Текст книги "Небесный берег"

– Но они сбежали, – перебил его фельдмаршал Веласкес. – И что прикажете делать?

Король Иоганн принялся за изучение третьего личного дела и, едва открыв его, выдохнул:

– Среди них маг разума?

Вопрос был простым, но голос короля Иоганна прозвучал предостерегающе. Что мог сделать король Иоганн за такое, Ирмтон даже не догадывался.

– Да, ваше величество. – Ему потребовалось очень много усилий, чтобы спокойно ответить.

Молчавшая до этого Элиса накрыла ладонью руки мужа и слабо улыбнулась.

– Ваше величество, – бесстрастно произнесла Элиса, – именно маг разума и устроил побег. К нашему глубочайшему сожалению, мы действительно не предвидели, что именно он пойдет против нас, ведь мой муж предоставил ему все условия для нормальной жизни и хорошо заботился о нем. И обо всех других бойцах арены. Но вы ведь знаете, какие они бывают, эти маги. Неблагодарные, невежественные, они не ценят того, что наша великая страна, что вы, ваше величество, делаете для них. Мы приносим свои извинения за это происшествие и надеемся, что вы будете благосклонны к нам. Уверена, мой муж примет все меры, чтобы такого больше никогда не произошло.

Когда она закончила, выдохнули все. Кто-то расслабленно, кто-то устало.

Король Иоганн не спешил с ответом, тщательно обдумывая ее слова.

– Я дам вам еще один шанс, мистер Пини, – сухо произнес король Иоганн.

Ирмтон внутренне содрогнулся. Династия Селтов правила уже четвертое столетие, и, судя по учебникам истории, все короли в их роду были жесткими и нетерпимыми к ошибкам. Король Иоганн всегда внушал уважение и страх, и Ирмтон не знал, какое чувство в нем было сильнее: желание преклоняться перед королем за его силу или как можно скорее сбежать от него, лишь бы никогда не встречаться.

– Благодарю вас, ваше величество, вы очень любез…

Король резко вскинул ладонь, призывая замолчать, и Ирмтон затих.

– Вы усилите охрану. Ужесточите наказания. Фельдмаршал Веласкес выберет одного проверенного человека, который будет помогать вам в управлении, – продолжал король Иоганн. – Если будет нужно, все управление возьмет на себя человек фельдмаршала Веласкеса, но я рассчитываю, что вы исправите свои ошибки. Со стороны фельдмаршала Веласкеса также будет предоставлен отряд по поимке опасных преступников. Маг разума станет частью нашей армии. Фельдмаршал Веласкес сможет убедить его больше никогда не совершать побегов, верно?

Кахир утвердительно кивнул и добавил:

– Я не раз… перевоспитывал тех, кто хотел пойти против Форты. Все они со временем становились послушными солдатами. И этот станет.

– Маг крови и магичка света также отправятся в армию. Посмотрим на их поведение и, может, со временем вернем на арену, раз они приносили так много дохода. А двух магов металла вы казните на глазах у всех бойцов арены. Казните так, чтобы больше ни у кого не было желания совершить побег, – закончил король Иоганн и захлопнул папку с документами, которые изучал.

Элиса выглядела бесстрашной и довольной. Ирмтон чувствовал себя некомфортно, но изо всех сил скрывал это. Ему бы не хотелось отдавать Герсия Мидоса в руки армии, но спорить с королем Ирмтон точно не собирался.

– Разумеется, ваше величество. Спасибо.

– Вы нравитесь мне, мистер Пини. Я бы не хотел заменять вас кем-то другим.

Король Иоганн говорил и выглядел спокойно, но излучал жесткость и уверенность. Он редко прощал ошибки, требовал беспрекословного подчинения и с легкостью приговаривал к смерти. Ему было шестьдесят два года. После смерти отца он взошел на трон в возрасте двадцати трех лет.

О его хладнокровии говорили нечасто и немного, но все знали, каким мог быть король, который четырнадцать лет назад казнил собственного сына-мага, не поддавшись на уговоры королевы. Жена короля Иоганна, Жозефина Селт, была изгнана, их старший сын, принц Янис Селт – казнен в возрасте пятнадцати лет. Остальные его дети жили в замке, а средний сын стал наследником трона, хотя не должен был.

Король встал из-за стола. Следом за ним сразу же поднялись главнокомандующий Кахир Веласкес, Ирмтон и Элиса Пини.

– Ваше величество. – Ирмтон поклонился королю.

Элиса последовала примеру мужа. Оба направились к выходу, попрощавшись со всеми присутствующими.

Когда они покинули зал, Ирмтон краем уха услышал начало другого разговора:

– Что там с домом в лесу? – настороженно спросил король Иоганн.

– Пока ничего не ясно: ни кому принадлежал дом, ни по какой причине погибли многие находящиеся там люди. Здание осталось целым, поврежден только подземный этаж, где, судя по всему, находилась чья-то научная лаборатория. Наши врачи пока не определили причину смерти тех, кого не задело тем… взрывом. Мы предполагаем, что там что-то взорвалось, но точная информация будет позже, – выложил Кахир Веласкес.

Ирмтон Пини нахмурился, ничего не понимая. Элиса взяла его под локоть и медленно, но настойчиво повела к выходу: им нужно было немного отдохнуть, день выдался тяжелый.

Глава 9

Клеймо на сердце

Эверлинг проснулся не от ярких солнечных лучей, проникающих в комнату через окно, а от тихих шагов помощницы Селестины. Невысокая девушка прошла в гостиную и не спеша стала накрывать на стол. Разложила приборы, расставила тарелки и чашки, один раз удивленно посмотрела на Эверлинга, лежащего с еще закрытыми глазами, и хотела тихо удалиться, но запуталась в собственных юбках, задела ковер и шлепнулась на пол.

Она быстро поднялась, отряхнула фартук и расстроенно прошептала себе под нос:

– Какая же я неуклюжая…

Эверлинг скинул с себя плед. Помощница действительно выглядела расстроенной и немного смущенной, она совсем не смотрела на него и, скорее всего, была уверена, что он еще спит.

– В следующий раз будь осторожней, – сказал Эверлинг.

Девушка подпрыгнула от неожиданности и обернулась.

– Простите! Я не хотела вас разбудить! – воскликнула она, поклонилась и поторопилась выйти из гостиной, оставив Эверлинга одного.

Он осмотрел комнату, вчера явно было не до этого: он слишком вымотался и слишком зациклился на себе. Взгляд зацепился за еще одну фотографию, висевшую на стене, где была изображена семья. «Родители Николаса», – догадался Эверлинг. Где они сейчас были, что с ними стало? Дожили ли они до смерти сына или их казнили раньше? Почему-то он не сомневался, что родители Николаса уже мертвы. Что-то в поведении Селестины выдавало потерю не только внука, но еще и сына или дочери.

Подойдя к стене, Эверлинг снял рамку. Все трое выглядели счастливыми, как и Николас с Селестиной на вчерашнем фото. Женщина, мать Николаса, очень напоминала Селестину в молодости. Пусть он не особо рассматривал плакаты и афиши, у обеих женщин были одинаковые черты лица и улыбки. Он повесил фотографию обратно, и в этот момент в гостиной появилась Селестина.

После вчерашнего Эверлингу не стало легче, но он хотя бы смог не отвести от нее глаз. Он никогда не хотел делать кому-то больно, но жизнь всегда принуждала к этому.

– Уна сказала, что ты уже проснулся, – вместо приветствия произнесла Селестина. – Завтрак скоро будет готов, но твои друзья еще отдыхают. Вы уже думали, что делать дальше?

– Нет, – коротко ответил Эверлинг. – Не было времени.

– Понимаю, – закивала Селестина. – В Партуме оставаться опасно.

Никто из них не сказал вслух, что оставаться опасно им не только в Партуме, но и во всей Форте.

В гостевой спальне на широкой кровати Эванжелина свернулась калачиком и уткнулась носом в подушку. Она обнимала плюшевую птичку как самое главное сокровище в своей жизни. Рядом потянулась Джодера, зевнула два раза подряд и повернулась к дремлющей Эванжелине.

Джодера натянула одеяло до подбородка и с радостью бы поспала еще пару часов. Воспоминания о собственном доме не отпускали с вечера: она очень хорошо помнила мягкую кровать с пуховой периной в своей комнате, множество игрушек и книжек. Помнила вкусную еду, которую готовили кухарки. Помнила, как отец любил и ее, и брата, как обнимал и целовал на ночь. И как впервые посмотрел на них с отвращением. Иногда Джодера думала, изменилось бы что-то, если бы их с Джейлеем мать не умерла при родах. Стала бы она такой же, как отец, или же приняла бы своих детей любыми?

Джодера никогда не хотела быть магичкой металла. Она вообще не хотела обладать какой бы то ни было силой, а той, которая досталась, управляла с трудом. Эванжелина рядом засопела и чуть сильнее прижала к себе игрушку. Джодера по-доброму улыбнулась: Эванжелина для них была как младшая сестренка, о которой непременно нужно заботиться. Джодера чувствовала по отношению к ней то же самое, вот только получалось всегда наоборот: это Эванжелина ей помогала, успокаивала ее. Она погладила Эванжелину по голове, та не проснулась.

По коже прошлись мурашки, когда в голове всплыло разъяренное лицо отца. В тот день он впервые ударил ее и Джейлея. С размаху залепил пощечины и холодно приказал больше никогда к нему не приближаться, потому что такие отродья не могли быть его детьми. Он сказал им, что его дочь и сын погибли.

А на следующий день мистер Элберз позвонил Ирмтону Пини и попросил приехать.

Дядя Джейлея и Джодеры просил брата не отдавать детей, он говорил, что готов забрать племянников к себе, что его жена будет только рада. Но их отец был непреклонен.

– Эти дьявольские выродки никогда не будут частью нашей семьи, – отчеканил тогда их отец.

Джодера зажмурилась.

– Тогда и я дьявольский выродок, – ответил их дядя.

Тогда Джодера не поняла, что значили эти слова, но сейчас… Она резко распахнула глаза и подскочила.

– Дерьмо! – воскликнула она.

Боль, причиненная их отцом и разбившая сердце, отошла на второй план. Их дядя был магом!

– Эва, просыпайся! – Она затрясла Эванжелину за плечо. – Вставай! Я знаю, куда нам пойти!

Эванжелина лениво разлепила глаза. Она привстала, что-то промычала и снова улеглась на кровать, закутавшись в одеяло, но Джодера опять начала ее тормошить.

– Эва! – Джодера потянула ее на пол. – Говорю тебе, у меня есть план!

Она стащила Эванжелину на пол, забрала белое одеяло и кинула на кровать, а после, не дожидаясь Эванжелины, побежала в соседнюю комнату, где спали Джейлей и Герсий. Она выложила им все то же самое и убежала в поисках Селестины, оставив недоумевающего брата: он не догадался, о ком говорила Джодера.

К десяти все собрались на завтрак. Они так устали накануне, что проспали больше десяти часов и все еще чувствовали себя немного потерянными, кроме Джодеры, готовой от радости чуть ли не танцевать.

– Можешь теперь все объяснить еще раз для всех и более понятно? – заинтересованно спросил Джейлей, доедая уже вторую тарелку каши.

Джодера активно закивала, допила чай и быстро заговорила:

– Помнишь нашего дядюшку? Они с тетушкой заходили к нам редко, у них с отцом были плохие отношения, а мы никогда не могли понять, в чем проблема. Он маг, наш дядюшка. Точно тебе говорю, он маг! Мы можем отправиться к нему домой, он должен нам помочь.

– Рискованно, – отрезал Эверлинг. – Он ваш родственник, у него дома солдаты короля точно будут искать.

– У тебя есть варианты получше? – не унималась Джодера.

Селестина молча их слушала и не вмешивалась, хотя, судя по ее виду, у нее точно был какой-то план.

Герсий и Эванжелина тоже ничего не говорили, обдумывая предложение Джодеры. Эверлинг спорил с Джодерой, Джейлей иногда вставлял свои комментарии.

– Что думаешь? – тихо спросила Эванжелина, пальцами коснувшись тыльной стороны ладони Герсия.

Он незаметно вздрогнул.

Герсий немного помедлил с ответом, но в итоге сказал:

– Думаю, это лучшее, что у нас есть.

Эванжелина поджала губы.

– К сожалению. – И коснулась своего ошейника. – В идеале нам бы еще их снять. Кто знает, что нам понадобится сделать ради своей свободы.

Герсий не хотел ей ничего отвечать: он только и мечтал вновь надеть ошейник. Поспать ему, конечно, удалось, но в ошейнике бы спалось спокойнее. Внезапные вспышки эмоций проходивших мимо дома Селестины людей, заставляли тревожиться понапрасну. Он смог принять чувства Эверлинга, Эванжелины, Джейлея и Джодеры, но все остальные доставляли жуткий дискомфорт. Иногда это было терпимо, но чаще он мысленно задыхался. Даже Селестина и ее переживания тугим комком сжимались внутри.

Но Эванжелина была права: остальным лучше найти способ снять металлические ограничители, ведь никто не знал, с чем им придется столкнуться. Герсий повторил ее слова, но громче, заставляя Эверлинга и Джодеру замолчать и повернуться к нему. Джейлей тут же его поддержал: для него магия металла была не очень полезна, но вот сила Эверлинга и Эванжелины в случае чего могла бы очень пригодиться.

– Одна проблема – никто не знает, как их снять без ключа, – разочарованно вздохнула Джодера.

– Эва, сможешь их расплавить? – внезапно спросил Эверлинг.

В комнате повисла тишина. Все услышали, как Джейлей сделал глоток чая. Секундная стрелка на часах двигалась очень громко. Эванжелина чуть не выронила вилку.

– Линг… Даже если я смогу расплавить ошейники, я… Это не вариант, – с трудом сохраняя спокойствие, ответила Эванжелина. – Это опасно. Ты вообще представляешь, что будет с нашими шеями? Я не буду этого делать.

Тишина стала напряженной. Все понимали, что Эванжелина права. А еще все понимали: им необходимо избавиться от ошейников не только потому, что с ними невозможно использовать магию, а еще потому, что они достаточно заметны. Каждый человек в Партуме, если не во всей Форте, знал, что́ это и что такое не носят просто так.

– И что будем делать? – глухо спросила Джодера.

Ее радости как не бывало.

Селестина кашлянула.

– Если позволите встрять в вашу беседу, то я могу предложить помощь одного своего знакомого.

Все внимание обратилось к ней.

– Мы с ним не то чтобы в хороших отношениях, но он мне должен. – Она по-девичьи хихикнула и подмигнула. – Мастер на все руки, он пытался меня обокрасть, я его заметила и… В итоге мы договорились, что он должен мне одну услугу. Я сообщу ему и попрошу прийти сюда.

Селестина, не доев завтрак, встала и направилась к журнальному столику около окна. С левой стороны от столика находилось кресло, на которое она плюхнулась, закинув ногу на ногу, и вытащила лист бумаги и ручку. Быстро на коленке начеркала записку и позвала Уну. Отдавая бумажку, что-то тихо сказала. Уна кивнула и покинула дом.

К утру все военные уже знали о случившемся на арене, так что патрули усилили. Описание беглецов дали всем, возможно даже фотографии, но по большей части солдаты, скорее всего, ориентировались бы на наличие ошейников, потому что ни Ирмтон, ни король Иоганн, ни главнокомандующий Кахир Веласкес еще ни разу не сталкивались с тем, чтобы бойцы снимали их с себя.

Александр появился в доме Селестины примерно через час вместе с Уной. Это оказался невысокий коренастый мужчина с облысевшей головой и хмурым взглядом. Он даже не догадывался, ради чего его позвала бывшая знаменитость, но, едва увидев Эверлинга, сразу все понял.

– Нет, – бросил он, даже не переступив порог гостиной.

– Я сдам тебя в полицию, – равнодушно ответила Селестина. – Скажу, что ты уже во второй раз вламываешься в мой дом. И кому они поверят? Самой популярной артистке прошлых лет или мелкому воришке, который с трудом сводит концы с концами? По-моему, ответ очевиден.

Александр презрительно фыркнул, поморщился и всем своим видом продолжил источать отвращение. Его чуть ли не трясло от одной мысли, что он находится в одном помещении с теми самыми беглецами-магами. Газеты еще не успели напечатать шокирующую новость, но король Иоганн приказал по возможности обезопасить граждан и предупредить всех.

– Сдашь меня, и сама уйдешь на дно вместе со мной, – зло ответил Александр. – Солдаты и полиция сейчас заняты поимкой вот этих! – Он кивнул в сторону сидящих на диване и за столом.

– У них есть имена, – спокойно продолжала Селестина. – И напомню еще раз. Ты мне должен.

Он замахнулся на нее, но ударить не успел, потому что Эверлинг оказался быстрее. Он перехватил руку Александра, дернул на себя, развернув мужчину спиной к себе, и заломил руку за спину. Селестина облегченно выдохнула.

– Он точно может вскрыть наши ошейники? – настороженно спросил Эверлинг.

– Могу! – выплюнул Александр. – Но с чего ты решил, что стану это делать? – Он попытался усмехнуться, но Эверлинг сильнее вжал его в стену.

– Потому что иначе ты сдохнешь.

Александр сделал рывок, чтобы вырваться. Не получилось.

– Линг! – выкрикнул Герсий и широкими шагами пересек комнату. – Так он точно нам не поможет.

– Послушай своего дружка. Он хоть и такое же отребье, как ты, но манеры у него вроде бы получше, – прошипел Александр.

Селестина хотела возмутиться, но не успела: Эверлинг залепил ему локтем чуть ниже шеи. Александр не смог удержаться на ногах, а Эверлинг вдруг отпустил его руку: Александр рухнул плашмя на пол. Эверлинг наступил на его голову.

– Линг, хватит, – попросил Герсий.

Говорил он с долей предосторожности.

– А то что?

Эверлинг с удовольствием бы его спровоцировал сейчас, но понимал, что момент самый неподходящий, а потому, когда Герсий тихо попросил поднять Александра, Эверлинг молча это сделал.

Герсий осторожным движением заставил Александра поднять голову и посмотреть ему в глаза. Он не хотел этого делать. Сказал себе, что будет стараться не пользоваться магией, будет пытаться не контролировать людей. Каждый раз, когда он делал это, внутри что-то обрывалось. Неважно, кого и зачем он брал под свой контроль, – Герсий всегда проклинал магию разума. И сейчас он снова ее проклял.

Глаза Александра заволокло туманом. Он послушно стоял напротив Герсия и молча ждал указаний.

Эверлинг усмехнулся:

– Скольких ты можешь контролировать одновременно? Последний раз, когда мы говорили, вроде бы было двадцать. Сейчас что-то поменялось?

Говорил Эверлинг с издевкой или спрашивал серьезно, не понял никто.

Герсий, не отрывая глаз от Александра, сказал:

– Так же, около двадцати, может, двадцати пяти. Долго мой контроль не продержится.

– А одного? Сколько сможешь продержать одного под своим влиянием? – на этот раз спрашивал Эверлинг серьезно, и в этом ни у кого не было сомнений.

– Если без перерыва, то дня два-три. С перерывами на сон неделю точно получится.

– Чтобы контролировать его без перерыва, тебе нельзя спать? – взволновано уточнила Эванжелина.

Герсий кивнул.

– Ты уверен?

– Два дня без сна я как-нибудь продержусь. – Он улыбнулся, обернувшись к Эванжелине.

Она хотела возразить, но не стала, почувствовав прикосновение Джодеры к плечу. Джейлей был не особо доволен происходящим, но понимал, что выбор невелик и Герсий остановился на лучшем из возможных вариантов.

– Захочешь поспать – говори. Я вырублю его с одного удара, – как ни в чем не бывало произнес Эверлинг.

Селестина опомнилась и уперла руки в бока.

– Вы что натворили? – Она пыталась, чтобы голос звучал строго, но сама едва сдерживала рвущийся наружу смех. – И… как вообще это работает? – неожиданно спросила она, окончательно растеряв всю притворную строгость.

– Пока он под моим влиянием, будет делать все, что я скажу. Когда очнется, некоторое время будет чувствовать себя растерянным, но потом все вспомнит и станет прежним, – как выученную поговорку отчеканил Герсий.

– Что ж, значит, как только ты отпустишь его, он вновь станет для вас угрозой, – задумчиво протянула Селестина. – Я попробую с ним договориться.

– Спасибо, – с улыбкой произнесла Эванжелина.

К вечеру Александр вместе с Герсием вернулись в дом с небольшим пакетом: Александр заходил домой и в парочку магазинов за недостающими деталями. Селестина предоставила в его полное распоряжение всю кухню, и мужчина, не поблагодарив ее, заперся там. Его стеклянные глаза пугали всех, включая Герсия. Он больше всех остальных ненавидел этот безэмоциональный взгляд, через который никто не мог пробиться.

Все собрались в гостиной: кто-то устроился на полу, кто-то на диване, а Селестина села за стол, закинув ногу на ногу, и взглянула на каждого по очереди.

– И что дальше? – учтиво спросила она.

Джейлей и Эванжелина одновременно пожали плечами. Эверлинг хмыкнул, нахмурившись. Герсий вскочил с места и прошел к выходу, но остался в комнате: так он чувствовал себя комфортнее и ощущал чуть больше контроля. Джодера издала продолжительное «ну-у» и потянулась, загадочно улыбаясь.

– Дальше мы можем отправиться к нашим с Джеем дядюшке и тетушке. Я говорила утром о них. Думаю, они смогут нам помочь.

Джодера была уверена в своих словах, словно уже связалась с родственниками, хотя на деле даже не знала, где они живут.

– И как мы отыщем их, Джо? – спросил Джейлей.

Тут Джодера сразу поникла. Когда они с Джейлеем были детьми, дядя и тетя жили в Партуме, но в их последнюю встречу дядя обмолвился, что они с женой собирались переехать. Куда – он не сказал.

– Это безумие, – недовольно произнес Эверлинг. – Мы же не будем искать их по всей стране.

– Не будете, – согласилась Селестина. – Но я знаю ту, кто сможет сделать это за вас, причем довольно быстро. Конечно, не за просто так, но, уверена, вы сможете найти с ней общий язык. – Она заговорщицки улыбнулась.

Никто не знал, о ком говорила Селестина, никто даже не стал спрашивать: все просто задумались о собственной готовности с кем-то знакомиться в этом убивающем городе и идти на сделку с незнакомкой.

– Ее зовут Алана. Она глава самой опасной и… известной уличной банды. Сотрудничает со всеми, кто готов заключать с ней договор. Я напишу названия улиц, поищите ее людей там, они отведут вас напрямую к Алане.

Все помолчали. Предложение звучало не совсем разумно: раз эта Алана сотрудничала со всеми, с кем могла договориться, значит, с королем и армией она тоже вполне могла работать. Все выглядело слишком рискованно, но других вариантов у них не было.

Селестина позвала Уну и попросила сделать чаю. Она терпеливо ждала их ответа, не давила, не уговаривала, словно понимала замешательство, в котором они находились.

Ее помощь до сих пор ни у кого не укладывалась в голове, они просто ухватились за этот шанс так крепко, как смогли, не задумываясь о последствиях – ни для себя, ни для нее.

Уна прошмыгнула в комнату мимо Герсия, поставила поднос на стол и снова ушла на кухню за парой чашек и вазой с печеньем, не поместившихся на поднос. С кухни доносилось шуршание, лязг металла, но сам Александр делал свою работу молча. «Правильно, – думал Герсий, – рабы никогда не говорят без позволения. А Александр сейчас именно раб: без своих мыслей, без желаний, без возможности даже вздохнуть самостоятельно».

– И кто эта женщина? Думаете, она не сдаст нас королю? – наконец Эверлинг высказал мучащий их вопрос.

– Вряд ли, – ответила Селестина, наливая чай во вторую чашку. – Насколько я знаю, у нее в банде есть несколько магов. Ей все равно, с кем сотрудничать, – главное, чтобы человек хорошо выполнял свою работу. Ее банда в основном добывает информацию и шпионит. Но еще, кажется, они отличные снайперы, – довольная собой, добавила Селестина.

– Откуда вы знакомы? – не удержалась от любопытства Джодера.

– О, дорогая! – воскликнула женщина и чуть не выронила чайник. – Моя работа сводила меня со многими людьми. Не все из них были благородными аристократами. Оно и к лучшему.

Все снова замолчали.

К ним зашел Александр. Он подошел к каждому, что-то посмотрел и измерил на ошейниках, сделал пометки в небольшом блокноте и ушел обратно. Выглядел он жутковато, и шевелиться в его присутствии лишний раз никто не хотел.

Пока они разговаривали, он заходил еще четыре раза.

Уна принесла оставшиеся чашки, поставила вазу с печеньем на стол и молча удалилась.

– Как ее найти? – спросил Эверлинг.

– Мы еще не соглашались! – возразил Джейлей.

– Но согласитесь! – уверенная в себе, ответила Селестина. – Я все объясню. Для начала вам надо избавиться от ошейников.

– И от клейма, – тихо добавил Эверлинг.

Все вздрогнули. Никто об этом даже не подумал, но Эверлинг был прав: если их поймают, клеймо обязательно найдут, а по нему сразу определят, кто они. Джодера коснулась места чуть выше сердца, как раз там, где каждому из них Ирмтон Пини выжигал C.C.[2]2
  С. C. – от английского Celestial Coast. В переводе означает «Небесный берег».


[Закрыть]

– Боюсь спросить, каким образом мы будем это делать? – неохотно поинтересовался Джейлей, уже примерно представляя ответ.

Слышать этот ответ совершенно не хотелось, но Эверлинг жестоко произнес:

– Эванжелина выжжет.

– Что? – разом воскликнули Эванжелина и Джодера, но потом обе поняли, что это самый быстрый и верный способ избавиться от предательского знака, который выдал бы их с потрохами любому.

И они согласились.

Пока все пили чай, Селестина снова схватилась за бумагу и ручку, аккуратным почерком вывела два названия улиц и, достав карту Партума, начертила путь от ее дома к месту обитания Аланы и ее банды. Они находились в северной части города, и там Селестина большими буквами написала: «ВОРО́НЫ». Она отдала карту и записку Эверлингу.

Он, все прочитав, поднял одну бровь.

– Вороны?

– Название банды. Саму Алану называют Вороний глаз, – спокойно ответила Селестина.

– Почему? – Джейлей пересел с пола на диван.

– Когда увидите ее, то сразу поймете, – усмехнулась Селестина. – И да, лучше не злите Алану.

Герсий, молчавший до этого, вдруг вышел из гостиной и направился в кухню, чтобы проверить, как обстоят дела у Александра.

Герсий наблюдал за ним какое-то время: Александр, не обращая ни на кого внимания, был полностью поглощен делом. Со стороны это могло выглядеть просто как сильная увлеченность. Герсий чувствовал ужас. Такой силы никогда не должно было существовать. Она только и могла, что рушить чужие жизни.

Сзади к нему тихо подошел Эверлинг, коснулся плеча, заставив обернуться, и прислонился спиной к двери. Они стояли друг напротив друга, не произнося ни слова. Молчать у них получалось лучше, чем говорить, особенно друг с другом.

Остальные медленно расходились спать, а Эверлинг оставался напротив Герсия. Последней в спальню ушла Селестина, бросив им:

– Вам двоим срочно нужно откровенно поговорить, а то вы скоро убьете друг друга.

Герсий отвернулся, лишь бы Эверлинг не заметил, как у него вспыхнуло лицо. Он с трудом удержал контроль над Александром, когда тот вдруг поднял голову и, нахмурившись, повернулся к ним. Герсий старался унять бешеное сердцебиение. Эверлинг раздраженно повел плечами, делая вид, что ему были неприятны слова Селестины. Неловкость между ними усилилась.

Александр продолжил работать. Дом погрузился в ночную тишину.

– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я его вырубил? – уточнил Эверлинг, когда они вернулись в пустую гостиную.

– Уверен, – устало отозвался Герсий. – Но спасибо.

Оба не отказались бы от нескольких часов крепкого сна, но Герсий не мог позволить себе спать из-за Александра, а Эверлинг – из-за Герсия, которого, непонятно почему, не хотелось оставлять на ночь одного. И еще из-за себя самого, потому что знал: воспоминания о бое с Николасом Рейнольдсом снова заключат его в нерушимой хватке. В чьем-то присутствии острая вина не пожирала так сильно, как в одиночестве, и потому Эверлинг предпочел общество Герсия.

Поначалу они находились в разных концах гостиной, не смотря друг на друга и не разговаривая. Постепенно расстояние между ними уменьшалось, и к двум часам ночи оба уже сидели на полу, спиной прислонившись к дивану. Почему-то сидеть на полу было уютнее, чем на диване, так казалось, что стена, которую возвел Эверлинг, могла если не рухнуть, то хотя бы треснуть. Он потом обязательно заделает эти трещины, но Герсию хватало этих редких моментов.

К трем часам ночи Эверлинг начал засыпать. Голова невольно склонилась, оказавшись на плече Герсия. Он замер, боясь разбудить Эверлинга. Напряжение в теле возросло, принося чуть ли не физическую боль: Герсий очень давно не держал под контролем кого-то так долго. Но в душе стало намного теплее. Пусть Эверлинг постоянно выражал злость и недовольство, он все равно ему доверял. Это было лучше, чем ничего.

К восьми утра Эверлинг проснулся. К девяти все остальные тоже встали. К десяти они уже позавтракали. А к одиннадцати Александр закончил свою работу. Он принес четыре разных ключа.

Первой сняла ошейник Эванжелина. Она коснулась голой шеи и удивилась ощущениям. Она не на арене, даже не на тренировочной, ей не нужно ни с кем сражаться, но ошейника на ней больше нет. Губы тронула спокойная улыбка.

Эверлинг долго смотрел на маленький серебряный ключ и не мог поверить, что это не только ключ от ошейника, но еще и ключ к свободе. Когда сковывающее украшение рухнуло на пол, ему захотелось сразу же использовать магию крови, но он вовремя себя остановил: здесь нельзя никого убивать. Эверлинг повернулся к Александру.

Джодера и Джейлей освободились в один момент и тут же кинулись друг друга обнимать, радостные и смеющиеся.

Селестина сидела на диване с книжкой, но не читала. Улыбалась и радовалась вместе со всеми, будто бы своим побегом и своей обретенной свободой они могли даровать покой ее погибшему внуку. Словно могли его вернуть.

Как только все сняли ошейники, Герсий убрал контроль, Александр покачнулся и осоловело осмотрел гостиную Селестины, не понимая, где находится. Прежде чем он пришел в себя, прошло несколько минут. Голова шла кругом.

Первое, что он сказал:

– Мерзкие твари.

– Ты в моем доме, не забывайся, – тут же осадила его Селестина.

Чувствовал себя Александр уставшим, сознание еще было затуманенным, но он вспомнил происходящее. Перед глазами мелькали картинки последнего дня: как он отправился вместе с магом разума в свою квартиру, как они вместе заходили в магазин, как пришли сюда и как он не один час провел за работой. Его тошнило.

– Да с вас всех надо шкуры содрать заживо, – прошипел Александр.

Селестина вновь хотела возмутиться, но не успела. Эверлинг с ноги ударил его по животу.

– Еще раз что-то подобное скажешь, и я разорву тебя на части, – холодно произнес он.

– Только не в моем доме! – выкрикнула Селестина.

– Линг, не надо! – одновременно с Селестиной закричала Эванжелина.

– Чтоб вы все сдохли, и ты, Селестина, вместе с ними! – согнувшись пополам, выдавил из себя Александр.

Радость Джодеры и Джейлея испарилась. Они, все еще обнимаясь, со страхом уставились на Александра. Эванжелина вжалась в спинку дивана, но была готова в любой момент сорваться и кинуться на помощь и Эверлингу, и Александру. Герсий уже хотел снова взять Александра под контроль, но тот как-то резко успокоился.

В гостиную постучалась Уна с нелепым вопросом, все ли у них в порядке. Селестина сказала, что сегодня у нее внеплановый оплачиваемый выходной.

– Мы не можем его отпустить, – отрезал Эверлинг.

Все это понимали, но никто не был готов согласиться с этим вслух.

– Мы не можем его убить.