Текст книги "Дорога на Скво-Спрингс"

– Они убьют тебя, Барри. Их слишком много.

– Я не один. Не смейся надо мной, я понимаю, что все это звучит глупо и сентиментально, но мне кажется, что мать и отец сейчас со мной рядом. Ведь раньше, до того, как стала моей, эта земля принадлежала им, они были здесь счастливы. И души всех тех, кто до меня сражался, защищая свой дом, тоже будут со мной.

– Барри, я предупредила отца, что, если он не одумается, я приду сражаться рядом с тобой.

Ему показалось, что он ослышался. Он провел кончиком языка по пересохшим от волнения губам.

– Ты сказала отцу что?!

– Ты все правильно понял, Барри. И я клянусь, что так и сделаю.

Онемев от волнения, он стоял и смотрел на нее, но потом покачал головой.

– Нет, как бы сильно я ни ценил твою храбрость и благородство, я не могу допустить, чтобы тебе пришлось стрелять в родного отца. Это мое дело и моя битва. Спасибо, что предупредила, но сейчас тебе лучше уехать. И знай, что бы ни случилось, я до последнего вздоха буду помнить твои слова!

– Хорошо, я уеду, но, ради Бога, Барри, будь осторожен! Джо Стэнгл ненавидит тебя! И еще. С ними один человек, Маккессон, я его не знаю, но он пугает меня!

После того как вдалеке стих стук копыт ее лошади, Барри долго сидел на крыльце дома, глубоко задумавшись и время от времени поглядывая на зеленую долину. «Пожалуй, не стоит сейчас перегонять коров на новое пастбище», – решил он и вошел в дом.

Давно привыкнув жить и трудиться в одиночку, он всегда рассчитывал только на самого себя и сейчас принялся обдумывать все, что ему потребуется для обороны ранчо. Он давно предвидел, что рано или поздно это должно случиться, радовало его только то, что сама природа сделала его ранчо почти неприступным. Столовая гора и Шея закрывали доступ в Зеркальную долину, и попасть в нее можно было, только сломав Изгородь и пробравшись по туннелю. С другой стороны лежал каньон, спускавшийся в Длинное ущелье, но и оттуда ему не грозила опасность нападения. Каньон простирался не меньше чем на семьдесят миль, а дальше дорога вела через резервацию, где индейцы не потерпели бы присутствия шайки вооруженных людей.

Даже сейчас, с минуты на минуту ожидая атаки, когда обезумевшие от отчаяния люди готовились уничтожить все, что ему дорого, чтобы спасти свой собственный скот, он невольно ловил себя на том, что не испытывает к ним ненависти. Скорее в его душе была жалость: он прекрасно понимал, какую боль должен испытывать животновод, видя, как гибнет его стадо. Фермеры и сами напоминали ему стадо коров. Подгоняемые голодом и жаждой, они слепо следовали за своими вожаками. Но он так же ясно видел, что его скромные запасы воды лишь на несколько дней продлят агонию.

Что касается Стэнгла и Дулина, то их ненависть к Барри, сыну прекрасной Молли, отвергшей когда-то их чувства, была искренней и неизбывной.

Холодная усмешка искривила его губы, и он почти с радостью принялся думать о том, что скоро они наконец встретятся лицом к лицу.

К воскресенью в голове Меррано постепенно сложился план обороны. К полудню он уже вырыл несколько ям и заполнил их порохом, зная, что при необходимости попадет в них с одного выстрела.

Взобравшись по отрогам столовой горы на самый верх, Барри внимательно оглядел Зеркальную долину. Когда-то, много лет назад, ему, мальчишке, отец подарил полевой бинокль, и вот теперь он видел в него, как далеко-далеко над горизонтом поднялось большое облако пыли и стало медленно приближаться. Барри с горечью понял, что фермеры не передумали и гонят своих коров, направляясь к Виллоу-Спрингс. Пока скот еще не дошел до долины, где, как ему сказала Кэнди, ковбои с разных ранчо должны были встретиться, чтобы соединить свои стада в одно. Но он не сомневался, что к утру это уже будет сделано.

По дороге домой он закрыл выход из туннеля тяжелыми бревенчатыми воротами, а затем, оседлав коня и ведя в поводу тяжело нагруженную вьючную лошадь, торопливо направился к Изгороди.

На сей раз он осмотрел ее очень внимательно, куда внимательнее, чем когда ее только что построили. Фермеры потрудились на славу, она и сейчас выглядела достаточно прочной, а та стена, что он построил сам, казалась и того крепче. Разобрать их, чтобы сделать проход для скота, будет не так-то просто. Взбираясь по узкой тропинке в гору, он устроил два наблюдательных пункта, один за другим, оставив в каждом достаточно боеприпасов. Если потребуется, он быстро поднимется туда так, что никто его не заметит.

На обратном пути Барри остановился и опять окинул Изгородь испытующим взглядом. Нет, никакое стадо, даже очень большое, не смогло бы ее сломать, тут понадобится немало усилий, а может, и динамит.

Сняв привязанный к седлу вьючной лошади лом и орудуя им как рычагом, он принялся один за другим выворачивать из земли огромные валуны и острые обломки скал и сваливать их вниз, по обе стороны тропы, чтобы еще сильнее сузить проход.

Пройдя еще немного назад по тропе, он навалил с краю огромную кучу камней, оставив за ней винтовку и достаточно патронов, потом тщательно замаскировал следы своей деятельности, придав груде камней вид обычной осыпи. Барри трудился не покладая рук, пока на землю не спустились сумерки и вдалеке не заклубилась пыль. Он почувствовал, как под ногами чуть задрожала земля – это двигалось огромное стадо.

Как Барри ни боялся даже на минуту покинуть свои укрепления, пришлось все-таки ненадолго вернуться домой, чтобы на скорую руку приготовить обед и подкрепиться. Он как раз собирался сесть за стол, когда услышал, что кто-то кричит. Голос доносился из туннеля.

– Меррано! – Наконец он разобрал свое имя и удивился, узнав, кто зовет его. – Это я, Кэб Кэссиди! Мне нужно поговорить с тобой.

Сжимая в руке винтовку и чувствуя под мышкой приятную тяжесть револьвера, Барри, не колеблясь ни минуты, направился к выходу из туннеля.

– Я слышу, Кэб. В чем дело, зачем ты пришел?

Великан нетерпеливо загрохотал прикладом по толстым бревнам ворот.

– Эй, Меррано, пропади оно пропадом, я не умею красиво говорить! Но зато я пока еще могу соображать, что хорошо, а что плохо, и понять, что порядочно, а что нет. Поэтому я и пришел сюда. Не желаю иметь ничего общего со Стэнглом и его шайкой! У меня здесь винтовка и достаточно патронов. Можешь с этой минуты считать меня своим партнером.

– Ты действительно хочешь сражаться вместе со мной? – не веря своим ушам, спросил Барри и вдруг вспомнил, что Кэнди рассказывала об этом человеке.

– Да, мой мальчик, ты все правильно понял. Хочу доказать этим баранам, что остались еще на свете порядочные люди и никакой паршивый койот вроде Джо Стэнгла не заставит меня поступать по-своему.

Барри прислонил к скале винтовку и широко распахнул ворота.

– Добро пожаловать, Кэб! Даже и сказать не могу, как я рад тебе!

Двое мужчин повернули к дому. С удовольствием потягивая горячий кофе и объясняя Кэбу, как устроил свою систему обороны, Барри увлекся и вдруг неожиданно услышал довольный смешок Кэссиди.

– Хотел бы я полюбоваться, какое выражение лица будет у Джо Стэнгла, когда он появится у Изгороди! – И он захохотал во все горло.

Они решили по очереди караулить проезд в долину, но похоже, что фермеры не спешили. Настала очередь Барри заступить на дежурство, когда у выхода из туннеля появился еще один нежданный гость. Нет, сразу два!

Впереди на своем чубаром коньке, перекинув винтовку через седло и довольно улыбаясь, выехал из темноты Клайд Мейер, а из-за его спины выглядывало улыбающееся личико Кэнди. Заметив, как озабоченно сдвинул брови Меррано, она быстро затараторила, не давая ему и слова вставить:

– О'кей, если ты не хочешь, чтобы я сражалась, спорить не буду, но ведь я могу вам готовить, варить кофе и еще что-нибудь делать. Ведь вы же не можете сражаться на голодный желудок?

– Хорошо, хорошо, я не возражаю, если честно, даже рад, что ты приехала. Давай, Мейер, нам лучше двигаться поближе к дому. Следи за туннелем, Кэнди, – распорядился Барри, снова повернувшись к девушке. – Как услышишь, что кто-то пробирается к нам, крикни, чтобы они убирались прочь. Если не послушаются, пальни в воздух пару раз, а если я это не остановит их, тогда поджигай фитиль.

Лицо ее вытянулось и слегка побледнело, потемневшие от страха глаза показались ему огромными.

– Не волнуйся за меня, Барри, я все сделаю, как ты сказал. Они сами напросились.

Солнце садилось, в сумерках все казалось каким-то призрачным и таинственным, порой незнакомым, но до настоящей темноты было еще далеко. Когда они подъехали к дому, гигант Кэссиди сполз с валуна, на котором отдыхал, и двинулся им навстречу.

– Здорово, Мейер, дружище. – Он радостно хлопнул торговца по плечу. – Вступил в действующую армию, как я понимаю?

– Да, сам видишь.

Вдруг Кэссиди замолк на полуслове и стал внимательно прислушиваться, широкие плечи его казались вырубленными из каменной глыбы на фоне вечернего неба, а веселые голубые глаза, когда он обернулся, точь-в-точь напоминали две льдинки.

– Они приближаются, – процедил он сквозь зубы, – нам лучше вернуться к Кэнди, ребята.

– Давайте, я попробую отговорить их, – предложил Меррано, – мне все-таки хотелось бы избежать кровопролития.

– Сомневаюсь, что тебе это удастся, – пожал широченными плечами Кэссиди, – там командует Стэнгл.

Подпустив поближе группу всадников, скакавших впереди огромного стада, Барри выехал из-за прикрытия и, подняв винтовку, выстрелил в воздух. Некоторые лошади от страха встали на дыбы, другие испуганно заржали. Всадники натянули поводья.

– Поворачивайте лучше домой, парни, – крикнул он, привстав в стременах. – Клянусь, что никто не переступит через эту Изгородь, ни сегодня, ни когда-либо потом! Я человек мирный и не хочу стрелять, но, Бог свидетель, готов защищать до последней капли крови то, что принадлежит мне по праву.

Плечом к плечу рядом с ним встал известный всем гигант.

– Эй, ребята, я на его стороне, – крикнул он. – И даю вам слово Кэба Кэссиди: первый, кто попытается переступить через проволоку, получит пулю!

За ним подал голос Клайд Мейер:

– Хилл, дружище, ты здесь? – Он вышел вперед. – Ты ведь знаешь меня, я никогда не воевал, но сейчас я с ними. В этой стране должны быть справедливость и закон. Послушайтесь моего совета, друзья, поезжайте домой, пока не случилось того, о чем мы будем потом жалеть всю жизнь.

– Мейер?! – Голос Хилла дрогнул. – Так, значит, ты предал нас?

– Я никогда не был предателем. Защищать того, на чьей стороне закон, – не предательство. Если у тебя осталась хоть капля здравого смысла, на что я сильно рассчитываю, то ты повернешь лошадь и двинешься к дому. Ты всегда нравился мне, Хилл, я уважал тебя, но, клянусь Богом, я всажу тебе пулю между глаз, как только ты дотронешься до Изгороди!

Вооруженные фермеры сбились в кучку.

– Они не посмеют стрелять в нас, – убеждал их Стэнгл, размахивая винтовкой, – они просто блефуют!

– С меня достаточно, – вдруг спокойно заявил молчавший до сих пор Прайс Тэйлор.

– Ты что, тоже полукровка? – презрительно сощурившись, бросил Дулин.

– Тебе прекрасно известно, что нет, – очень спокойно возразил Тэйлор. – Я размышлял всю дорогу, пока мы ехали сюда. Недавно у нас с Меррано вышла потасовка, он, можно сказать, честно и благородно победил меня, а когда я упал, не воспользовался этим, как поступили бы многие из вас, а подал мне руку и помог встать. Он хорошо держался, когда мы все высмеивали его и пытались выставить дураком, а теперь мы пришли на его землю и удивляемся, что он собирается защищать ее! Что же до Мейера, то он порядочнее вас, а никакой не предатель, и будь я проклят, если выстрелю в него, так и знайте!

– Тогда почему бы тебе не присоединиться к ним? – ехидно поинтересовался Дулин.

– Ты сам предложил это, Рок! – крикнул Тэйлор. – Это как раз то, что я собирался сделать! Я за свою жизнь совершил много ошибок и уж совсем не считаю себя святым, но я никогда не подниму руку на мужественного и честного человека, которого уважаю. Руки прочь, ребята! Я теперь на его стороне!

Он пришпорил коня и поскакал к Изгороди.

– Не стреляй, Меррано, – крикнул он, подняв руку. – Я с вами!

Вдруг неожиданно для всех Рок Дулин схватил винтовку и выстрелил.

Прайс Тэйлор взмахнул руками и на полном скаку рухнул на землю.

– Проклятый предатель! – пробормотал Рок, бросив исподлобья злобный взгляд в сторону остальных. – Пусть это послужит им уроком.

Ссутулив могучие плечи, Том Дрейк горестно ахнул, не сводя глаз с тела Прайса Тэйлора, лежавшего в пыли. Что теперь скрывать, он любил этого мальчика. Когда-то давно он в первый раз посадил его на лошадь. А сейчас старому фермеру казалось, что он спит и видит кошмарный сон.

Том обвел столпившихся вокруг приятелей обезумевшим взглядом.

– Господи, что же с нами происходит? – Голос его дрогнул и прервался. – Что мы наделали?!

Соскочив с коня, он бросился к неподвижному телу Тэйлора.

Лицо Джима Хилла стало белее снега. Харди Бенсон, казалось, так и не понял, что произошло, на губах его застыла неуверенная улыбка. Могло показаться, что он никак не может пробудиться ото сна. Наконец он повернулся к Року Дулину и устремил на него неуверенный взгляд.

– Но ведь это же убийство! – прошептал он, еле шевеля губами. – Самое настоящее убийство!

Дулин ощетинился, словно волк, попавший в западню. В поисках поддержки глаза его перебегали с одного ошеломленного, испуганного лица на другое.

– В чем дело? – повторял он. – Вы что, ребята, тоже желтопузыми сделались?! Давайте, наконец, покончим с этим!

Не взглянув на него, Хилл взобрался на лошадь и перекинул винтовку через плечо.

– Прайс Тэйлор был очень хороший человек, – угрюмо произнес он, – он сделал правильный выбор и поступил как настоящий мужчина. Каждый должен иметь право выбирать, как ему поступить, и даже ты, Дулин. – Он обвел взглядом молчавших людей вокруг. – А вы со Стэнглом подняли оружие против нас! Какого же дурака мы сваляли, что пошли за вами! – Он привстал в стременах. – Поехали домой, ребята!

Заметив, что Джим Хилл начал отделять свое стадо от остальных коров, Том Дрейк последний раз бросил взгляд на защитников долины и кивнул своим людям.

– Давайте поднимем Прайса, его нужно отвезти домой.

Лу Бэрроу исподлобья бросил мрачный взгляд на Дрейка.

– Хозяин, Прайс Тэйлор честный парень. Он не заслужил пули в спину.

– Знаю, Лу, но на сегодня достаточно. Мы и так натворили бед. – Он подъехал к месту, где стояли Хилл и Харди Бенсон, о чем-то переговариваясь вполголоса. – Похоже, я постарел, Джим. Не удержал ситуацию под контролем.

– Да, Том, и мы тоже.

Ковбои отогнали своих коров от чужих, разделяя стадо. Дулин безуспешно пытался заговорить то с одним, то с другим, но на него подчеркнуто не обращали внимания, словно он уже не существовал для этих людей.

Не помня себя от бессильной ярости, он обернулся к Стэнглу.

– У меня огромное желание закончить это дело в одиночку!

– И не пытайся! – посоветовал Стэнгл. – Даже если ты и достанешь Меррано, тебе не справиться с Кэссиди. Не волнуйся, мы сведем с ними счеты в свое время.

Трое мужчин внутри изгороди наблюдали, как вооруженные всадники один за другим исчезали в темноте.

– Сейчас бы поесть чего-нибудь горячего, – сказал Кэб.

Они повернули своих коней и поскакали к дому.

– Я всегда знал, что Дулин – убийца. Еще пару лет назад он уложил человека во время перестрелки в Тринидаде, – вздохнул Кэссиди. – Курт Маккессон того же поля ягода.

Мейер поднял седло и направился к своему чубарому коньку.

– Я уезжаю, ребята.

– Будь осторожен, – посоветовал Кэссиди.

– Ну, теперь никто не осмелится тронуть меня даже пальцем, – улыбнулся Мейер. – Они же тогда помрут с голоду.

Кэнди уезжала последней, и Барри собирался проводить ее. Уже возле ворот ранчо она повернулась, чтобы попрощаться, но он покачал головой.

– Я должен увидеться с твоим отцом.

– Ты уверен, что это необходимо?

– Да нет. Но если он хочет спасти хотя бы часть стада, то ему лучше выслушать меня.

Дрейк даже не поднял головы, когда они вошли. Он сидел в старом кресле, ссутулившись и обхватив руками седую голову.

– Отец, здесь один человек, он хотел бы поговорить с тобой.

Дрейк неохотно поднял голову и посмотрел на них, как смертельно раненный гризли.

– Добрый вечер, Меррано. Пришел взглянуть на старого дурака?

– Дрейк, – Барри шагнул вперед, – если вы хотите спасти свое стадо, то не теряйте времени, пока оно есть!

– Уже нет, парень. Коровы мрут одна за другой, как мухи.

– Скажите-ка, вы давно в последний раз были у Белых Холмов?

– У Белых Холмов? Лет пять или шесть назад, по меньшей мере. Да и тогда там ничего не было, кроме колючек да зарослей можжевельника.

– Мне кажется, там должна быть вода, – уверенно сказал Барри. – Когда я был в Техасе, то однажды видел, как в земле бурили артезианские скважины, а местность там точь-в-точь как в долине у Белых Холмов. Если пробурить скважину чуть ниже старой хижины трапперов, то, уверен, вы найдете воду.

Дрейк с сомнением покачал головой.

– Никогда ни о чем подобном не слышал, тем более в наших местах, – проворчал он.

– А я пробурил уже четыре таких, – возразил Барри, – и в каждой до сих пор есть вода.

Дрейк раскурил трубку и глубоко затянулся.

– Ну что ж, – тяжело вздохнул он и опустил голову. – Наверно, пришло время признаться, что я не прав. Понимаешь, сынок, мы, старики, часто бываем уверены, что знаем все на свете. – Он еще раз пыхнул трубкой и окутался дымом. – Не возражаешь, если я съезжу посмотреть твое ранчо? Кэнди все уши мне про него прожужжала.

– Конечно, буду рад. Приезжайте, когда хотите. Кстати, года два назад я даже привез из Арагона специальную машину для копания колодцев.

Он неторопливо ехал домой и радовался, что отношения с Дрейком налажены, но от Стэнгла и Дулина следовало ждать любых неприятностей. Эти двое не успокоятся, хотя и сразу скрылись после неудачного нападения. Маккессон тоже удрал вместе с ними.

Дрейку не терпелось, и он появился на ранчо Меррано уже на следующий день, вместе с ним приехали и Джим Хилл, и Винни Лэйк, и Харди Бенсон. Увидев Барри, который устанавливал новый бур, они лишь слегка кивнули в знак приветствия. Ответив таким же кивком, Меррано повел их осматривать ранчо. Внезапно Дрейк, вскинув руку, указал на небольшую земляную насыпь, которая косо пересекала склон небольшого холма.

– А это что такое? – с любопытством спросил он.

– Я заметил, что ручей в этом месте образовал промоину, – охотно объяснил Барри, – поэтому решил устроить здесь что-то вроде запруды. Она делит поток на несколько небольших струй, которые равномерно расходятся по всему склону холма и увлажняют землю. Немного ниже располагался естественный водоем. Я лишь слегка углубил его. А теперь уже образовалось настоящее озерцо, хотя, конечно, и оно заметно обмелело из-за засухи.

– Да ведь в нем и сейчас больше воды, чем у меня на всем ранчо! – в сердцах воскликнул Хилл.

Барри повел их дальше, с удовольствием показывая и озера, которые появились на его земле благодаря многочисленным запрудам, и несколько скважин, обязанных своим происхождением ему. Радушный хозяин не упустил случая и похвастался недавно появившимся колодцем с ветряной вращающейся помпой для откачки воды, которая исправно снабжала поилки на части пастбищ. Еще дальше была устроена артезианская скважина.

Познакомив гостей со всеми достопримечательностями на ранчо, Барри повернулся и не без гордости сообщил:

– Я сам засеял землю курчавой мескитовой травой и черной грамой. На каждом участке ранчо скот пасется не больше двух недель, а потом я перегоняю его на новое место, чтобы трава успевала восстановиться. Мое стадо, наверное, раза в три меньше ваших, но зато посмотрите на моих коров, какие они откормленные!

– А мои пастбища все заросли кактусами, – горестно вздохнул Дрейк.

– Эти участки надо выжечь, – посоветовал Барри, – зола послужит удобрением для истощенной земли, а огонь уничтожит сухие шипы кактусов, не повредив при этом сам стебель. Кактусы чолла, оставшиеся без колючек, – прекрасный корм для скота, так, по крайней мере, я слышал от навахо.

– Ну, тогда мне хватит моих кактусов, чтобы прокормить весь скот до Второго пришествия, – мрачно пошутил Хилл.

– Мой мальчик, – Дрейк хлопнул Барри по плечу, – ты славно потрудился! Нам бы давным-давно следовало тебя послушать!

Снова побежали дни, Барри все так же трудился от рассвета до заката, но временами от сознания своего полного одиночества на него накатывала такая тоска, что даже работа не помогала. Все валилось у него из рук, по нескольку раз в день он возвращался домой, слонялся по пустым комнатам, заглядывая на кухню, где несколько дней назад Кэнди варила ему кофе. А вечерами он подолгу засиживался у камина, где в пляшущих языках пламени ему снова мерещилась она. Наконец наступил момент, когда он не выдержал и, оседлав коня, поскакал к туннелю. Выехав из него, он прищурился от яркого солнца и вдруг застыл от удивления.

Изгородь исчезла! Не осталось и следа от скрученной толстой проволоки, столбов, даже ямы засыпали и заровняли. Все выглядело так, будто Изгороди никогда не было и в помине, будто все это приснилось ему в дурном сне. Он сдернул с головы шляпу и ликующе помахал ею.

– Видела бы ты это, мама! – громко воскликнул он.

Кэнди Дрейк, погрузившись в свои мысли, неторопливо седлала свою чалую лошадь, собираясь съездить в долину. Ей уже было известно, что Изгородь уничтожена. Отец послушался совета Барри, выжег часть пастбища, которое заросло кактусами, и загнал туда коров. Теперь появилась надежда, что удастся спасти хотя бы часть стада, а если дожди начнутся в обычное время или где-нибудь под землей посчастливится найти воду, у них появится шанс.

Ее тревожило другое. Лу Бэрроу не простил Дулину убийство Тэйлора, своего лучшего друга, и собирался в город за шерифом. Перед этим Бэрроу отправился прямиком к Дулину, в лицо назвал его убийцей, и тот схватился за винтовку. Мало кто лучше Бэрроу мог накинуть лассо на шею одичавшей корове, но стрелком Лу считался неважным. Дулин всадил в него три пули, и все удивлялись, что парень еще жив.

Рок Дулин скрывался где-то, бросив ранчо на произвол судьбы, скот падал. Джо Стэнгл и Курт Маккессон, похоже, уехали с ним.

Забавная и многообещающая мысль вдруг пришла в голову Кэнди: а не пора ли и женщинам сказать наконец свое слово? Элис, жена Бенсона, немедленно ухватилась за эту идею, и трем дочкам Лэйка она тоже пришлась по душе. Тогда, поломав голову, они решили устроить большой праздник с танцами, собрать всех вместе и заставить забыть старые обиды. А Кэнди взяла на себя обязательство съездить и пригласить Барри Меррано.

Однако на другом конце долины события принимали совсем иной оборот. На ранчо Стэнгла прискакал Маккессон, и сейчас они вдвоем сидели в пыльной, месяцами не убиравшейся гостиной за бутылкой виски. Не имея возможности выместить на ком-либо свою ненависть, Стэнгл затаил ее глубоко в душе. День за днем горечь и зависть терзали его все нестерпимей. Мысли о Барри Меррано и его цветущем ранчо жгли его огнем и преследовали даже во сне. Он ненавидел его, и чем дальше, тем сильнее. Когда-то без памяти влюбленный в Молли О'Брайен и отвергнутый ею, Стэнгл испытал жестокий шок. Он так и не смог простить ее брака с Мигуэлем Меррано. То, что Молли не давала ему шанса, ничего не меняло. Его мучительная любовь обернулась маниакальной ненавистью ко всему, что имело отношение к Молли. Стэнгл делал все, чтобы отравить жизнь Мигуэлю и заставить его бросить ранчо. Он не раз оскорблял его, рассчитывая, что мексиканец струсит, как только дело дойдет до перестрелки.

Еще большая беда заключалась в том, что у него так ничего и не вышло. Смуглый, белозубый молодой мексиканец просто смеялся ему в лицо, повторяя, что готов драться, как только Стэнгл на то решится.

Но одно дело – дразнить человека, который заведомо слабее, и знать, что не получишь отпор, и совсем другое – рисковать нарваться на пулю. Это напоминало то, как если бы Джо дразнил домашнюю собаку, а та вдруг, оскалив клыки, вцепилась ему в горло. Стэнглу с горечью пришлось признать, что трусость или храбрость не являются принадлежностью какой-либо расы или национальности, и решимость драться у него значительно ослабла.

На какое-то время он оставил Меррано в покое, но при этом испытывал муки, терзаясь подозрениями, что все его презирают за пустую болтовню и трусость. Когда на ранчо вернулся сын Меррано, ненависть в душе Джо вспыхнула с новой силой.

Оба собеседника были уже здорово навеселе. Протянув громадную руку, Маккессон неуклюже взял бутылку, и в ту же секунду Стэнгл дернул ее к себе. Минуту собутыльники смотрели в глаза друг другу, Стэнгла душила ярость. Внезапно он рванул бутылку из рук Маккессона.

Взревев от нанесенного оскорбления, Маккессон ударил приятеля кулаком в лицо, и Джо как пушинка отлетел к стене. К счастью для него, Маккессон оставил винтовку в соседней комнате.

Почти ослепнув от гнева и забыв обо всем на свете, Джо Стэнгл видел сквозь кровь, заливавшую ему глаза, как на него надвигается огромная, неуклюжая фигура. Его ярость, изрядно подогретая виски, требовала выхода. Он и сам не знал, откуда в его руке оказался винчестер, его пальцы сами несколько раз нажали на спуск.

Грохот выстрелов эхом отдался в полупустой комнате, запахло едкой пороховой гарью. Как только дым рассеялся, вмиг протрезвевший Джо вскочил на ноги.

С первого взгляда он понял, что Маккессон мертв. Великана буквально изрешетило, все шесть пуль угодили в него почти в упор. Схватив стоявшую на столе бутылку, Стэнгл одним глотком опрокинул в себя остатки виски. Потом повернулся к дверям и вышел, не оглянувшись.

Несмотря на то что пьяный угар еще гулял в голове, Стэнгл сознавал, что обречен, так как застрелил безоружного человека. Он знал, что скоро в город приедет шериф, а как только это произойдет, ни ему, ни Року Дулину надеяться будет не на что.

Вскочив в седло, Стэнгл во весь опор поскакал к долине Ив. Ему почему-то казалось, что и в этой беде, несомненно, виноват Барри Меррано. Выкрикивая неясные угрозы, он ехал туда же, что и Кэнди, и, к несчастью, пути их пересеклись на тропе, ведущей к ранчо Барри.

А в это же время, не замеченный ни одним из них, сам Меррано выехал Из ущелья, и пегая лошадка Кэнди сразу издалека бросилась ему в глаза. Между ними лежал овраг, и хотя до места, где он заметил девушку, оставалось не меньше мили, Меррано подумал, что ему очень повезет, если он успеет перехватить ее у Виллоу-Спрингс.

Он скакал вперед, напевая песенку, которую сложил одинокими вечерами, сидя у камина и стараясь хоть как-то разогнать тоску и охватившее его ужасное чувство одиночества.

Соберемся, друзья,

и бокалы наполним,

Сядем в круг у огня,

песни старые вспомним.

Жил однажды на свете

ковбой-молодец.

Он мустангов ловил,

звался Джонни-храбрец.

Он скакал по степи

на коне вороном,

И жара, и мороз -

все ему нипочем.

Гордый дикий мустанг

не сдается без боя,

Но не страшен тот враг

для лихого ковбоя.

Больной, отравленный виски и многолетней ненавистью мозг Джо Стэнгла уже не способен был спокойно воспринимать людей, более привлекательных и счастливых, чем он: все они казались ему заклятыми врагами. Теперь не меньше, чем Меррано, он ненавидел и Кэнди.

Эта хорошенькая, приветливая и добродушная Кэнди всегда охотно болтала со всеми, но от Стэнгла не укрылось, что его она старательно избегала. Он не допускал и мысли, что причиной тому лишь его угрюмый и неуравновешенный характер, а также и то, что он никогда не упускал случая отпустить грязное ругательство в адрес любой женщины. «Просто девчонка вбила себе в голову, что слишком хороша для меня», – злобно решил он.

Погоняя лошадь, Кэнди добралась до одного из погибших пастбищ. Совсем недавно отец похвастался, что они наконец отыскали здесь воду и смогли поднять ее на поверхность. Девушка издали увидела буровую установку, которую пока не успели увезти, и, подъехав к ней, спешилась, с интересом разглядывая небольшое, еще мутное озерцо. Радуясь успеху, она пыталась представить, какой станет их долина через пару лет.

Эту буровую установку одолжил ее отцу Барри Меррано. Именно благодаря ему у них на ранчо теперь появилась вода и коровы ели досыта – их пищей стала мягкая мякоть кактусов. Стадо Дрейков выжило, и за это она была благодарна Барри. Та неприязнь, которую еще совсем недавно питали к нему все окрестные фермеры, вдруг исчезла, как по волшебству. У Барри начиналась совсем другая жизнь, а это могло означать и кое-что еще…

Погрузившись в мечты, она не услышала, как за ее спиной стукнула копытом о камень чужая лошадь. Джо Стэнгл наблюдал за ней из своего укрытия. Он видел, как Кэнди подъехала, и точно знал, что здесь, в сгущающихся сумерках, она совершенно одна. Осторожно запустив руку в притороченную к седлу сумку, он вытащил пинту виски и отхлебнул глоток. Теперь, когда он все равно вынужден покинуть долину, никто не помешает ему немного задержаться и показать этой спесивой девчонке, кто он такой. Наконец она у него в руках, и ей не помогут ни заносчивость, ни ее независимый нрав.

Тронув лошадь каблуками, он направил ее сквозь тощий кустарник прямо к Кэнди. Хрустнула ветка под копытом, и девушка испуганно отпрянула в сторону, заметив Стэнгла, который явно искал встречи с ней.

Джо не мог похвастаться высоким ростом, но широкая грудь и мускулы придавали ему внушительности. Однако приятное прежде лицо от постоянного пьянства стало одутловатым и не вызывало симпатии.

Кэнди сразу почувствовала, что он взбешен и опасен, но даже и не подумала звать на помощь. Она только пожалела, что так далеко отошла от лошади. Бежать не имело смысла: не успеет она сделать и нескольких шагов, как он догонит ее.

Трезво оценив обстановку, девушка собрала все свое мужество и спокойно спросила:

– Что вы тут делаете, Джо? Уж не потеряли ли чего?

Он не ответил, гаденькая улыбка змеилась на тонких губах. Кэнди отшатнулась, но сапожок ее скользнул по лужице грязи, и она покатилась вниз, безуспешно пытаясь ухватиться за что-нибудь.

В это мгновение до них донеслась песня, которую распевал хорошо знакомый им обоим голос:

А вернется Джонни

с табуном домой,

Девушки в салуне

вкруг него гурьбой.

За столом веселье,

слышен звонкий смех,

Шепчут ему девчонки:

«Джонни! Ты лучше всех».

Мозолистая рука Стэнгла зажала девушке рот, прежде чем она успела позвать на помощь или предупредить об опасности. Ее пегая лошадка стояла на виду, но своего коня Стэнгл предусмотрительно оставил в зарослях.

Скрутив ее с силой, которой она в нем не предполагала, и прижав всем телом к буровой установке, Джо свободной рукой снял с плеча винчестер.