро-и-Процепиос Бинардин Хлинир из– Римини, маг второго ранга из Третьей Орески!

– Ну-ну, – пробормотал Серегил.

Теро выглядел необычно веселым, входя в зал вместе с опирающейся на его руку Илинестрой. Шелковое платье волшебницы переливалось драгоценностями, глубокий вырез в соответствии с последней модой почти открывал розовые соски, обнаженная грудь была прикрыта лишь роскошным ожерельем из жемчуга и черного янтаря. Темные волосы красавицы прикрывала тонкая сетка, украшенная теми же камнями.

Серегил слегка подтолкнул Алека вперед:

– Давай, благородный Алек. Нужно приветствовать наших почтеннейших гостей. Добро пожаловать, прекрасная госпожа, – обратился он к Илинестре, целуя ей руку.

– Спасибо, благородный Серегил, – с холодным кивком ответила волшебница. – А это, должно быть, твой новый компаньон, о котором так много говорят.

– Алек из Айвиуэлла, – представил юношу Серегил, с внезапным беспокойством подумав, не вспомнит ли она мимолетную, но бурную встречу с ним вскоре после их прибытия в Дом Орески Но если женщина и узнала Алека, она не подала виду. Протянув руку, она подарила ему ослепительную улыбку.