Текст книги "Путь. рассказы и притчи"

Письмо

Уборка квартиры превратилась в успокоение.

Тщательно протирая пыль, она даже немного напевала себе под нос приятную мелодию. Но мысли были беспокойными.

Она думала о муже. Нет, причин для беспокойства вроде бы не было. Они женаты уже два с половиной года. Он по-прежнему внимательный, любящий, настоящий друг, но очень много работает, и эти бесконечные командировки! Понятно, что такая работа, и от него многое зависит, но почему же она начала беспокоиться?..

Сегодня утром, проснувшись, обнаружила записку, написанную ярко– оранжевым фломастером и почему-то положенную на её комнатные тапочки: « Как прибуду в Марсель, позвоню! Обнимаю, целую, бесконечно твой А.»

Она улыбнулась. Оставлять друг другу записки, причём в самых неожиданных местах, было обычным делом, стало необходимой радостью, это происходило легко и свободно.

После завтрака можно было и не заниматься уборкой, но ей захотелось.

Захотелось и всё. Может быть, потому, что вытирая пыль, она могла спокойно поразмыслить о том, что ведь муж мог бы отказаться от этой поездки. Но он поехал.

Да, всего лишь на несколько дней, но ведь и она не отговаривала его. Почувствовала, что так надо. И промолчала.

«Он очень много работает, – думала она, – а, может, не желает быть менее активным? Может, его натура такова, что необходимо много работы, необходим активный день, напряжённый график!»

Размышляя, она дошла до книжных полок. На двух – трёх полках специально располагались её самые любимые книги. Их можно было в любой момент взять, не теряя времени на поиски.

«И всё– таки, что же меня беспокоит? – опять пульсировали мысли. – Может быть, я выдумываю несуществующее, беспокоюсь оттого, что всё хорошо, не говорю себе, что так не бывает? А почему не бывает, может, и бывает? За два с лишним года мы подружились, научились понимать и радовать друг друга…»

Она остановилась на томике Сент – Экзюпери, решив достать и отложить книгу до того момента, когда после уборки и расслабления в ванной приляжет и будет читать своего любимого «Маленького принца».

В этот момент, когда она аккуратно вытаскивала книгу, что-то белое, кружась, упало на пол.

Это был конверт. Обычный конверт, с маркой, с подписанным адресом, готовый к отправке, но незапечатанный.

Отправитель – её муж, а адресовано письмо было Пьеру, одному из близких его друзей.

Она знала Пьера уже больше двух лет, правда, больше года он не показывался у них, был в научной экспедиции в одной из зарубежных стран.

Пьер был превосходным психологом, обаятельным, жизнерадостным человеком. Общаться с ним было легко и приятно.

Она вспомнила, что всегда искренне радовалась, когда Пьер заезжал к ним. А сейчас не понимала: «Ведь если муж решил отправить ему письмо, почему не отослал? Почему не запечатал? А если это черновик (мало ли!), то черновики обычно уничтожают и не хранят в приготовленном для отправки конверте. Если бы он был запечатан, я, не вскрывая, положила бы его на самое видное место, а по приезду мужа отдала бы, сказав, что увидела, доставая книгу с полки…»

Но конверт был не запечатан и, будто, требовал: «Прочти!».

И она решила прочесть, а потом всё рассказать мужу.

Письмо было небольшим, написанным на одной стороне листа. Даты никакой не было и это огорчило её, так как по дате она могла бы вычислить, когда оно было написано.

«Старина Пьер! – начиналось письмо. – Ты потерял все возможности для оправданий, поскольку не показываешь нам свой «орлиный» нос уже длительное время! Но я понимаю твоё увлечение психологией и твою занятость. Видишь ли, я пишу тебе по конкретной причине. И это очень серьёзно. Это касается Анны, да-да, моей любимой Анны! Нет, всё хорошо, всё нормально, но в последнее время её что-то беспокоит (примерно, в последние два – три месяца), со здоровьем у неё проблем нет, недавно она была у доктора, он посоветовал подумать о ребёнке, и я безумно хочу мальчика! Да если и девочка – тоже хорошо! Но она пока просит подождать с этим. Ты мой давний близкий друг, у меня нет секретов от тебя, ты часто помогал мне. Прошу тебя об одном! Прошу тебя приехать! На день, на полдня, на час!.. Ты пообщаешься, поговоришь с нами, и, может быть, ты поймёшь, в чём причина. Её что-то беспокоит, она часто задумывается, иногда вскрикивает во сне и просыпается, словно что-то скрывает. Конечно, я пытался её разговорить, только об этом и думаю! Даже подозреваю, что она увлечена другим…

Дружище, прошу, приезжай, ведь ты знаешь, как она мне дорога! Ты ведь знаешь, что до знакомства с ней я знал многих женщин, но сейчас для меня существует только одна женщина – Она. Я постоянно думаю о ней.

После того, как она дала мне своё согласие, после того, как мы поженились, я стал самым счастливым человеком не свете!

Старина, сообщи, если сможешь приехать, прошу!

Твой друг А.»

Дочитав, она почувствовала ком в горле, мысли опережали одна другую:

«Почему он уехал в эту командировку? Может, специально подложил конверт? Но – нет, ведь я могла и не подумать о книгах. Рассчитать это невозможно. Да и где гарантия, что прочту? Я могла бы тут же положить письмо назад.

Расчёт на любопытство? Может быть.

Да, он постоянно спрашивал о моём самочувствии, настроении, о чём я думаю, и что мне снится.

Как он меня любит!..»

Только сейчас она вдруг начала осознавать это.

«Как он меня любит!» – сквозь беззвучные слёзы тихо– тихо проговорила она несколько раз, пока не услышала звонок в дверь.

Она не хотела открывать, но подошла и спросила: «Кто там?»

– Вы госпожа Л.? Вам телеграмма.

– Да, это я… – она открыла дверь.

Волнения не было.

Почтальон передал свёрнутую телеграмму, она расписалась, поблагодарила, и он ушёл.

Едва закрыв дверь, она с появившимся волнением развернула листок и прочитала: «В первых числах следующего месяца проездом заеду к вам.

В вашем распоряжении буду сутки. Готовьтесь. Целую. Ваш Пьер…»

Сквозь столетия

Конец 18-начало 19в.в.

Андрэ сидел в своём любимом кресле, смотрел на огонь в камине и пытался понять, что же следует предпринять.

Он был наполовину русским, наполовину – французом. В молодые годы его отец приезжал по своим финансовым делам в Россию, познакомился с очаровательной девушкой семнадцати лет и влюбился.

Она была не бедной, но и не богатой. Родители Полины (так звали красотку) не дали согласия на брак, а влюблённому французу пора было выезжать в Париж.

Полина тяжело перенесла расставание, но когда почувствовала, что беременна, – радости не было предела!

Незаконнорожденный Андрэ появился на сет легко, и своим первым криком возвестил мир о том, что тоже имеет право на жизнь. Он рос крепким, здоровым ребёнком и задавал столько вопросов, что ставил в тупик свою мать, нянек, родственников и учителей.

Полина любила ребёнка больше жизни. От предложений о замужестве отказывалась, поддерживая с французом отношения через переписку. Иногда он приезжал с деньгами и подарками и опять просил руки Полины у её родителей. Но «повернуть» их сознание не удавалось. Они были непреклонны в своём решении.

После отъезда француза Полина закрывалась в своей комнате и проводила так дни и ночи. Единственное, что давало ей силы жить, был маленький Андрэ, смуглолицый с чёрными блестящими волосами, тёмно – карими глазами и длинными, как у девушки, чёрными ресницами. Он был миниатюрной копией отца.

Времена года сменяли друг друга в привычной последовательности. Мальчик превратился в стройного красивого юношу. Отец подарил ему имение во Франции, где тот проводил большее время в году, обучался наукам и приезжал к матери только на каникулы.

Он был дитя Любви, воплотившее в себе все противоречия Радости и Грусти этого чувства.

Андрэ обладал свободолюбивой натурой. Хотя по рождению он был аристократом наполовину, его манеры, речь и умение вести беседу, эрудиция и широкий кругозор и, наконец, его стать – всё это предполагало благородное происхождение.

Ему было чуть больше тридцати, когда после смерти отца он унаследовал приличное состояние. Увлекаясь женщинами, он был искренен в своих чувствах, но Душа его, как будто, искала чего-то, будто, он знал, что где-то живёт ЕГО ЖЕНЩИНА, но по каким-то, только Богу известным причинам, пока он не встретился с ней…

…В один из приездов в Россию в начале лета, его выход в свет не предвещал ничего особенного. Но когда среди толпы блистательно одетых людей он увидел одну пару, с ним произошло нечто необычное.

Мужчина был совсем седым, но не старым. Скорее всего, ему было около пятидесяти. Осанка – великолепная, взгляд – умный, улыбка – сдержанная.

Его спутнице (жене, как потом узнал Андрэ) было слегка за тридцать. Выглядела она божественно: тёмные волосы, грустные зелёные глаза, светлая кожа, будто, сияющая изнутри. В ней чувствовались Внутренняя Сила, Достоинство и Добродетель.

После знакомства они немного поговорили, и Андрэ почувствовал, что впервые в жизни ему трудно подобрать слова, трудно строить фразы, находить нужные реплики.

Было ощущение, что он – замер, затаил дыхание и почувствовал жар в груди и голове.

Её звали Анастасия.

Позднее Андрэ выяснил, что она замужем за этим человеком почти пятнадцать лет, родители отдали её замуж по выгоде за прекрасного доктора, у которого, как выяснилось позже, был туберкулёз, к тому же он не мог иметь детей.

Анастасия, узнав всё это, смирилась со своей судьбой. Муж стал ей другом и советником. Они были дружной и, надо признать, эффектной парой.

В тот момент, когда Андрэ, назвав своё имя, посмотрел ей в глаза, он почувствовал странную тоску и грусть. Она улыбалась, но глаза её были печальны. Её голос обволакивал.

Когда она говорила, вы погружались в безбрежный манящий океан. Вы, будто, расслаблялись, любая агрессия растворялась без следа, и хотелось улыбаться.

Незаконнорожденный француз стоял и улыбался. Потом он с трудом мог вспомнить, что последовало за этим: куда он ходил, что ел на обед и с кем беседовал…

…Сейчас Андрэ сидел у камина и вспоминал это, улыбаясь…

Анастасия с юных лет вела дневники, но никогда никому не показывала их. В день знакомства с Андрэ она записала: «Моё сердце чувствовало приближение чего-то Светлого, Праздника Души, но я не могла предположить, что, увидев, я пойму всё… Как будто, я и родилась для того, чтобы дождаться этого дня…»

Она ничего не планировала на будущее, она просто улыбалась и вспоминала его глаза, его голос, всё это было, будто, так знакомо!..

Они выросли далеко друг от друга, ничего не зная друг о друге, но страстно желая ВСТРЕТИТЬСЯ! ДОЖДАТЬСЯ!..

Анастасия не чувствовала страха, угрызений совести, душевного беспокойства. Она просто хотела его увидеть ещё раз, говорить с ним, слышать его голос.

Сокровенным её желанием было видеть, как он смотрит на неё, смотрит так, как смотрел при знакомстве.

Около полуночи муж хотел к ней зайти, но Анастасия, сославшись на усталость, отказала ему. Спальни у них были раздельные. Её муж никогда не проявлял агрессии или насилия, они ведь были друзьями.

Знакомство с французом постепенно «перетекало» в крепкую дружбу и привязанность. Они встречались на людях, общались легко и без намёков. Анастасия не знала, что испытывает к ней Андрэ, а Андрэ не знал, как расположена к нему Анастасия.

В жизни поворотные события, как правило, происходят неожиданно и при самых обычных обстоятельствах.

Андрэ зашёл к супругам с приглашением на день рождения его матушки. Он думал задержаться не более получаса, но тут мужа Анастасии срочно вызвали к больному.

Они остались вдвоём посреди гостиной….

Вот так вдруг – и нет никаких слов…

Она молча стояла у стола и перебирала пальцами лепестки хризантемы. Он подошёл к окну, посмотрел блуждающим взглядом во двор, повернулся и замер, глядя на неё.

И она поняла, что если посмотрит на него, глаза её выдадут. Анастасия с ужасом подумала о том, что, хотя они и знакомы несколько месяцев, но ни разу не оставались наедине.

Она медленно подняла глаза, почему – то наполнившиеся непонятными слезами, и встретила его взгляд…

Что означала их немая речь?

О чём примерно с минуту «говорили» они друг другу до того момента, когда он подбежал, обнял и покрыл поцелуями её волосы, щёки, плечи, руки.

Непонятные слёзы вырвались на свободу и потекли по щекам.

– Ничего не может быть, ничего быть не может, – повторяла она.

– Люблю тебя! Всё может быть! – целуя, говорил он.

Её причёска растрепалась, в длинных локонах утопали его руки, его губы завладели её губами, и она не желала вырваться из этого плена.

Он подхватил её на руки и понёс в спальню…

…Через некоторое время они пришли в себя и опять обрели способность говорить…

– Люблю тебя!.. – повторил он.– С самого первого мгновения, как увидел! Я увезу тебя в Париж!..

– Нет, – еле слышно прошептала она, – у меня – муж, я не могу…

Андрэ взял её лицо в свои ладони и погрузился в её глаза…

– Но ведь ты любишь меня?..

Это был полу – вопрос, полу – утверждение.

– Да… – тихо прошептала она, и он опять начал целовать её…

– Тебе нужно уходить! – сказала как можно мягче Анастасия.

Они договорились встретиться на именинах его матушки, вести себя непринуждённо и пока оставить всё как есть…

…Андрэ сидел у камина и вспоминал те дни…

Он вспоминал тот период в пару месяцев, когда они тайно встречались, потом, как он был вынужден срочно уехать во Францию (по совершенно неотложным делам), как они прощались.

Он пришёл к ней открыто и сказал, что завтра уезжает. Объяснил причину. Она поняла. В этот момент Анастасия сидела у окна и вышивала на белом полотне красивый цветок.

Она почему-то сама была бледная, как это полотно. Анастасия не рыдала, нет, она просто подняла глаза и долго-долго смотрела на него.

Она смотрела так, как будто видела его последний раз в жизни.

– Я тебя люблю, – тихо и с паузами произнесла она, – ты – моя радость…

Он опустился перед ней на колени и начал говорить о том, что едет всего на пару дней, скоро вернётся, и они будут вместе, что надо всё-таки всем сё рассказать.

– Я не так воспитана, – опять еле слышно произнесла она.

Андрэ достал из кармана что – то и положил ей на ладонь.

Это был крошечный кораблик. Она улыбнулась, вспомнив, что он любит корабли и море.

Андрэ накрыл её ладонь своей рукой, нежно поцеловал в полуоткрытые губы и сказал:

– Жди! Я скоро приеду!..

– Да, буду ждать! – утвердительно сказала она, и Андрэ вышел…

…И вот теперь он сидел в любимой комнате своего имения в Париже, смотрел на огонь в камине, вспоминая всё, и, размышляя о том, что прошла уже неделя, другая, третья, дела затягиваются, оказалось много проблем и проволочек, но он решил предпринять всё возможное, чтобы как можно быстрее выехать в Россию…

Начало 21 века.

…Она никак не могла пробиться к нему на приём, хотя у неё было рекомендательное письмо. Решила не сдаваться, и вот в один из дней секретарша всё – таки пропустила её. Прижимая папку со своими рукописями к груди, она вошла в его кабинет.

Увидев её, он встал и направился к ней, представившись:

– Андрей Александрович!

– Анна! – тихо произнесла она, почувствовав, что папка выскальзывает из её рук.

У него были чёрные волосы, смуглая кожа, тёмно – коричневые с длинными (как у женщины) ресницами глаза и грустная, как будто, уставшая, улыбка.

– У меня рекомендательное письмо для Вас и мои стихи! Я так долго не могла попасть к Вам!..

Тут она почувствовала лёгкое головокружение. Папка выпала из её рук. Он, не отрываясь от её взгляда, быстро подошёл к ней и, сам не понимая, что делает, обнял её и нежно прижал к себе.

Она не сопротивляясь, прикрыла глаза.

Так они и стояли посреди издательства. Он молча обнимал её, а она, прислонившись щекой к его груди, не чувствовала своего тела.

Никакие слова были уже не нужны.

Они В С Т Р Е Т И Л И С Ь…

Есть ли смысл ехать на мёртвой лошади?

Солнце спускалось к горизонту… Крики чаек…

Плеск волн…

Тихий, безмятежный. И только смех, хохот, весёлые истории, тосты и опять смех, хохот, весёлые истории нарушали идиллию.

Нике надоела эта компания, она встала пройтись.

– Ты куда? – Олег посмотрел настороженно.

– Пройдусь! – уже через плечо, не останавливаясь, ответила Ника, направляясь просто подальше от людей.

Ушла далеко. Так далеко, что компания виделась теперь маленькими суетящимися точками.

Ника не стала говорить при всех о том, что опять слышала голоса. Не поймут. Будут смеяться.

И Олег не понимает. Несколько раз Ника начинала говорить ему, признаваться, доверяя, что слышит голоса, что они ей помогают, подсказывают, утешают, подбадривают.

В ответ: «Всё это глупости!» и никакого интереса с его стороны…

…Ника присела на песок, скрестив ноги. Прикрыла глаза.

Ветерок был лёгким, еле уловимым, едва пробегающим по воде.

Голоса слышались чётко. Она слушала. Выделялся мужской голос. Он успокаивал. Говорил, чтобы послушала ветер, волны, прошлась, почувствовав песок под босыми ногами, потом, чтобы посмотрела на закат.

Ника задала несколько вопросов. Голос ответил. Ответы были краткими, ёмкими, с юмором. Иногда это её смешило.

Сейчас она пожаловалась:

– Я скучаю! Зря сюда приехала с ними!

Голос возразил:

– Не зря! А если скучно – походи на четвереньках, как зверёк, развеселишься!..

Ника рассмеялась, представив себе это зрелище, особенно, если кто – то увидит. Рассмеялась тихо, почти беззвучно, но встала и пошла пройтись.

Почувствовать песок под ногами. Вся сосредоточилась на этом ощущении. Потом всё – таки не выдержала и походила на четвереньках, как зверёк. Это позабавило.

Действительно, стало весело. Но быстро выпрямилась, и вдруг увидела, что со стороны компании к ней кто-то приближается. Очень быстро.

Олег.

Шёл, почти бежал.

– Не беспокойся! – сказал голос, – делай выбор!..

Олег уже был довольно близко к ней, когда Ника увидела, что он улыбается. Подошёл и обнял.

– Пойдём! Ника, что ты так далеко ушла? Пойдём к нам!..

Он пытался целовать её лицо, волосы, плечи… Она вывернулась.

– Не хочу! Я хочу побыть одна!..

– Опять голоса? – Олег отстранился от неё…

– Да, Я разговаривала. Но ты же не веришь!

– Не верю! Чушь! Пойдём! – он обнял её и прижал к себе так, что не вырываться, – ты же знаешь, что я тебя люблю! – и поцеловал в губы…

Потом отпустил.

Ника присела на песок, испытывая двойственные чувства: с одной стороны, Олег был очень сексуальным, нежным любовником, и её тянуло к нему, с другой стороны, он совсем не интересовался её внутренним миром. Совсем.

Сколько раз она пыталась порвать с ним, но когда он обнимал, устоять не могла. Уже два года отношений, больше года как он сделал ей официальное предложение, скрепив его колечком, которое Ника никогда не снимала, но никакой определённости с её стороны.

Ни « да», ни «нет»…

Олег присел рядом с ней.

Пока Ника размышляла, он что-то говорил. Потом встряхнул её за плечи:

– Да ты не слушаешь меня! Прошу пойдём! Ни – ка! – по слогам, с нажимом произнёс он.

– Да, не слушаю! Я размышляла о нашем знакомстве, о наших отношениях, о том, что ты не интересуешься тем, о чём я думаю, не веришь в голоса.

Ника говорила, говорила.

Олег смотрел ей прямо в глаза. Молчал. Потом на полуслове опять обнял и начал целовать, опуская её на песок…

…Поцелуй был долгим, примиряющим, остановившим её бунт…

Потом они встали и пошли к компании. Шли, обнявшись, поглядывая друг на друга и улыбаясь.

«Голосов нет, – вдруг подумала Ника, – последнее, что они сказали, было: «Не беспокойся! Делай выбор!»

«Да, да, Вы правы, – мысленно обратилась Ника к голосам, – надо делать выбор! Скажете что– то ещё?»

Ответа не было.

Парочка подошла к компании и до позднего вечера веселье н утихало…

Ника больше не возобновляла разговор о голосах, а Олег не спрашивал. Как будто, этого и нет в её жизни…

…Прошло несколько недель. Голоса не возвращались. Ника спрашивала, просила, умоляла. Просила послать ей сон.

Ничего. Будто, её бросили.

Бросили на произвол судьбы….

…Она вошла в вагон электрички.

Олег – в командировке, её машина – два дня в ремонте. Пришлось в загородный дом ехать на электричке.

Села у окна и стала безучастно смотреть на перрон, на людей, на вагоны…

«Почему Вы больше не разговариваете со мной? – мысленно в который раз обратилась она к голосам, – скажите хоть что-нибудь!..»

Народу было много.

Свободных мест почти нет.

– У индейцев племени сиу есть замечательная пословица, – услышала Ника голос мужчины у себя за спиной. Видимо, он рассказывал своему собеседнику или собеседнице, – так вот, очень замечательная пословица: если ты обнаружил, что скачешь на мёртвой лошади, лучшая стратегия – сойти с неё…»

Разговор продолжился дальше.

«Есть ли смысл ехать на мёртвой лошади?» – эхом отозвалось в сознании Ники…

«А действительно, есть ли смысл?..» – вопросом на вопрос отозвался голос.