Текст книги "Криоожог"

Затем Катриона перешла к лаконичному описанию дел в округе Форкосиганов – прежде чем рассказать о делах домашних. Она всегда говорила сначала о главном. Если бы Катриона сразу начала с дома, он бы понял, что в семье произошло что-то серьезное. Рассказ жены напомнил о том, что свои обязанности по управлению округом Майлз совсем забросил, хотя на этой неделе, кажется, не произошло ничего, что потребовало бы срочного обращения к его – вернее отцовскому – представителю в Совете Графов. И отец, и мать были далеко от дома, исполняя вот уже который год обязанности вице-короля и королевы на Зергияре.

Ох уж эти Форкосиганы! Просто какая-то семейная традиция – забросить свои собственные дела и служить императору. Однако у всего своя цена. Майлз припомнил, не без сдержанной гордости, как окружной староста как-то раз сказал о Катрионе: «Вы принадлежите императору, а леди Форкосиган – нам».

Так и есть.

– Теперь к делам домашним, – продолжила Катриона, – показываем последние достижения.

Изображение сменилось другим, подрагивающим.

– Молодец, Элен, – раздался голос Катрионы, а помещение закружилось перед Майлзом. Это была библиотека Форкосиганов, он узнал сразу, несмотря на безумную скорость вращения. – Поворачивай камеру тихонько, а то у папы головокружение начнется.

– Какое еще головокружение? – спросил детский голосок за кадром.

Саша? Нет, боже, да это Лиззи! И сразу же ответ Катрионы:

– Это когда перед глазами все кружится.

– А-а… – Новое слово было воспринято с должным вниманием.

Перед ним возникла десятимесячная малышка Таури, серые глазки под копной пушистых черных кудрей; стоит, крепко вцепившись в край низенького столика. Саша, которому уже почти шесть, его сестра-близнец Элен, их трехлетняя сестренка Лиззи, – сидят втроем на заднем плане на диванчике. Саша с интересом наблюдает, Лиззи со скучающим видом покачивает ножкой, мол: «Ну и что? Я тоже так могу».

– Иди сюда, Таури, – нежным голосом позвала Катриона, – иди к мамочке.

Ах, как это прозвучало! Майлз чуть не свалился на пластину стереовизора, потянувшись к этому соблазнительному голосу.

Таури повернулась, покачиваясь, на маленьких пухленьких ножках, отпустила стол одной рукой, принялась размахивать ею, балансируя. Затем отпустила другой. Затем кривоного зашлепала к маминым протянутым рукам. И как толь ко дети умудряются учиться ходить в подгузниках? Невероятно. Но вот она пошла, упала в материнские руки, ликующе улыбнулась, и Катриона подняла ее высоко над головой – это триумф!

– Дай теперь я попробую, – попросил Саша, словно сестренка – заводная игрушка. Он сел на колени напротив Катрионы и ободряюще позвал сестру: – Иди ко мне, Таури! Давай, у тебя получится!

Окрыленная первой победой, Таури радостно закурлыкала и потопала к нему еще быстрее, но тут же растянулась, ударилась подбородком и подняла такой вой! Скорее, конечно, от обиды, чем от боли – это Майлз понял по тембру голоса. Саша поднял ее, хохоча:

– Эй, сначала надо научиться ходить, а бегать – потом!

Он развернул ее и направил к маме, «испытания» продолжились более успешно.

Лиззи к этому времени соскользнула с диванчика и закружилась по полу волчком, подпевая:

– Голово-кружение! Голово-кружение!

А потом рванулась к Элен. Судя по тому, как все резко крутанулось перед глазами, Майлз понял, что старшая сестра своевременно подняла камеру над головой, убрав ее из пределов досягаемости младшей.

– Нет, теперь я буду снимать! – послышался голос Лиззи. – Дай мне! Дай мне! Мам! Скажи ей, чтоб отдала мне!

Представление закончилось, не успев начаться. Майлз посмотрел еще раз, желая найти разгадку: действительно ли это первые шаги Таури или представление, отрепетированное, чтобы его порадовать. Наличие камеры на месте действия свидетельствовало о последнем…

Вновь возникло лицо Катрионы на фоне ее захламленного кабинета на третьем этаже. За окном, выходящим на северную сторону, сквозь верхушки привезенных с Земли деревьев виднеется ее садик в барраярском стиле.

– Как жаль, что сержант Таура не дожила, не познакомилась со своей тезкой, – произнесла она задумчиво. – Я рада, что тебе удалось хотя бы рассказать ей о малышке Таури перед смертью. Может, стоило назвать Лиззи в ее честь, а не в честь твоей бетанской бабки? Чтобы пораньше? Кстати, об именах. Саша объявил, что теперь он – Алекс. Наверно, просто устал уговаривать всех звать его Ксандром. От «Лекси» и «А.А.» он похоже навсегда отказался. Причина все та же: если мы отказываемся звать его Эйрелом в честь деда Эйрела, то нельзя и звать его Сашей в честь деда Саши. Но это, последнее, ему, похоже, понравилось, к тому же ему удалось переманить Элен на свою сторону. Поэтому в следующем своем сообщении будь добр звать его «лорд Алекс». Думаю, стоит поощрить его решимость и логику мышления.

И то верно. Майлз, помнится, очень беспокоился, став молодым отцом, когда вдруг выдумал, что у Саши – Алекса – задержка речевого развития по сравнению с его сестрой-близнецом Элен. В конце концов Катриона обратила его внимание на то, что сестра не дает брату задать ни единого вопроса самостоятельно, ни единого слова вставить не позволяет. Не было никакой задержки, просто очень уж он был неагрессивный. Вскоре Саша заговорил целыми предложениями, стоило Элен – его назойливому переводчику – выйти из комнаты.

– Только подумать, ты ведь и сам стоял перед проблемой выбора имени. И был уже значительно старше него. История повторяется, отдается эхом… Он любит тебя, и не важно, как его называют. Мы все любим тебя. Будь там поосторожнее, Майлз. И поторопись домой.

Изображение исчезло.

«Вот бы забраться на пластину головида и телепортироваться на Барраяр со скоростью света».

Майлз вздохнул. Всю жизнь он не мог дождаться, как бы улизнуть из дому. Как так получилось, что теперь его желание изменилось с точностью до наоборот?

Замечание Роика никак не шло из головы: «Если бы вы остановились, когда мы были на подъеме, побеждали…» Ну не он же сам заплел этот клубок на Кибо-Даини!

«Когда же объявится треклятый Либер! Хорошо бы сейчас. Удивительно, что он так медлит. Может, придется послать кого-нибудь, чтобы доставить его сюда в конце концов! А вдруг Лиза Сато очнется с временной криоамнезией? А вдруг она не знает ответов на его вопросы? Нет уж, должна же она знать то, что известно Либеру. Готов поставить целую кучу бетанских долларов, он – именно тот, кто первым и рассказал ей обо всем».

Либер перепугался, и это здорово раздражало Майлза. «Почему он так испугался? Он ведь даже не знает, кто мы такие». Очевидно, это был страх, боязнь кого-то или чего-то другого. Возможно, именно того, о чем Майлз пытается разузнать в данный момент. Но ему и самому пока неясно, что он ищет.

Как Сато была наживкой для Либера, они оба теперь наживка… для чего? Зачем? Майлзу уже доводилось ловить на живца – использовать людей как привязанных овечек для приманки тигра. Правда, не совсем так, не тех, у кого были детишки. «А может, раньше ты просто не замечал таких деталей?» Он уже не помнил. Если у него нет под рукой людей, чтобы поймать Либера, то нет и людей для круглосуточной охраны консульства и тех, кого оно защищает. Роика и Йоханнеса было совершенно недостаточно, даже если бы у них не было никаких других обязанностей. Давать им какие-то дополнительные поручения без поддержки – настоящее издевательство. Ворон – не единственный, кто не любит подставы.

Несмотря на расстояние, которое пролегло сейчас между ним и семьей, у Майлза мурашки пробежали по коже от благодарности к Грегору. В аудиторских трудах судьба забрасывала его далеко от дома; но это значит, что далеко от его семьи оставались и те, кого приводили в бешенство его расследования. «Разозлить злодеев во славу Барраяра – вот, пожалуй, как можно описать мою работу». Вот и спорь потом, кому больше нравится его работа.

Майлз склонился над консолью и принялся составлять аудиторский запрос в барраярское консульство на Эскобаре с просьбой немедленно прислать оперативную группу, а также составил предварительную заявку на судебно-бухгалтерского эксперта службы безопасности и группу юристов.

Он ничего не знал о своем невидимом враге. Знал только, что тот настроен весьма решительно и серьезно. В лучшем случае, группа будет здесь через пять дней. Достаточно ли у него было информации пять дней назад, чтобы составить такой запрос? Наверное, нет.

Майлз снова запросил данные по «Новому Египту» и принялся их лопатить. Голос к Лизе Сато вернется еще не скоро.

Глава четырнадцатая

Уже на следующее утро, когда Либер так и не объявился в консульстве, милорд признал свою ошибку и отрядил Роика с Йоханнесом разыскать доктора. Роик только вздохнул: если бы милорд принял такое решение сразу! Он начал с двух наиболее очевидных зацепок. Позвонив Либеру домой, ответа не получил. Позвонив на работу, узнал: доктор предупредил, что приболел – что-то съел, наверное, как он объяснил своему помощнику, – и не появится на работе дня два.

«Ну конечно».

По указанию Роика Йоханнес собрал лучшую разведаппаратуру в консульстве, и они оба отправились домой к Либеру.

Его внимание вновь привлекла новостройка, которую Роик заметил в прошлую поездку. Вывернув шею, прочитал надпись на рекламном щите: «“Сенчури Истейт”. Вы родились 150–130 лет назад? Давайте к нам!»

– Это еще что такое? – поинтересовался он у Йоханнеса.

– Анклав одного поколения. – ответил тот. – В больших городах то и дело на такие натыкаешься. Размороженные, по крайней мере те из них, у кого достает денег и здоровья. Обнаружив, что новый Кибо им вовсе и не по нраву, собираются вместе, пытаются возродить атмосферу своей молодости.

– Ха! Что-то вроде любительского исторического театра? Что ж, хоть кто-то поймет твои шутки.

– Ну, наверное, – с сомнением в голосе согласился Йоханнес.

Роик послал Йоханнеса с флаером к черному ходу, а сам пошел к дверям. Нет ответа. Через несколько минут ему открыл Йоханнес.

– Гараж не заперт. Гравибайка нет.

– Ясно. Давай-ка осмотримся, а потом заглянем в его комм-пульт.

Тела не обнаружилось ни в чулане, ни в душе, ни в шкафу, ни в мусорном баке – короче, нигде, где тело можно припрятать.

Предусмотрительное послание от взломщиков – записка милорда – исчезла с холодильника, который остался все так же набит холостяцкими припасами. Кухня оказалась прибранной, постель – более или менее заправленной. Во всяком случае, на ней лежало покрывало. Вероятно, он прихватил какую-то одежду и обувь – достаточно, чтобы нагрузить багажник гравибайка, – однако и осталось ее предостаточно. Туалетных принадлежностей не было.

Йоханнес принялся за комм-пульт, копируя все содержимое через порт шифрокабеля на эсбэшный носитель, контролируя процесс на головиде.

– Ого! – через мгновение выдал он. – А ведь за этой штукенцией следят. Интересно, знал ли Либер?

Роик наклонился к нему. «Ух ты, и правда!»

– А нас не засекут?

– Вроде не должны, – прозвучал как-то неуверенно ответ Йоханнеса.

– Можно отследить, где жучок?

– Частично. Я попробую закончить процесс в комнате связи.

– Открой-ка журнал контактов за последние два дня, с момента нашего посещения.

Контактов было всего три. Вчера утром Либер позвонил на работу, сказавшись больным. Затем приобрел билет на скачковый корабль до Эскобара. После этого опустошил свой сберегательный счет и перевел все на пару универсальных кредитных карт. Личных сообщений ни друзьям, ни родственникам не было. «Он мог оставить ключ от дома и информацию у соседей», – подумал Роик, однако решил не проверять этой догадки – уж очень ему не хотелось поднимать нежелательный шум расспросами соседей – те вполне могли запомнить его с позавчерашнего приезда. Оставалось лишь гадать, что Либер наплел соседке. Уж точно не правду.

– Скачковый корабль отходит только завтра утром, – заметил Йоханнес.

– Вижу.

– Может, он уже на борту?

Роик нахмурился, разглядывая расписание:

– Э-э… Нет, этот корабль только сегодня к вечеру придет на внутреннюю орбиту. – Он задумался. – Как только Либер пересечет охранную зону космопорта, он выйдет из «подполья». Тогда о его местонахождении сможет узнать каждый, кто пожелает. И если его можем отследить мы, то смогут и враги. Не думаю, что они сильно стеснены в средствах. Уж точно нет, если за ними стоят криокорпорации. Он будет ждать окончания посадки. Скорее всего сейчас он где-то затаился.

– Может, у друзей? Тогда найти его будет крайне сложно, – Йоханнес покосился на комм-пульт, – хотя вот это может помочь.

– Либер боится за свою жизнь и наверняка не захочет подвергать риску жизнь друзей, – медленно проговорил Роик. – Милорду Либер не показался человеком безжалостным.

– Город-то большой, – проявил наблюдательность Йоханнес.

– Тогда начнем с очевидного. – Роик поднялся на ноги. – Собираемся и едем в космопорт.

Во флаере Роик открыл бортовой комм – с безопасным эсбэшным каналом – и посмотрел, где неподалеку от космопорта можно снять жилье. Два здания находилось внутри охранной зоны порта, с полдюжины – в близлежащей промышленной зоне. Прикинув, что для Либера могло оказаться выгоднее – «ближе» или «дешевле», он решил начать с дешевого жилья. По пути к жилому району он подумал, что общегалактическая транспортная система формирует лицо города, из-за нее города на разных планетах так похожи – гораздо больше, чем он предполагал, пока не покинул Барраяр впервые. «Далеко же ты зашел, парнишка из глубинки». А в целом Роик был рад, что никакая добрая фея не помогла ему стать тем, кем он хотел в детстве. Сейчас детские мечты казались мелкими.

– А теперь что? – спросил Йоханнес, когда они въехали на территорию стоянки жилого городка. – Будем наблюдать? Или спросим у администратора?

– Не думаю, что Либера запомнили, даже если и видели, – ответил Роик. – К тому же здесь все на самообслуживании.

Не такая теснотища, как на некоторых космических станциях, где Роик побывал. Сдававшиеся там по часам комнаты больше походили то ли на кладовку, то ли на гроб. Однако здесь все выглядело слишком уж утилитарно и никак не располагало к осмотру достопримечательностей. Даже сейчас, средь бела дня, тут как-то мрачно – здание стояло в тени бетонного возвышения эстакады и промышленного комплекса.

– Поехали по стоянке. Будем искать гравибайк.

Едва обогнув здание, они наткнулись на стоянку гравибайков под навесом. Роик сразу же узнал байк Либера среди полудюжины других.

– Ух ты! Нашли с первой попытки! – восхитился Йоханнес.

– Ну, все-таки я кое-чему научился, работая с милордом, – скромно заметил Роик, умолчав правда, что им просто повезло.

Везет ведь не только дуракам. Наверное, умным тоже должно везти. Роик бы и сам удивился, если б что-нибудь не подвернулось за первые три попытки. Несколько минут они просто сидели во флаере, и Роик продумывал ситуацию, как продумал бы ее милорд. Нет, отставить. Лучше продумать ее, как это сделал бы Либер. А все-таки лучше, как Роик.

Интересно, кого враг пошлет за своей жертвой, полицию или наемников? Если враг – одна из криокорпораций, то к ее услугам, конечно же, вся полиция. Можно запросто выдвинуть обвинение Либеру в краже корпоративного имущества: нужно только дождаться на регистрации в космопорту и взять его тепленьким при попытке к бегству. Но это значит, что останутся следы: имена, видеозаписи охраны порта, куча бесконтрольных свидетелей. А вот если послать к Либеру небольшую шайку наемников до того, как он доберется до порта, можно все сделать по-тихому. И если уж Роику удалось вычислить парня, то, вероятно, умники в забавных штанах тоже справятся с задачей.

В их с милордом команде разговаривать разговоры было не по Роиковой части. Получится ли у него убедить Либера в том, что в консульстве – безопасно? Ведь у милорда не получилось. Видимо, придется попробовать. Он посмотрел вверх.

– Это еще что такое?

Бетонная передняя стена здания отбрасывала пульсирующие вспышки голубого света.

– Здесь голубой свет используется чрезвычайными службами, – обеспокоенно пояснил Йоханнес.

– Поехали ко входу.

Прибыв ко входу, они увидели пару санитаров в голубых халатах и брюках. Те выкатили гравиплатформу из заднего люка флаера без опознавательных знаков и поспешили в фойе здания сквозь сдвижные двери. Оба здоровяки, один высоченный, а у второго, похоже, все предки (с обеих сторон) были борцами. Разве чрезвычайные службы не посылают по неотложным вызовам женщин? Видимо, не всегда. Работая по двадцать четыре часа в сутки и познакомившись с обязанностями охранника в родовом гнезде Форкосиганов и двух других официальных резиденциях милорда, перестаешь чему-либо удивляться.

– Жди меня здесь.

Роик выскользнул из их собственного флаера и, подойдя к другому аппарату, заглянул внутрь. В заднем люке не было стекла, но его оставили незапертым. Весьма неосторожно со стороны санитаров – мало ли, что может случиться с лекарствами и дорогостоящим оборудованием? Роик открыл дверь, заглянул внутрь и поднял к губам комм на запястье:

– Интересное дело, Йоханнес. А ларчик-то пуст. Никакая это не «скорая помощь», обычный флаер.

– Ого.

– Зайду-ка я в дом, перехвачу этих парней на выходе. Прикрой меня из флаера.

Роик все никак не мог составить в голове цельную картину происходящего, но какие-то догадки уже вырисовывались.

В фойе сидела взволнованная девушка-администратор. Когда Роик вошел, она вглядывалась в глубь коридора.

– Что здесь происходит? – спросил Роик.

– Похоже, один из наших постояльцев заболел и вызвал «скорую». Надо было ему позвонить сюда, администратору. Мы бы и сами помогли.

– Он что, с другой планеты? Может, он какую-нибудь болезнь притащил? – продолжал Роик. – Может, заразу какую?

– Нет-нет, насколько я поняла, у него внезапный приступ. Повезло еще, что смог воспользоваться наручным коммом. – Девушка собралась, вспомнив об обязанностях. – Мне нужно сходить запереть за ними, проверить, чтобы его вещи не пострадали. – Она повернулась к Роику: – А вы, вероятно, зарегистрироваться хотели, сэр? Из дежурных осталась только я…

– Ничего страшного, не торопитесь. Сначала главное.

Роик махнул рукой, и девушка поспешила по коридору. Оттуда как раз выкатывалась гравиплатформа. Миновав двери, санитары развернули ее. Высокий закрепил контейнер с внутривенным раствором на штативе, наклонился, пощупал пульс пациента. Роик заметил, что под одеялом лежит мужчина, крепко прикрученный к платформе ремнями, кислородная маска на все лицо приглушала стоны. Роик шагнул вперед, изобразив на лице любопытство и озабоченность. Платформа вплыла в фойе, по оба фланга вышагивали охранники-санитары.

Доктор Либер моргал затуманивающимися глазами и постанывал под пластиковой маской.

– Что произошло? – Роик назойливо последовал за ни ми из фойе на выход. – Это опасно? Вам требуется помощь?

– Нет, спасибо, – ответил высокий. – Помощь не требуется.

– Так что случилось? Сердечный приступ?

– Мы пока не знаем, – сказал высокий. – Человеку стало плохо.

– Может, передозировка? Здесь, наверное, неблагополучный район? Я только что из космопорта. – Впервые Роиковы акцент и неместный вид сыграли ему на руку. – Собрался было поселиться и выспаться после скачкового перелета, но теперь вижу, что не стоит.

«Борец» глянул на него искоса.

– Нет, никакой опасности нет. Идите регистрируйтесь.

Оба распахнули люк флаера, груз скользнул на борт, «санитары» последовали за Либером, чтобы закрепить гравиплатформу.

Роик с любопытством сунул голову вслед за ними:

– Вы правда так думаете?

– Успокойтесь! Никакой опасности нет! – озлобленно ответил высокий из глубины темного грузового отсека.

– Вот и хорошо! – ответил Роик, достал парализатор и вырубил обоих.

С двумя такими «шкафами» – мороки не обобраться. Драться, потом таскать их. А Роик терпеть не мог драться. Если человек большой – это еще не значит, что ему нравится быть битым. Сдавленный голос Йоханнеса раздался над самым ухом, не из комма:

– Какого дьявола здесь происходит?

Роик попросил прикрывать, однако не просил же он наступать на пятки! Впрочем, не ему упрекать лейтенанта в любопытстве. У Йоханнеса чуть глаза на лоб не вылезли, когда он всмотрелся во тьму отсека.

Роик спрятал парализатор в наплечную кобуру.

– Мы только что спасли доктора Либера. Не думаю, правда, что он именно так оценит наш поступок.

Он забрался в грузовой отсек флаера и проверил, живы ли «санитары». Парализатор – далеко не самое гуманное оружие, после поражения им у людей проявляются всевозможные скрытые заболевания, ежели таковые имелись. К счастью, эти два здоровяка не были похожи на жертв тысячи болезней. Роик решил обезопаситься – в целях продления программы сотрудничества и взаимопомощи всадил в затылок каждому еще по заряду из парализатора, затем аккуратно уложил на полу фургона.

Роик не очень-то полагался на действенность речей вроде «мы тебя спасли, так что давай-ка, проявляй благодарность, сейчас отвезем в безопасное место». Да и вообще, поговорить не пришлось: повернувшись к Либеру, Роик понял, что тот без сознания. Оставалось только надеяться, что в пневмошприц набрали транквилизатор, а не смертельный яд. Вот Роик, будь он врагом Либера, даже задумав ужасное кровавое убийство, обязательно сначала взял бы его живьем, чтоб допросить под пентоталом. Вообще-то Роик допросил бы Либера под пентоталом, даже не будь он врагом Либера. Решать, правда, милорду.

Либер дышал ровно, кожа не приобретала никаких жутких оттенков.

– Давай за мной, едем к Сьюз, – скомандовал Роик Йоханнесу. Помимо прочих «полезностей», там их ждет доктор Дюрона. Но вдруг он задумался. – Нет, лучше давай ты поезжай вперед.

Он запер задний люк флаера, погасил мигалки и последовал за Йоханнесом со стоянки. Интересно, раздумывал Роик, не перенимаю ли я отношение милорда к жизни или как минимум к расследованию? Раньше у него вряд ли получилось бы так гладко. Трудно сказать, что сформировало стиль милорда: его безоглядная преданность делу, самоуверенность Фора или же просто безумие. Роик только знал, что сейчас, вот прямо сейчас, ему ужасно хочется весело насвистывать.

Вместо этого он поднес к губам комм, вызвал милорда и кратко пересказал результаты выполнения утреннего задания, если можно так напыщенно перефразировать лаконичный приказ милорда: «Роик, отправляйся и притащи мне этого идиота».

А затем, оставшись в одиночестве в водительской кабине, он насвистывал всю дорогу к Сьюз.

Джин сидел на кухне консульства и в который раз пересчитывал свою долю денег – тех, что Роик торжественно вручил ему с Миной утром после завтрака. Воображение мальчугана бурлило от внезапно открывшихся возможностей. Мина уже припрятала свою долю в рюкзачке наверху и теперь с интересом наблюдала, как брат перетасовывает пачку новойен – пять тысяч – больше, чем он одновременно держал в руках за всю жизнь! В давние добрые времена, еще когда отец был жив, Джин не получал больше пяти сотен даже в день рождения.

– А что ты со своими сделаешь? – поинтересовалась Мина.

– Пока не знаю. Этого хватит на много месяцев, на корм моим зверушкам. А можно купить новых. Мне всегда так хотелось завести рыбок, да тетушка Лорна не давала, а у Сьюз не получилось бы. Как взять с собой рыбку, если ночевать приходится на улице?

Мина нахмурила бровки:

– Думаешь, мы здесь надолго задержимся?

Джин замялся:

– Не знаю…

– Как думаешь, мне хватит на пони?

– А где ты собираешься держать пони? Для этого, вроде бы, нужно много терраформированной земли. Здешний садик не подходит – маловат.

– У тетушки Лорны уж точно маловато земли перед домом. А здесь, у консула Форлинкина, хотя бы трава есть.

Джин попытался представить себе эту картину. Клочок земли за зданием был немногим больше гостиной консульства. Цыпленку-то есть где побегать, но вряд ли достаточно для животного побольше.

– Не горюй, – ободряюще сказал он, – у тебя ведь есть Леди Мурасаки. У пони четыре ноги, у паука – восемь, значит, паук – в два раза лучше, правда?

Мина бросила на него насмешливый взгляд:

– Посмотрю я, как ты будешь седлать Леди Мурасаки!

Джин попытался представить упряжь для паучихи – что-то вроде ниточки с узелками. Интересно, какое насекомое можно заставить оседлать тарантула? Кого тарантул не съест? Скачки были бы гораздо интереснее, если бы пони были плотоядны, как пауки, подумал Джин. А не найдется ли в консульстве ниток взаймы?.. Не успел он размечтаться, как на кухню зашли консул Форлинкин и Майлз-сан, оба одевались на ходу.

– Форлинкин отвезет меня к госпоже Сьюз, нам надо взглянуть на кое-что, – объяснил Майлз-сан детям. Майлз и Роик подолгу бывали там в последнее время, возвращались мрачными и задумчивыми, все больше помалкивали. А Ворон-сенсей вообще оттуда не вылезал. – Юуити Мэтсон останется с вами, так что вы не в одиночестве. Но если придут незнакомцы, вам нужно оставаться подальше от их глаз. Пожалуй, в самый раз – наверху. Можно и в садике за консульством, только чур не шуметь.

– Я вернусь сразу, как освобожусь, – пообещал Форлинкин.

Мина подняла на него глаза:

– А когда вы найдете нашу мамочку?

– В самое ближайшее время мы ждем хороших новостей, – ответил Майлз-сан.

Джин с сомнением отнесся к этому успокоительному тону. Опять взрослое вранье? Судя по наморщенному лобику, Мину ответ тоже не убедил.

Однако вслух она почему-то спросила:

– Лорд Форкосиган, а если бы у вас были дети, вы бы им купили пони? Не пауков, а пони, правда?

Он удивленно посмотрел на нее:

– У меня есть дети, и у них есть пони. Не пауки. Хотя, думаю, захоти они пауков, были бы им пауки. Есть же у нас масляные жуки. С рисуночком на спинке. Я разве вам не показывал моих домашних?

И тут он, к удивлению и вящему смятению Джина, извлек из кармана голокуб и принялся показывать сканы. Вот темноволосая, нормального роста женщина. Джин сразу понял, что она нормального роста, потому что на некоторых снимках они стояли вдвоем, и Майлзова макушка едва доходила женщине до плеча. Потом целая куча – аж в глазах зарябило – разновозрастных детишек. Джин не сразу понял, сколько их всего, пока Майлз-сан не показал общий снимок. Темноволосый мальчик и рыжая девочка чуть помладше Мины, младенец на руках той самой красивой женщины и ногастый карапуз в окружении всей компании. Четверо детей.

Он понадеялся, что Мине хватит ума проявить хотя бы вежливый интерес, а не расплакаться от обиды. Джин до сих пор не мог понять, кто же все-таки такой этот Майлз-сан. Наверное, он очень крут, если даже консул выполнял его приказы.

– …А вот Элен на своем пони в Форкосиган-Сюрло – у нас там дом на озере. А вот Саша, гладит своего. Ксандр. В смысле, Алекс.

«Ну и беспечный же он отец, этот Майлз-сан, если не помнит, как зовут собственного сына», – подумал Джин. В конце концов, мальчик-то всего один. Ему же не надо зачитывать целый список мальчиков, чтобы выбрать, кто сегодня самый непослушный, как дядюшка Хикару проделывал иногда с ним, Тецу и Кеном.

Однако пришлось признать, что пони великолепны. Один – серебристо-серый в яблоках. Другой – блестящий, темно-бурый, с черной гривой, хвостом и «гольфами» на ногах и белой звездой на лбу. У обоих пони темные, умные, дружелюбные глаза, выражающие терпение к своим малолетним поклонникам. Мина выпучила глаза и раскрыла рот в совершенно неприкрытой зависти. Кругом – природа, необъятные пространства, множество животных: собаки, кошки, птицы – на заднем плане многих из этих снимков. А что там, на вон тех поросших лесами холмах? Кто знает, сколько еще всякой живности обитает там? И рыба в настоящем озере, а не в аквариуме в каком-нибудь, и, может, всякие ползучие чудеса местной природы в ручьях, бегущих в это озеро, – может, даже лучше, чем в самых дерзких Джиновых мечтах.

И все это для тех, других детей. Детей, у которых есть живой папа и живая мама. Как там всегда любил приговаривать дядюшка Хикару? Богатые – богатеют…

Это значит, что бедные – не богатеют. Он опять посмотрел на этих детей, на Майлза, такого гордого и счастливого, и понял, что Мина сейчас разревется. Да и у него самого в горле застрял ком – от зависти и непонятно откуда взявшейся злости. Ведь не мог же Майлз-сан скрывать все о своей семье только для того, чтобы так запоздало подразнить Джина.

– Я бы не осмелился не научить их верховой езде, – продолжал рассказ Майлз-сан. – Иначе призрак деда не оставил бы меня в покое. Правда, не могу сказать, что он меня и так не беспокоит. Форы ведь всегда были военным сословием, и в Период Изоляции тоже. Рыцари или бандиты – это с какой стороны посмотреть. В любом случае верховые. Это традиция. – На последнем слове он сделал особенное ударение, словно оно отдавало во рту странным вкусом. – В наши дни – умение совершенно бесполезное, но мы его храним.

Тут Форлинкин сказал:

– Наверное, нам пора.

А Майлз-сан согласился:

– Угу.

И аккуратно припрятал голокуб в карман, словно тот был невесть знает что. Оба вышли и отправились через сад к большому гаражу.

Джин и Мина переглянулись.

– Н-да… – сказала девочка. – Ну, я хотя бы насчет пони была права.

Она заморгала и потерла покрасневшие глазки.

Джин со злостью посмотрел на кучку денег, которая представлялась ему горой возможностей еще несколько минут назад.

– Все без толку, – решила Мина. – Да и вообще, зря размечтались. Наверное, надо просто вернуться к тетушке Лорне и дядюшке Хикару.

«Бросить борьбу?» – подумал Джин.

– Ты можешь возвращаться, – горько сказал он. – А я – нет. Хотя нет, тебе тоже нельзя – проболтаешься!

Мина взглянула на него с негодованием и, уязвленно ответив: «Ха!», поднялась и отправилась в комнату наверх. А выходя из кухни бросила через плечо:

– У двух пони восемь ног, так что вот так-то!

С этим Джин никак не мог поспорить.

* * *

Джин перебирал пальцами свою пачку новойен и подумывал, не отважиться ли ему перекусить. В это время на кухню забрел консульский клерк – Юуити зашел наполнить свою кружку зеленым чаем. Он склонился над столиком и уставился на Джина, который обеспокоенно задергался под пристальным взглядом.

– Вы ведь детишки Лизы Сато, активиста борьбы за криоправа, да?

– Э-э… и…

Джин подумал, что, если это и тайна, то Мэтсон-сан явно о ней знает.

Мэтсон-сан хлебнул чайку и нахмурился.

– Вообще-то мне никто ничего не рассказывал… Знаешь, если хочешь, я вызову полицию за тобой и сестренкой, пока барраярцы не вернулись.

Джин вскочил, чуть не перевернув стул, и завопил:

– Нет!

Мэтсон-сан пролил горячий чай, выругался, поставил чашку на стол и вытер обожженную руку о брюки.

– Маму именно полиция и забрала! – объяснил Джин.

– Может, позвонить родственникам, если хочешь?

– Нет, это еще хуже!

– Гм… – Мэтсон-сан призадумался, – Так вы, детки, здесь… по своей воле, да?