Текст книги "Замужем за незнакомцем"

Глава 6

По выражению его глаз София заметила, что ему не понравилось отсутствие энтузиазма с ее стороны, хотя лицо Кэла оставалось бесстрастным. Его настроение от приподнятого и почти нежного вдруг сменилось раздражением, и София сразу ощутила, как холодок коснулся ее сердца. Разговаривая с ним о его погибшем брате, выражая понимание и сочувствие, она, наверное, снова его обманывала. Ведь вряд ли он считал бы себя обязанным жениться на ней, если бы знал, что она давно разлюбила Дана.

Но… жребий брошен, она согласилась стать его женой, и, честно говоря, передумывать ей не хотелось. Трудно сказать, что было тому причиной: огромное облегчение от того, что финансовые трудности ее семьи будут наконец разрешены, или ее просто физически влекло к этому умному, сдержанному и замкнутому в своих страданиях человеку. Но она подозревала, что с ним будет нелегко.

– Расскажите обо всех, кого я увижу. – Она пыталась изобразить живейший интерес, чтобы сгладить впечатление, если им показалось, что она не в восторге от встречи с будущими родственниками. – Я попытаюсь запомнить их всех.

– Будут две тетушки с мужьями, много взрослых отпрысков с женами, один дядя – вдовец, парочка незамужних кузин по линии бабушки, два крестника нашего отца, – перечислял Уилл. – Публика самая разношерстная, – подытожил он. – Стоит внимания леди Атертон, тетя Кларисса, очень утонченная особа. Ты обязательно будешь встречаться с ней в Лондоне в светских гостиных. Она или моя невеста, леди Джулия Грей, дадут тебе рекомендации в дамское общество и представят тебя в следующем сезоне. Да, будут еще сестры Хибберт, кузины, забавная пара синих чулок.

Он продолжал представлять родственников, пока у Софии не закружилась голова. Понимая, что никогда не сможет их всех запомнить, она отвлеклась и стала думать о своем, но потом спохватилась, услышав конец фразы: «…крестник Доналд Мастерсон. Но это, вероятно, преувеличение».

– О, без сомнения, – откликнулась она, хотя понятия не имела, что сказал Уилл об этом крестнике, мистере Мастерсоне.

Ее страхи не оправдались, и когда София с миссис Лэнгли прибыли на следующий вечер в Холл, она сразу оказалась в окружении молодых родственников. Кажется, их больше всех остальных заинтересовала ее особа. Наверное, не могли понять, почему выбор Каллума, такого завидного жениха, пал на нее. Они ждали романтического объяснения.

Уилл поддерживал разговор с пожилыми мужчинами, незамужние кузины исчезли в библиотеке, а матроны погрузились в обсуждение семейных сплетен. Каллум стоял в одиночестве у горящего камина под портретом трех братьев, как будто специально подчеркивая тот факт, что одного больше нет с ними.

Софии хотелось подойти к нему, взять за руку и постоять рядом, но тот человек, который вчера так доверчиво разговаривал с ней в экипаже, превратился снова в замкнутого и отстраненного Каллума Чаттертона, и его сдержанность заставила ее передумать.

– Где находится ваш дом в Лондоне? – спросила какая-то молодая родственница. Миссис Ламберт, вспомнила София.

– На Хаф-Мун-стрит. Но боюсь, я плохо знаю Лондон.

– Прекрасное место, – одобрила миссис Ламберт. – И сколько в нем комнат?

– Понятия не имею.

– Не приставай к бедной девушке, Фелиция, дорогая. – Высокий, довольно мрачного вида молодой человек и оказался тем загадочным мистером Мастерсоном. Впрочем, почему загадочным? Просто она пропустила мимо ушей то, что говорил о нем Уилл в воскресенье утром.

– Все случилось так быстро…

София приветливо улыбнулась, не зная толком, как себя вести.

– Но ведь для вас это не имеет большого значения, тот брат или другой, не так ли? – Он каким-то образом увлек ее в сторону от всех, и она опомнилась, только оказавшись с ним вдвоем в уютной нише.

– Нет, мистер Мастерсон, конечно имеет! Хотя Каллум и Дан – близнецы, но они совершенно разные.

– Итак, Каллум – на втором месте. Как смело с вашей стороны выйти за человека, практически незнакомца, мисс Лэнгли.

– Я бы так не сказала… Впрочем, сравнения неуместны, мистер Мастерсон. Невозможно вернуть прошлое. Мы счастливы, и, надеюсь, наши семьи тоже.

Этот молодой мистер Мастерсон, кажется, был бестактен и дерзок, но после чопорных родственниц и их приторных голосов внес свежую струю, как глоток кислого лимонада после большого количества сладкого.

Он только улыбнулся в ответ на ее горячность.

– Я не родственник хозяина дома, мисс Лэнгли, просто крестник покойного графа. Но вы, во всяком случае, можете быть уверены в моем одобрении.

Это прозвучало как-то двусмысленно, и она выдавила улыбку, собираясь прервать разговор, и в это время в дверях гостиной появился дворецкий.

– Простите, кажется, нам пора.

Каллум пересек комнату и, предложив ей руку, повел в столовую, и Мастерсон исчез.

– Наверное, приятно, когда вместе собирается вся семья, – неуверенно проговорила София.

– Не очень, – ответил Каллум, даже не понижая голоса. – Не забывай, я не видел большинство этих людей десять лет, да и в прошлом мы не были близки.

– О, а я надеялась, что они станут гостями в нашем лондонском доме, и уже начала заводить здесь связи.

– И напрасно. В основном это деревенские мыши, а не городские. Ты расстроена этим обстоятельством?

– Чуть-чуть, – призналась она. – Но надеюсь, ты представишь меня городским мышам, прежде чем отдать крысам?

Эта шутка все-таки заставила его улыбнуться, но тут же лицо его снова стало бесстрастным.

Ужин был официальным. Она немного поговорила с Каллумом, надеясь восстановить близость, возникшую между ними в воскресенье, но, не добившись результата, повернулась к лорду Атертону, дяде, сидевшему по другую сторону от нее.

– И что вы думаете по поводу нового назначения Чаттертона? – спросил он.

– Боюсь, я ничего в этом не понимаю, – призналась она. – У нас еще не было времени обсудить этот вопрос.

Как мало она знала! Только адрес своего нового дома, но понятия не имела, сколько там комнат, какая там прислуга. Она знала, что Каллум получил какой-то пост, обсуждение этой новости заставляет родственников одобрительно кивать, но чем он занимается, остается для нее загадкой. Какая роль предназначена ей самой в его жизни? Она не знала, богат он или нет. Дом в таком районе стоил больших денег, но Каллум вполне мог потратить все средства, чтобы соответствовать своей новой должности. И не надо забывать о долгах ее семьи. Ей придется быть благоразумной и бережливой, ведя хозяйство.

Разговор, к ее облегчению, принял другое русло. Лорд Атертон стал описывать ей свою последнюю поездку в Эдинбург. Наконец она смогла проявить себя, тема ее интересовала, и они беседовали, пока леди Атертон, которая сегодня играла роль хозяйки, не поднялась из-за стола. Дамы удалились в гостиную.

Там, как она и ожидала, продолжались вежливые, но настойчивые и утомительные расспросы. София терпеливо рассказывала о своей семье и о себе: что была обручена совсем юной, что вскоре после отъезда Даниэля в Индию умер ее отец… Она мало была знакома с семьей Даниэля, может быть, потому, что Уилл не был женат, а холостой граф не устраивал семейных приемов, где она могла бы познакомиться с родственниками.

Удовлетворив свое любопытство по поводу ее семьи, леди перешли к ее способностям управлять большим домом. Потом к личным отношениям и чувствам к братьям Чаттертон – это становилось уже невыносимо. Они напоминали стайку скворцов, клюющих со всех сторон свою жертву. Ей вдруг ужасно захотелось, чтобы у нее в руках оказался ее альбом для рисования и она могла бы изобразить их такими, как видит сейчас, – качающиеся перья в прическах, алчные глаза и острые носы. София подавила желание пойти и достать из своего ридикюля блокнот и карандаш, забиться куда-нибудь в нишу и, выглядывая из-за шторы, сделать наброски, как часто делала раньше на званых ужинах.

– Да, я уверена, что мы поступаем правильно, – говорила она тем временем, сжав зубы, в ответ на довольно откровенный вопрос, которая задала одна из пожилых сестер Хибберт. К ее облегчению, в это время к дамам присоединились джентльмены.

– А где Каллум? – спросила леди Атертон. – Мне хотелось узнать побольше о доме, в который он собирается привести невесту. Бедняжка София ничего не знает.

– У него заболела голова, – объяснил отсутствие брата Уилл. – Он просит его извинить.

София сомневалась, что причина в этом. По-видимому, он просто сбежал от назойливых родственников, горевших любопытством, придумав этот слабый предлог, чтобы соблюсти светские приличия. Мог бы прежде предупредить ее. Ей стало не по себе, ее охватила досада, когда миссис Ламберт послала ей сочувствующий взгляд.

– Здесь прекрасные сады и оранжерея, – заметил мистер Мастерсон, принимая из ее рук чашку чаю. Сейчас он уже не казался ей слишком опасным и назойливым. Наверное, досада и возмущение, вызванные уходом Каллума, сделали его в ее глазах более привлекательным.

– Да, новые террасы выходят на южную часть парка, и виды просто восхитительны, – согласилась она.

– Я совсем забыл, что вы знаете Холл куда лучше меня. – Он взглянул в окно. – Еще светло, а здесь становится душно. Может быть, вы покажете мне террасы?

Наверное, это не очень прилично, но она устала от дамских расспросов. София обожала сады и, хотя последнее время отклоняла приглашения Уилла, раньше часто приходила сюда и рисовала, когда пребывание дома и мысли о кредиторах становились невыносимыми.

– Конечно.

Она взяла свою шаль со спинки стула, и они вышли на террасу.

– Как свежо. Лето кончается, – заметила она.

– Вам холодно? – Он предложил ей согнутую в локте руку, и они стали прохаживаться по террасе.

– Нет, что вы, мистер Мастерсон, погода прекрасная, ни ветерка. Смотрите, вот здесь кончается старая терраса…

– Прошу вас, просто Доналд. Мы теперь почти родственники, не так ли?

– Доналд, – повторила она – подобный переход показался ей несколько преждевременным, но София не хотела показаться чванливой. – Граф продолжил старую террасу, чтобы любоваться отсюда озером.

– А это очаровательное здание? – Он указал на небольшое, похожее на маленький греческий храм строение в дальнем конце большой лужайки. И вдруг дотронулся до ее пальцев. Она замерла, но, поскольку дальнейших вольностей не последовало, отнесла свой испуг на счет своих провинциальных манер.

– Небольшая беседка. Идеальное место, где можно уютно устроиться с книгой.

– Давайте пройдемся туда. – И не успела она опомниться, как он уже решительно зашагал через лужайку. Из освещенных окон падали на траву полосы света, отчего тени казались гуще.

– Сейчас мало что можно увидеть, очень быстро темнеет, – пробормотала она.

Но Доналд и не думал останавливаться, пока они не оказались внутри беседки, скрытые от посторонних глаз с одной стороны стеной, с другой – спинкой высокой скамьи, и теперь были невидимы со стороны дома.

– Очаровательно, – сказал он, поворачиваясь к ней. В тесном пространстве они оказались так близко друг к другу, что носки ее туфель касались его башмаков. – Просто идеальное местечко для флирта.

– Я не расположена к флирту. – Сердце у нее испуганно забилось, но она пыталась сохранить самообладание. Кажется, дело было не в том, что она провинциальна или наивна. – Послушайте, мистер Мастерсон… Доналд, нам пора возвращаться, – с отчаянием в голосе произнесла она и подумала: хотелось бы ей вместо него видеть перед собой Каллума и принимать его ухаживания.

– Вы не любите флиртовать, мисс Лэнгли?

Доналд стоял, преграждая ей путь к отходу, но не делал пока никаких движений, чтобы не вспугнуть ее. Конечно, светская дама могла бы с небрежным смехом отвергнуть его ухаживания и даже высмеять его. Но такого опыта у нее не было, и все же она нашла, как ей показалось, удачный выход из положения:

– Понятия не имею, что такое флирт, мистер Мастерсон. И не собираюсь учиться!

– Так, значит, наш Каллум нашел себе правильную девушку? – Теперь он поддразнивал ее, и она поняла, что обида на Каллума завела ее в ловушку.

– Надеюсь, что это так!

– Значит, мне не на что надеяться, кроме мимолетного поцелуя в сумерках? – вкрадчиво пробормотал он.

– Вы, сэр, просто грубиян! – София старалась держаться с достоинством. Она приняла холодный вид, боясь, что, выдав свою панику, подхлестнет его охотничий инстинкт.

– Можно я просто коснусь ваших губ? – Он взял ее за руку и оказался теперь в опасной близости, его темные глаза улыбались.

– Разумеется, нет. Нет! – Она попыталась выдернуть руку, но Мастерсон только ухмылялся, она видела полоску белых зубов в полумраке беседки, и вдруг он нагнулся, и его губы скользнули по ее губам.

– Отпусти ее!

– О небеса! – Прижав руку ко рту, София отступила на шаг от Мастерсона. Вдруг осознав, как выглядит эта сцена со стороны, она повернулась и увидела стоящего у входа в беседку Каллума. Его лицо было в тени, но она просто физически чувствовала исходившую от него ярость. И как ни странно, испытала одновременно радость, облегчение и восхищение.

– Просто небольшой флирт между кузенами, – с развязным смехом проговорил Мастерсон. Но его лицо стало настороженным.

– Но ты – не ее кузен, – сказал Каллум, входя в беседку. Она увидела близко от себя его лицо, и от волнения у нее сжало горло – уж очень у него был убийственно спокойный вид.

– Я не хочу, чтобы ты вернулся в дом с разбитым носом, это вызовет слухи. – И он шагнул к Мастерсону.

– Попытайся.

– Каллум, послушай, ничего не произошло… – начала она, но он не слышал ее. София невольно окинула взглядом их обоих – Мастерсон был выше Кэла примерно на дюйм.

Руки Каллума были опущены. Конечно же он не станет драться из-за такого пустяка. Мастерсон поднял руки, приняв оборонительную стойку, и через мгновение отлетел и растянулся на мраморном полу.

– Вставай. – Каллум поднял его и держал за воротник.

Доналд вдруг замахнулся, Каллум пригнулся, уходя от удара, и снова ударил. На этот раз Мастерсон упал, сильно стукнувшись головой о мраморный пол.

– Ты больше не приблизишься к мисс Лэнгли и не сделаешь попыток с ней флиртовать. Если я тебя увижу ближе чем на расстоянии шести футов от нее, я сломаю тебе руку. – Каллум отряхнул одежду и выжидающе посмотрел на Мастерсона. Тот не двигался, он даже закрыл глаза, потом отозвался легким стоном.

– София? – позвал Каллум.

– Да, да, я иду, но нельзя же оставить его в таком состоянии. – Она понимала, что ее слова – жалкий лепет ребенка. – Что, если у него сотрясение?

– Я выживу, – сказал вдруг Мастерсон, открыв один глаз. – Уходите и оставьте меня в покое. Я должен собрать остатки своего достоинства.

Подобрав юбки, она чуть не бегом устремилась из беседки к дому, чувствуя, что Каллум следует за ней по пятам, храня зловещее молчание.

– Каллум, прости меня. Я не знала, что нельзя оставаться с ним наедине. Мы просто разговаривали, зашли в беседку, там было так тесно… Назови это безобидным флиртом.

– Но Уилл тебе ясно дал понять, что Мастерсон – негодяй.

Он взял ее под руку и повел к боковой двери дома.

– Вчера в экипаже? Прости, но я задумалась и не слышала, что он говорил. – Объяснение выглядело смешно, хотя это было правдой. София остановилась. – Я уже просила прощения. И я не собиралась с ним флиртовать – ни с ним, ни с кем-либо другим, и это произошло потому, что ты бросил меня.

– Я тебя оставил в окружении моей семьи. Решил, что среди многочисленных родственников ты находишься в безопасности. Но что тебя заставило идти с ним в беседку, да еще в темноте? – Таким тоном разговаривала с ней обычно мать, когда была недовольна поведением дочери.

– Просто я не привыкла иметь дело с такими бессовестными кавалерами, – оправдывалась она. – Да и флиртовать тоже не умею.

– А я-то думал, что женюсь на взрослой, умеющей за себя постоять женщине, а не на зеленой неопытной девчонке, которая не умеет себя вести.

В его голосе звучала нескрываемая ирония.

– Но ты прекрасно знал, что у меня нет никакого женского опыта, я не бывала в светском обществе. И до тебя не оставалась наедине с мужчинами.

Он прищурился.

Она попыталась протянуть ветвь мира:

– Ты был просто великолепен.

Но явная лесть не возымела действия и не смягчила его. Она вдруг со стыдом ощутила, что ее влечет его властность и суровость. Ей захотелось его поцеловать. Нет, она хотела, чтобы он поцеловал ее, обнял с такой же силой и страстью, с какой только что дрался. Или чтобы он проявил наконец к ней какие-то чувства и дал понять, что она принадлежит ему.

– И не нашел ничего умнее, чем разбить ему нос, – отозвался он, пожав плечами. – Сейчас я пошлю за экипажем, и тебя отвезут домой. Завтра его здесь не будет.

– Но мне хотелось пофлиртовать, – вдруг сказала она, желая его разозлить. Он остановился. Она видела его лицо, освещенное фонарем, висевшим у входа в дом. – До тех пор, разумеется, пока он не захотел поцеловать меня. Но я бы предпочитала, чтобы на его месте был ты, – почти жалобно добавила она.

– Ты хочешь, чтобы я с тобой флиртовал? – удивился он.

– Мне хочется, чтобы за мной ухаживали, а не набрасывались на меня, когда я того не ожидаю. Покажется, ты не знаешь, что такое ухаживать.

София увидела, как он замер на месте, словно цапля у воды, и взгляд у него был такой же – неподвижный. «Какой у него усталый вид», – подумала она. Тени под глазами, тонкие морщинки около глаз, которые она впервые заметила.

– Но это было бы нелогично.

– Я хочу поскорее забыть мистера Мастерсона. Я помолвлена с тобой, и сегодня такой приятный вечер. – Она хотела добавить: «Я и не собиралась с ним флиртовать, если бы ты обратил на меня внимание, а не бросил одну», но сдержалась.

Снова похоже на детский лепет.

– Но я не отказываюсь поухаживать за тобой сейчас, хочу, чтобы ты забыла этот неприятный эпизод. И если настаиваешь… Подожди меня здесь пару минут.

Он скрылся в доме. Никто не мог обвинить мистера Чаттертона в потворстве романтическим чувствам и безумствам ради страсти. Он даже не был с ней галантен. Каллум ударил Мастерсона потому, что тот покусился на его невесту, а не потому, что хотел спасти леди из лап негодяя. Или потому, что сам хотел бы целовать ее. Она читала в романах или как-то слышала от подруг, что ярость, в которую впадает джентльмен, когда защищает честь леди, будит в нем непреодолимое чувство страсти к жертве.

– Вот. – Каллум снова появился на террасе с двумя бокалами шампанского и протянул ей один. – Лучший сорт из коллекции Уилла, оно поможет изгнать воспоминания о Доналде. И смыть его поцелуй, потому что я не хочу ощутить его вкус на твоих губах.

– Благодарю. – Она взяла бокал и выпила залпом. – Какое практичное решение, мистер Чаттертон. Никто не заподозрит вас в способности к страстным порывам.

Сад немного поплыл перед ее глазами.

– Мне очень жаль, что я разочаровал тебя, София. Но ты, по-видимому, забыла тот полдень в Лонг-Веллинге?

– Ты имеешь в виду тот всепожирающий поцелуй? Он был рассчитан на то, чтобы подчинить меня и заставить согласиться выйти за тебя замуж. А я говорю о таком сближении, когда люди постепенно узнают друг друга.

– Проклятие, София, это было совсем не так. – Он тоже осушил бокал и поставил его на низкую ограду. Вечерний ветерок доносил из сада аромат тмина и розмарина.

– Разве нет? Если бы ты потом сказал, что тебя внезапно охватила страсть, я бы тебе поверила.

– Немного поздно делать мне выговор, не так ли? Ты согласилась за меня выйти – выбор сделан. – Он прислонился к двери, являя собой образец мужественной стойкости к женским капризам. И разумеется, не ответил на ее вопрос. – Я же тебя предупреждал – не жди от меня любовных изъявлений. Если хочешь, чтобы я притворялся, то я тебя разочарую.

– Я это помню. Но поскольку мне придется жить с тобой до конца дней, как и тебе со мной, я подумала, что между нами должна сначала возникнуть простая человеческая близость. И в воскресенье я решила, что… – Голос ее упал. Она видела по его лицу, что его не тронули ее слова. – О, не обращай внимания. Я долго отсутствую. Что подумают твои родственники? Мне не полагается находиться здесь, даже с тобой. Позволь мне уйти.

– Нет. – Он взял ее за локоть. – Пойдем со мной.

Он повел ее вдоль террасы, потом вокруг дома, они пересекли подъездной круг и вышли к конюшням.

– Экипаж, чтобы отвезти мисс Лэнгли домой, – приказал он груму, который выбежал, услышав шаги.

– Но я не могу вот так взять и уехать, не попрощавшись с гостями, – запротестовала она, – и с твоим братом тоже.

– Я скажу, что у тебя разболелась голова. – Он подсадил ее в подъехавший экипаж. Грум зажег свечу в фонаре внутри кареты, и в его слабом свете она пыталась понять по лицу жениха, о чем он сейчас думает.

– У нас обоих вдруг разболелась голова?

– Значит, они решат, что головная боль у нас обоюдная. – И сел рядом с ней.

– Обоюдная? Ты имеешь в виду, они решат, что мы удалились и занялись любовью? – возмутилась она.

– Может быть. Лучше было бы, если мы занялись этим на самом деле, ты согласна? Чтобы оправдать их подозрения.