Текст книги "Опасное положение"

Первые семейные объятия за последние месяцы.

* * *

В конце концов я уложила Эшлин на узкие нары. Не было ни одеяла, чтобы ее укрыть, ни слов, чтобы утешить. Я присела с краю на голубой скрипучий винил и гладила ее по волосам.

Джастину не сиделось. Он ходил по крошечной камере, как зверь в клетке. Прощупал все матрасы сверху донизу, осмотрел окно, дверь, странную металлическую конструкцию, в нижнюю часть которой был вмонтирован унитаз, а в верхний боковой выступ – раковина.

Я отвернулась, чтобы он спокойно справил нужду. Мы столько лет пользовались одной ванной, что в песнях необходимости не было. После него я тоже помочилась и прополоскала рот, набрав воды из-под крана. К остаточному привкусу желчи добавилась ржавчина. Как я мечтала о зубной щетке и пасте, но наши захватчики о таких мелочах не беспокоились.

Джастин отошел от окна, сел на нижние нары спиной к двери и знаком попросил меня сделать то же самое. Я вернулась на свое место рядом с Эшлин, только уже лицом к окну.

– Жучков нет, – сказал Джастин, как будто эта новость должна была меня обрадовать.

Я тупо уставилась на него.

– Нас видят через видеокамеры, но слышать не могут, – продолжил он. – Спиною к ним мы можем говорить все что угодно.

Я не поняла такие тонкости, однако кивнула в ответ, раз для мужа это было важно.

– Тюрьма государственная. Значит, наша дверь открывается электронно из аппаратной комнаты. Плохо то, что ее не разблокировать вручную или выкраденными ключами. С другой стороны, ребяткам нужно разделяться всякий раз, когда нас захотят выпустить. Пока один или двое идут к двери, третий должен оставаться у сенсорного экрана в аппаратной.

Я слегка повернула голову в сторону мужа.

– Как ты догадался?

Джастин бросил на меня странный взгляд.

– Либби, помнишь тюрьму, которую мы закончили в прошлом году в северном Нью-Гэмпшире? Это она.

Я удивленно заморгала. Фирма Джастина отстроила немало тюрем – в Нью-Гэмпшире, Западной Виргинии, Джорджии, – но почему-то мне и в голову не пришло…

– Тогда ты сможешь вытащить нас отсюда! Ты же здесь все знаешь.

Муж помрачнел и ответил не сразу.

– Конечно, знаю, – вздохнул он. – В том числе причины, по которым сбежать вряд ли удастся. Зед говорил правду. Мы в ловушке для заключенных, спроектированной по последнему слову техники.

Я опустила плечи и, опершись о металлическую стойку нар, посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях. Бледные, сухие, со скрюченными пальцами, они мелко подрагивали и выглядели совершенно чужими, как будто больше мне не принадлежали.

– Эшлин, – прошептала я единственное слово, в котором сосредоточился весь смысл.

Джастин заиграл желваками. На его лице появилось знакомое выражение ярости. Я понимала, что за ней стоит сильнейшая боль. Мы были женаты восемнадцать лет. Я видела, с какими глазами Джастин впервые поднял маленькую Эшлин, как он терпеливо держал ее за ручки, когда она училась ходить, и как до сих пор заглядывал к ней в комнату перед сном.

– Что бы там Зед ни говорил для острастки, им нужны деньги, – сказал он со злостью. – Рано или поздно они потребуют выкуп. «Денби» заплатит, и мы вернемся домой. Все до одного.

– Но зачем ехать сюда? – спросила я. – Если дело только в деньгах, зачем тащить нас так далеко на север и закрывать…

– А где еще лучше спрятать целую семью? Тюрьма заброшена. Средства на ее открытие так и не выкроили. Само место удаленное, в радиусе тридцати километров ничего нет. Здешняя полиция, наверное, только изредка проезжает мимо – как тогда, после нашего приезда.

– Они заметят свет, – сказала я с надеждой, – и проверят.

Джастин помотал головой.

– Весь комплекс напичкан датчиками движения. Каждый раз, когда появляются копы, он вспыхивает, как рождественская елка. Так что свет нас не спасет.

– Их трое, – прошептала я. – Целая… группировка. Наверняка все долго планировали. Взяли тазеры, оружие… Если потребуют выкуп, то уж точно не маленький. А завтра воскресенье, и даже если компания согласится заплатить…

Джастин сжал губы.

– Мы, скорее всего, проторчим здесь еще дня два, не меньше, – проворчал он.

Я погладила дочь по волосам. Обессилевшая от нервного потрясения, она спала мертвым сном.

– Сколько времени прошло? – спросила я. – Часов шестнадцать? Кормить и поить нас, похоже, не собираются.

– Вода есть в раковине. А без еды пару дней продержаться можно.

У меня опять задрожали руки, заныли живот и голова. Может, стоило во всем признаться Джастину, но я промолчала. Да, у нас за плечами восемнадцать лет брака, но последние полгода никто не забыл. За это время многое изменилось.

– Только бы не забрали Эшлин, – перевела я разговор обратно на дочь.

Джастин не разделил моих опасений.

– Нас посадили в одну камеру. Куда уж лучше? Я даже не ожидал.

Он был прав. Хорошо, что нас не заперли по отдельности. Было бы ужасно сидеть за стеной, не в состоянии помочь другому. Что бы тогда сделал Джастин, приди они за дочерью? Что бы сделала я? Беспомощно смотрела бы, как ее уводят?

– В любом случае, – повторилась я, охваченная паранойей, – я не хочу, чтобы Эшлин оставалась с ними наедине. Особенно с этим крашеным… как там его?… Миком. Ты видел его глаза? У него явно не все дома.

– Я этого не допущу.

– Правда? С каких пор у нас все под контролем? Если ты забыл, хищники здесь они, а мы добыча. Не нам выбирать свою участь.

Я тут же пожалела о своих словах и повышенном тоне. Чтобы хоть как-то сдержать панику, сжала кулаки и закусила нижнюю губу.

– Либби…

Голос Джастина был серьезен. Я подняла глаза, но муж молчал, внимательно меня изучая. Такой суровости в его взгляде я не видела давно, хотя помнила отлично.

– Мы в непростой ситуации. Да, я знаю, что причинил тебе боль. Если бы время можно было повернуть назад… – Он замолчал, расправил плечи и уверенно продолжил: – Либби, я хочу, чтобы ты знала: я не дам вас с Эшлин в обиду. Ничто и никто не причинит вреда моей семье. В этом можешь на меня положиться.

Я поверила ему. Потому что Джастин был настоящим мужчиной. Современный пещерный человек, как я его частенько называла. Он был готов умереть за дочь, но никак не мог запомнить ее любимые блюда. И ради меня пошел бы на дракона, только верность у него сохранить не получилось. Вот к такому мужчине я привязалась по иронии судьбы.

Джастин вытянул руку, такую родную и любимую, и я доверчиво вложила пальцы в его большую мозолистую ладонь.

– Позаботься об Эшлин. Я больше ни о чем не прошу.

Джастин сжал мои пальцы и подался ко мне. Потемневшие глаза горели решимостью. Я запрокинула голову, он наклонился…

И вдруг громко лязгнула стальная дверь. Мы оба вздрогнули и обернулись.

За смотровым окошком зловеще ухмылялся голубоглазый псих. Вне всякого сомнения, он наблюдал за нами какое-то время, и то, что он увидел, ему понравилось.

Я непроизвольно отпрянула и взяла дочь за руку, чтобы хоть как-то ее защитить.

– Подъем! – рявкнул Мик из-за двери. – Вам тут не санаторий. Вставайте, и за работу.

Глава 14

Звонить федералам Уайетт не стал. Если что, они знали, где его найти. А он пока вместе со своими помощниками взялся за дело.

Карты. Он любил карты. Можно было, конечно, и на компьютере посмотреть – в наши-то дни, – но куда приятнее развернуть крупномасштабную карту гористого Нью-Гэмпшира с голубыми кляксами озер и бесконечными извилинами проселочных дорог.

Нью-Гэмпшир – интересный штат. Вытянутый, с широким основанием и зауженным верхом, он идеально вписывался в изгибы соседнего Вермонта, своего перевернутого близнеца. Если мерить по прямой, он невелик. От южной границы с Массачусетсом до северной с Канадой его можно пересечь за три с половиной, максимум четыре часа. А вот горизонтальные маршруты – совсем другая история. Середину штата забаррикадировали хребты Белых гор, и трассы в западном и восточном направлении идут зигзагом, поднимаются и ныряют вниз, практически полностью подчиняясь горному ритму. У местных самое распространенное дорожное присловье: «Нет, так туда не добраться…»

Учитывая эти особенности, Уайетт решил, что подозреваемые поехали дальше на север. В Нью-Гэмпшире мало кто ездил из стороны в сторону. Водители старались избегать лишней мороки и выбирали вертикальные направления.

Ради интереса он отправил Джину на разведку от закусочной до северной границы. Во-первых, велел обращать особое внимание на пересечения с мелкими дорогами и пустующие кемпинги, годные для стоянки. Во-вторых, осматривать все захолустные заправки и магазины, где шайка похитителей могла бы безбоязненно заправиться и закупить продукты. Кроме того, следовало начать опрос людей: вдруг кто видел семью, подходящую под описание, а если нет – пусть будут начеку.

Джина также должна была проверить основные съезды с трассы и крупные городки, где можно привлечь местную полицию, но Уайетту не верилось, что подозреваемые куда-то сворачивали. Целую семью скрыть нелегко. Зачем вообще появляться в населенных пунктах, когда на севере штата есть укрытия получше?

Нужно отдать должное похитителям: они правильно сделали, что поехали прямиком в северные леса, подумал Уайетт. Он склонился над картой, глядя на шестнадцатую магистраль у восточной границы штата, и тут в дверь вошли федералы.

Он догадался, не оглядываясь. Прежде всего в глаза бросились черные женские туфли на низком каблуке и коричневые мужские полуботинки, начищенные до блеска. Такую обувь в нью-гэмпширской глухомани носили только юристы, а они в управление шерифа по субботам не захаживали.

Первой заговорила женщина.

– Уайетт, – окликнула она, и он сразу мысленно вздохнул.

Черт, только не этот голос.

Уайетт выпрямился, убрав палец с карты, и посмотрел в лицо врага.

Николь Адамс, или просто Ники, как он шептал ей, когда она просыпалась в его постели. Впрочем, прошло то время, когда он называл ее по имени. Теперь придется терпеть ее испепеляющий взгляд.

– Специальный агент Адамс, – выдал он самый безопасный ответ.

Она улыбнулась, но голубые глаза остались непроницаемы.

На ней были темный пиджак, узкая юбка такого же цвета и серебристая шелковая блузка с высоким воротником. Как и всем высоким блондинкам, ей очень шел образ снежной королевы. В руках у нее была черная, увесистая на вид кожаная сумка для ноутбука. Ее Николь со звучным стуком поставила на пол.

– Сержант Уайетт Фостер, специальный агент Эдвард Хокс, – представила она ему своего напарника.

Уайетт слегка склонил голову и пожал протянутую руку.

У агента Хокса тоже была с собой тяжелая сумка. Очевидно, в скором времени уезжать они не собирались.

– Насколько мы понимаем, вы нашли куртку Джастина Денби, – продолжила Николь.

– Для вас мы ее даже упаковали.

– Вы знали, что мы приедем?

– Была такая мысль.

– Но звонить и докладывать не стали.

– А не о чем докладывать. Новостей пока нет. Почти нет. – Уайетт хлопнул по карте. – Стог сена большой, а иголка маленькая.

Федералов его ответ вроде бы удовлетворил. Они подошли к столу и нависли над разложенной картой.

– Введи нас в курс дела, – скомандовала Николь. – Что вы тут высматриваете?

Уайетт опять про себя вздохнул. А ведь знал, что не стоит связываться с коллегой по цеху. Только тогда в Конкорде, давая показания в суде, он приметил в зале эту блондинку, и здравомыслие ему изменило. Не то чтобы его привлек смех Николь Адамс – он вообще ни разу не слышал, как она смеялась, – однако Уайетт вбил себе в голову, что им нужно встретиться. Так они оказались в баре, а потом в гостиничном номере.

На пару месяцев у них завязался неопределенный роман, когда они были то вместе, то врозь. А в один прекрасный день Уайетт понял, что врозь ему нравилось больше. Он ничего не имел против Николь. Просто она была федеральным агентом до мозга костей: амбициозная, городская и очень дисциплинированная. А Уайетт, как он объяснил ей в день расставания, был начисто лишен таких прекрасных качеств.

Теперь он думал, что стоило подождать еще недельку, и, возможно, она сама бы его бросила. Тогда бы сегодняшняя встреча показалась забавной, и не было бы этого леденящего чувства внутри.

Он ткнул в точку ближе к середине восточной границы.

– Куртку нашли здесь, у заброшенной придорожной закусочной. Вокруг никакой цивилизации.

– Свидетели есть? – заговорил Хокс.

– Там некому свидетельствовать. Добро пожаловать в северный Нью-Гэмпшир. Следы покрышек показывают, что автомобиль поехал на север. То есть наша поисковая зона – сотни квадратных километров непроходимой глуши. – Он обвел верхний кончик штата. – Идеальная местность, где можно затаиться.

– Ты уверен, что они направились на север? – скептично спросила Николь.

– Так точно, мэм, – ответил Уайетт и начал выкладывать свои соображения насчет географии горизонтальных маршрутов и прочего.

Учитывая место обнаружения куртки, похитители въехали в Нью-Гэмпшир по девяносто пятой магистрали, а дальше свернули на шестнадцатую, которая шла вдоль границы с Мэном. Может, Уайетт и спятил, но лично он повез бы трех заложников самым прямым путем и спрятал бы их в центре северной части штата. Там тихо, безлюдно и до Бостона всего три-четыре часа езды – удобно, когда дойдет до получения выкупа или обмена заложников.

Доводы Уайетта показались Николь логичными.

– Да, район поиска немаленький, – согласилась она, водя пальцем по карте.

– И людей у нас немного. Пришлось привлекать со стороны.

– Со стороны? – удивился Хокс. Акцент выдавал в нем уроженца Мэна, но Уайетт пока сомневался.

– Из лесничества и управления охоты и рыболовства. Марти Финча, инспектора лесохозяйственной службы, знаете?

Оба агента кивнули. Хотя офис Финча был в Вермонте, подведомственные ему территории включали Нью-Гэмпшир и Мэн. В последнее время леса облюбовали наркоторговцы. Уайетт не раз сотрудничал с Финчем, и отделение ФБР в Конкорде наверняка пользовалось услугами инспектора.

– Я ему позвонил, – продолжил Уайетт, – сказал, что нужно прочесать район. Большая его часть – семьсот пятьдесят тысяч акров заповедника «Белые горы» – входит в юрисдикцию Финча. По моей просьбе он мобилизовал лесничих и отправил их осматривать стоянки, от которых начинаются пешие тропы. Ориентировку я дал на фургон человек как минимум на семь. Еще они проверят туристические избы и бивуачные места. Если наши герои решили отсиживаться в заповеднике, там им целое раздолье.

– У лесничих опыта хватит для такого задания? – жестко спросила Николь.

Уайетт закатил глаза.

– Да брось. В Нью-Гэмпшире мы все проходим одну и ту же школу. Шерифы, патрульные, местная полиция, лесничие – все работаем рука об руку. Опыта нам не занимать.

Николь молча повела бровью, как бы намекая, что до Академии ФБР им все равно далеко. Уайетт спорить не стал.

– Кстати, видео с дорожных постов достали? – начала опять Николь. – Если похитители и вправду ехали по девяносто пятой, а потом свернули на шестнадцатую, они должны были засветиться на четырех крупных постах.

Уайетт пожал плечами.

– Один из моих детективов этим занимался. Но там уперлись в вопрос конфиденциальности, и переговоры заглохли.

– Я думала, отступаться не в твоих правилах.

– Просто я разумно использую человеческие ресурсы. У меня в распоряжении два детектива и четыре помощника. Мы не в состоянии эффективно делать десять дел одновременно. Учитывая характер ситуации, я им поручил самое срочное – проверку зон отдыха и туристических стоянок. А теперь я слушаю вас.

Николь отмалчивалась.

– Бостонское управление полиции провело предварительное расследование и по серийным номерам конфетти вышло на чикагского дилера, – пояснил Хокс. – Использованный тазер был в партии из пятидесяти штук, проданной другому дилеру для оружейной выставки в Нью-Джерси. Тот говорит, что на выставке все шокеры разобрали, и не его проблема, если кто-то из покупателей свой не зарегистрировал.

– Что за оружейная выставка?

– Открытая. Среди посетителей были туристы-экстремалы и бывшие военные.

– Есть основания подозревать, что похитители – профессионалы, – кратко заметила Николь.

– Вот как? – с интересом спросил Уайетт.

– Они проникли в дом с навороченной системой безопасности и справились с двумя взрослыми и одним подростком так, что никто из соседей ничего не заметил. Более того, Джастин Денби – опытный стрелок и, по общим отзывам, вполне мог постоять за себя и защитить свою семью. Судя по следам борьбы, девочка сопротивлялась не на шутку. Тем не менее подозреваемые справились и с ней, и с родителями, не пролив ни капли крови. Чтобы провернуть такую грамотную операцию, нужна железная выдержка. Не говоря уже о навыках и ресурсах.

– Выкуп? – спросил Уайетт, прищурившись.

– Пока тихо.

– А вообще вы думаете, требования будут?

– На данный момент других мотивов мы не видим.

Уайетт понял. Профессионалы бесплатно работать не станут.

– Значит, у семьи есть средства?

– У семейной фирмы, «Денби констракшн». Руководство уже связалось с местной полицией и заявило, что готово передать любую запрошенную сумму.

– Но не раньше понедельника.

– Точно.

– Выходит, если похитители планировали наперед, они знали, что семью из трех человек придется куда-то упечь на несколько дней.

– Еще один довод в пользу версии о профессионалах. Они не торопились. Наверняка и похищение продумали тщательно, и к долгому содержанию заложников подготовились. Выйдут на связь, когда им будет удобно. А пока устанавливают иерархию контроля – такую, где они диктуют, а мы подчиняемся.

Уайетт внутренне поежился и вернулся к карте, обдумывая возможные перемещения похитителей.

– Они здесь, – сказал он, стуча пальцами по заповеднику «Белые горы». – Идеальное место с точки зрения логистики. Достаточно далеко от Бостона, чтобы не попасться, но достаточно близко, чтобы вернуться за выкупом. Местность сельская, природа дикая… В общем, вот наш пруд. Осталось поймать рыбку.

– Ну и лови, а мы поедем в Бостон кое-кого опросить. У Джастина Денби крупная строительная фирма, которая досталась ему от отца. Кроме больших денег, он успел заработать кучу врагов. Начнем составлять список.

Уайетту был предельно ясен смысл слов Николь: расследованием руководили федералы, и они разрешили ему поиграть в лесу.

– Отлично, – сказал он, решив проигнорировать намек. – Я прихвачу с собой одного из моих детективов – вам же нужна помощь с опросами в Бостоне. Дайте нам полчаса, и мы будем готовы.

Николь наградила его ледяным взглядом.

Уайетт улыбнулся и взял свою шляпу.

– Я думал, сама ты постесняешься нас пригласить.

Глава 15

Тесса по опыту знала, что всю подноготную о жизни женщины можно выпытать у ее доверенного лица. В восьмидесяти процентах случаев это был парикмахер, поэтому, глянув список телефонных контактов Либби Денби, она отправилась в салон «Фариас энд Роша» в Бикон-Хилл. Там она сверкнула своим удостоверением и была лично представлена Джеймсу Фариасу, неотразимому красавцу – светлые мелированные волосы, богемная щетина на четко очерченном подбородке, пронзительные голубые глаза и мускулистые плечи, как у киноактера.

Впрочем, у Тессы возникло ощущение, что женщины Джеймса не привлекают. Еще одна причина, по которой Софи останется единственным ребенком.

К тому же Джеймс первым делом воскликнул, что лучше бы Тесса расследовала преступление против собственных волос. Неужели она не понимает, что этот невзрачный оттенок коричневого – ее натуральный цвет, как ни печально, – совершенно не льстит ее коже? А самое главное, зачем убирать длинные волосы назад, если у нее резкие черты лица? Ей нужны мягкость, теплота… И срочное вмешательство стилиста. Да-да, она должна прийти к нему в ближайшее «окно»… то есть через шесть месяцев.

Тесса послушно записалась на окрашивание и стрижку, а Фариас, в свою очередь, согласился ответить на ее вопросы о Либби Денби.

– Это муж, его рук дело, – заявил он, ведя посетительницу в заднюю комнату с надписью «Вход только для мастеров», которую Тесса приняла за эвфемизм для подсобки. – Поверьте, милая моя, Джастин скоро объявится, малышку Эшлин найдут, а вот Либби никто больше никогда не увидит. Классика жанра. Газетчики такое любят. Мангово-гранатового чаю?

– Гм, нет, спасибо.

– Вам, между прочим, сам бог велел. Антиоксиданты ни одному следователю пока не повредили.

Джеймс так настаивал, что Тесса наконец уступила. Видимо, если уж не было возможности позаботиться о ее неухоженных волосах, мастер чувствовал себя обязанным дать ей хоть что-то полезное. Он выудил из расписной шкатулки два пакетика с чаем.

– Либби любила мужа? – спросила Тесса, присаживаясь у черного лакированного столика.

– Да, но зря, – отрезал Джеймс.

– Почему так?

– Не заслуживал он ее. Вечно на стройке, со своими проектами, со своими рабочими. Да с кем угодно, только не с Либби. А зачем ей? Пусть дома сидит, дочь воспитывает и его по пятницам встречает с распростертыми объятиями. Я Либби с самого начала говорил, что она отдает слишком много. Мужчины этого не ценят. Уж поверьте. За плечами тысячи лет эволюции, а им до сих пор нужна охота. – Джеймс умолк, доставая чашки. – Знаете, сколько таких Либби я повидал в этом салоне? Все до единой красивые и талантливые. А чем занимаются? Ублажают своих богатеньких эгоистичных мужей, пока те не найдут им замену помоложе и не выставят их за дверь. И ведь каждая видит, что такое происходит сплошь и рядом, – и все равно верит в свою неуязвимость.

– Джастин нашел замену помоложе?

– Угу. Либби узнала об этом только через несколько месяцев. Она была в шоке, просто в шоке. Я ей говорил: подавай на развод первая, найми хорошего адвоката и прижми подлеца к стенке. Так нет, у них, видите ли, ребенок, брак, общая история… А я больше чем уверен, что Джастин не завязал со своей фифочкой после скандала с Либби. Наплел, поди, что расстались, а сам опять за свое.

– А что за фифочка? – спросила Тесса, сдвинув брови.

Джеймс вернулся с двумя чашками ароматного чая. Поставив их на столик, он постучал Тессу указательным пальцем по лбу.

– Не надо, а то на всю жизнь останется. Мама не говорила? Зачем вам лишние морщины? Лицо и так строгое.

– Я же следователь.

– Милая моя, найти подозреваемого и привлечь мужчину – не одно и то же.

– Это точно. Так кто был его любовницей?

– Турагент. Его турагент. Джастин ведь постоянно в дороге. Представьте себе, его фирма организовывала все поездки через агентство, которое находится в том же здании. И очень скоро обслуживание стало более чем комплексным.

– Либби знала эту женщину?

– Да какую там женщину… Соплячку! – Джеймс присел и наклонился к Тессе. – Однажды Либби зашла к ней на работу. Не на разборки, а просто глянуть, кто есть кто. Ну, вы понимаете. Вот. Как зашла, так и вышла. Оказалось, там двадцатилетний ребенок. Сама наивность с глазами нараспашку. Джастин, наверное, ей сказки рассказывал, она слушала разинув рот, а потом на концерт бежала с подружками.

– Имя ее не помните?

– Кейт, Кристи, Кэти… Что-то в этом роде. Либби не воспринимала ее всерьез. Скорее даже жалела: молодая девчонка связалась с женатым мужчиной. Либби думала, что он во всем виноват.

– Благородно с ее стороны, – заметила Тесса.

– Да, в этом вся она. Ни капли стервозности. Не то что у большинства здешних кошечек.

– Давно вы с Либби знакомы?

– Ох, таких справок я не даю. Не хватало еще, чтобы вы о моем возрасте догадались.

– Но она не первый год к вам ходит?

– Однозначно. Ей, как и вам, нужна была помощь. Росла-то она в муниципальных кварталах. Типичная современная Золушка, побитая жизнью. Но в Бэк-Бэй есть свои жесткие законы. Не всё здесь сахар.

– Не могла вписаться?

– Я вас умоляю! У нее муж – строитель. Ходит в рабочих ботинках.

– Да, но у него компания на сотню миллионов…

– И как только пошел слух, поверьте, отношение смягчилось. Кроме того, Либби – изумительный дизайнер.

– Ювелир?

– Именно. Светским дамочкам такие нравятся. Может, Либби родилась и не в Бэк-Бэй, но ее художественное образование было шагом в нужном направлении. Видели, какую конфетку она из своего дома сделала? Я бывал у нее в гостях и, кроме люстры в передней, ничего бы менять не стал.

– У Либби были близкие подруги? – спросила Тесса. – Ей самой-то светские дамочки нравились?

Первый раз за весь разговор Фариас замялся и, чтобы заполнить паузу, глотнул чаю.

– Либби… Либби – добрая душа. Плохого слова от нее не услышишь. За светское общество она особо не цеплялась – время от времени устраивала званые ужины, приглашала меня, соседей. Не забывала и ребят Джастина. – Джеймс содрогнулся. – Все как на подбор, доложу я вам. Потрясающая мужская компания, хоть и жуткая.

– Либби была общительная? Ладила со всеми?

– Она на редкость непосредственная. – Джеймс замолчал, повторил определение и, согласившись с собой, продолжил: – И еще несколько месяцев назад была вполне счастлива. Работа Джастина и его постоянное отсутствие ее не напрягали. Она заботилась о дочери, делала украшения, выходила в люди. Я частенько слышал от нее про походы в кино с подругами, встречи за ланчем, только… – Он опять сделал паузу и обхватил свою чашку руками. – Либби была… Как бы сказать? Сама по себе, что ли? Ее не волновали ни соседи, ни организации, ни социальная лестница. Складывалось впечатление, что ее мир заполняли только муж и дочь. Их счастья ей было достаточно, и такой расклад всех устраивал.

– Пока Джастин не загулял. Она, наверное, с ума сходила.

– Нет-нет, не в ее характере. Либби замкнулась. Последние несколько раз, когда я ее видел… – Джеймс тяжело вздохнул. – Поверьте, ни одна стрижка на свете не вылечит разбитого сердца. Либби уверяла, что не сдалась и пытается вместе с Джастином начать все сначала. Только ее волосы и кожа рассказывали совсем другое. Женщина была в катастрофическом состоянии. Не знаю, как она собиралась возвращать мужа-предателя.

– Говорят, в пятницу вечером у них было свидание.

Джеймс фыркнул.

– Ой, можно подумать, шаг назад помог бы им продвинуться вперед. Пара с такими дикими проблемами… Подорванное доверие, страх, бизнес, который постоянно рушит всякую надежду на нормальную семейную жизнь. Никаким ужином это не исправить.

– Ну, если так рассуждать… – тихо проговорила Тесса.

Ее чай наконец-то немного остыл, и она сделала небольшой глоток. Фруктовый вкус ей понравился.

– Ну как? – спросил Фариас.

– Я уже чувствую прилив антиоксидантов, – заверила она его.

– Рекомендую две-три чашки в день. И больше не морщить лоб. Иначе через год-другой без ботокса не обойтись.

– Буду знать. Расскажите про Эшлин.

– Красивая девчушка, – сразу выдал он. – Вся в мать.

– Она тоже к вам ходила?

– Разумеется. Волосы у нее очень тонкие, шелковистые. Ваши, к примеру, жесткие. Звучит, конечно, неприятно, но поверьте, с жесткими работать гораздо легче. Ваши я бы смог привести в порядок. – Он подчеркнуто посмотрел на Тессу. – В случае с Эшлин мы поддерживали максимальную гладкость и здоровье.

– А какая она? Тихая, общительная, спортивная, мечтательная?

– Тихая. Мечтательная. С божественной, мимолетной улыбкой Джоконды, которую нужно еще заработать. Милый ребенок. Играла в школьных постановках, интересовалась ремеслом матери. Меня расспрашивала про стрижки и управление салоном. Любопытная, вежливая. Интересовалась прическами и модой, но ее собственный стиль я бы назвал… эклектичным. В Эшлин нет ничего от трудного подростка или избалованной девчонки. С другой стороны, ей лишь пятнадцать. Может, все еще впереди.

– Она была в курсе, что дома сгустились тучи?

Джеймс задумался.

– Уж не знаю, во что ее посвящали, но Эшлин чувствительная. Она не могла не видеть, что творилось с мамой. Скорее всего, догадывалась про размолвку между родителями.

– Наверное, Либби старалась оградить ее от плохого?

– Безусловно! Либби выросла без отца. Кстати, еще одна причина держаться за своего ненадежного, похотливого муженька. Она не хотела, чтобы ее ребенок пережил то же самое.

– Я слышала, Джастин готовил Эшлин как наследницу семейного бизнеса.

– О да. На пятнадцатилетие подарил ей набор инструментов. С розовой отделкой. Любая девочка бы позавидовала, – язвительно ответил Джеймс, и его губы изогнулись в ухмылке.

Увидев явное неодобрение на его лице, Тесса уточнила:

– Эшлин не понравилось или Либби была против?

– Ой, не знаю. Может, ни то, ни другое. Мне такой подарок показался верхом глупости. Зачем так гротескно? Ну нет у тебя сына. И что теперь, из дочери пацана делать?

У ее свидетеля тоже были нерешенные вопросы с отцом, вдруг поняла Тесса. Не исключено, что тот был не в восторге от профессии сына.

– Джастин стригся у вас?

– Нет. В мужской парикмахерской. Или на работе. Я прямо вижу, как эти неандертальцы кромсают друг друга – после того как выловят вшей.

– А когда Либби и Эшлин были здесь в последний раз?

– Три недели назад. Пришли вместе. Такой вот девичник.

– И как они выглядели?

– Как обычно. Либби бледная. Наверное, плохо спала. Я посоветовал побольше жирной рыбы, потому что волосы у нее стали очень ломкими. Но держалась она молодцом, с дочерью шутками перекидывалась. Со стороны и не подумаешь, что у них семейная драма. Только я-то видел предательские признаки.

– Например?

– Круги под глазами Либби. Айпод в руках Эшлин. Она все наушники вдевала, а Либби их выдергивала: поговори, мол, со мной, расскажи что-нибудь, это ведь наш с тобой день. Никогда я не видел Эшлин такой тихой… такой эмоционально закрытой.

– Либби не упоминала об отношениях с мужем?

– Нет, при дочери не стала. Но я заметил, что среди их покупок был пакет из «Секрета Виктории», а новое белье – это все равно что вывеска «мой муж мне изменяет». – Фариас вдруг наклонился через столик и потрогал волосы Тессы у затылка, где они были собраны в хвост. – Может, секущиеся концы хотя бы уберем?

– Сегодня никак, – сказала она, ставя чашку. – Пропавшая семья сама не найдется. Вот в следующий раз давайте.

Тесса встала, и Фариас пристально посмотрел на нее.

– Что-то не уверен я насчет следующего раза.

– Почему? Я вернусь двадцатого мая в два тридцать. У меня и карточка с напоминанием есть.

– Не вернетесь. Будете вся в работе и заботах о ребенке. А потом, в один прекрасный день, удивитесь: куда делась недавняя гордая красавица? – Он укоризненно продолжил: – Вы не волосы свои запускаете, а женственность. Если обделите себя вниманием сейчас, не вините других за невнимание.

Тесса улыбнулась. Она бы и вправду выбросила карточку и забыла про запись в салон. Не сразу, через пару-тройку недель, когда понадобилось бы что-то сделать для Софи или навалилось бы новое срочное задание…

Она начала понимать, почему Либби приходила сюда и приводила дочь. У Джеймса Фариаса был своеобразный приют для заблудших душ.

– Я вернусь, – пообещала она.

Фариас хмыкнул в ответ, а потом неожиданно сказал: