Текст книги "Час убийства"

Глава 12

Квонтико, штат Виргиния

17 часов 14 минут. Температура 37 градусов

Мак в коридоре спрашивал Дженни, не знает ли, случайно в штате Виргиния хорошего ботаника, и вдруг к нему с криком ринулась фигура в синем. Мгновение спустя он ощутил острую боль в левом плече, удивленно поднял взгляд и тут же снова получил удар от своего любимого начинающего агента.

– Ты ничего не сказал о змеях! – Кимберли Куинси нанесла сильный свинг правой; Мак едва увернулся от удара слева. – Ничего не сказал о том, что он оставляет живых змей у них во рту!

Последовал джеб в грудную клетку; получив его, Мак отступил на три шага. У этой маленькой девушки был неожиданно крепкий кулак.

– Лживый, хитрый, бездушный мерзавец! – Кимберли размахнулась, и Мак, опомнившись, едва успел блокировать удар, завести ей руку за спину и развернуть девушку спиной к себе. Она, разумеется, попыталась ударить его через плечо.

– Милочка, – сказал он ей на ухо, – мне нравится твоя горячность, но, может, лучше подождать, когда мы будем одни.

Мак ощущал гневную дрожь ее напряженного тела, но, видимо, его слова возымели действие. Кимберли как будто осознала, что вокруг люди, и поскольку курсанты обычно не дерутся в коридорах академии, все внимание обращено на нее. Взгляд Дженни был в высшей степени заинтересованным. Она сосредоточила его на лице Мака.

– Просто небольшая тренировка, – громко сообщил Мак. – Всегда рад помочь начинающему агенту.

Он осторожно выпустил руку Кимберли. Та не пустила в ход кулаки и не ударила его пяткой по ступне, и Мак понял,что добился кое-какого успеха.

– Ну что, милочка, может, выйдем наружу и там обсудим другие способы заманить в засаду возможного подозреваемого?

Мак быстро пошел к выходу. Чуть поколебавшись, Кимберли поспешила за ним. Она сдерживалась, пока не дошла до тoмнoгo, вымощенного плитняком внутреннего дворика и там снова напустилась на него.

– Почему не предупредил насчет зашитого рта?

Мак вскинул руки, показывая, что сдается.

– О чем не предупредил? Я до сих пор не пойму, что случилось!

– Он оставил у нее во рту гремучую змею. Живую!

– Ну и ты проявила мужество. Ударила ее так же сильно, как меня?

– Я метнула в нее нож!

– Ясное дело.

Кимберли нахмурилась.

– Но промахнулась. Особый агент Кэплан застрелил ее из пистолета.

Неудивительно, что она разозлилась. Такой случай отличиться, а она промахнулась, метнув нож в готовую к нападению змею. У этой девушки высокие требования к себе.

– Хочу свой «глок»! – бесилась она.

– Понимаю, милочка, понимаю.

Мак опустил руки и напряженно задумался.

– Живая змея, – промолвил он наконец. – Такого я не предвидел. Однажды он оставил в горле девушки яйцо аллигатора. А у последней, Мэри Лини, улитку. Но я никогда… Живая гремучая змея. Черт возьми, дай человеку три года, и он становится злокозненным.

Это пугало Мака. Страх пробирал южанина до костей.

Кимберли будто не слышала его. Она маниакально растирала ладонями руки, словно мерзла в почти сорокаградусную жару. И держалась зажато, сутулилась, напрягала спину, словно была стеклянной и боялась разбиться.

Шок, понял Маккормак. Задиристая Кимберли сильно испугалась и еще не оправилась. Запоздало придвинув один из железных стульев, он указал на него.

– Будет тебе. Сядь. Успокойся. Вскрытие закончено, милочка. Здесь с тобой ничего не случится.

– Скажи это убитой девушке, – грубо ответила Кимберли, но села на стул, и какое-то время оба молчали.

Кимберли пока не знала того, что днем Мак проводи собственное расследование. Первым делом он навел о ней справки. И надо сказать, узнал многое. Хорошо было то, что его нынешняя партнерша была не случайным человеком в силовых органах. Отец ее, как сообщалось, в свое время слыл блестящим аналитиком. Расследовал кучу дел, отправил за решетку множество опасных преступников.

Говорили, что дочь унаследовала его ум и способность предвидеть действия правонарушителей.

Было и плохое – дочь считали не совсем нормальной. Она недолюбливала начальство. Недолюбливала сокурсников. Видимо, недолюбливала всех, чем, возможно, и объяснялось, что всякий раз, когда Мак сталкивался с ней, она набрасывалась на него.

Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов того, что случилось с ее семьей. Гибель родных от рук маньяка-убийцы производит неизгладимое впечатление. Возможно, Маку следовало радоваться, что Кимберли до сих пор не покалечила его.

Мак еще раз украдкой взглянул на нее из-под опущенных век. Глаза Кимберли были устремлены вдаль, плечи ссутулены. Она казалась очень усталой и изможденной, под глазами ее темнели большие круги, на щеке все еще краснели царапины.

Девушка явно не спала по ночам. Еще до того, как познакомилась с ним.

– Причина смерти – передозировка? – спросил наконец Мак.

Кимберли с трудом вышла из оцепенения.

– Я не знаю результатов токсикологической проверки. Но ей сперва сделали какой-то укол – с чрезмерной силой в верхнюю часть левого бедра. Потом, видимо, по прошествии от двенадцати до двадцати четырех часов, была произведена роковая инъекция в верхнюю часть левой руки.

– Инъекции внутримышечные? – спросил Мак.

– Да.

– И вся одежда цела? Сумочка тоже? Изнасилования не было?

– Все так.

– А следы нанесенных при обороне повреждений? Есть кровь, кожа, что-нибудь?

– Ничего.

– Плохо дело, – удрученно произнес Мак. Кимберли кивнула.

– Личность ее установили?

– Нет еще. Сняли отпечатки пальцев. Понадобится время, чтобы пропустить их через систему дактилоскопической ректификации.

– Нам нужно знать, кто эта девушка, – снова заговорил Мак – Необходимо составить список ее друзей и родных, выяснить, с кем она провела прошлый вечер. Где они были, какой марки и какого года выпуска их машина… Господи. – Мак провел рукой по волосам, мысли его лихорадочно заработали. – Уже прошло по меньшей мере двенадцать часов… Кто руководит расследованием?

– Особый агент Кэплан.

– Надо поговорить с ним.

– Желаю удачи, – фыркнула Кимберли.

– Он разрешил тебе присутствовать при вскрытии.

– Только потому, что я обещала поблевать.

– И выполнила обещание?

– Была близка к этому, – призналась она. – Но гремучая змея отбила позывы. Потом Кэплан размозжил ей голову пулей, и мы все стали обсуждать, как бы поосторожнее убрать остатки головы, поскольку они могут считаться уликой.

– Досталось тебе на первом присутствии при вскрытии, – сочувственно сказал Мак.

– Да, – вздохнула Кимберли, казалось, слегка удивленная этой мыслью. – Надеюсь, на других будет полегче.

– Думаю, что да.

Оба погрузились в молчание. Кимберли, видимо, вспоминала о змее, все еще жалея, что не убила ее. Мак обдумывал прошлые дела, по меньшей мере трехлетней давности, которые теперь принимали гипертрофированно угрожающие размеры.

Жара окутывала Кимберли и Мака, словно толстое одеяло, вдавливала в стулья, одежда их липла к коже. Обычно такая погода не досаждала Маку. Прекрасно было сидеть у родительского плавательного бассейна в одних плавках, пить вдоволь домашний лимонад. А потом, когда наступят сумерки, наблюдать, как в воздухе носятся светлячки.

Он уже не думал об идиллических летних днях. Лето обернулось врагом, когда наступила жара и девушки уже не в безопасности, даже если выезжают парами. Ему нужно позвонить в Атланту. Выяснить, как лучше всего обратиться к этому особому агенту Кэплану. А затем им потребуется содействие. Чем скорее, тем лучше. Лучшие эксперты, каких можно найти. Ботаник, биолог, геолог, энтомолог и бог весть какие еще «ологи». Существует ли эксперт по змеям? Придется найти человека, который все знает о гремучих змеях и о том, что это означает, когда змея выскакивает изо рта мертвой девушки.

Потом существовал еще камень, но его Мак так и не видел. Насчет листа, взятого им сегодня утром, он тоже ничего не узнал, хотя и сожалел, что это единственные указания-улики.

Маку нужно было тело девушки, это непременное условие. Неплохо бы осмотреть ее одежду, сумочку, волосы, сандалии. Этот тип любил оставлять указания в самых неожиданных местах и, похоже, постоянно утончал свои методы. Живая гремучая змея, втиснутая в мертвое тело… Незадача. Просто сущая… незадача. Открылась дверь. Мак услышал приближающиеся шаги, а потом во дворике обозначилась чья-то тень. Перед ними появился мужчина. Мак не узнавал его, но по выражению лица Кимберли понял, что ей он хорошо знаком.

– Кимберли, – сдержанно произнес мужчина.

– Папа, – ответила она так же холодно. Брови у Мака поднялись, когда этот человек, пожилой, подтянутый, весьма внушительный в темно-сером костюме, повернулся к нему.

– А вы, очевидно, особый агент Маккормак. Пирс Куинси. Рад познакомиться с вами.

Мак пожал протянутую руку. И тут все понял. На его губя мелькнула странная усмешка, желудок опустился, в ушах словно зазвенело. Он так беспокоился, что ВМСУР за последние восемь часов ничего не сделала. Оказывается, кое-что сделала.

Пирс Куинси не мог знать его фамилии. У бывшего агента ФБР Куинси не было причин знать кого-то из курсантов Национальной академии. Значит, ему поручили отыскать Мака. И это могло означать только…

– Будьте добры, пойдемте оба со мной, нам нужно провести совещание, – вежливо произнес Куинси.

– Тебе нечего здесь делать, – твердо возразила Кимберли.

– Меня пригласили.

– Я не звала тебя!

– Я не предполагал, что это ты.

– Черт возьми, тебе сообщили об этом трупе?

– Кимберли…

– У меня все превосходно!

– Ким…

– Я не нуждаюсь в помощи, особенно в твоей!

– К…

– Возвращайся домой. Уезжай! Если хоть чуточку любишь меня, пожалуйста, ради Бога, уезжай.

– Не могу.

– Почему не можешь?

Пирс Куинси тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Только коснулся рукой исцарапанного лица дочери. Она вздрогнула, и его рука тут же упала вниз, словно ее обожгло.

– Нам нужно провести совещание, – повторил Куинси, поворачиваясь к двери. – Будьте добры, следуйте за мной.

Мак поднялся. Кимберли неохотно отодвинула назад свой стул. Оба последовали за ее отцом; рука Мака легко обвилась вокруг талии девушки.

– Кажется, мы попали в беду, – прошептал Мак. И Кимберли злобно ответила:

– Еще в какую.

Глава 13

Квонтико, штат Виргиния

11часов 44 минуты. Температура 37 градусов

Куинси привел их к кабинету в главном административном крыле. Табличка на двери гласила: «Куратор Марк Уотсон». Хозяин кабинета сидел, привалясь к столу, перед двумя гостями. В первом Мак узнал агента ВМСУР с места обнаружения тела. Второй была весьма привлекательная женщина лет около сорока с пышными длинными каштановыми волосами. В ее лице не было и намека на классическую красоту. Она явно не имела отношения к ФБР и не скрывала что крайне раздражена Уотсоном.

– Кимберли! – Женщина поднялась, едва девушка вошла в кабинет, и быстро обняла ее.

– Рейни! – Кимберли слабо улыбнулась женщине когда Уотсон выпрямился, снова насторожилась. Главную роль здесь, несомненно, играл куратор. Он поднял руки, требуя общего внимания.

Начал Уотсон с представлений: Рейни оказалась Лорейн Коннер, партнершей Куинси в нью-йоркском агентстве «Куинси энд Коннер инвестигейшнз»; сотрудник ВМСУР – особым агентом Томасом Кэпланом из отдела общеуголовных преступлений в Норфолке [4]4
  В Норфолке (штат Виргиния) находится крупнейшая военно-морская база США.


[Закрыть].

– Куинси и Коннер, объявил Уотсон, приглашены Военно-морской службой уголовных расследований для помощи в этом деле. Поскольку тело обнаружено на территории базы морской пехоты, рядом со спортплощадкой Академии ФБР, руководители решили, что присутствие независимых консультантов в их общих интересах. То есть оба прекрасно понимали, что будет означать, если преступником окажется кто-то из их людей и создастся впечатление, будто пытались покрывать его. Сущая находка для политиков.

Мак сел возле двери, уже закрытой, чтобы в коридоре ничего не было слышно. Заметив, что Кэплан стоит рядом с Уотсоном, Куинси сел рядом с Рейни Коннер. Кимберли же отдалилась от отца насколько могла. Она стояла в дальнем углу, сложив руки на груди и воинственно вздернув подбородок.

Таким образом, сразу определились все союзы. Или отсутствие их. Можно было приступать к делу.

Марк Уотсон обратился к Кимберли:

– Начинающий агент Куинси, насколько я понимаю, вы виделись сегодня с особым агентом Кэпланом.

– Да, сэр.

– Я думал, утром мы пришли к взаимопониманию. Это дело расследует ВМСУР. Вы держитесь в стороне.

– Я обещала сотрудничать с ВМСУР и нашла возглавляемый расследование агента, чтобы дать показания. Он собирался присутствовать при вскрытии, и мне стало интересно. Попросила разрешения присоединиться к нему. Он любезна разрешил. – Кимберли чопорно улыбнулась. – Спасибо, особый агент Кэплан.

Уотсон взглянул на Кэплана, и бывший морской пехотинец пожал широкими плечами.

– Она представилась. Попросила разрешения. Ну, я и разрешил ей присутствовать.

– Я не лгала, – тут же заговорила Кимберли. – И не скрывала своих интересов. Вот только не попала ножом в змею. За это прошу прощения.

– Понятно, – сказал Уотсон. – А до того, когда, откровенно нарушив мой приказ, пытались проникнуть на место преступления, вы тоже думали о срочности расследования ВМСУР?

– Я искала особого агента Кэплана…

– Не считайте меня дураком.

– Мне было любопытно, – отозвалась Кимберли, – но ничего не вышло. Охранники, выполняя свой долг, прогнали меня.

– Понятно. А что после того, как вы беспокоили морских пехотинцев в лесу, начинающий агент Куинси? Что скажете о часе, проведенном в разговорах с особым агентом Маккормаком? Ведь вас недвусмысленно предупредили не говорить о своей находке ни с кем в академии. Как это объясните?

Кимберли оцепенела. Бросила неуверенный взгляд на Мака, подавлявшего желание выругаться. Конечно, их встреча в «Перекрестке» была на виду у всех. Глупо, глупо, глупо.

На сей раз Уотсон не стал ждать ответа Кимберли. Он был в ударе – или, может, видел, как напрягся сидевший напротив Куинси.

– Представьте себе мое удивление, – продолжал Уотсон, – когда я узнал, что моя подопечная не вернулась, как я того требовал, к себе в комнату, а отправилась в лесу; потом ее видели оживленно беседующей со слушателем Национальной академии, который, оказывается, работал над делом, имеющим поразительное сходство с убийством, случившимся сегодня утром. Кимберли, вы делились сведениями с особым агентом Маккормаком?

– Нет, я получала сведения от него.

– Право, это весьма интересно. Особенно в связи с тем что он десять минут назад стал у особого агента Кэплана главным подозреваемым.

– О Господи! – вспылил Мак. – Я всеми силами стараюсь помочь в расследовании дела, которое представляет собой начало долгого, жуткого кошмара. Вы хоть представляете, с чем столкнулись?

– Где вы были вчера вечером? – резко перебил его особый агент Кэплан.

– Сперва в баре «Карлоса Колли», в Стаффорде. Потом вернулся в Квонтико и случайно столкнулся на стрельбище с начинающим агентом Куинси. Не имеет значения…

Кэплан быстро перевел взгляд на Кимберли.

– В какое время вы видели его на стрельбище?

– Часов в одиннадцать. Я не смотрела на часы…

– Видели, чтобы он шел к общежитию?

– Нет.

– Куда он направился?

– Не знаю. Я пошла к общежитию. И не обращала на него внимания!

– Стало быть, – обратился Кэплан к Маку, – никто не знает, где вы были после половины двенадцатого прошлой ночью.

– Не считаете ли вы поразительным совпадением, – заговорил Уотсон, – что здесь происходит убийство, очень во многом сходное с вашими прошлыми делами, когда вы находитесь в академии?

– Это не совпадение, – ответил Мак. – Убийство было спланировано.

– Что?

Уотсон умолк и бросил взгляд на Кэплана. Тот явно недоумевал. Очевидно, им обоим очень нравилась версия «полицейский из Джорджии – убийца». Почему бы нет? Haшел труп в восемь утра, закончить дело до шести вечера. Это настоящая сенсация. Идиоты!

– Может быть, – спокойно вмешался Куинси, – стоит человеку высказаться. Разумеется, – сухо добавил он, – это всего-навсего совет независимого консультанта.

– Конечно, – поддержала его сидевшая рядом Рейни. – В конце концов, это для пользы дела.

– Благодарю, – церемонно отозвался Мак и бросил благодарный взгляд на Куинси и Рейни, при этом старательно избегая глаз Кимберли. Что она испытывает сейчас? Чувствует себя обиженной, сбитой с толку, преданной? Ничего подобного он не хотел, однако теперь ничего не мог с этим поделать.

– Подтверждение всему, что я скажу, можете получить у моего куратора, главного специального агента Ли Грогена из управления полиции штата в Атланте. Да, начиная с девяносто восьмого года у нас произошел ряд убийств, похожих на то с которым вы сегодня столкнулись. После третьего случая мы создали сводную опергруппу для ведения расследования. К сожалению, после седьмого убийства человек, которого мы искали, так называемый Экокиллер, попросту исчез. Опергруппа стала работать по множеству направлений. Три года спустя мы оказались на мели. Однако полгода назад обстановка снова накалилась. В корреспонденции оказалось одно письмо. В нем лежала газетная вырезка, письмо редактору, такое же, как те, что убийца отправлял в «Атланта джорнэл конститьюшн». Только это было отправлено в «Виргинией пайлот». А потом я начал получать телефонные звонки…

– Вы? – перебил его Куинси. – Или опергруппа?

– Я. По сотовому телефону. Понятия не имею почему, но получил уже шесть звонков. Голос звонящего всегда искажен каким-то электронным устройством, и он-она-оно всякий раз сообщает одно и то же – Экокиллер снова становится беспокойным. Готовится совершить нападение. Только на сей раз для своих развлечений он избрал Виргинию.

– Значит, ваше руководство отправило вас сюда, – заговорил Уотсон. – С какой целью? Быть сторожевым псом? Чудесным образом предотвратить очередное преступление? Вы даже не сообщили никому о своих тревогах.

Мака снова охватил гнев.

– К вашему сведению, я говорил, черт возьми, о свои тревогах всем, кто соглашался меня слушать. Но давайте посмотрим фактам в лицо: нераскрытых дел здесь пруд пруди; у всех, кто приезжает сюда, есть какое-то незавершеное дело, не дающее спать ночами. Я только добился предварительной встречи с экспертом-лингвистом из отдела поведенческих наук – доктором Эннунцио – и показал ему письма редактору. Однако что думает о них эксперт, я не знаю, потому что с тех пор он не отвечает на мои звонки. И вот пожалуйста. Я получаю хорошее указание к верному пути, а вы идете по ложному следу, тупой параноик.

– Отличное подведение итогов, – заметила Рейни. Лицо Уотсона над красным форменным галстуком покрылось красными пятнами. Мак неотрывно смотрел ему в глаза. Ему не следовало так злиться и заводить врагов, когда нужны союзники. Но Маку было наплевать. Погибла еще одна девушка, и он устал стоять в кабинете, обсуждать с этими людьми дело, которого они не поймут вовремя, чтобы быть полезными.

– Я все-таки не вижу убедительной связи между этим убийством и теми, что произошли в Джорджии, – заговорил Кэплан. – Звонивший сказал вам, что так называемый Экокиллер совершит нападение на этой неделе?

– Конкретно не говорил.

– Сказал, что это произойдет возле Академии ФБР?

– Нет.

– Назвал причину того, что этот убийца не давал о себе знать три года?

– Нет.

– Или почему перебрался из Джорджии в Виргинию?

– Нет.

– То есть он ничего вам не сказал.

– Вы правы, сэр. Это основной недостаток нашего расследования. Пять лет спустя мы так ничего и не знаем, сегодняшний случай ничего не изменил. Поэтому, может, закончим собрание, чтобы я мог заняться делом.

Бывший морской пехотинец, не ответив, обратился к остальным присутствующим.

– Итак, мы располагаем только письмом, написаным редактору газеты за полгода до сегодняшнего дня. Это слишком притянуто за уши. Какой-то серийный убийца из Джорджии, который три года бездействует, вдруг привозит труп на территорию Квонтико, уведомив до того о их целях только слушателя Национальной академии. В этом нет никакого смысла.

– Ему следовало вместо этого позвонить вам? – спросила Рейни. В ее голосе звучал чуть заметный сарказм, и Мак тут же проникся к ней огромной симпатией.

– Я не это имею в виду…

– Или, может, понятнее объясниться в своих письмах?

– А вот это неплохая мысль! Если этот тип пишет письма, где письмо относительно этого тела? Мне кажется, он любит ставить себе в заслугу свои преступления. Откуда же видно, что данное убийство – дело его рук?

– Прошло три года, – напомнила Рейни. – Он мог измениться.

– Послушайте, – нетерпеливо перебил их Мак. У него не было времени на разговоры. Эти люди ничего не понимали и без положенной канцелярской писанины, без справок ни за что не поймут. Возможно, Экокиллер понимал это лучше, чем они подозревали. Ни одна бюрократия не действует быстро, особенно в силовой системе. Нет, здесь действуют мучительно медленно, блюдут все формальности и старательно подстраховываются. А тем временем некая одинокая девушка, брошенная в вечерней одежде в дикой местности, сжимает оставленный ей галлон воды и, видимо, задается вопросом, какой беды еще ждать. Дело не только в этом треклятом письме. У Экокиллера есть правила. Мы называем их «правилами игры», и этих правил немало. Во всяком случае, достаточно, чтобы убедить меня. – Мак загнул один палец. – Во-первых, он совершает нападения только в периоды сильной жары.

– В июле таких периодов много, – возразил Уотсон. Мак пропустил его слова мимо ушей.

– Во-вторых, первую девушку всегда находят в целой одежде, с нетронутой сумочкой. Никаких признаков ограбления или изнасилования. На теле всегда один синяк – на бедре или ягодице, – но причина смерти – передозировка транквилизатора ативана, впрыснутого в верхнюю часть левой руки Уотсон впился взглядом в Кимберли.

– Стало быть, выложили ему все подробности, да?

– Я пошел и посмотрел сам! – выкрикнул Мак. – Черт возьми, я ждал этой минуты три долгих года. Разумеется я пошел на место обнаружения трупа. Прятаться в лесу умеют не только начинающие агенты…

– Вы не имели права…

– Я имел полное право! Я раскусил этого человека. Изучал его пять лет, черт возьми. И говорю, что у нас нет времени заниматься этой ерундой. Вы еще не поняли? Эта девушка – не единственная жертва. Правило номер три: он всегда похищает девушек парами, потому что первая представляет собой только карту. Она ключ, помогающий установить, где идет подлинная игра.

– Как понять – подлинная игра? – спросила Рейни.

– Сейчас где-то находится другая девушка. Она ехала с убитой в одной машине, может быть, ее сестра, соседка по комнате или лучшая подруга. Но находилась вместе с первой жертвой, когда обе попали в засаду, и теперь убийца куда-то увез ее. Он выбирает место заранее. Оно географически уникальное, но очень, очень опасное. В нашем штате он выбирал гранитное ущелье, громадное хлопковое поле, затем берег реки Саванны и, наконец, болота вдоль побережья. Он любит открытые места с хищниками, гремучими змеями, медведями и рысями. Любит пустынные места, так что если девушки будут бродить несколько дней, они не встретят никого, кто оказал бы помощь. Любит места интересные с точки зрения окружающей среды, но заброшенные. Потом он освобождает девушек, одурманенных наркотиком, ошеломленных, сбитых с толку, и ждет, что последует дальше. При такой жаре одни проживут не больше нескольких часов. Но другие – умные, крепкие – продержатся несколько дней. Может, даже неделю. Долгих, мучительных дней без воды, без пищи, в ожидании, что кто-то появится и спасет их.

Рейни смотрела на него как зачарованная.

– Сколько раз он совершал это прежде?

– Четыре раза. Он похитил восемь девушек. Семь погибли.

– То есть одну вы нашли живой.

– Нору Рей Уоттс. Последнюю. Мы своевременно нашли ее.

– Каким образом? – спросил Куинси.

Мак глубоко вздохнул. Мышцы его снова напряглись. Он решительно подавил нетерпение.

– Этот человек оставляет указания на первом трупе. Свидетельства, которые при верном их истолковании указывают местонахождение второй девушки.

– Указания какого рода?

– Флора и фауна, почва, отложения, камни, насекомые, улитки – все, что только придет ему в голову. Вначале мы не поняли их назначения. Собирали улики, как требует стандартный порядок действий, радостно несли их в лаборатории и потом находили только трупы. Но даже мы способны набираться ума. Когда была похищена четвертая пара, у нас существовала команда опытных специалистов. Ботаники, биологи, геологи, прочие ученые. Нора Рей выехала с сестрой. Мэри Линн мы нашли с каким-то веществом на блузке, образцами травы на туфлях и инородным предметом в горле.

– В горле? – переспросил Кэплан. Мак кивнул. Агент ВМСУР впервые выказал неподдельный интерес.

– Вещество на блузке оказалось солью. Было установлено, что трава на туфлях – спартина. А в инородном предмете биолог узнал береговую улитку. Все три указателя можно найти в соляных болотах. Мы направили поисковые и спасательные группы к побережью, пятьдесят шесть часов спустя с вертолета береговой охраны увидели Нору Рей, неистово машущую своей красной блузкой.

– Она не смогла описать убийцу? – спросила Рейни. Мак покачал головой.

– Последнее, что помнит Нора, —у нее спустило заднее колесо. А потом она очнулась с мучительной жаждой посреди треклятого болота.

– Она была одурманена наркотиком? – осведомился Уотсон.

– На левом бедре у нее еще не совсем сошел синяк.

– Он нападает на них из засады?

– Наша самая убедительная версия – он осматривает девушек. Ищет то, что ему нужно, – юных девушек, с любым цветом волос, приехавших парами. Думаю, он следует за ними к их машине. Пока они усаживаются, кладет под заднее колесо гвоздики с широкой шляпкой. Потом ему остается просто ехать следом. Рано или поздно из шины выходит воздух, убийца подъезжает, предлагает помочь – и все они в его власти.

– Внезапно набрасывается на них со шприцем? – недоверчиво спросил Уотсон.

– Нет. Стреляет дротиками из ружья. Как охотник на крупную дичь.

Мак с окаменевшим лицом оглядел всех.

– Думаете, мы сидели сложа руки? Мы пять лет разыскиваем этого негодяя. Я могу представить вам его психологический портрет. Могу сказать, как он охотится за своими жертвами. Могу сказать, что он не всегда добивается своей цели – впоследствии мы узнали о двух парах девушек, у которых спустило колесо, и позади них остановился какой-то человек. Но они отказались опустить стекла в машине и живы до сих пор. Могу сказать, что у Мэри Линн Уоттс, тело которой мы нашли первым, в организме был обнаружен второй наркотик – кетамин, которым пользуются ветеринары и сотрудники службы контроля за животными из-за его быстроподавляющего воздействия. Могу сказать, что кетамин требует санкции для применения, но его легко купить на улицах, так как подростки принимают этот наркотик на своих сборищах, у них он называется «кит-кэт» или «особый кит». Могу сказать, что ативан тоже требует санкции для применения, и его тоже используют ветеринары. Однако наблюдение за ветеринарами нам ничего не дало. Как и проверка членов различных охотничьих групп, клуба «Аппалачи» или Национального общества Одюбона. Могу сказать, что этот человек становится все раздраженнее. От одного нападения в году, что требует огромного самоконтроля у серийного убийцы, он перешел к двум в течение трех месяцев. Прояви мы больше внимания в первый раз, мы не пропустили бы такой указатель, как редкая трава, растущая в Джорджии в радиусе всего пяти миль. Узнай мы эту траву, наверняка спасли бы девушку. В последнем случае, с Норой Рей Уоттс, указания привели нас к соляным болотам; их около четырехсот тысяч акров. Честно говоря Нора Рей была иголкой в стоге сена.

– Однако вы нашли ее, – заметила Кимберли.

– Она боролась за жизнь, – твердо ответил Мак.

Куинси вопросительно смотрел на него.

– Четыреста тысяч акров – слишком большой район для поисков. С вертолета не могли разглядеть девушку при облете такой территории. Вы знали что-то еще.

– У меня была версия, – неохотно ответил Мак. – Я назвал ее географическим ориентированием.

– Между жертвами существовала какая-то географическая связь?

– Нет. Между телами. Если нанести их на карту и определить направление, которое они указывают…

– Он использовал их как стрелки компаса, – прошептал Куинси.

– Как карты, – возразил Мак. – Этот человек видит в первой девушке просто-напросто карту. И почему бы не уложить тело Мэри Линн так, чтобы оно указывало на сестру? В конце концов, она лишь приспособление. Ему для игры годится все.

– Господи! – выдохнула Рейни, и все в кабинете притихли.

Через несколько секунд Кэплан откашлялся.

– Сегодняшняя жертва никуда не указывала. Собственно, ее руки и ноги были раскинуты в четырех направлениях.

– Знаю.

– Это еще одно несоответствие.

– Знаю.

– Однако в руке у нее был камень. – Кэплан оценивающе посмотрел на Мака. – И змея во рту. Не скажу, что видел много подобного.

– У нее был еще листок в волосах, – добавил Мак. – Медэксперт бросил его на землю. Потом я подобрал этот листок. Принесу его, когда закончим.

– Вы проникли за оцепление, – тут же вмешался Уотсон.

– Ну отшлепайте меня за это. Вам нужен листок или нет?

– Тут сплошные неувязки, – разволновался Кэплан. – С одной стороны, змея. Похоже, указывает на какое-то отдаленное место. С другой – общее с тем человеком только письмо редактору, написанное полгода назад. А прочее… Промежуток между убийствами – три года, и это другой штат. Возможно, тут есть связь. А может, звонивший просто какой-то идиот, играющий у вас на нервах, и этот труп – дело случая. Можно с равными основаниями делать тот или иной вывод.

Собравшиеся неторопливо закивали. Кэплан, Куинси, Рейни. Только Кимберли не присоединилась к ним. Мак гордился ею за это.

– У меня есть версия, – отрывисто сказал он. Все устремили на него взгляды, и он понял это как предложение высказаться.

– В девяносто восьмом году, когда этот человек начал, первое указание было очевидным и простым. Потом он начал повышать напряжение. Места стало труднее находить. Условия для жертв стали более суровыми. Время между нападениями быстро сокращалось. Он предвидел, как мы будем набираться ума, и, чтобы игра оставалась состязательной, держался на шаг впереди нас. До двухтысячного года. Когда мы наконец, после семи трупов, все правильно поняли и спасли девушку, и он прекратил. Потому что мы победили в этой игре.

Мак взглянул на Куинси.

– Серийные убийцы не прекращают окончательно, – сказал аналитик.

– Да, но не всегда это понимают, верно?

Куинси задумчиво кивнул.

– Иногда они пытаются прекратить. Банди дважды бежал из тюрьмы и оба раза клялся, что перестанет нападать на женщин. Завяжет, заживет спокойно и забудет о прошлом. Только он не мог. Недооценивал эмоциональную и психологическую потребность совершать убийства. Собственно, чем больше он старался не убивать, тем сильнее становилось влечение. В конце концов Банди напал на пятерых девушек в одну ночь.