Текст книги "Килкенни"

ГЛАВА 5

Ди Хэвеленд получил приказ от босса найти и убить Лэнса Килкенни.

Весть о том, что Мэйси опознал в нем знаменитого ганфайтера, уже облетела весь город. Теперь его вызов Тетлоу рассматривался совсем в другом свете.

Зато Хэвеленд, узнав об этом, был доволен. Как и всякий незаурядный ганфайтер, он гордился своим талантом в обращении с оружием и был рад представившейся ему возможности убить знаменитость и тем самым повысить свою репутацию среди профессиональных ганфайтеров. Далеко не богатырского сложения, не блистающий никакими достоинствами, кроме мастерского владения шестизарядным револьвером, Хэвеленд становился совсем другим человеком, когда дело доходило до стрельбы. Из безобидного, неряшливо одетого коротышки, он превращался в холодного, расчетливого и беспощадного убийцу.

В помощь Хэвеленду Тетлоу дал тех самых троих ковбоев, которых избил Килкенни. Сделал он это, безусловно, намеренно, так что теперь за Килкенни охотились те люди, которые желали его смерти, а не просто выполняли приказ. Сам Хэвеленд отобрал еще четверых людей Тетлоу, один из которых был индеец, апач, умеющий идти по следу.

Килкенни обнаружил их в горах через несколько часов после того, как они начали его выслеживать. Он внимательно рассмотрел их в подзорную трубу и сразу понял, кто они и зачем здесь. Навьюченные лошади и фляги с водой означали, что они не оставят в покое Лэнса, пока не убьют.

Килкенни тут же повернул коня на север, в дикую и пустынную местность. Если они хотят загнать его, как зверя, то их ожидает неприятный сюрприз. В таких местах прошла вся его жизнь и в любых, самых диких и тяжелых условиях, Лэнс чувствовал себя, если не прекрасно, то, во всяком случае, уверенно и привычно. Он знал все уловки индейцев, все хитрости белых охотников, поэтому индеец, который был с преследователями, нимало его не смутил. Нарочно оставляя за собой заметный след, Лэнс все дальше уводил их за собой в безводную скалистую пустыню. Несколько раз ему хотелось остановиться, повернуться к своим преследователям и показать им, как может драться профессиональный ганфайтер, но он подавлял эту безотчетную жажду убийства. Она пугала его. Если не приучить себя контролировать эти порывы безудержного желания убивать, то он превратится в подонка, вроде Мясника Хэвеленда.

Пылающее косматое солнце жгло нещадно лицо и руки, отражалось от ослепительного песка, превращая все вокруг в раскаленную печь. Килкенни оглянулся и, увидев далеко позади облачко пыли, улыбнулся. Ну, давайте за мной, не отставать!

Пустыня сменилась цепью каньонов и снова пустыней. День за днем, иногда задерживаясь у источников, чтобы набрать воды во флягу, Лэнс уводил Хэвеленда и его людей все дальше и дальше в пустыню. Его преследователи сильно устали и страдали от жары и жажды. Они стали раздражительны и часто ругались между собой. Источники попадались лишь от случая к случаю, и если привычный к пустыне Лэнс, умевший обходиться малым количеством воды, подъезжал к очередному источнику с наполовину наполненной флягой, то люди Хэвеленда просто умирали от жажды. Лишь сам Хэвеленд не жаловался и, не обращая внимания на других, упорно шел за своим врагом.

Нервы были уже на пределе. Люди начинали ненавидеть эту землю, солнце, друг друга. И вдруг погоня закончилась. Это случилось одним страшным утром, когда с хребта, поднимавшегося над ночной стоянкой преследователей, раздался выстрел. Люди вскочили и, еще сонные, ошалевшие, бросились к лошадям, метались в поисках укрытия, но вокруг была голая пустыня: ни деревьев, ни камней, за которыми можно было бы спрятаться. А с хребта, в четырехстах ярдах от них, гремели выстрелы. Пуля прошила руку Рэда Свилинга, другая убила лошадь, третья сбила шляпу с Ли Джэгера. Все ринулись в разные стороны, чтобы затруднить Килкенни прицел и попытаться найти хоть какое-нибудь укрытие.

Лэнс, не торопясь, вложил винчестер в седельную кобуру и направил коня в один из каньонов, куда, как он заметил, поскакал кто-то из людей Хэвеленда.

Дождавшись, пока всадник появится между камней, Лэнс снова вынул винтовку.

– Эй, ты! – рявкнул он. – Брось оружие! Человек немедленно подчинился.

– Хорошо. А теперь отстегни револьверный ремень и тоже брось! Только без глупостей!

Ковбой осторожно отстегнул ремень и уронил его на раскаленные камни. Его небритое, обожженное солнцем лицо не выражало ни ужаса, ни гнева, только усталую, безучастную покорность.

Лэнс взял его винтовку и одним ударом разбил и сплющил ее о камень.

– Эта винтовка стоила мне двух месячных окладов, – мрачно заметил ковбой.

– Жаль, – сочувственно покачал головой Лэнс. – Ты ведь собирался убить меня из нее, да?

– Что тебе от меня нужно? Ди все равно убьет тебя.

– Ди? Этот недоносок? Передай ему, что, когда он мне окончательно надоест, я приду сам и убью его. Но сначала я хочу, чтобы вы все как следует загорели под местным солнышком.

Ковбой исподлобья хмуро смотрел на него.

– Что ты собираешься со мной сделать? Килкенни холодно улыбнулся.

– А ты как думаешь? Или, может, желаешь получить назад револьвер и попробовать застрелить меня раньше, чем умрешь сам? Это будет честный поединок. У тебя будет шанс.

– У меня не будет шанса, – мрачно ответил ковбой, облизнув пересохшие губы. – Ты сам знаешь, что я не могу стрелять так быстро, как ты.

Килкенни поднял его револьверный ремень и патронташ.

– Ладно. Ты хотел поохотиться на меня, и я предоставлю тебе такую возможность, правда, это будет не совсем удобно без седла.

– Что?

По-прежнему холодно улыбаясь, Килкенни повел стволом винчестера, приглашая ковбоя сойти с коня.

Часом позже, в нескольких милях южнее, Спэйд Вули догнал Хэвеленда и остальных. Он был безоружен, и его лошадь была без седла. Флягу с водой Килкенни тоже отобрал.

– Какого черта, Спэйд! Что случилось? – спросил Рэд Свилинг.

– Он подстерег меня, – буркнул Спэйд. – Сказал, что я и дальше могу охотиться за ним, пока не надоест. И он был прав, черт возьми! Мне это уже надоело.

Хэвеленд поднял на него красные от усталости глаза.

– Ты что, вчера на свет родился? Как это ты позволил подобраться к себе? И что нам теперь делать? Вытирать тебе сопли? Седла нет, оружия нет, воды тоже нет. Ты ведь, небось, захочешь пить нашу воду? Так вот что я тебе скажу, Спэйд Вули. Возвращайся назад в Хорсхэд.

– Что? – Спэйду показалось, что он ослышался. – Без фляги? Да я же загнусь где-нибудь в пустыне!

– Что? Замочил штанишки? – оскалился Хэвеленд. Пусть это будет тебе уроком. Убирайся!

Рэд Свилинг внимательно посмотрел на Хэвеленда, не шутит ли он?

– Ди, да что ты? У него же нет ни одного шанса вернуться.

Хэвеленд медленно повернулся в его сторону.

– Может, и ты хочешь оставить свою флягу и присоединиться к нему? Или, может, возьмешься за револьвер? – глаза его стали вдруг безжизненными, а голос вкрадчивым.

Свилинг сглотнул и осторожно убрал руки подальше от револьверов. Он знал это выражение лица Хэвеленда, знал этот пустой взгляд. Хэвеленд мог убить его в любую секунду.

– Ну чего ты заводишься, Ди? Ты здесь босс, я только… – голос изменил ему и он замолчал. Хэвеленд перевел взгляд на Вули.

– Чего ты ждешь? Пинка в зад? Спэйд смотрел на него и проклинал тот день, когда нанялся на эту работу.

– Я уеду, Ди, – сказал он хрипло. – Может, мне повезет, и я вернусь живым, потому что хочу видеть, как Лэнс Килкенни пристрелит тебя.

Вули уже было наплевать, что будет дальше. Он видел только ненавистное лицо убийцы, которому все равно, кого убивать, лишь бы убивать.

– Знаешь, что велел передать тебе Килкенни? Он назвал тебя недоноском и сказал, что убьет тебя, когда захочет, но сначала ты поджаришься в этой пустыне и хорошенько загоришь под солнышком. Теперь я вижу, что он ошибся. Ты не можешь загореть, потому что ты уже труп, а труп не может загореть, понял?! – он наклонился и добавил. – Ты труп и уже воняешь, хотя он еще не пристрелил тебя!

Губы Хэвеленда исказила гримаса ярости. Он дернулся и в его руке взревел револьвер. Вули упал с коня на песок и медленно перевернулся. Кровь лилась у него изо рта, он побелел, но глаза его лихорадочно блестели тем жутким блеском, который бывает у людей на пороге смерти.

– Ты оказал мне услугу, Ди… теперь я… не буду мучительно умирать от жажды в пустыне… Но ты… ты уже мертв… Труп!.. Килкенни убьет тебя… Тебе далеко до него… Жаль, что я раньше не знал… Он настоящий…

– Вперед! – скомандовал Хэвеленд.

Рэд бросил на него хмурый взгляд. Бэйкер и Грэт подавленно переглянулись. Потом Рэд медленно поехал за Хэвелендом, а за ним потянулись и остальные. Больше никто не говорил о Спэйде Вули, труп которого остался позади.

Так закончился седьмой день охоты на Килкенни.

Лэнс слышал выстрел, но подумал, что, вероятно, застрелили лошадь, сломавшую ногу. С высокого плато он следил, как они остановились лагерем на ночь. Рассматривая их через подзорную трубу, он заметил, что никто не разговаривает между собой. Они даже не смотрели друг на друга. Хэвеленд вообще сидел в стороне и нигде не было видно ковбоя, которого он сегодня отпустил. Через некоторое время все улеглись спать, оставив одного человека для охраны.

Выждав около часа, Килкенни подъехал поближе к их стоянке и сошел с коня. Дальше можно было подобраться только ползком. Это заняло много времени, но все же ему удалось незаметно подобраться к самому лагерю.

Костер догорал. Охранник сидел спиной к Лэнсу и глядел на пламя. Время от времени он поднимал голову и вглядывался в темноту, иногда оборачиваясь в сторону Килкенни, но того это мало беспокоило. После яркого пламени охранник почти ничего не видел в темноте. Ни один индеец не сделал бы такой глупости. Лэнс усмехнулся и осмотрелся. Лошадей они разместили за костром так, чтобы их освещало пламя, а справа и слева лежали, завернувшись в одеяла, усталые люди.

Осмотревшись очередной раз, охранник скрутил себе сигарету и закурил. Лэнс тихо подполз поближе, волоча за собой длинную тонкую палку. Чуть приподнявшись, он вытянул палку вперед и зацепил за ремешок ближайшую флягу…

Полтора часа кропотливой работы принесли свои плоды. Ему удалось вытащить четыре фляги из семи, причем одна из них принадлежала Хэвеленду. Решив, что на сегодня хватит, Лэнс пополз обратно и через полчаса уже привязывал фляги к седлу своего коня, ожидавшего ярдах в двухстах от лагеря…

Теперь, когда у него было много воды, он уводил Хэвеленда и его людей в места, где не было источников, ведь им приходилось делить три фляги на семерых. Помотав их еще день, Лэнс, по возможности запутав следы, повернул на восток и, выбрав самый короткий путь, к вечеру был в Хорсхэде.

Отдохнув пару часов, он оставил коня пастись возле города, а сам направился к дому Блэйна.

Док читал у себя в кабинете, когда Лэнс постучал и вошел к нему.

– Это я, док, – успокаивающе сказал он, заметив, что Блэйн вздрогнул и положил руку на револьвер. – Ну, как тут?

– Не очень, – отозвался Блэйн. – Все уже знают, кто вы на самом деле.

– На Кей Ар все в порядке?

– В общем-то, да. Два дня назад Фор Ти попробовали загнать стадо на их земли, но ребята на Кей Ар объединились с Дэном Мэрблом, Рутами и другими и открыли огонь. Убили одного ковбоя с Фор Ти и штук сорок коров. Тетлоу был в ярости. Никто из его людей не хочет подставлять себя под пули. С тех пор все тихо. Наверное, в Фор Ти ждут Хэвеленда.

– Он охотился за мной последние дни.

– Мы слышали. Ну, и как? Килкенни пожал плечами.

– Вряд ли это ему понравилось.

– А у нас тут было городское собрание. За Мэйси стоят Долан, Эрли, я, ну и еще несколько человек. Большинство в городе против нас, но не все.

– Мэйси уже что-нибудь предпринял?

– Пока нет. Он хочет, по возможности, избежать резни. Было дознание по смерти Карпентера, но ничего не удалось доказать. Восемь свидетелей показали, что он пытался перебежать к дому перед стадом, а миссис Карпентер утверждает, что стадо специально погнали в его сторону. На этом все и закончилось.

Килкенни снял шляпу и повертел ее в руках.

– Хэвеленд скоро вернется, и вернется в бешенстве. Первый, кто станет у него на пути, будет убит. По-моему, позавчера он даже убил одного из своих людей. Так что передайте Мэйси и остальным, чтобы были поосторожнее.

– А вы что собираетесь делать?

– То же, что и делал. Ночью нанесу визит Фор Ти.

– Рита Риордан хотела видеть вас. Лэнс вздохнул.

– Не сейчас. Пока еще рано, – он посмотрел на Блэйна. – Как она, док? Все так же красива?

– Очень красива. Я не встречал женщины красивее, чем мисс Риордан.

Лэнс снова вздохнул.

– Да, она такая.

Блэйн с интересом взглянул на него. Хорошо разбираясь в людях, он сразу определил, что этот человек влюблен в Риту Риордан так же страстно, как и она в него. Ну что ж, эти двое незаурядных людей стоили друг друга и были прекрасной парой.

– Ладно, – Килкенни поднялся. – Я повидаюсь с ней, но чуть позже. Сейчас не время. Нужно думать о деле, с Фор Ти шутки плохи.

Пока доктор поднимался из-за стола, Лэнс выскользнул из комнаты. Блэйн был поражен. Он, казалось, на секунду отвел взгляд от Килкенни и тот уже исчез. Даже не было слышно, как открылась и закрылась дверь.

Доктор все еще стоял у стола, когда послышались шаги, звякнули шпоры и в дверь громко постучали. Блэйн открыл дверь. На пороге стояли несколько человек во главе с Хэвелендом.

– У нас тут раненый, нужна ваша помощь, док, – Хэвеленд быстро оглядел комнату и прошел на кухню. – Вы один?

– Один, и убирайтесь из кухни, Хэвеленд! Вы пришли за помощью, а не обыскивать мой дом! Хэвеленд резко повернулся к нему.

– Не надо говорить со мной таким тоном, док.

– А мне плевать. С вами или с кем-нибудь другим – это не имеет значения. У вас тут раненый человек и, пока вы будете совать свой нос не в свое дело, я пальцем не пошевелю, чтобы помочь ему.

Хэвеленд с побелевшим от бешенства лицом шагнул к нему. Блэйн спокойно взял со стола скальпель.

– Без глупостей, Хэвеленд1. Я обращаюсь с этой штукой быстрее, чем вы с револьвером, а на таком расстоянии у вас вообще нет шансов. Не забывайте, что я врач, и знаю, где надо резать.

Хэвеленд застыл. Доктор говорил спокойно и Хэвеленд понял, что его могут искромсать на куски прежде, чем он успеет выстрелить.

Блэйн уже склонился над раненым.

– И, кроме того, – продолжал он, – я единственный врач на двести миль в округе. Если со мной что-нибудь случится, то вас вздернут на первом же суку и Тетлоу не поможет. Кстати, не забывайте, что вам тоже скоро может потребоваться моя помощь.

– Что это значит? – сердито спросил Хэвеленд, но руки сунул за ремень.

– Это значит, – доктор быстро и умело обрабатывал рану. – Это значит, что раз у вас есть револьвер и вы ищете неприятностей, то непременно найдете их здесь. Сомневаюсь, что с вашим характером вы доживете до конца месяца.

Ди Хэвеленд фыркнул и отвернулся, хотя слова Блэйна неприятно запали в душу… Может, потому что он говорил правду? Или это оставшаяся с детства привычка верить каждому слову врача? Так или иначе, у Хэвеленда стало так паршиво на душе, что он вышел, хлопнув дверью, и отправился в «Пайнат-салун».

Долан, стоявший в дверях своего дома, проводил его взглядом и вернулся во двор. Он подошел к ограде и несколько секунд всматривался в кромешную тьму.

– У меня есть хороший конь, если твоему нужен отдых, – громко сказал он в темноту.

– Это хорошо, – Килкенни вышел из-за деревьев. – Что-то суетливо становится в этом городе, Долан.

– И слишком людно, – сухо добавил Долан. – Ко мне заходил один из людей Хэвеленда. Что ты сделал с ними?

– Они хотели поохотиться, – улыбнулся Килкенни. – И я доставил им это удовольствие.

– Тот, что заходил ко мне, был похож на сушеную ящерицу. Выпил, наверное, полведра воды.

– Сколько ты можешь набрать людей, Долан? Я имею в виду крутых ребят, которые знают, с какой стороны ствол у револьвера.

– Таких хватает. Что ты задумал?

– Хочу разогнать стадо Фор Ти. Глаза Долана блеснули.

– Когда?

– Завтра ночью. Они собирают стадо, чтобы снова погнать его на Кей Ар, а я хочу погнать его на их лагерь.

– Это опасно. У Фор Ти слишком много людей.

– У меня есть план. Нужно для начала угнать у них несколько коров, – Килкенни ощутил вдруг страшную усталость. – Мне понадобится четверо хороших ребят.

– Будут. Когда они тебе понадобятся?

– Завтра, в девять вечера.

– Хорошо, – Долан подошел поближе. – Эге, парень, да ты совсем вымотался. Тебе нужно как следует выспаться.

Он зашел в конюшню и вывел уже оседланного коня.

– Спасибо, Долан.

– Не за что. И хорошо отдохни. Завтра тебе нужно быть свежим.

Когда Лэнс уехал, Долан снова устроился на пороге своего дома и зажег сигару. Он видел, как Хэвеленд вернулся в дом Блэйна и вышел уже со своими людьми. У одного из них была повязка.

– Да ты что, Ди? – услышал Долан. – С чего ты взял, что Килкенни был здесь?

– Знаю – и все! – огрызнулся Хэвеленд.

– Так что, он тоже ранен? Хэвеленд повернулся к говорившему.

– Как он может быть ранен, осел! Ты что, видел его? Или, может, я его видел? Нет. Так кто же мог его ранить?

– А что насчет дока?

– Я сам с ним разберусь, но чуть позже. Любой в городе, кто вякнет против Фор Ти, будет иметь дело со мной.

– Тут рядом бар Долана. Может, разберемся с ним? Долан задумчиво посмотрел на тлеющий кончик сигары, ожидая, что будет дальше.

– Не сейчас, – после некоторого раздумья ответил Хэвеленд. – С ним его люди. Мы возьмем его, когда он будет один и всем уже будет наплевать. Каждый будет спасать свою шкуру. А кому нужен вор?

Долан глубоко затянулся душистым дымом.

– Действительно, – пробормотал он. – Кому нужен вор.

– Получалось так, что он был самой легкой мишенью. Эрли и Блэйн – уважаемые добропорядочные граждане, Мэйси – шериф, Килкенни вообще неуловим. Только Долана можно запросто убить, не опасаясь взрыва общественного гнева. Правда, всегда можно пойти к Тетлоу и договориться… Долан криво усмехнулся. Этого-то он как раз и не собирался делать. Он мог ограбить банк, угнать скот, спрятать у себя шайку бандитов, но никогда он не предавал друзей и теперь слишком поздно менять характер.

Килкенни устроился на ночлег на хребте в нескольких милях от Кей Ар. Он здорово вымотался за эти дни и, завернувшись в одеяло, мгновенно уснул, а на рассвете его разбудил голос. Женский голос.

– Ты, наверное, сильно устал, Лэнс?

Килкенни открыл глаза и привстал, не веря самому себе.

Рядом с ним сидела Рита. Ружье лежало у нее на коленях. Она улыбалась ему той самой улыбкой, которую он так хорошо знал.

– Ты… ты откуда взялась?

– Говоря языком поэтов, я пришла к тебе из прошлого, а если серьезно, то давно уже собиралась посмотреть на этот хребет – и вот нашла тебя.

– Я не слышал, как ты подошла.

– Думаю, ты вряд ли услышал бы даже землетрясение. Никогда не видела, чтобы человек так крепко спал.

– Слава Богу, что это ты, а не Хэвеленд или Тетлоу.

– Ты все такой же, Лэнс. Совсем не изменился. Килкенни поднялся. Ему стало неудобно, когда он вспомнил, что несколько дней не брился, и глаза, наверное, красные от усталости. Как такая женщина может… А с чего он, собственно взял, что она все та же? Лэнс взглянул на нее, пытаясь понять, изменилась ли она?

– Ты… ты так красива, что больно на тебя смотреть.

– И поэтому ты сбежал от меня? Единственный мужчина, которого я любила, взял и сбежал.

– Любила… А теперь?

– Я же сказала, что ты единственный…

Она поднялась. Высокая, стройная, гибкая, как пантера. Лэнс посмотрел ей в глаза и сердце бешено заколотилось у него в груди. На мгновение он потерял над собой контроль и этого хватило, чтобы она оказалась у него в объятиях. Он жадно припал к ее губам, но уже через секунду взял себя в руки и отстранился.

– Нет, Рита, – голос у него охрип. – Ничего не получится. Я ведь ганфайтер. Сегодня здесь, а завтра в другом штате. Кто знает, сколько мне осталось? Может, несколько месяцев, а может, и несколько дней.

– Может, – согласилась она. – А ты никогда не думал, что я это знаю. И что давно смирилась с этим? Посмотри, сколько времени мы потеряли, пока не виделись. Ты прав, когда говоришь, что все может закончиться, и очень скоро, но ведь может и продолжаться всегда! Все мы когда-нибудь умрем. Одни раньше, другие позже, но, пока мы живы, мы должны быть вместе. Ты слишком много думаешь о смерти, Лэнс! Мы, женщины, живем днем сегодняшним, и не загадываем, что будет завтра. Ты беспокоишься о том, что случится со мной, если завтра я потеряю тебя, а я думаю о том, что будет со мной сегодня, если тебя не будет рядом.

– Да что это за жизнь для женщины, когда каждый день она ждет, что ее мужа принесут домой? – мрачно проговорил Килкенни. – Я уехал от тебя, чтобы не причинить боли своей смертью.

– Решил, значит, причинить боль сегодня, чтобы не причинять завтра? Нет, Килкенни, так ничего не выйдет. Не удивляйся, я часто называю тебя так. Все тебя так называют. Загадочный Килкенни, неуловимый Килкенни! Иногда я спрашиваю себя, был ли ты у меня на самом деле или это только сон? И тогда мне хочется снова заснуть, потому что я помню твои руки, губы, твои поцелуи… Помнишь, когда мы первый раз встретились? Помнишь, что ты сказал? Не помнишь, конечно. А я помню все, что ты мне говорил, до последнего слова!

Он беспомощно смотрел на нее, не зная, чем ответить на этот поток горячих слов, как отказаться от того, чего он сам хотел больше всего на свете. Едва не застонав от отчаяния, он отвернулся.

– Нужно оседлать коня. Нам лучше не задерживаться здесь.

Рита усмехнулась.

– Все такой же крутой. Крутой и сильный, да? Но я-то знаю тебя. Знаю, что ты любишь меня и сразу полюбил, с первого же взгляда! – Она отвернулась и принялась собирать его одеяло. – Иди, седлай коня, я уберу здесь.

Когда они сели на коней, Лэнс украдкой взглянул на Риту и неожиданно улыбнулся.

– Ладно, женщина, раз уж ты так красива, то, может, накормишь меня завтраком?

– Да уж придется, что с тобой поделаешь. Поехали, – она тронула свою лошадь. – Знаешь, за Кэйна Брокмэна я рада почти так же, как за себя. Без тебя он, как волкодав без хозяина. Он здорово скучает по тебе.

– Как он?

– Как всегда, крутой, здоровый и безобразный. Тебе не нужно было ломать ему нос, Лэнс.

– Если бы я этого не сделал, он бы убил меня. Что-что, а драться он умеет.

– Я видела.

– Эйбела вспоминает?

– Иногда. Что он был за человек, этот Эйбел?

– Убийца. И не просто убийца, а садист к тому же. Сам Кэйн никогда не был таким уж подонком. Просто шел на поводу у Эйбела. Хорошо, что я убил его. Во всяком случае, хотя бы для Кэйна.

– Кэйн тоже так думает. Говорит, что ты единственный, кто отнесся к нему по-человечески, и единственный, кто может держать его в узде.

Какое-то время они ехали молча, потом Рита чуть придержала свою лошадь.

– Что теперь будет, Лэнс?

– Сегодня мы нападем на Фор Ти.

– А дальше?

– А дальше каждый будет спасать свою шкуру. Тетлоу выпустит на нас своих людей и тогда снова все будет, как в прежнее время: убей или тебя убьют.

– Этот Ди Хэвеленд… я видела его, Лэнс. Он опасный человек.

Килкенни только пожал плечами в ответ. Они перевалили через хребет и внизу увидели ранчо Кей Ар. А дальше вдоль дороги, служащей границей с соседним ранчо, лежали мертвые коровы. Сразу за ними колыхалась темная масса огромного стада Тетлоу.

– Давай-ка побыстрее спустимся вниз, – вдруг забеспокоился Килкенни. – Они могут снова придумать какую-нибудь пакость.

Но было поздно. Цепь всадников появилась за стадом и погнала его на Кей Ар. Вздымая тяжелую утреннюю пыль, тысячи коров, сотрясая землю, устремились на ранчо Кей Ар.

– О, Господи! – вырвалось у Килкенни. – Если наши ребята там, то они погибли! Рита схватила его за руку.

– Лэнс! Там Хайме, Кэйн и остальные! Что с ними будет?

– Не знаю, – мрачно ответил он. – Если Тетлоу зашел так далеко, то теперь ни перед чем не остановится. Я должен увезти тебя в безопасное место.

– В город?

– Нет, – он быстро соображал. В городе не будет безопасно, даже если оставить ее у Эрли или Блэйна. – Есть другое место, но нужно торопиться. Поворачивай лошадь.

– Но мои люди, Лэнс! Они там, внизу! Килкенни и сам думал об этом, разрываясь между

стремлением увезти Риту в безопасное место и желанием

спуститься вниз. Но Рита поняла его.

– Не думай обо мне. Я вернусь на то место, где ты ночевал. Там будет безопасно.

Он все еще колебался, но потом решился.

– Нет, мы сделаем вот что. Ты сейчас поедешь по этому каньону. Через милю будет развилка, и ты повернешь налево…

Он быстро и в то же время подробно рассказал ей, как добраться до маленького голубого озера, которое не раз проезжал по пути домой.

– Жди меня там. Мой дом в горах к востоку от этого озера.

– Хорошо, – она никогда не сомневалась в правильности его действий. – Не волнуйся за меня и будь осторожен.