Текст книги "Каллаген"

Глава 16

Предстояло пройти мили две, чтобы отыскать то место, где прятался от индейцев отряд Спрага. Каллаген надеялся, что они могут ему чем-то помочь. Если на него нападут раньше того, как он доберется до них, начнется стрельба, и они в случае чего прикроют его огнем. Он располагал только сведениями Гаррика о том, что они находятся где-то у основания пика, который маячил впереди. Только бы они не ушли раньше времени!

Теперь он видел далеко. Небо стало серым, последняя звезда, похожая на далекий, слабый луч прожектора, погасла.

Ни единого звука, только топот копыт… Он преодолевал расстояние, легко держась в седле и помогая лошади скакать галопом. В левой руке он держал поводья, в правой – револьвер.

Он проехал с полмили, но по-прежнему ничего и никого. Пик все так же высоко поднимался над окружавшей местностью, круто спускаясь у основания.

Он продолжал ехать; вот уже позади осталась миля. У него пересохло во рту, а сердце продолжало отчаянно биться. Он пустил коня шагом, направляя его без лишних движений, стараясь огибать впадины и ямы, где могли залечь индейцы. Нужно преодолеть еще милю. Должно быть, теперь уже скоро.

Местность все так же хорошо просматривалась со всех сторон. Он взглянул на подножие горы, на скалы внизу. Сколько времени понадобится, чтобы покрыть это расстояние, если ему придется спасаться бегством? Три минуты? Четыре?

Поверхность впереди выглядела почти ровной, только где-то на последней четверти мили пути виднелся какой-то пологий склон.

Казалось, что лошадь, как и он, слегка напряглась, глядя вперед, – поднимала уши и раздувала ноздри.

– Все в порядке, парень, – тихо успокаивал Каллаген. – Мы оба знаем это. Когда я попрошу тебя лететь стрелой… будь готов.

Снова, как и минувшей ночью, они поднимались из пустыни. Только что она была безмолвна, но в следующий миг ожила. И причиной тому были лошадь и… всадники. Ранние солнечные лучи заиграли на стволе винтовки…

Он огляделся вокруг. Один, два… четыре – он увидел их: десять индейцев бежали в его сторону.

Только у двоих были винтовки, у нескольких – стрелы, а остальные, должно быть, были вооружены только дубинками. Четверо подкрадывались к нему слева, двое – справа, трое спереди, и один все еще пребывал на некотором расстоянии, тоже справа. Это было откровенным заманиванием его в ловушку.

– Угу, – произнес Каллаген, – я не клюну на эту удочку.

И он развернул лошадь прямо к этой ловушке, проехал шагом около двадцати ярдов, а потом резко повернул влево и пришпорил коня. Лошадь в прыжке оторвалась от земли и бросилась вперед. В тот самый миг Каллаген выстрелил в индейца, находившегося ближе всех. Тот споткнулся и упал на колени. Слева прогремел ружейный выстрел, стрела ударилась о седло, и в ту же минуту индейцы окружили его. Один бросил в Каллагена дубинку, но она просвистела мимо в нескольких дюймах; другой вцепился в ногу и попытался проткнуть ее ножом, но не рассчитал удар и уткнулся в песок. Еще один подкрался к лошади сзади и набросился на него. Каллаген ударил того локтем в бедро, но сильные руки обхватили его за плечи, легли на горло.

Испуганная лошадь вышла из-под контроля и, неуправляемая, помчалась вперед что было сил. Каллаген, как-то исхитрившись, вытащил револьвер и спустил курок.

Последовал тяжелый толчок, и он почувствовал, что рука, сдавившая его горло, слабеет. Каллаген слегка повернул револьвер и снова нажал на спуск. Он услышал тяжелый хрип, рука вокруг шеи разжалась, и индеец упал.

Откуда ни возьмись появились еще двое. Каллаген увернулся от них и помчался к скалам. За спиной он слышал выстрелы, а потом из-за скал вышли еще два индейца, как раз в том месте, где по его предположениям должен был находиться отряд Спрага. Неожиданно за скалами прогремел оружейный выстрел, и один из вышедших упал. Другой попятился назад, а потом набросился на Каллагена. Вместо того чтобы попытаться объехать их, Каллаген направил лошадь прямо на оставшегося индейца: из-под копыт раздался пронзительный крик.

В следующий момент он взлетел наверх и очутился среди скал, увидев впереди какое-то голубое пятно. Лошадь преодолела последний круг и остановилась в тупике, где и в самом деле скрывались солдаты Спрага.

Каллаген соскочил с седла. Одного мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он подоспел вовремя.

Спраг полусидел, опершись о камень, его лицо посерело от боли и истощения. Трое других были ранены. Наспех сделанная окровавленная повязка стягивала голову одного из них, у другого на ноге были наложены самодельные шины. Всех солдат он нашел в отчаянном состоянии.

Каллаген оглянулся назад, на пустыню.

Преследователи ушли. Только на песке распласталось тело одного из них. Другие исчезли, как будто их вообще здесь никогда не было.

Каллаген отцепил от седла флягу с водой.

– Я подумал, что твои ребята захотят пить, – в волнении сказал он.

Первому он протянул флягу Спрагу. Тот взял ее дрожащими руками и сделал всего один глоток.

– Остальное отдай им, – прохрипел Спраг.

Фляга медленно переходила из рук в руки.

– Пейте понемногу, – предупредил Каллаген. – Сейчас для вас слишком много воды так же плохо, может, даже хуже, чем без нее.

После того как все утолили жажду, Каллаген, присев, спросил:

– Сколько времени прошло, как вы тут?

– Мы были без воды два дня и две ночи, – отозвался один из отряда. – Они увели наших лошадей и окружили нас. Ты появился как раз вовремя.

– Нам придется без промедления трогаться в путь. Скоро их будет здесь еще больше.

– Мы не в форме, – ответил Спраг.

– Примерно в миле отсюда, к югу, есть родник. Там мы сможем еще попить, немного переждать и снова попить. Потом, если с вами все будет в порядке, мы двинемся дальше, сэр.

– Есть какие-нибудь новости от майора Сайкса? – спросил Спраг.

– Нет, сэр. Вряд ли ему известно о том, что здесь происходит, поскольку некому было сообщить. – Каллаген рассказал о платформе и о том, что с ними со всеми случилось за это время. – Дэлавер находится сейчас в Марл-Спрингс, – добавил он, – а также еще один ваш человек по имени Гаррик.

Он снова пустил по кругу свою флягу с водой, и каждый сделал по одному осторожному глотку. Солдаты немного взбодрились и начали пристегивать ремни, натягивая сапоги, собираясь в путь. Никто не горел особым желанием идти, еще не придя в себя, но никто не хотел и оставаться здесь.

Каллаген присел и изобразил на песке предстоящий им путь.

– Вот здесь мы находимся, – объяснил он. – А вот где-то здесь родник, примерно в миле отсюда. Мы должны попасть туда и наполнить фляги. На юго-запад от водного источника – Кат-Спрингс, до которого еще две мили. Мне кажется, мы со всем успешно справимся. Но нам придется, может быть, вступить в бой.

– Есть еще одна сложность, сержант, – начал Спраг. – У нас кончаются патроны.

– Я везу с собой сотню, – ответил Каллаген. – Мои не подходят к вашим винтовкам. Поэтому я захватил с собой патроны для вашего оружия, но, боюсь, их придется не больше чем по пяти на каждого.

– Это все же больше, чем у нас осталось, – ответил Спраг. – У двоих вообще уже ничего нет. Сомневаюсь, что у нас на всех больше тридцати патронов… я имею в виду, для винтовок.

Он с трудом приподнялся.

– Бьюмис, ты, Каллаген, Уилмот и Айсбэл – лучшие мои стрелки. Я хочу, чтобы у каждого из вас было по десять патронов.

– Мерсер стреляет так же хорошо, как и я, может, еще лучше, – сказал Бьюмис. – Он уже участвовал в сражении на пути в Миннесоту.

– Ладно, Мерсер тоже. Другие разделят весь багаж между собой и понесут его, а вы освобождаетесь от всего, чтобы стрелять. – Спраг обвел всех взглядом и остановился на Каллагене. – Сержант, нам понадобится ваша лошадь. Она сможет везти двоих?

– Да, сэр.

– Двое солдат не могут идти, поэтому они должны поехать верхом. Как скоро мы выходим, сержант?

– Прямо сейчас, сэр. Еще прохладно. Мне кажется, мы сможем добраться до первого родника, прежде чем наступит жара, а если повезет, то и до второго. Нам лучше переждать жару там – мы сможем соорудить навес, используя наше обмундирование, сэр. -

Каллаген шел впереди с винтовкой в руке, а Бьюмис и Мерсер следовали за ним. Затем двигались раненые на вороном, следующими были те, кто нес багаж, а Уилмот и Айсбэл прикрывали колонну сзади. Спраг шел рядом с Каллагеном, прихрамывая на раненую ногу. В пути они не встретили ни одного индейца.

У родника они также никого не обнаружили, хотя и заметили свежие следы от мокасин. Они наполнили фляги и спустя час снова отправились в путь, медленно продвигаясь в Кат-Спрингс и не встретив ни одного индейца. К тому времени как они добрались туда, индейцы словно испарились. Это была приятная новость.

Оглядываясь по сторонам, Каллаген думал о том, что никогда еще не видел солдат такими грязными и усталыми.

– Мы будем держать лошадь поближе к себе, – предложил он Спрагу. – Если индейцы попытаются до нее добраться, то только тогда раскроем свои карты.

На смену знойному дню спустилась звездная ночь. В небе ярко светили звезды, в пустыне было тихо. После того как были сварены суп и кофе, они затушили костер и прилегли отдохнуть.

Родник прокладывал себе дорогу между гранитными камнями, которые могли в случае необходимости послужить укрытием. Впереди за низким холмом протекал еще один источник.

Каллаген немного вздремнул на привале, а когда встал, тотчас проверил двух часовых и разрешил одному из них отдохнуть. Он потрогал кофейник, находящийся рядом с углями: тот еще был горячим.

Каллаген налил кофе, отошел от костра и сел, прислонившись спиной к камню.

– Ты что-нибудь слышал? – задал он вопрос Мерсеру, который сидел рядом.

– Нет… я ничего подозрительного не слышал, но у меня такое чувство, что они где-то здесь, рядом.

– Да, и я так думаю, – согласился Каллаген, прихлебывая кофе. – Чем ты занимался в Миннесоте, Мерсер?

– Работал на мельнице разнорабочим. Потом держал лавку и неплохо зарабатывал на муке второго сорта до тех пор, пока не началась эта резня. Малыш Кроу отправился утром в церковь, напялив на себя плохую одежонку белого человека, а потом вернулся домой и раскрасил себя красками, как это делали индейцы племени сиу… Они вернулись и перебили почти всех в округе… Они, считайте, уничтожили и меня, сержант, сгребли все, что у меня было, и сожгли. К счастью, мы с женой после церкви задержались у Ларсонсов, а то бы и нам досталось.

– Твоя жена сейчас в Миннесоте?

– Нет. Индейцы напугали ее до смерти. Она вернулась на Восток, откуда приехала, а я записался в армию. Это случилось несколько лет назад. С тех пор я не видел ее и не получил от нее никакой весточки.

– Да, трудно тебе пришлось.

– Я бы сказал не так, сержант. Женщине следует находиться рядом с мужчиной, и так поступают многие. Проблема состоит в том, что я женился на девушке, которая никогда не уезжала далеко от своей матери, и жизнь в пограничной зоне не для нее. Я не осуждаю ее, вовсе нет. Я привез ее в непривычный для нее мир. А меня всегда привлекала жизнь на границе Иллинойса и Миссури, я не знал ничего другого.

Помолчав, он продолжил:

– Мне бы хотелось вернуться. Хотелось бы порвать с армией и отыскать золото, о котором ходит так много слухов. Я бы хотел вернуться назад и показать своей жене, на что я способен. Она всегда ставила мне в пример своих богатых и знатных друзей. У меня же никогда не было много денег, но думаю, ради них могу пуститься во все тяжкие, как любой другой нормальный человек. Интересно, как некоторые, выросшие на беконе и фасоли, смогли бы жить, как я. У меня был отличный маленький магазинчик, когда ворвались эти проклятые индейцы. Мы вроде всегда с ними ладили, и я мог бы поклясться, что они старались добиться моего расположения. Я бы мог даже поспорить, что они никогда не поднимут руку на меня.

– Когда южноамериканские индейцы встают на тропу войны, для них все враги равны и они ни для кого не делают исключения, – заметил Каллаген.

Он пересел в тень и задумался. Мерсер хороший человек и солдат, но он такой же, как и все, включая его самого: он тоже думал о золоте.

В тот самый момент в его голове будто что-то щелкнуло, и он ясно увидел перед собой ту карту. Видел крестик, который мог обозначать пик, а цепочкой, вероятно, был нанесен на карту кряж. Он поспешно сделал глоток кофе.

Теперь Каллаген был почти уверен, что находится в одном из мест, отмеченных на карте. Это место располагалось где-то поблизости от реки Золотых Песков.

Не многое было нанесено на карту, но утром… да, утром, когда оно наступит, он попристальнее осмотрится вокруг.

Он не мог объяснить, почему в него вселилась такая уверенность, но вдруг он сделал неожиданное открытие: он находится как раз на том месте, с которого рисовали ту загадочную карту.

Река должна находиться где-то поблизости. Вероятно, к северу отсюда.

Он допил кофе и выбросил осадок в угли.

Глава 17

Мелинда проснулась оттого, что внезапно услышала выстрел. И почему-то сразу подумала о Морте.

Она мигом вскочила с кровати и начала одеваться. Комната была разделена пополам занавеской: в одной половине разместились Мелинда и тетя Мэдж, а в другой хранились продукты и боеприпасы. Сержант Мак-Броуди, проявляя заботу, выставил охрану у входной двери.

Тетя Мэдж тоже проснулась.

– Думаешь, это возвращается Каллаген? Слишком рано, дорогая. Ему потребуется несколько дней, чтобы отыскать отряд, и хотя бы день для того, чтобы вернуться. Это не может быть он.

– Думаю, что так.

Тетя переубедила Мелинду, но в ней все-таки теплилась надежда на то, что это возвратился Морт. Индейцы, конечно, попытаются помешать, поэтому стрельба неизбежна.

Через минуту послышался второй выстрел, а за ним последовал и третий. Выстрелы звучали ближе… вернее, теперь уже рядом.

Тетя Мэдж одевалась.

– Я приготовлю парням кофе, – спокойно сказала она. – Он им сейчас просто необходим.

Мелинда открыла дверь и вышла на улицу. На земле неуклюже растянулся солдат, над ним склонился Ридж. Он поднял на нее глаза.

– Это Сэмпсон, мэм. Он шел по двору, а какой-то меткий индеец попал в него.

– Он убил его?

– Да, мэм, но это еще не все. Спенсер ночью дезертировал в пустыню, а вместе с ним, прихватив с собой четырех лошадей, Уайли и Чемпион.

– Вы имеете в виду, что они все сбежали?

Мак-Броуди, который только что подошел к ним, ответил на ее вопрос:

– Мы не слышали никакой стрельбы. Должно быть, дезертиры нашли какое-то место, откуда индейцы не могли следить за ними, или им просто повезло. В любом случае они исчезли, Сэмпсон мертв, и наши силы сократились наполовину. Гаррик еще очень слаб и не может даже стоять в карауле, а Саттона свалила с ног лихорадка. Только я и Дэлавер… все, кто остался у нас.

Ридж взглянул на него.

– А я? А Беккер?

– Вы штатские, а мы здесь, чтобы вас защищать.

– И при этом штатские лишили вас супа, – заметил Ридж. – Когда начнется стрельба, посмотрите, на что способны штатские… прошу прощения, мэм, – закончил Ридж, глядя на Мелинду.

– Я умею стрелять, – тихо сказала она, – хотя я и гражданское лицо, я – дитя армии, поэтому буду целиком в вашем распоряжении. И тетя Мэдж тоже.

Женщины возились у костра, остальные держались у стены редута, стараясь подальше уйти от центра лагеря, самого опасного в случае обстрела места. Беккер с винтовкой в правой руке неотрывно наблюдал за вершиной.

– Сержант, – неожиданно обратилась Мелинда к Мак-Броуди, – вы были знакомы с Морти Каллагеном еще в Ирландии?

– Нет, мэм, я только слышал о нем. Тогда его звали О'Каллаган. А я заметил, что он теперь в своем имени вместо «а» пишет «е». Такое случается только тогда, когда какой-нибудь служащий неправильно напишет имя человека.

Во все времена имена менялись. Многие Саттоны или Честеры поначалу были ирландцами, как и Пэдди, что стало теперь именем нарицательным. С тех пор как человек получил фамилию, вряд ли найдется хоть один, у кого она на протяжении всей его жизни не претерпела бы изменений.

«Мак» в моей фамилии обозначает мою принадлежность к роду отца, равно как «Фитц», только «Фитц» не ирландского происхождения, а нормандского. Если человек не является выходцем из старого рода, он принимает фамилию клана.

Когда Мак-Броуди садился на любимого конька, то мог говорить до бесконечности.

– А теперь о Морте. Его настоящая фамилия – О'Каллаган, его отец был предводителем клана, уходящего корнями в историю, насчитывающую несколько сотен лет. Ирландцы были воинственным народом и могли победить британцев уже сто раз, если бы прекратили воевать между собой, но они не в состоянии были забыть древнюю вражду, обращались за помощью даже к датчанам; и это были тяжелые для них дни.

– Вы знаете многие факты своей истории, сержант, – сказала Мелинда.

– Не больше, чем любой другой ирландец, но не так много, как знает Морт. Как и многие другие науки, история любого народа познавалась тайно в темноте у изгороди или у старых каменных стен. Это была наша единственная школа, да и та запрещалась, если о ней становилось известно защитникам порядка, сильным мира сего.

Члены семьи О'Каллаганов теперь стали «гадкими утятами», вылетевшими из родного гнезда на войну во Франции, Австрии или Испании, и таких семей по всей Ирландии было много. Иногда сыновья возвращались, зачастую умирали на чужбине, иногда женились и оставались за границей; вероятно, Морт тоже поступит так.

– Почему вы так думаете?

Мак-Броуди лукаво подмигнул Мелинде.

– О мэм, вы не обманете меня! Я видел выражение ваших глаз, когда вы провожали его! Будьте уверены, если он вернется на родину, то ни с кем другим, только с вами.

День тянулся медленно. Солнце палило. Ни ветерка. Лошади беспокоились, стремясь вырваться из загона и пощипать траву, но, как и люди, не осмеливались рисковать. Дважды пули залетали на территорию лагеря, а один раз стрела порвала рукав Риджа, когда тот направился к домику.

– Меня беспокоит Мак-Дональд, – сказала тетя Мэдж, – похоже, он станет меня разыскивать.

– Нет, – ответила Мелинда. – Думаю, он достаточно умен, чтобы оставаться дома и ждать.

Беккер помыл лошадей, ожидая, пока резервуар наполнится водой. Ему пришлось ждать долго, поскольку вода капала медленно. В лагере оставалось все меньше продуктов. Уайли и Чемпион умудрились унести с собой недельный запас.

– Если бы мне удалось подстрелить хотя бы одного из них! – в сердцах сетовал Ридж.

– Они не дураки, – сдержанно ответил Беккер. – И явились сюда вовсе не для того, чтобы стать мишенью для пуль.

Вокруг все словно вымерло, лишь струились в воздухе поднимающиеся от песка тепловые волны да жужжали одинокие пчелы, усиливающие ощущение гнетущей жары.

В каменной хижине было прохладней. Гаррик открыл глаза, когда Мелинда подошла к его ложу.

– Есть новости о лейтенанте Спраге и остальных?

– Нет.

Он на мгновение прикрыл глаза. Гаррик был очень молод, лицо его осунулось от боли и страдания.

– Им было тяжело… очень тяжело.

– Каллаген пошел к ним на выручку. Он взял с собой воду.

Ридж принес раненому чашку бульона.

– Хотите покормить его, мисс? Ему нужно восстановить силы.

– Конечно.

Ридж стоял в тени прямо за дверью и смотрел на северо-восток.

– Как тихо! – сказал он. – В любом случае они будут возвращаться ночью.

– У них получится, Джонни, как ты думаешь?

Он пожал плечами.

– Вы говорили, что знаете армейскую жизнь, значит, вы должны понимать, что всякое может случиться. Одни возвращаются, другие – никогда. – Он помолчал. – Похоже, скоро мы получим известие из лагеря Кэйди. Лейтенант Спраг должен вернуться сюда, а Сайкс не такой человек, чтобы смириться с этим. До меня дошли слухи, что майор лезет в драку.

В десяти милях на восток у Мексиканского ручья расположились весьма довольные проведенной операцией Керт Уайли, Чемпион и Спенсер.

– Ты был прав, Чемп, – сказал Уайли. – Тем индейцам форт нужен гораздо больше, чем мы сами. Главное, теперь мы свободны.

– Похоже, что так.

Чемпион казался более знающим человеком и менее оптимистично настроенным. Индейцы хотели, чтобы как можно меньше людей оставалось в лагере, и Чемпион был уверен, что это была одна из причин, почему они позволили им уйти оттуда. Он не сомневался и в другом: если они решат вернуться назад в лагерь Кэйди или пойти навстречу Спрагу, их тут же атакуют. Поэтому выбора не было: их путь лежал на восток, через долину, а эта дорога не представляла никакой опасности.

– Поживем, увидим, – добавил он.

Спенсер покончил со службой в армии, именно этого ему и хотелось. У него был интеллект ниже среднего, поэтому он так охотно слушал бойкие, развязные речи Уайли.

Возможность найти золото была привлекательна, и перед ней он не в силах был устоять. Ему не нравилась жесткая дисциплина в Марл-Спрингс, как не нравился и сам сержант Мак-Броуди – ворчливый, не лишенный здравого смысла человек. Спенсер был доволен, что они сбежали и от него.

– Если удастся, надо разыскать Каллагена, – сказал Уайли. – Могу спорить на последний доллар, что у него есть копия той карты. Так думал Крокер, а у него были причины думать так.

– Ты должен был получить копию от Эллисона.

– Это оказалось не так-то просто. – Уайли не стал дальше развивать эту тему, а Чемпион не настаивал.

Чемпион огляделся вокруг. На восток тянулся пологий склон Колумбийской горы, местами покрытый кедровником и редкими соснами. Он сужался к северу, образуя седловину, откуда можно было попасть в Золотую долину. Отпив немного воды из ручья, Чемпион поднялся, вытирая рот.

– Какой толк торчать здесь, – недовольно сказал он. – Индейцы могут и передумать.

Все трое сели верхом на лошадей. Чемпион прокладывал путь через седловину к бассейну реки, который находился по ту сторону гор. В нескольких милях от них на фоне неба четко вырисовывались гора Тейбл и Твин-Батс. Чемпион недоверчиво смотрел на плоские вершины гор. Сами горы поднимались вверх больше чем на тысячу футов, являясь самой высокой точкой здесь в радиусе нескольких миль. Индейцы, очевидно, вели наблюдение именно оттуда.

Чемпион слонялся без работы, когда встретился с Уайли. До этого он некоторое время работал с пиутами, угоняя лошадей с ранчо и переправляя их в Неваду для продажи. Наворовав лошадей в Неваде, продавал их в Калифорнии. Тот факт, что ему были известны места незаконных сборищ, и привел к нему Уайли.

Уайли был наслышан о Хостиф-Спрингс, но ему хотелось узнать как можно больше о местечке, где процветало конокрадство. В свою очередь, Чемпион, едва только спустил последние деньги, вырученные от продажи ворованных лошадей, проведал, что информацию, которой он обладал, хочет заполучить какой-то человек. Он назначил свою сумму, а когда пронюхал, в чем состояла суть дела, вступил в сделку.

Ему не нравился Уайли. Он мог не обращать внимание на тупоголового верзилу Спенсера, но Уайли он должен был остерегаться, как гремучей змеи. Но где-нибудь в пути – он подкараулит момент – все, чем они будут располагать, перейдет к Чемпиону. Каким образом, он пока и сам не знал, пусть это ему подскажет Господь Бог.

Чемпион прикидывал свои возможности, и кое-что уже теперь говорило в его пользу. Он лучше обращался с винтовкой, чем думал Уайли; он мог так же метко бросать нож, как и стрелять. Более того, прекрасно понимая, что ищет Уайли, он, вполне вероятно, больше знал об этом, чем сам Уайли. Уайли был уклончив в ответах и ничего определенного ему не рассказывал, только ссужал Чемпиона деньгами и кормил обещаниями. Но Эллисон любил поговорить, когда представлялся случай, а Чемпион оказался внимательным слушателем.

Чемпион узнал за свою жизнь немало историй – все их знали. Ему и раньше доводилось слышать таинственный рассказ о Золотой реке, но этот случай был совсем особенный. Однажды ночью после очередного грабительского набега на ранчо, притворившись, что спит, он подслушал разговор индейцев.

Они говорили о том, как когда-то давно их праотцами были убиты какие-то белые люди. Среди их вещей нашли золото. Индейцы считали, что это золото взято из пещеры, где протекала река. Если им верить, то убитые были не испанцами, а французами, и двое из них исчезли. Эту историю тогда вспомнили потому, что один индеец сказал, будто они находятся рядом с этим местом.

С тех пор десятки фальшивых карт продавались наивным покупателям. Но одно слово Эллисона послужило Чемпиону намеком; это слово не имело бы никакого значения, если не знать место расположения пещеры. С того самого момента у Чемпиона пропали все сомнения.

Существовала карта Эллисона, и, скорее всего, она осталась у Каллагена – либо она сама, либо ее копия. Похоже, Уайли тоже запомнил это.

Бассейн, куда они въехали, ничем не привлекал. Застывшие стены гор, редкие деревья джошуа, а на востоке два торца, словно часовые, стояли перед входом в глубокое ущелье, что открывалось в широкую долину.

Чемпион не видел следов, но это место вселяло тревогу. Казалось, гора Тейбл стремилась преградить путь с одной стороны. На юге тянулось высокое плато горы Провидения, каньон Дикая Лошадь, неровная местность с глубоким ущельем… Он никогда не ездил тут прежде верхом.

Перед ними предстал ручей. Чемпион осмотрел местность, окинув взглядом окружившие их горы. Ему было явно не по себе.

– Не нравится мне все это, – сказал он Уайли. – Что-то здесь не так.

– Ты что-то заприметил? – подозрительно спросил Уайли. – Я в жизни не видел более пустынного места. Но это вовсе не приблизило нас ни к Каллагену, ни к его карте!

– Это большая пещера, – как бы между прочим заметил Чемпион. – И все золото не обязательно должно находиться только в одной ее части.

Керт Уайли напряженно повернул к нему голову и застыл в ожидании.

– О какой пещере ты говоришь?

Чемпион извлек из кармана прессованный табак и с серьезным видом начал его рассматривать. Потом откусил немного и некоторое время молча жевал.

– Пещера Золотой реки. Ты ведь за ней охотишься?

– Кто тебе это сказал?

– Человек в состоянии иногда сам делать выводы, – ответил Чемпион. – Здесь повсюду много золота, и недалеко отсюда тоже оно имеется. Я слышал, – добавил он, – индейцы так говорят, что существует много подступов к этому золоту, некоторые же считают, что в этой части пустыни пещера под землей тянется на несколько миль.

Уайли остался недоволен разговором с Чемпионом.