Текст книги "Лионель Месси. В футбол я бы играл даже бесплатно"

Глава 6. Кризис переходного состояния

Рассказывает Лионель Месси:

Мне казалось, что подписание контракта с клубом автоматически сделает меня своим. Так, во всяком случае, было в «Ньюэллс Олд Бойз». «Теперь ты наш!» – сказал тогда Хорхе Гриффа, одобрительно хлопнув меня по плечу. Возможно, дело было в том, что в Росарио я и в самом деле был своим, мальчиком с Эстадо де Исраэль. А здесь я был чужаком, приехавшим черт знает откуда и занявшим чье-то место.

«Каким ветром принесло тебя в Барселону?» – вот что первым делом спросили у меня ребята из команды. Спросили на испанском, чтобы я понял, а затем перешли на каталанский. Испанский использовался только для насмешек. Они смеялись надо всем: над моим ростом, над тем, как я говорю, даже то, как я играю в футбол, вызывало насмешки. «Тактика! – говорили они. – Этот коротышка ничего не смыслит в тактике! Он играет так, будто на поле, кроме него, никого нет. Он играет в уличный футбол…» На уроках в школе, стоило мне только раскрыть рот, кто-то сразу начинал хрюкать или издавать другие неприятные звуки, передразнивая мою речь. Я понимал, что они мне завидуют и нарочно провоцируют на грубость или на драку. А еще я осознавал, что у меня нет другого выхода, кроме как играть лучше всех.

Я приехал в Барселону с другого конца земли для того, чтобы играть в футбол. И я играл в футбол. И старался улыбаться почаще. Моя улыбка разила недоброжелателей сильнее любой колкости, сильнее хорошего удара кулаком.

Днем я улыбался. А по ночам плакал. Тихо – так, чтобы никто не слышал. Сначала, когда мы жили всей семьей, уходил плакать в ванную, а позже, когда мы остались вдвоем с отцом, просто запирался в своей комнате. Думаю, мои слезы не укрылись от родителей, но они не показывали вида, что что-то заметили. Меня всячески старались подбодрить. Все старались, начиная с отца и заканчивая сестренкой. Поддержка семьи значила и значит для меня очень много. Я в долгу у своих родных и вряд ли когда-нибудь смогу отдать этот долг. Видя, как страдают родители, братья и сестра, я чувствовал себя неловко. Они принесли в жертву все, что имели, ради моей мечты, ради того, чтобы я смог стать футболистом. Стать Лионелем Месси. Жертвы уже были велики, а получится ли из меня футболист или нет, никто не знал. «Altro e correre, altro e arrivare»[80]80
  Одно дело бежать, а другое – добежать (итал.).


[Закрыть], – говорила бабушка Селия, когда кто-то из нас начинал хвастаться. Я часто думал о том, что сделала бы бабушка, будь она жива. Мне кажется, что она осталась бы со мной в Барселоне. Я был ее любимчиком, я и сейчас чувствую эту любовь.

Меня радовало то, что со старшим тренером нашей команды Родольфо Борреллем у меня сразу же установились хорошие отношения. Родольфо – классный тренер. Для него, как и для меня, мир делится на две части: футбол – и все остальное. Возможно, именно это нас и сблизило. Когда один из тренеров (не стану называть его имени, но скажу, что это был редкостный негодяй) начал внушать другим игрокам, чтобы они играли против меня как можно жестче, Родольфо вмешался и дал противоположную установку. «Посмотрите, какой он маленький, – сказал он, поставив меня перед всеми. – Играя грубо, вы переломаете ему кости. Если кому-то не терпится показать свою силу, то лучше это делать вечером на Рамбла де Ла Мина[81]81
  Бульвар де Ла Мина – улица в одноименном районе Барселоны, имеющем дурную славу.


[Закрыть], а не на поле». Не скажу, что слова Родольфо сразу же были приняты к сведению, но тренироваться мне стало легче. И еще Родольфо не навязывал мне никаких правил, предоставляя возможность играть так, как я считаю нужным. Лишь бы был результат. Только в том, что касается дисциплины, Родольфо был строг. Строг по-настоящему, до невозможности. То, что считалось строгостью в Росарио, нельзя было и сравнить с барселонскими правилами. В Росарио «нет» означало «возможно, что и да». В Росарио можно было отвлечься во время тренировки, даже к прогулам там относились терпимо. В Барселоне же все было расписано по минутам, и посмел бы кто-то опоздать или лодырничать. Меня строгости не напрягали, потому что я имею привычку приходить на тренировки раньше всех и уходить последним.

И выкладываюсь я на поле в полную силу. Если делать плохо, то лучше совсем не начинать.

Несмотря на то что я старался играть по-своему, мне все же пришлось усвоить тактические правила «Барселоны». После первой игры меня похвалили за забитый мяч и раскритиковали за то, что я два или три раза не отдал мяч другим игрокам, хотя мне следовало это сделать. Критика была справедливой, я принял ее к сведению. Я очень сильно хотел продемонстрировать свои возможности и перестарался. Хотя бы один мяч мне непременно нужно было забить, потому что я пришел в сложившуюся команду и вышел на поле вместо одного из игроков. Его приятели были недовольны таким решением и играли против меня. Это было заметно. Я их понимал. Не очень приятно, когда твоего товарища вдруг заменяют неизвестно кем. Сразу же начинаешь думать о том, что и с тобой такое тоже может случиться. Парень, место которого я занял, был хорошим игроком и, что очень важно, каталонцем. Забитым мячом я в какой-то мере доказал, что меня не напрасно выпустили на поле. Хотелось забить по меньшей мере три мяча, но я забил только один. Я сделал выводы. Если в «Ньюэллс» моя команда подыгрывала мне как лидеру, то в «Барселоне» все было иначе. К другой тактике добавлялись иные отношения с товарищами по команде. Я оказался в очень сложном положении, которое можно было охарактеризовать одним словом: одиночество. Я скучал по моим приятелям, оставшимся в Росарио. Только оказавшись в «Барселоне», я в полной мере осознал, что они значили для меня. Мне так хотелось возвращаться с тренировки в шумной компании, но я возвращался один.

Приезд в Росарио, которого я ждал с огромным нетерпением, оказался очередным испытанием. Стало ясно, что никто из наших не хочет возвращаться в Барселону. Первой об этом сказала сестра. Ее поддержала мама. Братья тоже захотели остаться дома. Я их понимал. Когда отец спросил мое мнение, я сказал, что хочу вернуться. Я осознавал, чем все это закончится. Это означало, что в Барселону вернемся только мы с отцом. Думаю, что нам с самого начала так и надо было поступить. Решение о переезде всей семьей было неверным: нельзя менять жизнь всей семьи из-за одного человека. Издалека Испания казалась нам землей обетованной, страной, где сбываются мечты. Издалека все выглядит привлекательно. Вообще же я и сам предпочел бы остаться в Росарио…

Я не завистлив. Если я кому и завидовал, так это тем мальчикам из команды, которые родились в Барселоне. Они были у себя дома. За них приходили болеть родственники и друзья. За меня болел только отец. Он не мог усидеть на трибуне – стоял у поля, чтобы быть ближе, чтобы я его видел. И кричал так, что его голос перекрывал все прочие голоса. Отец сделал все для того, чтобы я не чувствовал себя одиноким. Чтобы я стал футболистом. Я бесконечно благодарен ему и всей моей семье за все, что они для меня сделали.

Контракт с «Барселоной» был огромной удачей. И казалось, что этим контрактом я исчерпал всю свою удачу, потому что дальше на меня посыпались неприятности. Даже такое простое дело, как получение разрешения на трансфер от аргентинской футбольной ассоциации, растянулось на много месяцев. «Ньюэллс» никак не мог смириться с тем, что ничего за меня не получит. Проблемы с адаптацией, тоска по дому, две травмы одна за другой… Было такое чувство, как будто чья-то рука настойчиво пытается вытолкнуть меня из «Барселоны».

Теперь я понимаю, что это было испытание, посланное свыше. Я должен был доказать, что я достоин тех благ, которые ждали меня впереди.

Но до них было очень далеко.

* * *

От автора:

В химии «переходным состоянием» называют промежуточное состояние между исходным веществом и конечным продуктом. В нашем случае это процесс превращения аргентинского мальчика, хорошо играющего в футбол, в того Лионеля Месси, которого знает весь мир. Переходное состояние длилось долго и было весьма болезненным.

Болезненным для всех: и для самого Лео, и для членов его семьи.

Для того чтобы понять, каково пришлось семье Месси в Барселоне, надо в первую очередь представить, куда они попали.

Хорхе, Селия, Родриго, Матиас, Лионель и Мария Соль уезжали из Аргентины в Испанию. Во всяком случае, так казалось им самим. Да, Барселона находится на территории Королевства Испания, но это не Испания, а Каталония…

Во время каждой встречи «Барселоны» и мадридского «Реала» на стадионе «Камп Ноу» на трибунах висят огромные баннеры, на которых написано: «CATALONIA IS NOT SPAIN!»[82]82
  Каталония – это не Испания (англ.).


[Закрыть].

CATALONIA IS NOT SPAIN! И этим все сказано.

CATALONIA IS NOT SPAIN! Это главный, если не единственный, сегодняшний девиз каталонцев. Каталонцы жаждут независимости.

В 1979 году Каталония получила автономный статус и свое правительство, называемое Женералитатом. Председатель Женералитата избирается парламентом на четырехлетний срок. Каталанский язык получил официальный статус. В 2006 году автономный статус был расширен. Каталония получила большую финансовую самостоятельность. Сегодняшнюю Каталонию с полным правом можно назвать государством в государстве. Для государственной «полноценности» не хватает лишь нескольких атрибутов, таких, например, как дипломатические отношения с другими государствами и окраска Каталонии на карте мира в свой цвет, отличный от цвета Испании.

«Барселона» – каталонский клуб, народный клуб, совладельцами которого являются все его члены, называемые «сосьос». Единственное, о чем могут пожалеть каталонские патриоты, так это о том, что после получения Каталонией независимости местные футбольные клубы лишатся возможности участвовать в Примере. К Примере здесь привыкли, и каждая победа над испанцами служит укреплению каталонского духа. Однако независимость превыше всего. В конце концов можно создать и собственную Примеру!

Кому-то может показаться странным столь выраженное стремление к обретению собственной государственности в эпоху европейской интеграции. Кому-то, но не каталонцам.

В 2009 и 2010 годах в Каталонии проводились референдумы, на которых около 95% жителей высказались за независимость. То, что эти референдумы не имели официального статуса, ничего не меняло. Они отражали волю каталонцев. В сентябре 2012 года по всей Каталонии прошли массовые манифестации под лозунгом «Каталония – новое государство Европы»[83]83
  23 января 2013 года каталонский парламент принял Декларацию о суверенитете, а 9 ноября 2015 года большинством голосов утвердил резолюцию о создании независимой республики Каталония, которую Конституционный суд Испании признал неконституционной.


[Закрыть]…

Однако вернемся в 2000 год, к семейству Месси, которое уезжало в Испанию, а приехало в Каталонию.

CATALONIA IS NOT SPAIN! Трудно приходится тем, кто угодил между жерновов национального возрождения. Месси не понимали окружающих, потому что все вокруг говорили на каталанском языке и делали вид, что не понимают castellano[84]84
  Кастильский диалект испанского языка, распространенный в центре и в северной части Испании. Лег в основу современного испанского языка, ввиду чего в Испании и Латинской Америке испанский язык часто называют castellano.


[Закрыть]. Хуже всего пришлось шестилетней Марии Соль – она не понимала говорящих на каталанском школьных педагогов. На родительских собраниях тоже говорили на каталанском. Когда Селия Месси попросила перейти на испанский, ей посоветовали выучить каталанский, а затем, в виде одолжения, пообещали по окончании собрания вкратце объяснить, о чем шла речь. Языковые сложности усугублялись еще и темпом речи. Испанцы (и каталонцы) говорят гораздо быстрее жителей Латинской Америки, что создает дополнительные трудности при общении. У остальных членов семьи тоже хватало проблем. Братья Лео – Родриго и Матиас – также не смогли адаптироваться к жизни в Барселоне и сильно скучали по Росарио, в котором у обоих остались любимые девушки…

Дело было не только в языке, но и в происхождении. Месси были не просто чужаками, а sudaca[85]85
  Презрительное прозвище лиц латиноамериканского происхождения в Испании.


[Закрыть]. Если бы они приехали в Барселону из Франции или Италии, то могли бы рассчитывать на более дружелюбное отношение со стороны местных жителей. Испанцы не любят sudaca, а каталонцы, не любящие испанцев, относятся к sudaca гораздо хуже, с ксенофобией, возведенной в квадрат. Почему? Объяснение может показаться смешным или, скорее, абсурдным, но тем не менее оно существует. Ксенофобы считают всех латиноамериканцев фашистами – на том «основании», что после разгрома нацистской Германии и ее союзников многие наци нашли пристанище в Южной Америке. Фашистов в Каталонии не любят особенно, потому что фашистом был или считался (суть не в словах, а во мнении) генерал Франко[86]86
  7 Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде (Francisco Paulino Hermenegildo Teódulo Franco Bahamonde; 1892–1975) – испанский военный и государственный деятель, генералиссимус, диктатор Испании в 1939–1975 годах. Совмещая функции главы государства, главы правительства и верховного главнокомандующего вооруженными силами, носил титул каудильо – «вождь». Во время правления Франко Испания напоминала фашистскую Германию нацистским девизом «Один вождь, одно государство, один народ», титулом каудильо, «римским приветствием» (вскидывание вперед и вверх правой руки с открытой ладонью) и однопартийной системой.


[Закрыть], ярый противник каталонского самоопределения.

Высокая степень ксенофобии в сочетании с языковым барьером – это ужасно. Подавленно себя чувствовал даже глава семейства Хорхе Месси, человек с сильной волей. «Для всех нас это были очень тяжелые времена, – вспоминает он. – Мы оказались не готовыми к переменам; вернее, эти перемены были совсем не теми, которых мы ожидали. В Барселоне все было другим: и язык, и обычаи, и правила, и ценности, и блюда местной кухни… Мы чувствовали себя жертвами кораблекрушения, оказавшимися в незнакомой стране, где приходится начинать с нуля». Недалеко от Барселоны, в Льейде, жили родственники Хорхе со стороны его матери Розы, но они ничем не могли помочь переселенцам. Не имели возможности или не хотели, но, так или иначе, помощи с их стороны не было. Отношение со стороны клуба тоже было не таким, на которое рассчитывала семья. Месси казалось, что семья исключительного по способностям футболиста вправе рассчитывать на особое отношение. Для клуба же Лео был одним из многих. Способным, очень способным, но пока что одним из многих. Семья надеялась, что Мария Соль сможет учиться в частной школе, но на это никто не собирался выделять дополнительных средств, поэтому ей пришлось ходить в школу государственную, где она сполна вкусила «прелестей» местного национализма. Футбольные надежды Родриго и Матиаса так и остались надеждами. Селии, привыкшей жить пусть и в небольшом, но собственном, отдельно стоящем доме, не нравилась квартира на Гран Виа де Карлес III… Хорхе, чувствуя себя ответственным за семью, страдал больше других.

Чужаку, особенно если он sudaca, очень трудно влиться в каталонское общество. Можно выучить язык, начинать и заканчивать день пением Els Segadors[87]87
  Els Segadors («Жнецы») – национальный гимн Каталонии.


[Закрыть], танцевать сардану[88]88
  Сардана (кат. sardanes) – национальный хороводный танец каталонцев: танцующие выстраиваются в круг, берутся за руки и совершают движения под музыку размера 6/8.


[Закрыть], быть фанатом «Барселоны» и не признавать другого хлеба, кроме coca de pa[89]89
  Разновидность лепешки, распространенная в Каталонии.


[Закрыть], но все это еще не сделает тебя своим среди каталонцев. Каталонцы – довольно замкнутое общество, они не спешат распахивать объятия приезжим. На сердечное отношение в Каталонии могут рассчитывать разве что жители Андорры[90]90
  Около половины жителей Княжества Андорра являются потомками каталонцев, переселившихся в горные долины. Государственный язык Андорры – каталанский.


[Закрыть], близкой не только территориально, но и по духу.

Самому Лео тоже приходилось несладко, несмотря на то что у него была спасительная отдушина – футбол. Здесь к нему относились без той чуткости, к которой он привык в Росарио. В «Барселоне» он уже не был местной гордостью и не мог рассчитывать на уважительное внимание со стороны тренеров и других игроков. Тренеры присматривались к нему, игроки завидовали и высмеивали его акцент, его привычки, его непохожесть на остальных. На сердечность здесь не стоило рассчитывать. Среди тренеров находились и такие, кто настраивал других игроков против новичка. Суперклубы многим напоминают королевские дворы. Здесь много величия, но и интриг тоже предостаточно. У каждого тренера есть свои фавориты. Кроме того, если партнеры Лео по игре в Росарио прежде всего играли в футбол, то барселонские одноклубники сражались за место во взрослой команде. Если попытаться охарактеризовать царящую здесь конкуренцию одним словом, лучше всего подойдет – «невыносимая».

Футбольная школа «Барселоны», носящая название «Ла Масия», на несколько лет стала для Лионеля Месси вторым домом. Во всяком случае, здесь он проводил больше времени, нежели дома. Лео по-прежнему не торопился домой после тренировок – оставался на поле и гонял мяч до изнеможения. Уже в то время у него выработалась собственная концепция футбола, система принципов и правил, основанная на глубоком понимании собственных возможностей. Без правильной концепции нельзя стать великим футболистом. Если тренер советовал Лео не пытаться обходить соперников, а отдавать мяч другим игрокам, Лео пропускал совет мимо ушей и поступал так, как считал нужным. Поступать так, как считаешь нужным, – признак упрямства. Поступать так, как считаешь нужным, и выигрывать, то есть забивать мяч в ворота, – признак таланта и цельной натуры. Лионель Месси знает себе цену и не боится настаивать на своем. Если это приводит к конфликту с тренерами, то это их дело. «Его невозможно догнать, его невозможно остановить, его невозможно переубедить» – так выразился о Месси один из тренеров «Барселоны». И притом все, кто имел дело с Лео, признают, что у него довольно покладистый, можно сказать, бесконфликтный характер. Однако иногда алмаз режет алмаз[91]91
  «Алмаз режет алмаз» – аналог русской поговорки «Нашла коса на камень».


[Закрыть]. Тому примером – свежий конфликт между Лионелем Месси и Луисом Энрике[92]92
  Луис Энрике Мартинес Гарсия (Luis Enrique Martinez Garcia; 1970) – бывший испанский футболист, полузащитник. С мая 2014 года по май 2017 года – главный тренер футбольного клуба «Барселона». Информация о конфликте Лионеля Месси с Луисом Энрике распространилась в конце 2014 – начале 2015 года (см. ниже).


[Закрыть].

На занятиях в общеобразовательной школе Лео особых способностей не проявлял, но посещал их исправно и прилежно выполнял задания. «Он не создавал проблем», – говорят барселонские педагоги, вторя своим коллегам из Росарио.

Юному Лео понадобилось довольно много времени, чтобы отстоять свое право на место в «Барселоне», пока что – в молодежной команде. Он сделал это, но душевная рана, нанесенная первыми месяцами пребывания в школе «Ла Масия», кажется, не зажила до сих пор. Эти первые месяцы пришлись на период неблагополучия, на то время, когда «Барселона» переживала упадок. В тяжелые времена к долгосрочным инвестициям (а Лионель Месси был именно долгосрочной инвестицией) относятся настороженно. Какой смысл заглядывать в далекое будущее, если неизвестно, что будет завтра? Вдобавок «Барселона» считалась и считается каталонской национальной командой, командой каталонцев и командой для каталонцев. Поблажки «чужакам» – такие, например, как оплата лечения и отдельной квартиры для семьи, – воспринимались неоднозначно.

Со стороны клуба по отношению к семье Месси наблюдалось некоторое небрежение, если не сказать – пренебрежение. Задержки платежей сочетались с проволочками в оформлении документов, необходимых для того, чтобы Лео мог играть за «Барселону». Хорхе Месси не торопились предоставить обещанную работу. Семья вновь чувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Хорхе был вынужден написать письмо президенту «Барселоны» Жоану Гаспару, в котором называл положение своей семьи «безысходным». Уже само то, что Хорхе обращался к президенту клуба в письменном виде, свидетельствует о том, что руководство клуба избегало с ним встречаться. Вне всякого сомнения, для Хорхе было бы удобнее изложить свои жалобы в устной форме при встрече, нежели писать письмо. Письма пишутся лишь при невозможности личной встречи. Или при необходимости иметь на руках документ… Хорхе напирал на то, что его семье нужно немногое, что все они хотят и готовы сделать все возможное для того, чтобы Лео развивал свой талант. В письме содержался прозрачнейший намек на то, что у семьи и клуба одна и та же цель – сделать из Лео блестящего футболиста, который принесет «Барселоне» много побед.

Семья Месси переехала в Барселону в полном составе, но только Лео и Хорхе клуб оформил NIE – Numero de Identidad de Extranjero, личный идентификационный номер иностранца, необходимый каждому иностранному приезжему, официально проживающему в Испании. Остальные члены семьи находились в Барселоне «на птичьих правах». Лионель Месси не мог принимать участия в национальных соревнованиях, потому что он был иностранцем и футбольная ассоциация Аргентины не давала ему международного разрешения, без которого невозможно было стать членом Испанской футбольной федерации. Проблема была не в ассоциации, а в клубе «Ньюэллс Олд Бойз», за который Лео играл прежде. Клуб не хотел отпускать перспективного игрока (пусть и упущенного по своей собственной вине) даром и тянул с выполнением формальностей, необходимых для разрешения на международный трансфер. Следовало договориться с «Ньюэллсом», но никто из «Барселоны» не спешил этого делать. Дирекция «Барселоны» считала, что она и без того много сделала для Месси, можно сказать – облагодетельствовала его. Агенты, пристроившие Лионеля Месси в «Барселону», тоже не ударяли пальцем о палец, считая свои обязательства полностью выполненными. Иначе говоря, они получили свое (и неплохо получили) и не собирались делать что-то еще для Лео. При отсутствии международного разрешения он мог играть лишь в товарищеских матчах футбольной федерации Каталонии по выданной ею временной лицензии.

Позднее, когда стало ясно, что без вмешательства высоких чиновников дело с мертвой точки не сдвинется, «Барселона» обратилась в ФИФА с просьбой разрешить Лионелю Месси перейти в Испанскую федерацию футбола. Жернова судьбы мелют медленно. Лео пришлось запастись терпением.

По итогам двух матчей в составе молодежной команды группы «В» (Infantiles В) Лионель Месси забил несколько мячей, показав себя с наилучшей стороны, и получил право играть в национальных матчах испанской федерации. Полузабытое правило, которое очень редко применялось, удачно вспомнил тренер Альберт Бенайжес, впоследствии ставший координатором молодежных команд «Барселоны». Согласно этому правилу иностранный футболист, сыгравший две игры в региональной федерации, может играть в национальных матчах. Лазейка? Удача! Примечательно, что об этом правиле не знали (или не помнили) ни Карлес Решак, ни Жоан Лакуэва, ни старший тренер команды Родольфо Боррелль по прозвищу Родо… Кстати говоря, Боррелль был одним из немногих тренеров «Барселоны», призывавших других игроков бережно относиться к Лионелю Месси.

Во время второй игры, ставшей для Лео «пропуском» в национальную федерацию, он получил травму. Игрок соперников, футбольного клуба «Тортоса» из одноименного города испанской провинции Таррагона, ударил Месси по ноге. Результат оказался плачевным: Лео получил перелом левой малой берцовой кости. Стоит ли говорить о том, как усилились его переживания? И без того все складывалось далеко не самым лучшим образом, а тут еще и гипс на ноге… Не в силах сидеть дома, где атмосфера продолжала накаляться, Лео на костылях приходил на тренировку. Не играть, а посмотреть, «подышать футбольным воздухом», как выражался он сам. Именно тогда отношение к нему со стороны товарищей по команде начало меняться в лучшую сторону. Самоотверженность неизменно завоевывает сердца. Кроме того, мужественное поведение Лео сразу же после получения травмы тоже сыграло в его пользу.

Ледяная стена между Лионелем Месси и другими игроками начала таять. Но еще только начала.

Если в родном Росарио у Лео все складывалось хорошо, будто бы само собой, то в Барселоне его словно прокляли. Не успев толком восстановить форму после перелома, он, спускаясь по лестнице, подвернул ногу и растянул связки левого голеностопного сустава – и еще на три недели выбыл из команды. Другому, менее стойкому мальчику (не забывайте, что в 2001 году Лионелю Месси исполнилось всего-навсего четырнадцать лет) хватило бы несчастий для того, чтобы пасть духом. Но не таков был Лео. Он был не по годам взрослым и не по годам стойким. Неудачи и неприятности только укрепляли его волю, закаливали характер. Автор этой книги далек от того, чтобы идеализировать своего героя и делать из него идола, но объективное и детальное знакомство с биографией Лионеля Месси вызывает лишь одно чувство, точнее, два: восхищение и уважение.

Летом семья Месси вернулась в Росарио (первой туда приехала Селия, потому что ее родной сестре Марселле предстояла тяжелая операция). Настроение было совсем иным, нежели то, с которым они уезжали в Барселону. Все, включая Лео, были подавлены. Рай оказался совсем не таким, каким его представляли. В семье ощущалось то, чего не было прежде: напряжение. Мария Соль отказывалась возвращаться в Барселону. Селия была на ее стороне. Родриго и Матиас тоже предпочли бы остаться в Росарио. Лео собирался продолжать футбольную карьеру в «Барселоне». Он принес уже слишком много жертв, чтобы бросить начатое на полпути. Он заключил контракт с «Барселоной», а к контрактам следует относиться с максимальной серьезностью, иначе можно перечеркнуть свое будущее. Ненадежные игроки никому не нужны. Особенно ненадежные начинающие игроки. К тому же в Росарио у Лео не было никаких шансов и надежд. «Ньюэллс» не принял бы своего «блудного сына» с распростертыми объятиями и уж наверняка не стал бы оплачивать его лечение. Соперник «Ньюэллс» – «Росарио Сент-раль» – вряд ли мог бы заинтересоваться Лео после его барселонской авантюры. Да и мог бы какой-то из местных клубов сравниться с «Барселоной», одним из самых титулованных клубов мира, девиз которого говорит сам за себя?[93]93
  Девиз клуба «Барселона»: «Mes que un club» («Больше чем клуб»).


[Закрыть]

Хорхе Месси, неожиданно оказавшийся между двух огней (кто бы мог предположить такое еще за полгода до этого?), спросил младшего сына о том, что тот намерен делать. Лео ответил, что хочет быть футболистом, хочет остаться в «Барселоне» и добиться места в основном составе. Хорхе пришлось вернуться в Барселону с Лео, а Селия с остальными детьми осталась в Росарио. Решение было непростым, но оно было единственно верным и полностью соответствовало принципам семьи, каждый член которой, вплоть до шестилетней Марии Соль, имел право на выражение собственного мнения и мог рассчитывать на понимание других.

Все поступили так, как им хотелось поступить. Правда, много позже Хорхе Месси скажет что, если бы ему дали возможность вернуться в прошлое, он ни за что не допустил бы разделения своей семьи. Хорхе не уточнил, каким образом он сделал бы это. Настоял бы на том, чтобы Лео ушел из «Барселоны»? Или же убедил остальных членов семьи, что их дом там, где Лео? Гадать незачем, ибо время невозможно повернуть вспять. Оно и к лучшему. Вдруг футбол лишился бы такой звезды, как Лионель Месси?

«Я всегда хотела, чтобы мы были вместе, но получилось так, как получилось. Это Промысл Божий», – скажет Селия Месси.

«Наша беда в том, что мы не смогли адаптироваться. Лео старался лучше нас и у него получилось», – скажет Родриго Месси. Настанет день, и Родриго вернется в Барселону вместе со своей девушкой Флоренсией, для того чтобы быть рядом с Лео и заботиться о нем. Он возьмет на себя часть той тяжелой ноши, которую нес Хорхе.

«Нам было неловко, – признается Матиас. – Как ни крути, а вышло так, будто мы бросили Лео. Рядом с ним остался только отец, а мы были далеко. Когда Лео в интервью говорит о своей семье, у меня сжимается сердце. Лео говорит, что его семья – самая лучшая семья на свете, но если уж начистоту, то мне кажется, что мы могли бы быть лучше. Я не люблю копаться в прошлом и искренне рад тому, что Лео тоже не любит этого. Он – мой брат, и этим все сказано. Он – Месси, так же, как и все мы».

Родриго с Матиасом приходится нелегко. Нелегко быть братьями знаменитости. Оставаясь в тени Лео, они разделяют с ним бремя его славы. У славы, как и у всего на свете, есть две стороны – светлая и темная. Вся сладость достается знаменитостям, а горечь они делят с близкими.

«Для меня неважно, сколько побед одержал Лео и какие титулы он получил. Важно то, что он – мой брат», – скажет Мария Соль.

Слабым утешением для Хорхе и Лео могло служить то, что семье не приходилось бедствовать.

Девальвация аргентинского песо привела к тому, что денег, ежемесячно посылаемых из Барселоны в Росарио, хватало для обеспеченной жизни. С экономической точки зрения так было даже выгоднее.

В хорошем всегда отыщется что-то плохое, а в плохом – хорошее.