Текст книги "Харка – сын вождя"

Великое чудо

Без остановки всю ночь двигался род Медведицы по берегу Северного Платта. Вода в реке уже понизилась и текла спокойнее. В зеркальной глади отражались луна и звезды. Тишина нарушалась только криками койотов. Тревожных сигналов от едущих впереди разведчиков не поступало. Маленькие дети в волокушах заснули и лишь вздрагивали, когда их лица задевали хвосты коней. Малыши в кожаных мешках за спинами матерей тоже крепко спали. Усталые юноши и девушки дремали на спинах коней.

Матотаупа и Солнечный Дождь шагали впереди. Острия их копий темнели на фоне звездного неба. Тихо ступали кони неподкованными копытами по мягкой луговине. Ничто не беспокоило Харку, и в ночной тишине думы о случившемся снова овладели им.

Жрец Хавандшита, кажется, был уверен, что чудо совершится. Он предсказывал спокойное поведение врагов и удачную охоту. Харка еще ни разу не мог обвинить Хавандшиту во лжи. Правда, иногда дух, с которым общался жрец, был недостаточно могуществен; например, он не мог вылечить Белого Бизона от его непонятной болезни. Но тяжелые раны Солнечного Дождя заживали, заживала и нога Матотаупы. Хавандшита хорошо знал прерии и леса, знал пути через реки. Он был стар, умен и знаменит. Харке оставалось вместе со всеми ждать свершения чуда. Матотаупа, Солнечный Дождь и все остальные воины как будто верили Хавандшите. Не может же он, мальчик, выступить против их решения.

Харка убеждал себя в том, что все идет так, как и должно быть, но в глубине души у него затаилось сомнение. Он чувствовал, что после ночи, проведенной с отцом в Блэк Хилсе, в пещере, он иначе смотрит на окружающее. Харка еще многого не мог понять, но вместе с тем авторитет жреца и взгляды его собственного отца не были для него уже столь неоспоримы, как раньше. Мальчик еще не сознавал, что его детство, а вместе с ним и детские представления о мире просто ушли. Он еще не мог уловить глубокой связи происходящих вокруг событий. В ушах мальчика все еще звучали слова отца о недоброй силе золотого камня, который теперь в руках Хавандшиты. В его памяти было свежо происшествие у подземного водопада. Но он еще не мог себе уяснить, что золото и человек в пещере – это звенья одной цепи.

Зачем там оказался человек? В чем страшная сила золота?

Снова и снова возникали перед Харкой эти вопросы. И ответа на них не было. Оставалось одно – ждать, совершится ли, наконец, обещанное чудо.

На востоке посветлело. Показался краешек солнца. И вдруг свет его залил волнистые прерии, озарил реку с песчаными берегами. Матотаупа дал знак остановиться. Все, согласно обычаю, обратились к Великому и Таинственному с просьбой о ниспослании пищи и мира. И снова колонна пришла в движение. Ночное оцепенение оставило людей и животных. Грудные младенцы, которых матери несли за спинами, проснулись. Малыши повылезали из волокуш и бежали рядышком, шевеля затекшими руками. И никто не плакал, никто не жаловался, ведь и самые маленькие были приучены соблюдать тишину и спокойствие.

Род Медведицы подходил к лугам, раскинувшимся у подножия Скалистых гор. Ночи ранней весной в высокогорных прериях были еще достаточно холодны, вот почему было так приятно тепло утреннего солнца. Цветы раскрыли свои лепестки и источали нежный аромат. Насекомые с бесконечным жужжанием перелетали с цветка на цветок. Голодные и усталые люди представляли собой совершенную противоположность природе, которая, полная соков и сил, праздновала свое новое рождение.

До полудня дакоты не замедляли движения. Когда солнце уже припекало спины, к голове колонны приблизился разведчик. Харка узнал его, это был Старая Антилопа. Он сообщил что-то важное.

Матотаупа повернулся назад и помахал руками, призывая соблюдать тишину. Колонна остановилась. Было разрешено сойти с коней и отдыхать. Женщины с маленькими детьми тотчас воспользовались этим разрешением. Однако Харка, как ни устал, остался сидеть верхом. Он только ослабил уздечку, чтобы конь мог щипать траву.

Тем временем Матотаупа жестами отдавал распоряжения, и они были всем понятны. На усталых лицах заблестели глаза, на губах заиграли улыбки.

Впереди добыча! Впереди большое стадо антилоп!

Харку затрясло: ведь ему еще только двенадцать лет. Но нет! Он все равно примет участие в охоте! Обязательно примет! На его глазах воины уже вытаскивали из колчанов стрелы, неслышно спешили к вождю и по его указаниям расходились по ложбинам.

Род Медведицы будто снова оказался на своей родине: сочные луга, известие об антилопах, приготовления к охоте. Слова духа, которые слышал жрец, начинали сбываться.

Харка видел, как просияло лицо Уиноны, каким озабоченным стал Харбстена, с какой радостью и вместе с тем с тревогой ожидает развития событий Унчида. А самому Харке непременно надо было уследить и за воинами, и за антилопами, и за ходом охоты. Вот если бы ему разрешили забраться на вершину холма!

Он посмотрел на вооруженного луком и стрелами Четана. Пожалуй, в первый раз так посмотрел на него после всего, что произошло между мальчиками из-за этого чернокожего. И Четан взглянул на Харку. И взгляды их встретились. И оба тотчас же опустили глаза, словно стыдясь недавней размолвки.

Четан, как старший, посчитал своим долгом сделать первый шаг. Он соскочил с коня, бросил повод Харбстене и кивнул Харке. Харка не заставил себя ждать и моментально был рядом с товарищем. Четан бросился на землю и пополз на вершину холма. Харка последовал за ним. На гребне холма уже лежали несколько юношей. Это были члены юношеского союза Красное Перо. Скоро им предстоит стать настоящими воинами, и тогда они вместе с Четаном будут приняты в союз Красных Оленей. Четан его, мальчика, взял с собой к Красным Перьям! Харка понимал, что это высокое доверие, и сердце его радостно забилось. Он залег рядом с юношами в высокую траву. Воздух был необычайно прозрачен, небо такое светло-голубое, какое бывает только в эти весенние дни. Харка легко рассмотрел вдалеке маленькие, чуть двигающиеся по луговому склону точки. Это были антилопы. Они беспечно паслись.

Юноши не шевелились. Все смотрели только на антилоп и ждали момента, когда находящиеся впереди воины нападут на стадо. Если животные раньше времени не обнаружат охотников, то достанется богатая добыча.

Но вот Харка заметил в стаде движение. Одно из животных подскочило и упало. Это, наверное, был вожак. И охотник, видно, поразил его стрелой в самое сердце. Стадо побежало. И тут же Харка увидел, что десятка три животных почти одновременно упали, сраженные еще невидимыми охотниками. И только теперь послышался крик ликования воинов. Харка понял, что они обошли стадо с запада и гнали его к реке, к колонне. Юноши приготовили луки. Животные приближались. И вот уже не далее как в двухстах метрах из-за бугра показались головы первых антилоп. Юноши совсем приникли к земле, чтобы не спугнуть животных, подпустить их поближе. Харка натянул тетиву.

И вот они уже совсем рядом. Четан и Харка одновременно выстрелили. Одна антилопа упала и покатилась по склону холма. Остальные повернули и стали еще более удобной целью. Воины, которые оставались у колонны, вскочили на коней и понеслись наперерез. Стадо рассыпалось в разные стороны.

Юноши тоже поднялись из засады и побежали вперед, посылая стрелу за стрелой в испуганных животных. Харка спустился с холма и заметил антилопу, остановившуюся на самом берегу реки. Поблизости не было видно ни одного охотника. Харка стремительно понесся к ней. На небольшом бугорке он залег в траву, чтобы получше осмотреться. К его удивлению, животное, казалось, не помышляло бежать. Это открытие и обрадовало Харку, и расстроило. Раз антилопа не движется, в нее легче попасть, но, может быть, она ранена, и тогда ему придется с кем-то разделить радость победы?..

Он стал потихоньку подбираться поближе. Посмотрел на противоположный берег. Там, у самой воды, стояли еще три антилопы, будто поджидая кого-то. А на этом берегу, уже совсем близко, – желанная цель. И только теперь Харка разглядел рядом с антилопой маленького дрожащего теленочка. Полная страха мать лизала трясущегося малыша и толкала его потихоньку к реке. Но он боялся ступить в воду.

Харка натянул лук. Добыча была уже в его руках. Но мальчик не стрелял… А антилопа продолжала лизать своего малыша.

Позади послышались победные крики воинов. Животные на противоположном берегу убежали. Антилопа продолжала толкать малыша к воде.

Харка опустил лук и вложил стрелу в колчан. Он поднялся во весь рост и медленно пошел к животным. И тут произошло то, что и должно было, по его расчетам, произойти: страх перед человеком оказался сильнее страха перед водой, и подталкиваемый матерью малыш бросился в реку.

Преодолевая течение, животные переплыли реку, выбрались на берег, отряхнулись и как ветер понеслись прочь.

Харка долго смотрел им вслед, потом повернулся и не спеша направился к своим.

Да, он не сможет теперь сказать, что убил антилопу, его не будут хвалить старики и Молодые Собаки, а почему он не убил антилопу, он никому не расскажет… И без того род Медведицы получил богатую добычу.

В лагере раздавались радостные голоса охотников. Женщины уже крепили к сбруе жерди, чтобы отправиться за добычей. Девушки готовили кожаные мешки, доставали свитые из кишок бизонов веревки, чтобы упаковывать мясо. Даже собаки чувствовали, что скоро будут сыты, и с радостным визгом носились вокруг людей.

Харка с отцом и несколькими воинами отправился к убитым антилопам. По обыкновению, они определяли, чьи стрелы поразили животных. Все стрелы имели особые зарубки или окраску, и без труда можно было установить их владельцев. Узнать, кто поразил антилоп, убитых в начале охоты, было нетрудно, потому что охотники могли еще спокойно прицелиться. Когда же стадо пустилось наутек и воины преследовали его, то в некоторых животных попадало по две и даже по три стрелы. На склоне холма, где были Красные Перья, в одном животном обнаружили четыре стрелы: одна – в бедре, другая в спине, третья и четвертая – в шее. Две последние стрелы принадлежали Харке и Четану.

Удовольствие разлилось по лицу Харки, Четан тоже улыбнулся и вытащил обе стрелы: они не имели насечки. Четан отдал Харке его стрелу и сказал:

– Мой младший брат хороший стрелок. Я оставлю ему шкуру и рога. Наши стрелы летели вместе как настоящие братья. Я сейчас вожак Красных Перьев, но как только я стану воином и Красным Оленем, Харка – Ночной Глаз – Твердый как камень – Убивший волка, будет вожаком союза Красных Перьев. Я сказал, хау!

Матотаупа наклонил голову в знак согласия. Он был горд за сына.

Закончив осмотр убитых животных, приступили к разделке туш. Женщины, ловко орудуя ножами, упаковывали мясо в тюки. Кишки бросали собакам. Мозг, печень, легкие, сердце и желудок отправляли в колонну. Там уже был разожжен огонь, и до Харки доносился великолепный запах жарящейся печенки. После долгих голодных недель это был первый сытный обед. И каждому достался хотя бы один лакомый кусочек.

Все думали одно и то же: дни лишений миновали, счастье пришло, чудо совершается.

На следующий после удачной охоты день по обычаям индейцев спешить не полагалось. От восхода и до захода солнца не прошли и пятнадцати километров. Река в этих местах стала еще спокойнее и мельче, потому что талые воды уже прошли. По решению Совета воинов род Медведицы снова перебрался на южный берег.

Так они двигались все дальше и дальше на юг, и однажды ранним утром перед ними открылась цель их длинного пути – Хорс Крик – Лошадиный ручей. Место на одной из его излучин, казалось, самой природой было предназначено для летнего стойбища. Русло ручья было стиснуто двумя возвышенностями, и даже в самые жаркие летние месяцы здесь хватало воды. Там, где ручей слегка поворачивал к северу, на берегу росли кусты и небольшие деревца, а по другую его сторону находился луг, прикрытый и от ветров, и от посторонних глаз древесной порослью. Все с радостным шумом направились на лужайку. В один момент были развьючены лошади, установлены типи, расстелены шкуры, подготовлены очаги и подвешены котлы. По указанию вождя была поставлена и палатка Совета. Воины раздули в ней священный негасимый огонь, который во все время похода они сохраняли в выдолбленном стволе дерева. Перед типи вождя установили жерди с трофеями, вбили кол для коня. Место для типи жреца осталось свободным.

Мустанги, освобожденные от упряжи, принялись щипать траву, собаки разбежались, дети принялись за свои игры.

Незаметно прошли два первых спокойных и сытых дня, наступил третий. У Харки и его сверстников было немало забот. Вместе с разведчиками они знакомились с окрестностями стойбища, затевали игры с луговыми собачками – маленькими, похожими на сусликов жирными грызунами. Зверьки со свистом исчезали в своих норках, как только надвигалась опасность. За новыми заботами и надеждами тяжелые думы меньше беспокоили Харку, как, впрочем, и всех обитателей стойбища. Только по вечерам мальчик вспоминал о матери: как бы она сейчас радовалась вместе со всеми. Время понемногу излечивало раны, и Харка, думая о пережитом, уже не испытывал такой боли и тоски, как во время похода. К тому же и неприятного Шонки здесь не было. Беспокоила только судьба Чернокожего Курчавого…

Удачная охота давала возможность существовать, жизнь была хороша, однако, для того чтобы подготовиться к зиме, нужно было приложить еще немало сил. Пока все складывалось удачно: люди были сыты, пауни поблизости не появлялись, и если уж начали сбываться предсказания жреца, то почему бы и не прийти бизонам?

Все жили ожиданием и надеждой, и никого не удивило, когда на восьмой день пребывания на Лошадином ручье от разведчиков, отправившихся далеко на юг, поступило сообщение о стадах бизонов.

Стойбище всполошилось. Все, кому было более четырнадцати лет, должны были принять участие в охоте. Значит, и Четан тоже.

Отец Четана – Солнечный Дождь, несмотря на то, что рука его не совсем зажила, тоже решил принять участие в охоте. Он давал советы, как снарядить мустангов, как лучше уложить в колчаны стрелы.

Охотники подобрали себе «бизоньих коней» – сильных мустангов, специально обученных охоте на бизонов, сняли с себя всю одежду, чтобы ничто не стесняло движений, взяли полные колчаны стрел. Коням передалось волнение людей: они фыркали, рвались на привязи, и едва охотники вскочили на них, галопом понеслись в прерию и вытянулись в цепь.

Впереди скакал Матотаупа.

Харка смотрел на все это, и сердце его билось часто и сильно, как сердце настоящего охотника. Выбрав удобное место, он улегся вместе со своими Молодыми Собаками, и мальчики долго всматривались вдаль, ожидая, когда же начнется долгожданная охота.

И вот издалека донесся тяжелый гул. Мальчики приложили уши к земле: сколько же там бизонов, если они подняли такой грохот? И скоро мальчики увидели огромное облако пыли над несущимся стадом. Бизоны, бизоны, бизоны… Сотни бизонов! Доносился страшный рев быков, слышались голоса охотников.

– Они несутся сюда! – крикнул Харка. – Они растопчут нас и наши типи! Прочь! Скорее к нашим коням!..

Мальчики с криком понеслись к табуну.

В стойбище тоже поднялась суматоха. Там разбирали типи, и если обычно с этим делом справлялись женщины, то сейчас и дети, и старики сворачивали тяжелые полотнища, перетаскивали на другой берег ручья жерди, трофеи, маленьких детей.

– Переведите лошадей! – крикнула Харке Унчида.

У мальчиков не было времени развязывать путы, они перерезали их ножами и вскочили на коней. Харка выбрал не своего Пегого, а вторую бизонью лошадь отца. Мальчики взяли еще по три-четыре коня в поводу и повели через ручей испуганных, сопротивляющихся животных.

Ветер нес на стойбище огромное облако пыли. С такой же скоростью надвигалась опасность. Бизоны могли с ходу прорваться и через ручей, и тогда не избежать всем гибели.

Что же делать, если бизоны ринутся вслед за женщинами и детьми? И решив, что Молодые Собаки должны общими усилиями отогнать бизонов, заставить их изменить направление, Харка – Ночной Глаз – Твердый как камень дал приказ Молодым Собакам переправиться назад через ручей.

– Мы будем все вместе кричать изо всех сил, – объяснил Харка.

Он и сам не знал, поможет ли это средство, но Молодые Собаки верили своему вожаку и направились за ним.

Бизоны приближались. Мальчики уже могли различать в облаке пыли отдельных несущихся животных. Даже сквозь неистовый топот были слышны крики охотников. Сохраняя хладнокровие, они неслись в гуще этого словно взбесившегося бескрайнего стада. Харкина бизонья лошадь была приучена к таким скачкам, и ее трудно было удержать на месте. Она попыталась встать на дыбы, но Харка сжал бока ее шенкелями. И все же у мальчика не хватило сил удержать ее. Когда бизоны уже ворвались в прибрежные заросли, когда под их напором затрещали молодые деревца, когда в облаке пыли перед мальчиком замелькали темно-коричневые спины бизонов, он отпустил поводья, закричал изо всех сил и отдал себя на волю лошади.

Теперь он не слышал криков Молодых Собак, он ни о чем не думал. Он несся галопом, его окутывала густая пыль и окружали бизоны, бизоны и бизоны. Он не задумывался, куда его тащит конь, не замечал и хитростей коня, который то удалялся от бизонов, то приближался к ним, предоставляя всаднику возможность стрелять. Харка и не помышлял об охоте, хотя не выпускал лука из рук. Он думал только, как удержаться на коне. Свалиться – значило моментально погибнуть под тяжелыми копытами. Сумасшедший топот, рев быков, крики охотников сливались для Харки в один бьющий по ушам гул.

Но через какое-то время мальчик словно очнулся. Облако пыли поредело. Харка наконец-то почувствовал, что в руках у него оружие и что он уже не стиснут мечущимися животными. Мальчик натянул тетиву и выпустил стрелу в ближайшего бизона. Тут же заложил вторую стрелу. Выстрелил еще раз. Пыль залепляла ему глаза, лошадь неслась все дальше и дальше, а он стрелял и стрелял. Это была бешеная скачка. Он стрелял и орал во все горло. Стрела, еще стрела… И так до тех пор, пока колчан не оказался пуст.

Конь с галопа перешел на легкую рысь… Стало светлее. Ветер относил теперь облака пыли к северу. Над головой показалось голубое небо, засияло солнце. Оно осветило истоптанную, превращенную в пустыню землю.

Мустанг вдруг стал. Его ноздри раздувались, покрытые грязной пеной бока ходили ходуном. Запыхавшийся мальчик со спутанными волосами с ужасом смотрел на остановившегося против него бизона. Бизон тоже уставился на мальчика своими маленькими налитыми кровью глазами.

Спина бизона была утыкана стрелами, и хотя Харка почти ничего не соображал, он все-таки успел подумать, что среди них есть и его стрелы. И, несмотря на то, что в этой огромной коричневой спине торчало столько стрел, бизон все-таки оставался жив и, словно издеваясь, смотрел на юного охотника.

Что делать?!

Повернуть и попытаться ускакать?.. Но разъяренный бизон может оказаться проворнее усталого коня. А если поднять коня и броситься на бизона с криком, попытаться испугать его?..

Харка слегка сжал бока коня шенкелями. Только слегка, чтобы конь понял, что надо что-то предпринять. Что – это уж пускай он решает сам. И мустанг решил. Он вдруг отскочил вправо, потом влево, снова вправо. Бизон угрюмо поворачивал вслед его прыжкам голову, шевеля кончиком вытянутого назад хвоста. Харка предоставил коню полную свободу и только покрепче прижался к его шее, чтобы не свалиться. И мустанг продолжал танцевать вокруг бизона, делая один неожиданный прыжок за другим. И вдруг, отскочив далеко в сторону, он легко перемахнул через утыканную стрелами спину бизона и победным галопом понесся в прерию.

Харка затрясся от смеха. Мальчик не чувствовал, что по его лицу катились смешанные с пылью слезы, он не мог видеть, какая гримаса искажала его лицо. Он смеялся! Смеялся, радуясь находчивости своего коня, смеялся, радуясь избавлению от опасности, смеялся оттого, что уж очень смешной казалась ему теперь утыканная стрелами бизонья спина.

Почувствовав себя в безопасности, Харка огляделся. Облако пыли было далеко в стороне, куда убегало стадо. Вдогонку стаду несся бизон, только что пытавшийся атаковать мальчика.

Стойбища не было видно, и Харке опять пришлось довериться коню, который, повинуясь безошибочному инстинкту, скоро отыскал табун. Лошади, подняв головы и прижавшись друг к другу, стояли на противоположном берегу ручья.

Молодые Собаки встретили Харку радостными криками, а Харка рассказал им об утыканной стрелами бизоньей спине и о своем первом участии в охоте.

Но впереди было еще много дел. Маленькие дети, женщины и старики остались у разобранных типи, а Молодые Собаки снова вскочили на коней и длинной цепочкой вытянулись по прерии. Впереди ехал Харка. Мальчики хотели встретить охотников.

Преследование бизонов продолжалось на протяжении нескольких километров, и охотники оказались разбросанными по прерии: ведь среди обезумевшего стада им трудно было сообщаться друг с другом. По следам можно было установить, что стадо только краем своим задело рощицу на берегу ручья, а главная его масса пронеслась стороной. Мальчики то тут, то там видели убитых бизонов и по стрелам уже знали, кому посчастливилось в охоте. Они нашли молодого бизона, убитого стрелой Солнечного Дождя, и радостными криками отметили успех охотника, который, несмотря на больную руку, сумел убить бизона.

Слышались разговоры воинов, которые уже собирались небольшими группами. Раздался свист. Это вождь собирал охотников, и мальчики тоже двинулись по направлению сигнала. По пути им попался еще один бизон, пораженный стрелой в самое сердце. Стрела принадлежала Матотаупе. Харка сдержал коня, и все Молодые Собаки смогли рассмотреть, кем убит бизон.

Но скоро не радость и не гордость заставила Харку остановиться. Он натянул поводья так, что конь поднялся на дыбы. Мальчики тоже стали. Перед ними лежал убитый воин. Рядом стоял его конь. Конь был хорошо знаком мальчикам – рыжий бизоний конь Солнечного Дождя. Тут же валялся сломанный лук. Последние две стрелы выпали из колчана.

Молча стояли мальчики перед этой жертвой большой охоты. Впрочем, они хорошо знали, что охота на бизонов не обходится без жертв…

Харка тронул поводья и приблизился к стоящему с опущенной головой коню. Погладил его, взял за узду. Кто-то, спешившись, поднял украшение из перьев, что лежало рядом с телом. Мальчики направились туда, откуда вторично донесся сигнал сбора и слышались радостные голоса. Приближаясь, Молодые Собаки издали крик скорби. Мальчик, поднявший головной убор, вручил его вождю. И тогда все направились к месту гибели отважного воина. Матотаупа не скрывал своего глубокого горя, ведь Солнечный Дождь был его лучшим другом и первым советчиком. Теперь уж никогда им не участвовать вместе в охоте, никогда голос Солнечного Дождя не поддержит на собрании Совета Матотаупу.

Вождь оставил двух воинов охранять тело погибшего, а Харку послал в стойбище. Надо было сообщить о гибели Солнечного Дождя и о большой добыче, сказать, чтобы женщины забрали с собой не только коней, но и собак, ведь на них тоже можно навьючить тюки с мясом, и тогда добыча будет доставлена на место, до ночи, пока не сбегутся волки и койоты.

Посланца вождя встретили в стойбище возгласами радости и скорби… Да, род Медведицы обеспечил себя на предстоящую зиму мясом, новыми луками, кожаными одеялами и меховыми куртками. Но род Медведицы потерял одного из лучших, одного из наиболее уважаемых воинов. Четан потерял отца.

Неужели и об этой потере знал жрец? Почему же он ничего не сказал? И снова в душе Харки возникли сомнения.

Когда наступил вечер, Харка и Четан поднялись на пригорок, где на высоких шестах были подвешены завернутые в шкуры останки Солнечного Дождя.

Четан уже знал, что ему предстоит поселиться в типи брата Матотаупы, у которого не было сыновей, а были только две маленькие дочери. Юноша молча сидел, сжав голову руками, и Харка уже много часов подряд был с ним. Солнце давно скрылось. Дул легкий ветер. У подножия высотки журчала вода. Стих вечерний вой волков: хищники получили сегодня сытный ужин. Из осиротевшей типи Солнечного Дождя доносилась прощальная песнь. Но вот Четан словно очнулся от своих раздумий и пододвинулся к Харке.

– Я хочу спросить, – тихо обратился он к мальчику.

– Говори, мой старший брат.

– Ты слышал от разведчиков, что они нашли бизонов. Но бизоны не спокойно паслись, а уже были напуганы и бежали на север? Не так ли?

– Хау. Так говорил Матотаупа и все воины.

– Как можно заставить огромное стадо бежать?

– Большая стая волков… пожар прерий… охотники…

– Видели наши воины пожар в прерии?

– Нет.

– Видели большую стаю волков?

– Нет.

– Видели охотников?

– Нет.

– Но почему же тогда огромное стадо бежало?

– Я не знаю.

– Знает ли это кто-нибудь из воинов?

– Я не уверен…

– А что думаешь ты?

Харка молчал.

– Почему ты не отвечаешь?

– Ты тоже не всегда отвечаешь мне, Четан.

– Да… Это верно. Значит, ты не хочешь говорить?

– Почему, Четан, ты сам не скажешь прямо, о чем думаешь?

– Потому что я думаю и… и мне становится страшно…

– Что же это такое, о чем Четан, сын Солнечного Дождя, боится говорить? Что заставляет его язык молчать?

– Вакантанка.

– Так… Вакантанка… Великий и Таинственный…

– Да, это так.

– И мы будем оба молчать?

– Харка! Мы думаем оба одно и то же. Я чувствую это. И поэтому давай говорить. Вдвоем не так страшно.

– Да, вместе не так страшно.

– Харка, может быть, это чудовище белых людей… может быть, оно погнало бизонов к нам?..

– Возможно… должно быть так…

– Вот поэтому-то наши воины и не смогли понять, куда бегут бизоны, и бизоны пронеслись совсем рядом с типи.

– Да, совсем рядом.

– Они убили Солнечного Дождя, моего отца. Я думаю, что он хотел отвести бизонов от нашего стойбища.

– Этого не мог сделать один человек. Испуганных бизонов не повернуть и многим охотникам. В страхе бизоны слепы, глухи, безумны.

– Я знаю.

– Но как могло чудовище белых послать нам бизонов? Или оно послушалось заклинаний краснокожего жреца? И чего же хотело чудовище – дать нам пищу или уничтожить нас?

– Я не знаю, – сказал Четан.

– Ты тоже не можешь ответить на эти вопросы.

– Да, я не могу. И это правда.

Мальчики умолкли. Но всю ночь Харка просидел с Четаном у тела Солнечного Дождя и только утром отправился в свою типи, завернулся в одеяло и заснул. Проснувшись через несколько часов, он разрисовал свое лицо, и эта раскраска означала, что он не хочет ни с кем разговаривать и его не надо ни о чем спрашивать. Харка поднялся на высотку к Солнечному Дождю и долго смотрел вдаль.

Великое чудо, что же ты такое на самом деле? Кто тебя послал нам?