Текст книги "Приманка для моего убийцы"

Глава 8

Светло-янтарные глаза поймали ее в ловушку. Глаза кугуара. Голодные, всепоглощающие.

Его глаза.

Его запах проник в ее мозг. Его холодность, его зло ползли по ее коже. Она ощутила во рту привкус желчи, сердце гулко стучало. Вокруг нее сжимался темный туннель, закрывая ранчо, небо. Она видела только его. Она снова была обнаженной. На медвежьей шкуре. С веревкой вокруг шеи.

– Оливия! – пробился к Оливии голос Коула.

Она моргнула, зашевелилась в грязи, наткнулась на скамью для пикника. Паника нарастала. Оливия изо всех сил старалась сосредоточиться, оставаться в настоящем.

Мужчина с топором отступил на шаг назад, когда Коул подбежал к Оливии, рухнул рядом с ней на колени и взял в ладони ее лицо.

– С вами все в порядке? – Его глаза сверкали от тревоги, от адреналина. Он бросил быстрый взгляд на мужчину, потом полностью переключился на нее. – Что случилось?

– Я обошла трейлер сзади, а он вдруг появился из-за него с топором. Я испугалась, только и всего.

«Я провалилась в свои воспоминания…»

Коул взял ее за руку, помог подняться. Нетвердо держась на ногах, Оливия отряхнула джинсы.

– Простите меня за такую странную реакцию, – обратилась она к мужчине. – Вы меня до смерти напугали. Должно быть, я споткнулась.

Она коснулась пальцами виска. Они окрасились кровью. Оливия смутилась.

– Я, вероятно, ударилась головой о стол для пикника.

Коул ощупал угол стола.

– Здесь не забитый гвоздь. Судя по всему, вы именно на него налетели. Позвольте мне посмотреть.

– Нет! Нет, я в порядке. – Она подняла блокнот, сумочку для наличных и считывающее устройство для кредитных карт, которые выпали у нее из рук. – Пожалуйста, позвольте мне попытаться еще раз, – с легким смешком, который прозвучал фальшиво, обратилась к мужчине Оливия. – Я Оливия, менеджер ранчо. Я видела, что вы заехали вчера вечером.

Сказать, что она сожалела, было бы явной недооценкой. Оливия была в ужасе. Все тело, все внутренности дрожали. Она повела себя как дура, вернувшись сюда. Накануне потеки крови на холодильнике этого человека едва не заставили ее вернуться в прошлое, впервые за долгие годы. Более того, его глаза оказались точно такого же цвета, как у Себастьяна. И рост тот же. Что-то в нем было такое… Оливия одернула себя.

Чужой шарф на тропе Эйса, корзинка с ягодами, эпизод в холодильной камере с тушей оленя – все как будто нарочно сложилось так, чтобы снова вернуть ее в прошлое. За последние три года она начала верить, что покончила с этими чертовыми воспоминаниями. Удар оказался разрушительным.

Мужчина спокойно смотрел на нее. Мускулистый, крепкий, с шапкой седых волос оттенка стали, густой бородой и усами, которые скрывали его рот и бо́льшую часть лица. На его джинсах темнели пятна. Ногти черные. От грязи. Или, возможно, от крови. Оливию снова охватил страх. Она откашлялась.

– Вы приехали вчера? – Она вернулась к разговору.

Мужчина бросил взгляд на Коула, и его лицо как-то потемнело, атмосфера между двумя мужчинами как будто изменилась. Оливию опять охватило ощущение близкой опасности. Она сглотнула, пытаясь отделаться от этого ощущения, зная, что это лишь плод ее воображения.

«Он мертв. Его больше нет. Это твой мозг шутит с тобой шутки…»

Коул на мгновение коснулся ее поясницы. Оливия сначала удивилась, а потом испытала облегчение. Его прикосновение оказалось сродни заземлению. У нее защипало глаза. Сколько бы она ни боролась за независимость, как бы ни сохраняла физическую дистанцию между собой и людьми, в этот момент она была искренне благодарна за то, что кто-то ее поддерживал.

– Да, вчера почти на закате, – ответил мужчина. Голос у него был хриплый и сиплый, как у заядлого курильщика. Или у собаки, которую лишили способности лаять.

– Сколько ночей вы здесь проведете?

– Уеду после Дня благодарения.

– Просто чтобы вы знали: надвигается буря. Снег может пойти в понедельник вечером.

– Снег?

– Здесь дороги не чистят. Вы можете оказаться в затруднительном положении. – Оливия снова откашлялась. – Стоянка стоит двадцать долларов за ночь. Дрова – плюс еще пять долларов. Дайте мне знать, если вам понадобятся дрова, я буду привозить вам вязанку каждое утро.

– С дровами я сам разберусь. – Мужчина прислонил топор к скамейке для пикника и выудил бумажник из заднего кармана джинсов.

Уголком глаза Оливия увидела, что Коул внимательно рассматривает лезвие топора, дом на колесах, холодильник. И потеки крови на его стенке.

Она внесла данные в блокнот, а мужчина вытащил пачку банкнот из бумажника и отсчитал нужное количество.

– Я заплачу до вторника, чтобы вам не нужно было возвращаться.

Это ее более чем устраивало.

– Спасибо. – Оливия взяла у него наличные. Он позволил своим пальцам задержаться на ее руке. Она вскинула на него глаза. Он улыбнулся, из-под усов сверкнули белоснежные зубы.

«Зубы как у него…»

Оливия быстро пересчитала деньги, сложила их в сумочку на «молнии», потом протянула ему буклет.

– Тут карта и вся необходимая информация. В хозяйском доме мы кормим ужином. Резервировать столик нужно до полудня. В воскресенье вечером будет ужин в честь Дня благодарения. Индейка.

– Мне и так хорошо. Спасибо. – Мужчина взял буклет, глядя ей прямо в глаза.

– Пожалуй, вам стоило бы вытереть кровь с вашего холодильника, – посоветовала Оливия. – Она может привлечь медведей.

– Понял.

– Что ж, наслаждайтесь отдыхом.

Проходя мимо дома на колесах, она заметила внутри лук.

– Охотитесь с луком?

– Только с ним, – с очередным намеком на улыбку ответил мужчина. Глаза его не улыбались. – Мне нравится настоящая охота.

– Правила охоты с луком указаны там. – Оливия кивком указала на буклет в его руках. – Никакой охоты на территории ранчо. Границы ранчо обозначены на карте. Представитель службы охраны природы приезжает каждые пару дней, проверяет разрешения, лицензию.

Она пошла по тропинке к своему грузовичку.

– Вы только что подстрелили какую-то дичь? – неожиданно спросил Коул.

Оливия развернулась. Сунув руки в карманы, Коул смотрел на кровь на холодильнике.

В вышине раздался крик ястреба, и мелкие птицы взлетели с деревьев.

– Оленя, – ответил мужчина.

– На холмах у Мраморного хребта?

– В каньоне. Свалил его по пути наверх.

Коул кивнул.

– Наслаждайтесь отдыхом. – Он догнал Оливию, и они вместе обошли «Форд». Она записала номера автомобиля.

Когда Оливия села в кабину грузовичка, Эйс ткнулся в нее носом. Пес волновался, пытался понюхать свежую кровь у хозяйки на лбу. Оливия глубоко вздохнула.

– Все в порядке, мальчик.

Она опустила защитный козырек и, посмотрев в маленькое зеркальце, вытерла кровь бумажным носовым платком, который взяла из бардачка. Ссадина была небольшой. Ничего такого, с чем бы не справились дезинфицирующее средство и лейкопластырь. Но шишка будет знатная.

Коул сел рядом.

– Если хотите, я могу посмотреть.

Оливия покачала головой, скатала бумажный платочек в комок, бросила его в держатель для стакана и завела мотор. По дороге к следующей стоянке, расположенной на сотню ярдов дальше на берегу, она все еще дрожала.

– Он ненормальный.

– Этот парень? Да. Иногда у нас бывают странные гости.

– Вы в порядке?

Оливия кивнула.

– У вас будет большая шишка на голове.

Она фыркнула.

– Он действительно напугал вас?

Оливия почувствовала, как стены вокруг нее снова смыкаются.

– Думаю, все дело было в топоре. Он напугал меня, когда вышел из-за трейлера с топором в руке.

Она свернула к въезду на следующую стоянку. Серые грузовики марки «Форд» явно были выбором дня, но у автомобиля, припаркованного на этой стоянке, была длинная рама, к которой и был прикреплен автодом. Рядом с кострищем стояли два сложенных кресла. На столике для пикника – две тарелки, две кружки, две пары ножей и вилок. С крыши трейлера сняли лодку и спустили ее на воду, привязав к коряге, торчавшей из низкого берега.

– И как же вы поступаете со «сложными» гостями или, скажем, с большой шумной компанией пьяных парней? Полицейские, по меньшей мере, в часе езды отсюда. Кто вам помогает?

Оливия посидела немного, помолчала, вздохнула, потом скривила губы. Взгляд Коула остановился на них, и она внезапно почувствовала слабый электрический разряд, который, казалось, исходил от него.

– До этого лета у меня не возникало с этим проблем, потому что я не занималась теми, кто останавливался в кемпинге. – Она осторожно убрала от раны пряди волос. – У меня есть нож, газовый баллончик. Ракетница. Рация. Спутниковый телефон. – Оливия не собиралась рассказывать о нелегальном «смит-вессоне» под сиденьем грузовика, который она купила у лесоруба на севере. – И Эйс.

Коул тепло улыбнулся. И дружелюбные морщинки, разбежавшиеся от глубоких серых глаз, затронули что-то в глубине ее души. Она еще ни разу не видела его улыбки. Оливия сбилась с мысли. Кабина мгновенно показалась слишком тесной, воздуха как будто не хватало. В животе появилось ощущение паники, но это был совсем другой страх, не похожий на тот, который она испытала на предыдущей стоянке.

– Ну да, – согласился Коул, – немецкая овчарка-убийца с плохим зрением и больными суставами.

Эйс одобрительно лизнул его в лицо, не поняв ни слова. Но в глазах Оливии Коул увидел грусть: это был лишь намек на то, как тяжело ей будет потерять Эйса.

– Простите, – спохватился Коул.

Она пожала плечами.

– Это правда. Он слепнет. Его задние ноги рано или поздно откажут. Мне, вероятно, не надо брать его с собой, когда я езжу верхом.

– Сколько ему лет?

– Пес не настолько стар, чтобы появились все эти проблемы, но у него было не лучшее начало жизни. – Оливия открыла дверцу. – Надо зарегистрировать и этих гостей.

* * *

Коул пошел за Оливией на стоянку, думая о том, насколько это не подходящая работа для одинокой женщины. Ему вдруг захотелось ее защитить, и неожиданно возникло чувство ответственности, чувство хозяина ранчо.

– Есть кто-нибудь дома? – Оливия постучала в дверь дома на колесах.

Дверь открылась. Мужчина с очень светлыми, белокурыми и коротко подстриженными волосами улыбнулся и приложил палец к губам.

– Жена спит, – прошептал он и легко спустился по металлическим ступенькам. Он был ловким для своих габаритов. В нем было примерно шесть футов и два дюйма. Аккуратно подстриженные усы и борода-эспаньолка. Голубые глаза сверкали, кожа была бронзовой от солнца. Он выглядел мужественно. Он провел их к столу для пикника, чтобы жена, спавшая в трейлере, их не слышала. Коул дал ему на вид лет шестьдесят, плюс-минус.

Оливия явно нервничала. Мистер-с-Топором здорово ее напугал.

– Меня зовут Оливия, – назвалась она. – Дефакто управляющий ранчо. Это Коул. Он здесь вырос.

Мужчина по очереди пожал им руки. Рукопожатие было твердым, уверенным.

– Алгор Соренсон, – представился он. – Я собирался зайти в большой дом и зарегистрироваться. Мы приехали вчера вечером. Моя жена Мэри спит в трейлере.

Оливия озвучила расценки и спросила, как долго пара планирует оставаться в кемпинге.

– Я бы предпочел решать по обстоятельствам, не возражаете? – сказал Соренсон, глядя на озеро. – Мы задержимся, пока рыба будет клевать.

Он легко улыбнулся. Сверкнули белоснежные зубы.

Оливия моргнула, опустила глаза и начала записывать данные гостя.

– Возможно, это хорошая идея, – одобрила она, фиксируя номера грузовика. – Прогноз обещает сильный буран. Снегопад может быть ранним в этом году, и, если это произойдет, какое-то время дороги останутся нечищеными. По последним данным, снег пойдет в понедельник вечером. Если прогноз изменится, я заеду и всех предупрежу. Как будете платить? Картой или наличными?

Коул обратил внимание на то, что она не смотрит мужчине в глаза. Руки у нее все еще дрожали.

Гость передал Оливии кредитную карту. Она взглянула на имя, вставила карту в считывающее устройство и протянула устройство ему, чтобы он мог ввести ПИН-код.

– Вам понадобятся дрова сегодня вечером?

– Пожалуй, немного.

Коул бегом вернулся к грузовичку, чтобы достать из кузова вязанку. Он принес ее и по дороге рассмотрел снаряжение Соренсона.

Оливия как раз объясняла правила резервирования столика и рассказывала об ужине в День благодарения.

Соренсон улыбнулся, держа руки в карманах.

– Мы с женой лучше приготовим индейку в духовке нашего трейлера. Маленькую. Так мы поступили в прошлом году в Моабе.

– Вы из Вашингтона? – поинтересовался Коул, бросая дрова рядом с кострищем и вытирая руки о джинсы.

– Простите?

– Увидел табличку радиолюбителя на вашем трейлере сзади. Я тоже лицензированный радиолюбитель.

– Ах, это! Да, оттуда. – Соренсон моргнул. – Радиолюбитель – моя жена. Она спец в этом. Я ей не мешаю. Не мое это.

– Что ж, наслаждайтесь отдыхом, – сказала Оливия.

Пока они ехали по дороге вокруг озера, Коул обратил внимание на то, что лишь некоторые стоянки у воды были заняты. Остальные пустовали и выглядели брошенными.

– Летом народа больше?

Оливия покачала головой. Она побледнела. В душе Коула начало зарождаться сострадание, и он понял, что ему нравится эта колючая женщина. Оливия Уэст разожгла его интерес. Ему хотелось узнать о ней больше – что заставляет ее морщиться, откуда у нее эти шрамы?

Коул молчал, глядя на озеро, на лес. Нахлынули воспоминания о том, как они играли тут с Джимми.

– Откуда вы узнали? – неожиданно спросила она.

– Что узнал?

– Что он родом из Вашингтона? На его трейлере номера Британской Колумбии.

– У каждого радиолюбителя есть свой уникальный позывной из букв и цифр. Первая часть позывного – префикс – указывает на то, где он был выдан. Так по всему миру: вы можете посмотреть на позывной и понять, откуда этот радиолюбитель. Есть программы, которые позволяют отслеживать их движение по карте, если радиостанция включена. Обычно люди, переезжающие сюда из Штатов, получают новый канадский позывной.

– Должно быть, его жена из Штатов. Проклятье. – Она внезапно ударила по тормозам, включила задний ход и подъехала к тому месту, где сетка, обозначавшая границу ранчо, была недавно разрезана и отогнута таким образом, чтобы получился проем шириной в два автомобиля. Следы колес уходили в темный, густой лес за пределами ранчо.

– Чертовы браконьеры. – Оливия опустила стекло, чтобы рассмотреть повреждения. – Или сквоттеры [6]6
  Поселенцы на не занятой или государственной земле (прим. переводчика).


[Закрыть]. Это старая дорога к болоту, где живут выдры. Ею теперь никто не пользуется.

– Я знаю, – спокойно ответил Коул. – Мы с Джимми когда-то играли на том болоте, к огромному огорчению нашей матери.

– Мне нужно будет вернуться сюда и залатать дыру в сетке.

– Я займусь этим, – сказал он.

Она бросила на него короткий взгляд.

Коул тяжело вздохнул.

– Пока я здесь.

– Это моя работа, мой…

– Это ранчо моего отца. Мне не нравится, что вы занимаетесь такими вещами одна. Это небезопасно. Следы колес свежие. Там кто-то есть. И эти люди, скорее всего, вооружены, учитывая, что сезон охоты открыт.

Оливия смотрела на него, в ее глазах появилось странное выражение.

Коул пожал плечами.

– Можете назвать меня сексистом, если хотите.

Она никак его не назвала и молча повела машину.

Когда они вернулись в большой дом, Коул повесил куртку и увидел, что в гостиной уже горит камин. Перед огнем на противоположных концах длинного дивана сидели две девочки. Обе читали и держались так, будто не были знакомы. Крепкий лысеющий мужчина с широкими плечами стоял к ним спиной, засунув руки глубоко в карманы. Он смотрел новости на плоском экране большого телевизора, висевшего на дальней стене.

– Кажется, у нас еще гости, которых нужно зарегистрировать, – заметила Оливия, вешая свою куртку в холле рядом с курткой Коула.

Она вошла в гостиную. Коул посмотрел на свои часы. Было еще слишком рано для того, чтобы идти в библиотеку и ждать там отца. Он последовал за Оливией.

Когда она подходила к мужчине, поперек экрана появился баннер «Новость часа». Программа мгновенно прервалась, и перед зрителями появилась диктор в студии новостей CBC. Мужчина протянул руку и прибавил звук. Голос ведущей громко зазвучал в комнате.

– Мы прерываем передачу, чтобы сообщить новости о происшествии в Маунт-Карри, – сказала диктор. – Примите к сведению, что впечатлительных зрителей этот материал может вывести из равновесия. Вчера во второй половине дня на берегу реки Биркенхед в Маунт-Карри, в общине Первых Наций, примерно в тридцати минутах к северу от популярного лыжного курорта Сноуи-Крик, был найден труп женщины, подвешенной за шею на дереве. Расследованием занимается интегрированная группа по расследованию убийств из Лоуэр-Мейнленд. Сейчас группа работает на месте преступления, ей помогает местная и индейская полиция.

Оливия застыла и напряглась.

Девочки на диване развернулись, чтобы видеть экран.

– Репортер нашего канала Майк Стоун сейчас находится на месте происшествия. Что известно к этому моменту, Майк?

Камера показала репортера в голубой ветровке на фоне пожелтевших деревьев.

– Два подростка из Маунт-Карри вчера отправились на рыбалку и наткнулись на эту страшную находку, – сказал репортер в микрофон. Он и сам выглядел потрясенным. Коул подошел ближе.

– Они увидели обнаженное женское тело, подвешенное на дереве за шею. Полиция пока не дает комментариев, только сообщает, что смерть подозрительная. Но я поговорил с Джошуа Филипсом, кузеном одного из подростков, наткнувшихся на труп. Я еще раз напоминаю, что впечатлительным зрителям этот материал смотреть не стоит. Джошуа, ты можешь рассказать нам, что нашли твой кузен и его приятель?

Камера остановилась на молодом человеке во флисовой куртке. Явно смуглый от природы, он был бледен как смерть, его черные волосы развевал ветер.

– Мой кузен и его друг собирались проверить мечущих икру лососей, когда наткнулись на это среди трехгранных тополей.

– Под «этим» ты подразумеваешь тело? – уточнил репортер.

Молодой человек кивнул.

– Оно… было выпотрошено. Сначала мой кузен подумал, что это олень, которого подвесил какой-то охотник. Но это была женщина, подвешенная за шею на большом металлическом крюке. Глаза у нее были вырезаны, внутренности вываливались наружу.

Оливия издала странный звук. Она покачнулась, схватилась рукой за спинку кресла. Взгляд Коула метался между Оливией и телевизором.

– Бригада следователей и экспертов из Ванкувера прибыла на место преступления вчера вечером, – продолжал репортер. – Место преступления сейчас огорожено, установлены палатки, в которых следователи работали всю ночь при свете прожекторов. Никто не может пройти дальше того места, на котором я сейчас нахожусь. Полиция пока ничего не сообщает об идентификации тела.

У Оливии подогнулись колени, и она осела на пол.

Коул метнулся к ней. Мужчина, стоявший перед телевизором, повернулся к ним, на его лице было выражение шока. Он уставился на Оливию.

– Выключите это немедленно! – рявкнул на него Коул, помогая Оливии сесть в кресло с высокой спинкой. – И ради всего святого, уведите отсюда детей!

– Тори! – Мужчина обратился к одной из девочек. Он явно был потрясен. – Иди в офис. Жди там. И забери с собой подружку.

Он взял пульт, выключил телевизор. Его дочь скрылась за дверью офиса. Другая девочка убежала в кухню.

Оливия побелела как полотно, ее кожа была холодной, липкой, дыхание поверхностное. Коул нащупал пульс. Он был слишком частым и неровным.

Из кухни выбежала Адель.

– Господи, что случилось? Нелла сказала, что Оливия упала в обморок.

– Опустите голову вниз, – сказал Коул Оливии. – Совсем низко, между коленей. Адель, вы можете принести ей какое-нибудь сладкое питье?

– Я могу помочь? – спросил мужчина.

– Просто подождите в офисе, вами кто-нибудь обязательно скоро займется, – ответил Коул.

– Вот. – Адель вернулась со стаканом апельсинового сока.

– Выпейте это, – велел Коул.

Оливия медленно подняла голову.

– Я… я в порядке.

На ее восковой коже блестели капельки пота. Рука коснулась пореза на голове. Зрачки расширились. Она выглядела обескураженной. Ей все еще было трудно дышать.

Коул поставил стакан и потянулся к косынке на шее Оливии, чтобы развязать ее.

– Нет! – Пальцы Оливии вцепились в его руку. В глазах появился дикий блеск. – Пожалуйста, не надо.

– Вы должны свободно дышать. – Коул оттолкнул ее руки, и у него кровь застыла в жилах.

Уродливый неровный шрам, похожий на веревку, обвивал ее шею, напоминая о собачьем ошейнике.

Адель тихонько ахнула. Ее взгляд метнулся к Коулу, на лице был написан ужас.

Глава 9

Адель нагнулась к Коулу и прошептала ему на ухо:

– Джейсон, шеф-повар сказал, что вчера у Оливии случилась паническая атака в кухне.

– Спасибо. – Он посмотрел на экономку. – Не могли бы вы оставить нас на минуту одних?

Ее глаза сузились, она перевела взгляд на Оливию.

– Разумеется. Я… буду в кухне, если вдруг я вам понадоблюсь.

– Посмотри на меня, Оливия, – негромко сказал Коул, отбросив церемонное «вы». – Сосредоточься. Вот, выпей немного сока.

– Я ничего не хочу. Я же сказала, что со мной все в порядке. – В ее глазах больше не осталось решимости. Она выглядела испуганной, уязвимой. У Коула стало тесно в груди от сострадания к ней.

Он положил руку ей на колено, но тело Оливии мгновенно напряглось, их глаза встретились.

Он убрал локон волос с пореза на лбу.

– Поговори со мной.

– Не надо… – сквозь зубы произнесла она. – Пожалуйста… не прикасайся ко мне.

Коул убрал руку, удивленный, сбитый с толку. Оливия нащупала шейный платок рядом с собой и быстро накинула его на шею.

– Пожалуйста, оставь меня одну, – сказала она, дрожащими пальцами пытаясь завязать концы платка, но узел у нее никак не получался.

– Позволь мне это сделать.

– Нет.

Отодвинув в стороны ее руки, Коул все же аккуратно завязал узел и расположил ткань так, чтобы прикрыть шрам.

– Вот так. – Коул улыбнулся.

Она сглотнула, глаза заблестели от слез, руки, лежавшие на коленях, крепко сжались в кулаки.

– Шокирующая новость, – попытался начать разговор Коул. – Грубо сработали. Нужно было подготовить к такому… И девочкам незачем было это видеть, кстати.

Оливия отвернулась, явно стараясь справиться с эмоциями. Она откашлялась, расправила плечи, потом снова встретилась с ним взглядом. Она уже совладала с собой.

– Спасибо. – В ее глазах снова появилось живое выражение. – Я в последнее время неважно себя чувствовала. Думаю, подхватила какой-то вирус. Мне нужно заняться гостями в офисе.

Она встала, на мгновение ухватилась за спинку кресла.

– Я могу ими заняться, – предложил Коул.

– У тебя скоро встреча с отцом. – Оливия тоже перешла на «ты». Она выдержала его взгляд, как будто провоцируя на вопрос о шраме, который, как она догадывалась, крутился в его голове. Коул ничего не сказал.

Она резко развернулась и направилась в офис. Спина прямая, сапоги постукивают по деревянному полу. Коул смотрел ей вслед, пока она не исчезла за дверью офиса. Он выдохнул и потер лоб.

Никаких сомнений, у Оливии были тайны. Она определенно пыталась покончить с собой, шрамы на запястьях тому доказательство. И с ее шеей произошло нечто ужасное. Но она отчаянно пыталась это скрыть. К тому же ей было неприятно, когда к ней прикасались или оказывались слишком близко.

Коул прошел в кухню, где познакомился с Джейсоном и его дочерью Неллой и спросил о приступе паники у Оливии, случившемся накануне.

– В морозильнике висела туша оленя. Думаю, она ее и напугала, – сказал Джейсон. – Я толкал тушу по направляющей, и она налетела на Оливию.

В голове Коула прокрутился текст из новостей.

«Оно… было выпотрошено. Сначала они подумали, что это олень. Но это была женщина, подвешенная за шею…»

– Оливия сказала, что плохо себя чувствует. Возможно, она заболела. – Джейсон неожиданно повернулся к своей дочери. – Я вот о чем забыл спросить тебя, Нелла. Лив беспокоилась из-за корзинки с ягодами, которую кто-то оставил на крыльце ее домика. Это ты отнесла ей подарок?

Нелла рисовала за кухонным столом. Она покачала головой и осторожно посмотрела на Коула.

– Вы похожи на него, – неожиданно сказала она.

– На кого? – спросил Коул.

– На мистера Макдона.

Его губы изогнула улыбка.

– Я и есть мистер Макдона.

– Я хотела сказать, что вы похожи на вашего отца. На старых фотографиях в его кабинете, когда он был моложе. Держу пари, что вы будете похожи на него и в старости.

Улыбка Коула немного померкла.

* * *

Оливия вошла в офис. Гость стоял спиной к ней и изучал искусственные рыболовные приманки, выставленные на продажу в стеклянном прилавке. За прилавком на стене висели фотографии гостей Броукен-Бар, многие из которых были завсегдатаями, они позировали с серебристой форелью в руках и широкими улыбками на лицах. Два окна выходили на лужайку и озеро за ней.

На стене напротив прилавка висела голова лося. У животного были внушительные рога и пугающе реалистичные стеклянные глаза. Они, казалось, следили за Оливией, когда она работала в офисе. Если бы она могла, она бы давным-давно избавилась от этой головы. Когда-то, до похищения, она не возражала против таких вещей, этих трофеев смерти. Теперь она сама принадлежала к числу тех, кто ловит и отпускает. Сейчас она считала, что оставлять себе добычу можно исключительно ради пропитания.

Из ниоткуда возникло мрачное воспоминание – его голос.

«…В каждом из нас это есть, Сара. Жажда крови. Это первобытное возбуждение, которое дарит погоня, жаркий прилив удовольствия, когда ты убиваешь…»

Она вытерла влажные ладони о джинсы. Посттравматический синдром – это противно. Он был драконом, жившим в ее голове, и теперь выпускал на волю все больше кошмарных воспоминаний, каждое из которых вытаскивало за собой следующее.

«…Это была женщина, подвешенная за шею на большом металлическом крюке. Глаза у нее были вырезаны…»

Убийство, о котором сообщили в новостях, было отвратительным. Но оно не имело никакого отношения к нему. Или к ее прошлому. Он умер. Его больше нет.

– Доброе утро, – решительно произнесла Оливия.

Гость развернулся.

Она заставила себя улыбнуться.

– Прошу меня извинить за этот небольшой эпизод в гостиной. Меня зовут Оливия Уэст. Чем могу вам помочь?

Мужчина ответил на ее улыбку, но его темно-голубые глаза остались серьезными и спокойно изучали ее. Он был крупным, крепким на вид, лысеющим. Наверное, ему было около шестидесяти. Широкие плечи, руки борца, бедра лесоруба. На нем были джинсы и повседневная куртка из флиса поверх белой футболки. От него исходило ощущение уверенности.

– Я – Гейдж Бертон, – сказал он, протягивая ей руку для рукопожатия. Оливия обратила внимание на золотое обручальное кольцо, на крепкое пожатие, на мощь в руках и плечах. Вокруг глаз собирались смешливые морщинки. Он мгновенно понравился ей.

– Здесь есть симпатичные мушки. – Он кивком указал на прилавок. – Кто их связал?

– Большинство из них придумала я. Это приманки специально для нашего озера или для местных рек.

– Я бы хотел попробовать некоторые из них. Мы – моя дочь и я – гадали, есть ли у вас свободный домик для долгих выходных. Мы сначала объехали кемпинг, но потом решили, что доедем до большого дома и узнаем, есть ли свободный домик.

Девочка, которую Оливия видела сидевшей на диване в гостиной, неожиданно появилась из-за стойки с открытками. Темноволосая, угрюмая, она сутулилась и смотрела на Оливию в мрачном молчании.

Гейдж протянул к ней руку.

– Это Тори.

– Привет, Тори. – Оливия выдавила из себя улыбку. – Дорога была долгой?

Девочка резко развернулась и выскочила из офиса. Звякнул колокольчик, и дверь мягко закрылась за ней. Тори с топотом выбежала на лужайку. Эйс, лежавший в траве на солнышке, вскочил и пошел ей навстречу. Девочка нагнулась, чтобы почесать пса.

– Простите, – негромко извинился за дочь Гейдж. – Полгода назад она потеряла мать, и ей… – Он замялся. – Нам обоим трудно с этим смириться. Нам предстоит пройти долгий путь. Дома… – Он откашлялся. – День благодарения дома был бы слишком тяжелым. Я подумал, что свежий воздух, дикая природа, рыбалка, новые воспоминания могли бы помочь.

Гейдж пристально смотрел на Оливию, пока говорил все это. Как будто он все еще оценивал ее.

– Я, наверное, напрасно отложил все на последнюю минуту. Мне следовало все спланировать заранее.

– Сожалею о вашей потере.

Он печально улыбнулся.

– Мне не требуется сочувствие. Только домик.

Боль в его глазах, откровенное признание своей потери – все это поразило Оливию в самое сердце. Она быстро посмотрела на черноволосую девочку на лужайке. Теперь Тори подбрасывала ногой камешки. Она отошла от Эйса, который сидел на крыльце за стеклянной дверью и ждал, чтобы его впустили в офис. Оливия подошла и открыла дверь. Пес направился в свою корзинку.

– Сколько лет Тори?

– Одиннадцать. Но ей нравится говорить «почти двенадцать».

– Должно быть, тяжело в этом возрасте потерять мать.

– Верно. И потом она вообще чувствительная девочка. Очень умная, творческая, но при этом интроверт. Она трудно сходится с детьми, и мать была ее ближайшей подругой. Пытаясь скрыть свою боль, дочка ведет себя агрессивно по отношению к окружающим, поэтому я заранее прошу прощения за ее поведение. – Гейдж немного помолчал. – Раньше мы с женой рыбачили вместе. И я…

Он смутился, провел большой ладонью по голове, глаза заблестели.

– Простите. Мне не стоило… Это больше, чем вам нужно знать.

– Мы можем предоставить вам домик, – быстро произнесла Оливия, испытывая неловкость при виде таких неприкрытых эмоций у этого сильного на вид мужчины. – У нас есть свободный домик с двумя спальнями и домик с одной спальней и альковом в гостиной.

Она прошла за стойку, показала ему лист с расценками.

– Во всех домиках есть дровяная печка, маленькая кухня. Вода нагревается газовой колонкой. Электричества и телефонной линии нет. Дрова мы предоставляем. Они сложены на крыльце.

– Мы возьмем домик с двумя спальнями, – решил Гейдж, рассматривая цены. – На все выходные, включая ночь с понедельника на вторник.

– Я должна вас предупредить, что прогноз обещает снегопад в понедельник или во вторник. На несколько дней мы окажемся отрезанными от мира, если будет сильный буран.

Его глаза вспыхнули, он встретился с ней взглядом. В них как будто что-то щелкнуло.

– Ничего страшного. Мы снимем домик до вечера понедельника. Потом будем действовать по обстановке.

Оливия ввела его фамилию в компьютер и рассказала о возможности питаться в большом доме.

– Вот меню на сегодняшний вечер. – Она подвинула к нему еще один лист бумаги. – У нас обычная столовая. Гости сидят за несколькими столиками. У них появляется возможность познакомиться с другими гостями, если им этого хочется. Это карта ранчо. Ваш домик вот здесь. – Она поставила маркером крестик. – Домик «Конский каштан». У нас есть лодки для гостей. Док вот здесь.

Еще один крестик на карте.

– Спасательные жилеты – в лодочном сарае на пляже, рядом с бельведером.

– Спасибо. – Гейдж собрал брошюры и листы, которые она ему дала.