Текст книги "Путь. рассказы и притчи"

Красный дракон

(По мотивам вьетнамской легенды о Красном Драконе).

Часто, поныряв и поплавав вдоволь, Красный Дракон сидел на берегу реки. Смотрел на закат, любовался им и думал о людях.

«Почему они так бояться меня? – недоумевал Красный Дракон, – я ни на кого не нападал, никого никогда не укусил. Никогда не опрокидывал рыбацкие лодки, не похищал маленьких детей!.. Почему они, люди, так бояться меня?.. (Красный Дракон глубоко вздохнул). Ну ладно, дети! Это я ещё могу понять! Но взрослые? Издали, увидев меня, орут, кричат, бросаются за оружие!.. Пытался приблизиться однажды и что? Еле жив остался…»

Красный дракон вздохнул ещё раз и, затаив дыхание, посмотрел на облака.

«Удивительное место! – подумал он, – как красиво! Как всё в мире красиво! Не налюбуешься! Сколько смотрю, а наглядеться не могу…»

Красный Дракон расплылся в улыбке, всё больше и больше чувствуя Покой и Гармонию.

Несмотря на то, что у него не было друзей, он не знал, что такое– ДРУЖБА, дружить, потому что все его боялись и никто не хотел и не пытался понять его, поговорить с ним, поинтересоваться, как дела, как жизнь. как здоровье.

Красный Дракон приходил на это место почти каждый день и размышлял. Проходили дни, месяцы, годы… Ничего не менялось. Люди по-прежнему боялись его. И даже звери боялись…

…В один из дней Красный Дракон направился на своё любимое место и, приближаясь к берегу, издали увидел, что на его месте кто-то сидит и смотрит на реку.

«Сейчас подойду, опять крик, визг, беготня! Всё как всегда!» – подумал Красный Дракон, но всё– таки решил подойти.

Он подошёл и увидел девочку, сидящую на берегу.

Она оглянулась и посмотрела своими ясными глазами прямо на Красного Дракона.

– Я – дочь рыбака! А ты кто? – просто спросила она.

– Я – Красный Дракон!..

– Будем знакомы! – радостно сказала девочка и добавила, – почему ты стоишь? Присядь рядом со мной! Поговорим! Ты не спешишь?

– Нет, – как можно спокойнее ответил Красный Дракон, а про себя подумал: « Надо же! Не убежала! Неужели не боится?»

И присев рядом с дочкой рыбака, через паузу всё же решился спросить:

– Ты меня не боишься?

– Нет, – ответила девочка, – не боюсь! Ты не страшный!

– Меня все бояться! – стараясь быть спокойным, произнёс Красный Дракон, – со мной никто никогда не разговаривал. Все убегают, едва увидев меня.

– Глупые, – перебила девочка, – очень глупые люди! Как они могут тебя бояться, ни разу не поговорив с тобой! Какие скоропалительные выводы!

Девочка подняла камешек и бросила его в воду.

– А я всегда сначала поговорю, а потом делаю выводы, дружить или нет, – по-взрослому сказала она и предложила, – будешь со мной дружить? Я буду приходить сюда и разговаривать с тобой! Я хорошо плаваю, мы можем вместе плавать в реке. Так что скажешь?

Красный Дракон замер от того, чего никогда не испытывал в своей жизни. С ним заговорили! Мало того, ему предложили дружбу! Его совсем не бояться! Эта маленькая девочка совсем не боится его!

Дочь рыбака, смеясь, смотрела на Красного Дракона и ждала ответ.

– Конечно! – улыбаясь, ответил Красный Дракон, – я буду приходить сюда каждый день!

– Каждый день у меня не получиться, – разочарованно произнесла девочка, – но я буду приходить часто!..

Она весело засмеялась.

– Пойдём плавать! Бежим!

Девочка скинула свою обувку, платьице и побежала в воду.

Красный Дракон нырнул за ней и всё волновался, как бы девочка не утонула, но дочь рыбака, действительно, очень хорошо плавала и ныряла.

«Что ж, она выросла у реки», – подумал Красный Дракон и весело смеялся вместе с девочкой. Это был самый счастливый день в его жизни.

Красный Дракон и дочь рыбака встречались часто. Они разговаривали, плавали, ныряли. А иногда просто сидели рядом.

Красный Дракон брал камешек и бросал в воду. Девочка, вторя ему, тоже брала камешек и тоже бросала в воду.

Бывало и так, что важным было МОЛЧАНИЕ. Просто сидеть рядом и молчать. Достаточно было ПРИСУТСТВИЯ.

Красный Дракон был счастлив. Наконец-то он узнал, что такое– ДРУЖБА. Он был очень преданным другом. Никогда даже и не допускал мысли, чтобы обидеть девочку. Когда они плавали и ныряли, всегда наблюдал, не устала ли она, не тяжело ли ей плыть?.. Он был очень внимательным другом.

Дни бывали разные: тёплые и холодные, жаркие и дождливые, но друзьям всегда было хорошо вместе…

…Красный Дракон в очередной раз пришёл на берег и ждал дочь рыбака. Она почему-то не пришла.

«Вот уже сколько дней, как девочка не приходит, – подумал Красный Дракон, – такого раньше не было! Мы так надолго раньше не расставались».

Дочь рыбака не пришла.

В другой день, в третий, в четвёртый. Много дней приходил Красный Дракон на берег реки и ждал девочку.

Но она не приходила.

Он тосковал.

«Что-то случилось, – сердцем чувствовал Красный Дракон, – что-то случилось!»…

И вдруг он услышал женский смех.

Несколько женщин болтали и смеялись.

Красный Дракон тихо опустился в воду и осторожно подплыл к кустам, из-за которых доносился смех. Он высунулся из воды и прислушался.

Женщины, жёны рыбаков, полоскали бельё в реке и разговаривали. Они болтали о всякой ерунде, смеялись, как будто, их щекотали, опять болтали.

Потом вдруг их смех стих, и одна из женщин заговорила о девочке, утонувшей на том берегу.

– Да, бедняжка, – подхватила разговор другая женщина, – и откуда налетел этот ветер?! Да такой сильный! Лодку враз перевернуло! Девочка и выпала!..

– Бедная… – искренне сокрушаясь, произнесла третья женщина, – ведь если бы опрокидываясь, лодка не ударила бы бедняжку по голове, девочка бы выплыла! Она так хорошо плавала!..

– Конечно бы выплыла! – утвердительно сказала самая пожилая женщина, – а так вот сразу и насмерть.

Женщины замолчали.

Они полоскали бельё и, наверное, думали о том, что и с их дочками могло бы случиться такое.

Красный Дракон тихо опустился в воду и, осторожно проплыв, вернулся на любимое его и дочки рыбака место.

– Ты утонула, – тихо сказал он, – там, на том берегу… Поэтому не приходишь.

Красный Дракон не плакал, не рыдал. Он просто жадно смотрел на другой берег, как будто, кто-то мог помахать ему оттуда рукой или позвать, или что-то крикнуть…

…Солнце опускалось за горизонт. Мирно и спокойно.

Красного Дракона тянуло туда, на тот берег. Ему нечего было делать здесь, на этом берегу. Он вдруг понял самое важное в жизни.

Красный Дракон понял, что ДОРОЖЕ ДРУЖБЫ ничего в жизни нет и, когда Солнце почти скрылось за горизонтом, он тихо опустился в воду и поплыл на тот берег.

Проплыв почти до половины реки, Красный Дракон посмотрел на облака, вздохнул и нырнул очень глубоко.

Так глубоко, что вскоре круги на воде успокоились и сомкнулись.

Река продолжила жить своей жизнью.

Утром и Солнце продолжило свою жизнь. И облака. И ветер. И берег, который так хорошо был знаком с девочкой и Красным Драконом…

Поцелуй

Она стояла у окна и смотрела куда-то вдаль, говорила и говорила, не глядя на него. Мысли её путались, она возвращалась к тому, о чём говорила раньше, потом опять сбивалась с одной мысли на другую. Как будто, ей необходимо было всё это выплеснуть.

Он слушал, и она это знала. Ей было этого достаточно.

В полуосвещённой комнате она была удивительно прекрасна – в этом свитере грубой вязки с большим вырезом, обнажающим её плечо, с длинными распущенными волосами, словно покрывалом закрывающими почти всю её спину.

Она ни разу не повернулась к нему.

Изредка делала жесты руками, часто соединяя их как бы для молитвы. Потом, обнимая свои плечи, спрашивала его: «Ты слушаешь?»…

Он отвечал: «Да», и она продолжала опять.

В этом монологе было всё: о чём она думала последнее время, её заботы, тревоги, полинявший кот, её ощущения и многое другое, что называется одним словом – Жизнь.

Он не сводил с неё глаз, слушал и думал об одном желании – обнять и поцеловать её, но не мог двинуться с места, сидел и смотрел на неё.

И он не мог понять, почему, доверяя ему всё, все свои мечты и мысли, она никогда не подпускала его к себе.

Когда он пытался обнять её, она уклонялась с почти одним и тем же аргументом « не сейчас…»

Он не настаивал, но и не понимал. Та хрупкая надежда, которая жила в нём не позволяла ему действовать смелее и настойчивее. Ему казалось, что он может разрушить то, что есть и не обрести того, чего ему так хотелось.

Её образ был настолько нежен и беззащитен, что он чуть не застонал от невозможности обнять её.

И когда он почти решился, она, не поворачиваясь к нему, сказала: «Поцелуй меня!»

Это было сказано так неожиданно, так искренне, так трогательно, что у него возникло оцепенение, и он глухим, «не своим» голосом спросил: «Что?»

«Поцелуй меня!» – повторила она, продолжая стоять к нему спиной.

Он молча подошёл и почувствовал, насколько ей плохо. Он ощутил это всем своим существом. Ей было так тяжело, тягостно, неуютно и одиноко, что у него почти навернулись слёзы.

В этот момент она повернулась, и он увидел эту беззащитность в её глазах, это обнажённое, немного загорелое плечо.

Он чуть наклонился и, обнимая, поцеловал это плечо.

Она слегка вздрогнула, как от озноба.

Он ещё раз поцеловал это плечо, ещё раз, потом шею, щёку и когда его губам оставалось всего лишь вздохнуть и коснуться её губ, она вдруг попыталась высвободиться из его объятий.

«Нет, – сказала она, – нет, мы не должны»…

Он не дал ей договорить. С поразительной настойчивостью он коснулся её губ… И больше уже ничего для него не имело смысла.

Не существовало ничего, кроме её рук, обнимающих его шею, его сильные плечи, как бы пытаясь удержать это мгновение навсегда, не отпускать этот миг. Он целовал её губы, целуя её Душу…

Он держал в объятиях свою Жизнь, целовал её и не мог остановиться.

…Солнце светило в окно, заполняя своим теплом всю его комнату.

Он открыл глаза и почувствовал, что его подушка влажная от слёз. Он стиснул её в руках так, как будто кто-то собирается отнять её у него.

Он бегло окинул взглядом свою одинокую комнату и, сжав подушку ещё сильнее, уткнулся в неё и зарыдал так, как позволительно рыдать сильному мужчине только в одном случае – когда ему удалось поцеловать свою МЕЧТУ…

Память

I

– И что тебе запомнилось? – спрашивающий пытливо смотрел на Саймона, в самую глубину его глаз.

Саймон ответил:

– Первую часть жизни я прожил как во сне – учился, работал, болел, занимался спортом… Жизнь как жизнь. Тогда она казалась полноценной, яркой! Но когда мне исполнилось сорок три земных года, я встретил ЕЁ.

– И что? – спрашивающий не отводил глаз от лица Саймона. Не улыбался и не был суровым.

Смотрел с интересом, но в то же время бесстрастно.

– И вся моя реальность рухнула! – Саймон встал с кресла и стал ходить по комнате туда – сюда, туда – сюда…, – то, что я считал своим счастьем, оказалось Пустотой, достижения и успехи никому не нужны, кроме меня самого. А предатели стали для меня спасителями. Она, эта женщина, не была идеальной, но я сразу понял, – она – моя!.. Как будто, знал это ещё до своего рождения!..

Саймон опять присел в кресло, запрокинул голову и прикрыл глаза, – всё изменилось, всё стало с ног на голову.

– Может, ты влюбился? – задал вопрос спрашивающий.

– Да, – Саймон открыл глаза, – это я понял уже потом, позже. Не могу объяснить, но потом уже, после встречи, думал о том, что мне всегда нравились такие, как она. Точнее, в предыдущих моих женщинах было что-то от НЕЁ. Я искал ЕЁ в других, а когда встретил, первое, что почувствовал, РАДОСТЬ. Просто РАДОСТЬ. Хотелось сидеть с НЕЙ рядом и разговаривать, пить вместе чай, ну и конечно, я желал ЕЁ.

– А что ОНА? – спрашивающий впервые за весь разговор улыбнулся.

– Позже, когда мы начали общаться, разговорились, оказалось, что при встрече со мной ОНА почувствовала то же самое, что и я… – Саймон выглядел удивлённым.

– Ничего удивительного! – Спрашивающий умел читать мысли, – ОНА – это – ТЫ!..

– То есть как?

– ТЫ, только женщина, а ТЫ – это ОНА, только мужчина. Ясно?

Спрашивающий всё больше и больше улыбался, будто, этот разговор доставлял ему удовольствие.

Саймон задумался и всё – таки спросил:

– То есть мы – зеркало друг друга или, как повествует одна легенда, разделённое на двое одно целое? Две половинки одного целого, так?

– Да, – утвердительно без нотки сомнений в голосе, ответил спрашивающий, – и не обязательно, что вы должны любить одинаковую еду, болеть за одну футбольную команду и так далее… Понятно? – Саймон молча кивнул, – но главное, вы встретились, и долгое время были на Земле вместе.

– Да, – перебил Саймон, – эту жизнь я прожил не зря.

– Жизней зря не бывает, – спрашивающий сказал это очень серьёзно и продолжил, – в течение нескольких последующих жизней ты будешь искать ЕЁ.

– И найду? – нетерпеливо спросил Саймон.

– Да, – ответил спрашивающий, – но не сразу…

II

…Они сидели опять в той же комнате, в уютных креслах и разговаривали.

– Ну вот, – сказал спрашивающий, – ты прожил жизнь в богатстве, не зная счёта деньгам, потому что их было столько, сколько трудно себе представить!.. Ты родился и умер богатым, не знал нужды и страданий, у тебя было ВСЁ… Что скажешь?

Спрашивающий был серьёзен, ни намёка на улыбку.

Саймон начал говорить:

– Да, деньги и богатство дали мне многое. Я жил легко и беззаботно, занимался тем, что мне нравилось. Но искал и искал ЕЁ.

В этой жизни ЕЁ не встретил.

– Да, – спрашивающий перевёл взгляд с Саймона на красивые цветы в вазах, – да, в этой жизни не встретил. Посмотрим, что будет дальше…

…У Сайона со спрашивающим было ещё две беседы. В одной беседе они обсуждали жизнь, которую Саймон провёл, будучи наделённым неограниченной властью, и жизнь во власти ему понравилась меньше всего. Ему не доставляло особого удовольствия командовать людьми, это быстро начало надоедать.

– Когда же я встречу ЕЁ? – не унимался Саймон, задавая вопрос спрашивающему.

– Посмотрим, что будет дальше, – уклончиво ответил спрашивающий.

А потом была ещё одна беседа… Спрашивающий и Саймон обсуждали прожитую Саймоном жизнь в Славе. Он достиг почёта, уважения и Славы. Его книги печатали и переводили на иностранные языки. Пожалуй, жизнь в Славе понравилась ему больше двух предыдущих. Многие стихи и рассказы были посвящены ЕЙ. Ему нравилось писать. Улетать в своём воображении в иную реальность, видеть сюжеты своих рассказов. Ему нравился этот процесс.

Саймон много путешествовал. Встречался с людьми, но опять не встретил ЕЁ.

– Я опять ЕЁ не встретил! – воскликнул Саймон.

– Да, спокойно сказал спрашивающий, – не встретил, но однажды вы были близко друг от друга, та близко…, но оба не знаете об этом.

– Когда это было, можно узнать? – спросил Саймон с грустью в голосе.

– Можно, – спрашивающий слегка прикрыл глаза, как бы вспоминая, – ты садился в поезд, она – тоже, но в другой вагон. Вы проехали вместе в одном направлении много часов, не подозревая, друг о друге. Вы вышли на разных остановках и больше так близко друг к другу на Земле не были.

– И когда же мы встретимся? – уже с горечью в голосе воскликнул Саймон.

– Посмотрим, что будет дальше, – спокойно произнёс спрашивающий…

III

…Как Саймону не хотелось ехать в эту командировку! Как не хотелось! Ведь уже договорился с другом о недельном отдыхе! О совместной поездке! Горные лыжи были их слабостью.

Лететь меж снежных холмов, опережая ветер, подчинить себе своё тело и, затаив дыхание, чувствовать небывалый восторг!..

И вот тебе – командировка! Начальник ничего слышать не хотел.

– Всё! Завтра летишь! Отчёт через пять дней! До свиданья! Приятного полёта!..

Саймон позвонил другу:

– Что ж, горные лыжи придётся отменить!..

Да, Саймон – не начальник, а всего лишь фотограф в агентстве.

Наутро он приехал в аэропорт. Когда объявили посадку, послушно пошёл к самолёту, думая о том, что ещё выберется отдохнуть… Лыжи и холмы никуда не денутся!..

Саймон вошёл в салон, нашёл своё место и увидел, что у иллюминатора, рядом с его креслом, сидит молодая женщина. Она увлечённо рассматривала журнал.

Длинные, тёмные волосы, зачёсанные на одну сторону, мягко спадали на плечо и грудь. На ней были тёмные брюки, нежный, цвета мяты, тонкий джемпер и тоненькая ниточка такого же цвета бус вокруг шеи…

– Как мне повезло! – воскликнул Саймон, – у меня такая очаровательная спутница!..

Молодая женщина медленно подняла глаза.

Саймон замер.

Он увидел в этих глазах Грусть и Тайну, берег моря и спешащие к нему волны, играющий с лесными деревьями ветер и свежую равнину со следами лесных зверей на снегу.

Он увидел Радость и Восторг, Покой и Блаженство.

Он увидел самого себя…

Не пройти мимо Храма…

Это произошло мгновенно. Стас даже не понял, что это Смерть.

Потом уже, подвергаясь тем моментам, о которых много читал, о которых много написано в научной и художественной литературе, он понял, что умер.

Жар в теле, туннель, когда его с невероятной скоростью куда-то несло, яркий СВЕТ.

Его встретил обыкновенный мужчина лет пятидесяти в обыкновенной земной одежде, представился сотрудником Другого Мира и Проводником Стаса.

– Я умер? – спросил Стас.

– Да, – последовал ответ.

И тут вдруг в сознании Стаса возникло воспоминание о том, как он сел за руль своей машины, приняв изрядную дозу спиртного. Перед этим брат отнимал у него ключи от машины, но Стас, ударив брата, забрал ключи, сел в машину и уехал. Потом удар… Сильный. Толчок… И вот он теперь стоит перед Сотрудником Другого Мира и пытается понять, что произошло.

– Я попал в аварию? – спросил Стас.

Мужчина хладнокровно ответил:

– Сам виноват! Много принял алкоголя! Не послушался брата, ударил его, а ведь он хотел уберечь тебя.

Стас всё понял. В словах Сотрудника Другого Мира не было ни жалости, ни сочувствия. Он был бесстрашен. От этого Стас вдруг почувствовал себя одиноким, ненужным, беспомощным, но «раскиснуть» не успел, так как услышал слово « смотри!», и мгновенно перед его взором пронеслась вся его жизнь.

До деталей…

…Когда брату Стаса, Андрею, исполнилось сорок дет, он потерял свою семью. Стас её ещё и не создавал, и не думал, и не хотел этого. Ему было тридцать. Они остались вдвоём. Родители давно умерли. Близких родственников больше не было.

Андрей скорбел. Стас гулял. Они были нормальными, эрудированными, современными людьми. Разницей было то, что Андрей стоял на пути самосовершенствования, а Стас – в погоне за удовольствиями и наслаждениями.

Каждый из них занимался своей работой. Увлечения и хобби у них были разные.

И с психологической точки зрения Андрей был интроверт, наблюдающий в себе Вселенную, а Стас – ярко выраженный экстроверт. Стас всегда хотел много друзей, приятелей, гостей. Любил ходить в гости сам. Дома ему буквально « не сиделось».

Андрей всё это замечал и пытался брата организовать, объяснить ему, что он растрачивает себя на всех. На пустые, ни к чему не ведущие отношения.

Стас отговаривался.

Правда, несколько раз он всё же выслушивал речи Андрея, но потом говорил: «Ты – это ты, а я – это я…», и уходил в свою комнату.

Андрей, конечно, мог бы уйти от брата, жить в другом месте. В другом городе, но он был чутким человеком и чувствовал ответственность за Стаса.

У Андрея было интуитивное ощущение, что он должен остановить брата. Переориентировать его, обратить вглубь себя, чтобы тот смог заглянуть в себя самого и увидеть свою Душу. Понять, чего она хочет, для чего она здесь, но Стасу этого не хотелось. Он иногда даже оскорблял Андрея, обладающего природным тактом и дипломатией.

Андрей терпеливо сносил, понимая увлечение Стаса алкоголем, желанием проводить время в компаниях, не утруждая себя размышлениями о последствиях, к чему всё это может привести.

В тот роковой день, когда Стас ударил его, Андрей не дал сдачи, не опустился до оскорблений, он молча ушёл в свою комнату, а Стас поехал навстречу своей Смерти.

Именно тогда Андрей понял, что брата уже не спасти, что все слова сказаны. Все доводы приведены. Результаты этих бесед, конечно, бывали, но ненадолго. Вскоре всё повторялось опять – компании, алкоголь, тяга к похотливому сексу. Неверие в светлые чувства между людьми.

А, в сущности, Стас был неглупым человеком, много читал книг о загадках Мира. О Вселенной. В некоторых областях знаний он был весьма эрудирован.

На пять лет судьба свела их под одной крышей. Пять лет тесного контакта. Пять лет Андрей тратил своё время, силы и энергию на Стаса.

Он говорил Стасу: « Если тебе не нравится твоя работа – уходи! (а тому, действительно, она не нравилась!), делай то, что тебе нравится, а иначе не делай ничего вообще. Думай и ищи себя, поголодай. Тебе это ничем не повредит!..

Но Стас не хотел голодать и думать. Он хотел жить легко. Как невесомая бабочка он порхал по своим дням, которые были, в основном, похожи один на другой. И годы были похожи один на другой. Менялись лица, но суть компаний, образа жизни и времяпровождения Стаса были прежними.

Андрей не терял надежды, старался наладить отношения и направить брата. Как говорят, на путь Истинный, но, видя упрямство Стаса, понимал, что сделать уже ничего не может. Каждый имеет право выбора. Стас выбрал разрушение и Смерть и это его право.

А иногда Андрею казалось, что Стас завидует ему. Предпочитая других людей, другое общество, малознакомых и совсем неинтересных, не способных ему что-то дать людей, Стас тем самым сознательно игнорировал Андрея. Как бы говоря, что слова брата для него – пустой звук. Да и сам Андрей для него не особо много значит.

Чтобы изменить себя, понимал Андрей, нужно ломка всех своих привычек, пристрастий, мировоззрения, победа над слабостями, а на это не каждый способен. Тут нужна сильная Воля и Искренняя Вера в Бога, осознание, что ОН воздаст за всё и наградит за всё, и даже сверх ожиданий…

Нужна именно Искренняя Вера, а не та, когда бьют головой об пол перед иконами, причащаются, соблюдают праздники, одеваясь в новую одежду, а раскаяться, попросить прощения за свои агрессивные и неблаговидные поступки не могут.

Трусость не позволяет. И у рослых мужчин есть эта самая трусость, не только у нежных женщин или малолетних детей.

Всё это Андрей понимал и не злился на Стаса. Он был выше осуждения…

…Стас смотрел свою Жизнь, вспоминая то, что уже давно было забыто: родителей, детство, свою влюблённость, искреннюю и светлую, (они даже не целовались!)…

Но всё это Стас потерял из-за своей эгоистичной натуры. А ведь жизнь могла сложиться иначе. И начать то никогда не поздно. Независимо от возраста и социального положения.

«Начать никогда не поздно… – пронеслось в его голове, – никогда не поздно…»

– Сейчас ты посмотрел свою жизнь! – будто очнувшись, услышал Стас голос, – что скажешь?..

Сотрудник Другого Мира смотрел пристально и в его глазах мелькали лукавые искорки, будто, он и так знает все ответы, но важно сейчас, чтобы Стас сам ответил.

Стас, осознавая увиденное, нахмурив брови и формулируя то, что стало для него теперь очевидным, сказал:

– Я не ценил своего брата. Всегда игнорировал его советы, замечания, меня угнетали его назидания, его стремления к идеалу – в дружбе, в любви, да и вообще, в жизни.

Стас на секунду остановился, как бы ища что-то в свою защиту, но ничего не обнаружив, продолжил:

– Меня убивало его стремление к совершенству. Я хотел лёгкости, наслаждений. Сейчас понял, что во многом брат был прав. Он хорошо понимал меня и подталкивал к исправлению ошибок. Он – мудрый человек и хотел, чтобы я нашёл себя и постиг Истинную Радость.

Сотрудник Другого Мира легко вздохнул и подтвердил:

– Да, ты прошёл мимо храма.

И повёл Стаса куда – то за горизонт.

Они шли по пустынной местности.

Вокруг никого не было, и после них на песке оставались две пары босых ног.

Жарко. Даже очень жарко…

Идти Стасу было тяжело, он не знал, куда и зачем они идут, дышал шумно и часто, а в голове одна за другой бежали мысли о прожитой жизни, о брате…

О том, что ОБРАТНОЙ ДОРОГИ НЕТ…