Текст книги "Этим вечером я буду неотразима. Не все француженки парижанки"

Лайла Демэй, Лора Ватрен
Этим вечером я буду неотразима. Не все француженки парижанки

Фривольность с налетом глубокомысленности и ирония в подходе к серьезным вещам.

Элен Лазарефф, основательница журнала Elle

Layla Demay at Laure Watrin

Unè vie de Pintade a Paris

© Copyright © Calmann-Levy, 2008

© Озерская Н. И., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, перевод на русский язык. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2014

Введение

Ну и намучились же мы с ними. Мы чуть было не забросили наше «рукоделие», но потом, по мере продвижения по нашему пути, мы постигли скрытые, почти герметичные и, несмотря на это, многочисленные правила местного птичьего двора. И мы решили не отклоняться от них ни на йоту. Это было нелегко, особенно когда спускаешься с планеты под названием Нью-Йорк.

Путешествуя по миру, мы исследовали множество курятников, и теперь пришло время высадиться на берегах Сены. Мы вняли призыву Парижа, призыву, перед которым невозможно устоять. Мы примчались при полном параде, чтобы пощупать пульс, послушать сердце (Богу известно, что у них есть сердце) парижанок. Порождаемые ими фантазии превосходят самое смелое воображение. О них очень хорошо сказала Амели Нотомб:[1]1
  Известная бельгийская писательница (р. в 1967), пишет по-французски. Ее самый знаменитый роман «Страх и трепет» удостоен Гран-при Французской академии. Здесь и далее: примечания переводчика.


[Закрыть] «Парижанка – это легенда, и она живет дольше, чем другие женщины, быть может, даже вечность».

После нескольких месяцев блужданий мы в конце концов поняли, что, как и их город, парижанки заслуживают самого пристального нашего внимания. Почему они афишируют свою доступность, в то время как умеют разжечь страсть и заставить себя желать?

Единственное, чего парижанки не переносят, так это неверности. Требование, которое они предъявляют не только к любовным, но и любым другим отношениям, будь то с их поставщиком сыра, фармацевтом, продавцом газет и всем городом в целом.

Они проводят время, ругая на чем свет стоит свою столицу, но будьте бдительны: только парижанки обладают подобной прерогативой, они не терпят, когда другие не любят их город. Только они имеют право подвергать его критике. Погрузившись в эти бурные водовороты, мы слегка присмирели, но нам не потребовалось много времени, чтобы вновь обрести наши культурные атавизмы. Вечно недовольные, фрондирующие, непокорные, мятежные. Мы испытали неописуемое, ни с чем не сравнимое счастье, когда проникли на птичий двор прекрасных парижских цыпочек.

Непокорная птица

Они не в духе…

«Атмосфера, атмосфера, я что, похожа на атмосферу?»[2]2
  Культовая фраза великой французской актрисы Арлетти (настоящее имя – Леони Батиа, годы жизни: 1898–1992) из фильма М. Карне «Северный отель» (1938), где Арлетти играет простую девушку из народа, проститутку, своего рода гавроша в юбке, влюбленную в вора-рецидивиста. И когда ее любовник говорит ей, что вынужден покинуть город, атмосфера которого якобы его не устраивает (на самом деле он завел еще одну подружку, с которой собирается бежать), она ему отвечает: «Атмосфера, атмосфера, я что, похожа на атмосферу?» Фраза стала символом великого французского кино того периода, когда фильмы создавали такие режиссеры, как Ренуар, Бекер, Карне и многие другие.


[Закрыть] С тех самых пор, как она произнесла эту фразу, перед Арлетти преклоняются не меньше, чем перед Папой Римским. Великая спорщица, за словом в карман не лезет, чувствительная, обидчивая. Если вы решитесь перейти дорогу парижанке, то это на ваш собственный страх и риск. Все, о чем мы тут пишем, может быть вполне отнесено и к парижанам. Но так как нашей целью все-таки являются цыпочки, простите, господа, вам придется подождать, настанет и ваш черед.

Любому иностранцу, прибывшему с визитом в Париж, потребуется не менее недели, чтобы свыкнуться с ритмом города. Здесь переходят улицу не по переходу, а где вздумается и на зеленый свет (для машин), и осыпают бранью водителя, набравшегося смелости не уступить вам дорогу. Толкаются, когда садятся в автобус и выходят из него. На улицах задевают прохожих своими огромными сумками, похожими на баулы, ставшими модными в этом сезоне. На нью-йоркских тротуарах шириной в двенадцать метров есть где развернуться с вашей дамской сумочкой гигантского размера, но попробуйте протиснуться с такой же котомкой по улице Руа-де-Сисиль – нет сомнения в том, что вы собьете с ног не менее трех прохожих. И в подтверждение наших слов пройдитесь по этой улице: уму непостижимо, сколько препятствий вы можете встретить у себя на пути. Вам придется протискиваться между остановками автобусов, газетными киосками (считается, что французская пресса на последнем издыхании, но для чего же тогда столько продавцов газет и журналов?), стойками с велосипедами и террасами кафе. Настоящий бег по пересеченной местности.

О, эти террасы кафе! Сплошной обман, ведь это никакая не терраса, а кусок тротуара, отхваченный у прохожих, по которому они могли бы свободно перемещаться. И однажды, когда вам придется пробираться мелкими перебежками ко входу в метро, вы обязательно натолкнетесь на рагу из ягнятины, прямиком летящее из вытянутой руки официанта к своему получателю. Согласитесь, когда торопишься в метро, не слишком приятно, когда в тебя на полном ходу врезается блюдо с ягненком или телячья рулька. (Но мы отклонились от цели нашего повествования, а может быть, просто ворчим по-парижски?)

Главное, что мы хотим уяснить для себя, так это то, почему парижанки вечно чем-то недовольны и ворчливы. Видите ли, жительницы Нью-Йорка гораздо понятнее и прозрачнее в выражении своего недовольства. Сочным “fuck you” они быстро урегулируют ситуацию, и потом все пойдет как по маслу. Парижская цыпочка несравненно сложнее. Она будет ворчать, разразится бранью, будет метать гром и молнии и в конце концов так или иначе тоже добьется своего. Но пусть те, кто упрекают ее в несоблюдении приличий, побывают в Греции. И именно поэтому она живет не в Афинах, а в Париже. Впрочем, она лишена хитрости и довольно откровенна. Вдруг – раз, и полилась высокопарная речь. Скажем, что она извлекает для себя максимум из того, что можно сделать. И когда она совершает поступок, не вписывающийся в рамки существующих условностей, у нее всегда есть для этого основания. Так, она возьмет велиб[3]3
  Велиб – велосипед, от velo-libre (свободный велосипед), система проката велосипедов в Париже.


[Закрыть] на первые двадцать девять бесплатных минут, потом остановится по истечении этого времени, поставит его в стройку и возьмет другой. Потому что это ведь так здорово, это такое искушение, хотя экономишь всего 1 евро. Она делает это ради куража, это для нее своего рода спорт. И, в конце концов, имеет значение только поступок.

Парижские цыпочки с полным основанием полагают, что они обладают всеми возможными правами: они отрубили головы своим королю и королеве, исправно платят налоги, и поэтому, честно исполняя свой долг, они имеют право быть недовольными и раздражаться. Они ворчат по поводу и без повода, они раздражаются, потому что идет дождь, потому что жарко или холодно, они ворчат, когда все магазины открыты или закрыты. Они недовольны, когда ломается эскалатор, когда зависает Интернет, когда нет сообщений на их мобильнике. Они возмущаются до глубины души, если им не удалось посмотреть последнюю серию «Новой звезды». Им не нравится, что сегодня воскресенье или понедельник. У них даже есть подходящее к случаю выражение: «у меня вечерняя воскресная хандра», за которым следует еще один перл: «дела нормально, как в понедельник». Они негодуют по поводу своих соседей, вроде одной нашей подруги, которая сообщила, как отрезала: «В моем квартале родилось пятнадцать младенцев». Мы, растроганные этим фактом, с увлажнившимися глазами, спросили, не должны ли мы быстренько пробежаться по магазинам, чтобы купить совместный подарок, а также поинтересовались, чем же вызвано такое повышение рождаемости. Она тут же охладила наш пыл: «Орут дни и ночи напролет. Если моих детей здесь нет, то чужих я терпеть не собираюсь!»

Но в Париже есть и настоящие старые мегеры! Мы далеки от мысли пропагандировать возрастную дискриминацию, не все пожилые дамы злопыхательницы, некоторые из них просто супер, но встречаются такие экземпляры, что диву даешься. Похожие не на милую славную Мод,[4]4
  «Гарольд и Мод» – фильм американского режиссера Хола Эшби (1971). Гарольд, двадцатилетний молодой человек, решает свести счеты с жизнью. Его восьмидесятилетняя подружка Мод приобщает его к радостям существования, возродив тем самым к жизни.


[Закрыть] восьмидесятилетнюю подружку Гарольда, а на Тати Даниэль,[5]5
  «Тати Даниэль» – французский фильм Е. Шатилье (1990), где идет речь о злой и сварливой восьмидесятидвухлетней старухе.


[Закрыть] сварливую восьмидесятидвухлетнюю старуху. Иногда их злоба даже не поддается пониманию. О встрече с одной такой местной старой ведьмой нам рассказала наша приятельница. Она самовольно заняла очаровательную гарсоньерку[6]6
  Гарсоньерка – квартирка холостяка мансардного типа.


[Закрыть] на Лильской улице, и надо же такому случиться: она захлопнула дверь, забыв внутри ключ. Пока наша подруга вызывала слесаря, откуда ни возьмись, появилась владелица жилья, пожилая дама, буржуазка, ревностная и добропорядочная католичка, которая запретила ему касаться двери. «Ах, нет, об этом не может идти речи, вы не смеете дотронуться до моей двери, она датируется XVIII веком». Честно говоря, она и сама имела такой вид, будто снизошла к нам из той эпохи. Выслушав поток брани, вылившийся на него из уст далеко не бедной старухи, обладающей недвижимостью в VII округе,[7]7
  В общей сложности Париж разделен на двадцать округов (arrondissement), каждому из которых присваивается номер, обозначающийся римской цифрой. Нумерация идет по спирали по часовой стрелке. I округ находится в историческом центре, на правом берегу Сены. Все районы идут друг за другом в строгой последовательности, образуя круг.


[Закрыть] слесарь попытался ей объяснить, как можно вскрыть дверь, не нанеся ей значительного ущерба: «Мы сделаем совсем маленькую дырочку, через которую просунем крючок и откроем дверь. После чего мы ее заделаем». Она смерила бедного парня убийственным взглядом и воскликнула, пытаясь вырвать инструменты из его рук: «Я не позволю! Если у вас не все в порядке с головой, то тем хуже для вас!» Совершенно очевидно, что сострадание ей в принципе не свойственно и что святой дух, видимо, забыл вдохнуть доброту в бренные патрицианские останки. Со страниц нашей книги мы хотели бы обратиться ко всем кюре близлежащих церквей: «Соблаговолите напомнить вашей пастве одно из главных посланий Иисуса Христа: “следует помогать ближним”».

Вы можете нам возразить, что такое может произойти не только в Париже. И мы с вами согласны. Но парижское брюзжание имеет совершенно иное измерение, оно назойливее надоедливой мухи, смертоноснее ревнивого талиба и может ранить опаснее ножа японского шеф-повара.

Парижская цыпочка ворчит со смутным осознанием собственного превосходства над представительницами других птичьих дворов (за исключением лондонского и нью-йоркского, где цыпочки также окружены ореолом, наподобие того, каким был окружен Иисус Христос в момент вознесения). Ведь парижская цыпочка живет в лучшем, самом прекрасном городе мира. Таком прекрасном, что его совершенство вызывает в ней непреодолимое желание брюзжать по любому поводу. А иногда оно наполняет ее такой гордостью, что она может впасть в блаженное оцепенение, наподобие монаха-капуцина после обильной трапезы во время сбора винограда. И это неоспоримо. Безмятежность, беспристрастие или экстаз ей не свойственны. Она наделяет других этими качествами. Недостаток, которым она обладает, ее соседи, проживающие вне Парижа, называют «парижианизмом», ведь, по ее мнению, за перефериком[8]8
  Переферик (périphérique) – окружная автомобильная дорога Парижа.


[Закрыть] нет спасения (то есть нет жизни). Как сказал Гомеопатикс в «Лаврах Цезаря»:[9]9
  «Лавры Цезаря» – 18-я серия мультфильма «Астерикс и Обеликс». Гомеопатикс – один из его персонажей.


[Закрыть] «Знаешь, ведь жить можно только в Лютеции,[10]10
  Древнее поселение племени паризиев на месте современного Парижа (на острове Ситэ). После завоевания римлянами Галлии (середина I века) стала крупным торговым городом.


[Закрыть] остальная Галлия хороша лишь для диких кабанов да отшельников».

Если быть до конца объективными, придется допустить, что ее недовольство имеет веские основания. Она живет в кювете. Не удивляйтесь, именно так парижская элита называет впадину, в которой расположен город. И, как бы там ни было, глупой ее не назовешь, она умеет читать между строк: это действительно кювета, в которой на протяжении столетий скапливались наносимые народными столкновениями и борьбой плодородные слои. Варфоломеевская ночь, взятие Бастилии, Парижская коммуна, события мая 68, распродажи готовой одежды марки Zadig & Voltaire. Париж – это дельта Нила, где зреет народное сопротивление. А над всем этим витает легкое облачко не совсем чистого воздуха сродни тому, что появляется при нажатии на клапан токсичного Air Wick. В результате у нее иногда возникают робкие поползновения надеть вуаль. Если ваши мысли текут в этом направлении, мы вас разочаруем: вы никогда ее не поймете. Это было бы слишком просто. Кроме того, попытайтесь как-нибудь переубедить ее, и вы увидите, в какое бешенство она придет.

Следствием ее недовольства и брюзжания является тот факт, что у нее обо всем имеется собственное мнение. Считая себя всезнающей, она лучше Википедии осведомлена об увеличении ядерного потенциала Ирана, о том, какая участь ждет его президента Ахмадинежада (которого следовало бы прикончить), о реформе Конституции, о том, что собой представляет последний альбом Карлы. И надо сказать, она не стесняется в выражениях. Даже самые хорошенькие блондиночки с ангельскими личиками, усыпанными веснушками, которых бы любой священник причастил без исповеди, умеют ругаться как сапожники. И примером тому является одна наша знакомая журналистка с золотистыми волосами цвета сливочного масла, парижанка, которая ласково зовет своего брата «Дырой от пули». Видимо, в ее устах это звучит почти как признание в любви.

Парижанкам не свойственно сюсюкать. Кота они назовут котом, а кошку – кошкой. И больше всего им нравится говорить скабрезности в кругу своих подруг. И если лингвисты придут в изумление, узнав, что у эскимосов имеется двенадцать различных терминов для обозначения такого понятия, как снег, они удивятся еще больше, когда обнаружат, что у парижских цыпочек имеется в распоряжении двадцать два слова-синонима мужского полового органа. Да, их язык богат, и у них имеется собственный словарь.

Итак, они слывут скандалистками, которые никогда за словом в карман не лезут и могут за себя постоять. Одна из наших близких подруг неопределяемой национальности, но подданная Британии, спросила себя, когда переехала в Париж: «Неужели парижанки все время ворчат и ругаются?» В конце концов она к этому привыкла и, когда ей удалось приручить эту птицу, стала похожей на нее. Парижанке все должны подражать, она для всех служит примером и источником вдохновения. Попробуйте, и вы поймете, насколько это заразно. И в Шестиугольнике, именно так иногда называют Францию, она является чемпионкой по брюзжанию!

Уроки английского

Парижанка преисполнена снобизмом. И, как заметил один из наших соплеменников: «Мы не являемся снобами: ведь мы же не виноваты в том, что все музеи и выставки сосредоточены в Париже, что все вечера и гала-представления проводятся именно здесь, что мы являемся столицей хорошего вкуса и высокой моды. И согласитесь, неделя высокой моды в Саргемине,[11]11
  Городок на границе с Германией, находится в департаменте Мозель в Лотарингии.


[Закрыть] лишь является тому подтверждением. (И с этой точки зрения мы, конечно, снобы)».

Будучи снобкой, уважающая себя парижанка никогда не пойдет в спортивных штанах на рынок, она, скорее, наденет легинсы. Если она пьет чай, то марки Mariage Frères, либо белый чай или чай «Долголетие». Пирожное «макарон»[12]12
  Знаменитое французское пирожное, гордость и слава Франции. Подробнее о нем см. в книге «Есть, любить, наслаждаться. Еда».


[Закрыть] она покупает у Пьера Эрме (изделия кондитерского дома Ладюре – это прошлый век). Сливочное масло она, разумеется, не взбивает со своей сестрой, она его закупает в Нормандии, потому что то, которое продается в бакалее Grande Epicerie сети магазинов Bon Marché, не отвечает высоте ее требований. Конечно, они не все такие, есть и исключения, но если они снобки, то являются ими до кончиков ногтей, потому что они ничего не делают наполовину.

И хотя это не понравилось бы Жаку Олл-Гуду[13]13
  Юным цыпочкам, которые не знакомы с этой великой эпохой, сообщаем, что Жак Олл-Гуд – это прозвище, данное нашему замечательному министру культуры господину Жаку Тубону (создавшему французское министерство культуры и франкофонии). Примеч. авторов и переводчика.


[Закрыть] и идет вразрез с его законом, направленным против английского языка, цыпочка from Париж обожает to speak, вставляя в свою речь a few words of English. Она обожает пересыпать свой монолог словами, заимствованными ею из языка Шекспира. Но только одно замечание, my dear, dear цыпочки, которое необходимо довести до вашего сведения: так, как говорите вы, никто не говорит. Не считая себя пуристами, строго следящими за соблюдением норм языка Мольера, и еще менее членами английской Карпетт-академии[14]14
  Начиная с 1999 г. члены английской Карпетт-академии ежегодно вручают пародийные премии за отсутствие национального достоинства представителям французской элиты, занимающимся продвижением и внедрением английского языка во Франции и за ее пределами в ущерб французскому языку.


[Закрыть] (она действительного существует), мы хотели бы преподать вам небольшой урок английского языка, потому что наши friends, проживающие по другую сторону Атлантики, до упаду хохочут над вашими промахами и ошибками. Но мы вам обещаем, все это останется между нами. Мы никому больше не скажем, какие грубые mistakes вы допускаете.

Во-первых, заклинаем вас: никогда не говорите «hype», употребляйте вместо него слово «hip», как в «хип-хоп». Слово «hype» действительно существует в английском языке, но его значение далеко от понятия, которое ассоциируется с термином «хип», который переводится как «модный, стильный, находящийся на пике популярности». Hype – это ажиотаж, шумиха, сопровождающие любое важное событие или явление. Вспомните, какую огласку (hype) получил суд над О. Ж. Симпсоном, бывшим знаменитым американским футболистом, признанным виновным по всем пунктам обвинения. Модный, современный – это «хип» (hip). Надеюсь, с этим разобрались!

Далее, никогда не употребляйте выражение «nail bar» (маникюрный салон), по крайней мере, за пределами Шестиугольника. В Лондоне подобных заведений не существует (или почти не существует), и поэтому у них нет названия. В лучшем случае говорят «beauty parlor» (салон красоты). А в Нью-Йорке, где они встречаются на каждом углу, их называют «nail salon», во-первых, потому что в самом звучании чувствуется некий шик, во-вторых, это модное, хип-заведение (а не hype), отвечающее всем требованиям американского снобизма, и, кроме того, салон – это ведь так по-французски! Остается добавить, что воистину нет пророка в своем отечестве…

Когда владельцы кафе, желая идти в ногу со временем, решают присвоить ему американское название, они могли бы, по меньшей мере, придумать имя, уносящее в мечты о путешествиях и странах. В то время как название парижской сети Indiana Café может лишь вызвать приступ безудержного смеха, и о мечтах и путешествиях приходится забыть. На вывесках изображена голова индейца, украшенная перьями, с лицом, разрисованным красками. Хотелось бы напомнить, что Индиана – это американский штат, в котором уже на протяжении века не встретишь ни одного индейца, поскольку они все уже давным-давно уничтожены белыми. Чтобы вы имели представление об Индиане, можем сказать, что этот штат напоминает наш сельскохозяйственный регион Бос.[15]15
  Бос (Beauce) – сельскохозяйственный регион, расположенный на юго-западе от Парижа и охватывающий несколько департаментов.


[Закрыть] И для американца навеселе, случайно наткнувшегося в Париже на кафе сети Indiana, это приблизительно то же самое, что и французу в Америке увидеть один из псевдороскошных ресторанов под названием Buvette beauceronne (букв. перевод: Босеронский буфет) с изображением в качестве логотипа, видимо, кузена Верцингеторикса.[16]16
  Вождь галлов, прославившийся героической борьбой за освобождение своего отечества от римского ига. Годы жизни – 82–42 до н. э.


[Закрыть]

А вот и еще одна нелепость. Мы имеем в виду сеть магазинов по продаже обуви для детей под названием Six pieds trois pouces («шесть футов три дюйма»). Название французское, грамматических ошибок нет, но владельцы сети, вероятно, поленились заглянуть в таблицу перевода мер из английской системы в метрическую. Потому что в метрической системе шесть футов три дюйма равны 1,92 м, а это, согласитесь, никак не сопоставимо с ростом очаровательного малыша. Разумеется, мы встречали очаровательных представителей рода человеческого под два метра ростом, но заявляем со всей ответственностью: у нас не было никакого желания ухаживать за ними, как за младенцами, и припудривать им ягодицы тальком. Изменив название на «три фута шесть дюймов», что составляет 1,10 м, мы пришли к выводу, что в таком варианте оно в большей степени соответствует действительности.

И, наконец, несколько замечаний по поводу произношения. В следующий раз, когда вы отправитесь на пробежку трусцой по Венсенскому лесу, вы наденете swe-e-e-t-shirt (спортивный костюм, светшот), а не sw-i-i-t-shirt. Sweat означает «испарина, потение», в то время как sweet переводится как «приятный, сладкий, сентиментальный». Sweat-shirt – это костюм для потения, а не просто симпатичная майка.

Марианна с обнаженной грудью с картины Делакруа дремлет во многих парижанках. Но это не означает, что каждое утро они, проснувшись, сразу же надевают фригийский колпак, как символ революционной борьбы, и спрашивают себя, что они смогут сегодня сделать для свободы. Не будучи оригинальными, вслед за Виктором Гюго мы утверждаем, что мятежность их душ – это одна из основных черт парижанок. В зависимости от вашей точки зрения, Париж можно воспринимать как фабрику по производству беспорядков или как эпицентр борьбы за свободу. Даже Мирей Матье не осталась в стороне и говорит в одной из своих песен: «Когда Париж волнуется и приходит в движение, когда в Париже бьют в набат, его отзвуки разносятся по всей Земле, и мир трепещет». И вам не придется долго искать в Париже цыпочек с подобными идеалами – их много, и об этом нам давным-давно поведала «Марсельеза».

Ни для кого не секрет, что парижанка может за себя постоять. И если она не будет себя сдерживать, она может прийти в такое неистовство, что способна совершить революцию! «Свободы не предоставляются, они завоевываются». События мая 68-го, выступления против проекта закона о высшем образовании Алена Деваке (приведшие к гибели одного человека), демонстрации против Ле Пена на следующий день после первого тура президентских выборов в 2002-м, студенческие манифестации против новой редакции Контракта о первом приеме на работу… В их рядах вы увидите и живую легенду мая 68-го Каролину де Бендерн, и политика Изабель Тома, и на площадях Бастилии, Республики или Нации всегда найдется молодая хорошенькая девушка с поднятой рукой, держащей мегафон или лозунг, которая в озарении вспышки фотокамеры становится вдохновительницей борьбы за свободу.

И у них были предшественницы. Не все из них, разумеется, были готовы, наподобие Луизы Мишель,[17]17
  Луиза Мишель (1830–1905) – французская революционерка, учительница, писательница и поэтесса. Вместе с Жорж Санд являлась одной из немногих женщин XIX века, носивших мужскую одежду, пропагандируя феминистские взгляды. Активная участница Парижской коммуны 1871 г., за что получила прозвище «Красная дева Монмартра». После падения Коммуны была арестована и сослана в Новую Каледонию.


[Закрыть] отдать жизнь за свои идеи. Но многие и сегодня направляют всю свою энергию в русло борьбы за социальную справедливость, экологию, за права и интересы людей.

В июне 2004 г. на Бирже труда было официально создано движение «Образование без границ» (RESF), вобравшее в свои ряды родителей, профсоюзы преподавателей, ассоциации борьбы за права человека, неравнодушных мужчин и женщин, которые выступали против того, чтобы получающие во Франции образование дети и их семьи, не имеющие документов на проживание, были высланы из страны. Судьбы семей Лин, Чен, Тамоевых вызвали живое участие парижан, борцов в душе, убежденных в необходимости продолжать традиции гостеприимства – даже если при этом нарушается законодательство – и обеспокоенных перипетиями человеческой судьбы. И не удивительно, что именно в Бельвиле, расположенном на северо-востоке, где проживает большая часть китайской диаспоры, и в центре столицы парижане проявляют наибольшую социальную активность (хотя и в богатых кварталах встречаются люди, готовые бороться за общее дело).

Продолжать традиции гостеприимства, трудиться на благо социального и культурного смешения – это смысл жизни таких женщин, как Анн-Мари Родена. Озаренная светом доброты и с большим сердцем, она в 2002 г. создала на набережной Луары в XIX округе (где насчитывается наибольшее количество детей) детское игровое и познавательное кафе под названием Cafézoide, которое занимает два первых этажа здания муниципального жилья и куда дети могут прийти после школы или в выходные дни, чтобы поиграть, заняться любимым делом, отведать пирожных домашнего приготовления. Причем дети старше восьми лет могут приходить без родителей. Это место, где малыши близлежащих кварталов играют вместе с детьми из богатых районов. Обладая покладистым характером и несгибаемой волей, которой бы позавидовала сама Мария Медичи, Анн-Мари является главным человеком в этом народном и густонаселенном квартале. Раз в месяц на берегу канала она встречается с членами ассоциации прибрежных районов, чтобы обсудить текущие проекты. И так как мы во Франции, то…

«Кто-нибудь может передать мне штопор? Кому налить красного?» В хорошую погоду они собираются на палубе баржи «Антипод» и, запивая паштет и помидоры черри вином, обсуждают, где найти средства для финансирования грядущего праздника с уличными развлечениями, или пытаются придумать, как запретить строительство порта в бассейне ля Виллетт. («Разве наши дети выиграют от этого? Ведь они приватизируют общественное пространство, как это было с арсеналом Бастилии или в Берси Вилляж, и нам же за это придется расплачиваться!»)

После баррикад и манифестаций парижанки XXI века изобретают новые формы городской революции, принимая участие в акциях гражданского неповиновения, праздничных торжествах или подрывной деятельности. Защита бездомных является главной целью комитета «Черный четверг». В танцах и песнях его члены разоблачают вздувание цен на недвижимость (скромная квартирка с маленькой комнатой мансардного типа, когда-то предназначавшаяся для прислуги, обойдется ее обитателю в 500 евро), самовольно занимают пустующие квартиры. И можете быть уверены, что парижские велосипедисты, решившие раз и навсегда отказаться от машин и передвигающиеся со скоростью ветра по улицам столицы с целью демонстрации альтернативных источников энергии, и экологи, ни на йоту не отступающие от своих принципов и прокалывающие шины ненавистных им внедорожников («Туарегов» и «Кайенов»), еще нескоро останутся без работы.

И борьба за свои права и интересы иногда приобретает в Париже самые причудливые формы. Мы уже упомянули о «прокалывателях» шин, решивших избавить улицы столицы от мощных автотранспортных средств. Существует также ассоциация борцов с наружной рекламой, которые, как Зорро, тайно снимают панно и плакаты с целью освободить парижан от всевластия рекламных демонов. Есть и клан борцов с неоновой подсветкой. Эта воинственная группа активистов тушит свет в городе перед тем, как отправиться спать. Их целью является экономия электроэнергии, а их действия направлены против витрин магазинов, но они их не бьют, они просто перерезают провода, снабжающие их электричеством. Но согласитесь, между вывеской супермаркета на углу сети Monoprix и Эйфелевой башней есть разница! Эта последняя потребляет гораздо больше электричества. И сражение, которое они ведут в столице, которую все называют «Городом света», выглядит по меньшей мере странно. Тем более что парижане обожают огни неоновых подсветок, которые являются частью национального достояния их города, и никому не приходит в голову их гасить, включая и неон-вывески Duluc Détective, сыскного агентства, которое с 1913 г. проливает свет на тайные делишки парижан.

Пятидесятилетняя Одиль Том выбрала менее радикальные формы борьбы. Когда-то она работала помощником секретаря (и была уволена после покупки модного дома Saint Laurent известным мировым брендом Gucci). Теперь она проживает в XIX округе, на последнем этаже безликого современного дома, без всякого намека на экологию, но с ее террасы, уставленной цветочными горшками, открывается потрясающий вид на Париж. После того как мэрия XIX округа, воодушевившись принципами, разработанными на саммите в Рио-де-Жанейро в 1992 г., решила принять собственную программу долгосрочного развития под названием Agenda 21, Одиль пришла в голову идея увеличить количество жилых помещений, в которых бы предусматривалось уменьшение затрат на электроэнергию, водоснабжение и т. д. «Мы могли бы вдохнуть новую жизнь в наш старый квартал, произведя в нем перестройку и оборудовав крыши отдельно стоящих домов солнечными батареями и устройствами для сбора дождевой воды, как в расположенном в ХХ округе квартале Фрекель-Фонтараби». На протяжении десяти лет она является членом районного совета (всего в Париже насчитывается около четырех тысяч членов районных советов). «Я чувствую гражданскую ответственность перед городом, в котором живу, хотя многие безразличны к его судьбе. Районный совет – это воплощение демократии в действии, демократии для всех! Мы собираемся приблизительно раз в три месяца и, в соответствии с повесткой дня, обсуждаем наболевшие вопросы. Мы собираемся, в частности, и для того, чтобы внести необходимые поправки в проекты мэрии, касающиеся как культурного развития города, так и его застройки. Например, оборудование игровой площадки для детей, проживающих в муниципальных квартирах, или план увеличения территории Парижа». Одиль до глубины души удивляет тот факт, что большинство членов районных советов – работающие женщины или домохозяйки. Входя также в состав ассоциации «Будущее квартала Лила», объединяющей жителей прибрежного района, по инициативе которых осуществляется застройка и обустройство территорий, она с хитрой улыбкой замечает: «Женщины приходят на собрание с целью сделать что-нибудь, в то время как мужчины приходят, чтобы посмотреть, что будет сделано».

Совершенно очевидно, что парижанки первыми вступают в борьбу за права и интересы женщин. Иногда слышишь утверждения, что сегодняшние девушки почивают на лаврах их матерей. Симона де Бовуар, Антуанетт Фук, Моник Виттиг, Иветт Руди, Жизель Халими, Майа Сюрдю[18]18
  Симона де Бовуар (1908–1986) – французская писательница, философ, идеолог феминизма. Антуанетт Фук (р. 1936) – психоаналитик, эссеист, политолог, активистка движения за женскую независимость. Моник Виттиг (1935–2003) – писательница и теоретик французского феминизма. Иветт Руди (р. 1929) – французский политик, член Социалистической партии, внесшая большой вклад в женское освободительное движение. Жизель Халими – известный адвокат, борец за равноправие женщин. Майя Сюрдю – также крупная фигура французского феминизма.


[Закрыть] – их много, оказавших влияние на сегодняшнюю жизнь, и мы боимся, что забыли кого-нибудь упомянуть. Но и в наши дни встречаются цыпочки, и их немало, которые по-своему продолжают вести сражение, начатое их предшественницами. «Чтобы добиться уважения от окружающих, нужно, чтобы вы сами себя уважали», – объясняют Кадьяту, Фенда, Айша, Диенеба, Амината и Алисия, которые проживают в спальных районах Рике, Сталинград и Криме. Каждой из них не больше двадцати лет, все они выросли в эмигрантской среде, и все они стараются выглядеть сексуально привлекательными. Как влитые на них сидят джинсы и соблазнительные облегающие майки с глубоким вырезом, а ногам одной из них, обутым в высокие сапоги, позавидовала бы сама Наоми. С помощью старших братьев, членов организации «Африканские парни», несколько лет тому назад они создали ассоциацию под названием «Молодежь Африки» и, являясь аниматорами совместных вечеринок для юношей и девушек, учат во время их проведения первых уважать вторых. «В нашем районе многие девушки жалуются, что подвергаются оскорблениям, как только наденут юбку, стараясь выглядеть более женственными. Лично я никогда не испытывала ничего подобного, и у меня никогда не было проблем с местными парнями. Вечерами мы встречаемся, вместе посещаем ночные заведения и одеваемся, как хотим. Но это правда, что в наших кругах очень быстро можно испортить свою репутацию. Африканские и главным образом магрибские семьи живут в соответствии с традиционными, патриархальными устоями, где все основано на мнении и давлении общества, а также на чести и целомудрии девушки. Опираясь на собственный опыт, мы хотим показать, что, обсуждая совместно некоторые проблемы, обмениваясь мнениями, мы можем способствовать улучшению положения женщины, ее уважению». И их утверждения не противоречат словам Симоны де Бовуар, сказавшей однажды: «Женщиной не рождаются, ею становятся».

Женственные феминистки, уделяющие большое внимание своей внешности? Разумеется, ведь это же цыпочки!