Текст книги "Затерявшиеся в космосе"

Многие колпаки были опрокинуты, не там уже тоже вырастали новые блоки мяса.

Куда бы ни обратили свой взгляд Маоган и Роллинг, везде они видели все те же колпаки, трубки с жидкостью, волокна и блоки мяса. Казалось, этому не будет конца.

С большой осторожностью пробираясь вперед, боясь заблудиться в этом удивительном лабиринте, Маоган выяснил, что каждый туннель приводил в новый полукруглый зал с пятьюдесятью горизонтальными выходами и с таким же количеством вертикальных шахт, по которым проходили огромных размеров связки черных волокон. Везде сохранялся один температурный режим, и вся система в целом производила ритмичный булькающий звук. В некоторых залах блоки мяса имели иную форму: продолговатую или пирамидальную, но их расположение под прозрачными колпаками оставалось неизменным.

Более часа потратили Маоган и Роллинг на осмотр этих пещер, и за это время они не обменялись ни словом. В таком же задумчивом молчании вернулись они в первый зал, туда, где Орвал с компанией устроили свою закусочную. Роллинг, разумеется, не мог не взять на анализ несколько небольших кусочков мяса. Зло уже было совершено, и небольшие пробы, взятые штурманом, значения для системы в целом иметь не могли.

Они уже пересекали порог гигантских дверей, когда услышали вызов с поверхности.

– Коммодор, коммодор! – кричал Штуфф. – Торопитесь, поднимайтесь скорее! Это снова начинается!

Маоган и Роллинг тревожно переглянулись.

– Что снова начинается, Штуфф? Опять бузят заключенные? Им удалось сбежать?!

– Нет, коммодор, хуже! Опять что-то с солнцем, как на Алоните! Садитесь в подъемник, я вас вытащу!

– Штуфф, вам не поднять двоих!

– Доверьтесь мне, я подниму вас! Надо спешить!

Казалось, Штуфф обезумел. Роллинг и Маоган забрались в крошечную бадью, которая тут же стремительно начала подниматься.

– Штуфф свихнулся, – сказал Роллинг. – Новые невозможно наблюдать каждый день. Он, наверное, бредит.

– Если только это не что-нибудь другое, – ответил Маоган у которого от волнения сдавило горло.

– Я не могу в это поверить, коммодор. – Роллинг лихорадочно сжимал коробочку с пробами. – Это было бы слишком ужасно!

Маоган ничего не ответил. Они молча поднимались, думая о гигантских сглаживателях и стерилизаторах, с которыми им предстоит встретиться наверху.

Штуфф посмотрел на юг, где разрастался зловещий красноватый отблеск.

– Что-то жарко становится, коммодор.

– Быстрее во флиттер, – приказал Маоган.

Не теряя ни секунды, коммодор поднял флиттер вертикально в воздух. Когда отроги гор остались позади, они увидели "Алкиноос". Вокруг корабля бушевало море огня, и в небо поднимались белые клубы дыма. Казалось, горела вода в океане. Пылающая стена стремительно продвигалась, и на глазах пассажиров флиттера быстро поглотила лагерь, постройки, литейный заводик. Силуэт "Алкинооса" вначале деформировался, а затем как бы растаял и расползся по земле, как покрывало из блестящей ртути. Земля вдруг заколебалась, а вырвавшийся неизвестно откуда красный луч начал методично ощупывать пространство, приближаясь к флиттеру.

Маоган чудом успел отвернуть, и гребень утеса принял удар луча на себя. Но флиттер оказался в кольце огня. Все пространство вокруг было пронизано зловещим красноватым блеском. Маоган опять сумел увернуться и, бешено маневрируя, выжимая из флиттера все, на что он был способен, устремился назад к куполу.

Гигантский луч пока не достигал отверстия шахты. Но как только Маоган посадил машину, и люди начали из нее выскакивать, скала под ними треснула.

– Это лазер, который ищет нас, – крикнул Роллинг на бегу.

Он был прав. Луч совсем рядом ощупывал землю, все сметая и кроша на своем пути. В какой-то момент они почувствовали его горячее дыхание, их накрыло осколками разлетающейся скалы, а земля закачалась под ногами, раздираемая невидимым лезвием, и раскрывая свои бездны.

– Спускаемся в шахту, – крикнул Маоган. – Может быть, там луч не достанет нас.

Луч лазера не проникал в шахту, но направление его изменилось. Раздался хлопок, и купол шахты лопнул, как резиновый мячик. Люди бросились в следующий зал, чтобы укрыться за гигантскими воротами. В этом теплом помещении пока было спокойно. Прошло некоторое время.

Казалось, луч забыл о них. Но Роллинг, нервно дыша, всем телом наваливался на дверь, как будто это его усилие могло спасти их. Он был на пределе нервного срыва, так потряс его вид "Алкинооса", растаявшего как эскимо, хотя он был сделан из прочнейшего стриферилла.

Маоган же, чуть-чуть отдышавшись, стал невозмутимо манипулировать переключателями своей мини-рации, в надежде установить контакт с невидимым агрессором.

Вдруг Штуфф вскрикнул. Сработал автоматический замок. Двери заперлись, в эту же секунду закрылись арки всех туннелей. Глухой звук долго перекатывался под сводами. Затем наступила тишина. Ловушка захлопнулась.

Только фонарики на их шлемах освещали небольшое пространство. От этого мрак вокруг казался еще беспросветнее. Глухой шум доносился из недр планеты, а система все так же булькала в надоедливом ритме.

Всем показалось, что они попали в желудок громадного и странного существа, которое готовится их переварить.

Голос Роллинга нарушил тишину.

– Коммодор, температура постоянно повышается.

– Как быстро?

– Четыре градуса в минуту, и если мы в течение десяти минут не уберемся отсюда, то нам конец…

Но ловушка была идеальной. Выхода из нее не было.

Часть 2. Империя Антефаэс

Глава 1

В будуаре с золотым потолком, поддерживаемым по сторонам бронзовыми фигурами эфебов, Ноозика, Самая Красивая, придирчиво осмотрев всю себя в зеркале, пришла к выводу, что красота ее не поблекла.

Это был государственный закон, который она должна была неукоснительно выполнять – всегда оставаться самой красивой. Во Дворце с Семью Дверями малейший дефект внешности становился причиной безжалостного изгнания. Здесь могло царить только совершенство. И вот уже тысячу лет Ноозике удавалось сохранить свое превосходство.

Сейчас она лениво поправляла волосы опалового цвета. Они были уложены с необычайным изяществом и вкусом, локоны рассыпались по плечам, благоухающим амброй.

Привычным жестом Ноозика откинула волосы, как она всегда это делала на протяжении тысячелетий. Блеск ее глаз был выбран среди миллионов нюансов блеска, предложенных наукой о красоте.

– Принея! – позвала Ноозика.

В комнату танцующим шагом вошла девушка. У нес, как и у ее хозяйки, были огромные глаза без зрачков. Своей глубиной они напоминали бездонные омуты. С каждой мыслью, проносившейся в голове девушки, менялся и их цвет.

– Принести ваши драгоценности, госпожа?

– Ах! – вздохнула Ноозика. – Я хотела бы надеть золотые браслеты на лодыжки в знак своего вечного рабства. У меня сегодня плохое настроение, Принея.

– Рабства? Госпожа! – воскликнула служанка. – Как

вы можете так говорить? Все женщины Империи Семи Тысяч Планет хотели бы оказаться на вашем месте. Вот уже тысячелетие, как вы царите в сердце Господина и руководите его развлечениями. Настоящий Повелитель Империи – это вы, госпожа. Архос в этом не ошибается.

– Архос? Что он там еще придумал? Разговаривая, Принея принялась одевать Ноозику. Она

надела на нее белоснежную тогу и опоясала ее талию порфировым поясом, на котором переливались таинственно-мерцающим светом четыре темных драгоценных камня невиданной красоты.

– Архос привел Повелителю двух этих дрожащих животных, которые, кажется, живут на Таморе, планете на самом конце света. Повелитель в восторге от этих забавных существ, которые так легко умирают.

Служанка воткнула в волосы Ноозики широкий гребень и с удовольствием взглянула на результаты своей работы.

– Архос очень хочет, чтобы Повелитель охладел к вам, – продолжала она. – А вчера он приводил к нему шесть женщин со Стира. Они ужасные – черные и волосатые! А до этого были эфебы с Иксора и живые колонны с Жаспа.

Ноозика рассмеялась.

– Ты беспокоишься из-за ерунды, Принея. Это же просто развлечения, – она смотрела на служанку своими огромными сияющими глазами. – Ты была ребенком, когда Повелитель покорил Мозг. Ты не помнишь, каким мир был до этого. Тогда еще не было ни гипноза, ни игр, ни изобилия. Тогда люди воевали, старились, умирали, а еще рождались дети, и каждый год к Империи присоединялись десятки новых планет.

Она склонилась к Принее и погладила ее волосы.

– Если бы ты, малышка, знала все это, ты бы поняла, что Архос не опасней старого фокусника.

Теперь Принея принялась ухаживать за руками Ноозики. Ее пальцы были настолько тонкими, а ладонь узкой и хрупкой, что казалось, эти руки предназначены только для ношения украшений.

– Но, госпожа, я не могу не думать об интригах Архоса. Ведь если он добьется своего, мне вслед за вами придется покинуть Дворец с Семью Дверями? Что же я буду делать там, снаружи? Там такая скука, никто не работает. Делать нечего. Только и остается, что ходить на игры… Она вздохнула.

– Вы говорите, моя госпожа, что до того, как Повелитель покорил Мозг, все было совсем по-другому. А я много раз слышала, что в те времена царил хаос. Совет Семи Мудрецов уже не был в состоянии править. Тогда было так неспокойно. На далеких планетах без конца вспыхивали восстания, катастрофы следовали одна за другой, в космическом пространстве хозяйничали пираты, а на расстоянии нескольких световых лет жили варвары, от которых постоянно исходила опасность нападения. Мозг всюду навел порядок, а Повелитель дал нам изобилие, игры и мир.

Ноозика ласково улыбалась, слушая мелодичную речь своей служанки.

– Ты все хорошо понимаешь, Принея, и все-таки ты грустна, сама не зная почему.

– О нет! – возразила девушка. – Я-то как раз знаю, отчего грустна. Ваша красота служит Повелителю, он наслаждается ею. Ну а на меня никто не глядит. Когда я выхожу в город, то встречаю только понурых мужчин, погруженных в свои гипносны. Никогда ни один мужчина не взглянет на женщину, а женщина на мужчину. Все уныло бредут своей дорогой. Люди не умирают, и дети больше не нужны. Но как же это все скучно. Если мне придется покинуть Дворец, я предпочту умереть.

Она снова глубоко вздохнула, а ее бездонные глаза стали совсем синими.

– В городе ты бы стала такой же безразличной, как и другие женщины, и тоже смотрела бы свои гипносны, – Ноозика подошла к клетке, в которой спали крошечные линксы карминной масти, и выпустила их. Разбуженные животные выпорхнули из клетки и наполнили комнату нежным щебетаньем. – Видишь ли, Принея, Повелитель усыпил мир, но не спас его, как ты думаешь. Посмотри на наш Дворец. Это единственное место в Империи, где нет гипнотических аппаратов. Здесь надо двигаться, работать, следить за своей красотой, уметь нравиться другим. А ты знаешь, почему повелитель так привязался к трепещущим с Тамора, как ты сама это подметила?

– Нет, – ответила Принея, и глаза ее позеленели от любопытства, – не знаю.

– Потому… – Ноозика наклонилась к служанке и чуть понизила голос, – потому… что они легко умирают. Мозг, конечно, мог бы сделать их, как и нас, бессмертными. Но тогда бы они надоели Повелителю. И ему бы стало скучно.

– Да, конечно, – согласилась Принея. – Но как-то не хочется думать, что все это будет длиться и длиться. Я верю, что однажды Мозг найдет новый чудесный способ развлечь всех. Такой способ, что я даже не могу себе представить.

Глаза Принеи засверкали огнем и, казалось, могли осветить этот несуществующий мир, придуманный ею. Она улыбнулась.

– Не надейся на это, – сухо сказала ей Ноозика. – Повелитель никогда не попросит ничего подобного у Мозга. Он счастлив, потому что могуществен. Другого счастья ему не надо. Когда он в гипноснах появляется перед народом, он разукрашен в такие цвета, что эти несчастные принимают его за Бога. А чтобы их еще больше убедить в этом, Повелитель напоминает им о несчастьях прошлых веков.

Ноозика взяла в руки гиперлиру и резко ударила по струнам, раздался пронзительный стонущий звук.

– Видишь ли, Принея, в моем бесконечном терпении есть смысл. Здесь, во Дворце, ни один человек не способен желать ничего, кроме этой застывшей вечности. Те, кто знает, что к чему, как например, Архос, думают только о том, как сохранить свое место. Живущие в городе довольствуются гипноснами и играми. На других планетах так же слепо подчиняются общим законам, и никакая эволюция там невозможна. – Глаза Принеи были похожи на расплавленное олово, когда оно выливается из тигеля. – Я терпеливо жду, Принея, своей минуты. Однажды я дам команду Мозгу, уж не знаю, будет ли это для него благом или нет, но я вырву Вселенную из ее сна. Нужно сделать так, чтобы мы перестали вариться в собственном соку и начали созидать.

Трепещущая чахла от пожирающего ее жара, а Феакс, склонившись над ней, внимательно наблюдал за ее муками. Это был высокий худощавый мужчина с тонкими руками. Он, единственный в Империи, имел глаза со зрачками, Цвет которых никогда не менялся. Его мысли не должен был читать никто.

– Ты действительно страдаешь, – сказал он, обращаясь к животному.

Он покрыл ее тело легким одеялом. В глазах Трепещущей, красных от жара, появилось смутное выражение благодарности. Через несколько секунд ее дыхание стало легче.

– Архос, – сказал Феакс, – принесите мне бинт и порошок с Курада. Это животное страдает от пневмонии, я сейчас сделаю компресс. Если это не поможет, придется делать прокол.

Он выпрямился.

– Поторопитесь, Архос. Я очень привязан к нему, и мне трудно будет успокоиться, если оно исчезнет.

Затянутый в свой придворный мундир, единственным украшением которого были четыре выточенные из серебра пуговицы, Архос стоял, вытянувшись.

– Что такое? – удивился Феакс. – Что случилось? Ты хочешь мне что-нибудь сказать, Архос?

Вид у Архоса был смущенный, он неуверенно переступал с ноги на ногу.

– Я принес вам, Повелитель, плохую весть. Глаза Феакса вспыхнули.

– Говори!

– В это трудно поверить, – бормотал Архос, нервно жестикулируя. – Это…

– Прекрати свои разглагольствования! – воскликнул Феакс. – Переходи к делу!

– Это произошло на Гмуре, на расстоянии семидесяти двух световых лет отсюда, десять минут тому назад. Два гипера-Т столкнулись на скорости двадцать пять тысяч километров в час… Триста тысяч жертв…

– Два гипера-Т? Ты проверил это сообщение? С тех пор, как Мозг взял на себя управление движением, такого не случалось ни разу.

– Я все проверил, Повелитель… И это еще не все… Феакс гневно взглянул на него.

– Что же ты молчишь?

– Поле, изолирующее диких гигантских урвалов на планете Тиор-2, исчезло. Они вырвались на свободу и разрушают все вокруг. Центр космической связи Тиора молчит.

Феакс недоверчиво и очень внимательно глядел на своего собеседника.

– Архос?

–_Да, Повелитель.

– Ты случайно не начал смотреть гипнотические сны?

– О нет, Повелитель! – взволнованно возразил Архос.

Прошу вас, пойдемте со мной на Центральный пункт Мозга и вы все сможете проверить сами. Я не знаю, что и подумать. Видимо, Мозг болен.

Лицо Феакса побледнело.

– Ты говоришь, Мозг болен?!

Оцепеневший от страха перед яростью Повелителя, Архос мог только кивнуть головой. Но Феакс не взорвался гневом. Напротив, он успокаивающе похлопал Архоса по плечу.

– Ну-ну, не будем драматизировать события, Архос.

Конечно, это тоже может произойти. А может быть, там окажется нечто такое, что нас развлечет, а то я начинаю скучать…

Ноозика, наигравшись с линксами, водворяла их назад в клетку. В это время в комнату почти вбежала взволнованная Принея. Щеки ее раскраснелись.

– Госпожа! – начала она, едва переводя дыхание. – Повелитель хочет вас видеть. Там такое происходит, такое происходит…

Она понизила голос.

– Он ждет вас на Центральном пульте управления Мозгом… Может быть, пришел день, о котором вы мечтали, госпожа?

Феакс разглядывал Ноозику. Это было удивительно, но каждый раз, встречая ее, он поражался ее красоте. И долго не мог оторваться, любуясь вечной молодостью, изяществом, грацией Ноозики. Но сегодня он не позволил себе долго наслаждаться ее красотой. Оторвав восторженный взгляд от лица девушки, он жестом указал на дверь, за которой крутились миллионы запоминающих кассет.

– Входи скорее, Ноозика. Я не хотел бы лишить тебя этого единственного в своем роде спектакля.

– Невероятно, – в голосе ее звучала ирония, – неужели за этой дверью может что-то происходить?

Когда девушка вошла в комнату, лицо Архоса сделалось каменным. При встречах с ней ему приходилось держать себя в узде, чтобы не выразить ненароком той ненависти,

которую он испытывал к Самой Красивой. Архос искренне не понимал, зачем Повелитель привлекал эту ничтожную личность к тем невероятным событиям, которые происходили в Империи.

– Повелитель, – обратился он к Феаксу, желая отвлечь его внимание от Ноозики, – разразилось еще одно бедствие, на этот раз на планете Гирос. Гипнотические аппараты все до одного вышли из строя. Там разразился бунт!

Немного помолчав, дав уложиться новой информации в голове Феакса, он неуверенно продолжил:

– Создается впечатление, что болезнь Мозга прогрессирует. Вначале была затронута лишь ничтожная часть четвертого сектора, но болезнь стала захватывать все большие участки. Хотя в других секторах все пока нормально.

Ноозика повернулась к Феаксу:

– Так Мозг болен?

Ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы скрыть то удовольствие, которое вызвала эта новость. К счастью, Феакс, занятый своими мыслями, не смотрел в это время на нее.

– Это ужасно, – она попыталась придать своей интонации беспокойство.

– Слово "ужасно" здесь не подходит, – успокоил ее Феакс, не заметивший фальши, – задета только небольшая часть Мозга, которая скоро будет нейтрализована.

– Но, – как можно равнодушнее спросила Ноозика, – вы уже выяснили, что вызвало эту болезнь?

– Пока нет, – Феакс задумался. – О бактериологическом заражении нечего и говорить, если иметь в виду принятые предосторожности.

– Может быть, это сделал кто-то специально? – с сомнением в голосе спросила Ноозика. – Например, те граждане, которые решили покончить с Мозгом?

Феакс расхохотался.

– Это невозможно, моя дорогая. Разум наших подданных отрегулирован таким образом, что никому из них даже в голову не могла прийти подобная мысль.

– Да, конечно, – согласилась Ноозика. Потом, поколебавшись, спросила: – Но тогда, может быть, это кто-то чужой?

Она произнесла это фразу с сомнением, сама не очень-то веря в такую возможность.

– Об этом не может быть и речи, Ноозика. Ты же знаешь, что мы очистили все планетарные системы на несколько тысяч парсеков от границ Империи. И если бы вдруг возникла настолько могущественная сила, которая могла бы причинить вред Мозгу с такого большого расстояния, мы бы непременно о ней узнали. – Продолжая объяснять, он обнял Ноозику и повел в зал, где мерцали гигантские экраны. – Сейчас мы все выясним. Мы уже начали телепоиск.

– Повелитель, посмотрите! – услышали они крик Архоса, пришедшего сюда раньше. – Это чужие! Они напали на Мозг!

Все бросились к экрану, на который показывал Архос.

– Вот их корабль… – Архос внимательно рассматривал изображение. – Примитивный корабль… Повелитель, это варвары!

– Невозможно! – воскликнул Феакс. – Варвары давно покорены!

– Да, невероятно, – Архос был потрясен. – Это чужие варвары. Значит, они пересекли Большой Барьер?!

Феакс потряс головой, не веря своим глазам.

– Посмотрите, кажется, на их корабле написано название, – он увеличил изображение и включил автоматический переводчик, – "Алкиноос".

Еще более пораженный, он посмотрел на Ноозику, но не увидел ее.

– "Алкиноос"! Вы видите, "Алкиноос"?! Но это же… Это легендарное имя выходит из самых глубин нашей истории.

Ноозика никогда не видела Повелителя столь взволнованным. Он потерял контроль над собой, его рука нервно теребила край позолоченной урлы, в которую он был одет.

– "Алкиноос"… – в задумчивости повторял он. – Значит, это варвары, не принадлежащие Империи Антефаэс, и все-таки они люди!

Увеличенное до предела изображение показывало теперь людей, которые, сидя у костров, готовили себе пищу.

– Они питаются нашим Мозгом! – констатировал Феакс прерывающимся от возмущения голосом. Ярость охватила его. – Но откуда же они взялись?

– Я, кажется, догадываюсь, Повелитель, – взял на себя смелость вмешаться Архос. – Думаю, что это потомки одного из наших экипажей, потерпевших крушение в те времена, когда миром еще не управлял Мозг и наши корабли терялись в пространстве. Они, должно быть, размножились там, по другую сторону Большого Барьера. От отца к сыну передавались наши легенды, и мало-помалу они научились жить снова.

Феакс не отрывал глаз от изображения на экране.

– Их корабль не настолько мощный, чтобы пересечь Большой Барьер, – сказал он. – Но тем не менее они могли появиться только оттуда, иначе наши детекторы сработали бы.

Повелитель понемногу приходил в себя. Он уже разглядывал изображение с любопытством палеонтолога.

– Просто удивительно, какими они остались примитивными, – буркнул он.

– Не такими уж и примитивными, как кажется с первого взгляда, – возразил Архос. – Посмотрите!

Он перенес изображение.

– Эти следуют по линии пластинок. Они их исследуют, и, по-моему, не так уж далеки от того, чтобы все понять.

– Но, – Ноозика с большим трудом скрывала охватившее ее возбуждение, – что вы собираетесь сделать с этими существами?

Феакс оторопело взглянул на нее. Этот невинный вопрос страшно удивил его.

– Дорогая моя, здесь нет никакой проблемы. Не бойся. Мы нейтрализуем больную часть мозга, стерилизуем затронутые области. А варваров мы, разумеется, уничтожим.

– Не вступая с ними в контакт? – спросила Ноозика обреченно.

– Дорогая, они так примитивны. Я не думаю, что они представляют какой-то научный интерес, – ответил Феакс.

– Но эти люди могли бы сообщить нам, откуда они при-были, – продолжала настаивать девушка. – Это позволило бы нам нейтрализовать их планету.

Феакс задумался.

– Нет, это ни к чему, – сказал он твердо. – Их мог забросить сюда только какой-то невероятный случай. А такое случается лишь раз в несколько тысячелетий. Я считаю, их надо уничтожить, и как можно скорее.

Ноозика приблизилась к экрану. Ей было необычайно интересно наблюдать за этими людьми, пришедшими из неведомой дали. Как они отличались от жителей Антефаэса! Особое впечатление производили на девушку их сила, энергия.

– И все-таки, Повелитель, мне кажется, было бы интересно изучить этих людей. Они ведут себя как господа, а не как слуги. Посмотрите, как уверенно они действуют.

На губах Феакса появилась многозначительная улыбка.

– У вас светлый ум, моя дорогая. Эти существа, действительно, независимы, автономны. Именно поэтому я и не оставлю им ни малейшего шанса!

Архос молча согласно кивал головой. Не считая нужным больше прятать свои чувства, Ноозика встала и, не скрывая неудовольствия, удалилась.