Текст книги "Харка – сын вождя"

Лизелотта Вельскопф-Генрих
Харка – сын вождя

Загадка пещеры

Весенняя ночь была тихой и теплой. С реки, опоясывающей горный массив Блэк Хилс, поднимался туман. Он стелился над болотом, просачивался между деревьями, обволакивал утесы и рассеивал лунный свет.

Высоко на круче, прижавшись к искривленным корням дерева, притаился мальчик. Он не шевелился, и разве что дикие звери могли почуять его. Ласка, пробиравшаяся по склону, изменила свой путь, но совы продолжали носиться вокруг дерева, под которым замер мальчик. У самых его ног на землю прорывался луч луны. Пятнышко света слегка трепетало и все время меняло свои очертания.

Харка – Твердый как камень – Ночной Глаз, мальчик из племени дакота, не испытывал никакой тревоги в ночном лесу. У него был с собой нож, кроме того, в случае опасности он мог мгновенно вскарабкаться на дерево. Его не пугало одиночество и не страшили дикие звери. Его заботило сейчас совсем иное. Взгляд мальчика был прикован к словно живому пятнышку света. Здесь, на влажной лесной почве, он различил свежий след человека.

Отпечаток ноги был непривычен для острого взгляда Харки: такой широкой ступни не могло быть ни у кого из охотников его племени. К тому же след был необыкновенно глубок. Мальчик представил себе, что незнакомец, оставивший след, скользнул левой ногой по склону, а затем всей своей тяжестью навалился на правую ногу. Но и при всем этом для индейца след был слишком глубок. Очертания его также были не знакомы для Харки – Ночного Глаза. Судя по рассказам великих воинов племени, такой след мог принадлежать врагам – белым захватчикам лесов и прерий – Длинным Ножам, которых мальчик никогда еще не видел.

И этот след всего в двух часах ходьбы от стойбища рода Медведицы!

Харка ждал отца. Это отец – военный вождь племени – послал его среди ночи сюда, на склон горы. Мальчик не знал зачем, он только догадывался, что отец собирается посвятить его в какую-то тайну старой лесной родины. Не сегодня-завтра индейцы покинут горные леса и отправятся на юг, в прерии, искать новые места охоты. И вот, раньше чем они снимутся с места, отец, видно, хотел что-то показать ему.

Наверху, в ветвях дерева, послышалась возня. Харка рассмотрел двух схватившихся рысей. Звери шипели, фыркали. Потом дерево, у корней которого сидел мальчик, задрожало. Одна из рысей спрыгнула вниз, вторая – за ней. Звери клубком покатились по земле. Они царапали друг друга и кусали. Мальчик даже не повернул головы, он только скосил глаза в их сторону. Одна из рысей опять бросилась к дереву, высоко подпрыгнула и забралась на ветви. Другая понеслась ей вдогонку, едва не задев неподвижного мальчика. Оба зверя быстро скрылись в гуще ветвей, и шум возни затих вдали. Тогда Харка снова взглянул на светлое пятно. След на земле пропал!

Мальчик продолжал прислушиваться, ожидая появления отца. Но как ни тонок был его слух, отец сумел приблизиться незаметно. Большая тень бесшумно заслонила луч луны, светлое пятно исчезло.

Мальчик поднялся. Отец положил сыну руку на плечо, и несколько мгновений они постояли так, молча. Харка ждал, что отец что-нибудь скажет ему. Но тот молчал. И тогда мальчик тихо произнес:

– Здесь был свежий след человека. Рыси затоптали его. Это не был след индейца.

Вождь снял руку с плеча мальчика и, немного помедлив, также тихо ответил:

– Мы будем внимательны. Идем!

Они стали подниматься по склону. Сын осторожно ступал след в след за отцом. Отец выбрал путь, где под ноги попадались только голые скалы, по которым змеились корни деревьев. Идти тут было труднее, но зато на камне не оставалось следов. Вождь торопился, и Харка не отставал от него, только сердце у мальчика колотилось все сильней и сильней.

Вождь остановился, когда они взобрались на высокий утес. Скала обрывалась отвесной стеной, и внизу, словно черные волны огромного моря, колыхался под ветром лес.

Отец резко схватил мальчика за руку. Харка сразу понял, что он тоже заметил, как внизу по стенке утеса промелькнула тень. Только зоркий глаз охотника мог уловить это быстрое движение. Тень скрылась за небольшим выступом, где виднелось углубление, похожее на вход в пещеру.

Уже несколько недель стойбище дакотов в этих местах. Харка – Ночной Глаз, избранный своими сверстниками вожаком Молодых Собак, обследовал все окрестности, но эту стену утеса избегал, так как старшие связывали с ней таинственные и страшные события.

И вот эта тень!..

Пока Харка раздумывал о загадочной тени и о замеченном им следе, вождь – Матотаупа, опустившись на колени, развернул лассо и привязал один конец к дереву, другой сбросил вниз. Вся одежда вождя состояла из широкого пояса, кожаных легин и мокасин. Волосы его были собраны в косы, спадающие на плечи. На кожаном ремешке в чехле – нож. Проверив свое снаряжение, Матотаупа – Четыре Медведя повис на лассо и стал спускаться. Харка скоро потерял его за выступом скалы. Но показалась рука отца: еле приметным движением вождь подал знак следовать за ним.

Харка быстро достиг места, где, прижавшись к скале, стоял отец. Рядом черная дыра – вход в пещеру. Ход вел круто вниз. Осторожно ступая по скользкому от сырости камню, вождь сделал несколько шагов. Харка последовал за ним. Вождь остановился и присел. Присел и сын. Стены были влажные, воздух тяжелый. Из глубины пещеры доносился негромкий шум, словно далекое жужжание пчелы. Мальчик прислушивался и жался к отцу: опасность несомненно возросла, ведь они не могли видеть врага.

Когда вождь убедился, что все спокойно, они направились дальше. Они часто натыкались на каменные сосульки, спускающиеся со свода пещеры, или на такие же сосульки, поднимающиеся с пола. Шум, идущий из глубины, постепенно нарастал и, когда отец с сыном были уже глубоко внутри горы, превратился в оглушительный грохот.

Вдруг громкий вопль прорвался сквозь этот грохот и, отразившись от стен, многократным эхом пронесся по пещере. Отец отбросил мальчика в сторону. Харка ухватился за выступ скалы, за который держался отец. Камень отломился, струя воды хлынула на мальчика. Но отец нашел другую опору и прижал к себе сына.

И снова раздался страшный крик. На этот раз он прозвучал дальше. Харка заставил себя дышать спокойно. Крик не повторялся. Грохот воды… Темнота…

Сверкнули искры: Харка увидел в руках отца огниво. И еще мальчик успел разглядеть мощный поток, вырывающийся из бокового прохода и низвергающийся в глубь горы. Отец взял Харку за руку и направился в обратный путь.

Когда они наконец достигли выхода из пещеры и снова увидели перед собой раскачивающиеся вершины деревьев, мальчик еле сдержал крик радости. Вождь подергал лассо – в порядке, и они взобрались по нему до площадки, с которой начали спуск. Отсюда оба двинулись вниз и скоро оказались на берегу большого ручья у подножия горы. Над ручьем деревья расступались, и в воде отражались звезды.

Матотаупа предложил мальчику прилечь. Харка послушался. У него не было желания спать, но он хотел показать отцу, что способен отдыхать в любых условиях и что всегда готов выполнить его волю. Он подыскал место, поросшее мхом, свернулся клубочком и сделал вид, что засыпает. А сон и в самом деле пришел к уставшему мальчику.

Проснулся он ранним утром. Темнота отступила. Небо, деревья, утесы и мох приобрели свои обычные цвета. В журчащем ручье танцевали блики восходящего Солнца. Пели птицы, прыгали белки, жужжали жуки. Было еще свежо – холоднее, чем ночью. Роса лежала на листьях и иглах деревьев, покрывала землю серебряными слезинками.

Харка посмотрел вокруг. Отец ходил по берегу ручья, видимо, отыскивая следы. Потом подсел к мальчику.

– В горе был человек, – медленно произнес он. – Вода, та, что мы видели в пещере, вот здесь вытекает из горы.

Харка посмотрел, куда показывал отец, и убедился в том, что из расселины скалы вырывался пенистый поток. А не может ли он вынести из горы того человека?..

– Надо бы остаться здесь на несколько дней, – сказал отец. – Чужой человек, если не умрет в пещере, должен будет выйти из нее. Но ты знаешь, что нам предстоит отправиться на поиски бизонов. И я – военный вождь – поведу людей. Нам придется оставить одного воина здесь для наблюдения. Потом он догонит нас. Беги к стойбищу и спроси у вождя – Белого Бизона, кого он пришлет сюда. Я буду здесь до тех пор, пока меня не сменят. Ты понял?

Харка побежал. Его не оставлял вопрос: для чего отец хотел показать ему пещеру? Что он хотел рассказать? Видно, появление незнакомца изменило планы Матотаупы.

Типи – круглые палатки из шкур бизонов – стояли на опушке леса у реки. Некоторые типи были разрисованы цветными магическими фигурами: это были палатка жреца, палатка совета и палатки вождей. На палатке Матотаупы

– военного вождя – был нарисован большой четырехугольник. На тяжелом кожаном пологе играли лучи восходящего солнца. Мать Харки приподняла свисающие шкуры, чтобы воздух и свет проникали внутрь. Посреди типи поднимался дымок, над очагом висел котел. У огня сидела бабушка. Десятилетняя сестра и девятилетний брат смотрели на приближающегося Харку. Мать разделывала снаружи тушку зайца. Харка почувствовал, что он очень голоден: целую неделю им приходилось питаться впроголодь. Но он сдержал себя и прошел мимо своего дома, потому что ему надо было явиться к вождю Белому Бизону, типи которого стояла рядом.

Сегодня палатка Белого Бизона, как и все последние дни, была закрыта. Белый Бизон был болен. Ему не помогали заклинания жреца. Белый Бизон болен, хотя ран у него нет, и Харка испытывал страх перед непонятной силой, которая приковала вождя к постели. Проходя мимо типи жреца, разрисованной змеями и молниями, мальчик поднес руку ко рту и тихо произнес благодарственные слова Вакантанке – Великому и Таинственному, который незримо стоит за каждым воином и все видит и все слышит. Из палатки жреца доносилось глухое заунывное пение.

Харка вошел в типи Белого Бизона. В глубине в полумраке сидела женщина в кожаном платье, обшитом по рукавам и подолу бахромой. Руки ее были сложены на коленях. Женщина печально и безучастно посмотрела на мальчика. Белый Бизон лежал на расстеленной шкуре, его голова покоилась на подставке из ивовых прутьев. Лицо вождя исхудало, руки словно высохли. Он слегка пошевельнулся, давая знать, что готов слушать. У ног его стоял голый по пояс пятнадцатилетний парень – единственный сын Белого Бизона – Шонка. Харка опустил глаза: он не любил Шонку. Эта неприязнь была взаимна и вытекала из множества причин, и ни одну из них нельзя было считать главной. Но Харка не хотел сейчас об этом думать: он пришел передать просьбу отца.

Больной вождь, кажется, не понимал, что ему рассказывал Харка. Он беспомощно ворочал глазами, беспокойно поворачивал голову и наконец молча посмотрел на сына.

– Мы не можем выделить воина, сказал мой отец, – произнес Шонка.

Харка почувствовал, что ответ продиктован неприязнью к нему Шонки, и не двинулся с места.

– Иди! – приказал Шонка. – Мой отец сказал. Хау.

Харка еще раз взглянул на больного. Тот закрыл глаза, и никакой надежды получить ответ от него не было. Мальчик повернулся и вышел. Что же делать?

Стойбище ожило. Голодные собаки сновали между типи. Отощавшие дети гоняли палками тяжелый мячик и громко кричали. Девочки постарше помогали матерям у палаток. Лошади выщипывали жалкую траву, жевали ветки кустарника, глодали кору с деревьев.

Харка увидел своего друга Четана – Сокола. Он был старше Харки на четыре года, ему уже исполнилось шестнадцать. Четан делал наконечники для стрел. Харка подошел к другу, и тот прервал свою работу.

Хотя Харка и торопился, он все же присел на корточки и рассказал о разговоре в палатке Белого Бизона.

– Что скажешь ты, Четан?

– Твой отец – наш военный вождь, а Белый Бизон – вождь мирного времени, – сказал Четан. – Чужой человек в местах нашей охоты! Это же начало войны! Матотаупа здесь решает. Он мог сам приказать.

– Мой отец знает, что делает, – ответил Харка, почувствовав в словах друга упрек. – Ты останешься наблюдать за ручьем, хоть ты еще и не воин.

– Я это сделаю, если разрешит мой отец. Пойдем вместе к нему.

Харка пошел со своим другом. Но Солнечный Дождь, так звали отца Четана, выехал в прерии на поиски бизонов, и друзья на конях отправились по его следу. Миновав лес и переправившись через речку, мальчики увидели нескольких всадников. Друзья подняли своих полудиких мустангов в галоп и скоро догнали охотников. Харка в третий раз слово в слово рассказал обо всем, что произошло. Солнечный Дождь задумался.

– Пойдем втроем, – решил он. – Харка поведет нас. Я сам хочу посмотреть это место. Если ничего нового за это время не произойдет, Матотаупа решит, кому из нас остаться.

Всадники быстро вернулись в стойбище. Они слезли с коней и пешком отправились к Матотаупе. Впереди шел Харка, за ним – Солнечный Дождь, и последним – Четан. Приближаясь к ручью, Харка чаще останавливался, прячась за деревьями и кустами.

И вдруг сквозь ветки кустарника он увидал, что неподалеку от места, где ручей вырывался из горы, у самой воды лежит Матотаупа. Вождь лежал лицом вниз, руки его были раскинуты. Крови видно не было. Нож по-прежнему торчал из ножен. Ничьих следов возле него тоже не было заметно. Пораженный мыслью, что отец мертв, мальчик чуть было не бросился к нему. Но Солнечный Дождь, почувствовав порыв Харки, знаками приказал ему пройти еще немного по правому берегу ручья, Четану – остаться на месте, сам же перешел на левый берег. Поручение Солнечного Дождя подняло Харку в своих собственных глазах: Солнечный Дождь полагался на него, как на настоящего воина, и это доверие придало мальчику новые силы. Он был взволнован и в тоже время спокоен, как бывает с сильными мужчинами в минуту опасности.

Харка осторожно пробирался у подножия утеса. Местами он полз, местами прятался за стволами деревьев. Он не задевал даже самой тоненькой ветки, и ни один листок не шелохнулся на кустах, когда он проползал под ними. Он знал, что его может заметить враг. Сотни раз он упражнялся подобным образом, играя со своими старшими товарищами или охотясь вместе с отцом. И недаром Харка – Твердый как камень – Ночной Глаз был вождем Союза Молодых Собак. И недаром ему дал такое важное поручение Солнечный Дождь – младший вождь племени.

Харка продвигался вверх по ручью, и ничто не привлекло его внимания. Пение птиц постепенно утихало. Ящерица грелась на солнце, и Харка обошел ее, чтобы не спугнуть: ведь и она могла выдать его врагу. Никаких признаков человека. Так он достиг истока ручья. Здесь мальчик засмотрелся на воду. Она бурлила, вырываясь из расселины, сверкала на солнце, а чуть ниже, где берега поросли мохом, становилась спокойной. Еще ниже был маленький водопад, и там вода снова пенилась и клокотала. Харке были знакомы эти места по походам с Молодыми Собаками. Да, здесь ничто не изменилось.

Между кустами на другом берегу Харка заметил фигуру Солнечного Дождя. Они обменялись взглядами, и обоим стало ясно, что ничего нового не обнаружено.

Отец лежал на том берегу ручья, по которому пробирался мальчик. Харка подобрался как можно ближе и спрятался за камень. С других сторон его надежно прикрывали ветви. И тут мальчик заметил, что веки Матотаупы слегка шевелятся. И хотя лоб его касался земли, он сумел заметить Харку и подмигнул ему.

Харка не шелохнулся. Он тщательно осматривал землю вокруг отца. Солнечный Дождь также наблюдал все с противоположного берега.

Ни птицы, ни жужжащие пчелы, ни паук, плетущий свою паутину – никто не обращал внимания на индейцев. Неужели и враг так же умело скрывается где-то совсем рядом?

Неподалеку от головы Матотаупы Харка заметил камень. Может быть, отца ударили камнем? Но кто? И почему отец покинул место, на котором его оставил мальчик? На все это Харка не мог найти ответа. И ведь отец как будто не ранен: на смазанной медвежьим салом коричневой спине ни единой царапины. Кожа змеи, опоясывающая лоб, тоже цела. Не пострадали и перья Военного орла, воткнутые в волосы. Мокасины и легины не были даже испачканы. Лассо зажато в руке. Только вот камень… Он словно отломан от тех сосулек, что наросли внутри пещеры…

Вдруг Матотаупа пошевельнулся. Он напружинился и как ящерица шмыгнул к Харке, Солнечный Дождь видел это и тоже перебрался к отцу с сыном. И только они собрались вместе, как поток, вырывающийся из горы, словно ослаб. Он распался на струи, точно кто-то изнутри пытался закупорить отверстие. Но вода все-таки прорвалась и с силой выбросила два камня. Один из них покатился по осыпи вниз, а второй отлетел далеко в сторону и ударил в ствол дерева. Рассматривая камни, Харка заметил, что оба они очень похожи на тот, что лежал рядом с Матотаупой.

Матотаупа, Солнечный Дождь и Харка переглянулись.

«Этот камень брошен не рукой человека», – сказал на языке жестов Матотаупа.

«В этой воде злые духи», – также храня молчание, жестами ответил ему Солнечный Дождь.

И оба мужчины, как заклинание, поднесли руки ко рту. Харка последовал их примеру.

Матотаупа поднялся и направился в лес. Солнечный Дождь и Харка пошли за ним. Лишь отойдя подальше от ручья, Матотаупа принялся рассказывать о том, что с ним произошло.

– Когда Харка ушел, я остался под прикрытием кустов и наблюдал за ручьем. Потом я услышал в лесу крик лани. В нашем лагере голод. Я хотел погнаться за ней и уложить ее ножом. Я покинул укрытие. Мне надо было перебежать ручей. Когда я спустился к воде, меня что-то ударило сзади в голову. Я упал.

Матотаупа замолчал.

– В тебя попал камень? – спросил Солнечный Дождь.

– Да. Это так. Камень лежит у ручья. Вы его видели.

– Я его видел, – сказал Харка.

– Вскоре я пришел в себя, – продолжал Матотаупа. – Я не мог себе представить, что камни сами летают по воздуху. Значит, его бросила рука врага. Я решил перехитрить врага и остался лежать не двигаясь, чтобы он посчитал меня мертвым. Если бы он подошел, чтобы взять мой скальп, я бы убил его. Но враг не подошел. Пришли вы…

– Да, – после некоторого раздумья сказал Солнечный Дождь. – В этой пещере злые духи. Хавандшита – наш жрец – предупреждал всех!.. – Тут он особенно медленно произнес: – Очень плохо, Матотаупа, что ты ночью направился к этой пещере да еще взял с собой мальчика. Дух предупредил тебя еще раз. А может быть, это и для всех нас недобрый знак…

Харка увидел, как побледнел отец.

– Недобрый знак? – Нахмурившись, спросил Матотаупа. – Почему?

– Недобрый потому, что мы подвергаем себя большой опасности, отправляясь на поиски новых мест охоты с таким небольшим числом воинов.

Матотаупа наморщил лоб.

– Стада бизонов изменили свои пути. А мы ведь не хотим умирать с голоду.

Солнечный Дождь, избегая взгляда вождя, сказал:

– Ну так идем. Здесь нечисто.

Мужчины хотели уже идти, но Харка попросил разрешения говорить.

– Ты хочешь что-нибудь сообщить? – спросил отец.

– След. Я же видел ночью след. След чужого человека, чужой ноги. Ты же об этом знаешь. И Солнечный Дождь тоже знает.

– На обратном пути мы посмотрим, – сердито ответил Матотаупа.

Солнечный Дождь с явной неохотой согласился с ним. Они позвали Четана троекратным криком, напоминающим птичий, и через лес пошли к дереву, где Харка видел след. Поиски не принесли успеха. Впрочем, Харка был единственным, кто искал следы по-настоящему. Отец, Солнечный Дождь и Четан, сбитые с толку случившимся, слишком рано решили закончить поиски. Харка был уверен, что поспешность тут ни к чему. Но он был только мальчик и мог лишь один раз высказать свое мнение. Ему не оставалось ничего другого, как возвратиться вместе со всеми.

Схватка с волками

Харка вернулся в типи отца, и никто не смог бы догадаться по лицу мальчика о его переживаниях. Мать позвала есть. Харка подсел к своему младшему брату. Сестренка сидела рядом с бабушкой. Жарившийся на огне заяц пах великолепно. Когда мясо было готово, каждый взял свой нож – даже младшая сестра и маленький брат Харки уже имели ножи. Каждый взял и по миске. Бабушка положила себе голову зайца, мать и сестренка Харки – Уинона

– получили по передней лапке, а мальчики, Харка и Харбстена, – по задней. Тушка была оставлена отцу, которого не было дома и который, по обычаю племени, не ел вместе с женщинами и детьми.

После еды Харка созвал Молодых Собак и они пошли на речку, принялись нырять в холодной как лед воде.

Стало темнеть. И тут из леса появился Шонка, сын Белого Бизона. Харка, заметив его, припомнил утреннюю обиду и решил отомстить. Он спрятался за кустом, мимо которого лежал путь Шонки.

Шонка беспечно шагал по берегу. Он был широкоплеч и крепок, этот Шонка, с лица его не сходило злое недовольное выражение. Ему постоянно казалось, что и сверстники его и даже малыши относятся к нему с недостаточным уважением. Однако он не выделялся среди юношей ни в беге, ни в плавании, ни в стрельбе из лука. А Харка, который был младше Шонки, даже иногда и опережал его. Может быть, уже это вызывало у Шонки неприязненное отношение к Харке.

И вот Шонка достиг куста. Харка моментально ухватил его за ногу и дернул. Шонка перевернулся в воздухе и шлепнулся в воду. Мальчишки громкими криками и хохотом приветствовали этот полет, а Харка тем временем взобрался на низко склонившийся над водой ствол и оказался над самым глубоким местом потока. Шонка вынырнул и направился к Харке. Мальчик подпустил его на расстояние вытянутой руки, громко вскрикнул, как щука, нырнул и поплыл под водой вверх по течению.

Шонка не стал его преследовать. Он выбрался на берег и ждал, где всплывет Харка. В руке Шонка сжимал камень.

Харка проплыл уже довольно далеко. Талая вода была обжигающе холодна, и конечности мальчика сводила судорога. Но он не сдавался и старался достичь излучины реки, чтобы всплыть незамеченным. Холодело сердце, усталость сковывала движения, притуплялось сознание, и он двигался точно во сне. Подумав о том, как глупо утонуть во время игры, он с новыми силами поплыл дальше, пока не почувствовал, что достиг излучины. Тогда Харка встал на дно, быстро вылез из воды и, дрожа от холода, спрятался за береговым утесом. Шонка медленно шел вверх по течению и не выпускал из руки камня. А Молодые Собаки уже не ныряли и не плескались, а только следили за тем, чем кончится борьба. Они двигались вслед за Шонкой.

Шонка достиг утеса и как будто хотел вскарабкаться на него, чтобы получше осмотреться. Харка присел, прижавшись почти к самой земле, потом вдруг быстро вскочил на утес, бросился на Шонку, и оба они свалились на песок. Харка выхватил из волос противника вороньи перья и с победным криком понесся в лес. Радостными возгласами Молодые Собаки приветствовали своего вожака, одержавшего победу над старшим юношей.

Шонка поднялся. С наигранным равнодушием он прошел мимо детей и покинул место своего поражения. Внутри у него кипела злоба, но причину давно возникшей неприязни к Харке он и сам не мог понять. Ведь он был старше и сильнее; если бы ему удалось схватить Харку, то мальчишке было бы не до смеха. И тем не менее верх одержал этот малыш…

Стемнело. Показались первые звезды. Медленно брел Шонка через поселок. Он думал, как бы ему отомстить Харке, как бы восстановить свой авторитет.

После долгих размышлений Шонка решил в этот вечер ничего не предпринимать: должны же подвернуться такие обстоятельства, когда он сможет осуществить свои намерения. Мрачным вошел он в типи отца.

Там все было без перемен. Белый Бизон лежал в лихорадке на своем ложе. Мать вышла из глубины палатки и стала шептаться с сыном. Нужно ли еще раз вызывать жреца, который в прошлую ночь ничем не смог помочь? А может быть, лучше отнести больного в потельню? Или позвать Унчиду, мать Матотаупы, которая хорошо знала всякие целительные травы и была известной знахаркой.

Шонка не хотел и слышать об Унчиде, ведь она из типи Матотаупы, к которой принадлежал и Харка. А жрец для юноши был слишком непонятным. Но потельня для больного отца могла быть полезна. Шонка, как и мать, боялся, что отец умрет. Шонке было пятнадцать лет. Его уже возьмут охотиться на бизонов, но он еще не был воином. Значит, если отец умрет, Шонка и его мать должны будут перейти в другую типи, в чужую семью, и отцом его станет другой воин. Вот поэтому-то и его страшила смерть отца. Конечно, потельня будет на пользу больному.

Шонка завернул отца в шкуру бизона, а мать в это время успела сбегать к потельне и положить в горящий рядом костер большие камни. Когда они достаточно накалились, она снесла их в потельню – маленький круглый шатер на изогнутых жердях – и вместе с сыном перетащила туда же больного Белого Бизона. Они посадили его поудобнее, плотно закрыли полог, и женщина начала лить воду на раскаленные камни. Палатка наполнилась паром, и скоро тело Белого Бизона покрылось потом. Тогда его вытащили к ручью и окунули в холодную воду – это был обычный способ лечения ревматизма и лихорадки. Белый Бизон скорчился, Шонка с матерью вытащили его из воды. Тело Белого Бизона обмякло. Шонка с ужасом увидел, что отец мертв. Они внесли его в палатку, отыскали рогатины и вбили их в землю недалеко от входа. Потом плотно запеленали тело Белого Бизона в шкуры и подвесили за голову и за ноги между рогатинами: по обычаям индейцев мертвому не полагалось больше касаться земли. Только после этого жена Белого Бизона запела погребальную песню, которая разбудила поселок. Воем отозвались на человеческую боль собаки.

Но скоро заунывное погребальное пение стало не слышно за воем ветра. Ветер, который с вечера был довольно свеж, к середине ночи превратился в шторм. Он свирепствовал на просторе прерии, обрушивался на покрытые лесом горы, раскачивал вершины деревьев, старался сорвать палатки. Полотнища типи надулись, а длинные еловые жерди дрожали. Высоко в горах все грохотало. Доносился треск ломающихся деревьев. Харка быстро натянул легины и разбудил младшего брата. Бабушка уже проснулась. Мать будила Уинону. Отец еще раньше покинул типи.

Харка на четвереньках выполз наружу, чтобы его не повалил и не унес ветер. Женщины, дети и старики собирались подальше от склона горы, посередине луга, где меньше угрожала опасность. Мужчины и юноши остались в стойбище. Типи, так же как и оружие, было самым ценным имуществом каждой семьи, и ее было нелегко восстановить, так как бизонов, из шкур которых изготавливались полотнища типи, нужно было сначала выследить, затем убить; просушка и обработка кож также занимали очень много времени. Харка вместе с Четаном следили за типи Матотаупы и Солнечного Дождя. Они переползали от колышка к колышку, как только видели, что колышек ослабевает, заколачивали глубже и укрепляли его.

Шквалистый ветер не унимался, но наибольшую опасность представлял смерч. И он, кажется, уже возникал в вышине. Харка видел, как целое дерево с корнями и кроной закружилось в его объятиях, потом по горе покатился огромный камень, подточенный талыми водами. Возможно, он и оторвался, когда было вырвано дерево. Камень катился, подпрыгивал, ломал на своем пути деревья, и людям и животным оставалось одно – ждать, куда он свалится. С глухим грохотом он врезался в землю на самом краю луга, и все вздохнули.

С восходом солнца грохот и шум начали стихать, порывы ветра ослабли.

Матотаупа вспрыгнул на большой камень, так, чтобы все его могли видеть, и дал знак вернуться в стойбище поесть и приготовиться к походу.

После скудной еды бабушка Харки, мать Матотаупы, первой вышла наружу, отвязала растяжки, и полотнище затрепетало, как огромный флаг. Это послужило сигналом к снятию с места.

Девушки забрались на верх типи и развязывали кожаные бечевки, стягивающие верхушки жердей. Помогала разбирать типи и десятилетняя Уинона. Харка и его сверстники готовили коней. На вьючных коней пристраивали волокуши: две жерди перекрещивали концами и связывали на спинах животных, нижние концы жердей волоклись по земле. Между ними натягивали кожаные одеяла и на них укладывали имущество и усаживали детей, которые были уже не такими маленькими, чтобы путешествовать у матерей за спиной, но и не такими большими, чтобы ехать верхом. У индейцев не было фургонов: они не умели изготавливать колес.

У Харки и девятилетнего Харбстены были свои лошади, и вместе с другими всадниками они разъезжали вокруг вытягивающейся колонны. Женщины и дети ехали на вьючных конях. Во главе колонны встал Хавандшита – жрец, тощий, жилистый, чуть сгорбленный. Ему было уже за восемьдесят. Перед выступлением жрец произнес слова древнего моления о еде и мире для рода Медведицы.

Матотаупа – военный вождь, тронул своего Гнедого и выехал вперед, чтобы вести колонну через поваленный бурей лес в прерию. Предстояло еще переправиться через реку.

Харка знал, что брод находится несколько выше по течению, и, пока еще не установился строгий порядок, они с Четаном решили проехать вперед. Они быстро нашли брод и остановились, в последний раз осматривая местность, которую знали с самого раннего детства и которую они покидали на долгое время, а может быть, и навсегда. Новые места охоты – цель их путешествия – лежали на юге, далеко впереди.

Внимание Харки привлекло опустошение, которое произвел ветер на берегу реки. Гибкие ивовые кусты остались целыми, но молодое деревцо, поселившееся в пойме, вырвало с корнем, и вода собралась в образовавшейся яме. В ней что-то блестело. Так как время еще было, Харка поехал посмотреть, что это так ярко отражает солнечные лучи. Это был небольшой камушек, но он необыкновенно блестел желтовато-красным цветом. Харка соскользнул с коня и наклонился, чтобы получше рассмотреть находку, выковырнул его и сунул добычу в кушак на память о родных местах.

Колонна приближалась к броду как длинная змея, следуя за изгибами реки, а скоро голова колонны уже выходила из леса в свободные прерии.

Сильный ветер дул с северо-востока, он трепал волосы людей и гривы коней. В лицо путникам светило солнце, оно слепило глаза, а они жадно всматривались в неоглядную даль.

К полудню погода улучшилась, воздух стал кристально чист, а легкий ветерок чуть шевелил траву. Глухо постукивали неподкованные копыта по мягкой земле. Широкая долина, столько дней, недель и лет полная жизни, оставалась позади колонны. А Харка все думал и думал о пещере на склоне горы, которая тоже осталась позади.

Индейцы двигались весь день, и лишь поздно вечером были развязаны волокуши и поставлены типи. Все очень устали и, едва завернувшись в одеяла, заснули. Кони щипали высохшую перезимовавшую траву и искали свежие зеленые ростки, выглядывающие из-под земли. Собаки улеглись, плотно прижавшись друг к другу. Небо оставалось ясным, и хотя ветер утих, ночь была невероятно холодной.