Текст книги "Всё имеет свою цену"

– А тебе бывало от этого как-то не по себе?

– Пожалуй, нет, никогда – для этого попросту не было никаких оснований.

Сказав это, она внезапно непроизвольно покрепче сжала руль; машина дернулась и чуть было не съехала на обочину, однако уже в следующее мгновение выровнялась.

– То есть я считала, что их нет. Ох, до чего же неприятно обо всем этом теперь вспоминать. А как именно Мариан умерла? В газетах приводится столько страшных подробностей. Неужели все это правда?

– К сожалению, да. Ее задушили пластиковым мешком.

– Фу, какой ужас! И что, на ее месте могла бы быть я?

– Едва ли. Убийцу интересовал определенный тип женщин, а ты к нему не относишься. Не припомнишь, с кем Мариан летала на DYE-5 в день своего исчезновения?

– Разумеется, помню – такие дни не забываются. Мы все были жутко расстроены, когда узнали, что она пропала, поскольку всем было ясно, что это может значить. Как я уже говорила, такое и раньше бывало. Пилоту вертолета пришлось по нескольку раз пересказывать всю историю, хотя рассказывать было, в общем-то, не о чем. Я имею в виду, что тут скажешь, когда ее искали, где только можно, да так и не нашли. Но он был нашей последней надеждой, и ему приходилось раз за разом подниматься в воздух и продолжать поиски.

– А на станцию летали только он и Мариан Нюгор?

– Ну да, конечно, только они. Как я говорила, это было в порядке вещей.

– Он был датчанином?

– Да.

– Как его звали?

– Господи боже! Неужели это он ее убил?

– Мы этого не знаем, но мне хотелось бы узнать его имя. Так ты помнишь, как его звали?

– В том-то и дело, что нет. Хорошо помню его лицо и то, что он был инженером, мастерил всякие забавные технические штучки, а вот имя… хотя нет, погоди-ка. Настоящего имени его я точно не помню, но у него, как и у всех прочих, было прозвище. Банди, Блонди или что-то похожее… Нет… ага, кажется, вспомнила! Пронто, точно – Пронто! Кстати, я тут подумала – а ведь у Мариан тоже было прозвище. Мы звали ее Полли, поскольку у нее была неприятная привычка вечно все повторять – совсем как попугай, понимаешь?

– Ага, понятно. А об этом Пронто можешь еще что-нибудь рассказать?

– Помнится, он был невероятно наивным. Его запросто можно было заставить поверить во что угодно, и время от времени над ним подшучивали – правда, нечасто, поскольку он был слишком уж легкой жертвой.

– Можешь припомнить какой-нибудь случай?

– В едальне – так мы называли нашу столовую – среди прочих блюд фаст-фуда были такие формованные ломтики жареной ветчины в панировке. Мы называли их висячими ушками, поскольку по внешнему виду они действительно напоминали треугольные свиные уши, и к тому же были такими же резиновыми. Хотя, вообще-то, довольно вкусными. Кроме того, там стоял такой специальный аппарат для изготовления мягкого мороженого. Так вот, однажды кто-то убедил Пронто, что висячие ушки с мороженым – вкуснейшее блюдо, которым многие в США лакомятся на Рождество. И он одно время доверчиво уплетал все это за обе щеки. Как-то ночью я застала его за поздним ужином: полной тарелкой жареной ветчины с мороженым. – Так он что же, был дебилом?

– Вовсе нет, просто большой ребенок. Вообще-то, насколько я помню, во всем, что касалось работы, он был довольно сообразительным. Я уже рассказывала, что он получил образование инженера. Правда, в повседневной жизни относился к тому типу людей, которые все принимают за чистую монету и даже не представляют себе, что окружающие могут над ними подшучивать или же беззастенчиво обманывать.

– А в чем состоял круг обязанностей Пронто на базе?

Медсестра покачала головой – этого она не помнила. Полина Берг подвела итоги:

– Значит, пилот вертолета, который доставил Мариан Нюгор с базы в Сёндре Стрёмфьорде на DYE-5 13 сентября 1983 года – то есть в день ее исчезновения, – был известен под прозвищем Пронто.

– Да, верно.

– Когда ты последний раз видела этого Пронто?

– Он уехал незадолго до меня. По всей видимости, это было в начале 1984 года, поскольку сама я вернулась оттуда в марте. С тех самых пор я его и не видела.

– Где я могла бы найти кого-нибудь, кто знает настоящее имя Пронто?

– Думаю, это не так уж сложно. Многие из тех, кто побывал на базах в тот период, до сих пор видятся – эти встречи стали у них чем-то вроде культовых мероприятий. Сама я уже давно на них не хожу, однако существует такой сайт modnord.dk, на котором можно узнать его настоящее имя, поскольку, помнится, напротив него в скобках указано прозвище. Если тебя это интересует, то там же можешь отыскать и кое-какие фотографии. О, нет, только не это!

Она с досадой стукнула по рулю и начала притормаживать. Перед ними у обочины выстроилась внушительная очередь припаркованных автомобилей, и мотоциклист из дорожной полиции властным жестом призывал их занять место в самом ее конце.

– Чертов 77-й пункт! Это будет уже второй раз за месяц.

– Не останавливайся и подъезжай прямо к нему.

Патронажная медсестра послушно выполнила указание. Полина Берг вышла из машины, показала инспектору свое удостоверение и начала оправдываться. Чуть погодя она вернулась к автомобильчику своей собеседницы, которая тем временем опустила боковое стекло.

– Что ж, большое спасибо, ты очень мне помогла. Можешь спокойно ехать дальше.

– И тебе спасибо. Надеюсь, ты разыщешь убийцу Мариан. Бедняжка не заслужила такой участи.

Девушка проводила отъехавший автомобиль долгим взглядом. Вероятно, думала она, ей стоило ответить, что подобной участи не заслуживает никто.

Восемь часов спустя Полина Берг лежала в ванне, с наслаждением зачерпывая пригоршнями пышную пену и чувствуя, как горячая вода постепенно наполняет теплотой измученное дневными хлопотами тело. Дверцу в ванную комнату девушка оставила распахнутой настежь, и когда услышала, как открылась, а затем снова хлопнула входная дверь, на ее очаровательном лице появилась лукавая улыбка. Она, не торопясь, приняла тщательно продуманную позу: золотистые волосы легли на воду вокруг головы пышным ореолом, а одна рука в расслабленной истоме свесилась через край ванны. При этом миллионы белоснежных пенных пузырьков целомудренной фатой прикрывали ее полную наготу, о которой свидетельствовало кокетливо выставленное напоказ идеальной формы колено.

– Привет, Арне! Хорошо, что ты прочел мое сообщение, а то я все еще никак не выйду из ванны. Прости, но сегодня мне здорово досталось.

Не дождавшись ответа, она вновь окликнула гостя:

– Арне, что ты там делаешь?

И на этот раз никто не отозвался. Ощутив смутное беспокойство, девушка резко выпрямилась, полностью испортив тем самым с таким искусством созданный образ.

– Сейчас же прекрати меня дразнить! Уже совсем не смешно, и мне это абсолютно не нравится!

Все это Полина прокричала изо всех сил, и на мгновение ей показалось, что в коридоре, ведущем к ванной комнате, мелькнула какая-то тень. Затем она снова услышала стук входной двери и почувствовала приступ панического страха. В этот самый миг и раздался знакомый голос:

– Полина, ты где? Что-то случилось?

Когда его фигура возникла в проеме двери, паника уступила место гневу.

– Ты что творишь?! Почему мне не отвечаешь? Я ведь до смерти перепугалась!

– Просто я забыл в машине ящик с инструментами. Эге, да ты, никак, еще в ванне?!

Поскольку пронизанный негой образ был уже безнадежно утрачен, она даже не попыталась склеить его остатки. – А то ты сам не видишь!

– Я прочел твое сообщение. Да уж, нечего сказать, сегодня ты потрудилась на славу! А дом и вправду хорош. Можно, я здесь немного осмотрюсь, пока ты там закончишь? – Погоди немного. Эти цветы – что, мне?

– Ну, я тут подумал, надо же что-то подарить на новоселье…

– Какая красота! Спасибо тебе. Может, пока положишь их в раковину и нальешь туда немного воды? Я потом попытаюсь отыскать для них вазу в этом бедламе.

Смирившись с тем, что дом он сможет посмотреть и позже, Арне покорно выполнял ее указания. В том числе и просьбу присесть на стул у ванны. Полина рассказала ему о своем визите к патронажной медсестре в Роскилле и о сайте, на котором ей удалось отыскать пилота вертолета. – Кстати, на всякий случай я все же перепроверила – это точно он.

– Что значит «перепроверила»?

– Помнишь, тот сотрудник DYE-5 в инвалидном кресле? Я съездила к нему в Эстербро. Довольно странный субъект – отвязаться от него практически невозможно. Тем не менее он ни секунды не колебался. В Роскилле я специально зашла в местную библиотеку, сделала ксероксы фотографий двенадцати наугад выбранных людей и поместила среди них фотографию пилота. Он с первого же раза выбрал именно ее.

– Да-а, Полина, ничего не скажешь – просто гениально. Представляю себе, как все завтра будут удивлены! Но сегодня вечером ты обязательно должна позвонить Симону, разумеется, если еще этого не сделала.

– Зачем это?

– Так у нас заведено, если удается отыскать что-то действительно важное.

– О’кей.

– Да, а я, между прочим, разговаривал с Гренландией. Они там нашли наконец-то остатки DYE-5, так что в смысле ее координат ты оказалась совершенно права.

– Вот видишь, какая я умница?!

Она довольно фыркнула.

– Кстати, знаешь, на каком расстоянии находится это место от того, прежнего?

– По моим подсчетам – в 31 километре.

– У них получилось 31,3 километра.

– Что ж, ладно, так и быть, уступаю эти 300 метров Гренландии.

Полина дунула на ладонь, и клок пены перекочевал оттуда прямо на щеку Арне. Тем временем девушка незаметно пальцами ноги вытащила пробку из ванны.

Глава 7

После первого же звонка дверь дома Ингрид Томсен распахнулась, однако ни слова приветствия в свой адрес со стороны стоящей на пороге хозяйки Конрад Симонсен с Графиней не услышали. Молча смерив их угрюмым взглядом, она резко повернулась и прошла вглубь дома, оставив, правда, дверь открытой в знак того, что они могут войти.

Комната нисколько не изменилась с тех пор, как Конрад Симонсен побывал здесь впервые десять лет назад. Мелкие характерные детали, которые он со временем успел уже позабыть, теперь вновь всплыли в памяти, навевая грустные мысли. Подоконники из искусственного розового мрамора, явно несочетающиеся с цветистыми шторами. Разновысокие навесные полки с тщательно подобранными по форме и размеру, покрытыми лаком морскими раковинами. Над диваном – фигурка Иисуса в усеянной драгоценными камнями пурпурной мантии и с непропорционально большим нимбом над головой. И, наконец, ее руки. Костлявые, как и вся она, красные, сильные, привыкшие к физическому труду. Она беспрестанно медленно и методично потирала их одну о другую, как будто стремясь стиснуть ладонями свою неизбывную боль. Так это выглядело тогда, так было и сейчас. Сделав над собой усилие, главный инспектор оторвал глаза от рук хозяйки и, взглянув ей в глаза, несколько более поспешно, чем следовало, изложил ей цель их визита. Женщина выслушала его молча, воздержавшись от каких-либо комментариев.

Они оба присели на диван, тогда как Графиня предпочла устроиться на стуле за обеденным столом в другом конце комнаты. В беседу она не вмешивалась. Время от времени Конрад Симонсен бросал в ее сторону быстрый взгляд, и каждый раз при этом ощущал прилив раздражения от того, что она не осталась в машине. Все это и так было невероятно сложно, и присутствие лишних слушателей вовсе не упрощало ситуацию. Он рассказал о том, что произошло в Гренландии, а после этого перешел к сравнению обстоятельств убийств Мариан Нюгор и Катерины Томсен. Дважды, сам того не заметив, он путал имена жертв. Хозяйка слушала его с отчужденным видом, по-прежнему храня ледяное молчание. Ноги у главного инспектора ныли и чесались, казалось, сильнее, чем когда бы то ни было. Невероятно, однако сейчас он, можно сказать, был этому даже рад: физическое недомогание странным образом отчасти уравновешивало его нравственные мучения. Внезапно Ингрид Томсен прервала его:

– Да, что было – то было.

Это были ее первые слова с тех пор, как они вошли в ее дом. Голос у женщины был нежным и мелодичным, что удивительно не вязалось с ее внешностью. Это Конрад Симонсен также успел забыть. Она снова повторила свою мысль, на этот раз, правда, чуть расширив ее:

– Что было – то было. Теперь уже ничего не поделаешь.

Не зная, что сейчас лучше, продолжить свой монолог или замолчать, Конрад Симонсен выбрал последнее. Наступила долгая мучительная пауза, в продолжение которой он время от времени пытался заглянуть ей в глаза. Наконец Ингрид Томсен продолжила:

– Что тебе, в сущности, надо? Получить от меня прощение за то, что вы сделали с Карлом Хеннингом? Ты за этим сюда явился? Или, может, ждешь от меня сочувствия?

Конрад Симонсен и сам множество раз задавал себе вопрос об истинной цели этого визита и каждый раз оказывался не в силах дать на него сколько-нибудь разумный ответ. Разумеется, это было правильно – прийти к ней лично и признать, что полиция и он сам в свое время допустили ошибку, выдвинув обвинение против ее мужа. Однако разве не хотелось ему получить от этого посещения чего-то большего? Может, как она и сказала, он ждал от нее прощения – в той или иной форме? Он так и не успел ответить – внезапно женщина перестала потирать руки и резко с силой опустила широкие ладони на столешницу прямо перед собой. Звук вышел не особо громким, однако главный инспектор нервно вздрогнул от неожиданности. – Карл Хеннинг и Катерина покоятся на кладбище в Усле под каштаном как раз напротив автомобильной стоянки. Если хотите, можете пойти и переговорить об этом с ними.

Конрад Симонсен встал и спокойно сказал:

– Я не фабриковал улик против твоего мужа – по всей видимости, это сделал тот, кто убил Катерину. И я не убивал твоего мужа – он сам решил так поступить.

– Ты просто делал свою работу.

Он продолжал сохранять спокойствие и никак не реагировал на ее сарказм:

– Да, вот именно. Я делал свою работу. К сожалению, не лучшим образом, поскольку допустил ошибку, которая привела к несчастью. Но при этом – я все же просто делал свою работу.

Провожать их Ингрид Томсен не стала.

Доковыляв до машины, главный инспектор снял ботинки и плюхнулся назад, задрав ноги на сиденье. Зуд в лодыжках понемногу начал стихать. Графиня села за руль и двинулась к выезду из городка. Когда дома стали попадаться все реже и реже, она осторожно спросила:

– Что, хочешь съездить на это кладбище?

– Нет, на кладбище не поедем, а вот если увидишь какой-нибудь кабак – останови. Мне сейчас просто необходимо выпить кружечку пива и выкурить сигарету.

На миг обернувшись, она с улыбкой взглянула на него и снова сосредоточила внимание на дороге.

– Что ж, превосходно.

– А потом – еще кружечку и еще сигарету.

Последнее прозвучало по-детски капризно. Графиня вновь улыбнулась, на этот раз не оборачиваясь. И начала высматривать подходящее заведение.

Глава 8

– Андреас Фалькенборг!

Низкий хриплый голос Конрада Симонсена заполнил собой все помещение кабинета, проник в каждый его уголок, гулко отдаваясь в ушах присутствующих. Полина Берг встрепенулась, решив, что наконец-то сейчас ей воздадут должное за вчерашние достижения. Арне Педерсен и Графиня ограничились тем, что молча кивнули, Поуль Троульсен и вовсе никак не отреагировал.

– Пилот вертолета, инженер-электронщик и, возможно, двойной убийца. Это все, что на настоящий момент нам о нем известно. Так что сегодняшняя наша задача будет крайне простой: необходимо узнать о нем все. Арне и Поуль, вы займетесь изучением его жизни в Дании. Сформируйте рабочие группы и распределите между ними задания. Прежде всего, меня интересует его связь с убийством Катерины Томсен. А именно: где и как они встретились, какие отношения их связывали? Кроме того, фальшивые улики против ее отца – каким образом и когда он ухитрился их сфабриковать? Попытайтесь также раздобыть его фотографию – желательно поновее, а если не сумеете, сфотографируйте его, только незаметно. Сегодня утром я уже отправил людей проследить за ним – может, они уже сделали какие-нибудь снимки. Да, и если надумаете отлучиться из ШК [11]11
  ШК – штаб-квартира.


[Закрыть], я бы хотел быть в курсе, где вас найти.

Арне Педерсен сонно кивнул, Поуль Троульсен продемонстрировал свое согласие, показав шефу большой палец. – Стало быть, мы уже установили за ним слежку? – спросил он.

– В той или иной степени. Мы скрытно отслеживаем, чем он занимается, однако об организации интенсивного наблюдения речь пока что не идет.

– А почему бы сразу не организовать интенсивное наблюдение? Не очень-то здорово, когда такие типы, как он, разгуливают без присмотра.

– Я тоже от этого не в восторге. Но ничего, скоро и людей, и средств у нас прибавится. Обещали даже что сегодня, в течение дня.

Поуля Троульсена, похоже, такое объяснение удовлетворило. Конрад Симонсен продолжал:

– Графиня, тебе достается Гренландия. По сравнению с периодом, которым займутся Арне и Поуль, там он пробыл совсем недолго, однако вплоть до настоящего момента работа на базе в Сёндре Стрёмфьорде – единственный момент в его жизни, о котором мы знаем хоть что-то конкретное. Тебе предстоит покопаться в его прошлом и нарыть для суда как можно больше убедительных улик, связывающих фигуранта с убийством Мариан Нюгор. Кроме того, мне хотелось бы знать, контактировал ли он с ней в Дании, или же они впервые встретились на Гренландии? Используй Тронда Эгеде – он наверняка сможет помочь, – а вот обращаться с официальными запросами к американцам я тебе запрещаю. Ни к властям авиабазы в Туле, ни в другие инстанции – до тех пор, пока я сам не попрошу тебя об этом. И точно так же, как Арне и Поуль, – без моего ведома ты никуда не должна отлучаться отсюда. Ты меня поняла?

Графиня жестом подтвердила понимание того, что от нее требуется, и Конрад Симонсен повернулся к Полине Берг.

– Полина, твои вчерашние достижения я бы назвал шедевром розыскной работы. Поэтому сегодня я подготовил для тебя не особенно сложные, но в то же время самые что ни на есть важные поручения. Прежде всего, тебе предстоит выяснить, известен ли Андреас Фалькенборг кому-либо из свидетелей по делу об убийстве близ Стевнс Клинт. Их, правда, довольно много, но я верю, что ты разберешься. Особенно мне бы хотелось знать, знаком ли он кому-нибудь из Свидетелей Иеговы – ведь он вполне мог воспользоваться этим в качестве подхода к Катерине Томсен. Далее мне нужно, чтобы ты просмотрела все дела об исчезновении на территории страны женщин в возрасте от 15 до 35 лет, начиная с 1968 года. Разыщи фотографии и сравни их внешность с внешностью Мариан Нюгор и Катерины Томсен. Если будут похожие, пробей, не пересекались ли они с Андреасом Фалькенборгом – в этом тебе поможет досье, которое будет на него составлено. Понятно?

Полина Берг осталась довольна. Самые что ни на есть важные поручения. Слова эти так и ласкали ее слух.

– Будет сделано.

– То обстоятельство, что убитые женщины так похожи друг на друга, может, конечно, быть и случайностью, однако сходство их так разительно, что, полагаю, это имеет определенное значение. Во всяком случае, это тянет на рабочую версию.

– Согласна.

– Отлично. И, кстати, еще одно – в два часа состоится пресс-конференция. Ты не будешь против составить Арне компанию?

– Да, но я еще никогда не участвовала в подобных мероприятиях.

– Это несложно, просто не говори им ничего.

Конрад Симонсен поднялся со своего места и встал у окна.

– Теперь о том, что касается всех: запрещаю какие-либо прямые контакты с Андреасом Фалькенборгом. В данный момент я не хочу, чтобы он знал, что находится в поле нашего зрения. Да, и еще один момент или, скорее даже, деталь: Мальте и Графиня убедили меня, что в процессе воссоздания картины жизни подозреваемого разумнее будет использовать не информационную доску, а компьютер. Мальте создаст специальный сайт – разумеется, закрытый, – который по идее должен пополняться по мере поступления новых сведений. Он по электронной почте вышлет вам инструкции, как этим сайтом пользоваться, и каждый, кроме всего прочего, сможет самостоятельно отслеживать, как далеко мы продвинулись. Как вам известно, сам я довольно консервативен во всем, что касается различных благ информационного общества, однако в данном случае согласен на такой эксперимент.

– Не эксперимент, а единственно правильный способ.

Комментарий Арне Педерсена натолкнулся на сердитый взгляд Конрада Симонсена, однако Арне лишь невозмутимо ухмыльнулся. Главный инспектор между тем подвел итоги:

– Мальте должен был уже подойти, так что, надеюсь, через четверть часика он все же будет. Ну, а вы можете начинать, если, конечно, ни у кого нет вопросов…

Он сделал паузу и оглядел сотрудников.

– А их, похоже, нет. Что ж, прекрасно, желаю вам успешно потрудиться. Полина, а ты задержись, мне надо кое-что обсудить с тобой.

Мужчины встали и покинули кабинет, а Полина Берг осталась сидеть, теряясь в догадках, как именно – позитивно или негативно – следует истолковывать приказ начальства задержаться. Впрочем, долго гадать ей не пришлось. – Сколько времени прошло с момента, как ты впервые натолкнулась на имя Андреаса Фалькенборга, до того, как я тоже его узнал?

Она попыталась было вывернуться:

– Ну, так точно и не скажешь…

– Пожалуйста, в часах и минутах, и будь добра, без всяких экивоков. На них у меня попросту нет времени.

– Девять часов с минутами.

– Что ж, практически совпадает с тем, что я сам насчитал.

Он подошел поближе, встал у девушки за спиной и положил руку ей на плечо.

– Вообще-то, Полина, мне следовало тебя хорошенько высечь – рассказать о том, что люди с ног сбились, бегая вчера вечером по адресам всех бывших сотрудников DYE-5, чего, к счастью, удалось избежать, поскольку Арне проявил бóльшую, нежели ты, ответственность. Однако у меня нет ни времени, ни желания устраивать тебе порку. Кроме того, вчера вечером я беседовал с Графиней, и она убедила меня, что работа с личным составом и разного рода воспитательные беседы не относятся к числу моих сильных сторон. Так что вместо всего этого я просто хочу тебе сказать…

В этот момент, тяжело дыша и обливаясь потом, в кабинет ворвался Мальте Боруп; в одной руке у него был ноутбук, в другой – упаковка кока-колы. Конрад Симонсен немедленно выставил его и продолжил выволочку – правда, в более быстром темпе и слегка менее строго, чем планировал поначалу.

– Ты когда-нибудь задумывалась, почему тебя взяли на работу в отдел убийств, а также почему практически с первого твоего дня здесь ты входишь в число тех немногих, с кем я чаще всего беседую? Ведь не только же из-за твоего интеллекта и смазливой мордашки?

Полина Берг отчаянно покраснела.

– Не знаю, что и ответить.

– Поскольку ты молода и честолюбива. В силу своего возраста ты обладаешь такой свободой мышления, которой зачастую не хватает нам, остальным, а что касается честолюбия, то оно необходимо любому, кто стремится сделать карьеру, – в противном случае процесс ученичества может растянуться на долгие годы. Когда мне было 27, я мечтал в одиночку раскрыть какую-нибудь тайну, я искренне полагал, что идеи мои уникальны, и ни с кем ими не делился. Позже выяснилось, что все мои коллеги-ровесники придерживались того же мнения.

– Со мной – практически та же история.

– Что ж, понятное дело, значит, в данном отношении немногое изменилось. Так вот, с тех пор я понял, что в нашем деле полностью брать на себя всю инициативу можно только в том случае, если за все приходится расплачиваться исключительно лишь тебе одному. Кроме того, я научился докладывать о добытых мною важных сведениях своевременно – а это значит, спустя приблизительно две минуты после их поступления ко мне. Истины ради следует сознаться, что наука эта, к сожалению, далась мне нелегко: однажды я два дня скрывал ото всех имя предполагаемого убийцы, пока мой шеф не разоблачил меня. И знаешь, что произошло?

Она покачала головой.

– Я получил такую взбучку, что у меня чуть не выпали все волосы. Тут, кстати, следовало бы отметить, что в данном отношении со временем изменилось многое. Посмотри-ка на меня, Полина.

Девушка послушно подняла глаза.

– В следующий раз – а я не сомневаюсь, что он будет, ибо вне зависимости от нынешнего разговора вчера ты доказала, что можешь работать блестяще, – так вот, в следующий раз информируй меня обо всем немедленно. Договорились?

– Да, конечно, договорились. Прости меня.

– Хм, а мне-то казалось, что только я в состоянии произносить это слово. Ладно, ступай работать и начни с подготовки письменных отчетов о твоих вчерашних допросах обоих свидетелей, если ты еще этого не сделала.

Полина встала и пошла к двери, чувствуя, что еще дешево отделалась. На пороге она обернулась:

– Спасибо.

– Если сотрудник благодарит после того, как получил от меня нагоняй, значит, я старею. Иди уж.

Не успела Полина Берг выйти, как дверь кабинета снова распахнулась. Парадоксально, однако Графиня – а это была она – явилась к Конраду Симонсену с просьбой как раз о том, что он несколькими минутами ранее заклеймил как недопустимые методы работы. Не тратя времени, Графиня сразу же перешла к делу:

– Придется тебе, Симон, в этом деле ненадолго спустить меня с поводка. Есть одна версия, которую мне просто необходимо проверить сначала самой.

– И что это за версия?

– Это не займет много времени – всего лишь до конца недели. И можешь быть уверен, я сразу же проинформирую тебя, если возникнет такая необходимость.

– А сейчас, насколько я понимаю, такой необходимости нет.

– Нет, лучше не сейчас.

Она улыбнулась и прибавила с просительной интонацией:

– Не так уж часто я прошу тебя о чем-то. По-моему, так вообще впервые.

Шеф что-то недовольно пробурчал, однако затем, пусть и нехотя, подтвердил свое согласие, поспешив, правда, прибавить:

– Но я оставляю за собой право изменить решение, если ситуация обострится, и я не смогу обойтись без тебя. Кроме того, я хочу, чтобы сегодня, когда мы разрабатываем этого Андреаса Фалькенборга, ты была рядом. Между прочим, десять минут назад я сделал Полине выговор за излишнее стремление работать в автономном режиме.

Графиня скептически хмыкнула.

– Не похоже что-то, чтобы она сильно расстроилась.

– Я старался быть как можно мягче. Когда мы закончим с этим пилотом вертолета, можешь заняться, чем хотела. Только учти, с коллегами будешь объясняться сама. – А теперь – проваливать?

– Вот именно. Вон из кабинета, и дай мне наконец заняться тем, за что мы получаем нашу чертову зарплату!