Текст книги "Бойтесь своих желаний"

– Ну, что ты, я польщён, – усмехнулся он. – И разочарован.

– Чем? – не поняла Ева.

– Так же, как и большинство моих, и не только моих, подопечных, ты стараешься убедить себя, что происходящее всего лишь сон. Это малодушно и недостойно человека, верящего в чудеса и в любую минуту их ожидающего. Ведь отсутствие этих самых чудес и составляет твою главную претензию к миру. И вот теперь ты пытаешься отмахнуться от случившегося, отменить его. Мало ли что чудо пришлось тебе не по вкусу! Имей мужество достойно встретить исполнение своей мечты.

– Я не хочу быть мужественной, – капризно протянула она. – Я – девочка!

– Ты приняла решение, Ева? – Демон больше не казался обходительным и мягким.

– Да… Наверное… Не знаю! – Она совсем растерялась.

– Я тебя не тороплю. – Лайонел смягчился. – Можешь ещё подумать. В твоём распоряжении время до утра. Точнее, до предрассветных сумерек. Сущностям вроде меня вреден дневной свет вашего мира.

– Ты исчезнешь? – В голосе, против её воли, звучали надежда и огорчение, хотя и то, и другое она предпочла бы скрыть от своего странного гостя.

– Исчезну, – спокойно кивнул он. – Но только вместе с тобой.

На одну секунду Еве подумалось, что это самое «вместе» её бы вполне устроило. Может, напроситься на работу книжного демона-искусителя? А что? Стали бы коллегами с Лайонелом, делились бы успехами, устраивали бы соцсоревнование по количеству душ, изъятых из реальности. Хотя глупости это всё. Только в книжках демоны поначалу были людьми, да не просто людьми, а прямо-таки Паладинами Света, а то и вовсе ангелами. На самом-то деле демоны – это такие сущности специального назначения, в которых вряд ли можно переквалифицироваться. Да и не стала бы она заниматься такими вещами. Чего хорошего в том, чтобы преподносить людям их же мечты в таком вот вывернутом виде, превращая самые любимые вещи в ловушки…

Ладно, пора вернуться к основному вопросу этого вечера. И не стоит откладывать решение до утра. Хотя, возможно, долгая ноябрьская ночь в обществе Лайонела – не самое худшее завершение одной жизни и начало другой. Она взглянула на демона, вальяжно раскинувшегося в кресле, закинув ногу на ногу. Неожиданно взгляд упал на выглядывающий из-за спинки кресла краешек фанерной коробки, обклеенной старыми открытками. В этом ящике хранились вещицы, лишённые всякой объективной ценности, но по разным причинам бесконечно дорогие для самой Евы. Вопреки логике и здравому смыслу, она таскала старую цветную коробку с одной съёмной квартиры на другую. Анька, не раз помогавшая подруге в переездах, всегда посмеивалась над «волшебным сундучком». Сколько же там прекрасных глупостей: их с Анькой школьные записки, линейка и пенал, разрисованные соседом по парте, колокольчик на розовой ленточке с последнего звонка, стихи, посвящённые ей парнем с параллельного потока, её собственные стихи и незаконченный роман…

Стоп! Роман! Как же она могла забыть?! Перебрала кучу книг, а о собственной даже ни разу не подумала. Конечно, её многострадальный роман про драконов, писавшийся в десятом и одиннадцатом классе, был раскритикован всеми, включая верную Аньку. Неудивительно, что Ева предпочитала не вспоминать лишний раз о своём неудачном литературном опыте.

– Ты меня прости, рыжая, но это решительно никуда не годится, – выговаривала лучшая подруга. – Нет, написано здорово, тут я не спорю. К стилю изложения и всяким там описаниям не придерёшься… Но мир! Но герои! Точнее, даже не герои, а одна-единственная драконесса. Она, конечно, няшка, но совершенно не реалистична. И где вообще все остальные? Почти восемьдесят страниц, и никто больше не появился. В твоём благостном мирке что, вообще больше никого нет?

– Есть, просто я ещё не успела про них написать, – оправдывалась Ева, готовая разреветься от столь суровой критики. – Сюжет развивается постепенно…

– Ничего себе постепенно! С этакой постепенностью ты и до пенсии не допишешь.

– Не буду я ничего дописывать, – обиженно буркнула Ева. – Раз уж такая дрянь выходит, то незачем и продолжать.

– Ну, не то чтобы прям дрянь. – Анька решила смягчить удар. – В принципе, даже мило, но как-то… ни о чём. Понимаешь? Славный такой мирок и дракониха прикольная, но когда на три с половиной страницы описываются радости полёта – это скучно.

– Раз скучно, значит, и говорить не о чем. – Решительно отняв у подруги рукопись, Ева навсегда сослала бедных драконов в «волшебный сундучок».

И, надо же, теперь её бесталанный первый литературный опыт неожиданно оказался идеальной книгой. На самом деле идеальной! Квентилон – чудесный мир, впитавший всё лучшее из Средневековья, но напрочь лишённый его недостатков. И как только его не ругали – «плоский», «безликий», «ненастоящий». Может, оно и так, но если уж нужно где-нибудь навеки поселиться, то Квентилон вполне подходит. Но даже не это главное. Один персонаж! Один-единственный и по большей части списанный с неё. Опять же, Ева вдоволь наслушалась упрёков, что только авторы-дилетанты пишут героев с себя или воплощают в них свои мечты и желания. Ну и пусть дилетанты. Зато что может быть лучше, чем оказаться в книге, будучи практически самой собой? В собственной книге! С трудом сдерживая торжество, Ева обернулась к демону и как можно безразличнее поинтересовалась:

– Я могу выбрать любую книгу любого автора? Даже неизвестного?

– Абсолютно любую, – к вящей радости Евы, подтвердил Лайонел.

– Даже незаконченную? – Вот он – самый опасный вопрос.

Ева напряглась и замерла в ожидании ответа.

– Это не имеет значения.

Уф! Какая же она всё-таки умница! Ева с видом победительницы ринулась извлекать недописанный роман – если, конечно, допустить, что победительница может стоять на коленях и копошиться за креслом, вытаскивая ящик из кучи хлама. Высвободив наконец коробку, Ева принялась перетряхивать содержимое под удивлённо-заинтересованным взглядом демона. Не успела она испугаться того, что рукописи могли где-то затеряться, как среди вороха бумаги мелькнул уголок до боли знакомой тетрадной обложки.

– Вот! – торжествующе провозгласила Ева, вручая тетрадки Лайонелу.

Тот взял, перелистал, сначала откровенно недоумевая, но довольно быстро догадавшись, что к чему. Такой сообразительный демон, цены ему нет!

– Ну-ну, – хмыкнул он. – Думаешь, обыграла меня?

– Вовсе нет. – Ева приняла вид святой невинности. – Просто мужественно принимаю исполнение своих заветных желаний.

– Значит, это и есть твоё окончательное решение? – Странно, но взгляд зелёных глаз, устремлённых на неё, казался одновременно насмешливым и серьёзным… или она просто не умела читать по глазам, что более вероятно.

– Угу. Самое что ни на есть окончательное и бесповоротное.

– Ну, тогда не стоит тянуть до утра, – решил демон.

Ева хотела возразить, заявив, что торопиться вовсе не обязательно, что его общество стоит того, чтобы потянуть лишние несколько часов длинной ноябрьской ночи, и что вообще ей всё-таки страшно, но не успела…

…Кожистые крылья мерно поднимались и опускались, без труда преодолевая сопротивление воздуха, внезапно ставшего осязаемым и плотным. Ой! Крылья!!! И мощные когтистые ноги… вернее, лапы. И хвост! И чешуйчатое тело. Пятиметровое гибкое тело поистине великолепной рептилии. Она – дракон! В крайнем случае драконесса. Но уж никак не дракониха. Еву прямо коробило, когда Анька употребляла это ужасное слово.

Эх, Анька, жаль, что ты этого не видишь! Ева, а точнее, никакая больше не Ева, а дракон по имени Эвина вытянула тело вертикально и устремилась к облакам. Затем стрелой ринулась вниз, почти у самой земли перешла на бреющий полёт, чуть не касаясь брюхом воды в мелких озерцах, которые были во множестве разбросаны в этих краях исключительно благодаря её авторской фантазии. Затем снова вверх, проделать пару-тройку пируэтов, а дальше просто лететь, наслаждаясь тугими потоками ветра, обтекающего тело, и обалденными видами внизу. Три с половиной страницы для описания радостей полёта – это много? Как бы не так! Тут и трёх с половиной десятков не хватит. Впрочем, теперь у неё для полётов целая жизнь впереди, а живут драконы долго. Разве могла она, размышляя, какой бы век назначить драконам, подумать, что определяет продолжительность собственной жизни? Итак, она ещё налетается, а пока стоит заглянуть домой. Её новый дом, затерянный в лесистом предгорье, на самом деле был довольно старым. Естественно, зайти в маленький домик в драконьем обличье – задача непосильная. И она обернулась человеком. Да-да! Драконы, принимающие человеческий облик, – ужасная банальность, которая, однако, пришлась как нельзя более кстати при странном повороте судьбы писательницы, не чурающейся фэнтезийных штампов. Дом, милый дом! Хотя Ева оказалась здесь впервые, каждую вещицу она знала до мельчайших деталей. Но сейчас её больше всего интересовало огромное, слегка мутноватое зеркало на стене.

Девушка, глядевшая на неё из зеркальных глубин, не так уж сильно отличалась от той, что Ева привыкла видеть в зеркале каждый день. Только рыжие кудри стали чуть гуще и длиннее, а глаза из серых превратились в голубые. Ну и льняное зелёное платье до щиколоток, перетянутое широким кожаным поясом на шнуровке, – это вам не видавшая виды футболка и полосатые носки. Ева, а точнее Эвина (надо уже привыкать к новому имени), осталась очень довольна собственным отражением.

Итак, она испытала блаженство полёта, побывала у себя дома и оценила свой облик. Если быть до конца честной, то написанная часть романа по большей части крутилась вокруг вышеозначенных моментов. Не так уж неправы были те, кто критиковал отсутствие динамики в её книге и чрезвычайно вялое продвижение сюжета. Почти всё действие происходило в этом домике или в небесах. Ах да! Есть же ещё трактир! Правда, он упоминался всего один раз и был пуст, но подразумевалось, что Эвина просто наведалась в заведение в отсутствие хозяина. Почему бы не попробовать заглянуть туда снова?

Пешком до «Чёрной цапли» – день пути, зато на крыльях – меньше получаса. Вот и трактир – добротное двухэтажное здание, окружённое кустами цветущей сирени. К входной двери ведёт дорожка, выложенная озёрной галькой. Вновь ставшая человеком Ева, толкая дверь, испытывала волнение, граничащее со страхом. От того, что ждёт её внутри, зависело очень многое.

Едва переступив порог, она чуть не запрыгала от радости и облегчения. По залу сновали служанки, а весёлый, румяный трактирщик важно восседал за стойкой. Опасения Евы, что её мир окажется и впрямь безлюден только потому, что она первые восемьдесят страниц не удосужилась ввести ни одного персонажа, кроме главной героини, не оправдалось. Ну, и правильно! Она же задумывала мир с людьми (и не только), просто не успела добавить в сюжет остальных обитателей своей уютной Вселенной, но это вовсе не значит, что их нет.

Посетителей было немного, и внимание Евы-Эвины сразу привлёк мужчина, занимавший один из дальних столов. Сказать, что нечто в его облике показалось ей смутно знакомым, значило бы сильно приуменьшить достоинства зрительной памяти Евы. Она быстрым и решительным шагом пересекла зал и остановилась напротив Лайонела, вальяжно рассевшегося на лавке, вытянув скрещённые ноги.

При виде Евы он добродушно усмехнулся и поднял глиняную чашу с вином, приветствуя старую знакомую.

– Ну, как? – Демон ослепительно улыбнулся и подмигнул. – Не хочешь обратно?

– Не-а.

Часть первая

* * *

«Просыпайся, Евочка, тебя ждёт ещё один прекрасный день в твоём прекрасном мире!»

Я открыла глаза и снова закрыла их. Когда из вашей жизни исчезает необходимость просыпаться по будильнику (исчезает, кстати, вместе с будильниками), вы лишаетесь возможности провалиться в сон, если по каким-то причинам не хотите вставать. А я не хочу. Незачем.

Вот уже почти два месяца, как я – счастливая обладательница сбывшихся желаний – живу в придуманном мною же мире. Будем честны, в мире этом многое недоработано. И это ещё очень мягко сказано. Однако теперь все претензии к несовершенству мира приходится обращать к самой себе. Чертовски неудобно быть одновременно демиургом и недовольным пользователем мироздания.

По большому счёту все претензии можно свести к одной – здесь нечем заняться. Поначалу это безмерно радовало. Какой современный человек, особенно московская студентка, не хотел бы избавиться от нудных четырёх пар в день, дороги до универа и обратно, отнимающей два часа жизни, похода по супермаркетам и прочих вещей, проходящих под грифом «надо»? И это не говоря уже о счастье спать сколько душе угодно. Всё это невероятно мило в первые три недели. А потом… Потом становится скучно. Кто бы мог подумать, что мне будет скучно в собственном мире, где я – настоящий дракон? Ну, то есть часть времени – дракон, а часть – человек. Причём в последнее время я ленюсь быть драконом. Ещё одна невероятность моей новой жизни. Я и представить не могла, что стану отлынивать от полётов, хватаясь за любой предлог вроде плохой погоды или нелётного настроения. А ведь отлыниваю же. И вовсе не потому, что мне наскучили полёты, а из-за нелепого страха «разучиться быть человеком».

Вот какие глупости могут лезть к вам в голову, если вы – одинокая юная драконесса без определённого рода занятий, живущая на периферии и без того не слишком густо населённого мира.

Отсутствие людей тоже кажется благом только когда их вокруг тебя – миллионы. А полная изоляция позволяет кардинально пересмотреть взгляды на общество. Конечно, моя изоляция не то чтобы полная. По счастью, в мире моей книги всё-таки живут люди, хоть я и не удосужилась о них в своё время написать. Я могу видеть этих людей в небольших городках, куда летаю примерно раз в неделю – погулять и закупиться продуктами, Кстати, тащить потом покупки до дома в драконьем обличье – та ещё радость.

Но все эти торговцы, ремесленники, прохожие – не совсем то общество, которое мне нужно. Точнее, совсем не то. Как дитя своего времени я почти лишена сословных предрассудков, но между тем понимаю, что эти люди бесконечно далеки от меня, а я – от них. Ну о чём я могла бы с ними поговорить, кроме разве что погоды?

Поначалу я, правда, пробовала узнать разные городские новости, чтобы понять, чем живёт мой мир. Но быстро оставила это занятие, ибо чувствовала себя полной идиоткой, обсуждая то, о чём не имею понятия. Это было ничуть не легче, чем беседовать о тонкостях оперной музыки или квантовой физики.

Ужасно это осознавать, но я – автор – ни черта не знаю о собственном мире. История и география Квентилона для меня – тёмный лес. Куда темнее, чем тот, посреди которого стоит моя хижина.

В общем, с местными у меня не срослось. Но это сущая ерунда на фоне отсутствия книг! Каждый день, каждый час своей жизни в Квентилоне я чувствовала себя бесконечно обманутой. Я так боялась остаться без книг в родном мире, что согласилась переселиться в выдуманный. И что? Тут совершенно нечего читать!

Кого же в этом винить? Хотелось бы Лайонела, но при чём тут он? Книга-то моя. Кто ж передо мной виноват, что описывая домик героини, я ни разу не упомянула ни одной книжной полки, ни одного завалящего фолианта или манускрипта? Демиург криворукий!

А Лайонел… Ну что Лайонел? Ещё одна причина, по которой не хочется вылезать из кровати. Отчего-то после встречи в трактире я твёрдо уверовала, что мы теперь будем видеться, что книжный демон станет навещать мой милый уютный мирок. Одним словом, вообразила начало прекрасной дружбы. Как последняя дурёха, ждала его каждый день. Так зачастила в «Чёрную цаплю», что завсегдатаи упражнялись в остроумии на тему моей влюблённости в трактирщика.

Но теперь-то, два месяца спустя, совершенно ясно, что прекрасный демон из моих грёз вовсе не так заинтересован во мне, как я сдуру себе навоображала. Ну, ничего, с нами, девочками, бывает.

В общем, что мы имеем? Дивный мир, о котором я почти ничего не знаю. Мир без книг, без Лайонела, без развлечений, если не считать полётов, которые, страшно сказать, почти приелись.

И что же, теперь лежать целыми днями в кровати? Между прочим, кто-то задумал вчера начать новый роман. Да-да, если у тебя нет ни одной хорошей книги (да вообще никакой, если уж на то пошло), то напиши её сама. Во-первых, отличный способ себя занять, во-вторых, хоть будет что почитать со временем.

Мысль о новой книге придала мне сил. Я наконец поднялась. Ну, то есть не совсем поднялась – уселась с ногами на кровати, высунувшись по пояс в раскрытое окно. Всё-таки есть вещи, которые просто не могут надоесть. Например, раннее июльское утро в лесу.

А оно таки раннее. За два месяца я неплохо навострилась определять время по солнцу. Поначалу отсутствие часов безумно радовало и непомерно злило. Радовало потому, что можно наконец-то не следить за временем, избавиться от вечного ощущения, что оно утекает сквозь пальцы, а я ничего не успеваю. А злило потому, что бессильное желание узнать, который сейчас час, было сродни физическому дискомфорту. Казалось бы, какая разница – семь вечера или восемь? Но нет, невозможность контролировать время была настоящей мукой. Не сосчитать, сколько раз я прокляла себя за то, что в домике Эвины не было часов. Их вообще не было в Квентилоне. Ну то есть на городских площадях были солнечные. Но не летать же до ближайшего городка каждый раз, когда хочется узнать, который час.

А ещё существование без часов и забот сделало из меня – убеждённой совы – вынужденного жаворонка. В моей прошлой жизни ночи служили для того, чтобы переделать всё то, на что не было времени днём. Ну и для того, чтобы проводить их за книгами, разумеется. А тут дел у меня было так мало, что их и на день-то растянуть сложно, особенно на длинный июльский день. А книг и вовсе не имелось.

Поначалу я обожала ночные полёты, но пару раз капитально заблудилась в темноте, а ночевать под открытым небом даже в драконьем обличье не очень-то уютно. На самом деле дракону-то вполне комфортно, а вот изнеженной барышне, управляющей драконьим сознанием, немного не по себе. А раздвоение личности – проблема посерьёзнее твёрдой земли и болотных кровососов.

На прогулки по ночному лесу в человеческом обличье я так и не решилась ни разу, всё-таки городская девочка и трусиха. Всё убеждала себя, что надо, что это будет здорово, что в случае чего я успею обернуться драконом… но красноречие каждый раз проигрывало трусости с разгромным счётом.

Вот так я и приучилась засыпать чуть ли не с наступлением темноты. Это сейчас хорошо. Насколько я помню, в июле темнеет за час до полуночи. Чёрт его знает, верно ли это для Квентилона, такие тонкости я не прописывала. Страшно подумать, что будет зимой, когда темнеет после четырёх.

Итак, по моим прикидкам сейчас где-то часов восемь утра, если не раньше. Солнечный свет ещё добрый и мягкий, но от утреннего тумана не осталось и следа. Лучи, упрямо пробиваясь сквозь листву и хвою, яркими пятнами лежат на траве и цветах. Вот хотя бы ради этого стоило открывать глаза.

И вообще, у меня отличная жизнь. Сама себе хозяйка, вокруг красота и покой, никаких тебе забот и суеты, уютный домик и, ко всему прочему, возможность летать!

Это кем же надо быть, чтобы при этаком богатстве захандрить от скуки?! На самом деле всё из-за книг и Лайонела. Но если с последним ничего не поделать, то с книгами я могу себе помочь. Времени у меня теперь полно во всех смыслах, я ещё успею написать для себя целую библиотеку. И пока буду писать новые книги, более ранние успею забыть, получив возможность читать их как в первый раз. Именно так всё и будет, главное – начать.

Я слезла с кровати и отправилась готовить завтрак. Почти уверена, что до меня ни один обитатель Квентилона не готовил пиццу. Ну, под таким названием уж точно. Щедро засыпав стол мукой, я принялась раскатывать тесто. Дома, в Москве, я не очень-то любила готовить. То есть думала, что не люблю. А на самом деле просто времени не было. Ведь свободные часы хотелось урвать на что-то более интересное и важное, чем возня у плиты. Поэтому с тех пор, как я оставила родительский дом, мой основной рацион составляли бутерброды, полуфабрикаты и еда на заказ.

Зато теперь выяснилось, что готовить для себя – это не только вкусно, но и приятно. Всегда посмеивалась над людьми, считавшими кулинарию искусством, а теперь вот, похоже, прониклась их философией. Бросая овощи и травы в кипящий котелок, ощущала себя ведьмой, колдующей над зельем, а выкладывая на противне плюшки, вспоминала легендарную Фрёкен Бок и надпись на стене «Деньги дерёшь, а корицу жалеешь».

Я не жалела. По счастью, корица, как и другие пряности, в Квентилоне имелась. Как и большинство трав и прочих приправ. И даже чай – спасибо мне, что додумалась его прописать! А вот с кофе дела обстояли из рук вон плохо, и винить в его отсутствии можно только нерадивого писателя, то бишь себя. Впрочем, так ли уж нужен кофеин человеку, который спит сколько душе угодно?

Тесто раскатано, уложено на противень, я, по уши в муке, раскладываю кружочки помидоров, грибы и засыпаю это мелко нарезанным сыром. Увы, тёрки в моём мире тоже отсутствуют. Ничего удивительного. Ты бы ещё натёртого сыра в пакетах возжелала, дитя мегаполиса.

И варёной колбасой мою пиццу не сдобришь. Нет, конечно, тут есть колбасы, но для меня это не более чем продукт с аналогичным названием. Я так и не решилась попробовать эти болтающиеся на верёвках, странные на вид куски мяса в подозрительных оболочках, зато не однажды видела, как такую экологически чистую колбаску подавали посетителям трактира. Бр-р-р, да там жира больше, чем мяса. Лучше уж родная розовая субстанция с устрашающим составом, которой, впрочем, тут всё равно не было.

Освоение печи стало тем ещё вызовом, но со временем я справилась. Ценой множества загубленных продуктов и бешеных приступов отчаяния, но справилась. И теперь готова согласиться с ретроградами, утверждающими, что еда, приготовленная в печи, – самая вкусная.

Ну вот, пока моя экологичная пицца готовится самым натуральным способом, я займусь делом. Но сначала, конечно, умоюсь и оденусь. А вода у меня в колодце. Да-да, жизнь без централизованной системы водоснабжения возможна. К ней даже можно привыкнуть. Правда, это не избавит вас от тоски по душу и зубовного скрежета от невозможности мыть посуду под краном.

Зато умываться водой из колодца ужасно приятно. Ледянющая даже в самый жаркий день, до невозможности прозрачная вода стекает с пальцев горстями самоцветов. В каждой капельке – дюжина радуг.

Оставшуюся в бадье воду я по привычке разбрызгала на цветы, разноцветным ковром окружавшие жилище, благодаря велению моего пера. Хоть тут есть за что себя похвалить. Впрочем, если бы я ещё предусмотрела наличие в Квентилоне зубной пасты, цены бы мне не было.

Теперь – одеваться. Вот чего-чего, а нарядов у меня в избытке. Причём мне даже не пришлось заказывать их у портнихи – гора платьев дожидалась моего появления здесь. Спрашивается, зачем драконессе столько платьев? Кто его знает, но я уже не однажды сказала себе спасибо за детально прописанный гардероб.

Итак, сегодня пусть будет голубое, вышитое по подолу, вороту и рукавам синими узорами. Почему такое нарядное? Ну как же, сегодня ведь первый день новой писательской эпопеи. Такое событие заслуживает должной торжественности.

Так, кстати, о писательстве. А где у нас, собственно, бумага, перья и чернила? Ведь точно были же, помню. Ещё с тех времен, как я по наивности пыталась переписать Квентилон. Довольно быстро убедившись, что, попав в этот мир, я уже ничего не решаю, я оставила попытки улучшить изначальные условия. Демиургом я была там, за письменным столом в родительской квартире, а здесь я – всего лишь один из множества обитателей придуманного, но вполне реального мира. Оказавшись внутри собственной книги, я уже не в силах изменить ни строчки.

Однако бумага где-то была. И чернила. Писать перьями у меня получалось не очень, но, с другой стороны, тот, кто освоил готовку в печи, может вообще всё.

Перерыв весь дом, успев несколько раз отчаяться и вновь обрести надежду, я вспомнила про чердак. Ну конечно! Я запрятала письменные принадлежности с глаз подальше, разозлившись на неудачу.

Приставив лесенку, я вскарабкалась наверх. Люблю свой чердачок, особенно утром, когда солнечные лучи настырно протискиваются во все щели, которых тут предостаточно, а пылинки танцуют в косых столбах света. А ещё тут потрясающая смесь запахов – дерева, смолы, трав и какой-то неуловимый запах старины. Нет, скорее старинности. Странное слово, но другое на ум не идёт. Чем-то похожим пахли книжные и посудные шкафы в квартире Иды Савельевны.

Интересный эффект – когда в книге ты пишешь просто: «На чердаке хранилось множество старых вещей», в реальности эта фраза претворяется в настоящее множество старых вещей, многие из которых для тебя – полнейший сюрприз. Хотя по большей части сюрпризы были приятными, и вещи на чердаке оказались не просто хламом, а действительно интересными и загадочными безделушками. Жаль, не волшебными.

Я ещё далеко не все свои сокровища успела перерыть, чтобы отобрать понравившиеся и попробовать найти им применение. Вот, кстати, ещё одно стоящее дело. Нет, Евочка, тебе решительно некогда скучать. Выкинь эти глупости из головы.

Но и устраивать ревизию чердачного добра вот прямо сейчас я не стану. Найду бумагу, перья и чернила и спущусь, пока пицца в печке не пересохла. Вон запах уже даже сюда долетает.

Вдруг снизу отчётливо послышался звук хлопнувшей двери. Сначала надо обязательно ужасно испугаться, подпрыгнуть на месте, похолодеть… и уж потом начать убеждать себя, что послышалось. Но нет, ничего подобного. Шаги, скрип сдвигаемой мебели. В доме явно кто-то есть. В моём Доме-Посреди-Глухого-Леса кто-то есть!

* * *

Очень медленно и, хочется верить, бесшумно я подобралась к краю люка, легла животом на пол и осторожно высунула голову.

И сразу же увидела мужчину, без всякого зазрения совести шарящего на моих кухонных полках. Надежда, что ко мне в гости решил заявиться Лайонел, умерла, практически не родившись. Наглый вор был брюнетом. В целом, если смотреть со спины, незнакомец казался довольно привлекательным – высокий, стройный, судя по осанке – молодой. Тёмные, слегка вьющиеся волосы спускались до лопаток. Одежда вполне подходила к его роду занятий – высокие сапоги с отворотами, просторные брюки и тёмная куртка с прорезями в рукавах: то ли колет, то ли дублет, вечно их путаю. В общем, ему только шляпы с зелёным пером не хватало.

Итак, ещё один красавчик заявился ко мне в гости без приглашения. Это что, карма такая? Не то чтобы я против, но прошлый визит красивого мужчины слишком кардинально изменил мою жизнь, чтобы отнестись к новому без подозрений. Хотя на сей раз меня, похоже, банально грабят.

– Эй, Робин Гуд, что ты здесь забыл?

Он вздрогнул и медленно обернулся. Стоило ему понять, откуда исходит голос, как напряжение на лице сменилось улыбкой.

– Малышка, что ты там делаешь?

– Я как раз хотела задать тебе тот же вопрос.

Я высунулась ещё больше, собираясь выдать гневную тираду, но рука неожиданно соскользнула, потеряв опору, и я полетела вниз. В такие моменты время замедляется и при этом мчится с бешеной скоростью. Я словно видела со стороны каждую свою неудачную попытку за что-то зацепиться, остановить, замедлить падение…

Воздух разом вышибло из лёгких, но при этом я, против ожидания, не врезалась головой в пол. Приоткрыв зажмуренные в ужасе глаза, я обнаружила, что вишу на руках у незнакомца. Он умудрился поймать меня, перехватив поперёк туловища. Это только в фильмах красавицы эффектно падают спасителям на руки, встречаясь с ними восторженными взглядами. Я же могла видеть только пол, который, кстати, не мешало бы подмести. Впрочем, мои волосы неплохо справлялись с этой задачей.

Спаситель наконец соблаговолил поставить меня на ноги, придерживая за талию. Теперь у меня появилась возможность рассмотреть его лицо. Я даже не удивилась, узрев правильные черты, тёмные брови и серые глаза. Так и есть – красавчик.

– Ты цела?

– Да вроде. – Опустив глаза, я принялась отряхивать платье, которое и впрямь в этом нуждалось после копошения на чердаке. – Спасибо.

– Пожалуйста. – Он улыбнулся снисходительно и самодовольно. – Если бы не я, сломала бы шею.

– Если бы не ты, я бы не свалилась, – парировала я.

– Кто знает. – Он пожал плечами.

– Будь добр, объясни, что ты делаешь в моём доме.

Сложно, конечно, принимать разгневанный вид, исполненный достоинства, после того, как минуту назад подметала волосами пол, повиснув на руках незнакомого мужчины.

– Я ищу здесь одну вещь, – как ни в чём не бывало ответил он.

– И что же ты здесь потерял?

– Разве я сказал, что ищу свою вещь?

– Значит, мою! – возмутилась я. – Ты просто-напросто вор. – Чуть задумавшись, я поправилась: – То есть грабитель.

– Разница-то в чём? – усмехнулся мой беспринципный рыцарь.

– Ну как же, кража – это тайное хищение чужого имущества, а грабёж – открытое, – я цитировала статьи Уголовного Кодекса, которыми в изобилии пичкал меня один из поклонников, ошибочно полагая, что это лучший способ сразить девушку. Завоевать сердце ему не удалось, зато забить мозг юридическими формулами получилось.

– Надо же, какие премудрости для лесной девчонки. Я впечатлён. На самом деле я вовсе не хочу у тебя воровать. И копаться в твоих вещах не хочу. Раз уж ты дома, давай ты сама отдашь мне эту вещь в благодарность за спасение. Идёт?

– Ишь ты, разбежался. – Я скептически хмыкнула. – Для начала скажи, что за вещь хоть.

– «Сердце дракона».

– Чего?! – Я поперхнулась.

– Это древний артефакт. Знаешь хоть, что это такое?

– Догадываюсь.

Сердце дракона, ну надо же! Очень… символичненько.

– И что заставляет тебя думать, что ты найдёшь этот, с позволения сказать, артефакт в моём скромном жилище?

– Мой заказчик. Кроме того, у меня есть такой вот талисман. – Он достал медальон на длинной почерневшей цепочке.

Перед моим лицом, как маятник, раскачивался камень, чем-то напоминающий красноватый янтарь.

– Как мило, что ты мне обо всём так вот запросто рассказываешь, – усмехнулась я, – но, может, объяснишь, каким образом эта побрякушка убедила тебя, что твой артефакт – в моём доме?

Я потянулась к украшению, но он тут же отдёрнул руку. Свет упал на камень так, что он показался совсем красным.

– Чем ближе медальон к «Сердцу дракона», тем ярче он горит.

– Горит! Моя пицца!

Какие уж тут артефакты и красавчики с криминальными наклонностями, когда подгорает мой завтрак! Я ринулась к печке, чуть не сбив с ног ошарашенного гостя. Пока я извлекала противень с пиццей, к счастью, пережившей наши словесные пикировки и не превратившейся в уголья, любезный вор с любопытством крутился у меня за спиной и заглядывал через плечо.