Текст книги "Ведьма на рогатую голову, или Фамильяр не по правилам"

Глава 27

Дэймиар вёл ведьмочку по узкой, поросшей бурьяном и диким одуванчиком тропинке к величественному зданию. По пути демон то и дело размахивал руками, указывая на тот или иной участок земли, дерево или холм вдалеке, увлечённо рассказывая, что здесь прежде находилось, где он любил прятаться, а где они собирались в детстве, втайне от отцов. Поделился даже секретным штабом, который находился за конюшнями, у пологого холма, за которым начиналось болото.

Еся слушала такой беззаботный и живой голос демона, испытывая довольно противоречивые чувства.

"Ну как же не человек? Человек ведь. С детскими играми, тёплыми воспоминаниями, ностальгией по прошлому… " – думалось хитро прищуренной ведьмочке.

– Прости, – весело проговорил рогатый, – Я утомил тебя своими разговорами? Ещё и платье испортил…

Сенька перевела взгляд на своё платье, что так взволновало Дэйма, и беззастенчиво оторвала первый репей, который прилип к кружевной вставке на подоле.

– Это ничего. Оно же не порвано. Да и порванное, я бы заштопала. А слушать тебя мне очень интересно. – улыбнувшись, ведьма прищурилась. – Только вот, помнится, ты сетовал на свою память. Разве нет? Но сейчас с твоей памятью всё в порядке.

Тёмный Лорд хохотнул, легонько щёлкнув подозрительную Есению по носу.

– Боюсь, что помнить абсолютно всё, не под силу никому. Какие-то воспоминания ярче, какие-то такие зыбкие, что и сам не знаешь, сон это или отрывок прошлого, какие-то совсем невесомые, которые нужно подтолкнуть, а какие-то, наверное, не так важны, они спят до поры до времени или ушли вовсе. – возмущённо приподняв бровь, демон тут же переменился в лице, наигранно воскликнув: – Уж не думаешь ты, что я тебя обманываю?

Стайка диких мотыльков забила крыльями в животе Еси. Всего на мгновение. Короткое мгновение, после которого пришла ядовитая горечь.

– Я ничего такого не думаю. – отозвалась погрустневшая ведьма. – Идём, а то мы так ещё несколько часов будем пробираться к твоему дому.

Еся сосредоточилась на возвышающемся здании впереди. Рассматривала треснувшие, обрушившиеся и покосившиеся колонны из серого камня. Изучала огромных размеров плиты, из которого была возведена эта громадина. Поражалась величием и мрачностью этого, на первый взгляд заброшенного, места. Ведьма пыталась вытеснить чувство стыда чем угодно, лишь бы не думать о том, что вскоре всего этого не станет. Не станет этого Дэйма, что шутит, улыбается, помогает ей и заботится.

Она обязана сказать ему правду. Обязана. И так Сенька уже затянула со своим признанием. Нет ей оправдания в промедлении. Ведьма знала, что правда изменит всё – разрушит то, что Дэймиар выстраивает, до основания. Сотрёт…

Скрипучие двери отворились, пропустив прибывших гостей внутрь пустого холла. Полумрак отступал перед магическим сгустком Тёмного Лорда, который он отправил в полёт. Яркая голубая сфера двигалась от стены к стене, освещая голый камень, две небольшие лестницы, что располагались в разных концах огромного помещения, и большой камин, наверху которого каменным изваянием застыли две скульптуры величественных грифонов.

Сенька поёжилась.

Может, демон привёл её сюда, чтоб убить? Очень непохоже, чтобы здесь кто-то жил, не говоря уже о том, чтоб этот кто-то мог накормить их ужином.

Неужели ловушка?

– Раньше здесь стоял огромный стол. – проникновенно заговорил Дэйм, завертевшись на месте. Он обвёл руками невероятное пространство, демонстрируя ведьмочке размеры этого стола. –  Возвращаясь с набегов и походов, отец со своими друзьями и воинами всегда праздновали здесь победу. Веселье длилось неделями. У той стены, – небрежный взмах руки вправо приковал внимание Еси к пустому, полутёмному участку помещения, – Всегда лежали горы золота, оружия и драгоценностей – трофеи войны. Любой из его народа мог взять себе столько, сколько считал нужным. А наверху…

Ведьма с шумом сглотнула, переведя взгляд выше, на место, где обе лестницы сходились в огороженный перилами проход. Ей сделалось дурно. Все эти разговоры о войне и празднованиях победы отрезвили её.

Пусть демон добр к ней сейчас. Пусть добр так, как никто и никогда не был добр. Пусть она считает его человечнее многих, кого она знала… Все эти «пусть» не отменяют того факта, что он… Демон. Другой. Он улыбается, вспоминая о награбленном во время войны и набегов, в то время как Еську пробирает от этого озноб. Он вспоминает время, когда гибли люди и кровь лилась рекой, с блеском в глазах.

– Идём наверх. Там слуги уже должны были накрыть нам стол. И да, у меня есть для тебя кое-что. Я хочу, чтоб ты это приняла, всё равно только пыль собирает.

Сеня осторожно ступала по деревянным ступенькам, искоса поглядывая на демона настороженным взглядом. Магический сгусток следовал за ней по пятам, освещая, к её удивлению, чистую и надёжную лестницу.

– Я не хочу торопиться. – словно оправдываясь произнёс ан Сложер, по-своему истолковав пойманные взгляды девушки. – Мне тяжело в обществе людей. К своим слугам я уже привык за столько лет, а новых не хочу. Они приводят поместье в порядок по мере своих сил и возможностей. Я не тороплюсь… Больше нет. Возможно, позже я задумаюсь о лишних руках, но сейчас я просто рад, что вернул его. Отец был бы доволен.

Оказавшись на втором этаже, демон повёл Есю в темнеющий проход, легонько сжав её руку в своей.

Вскоре темнота отступила, а Дэймиар и Есения оказались в просторной зале. Пусть и полупустая, но она была освещена, в отличие от всего громадного здания. В центре стоял накрытый стол, с многообразием закрытых стеклянными крышками блюд. Многочисленные канделябры стояли во всех углах, освещая залежи сундуков, зеркал и ровных стопок книг, что возвышались от пола к потолку.

– Твой отец мёртв, да? – осторожно присев на стул, Еся впилась сочувствующим взглядом в лицо демона.

Дэйм занял место за столом напротив ведьмы и отрешённо кивнул, поведав:

– Когда мать ушла, он умер.

– Благословите Святые… – выдохнула Еся, предполагая самое страшное.

– Есенюшка, – внезапно хохотнул Дэймиар, что никак не вязалось с таким мрачным разговором, – Ты же не думаешь, что Файмиар – великий воин и Верховный Тёмной Пустоши, мог наложить на себя руки из-за какой-то человечки?

Сенька вздрогнула. Да, она не любила Марту. Чёрную вообще не было за что любить, но то, с какой интонацией и смыслом демон, сидящий напротив неё, произнёс эти слова, подняло нешуточный протест в груди девушки.

– Версий много. – продолжал рогатый, не замечая перемены в настроении своей собеседницы. – У них было весьма сложное расставание. Этому были и есть свидетели. Незадолго после того, как мать ушла, Файмиар исчез. Умер. Кто-то считает, что он отправился за Мартой Эмиш в её мир, разрушив всё, чего добился во время своего правления. Кто-то считает, что она, не вынеся новой фаворитки Верховного, его прикончила. Кто-то обвиняет в измене, ведь после его исчезновения, которое не сразу заметили, на Тёмные Пустоши напало войско Адфора. Это неважно. – поморщившись, Дэйм снял крышку с блюда, придвинув к себе одну из тарелок, что стояли невысокой стопкой на краю стола. – Я голоден. Давай уже есть?

Аппетита у Еськи не было. Из головы всё никак не уходило пренебрежение, звучащее в голосе ан Сложера, когда он говорил о собственной матери. Ведьмочке бы задуматься и обидеться. Она ведь такая же человечка. Какая-то… Но вера в добро и чудеса уводили мысли девушки совершенно в другую сторону.

– А может, он ушёл за своей возлюбленной? – вяло поковыряв вилкой тушёное рагу, Сеня подняла взгляд на увлечённо жующего демона, который, в отличие от неё, отсутствием аппетита её страдал. – Что если это любовь… Вот такая… – обхватив руками доступное пространство, девушка улыбнулась. – Огромная-огромная. Может, он вообще не умер?

"Ну или умер не сразу…" – мысленно добавила Есения, припомнив, что никакого мужчины, а тем более демона, у Марты не водилось, сколько она себя помнит.

– Зачем ему это? Он был Верховным. Держал в страхе острова Адфора. У него вот-вот должен был родиться ещё один ребёнок от Мариссы, что прибыла чужеземкой с ним из похода, уже будучи беременной. Его любил народ. Даже люди… – скривившись, демон произнёс то, чего Еська совсем не ожидала услышать: – Что есть любовь? В человеческом понимании, разве любящий бы привёл к любимой свою беременную фаворитку, объявив её своей при всём народе? Или любящая, например, не смогла бы разве смириться с этим, любя так, как ты говоришь, как любят болтать люди – всепоглощающе и слепо? Мать сама разрушила их отношения с отцом. Не смогла принять его таким, каков он был. Не смогла стать частью этого мира. Она была слаба…

Впервые за всю свою жизнь, Еська прониклась сочувствием и состраданием к Верховной ведьме. Образ Чёрной, окутанный зловонной дымкой, сотканной из страха и зла, таял с каждой секундой. Ей было до невозможного жаль ту женщину или девушку, что полюбила демона всей своей душой… Чистой и искренней. Теперь ведьма была в этом уверена. Не зря Чёрными не рождаются – ими становятся. Марта была светлой ведьмой – могущественной и доброй. И её рецептники, и зачарованные предметы в лавке, и сама лавка – тому прямое подтверждение. Не было зла в душе матери Дэймиара, пока она любила и была любима. Не могло быть.

– Это тебе. – медленно поднявшись, демон шагнул к стопке книг, что лежала около зашторенного окна. – Это… книги и записи матери. Тебе пригодится.

Еся не могла справиться с негодованием, точившим её душу весь этот треклятый ужин.

– А если он любил сильно, что обида и слёзы твоей матери, изменили его решение? – не сдавала своих позиций девушка, искоса наблюдая, как демон, подхватив стопку книг, приближался к ней. – Возможно, та, другая его фаворитка – всего-навсего ошибка. Ошибка, которую он вскоре признал.

– Тебя бы здесь не было. – с усмешкой проговорил Тёмный Лорд. – В тебе не моя кровь, Есения. Её часть. Впечатляющая часть, но не моя. У тебя другой отец. Это очевидно. – поставив книги на край стола, Дэймиар вернулся на своё место за столом. – Да и он мёртв. Магия демонов меняется от силы крови. Я ощутил, когда его не стало. Не сразу, но ощутил, как и твоё присутствие рядом со мной. Оно меняет меня. Делает сильнее. Сила рода изменчива…

"Я так больше не могу!" – прокричало встревоженное подсознание, заставив ведьмочку вскочить с места.

Схватив книги, она прижала их к груди, глядя безумным взглядом на застывшего в удивлении рогатого.

– Моё присутствие и твоя сила рода не может сделать тебя сильнее. – лихорадочно выдохнула Еся, зажмурившись всего на мгновение. – Я не твоя сестра. Марта не моя мать. Она Верховная ведьма острова, на который привезла меня из приюта в раннем детстве. Митрофан тебе солгал. И я лгала… Прости, если можешь… Но больше это продолжаться не может.

Не желая видеть произведённый эффект своей речью, ведьма бросилась со всех ног из залы, с трудом разбирая дорогу в темноте, что больше не была рассеяна магическим сгустком демона. Прижимая к груди книги, которые она попросту украла из-под носа Дэймиара, Сенька сбежала вниз по ступенькам, чудом не убившись на них, и оглянулась. Не выдержала, сама не зная, чего бы ей сейчас хотелось больше – погони рогатого или его бездействия.

Глава 28

На небольшой кухне в лавке госпожи чёрной ведьмы Есении, сидя напротив друг друга, взглядами схлестнулись двое – Люсинда и Митрофан. Первая изъявила недовольство отсутствием ведьмочки и осталась её ждать, держа подле себя сумку и термос. Будто хотела сберечь всё до последней крошки и капли. Митрофан же, проголодавшись, взирал на стражницу лакомств, от которых по кухне ползли умопомрачительные ароматы, и старательно изображал примерного кота.

– Любезнейшая, – самым слащавым голоском из своего арсенала заговорил пушистый хитрец, – Я повтор-р-ряю, Есению забр-р-рал на ужин ваш… наш мэр-р – Дэймиар-р ан Сложер-р. Он не оставит её голодной. А вот я стр-р-радаю. Не ел ничего с обеда вчер-р-рашнего дня. – шерстяной пьяница забыл упомянуть, что не ел он ничего из-за того, что страдал жутчайшим похмельем и ему до самого вечера кусок в глотку не лез. – Может, вы меня покор-р-рмите?

Госпожа Винсдэй вздрогнула в который раз. Это вообще уже походило на условный рефлекс, что проявлялся каждый раз, когда Митрофан с ней заговаривал.

– Я всё-таки подожду. – проговорила женщина, сославшись на начавшийся за окном дождь. – Некрасиво будет, если мы без хозяйки за стол сядем.

Кошачий ум зашёл за разум. Он, конечно, понял, что имела в виду хозяйка небезызвестной таверны, но вся его сущность требовала скорректировать услышанную фразу. Заявить, что они уже сидят за этим самым столом.

– Вы хоть достаньте мне чего-то из кухонного шкафа или лар-р-ри из подвала… Жр-р-рать-то охота, а у меня лапки.

Люсинда задумалась. С одной стороны ничего предосудительного нет в том, чтоб накормить ведьминского кота, да и дождь вот-вот перейдёт в грозу, – уж очень ей не хотелось оставлять или, не дай Святые, тащить Есенин ужин обратно под ливнем, – а с другой, вдруг отругает за самоуправство?

Как ведьма сегодня народ и мэра на место поставила, а! Госпожа Винсдэй хоть сама и не успела к этому, не сумев выпроводить демоньё, с которым её работники не желали оставаться один на один, но какая молва. Какая молва… И бранными словами ведьма горожан обложила, и припасла несколько едких фразочек для господина мэра. И вилами его зад пронзила, и людей обезоружила. И успокоила взволнованную толпу, и демона очаровала.

Люсинда не хотела признаваться в этом ни одной живой душе, но она безумно сожалела и корила себя за то, что пропустила подобное. Поди теперь разбери, так ли госпожа чёрная ведьма Есения беспорядки прекратила или оно как-то иначе было.

За окном прогремела гроза. Дождь усилился, заставив женщину вздрогнуть и расстегнуть сумку с ведьминским ужином.

– Миска какая… али чего? – растерялась женщина, не зная, какую посуду предложить коту.

Не из кастрюли же ему щи хлебать?

– Какая миска? – обиженно засопел кот, тут же встав на четыре лапы и приблизившись к закрытой алюминиевой крышкой кастрюле. – А ещё чего есть?

Раскат грома прогремел снова. На этот раз он сопровождался каким-то беспорядочным шумом наверху. Госпожа Винсдэй готова была поклясться, что это не небо разверзлось, а второй этаж вот-вот рухнет в ведьминой лавке.

– Мы не одни здесь с Сенюшкой живём. – спрыгнув со стола, Митрофан сам заглянул в сумку, встав на задние лапы и принюхавшись.

– А с кем? – подняв глаза к потолку, тихо уточнила женщина.

– Полтер-р-ргейст у нас. Меня не жалует, а Сенюшку любит, кажется. – разоткровенничался кот, учуяв запах мяса. – Что так пахнет? – обернувшись к женщине, Митрофан настойчиво затарахтел.

Сколько бы он ни пытался избавиться от этих повадок, а треклятое мурчание всякий раз выдавало его предвкушение и беспокойство.

Грохот наверху понемногу стихал. Становился не таким хаотичным. Отдалялся, совсем скоро перейдя в отчётливые и тяжёлые шаги, сопровождаемые звуками возни.

Прислушавшись, чёрный кот насторожился тоже. Вздыбив шерсть, четвероногий прижал уши и выгнул спину дугой, авторитетно заявив:

– Не наш это полтер-р-ргейст. Чужой. Наш так не умеет.

Переведя испуганный взгляд на кота, Люсинда мигом сняла крышку с кастрюли, перехватив её за тонкий край, и повернулась к входу в кухню.

Раскат грома затрещал в такой близости, что Митрофан перешёл на кошачий ультразвук, а женщина, сама не зная, для чего, накрыла голову крышкой, кося глазами в потолок. Казалось, сама природа поставила себе цель, запугать обитателей Есиной лавки.

– Что случилось?

Единственный Сенькин вопрос заставил Митрофана умолкнуть, а Люсинду тут же подхватить недоступные человеку кошачьи нотки, вступив со своей партией.

– Сень, ты дур-р-ра? – стараясь перекричать надрывающую горло гостью, кот принялся отчитывать явившуюся в собственную лавку ведьму. – Зачем так подкр-р-радываться? И что ты стр-р-рашная такая?

Еська прочистила безымянным пальцем ухо, которому не повезло больше своего брата, находиться ближе к госпоже Винсдэй, и тяжело вздохнула.

Так сразу всего и не рассказать.

– Это правда вы?! – не сбавляя громкости, прокричала многодетная мать, отодвинув алюминиевую крышку с головы.

– Я, госпожа Винсдэй, я. – шмыгнув носом, ведьма удовлетворённо кивнула.

Ну хоть не кричат больше. Сейчас бы вообще ведьме отсидеться где-нибудь в тишине и покое, а не вот это всё.

– Ты что стр–р-рашная такая, а? – не унимался Митрофан, приблизившись к своему двуногому питомцу и принюхавшись.

Еська стояла посреди кухни в насквозь мокром платье, что было изодрано во многих местах, и не спешила с ответом. Ведьмовской колпак съехал набок. Из волос с правой стороны, где голову не закрывала шляпа, торчали какие-то мелкие сучья, листья и репейник. На правой щеке красовался синяк. На подбородке царапина. Небольшая рана на лбу, вокруг которой уже растекалась синева. Исколотые и исцарапанный руки ведьмочки не скрыли полуоторванные рукава платья. Босые ступни с комьями грязи. Между пальцев она даже успела подсохнуть, создавая Есе дополнительный дискомфорт.

Сеня бы ни за что не показалась в таком виде людям на глаза. Даже Митрофану. Но они же так кричали, так кричали! Она испугалась, что произошло что-то дурное, забыв о своём виде, казалось, всего на мгновение. Мгновение, а её уже увидели и, опомнившись, было глупо бросаться наверх, в ванную, и приводить себя в порядок.

– Госпожа… – опомнившись, Люсинда встала из-за стола, – Вы ранены? Это мэр с вами сделал?!

В голове Винсдэй уже звенели праздничные колокольчики.

Всё же не зря она мужнину родню из соседнего города вызвала. Ведьма точно побоев не снесёт и рога-то демону открутит, чтоб к одному месту приделать. А вот там уже праздновать можно. Ежели Есения самого мэра выпроводит и укокошит, то что ей та армия? Так, на один зубок!

– Погода… Нелётная. – расплывчато отозвалась Еська, крепче перехватив древко метлы, что прилетела ей на помощь почти сразу же, как та позвала. – В грозу ведьмам летать не рекомендуется.

"Ага! А ещё, оказывается, зачарованная метла только сама летит по тому маршруту, который попросишь. Точнее, к назначенному месту. Просто летит. А вот управлять ей всё равно как-то надо! А как управлять, когда ведьмовской колпак на голове устроил истерику, тряся полами шляпы? Высоты он боится, понимаешь ли. Будто я не боюсь… А без рук, как управлять метлой? Книги-то я теперь уж точно никому не отдам. Они мне с таким боем достались. Даже если там сказки, что Марта читала мелкому несносному рогатому, не отдам! Моё!" – погрузившись в мысленный поток, Сенька застыла, даже не чувствуя, как под её ногами разрастается лужа. Мокрое платье стекало на пол, совсем не беспокоя задумавшуюся девушку.

– Мэр-р не мог. Он не такой. – вступился за ан Сложера Митрофан, гневно зыркнув на женщину. – Да и пр-р-рава не имеет р-руку поднимать. Не жена она ему и не фавор-р-ритка. – запнувшись, кот перевёл взгляд на застывшую ведьму, потребовав от неё ответ: – Или мы чего-то не знаем, Сеня?! Сеня! Я с тобой говор-р-рю!

– Я уже всё сказала. Прекратите свои предположения строить. – опомнившись, ведьмочка смяла подол платья, подобрав его выше колен. – Мне нужно наверх.

Спешно покинув кухню, Сенька направилась в ванную комнату.

С горем пополам Еся сняла промокшее платье, сняла остроконечную шляпу и, закутавшись в полотенце, прошлёпала в спальню. Там она осмотрела разложенные на кровати книги, что оберегала, кутая в подол платья, всё время полёта. Они всё равно вымокли. Разложив их открытыми на кровати, сразу после неудачного приземления – встречи метлы и бельевого шкафа, девушка всё ещё надеялась их спасти.

Всё было не так критично. Обработанные воском страницы быстро сохли и никак не повредили чернила и бумагу. Совсем немножечко вздулись уголки на титульных листах.

"Могло быть хуже." – приободрила себя ведьмочка.

Отыскав для себя сменную одежду, Сеня наконец-то смогла заняться собой.

Искупавшись, ведьма застыла напротив запотевшего зеркала, проведя по его поверхности рукой. Губы упрямо поджались. Рухнувшая в репей, отхлёстанная ветками, свалившаяся в кусты, врезавшаяся в бельевой шкаф, она смогла добраться домой сама. Без помощи и заботы Дэймиара.

Демон не погнался за ней. Не вышел. Не приходил сюда, ища расправы. Сам притащил её в место, забытое и, должно быть, проклятое всеми Святыми… и бросил там.

Уперевшись руками в стену по обе стороны от рамы зеркала, Сенька сбивчиво зашептала:

– Не пускай его больше сюда, лавочка. Не пускай, пожалуйста. Ни видеть, ни слышать его больше не хочу. Знать не хочу! Пусть не приходит. Пусть не войдёт…

Лавка услышала. Осмотрелась, ища, чем ответить своей хозяйке, и, не отыскав, такового, молча растянула паутину защитного заклинания на своём теле. Лавочке было жалко свою ведьму. Не находись они в ванной, где и ответить-то нечем, – трубы, полки, что могут навредить ведьмочке, качнувшись от её ответа, – она бы обязательно отозвалась. Поддержала. Дала бы понять, что ведьма здесь не одинока. У неё есть защита и помощница, которая очень долгое время никак не могла пробудиться и опомниться от предательства своей создательницы. Она очень соскучилась по работе.

Встрепенувшись, лавочка направила энергию источника в стену, обдав ладони Еськи теплом и голубым свечением.

Она здесь. Она слышит. Она обязательно поможет.

– Какая ты хорошая… – шепнула растроганная девушка. – И хозяйка у тебя хорошая. Марта хорошая, лавочка. Это демоньё плохое! Отвратительное просто… Но я не позволю себя сломать. Никогда тебя не брошу. Никогда!

Лавка испуганно заметалась, отчего стены дома содрогнулись. Ей никогда прежде не доводилось слышать такие слова. Она тут же стала взывать к условной памяти, выискивая в ней что-то такое, что-то очень полезное и важное, что непременно станет вровень с обещанием её ведьмы. Чем можно было бы достойно ответить и отплатить за доброту и понимание.

– Сеня, полтер-р-ргейст опять меня хочет пр-р-рикончить. – донёсся из-за двери вой Митрофана.

– Не выдумывай. – вздрогнув, Еська убрала руки от стены. – Никакой это не полтергейст. Лавочка наша. Ступай вниз, я сейчас спущусь и будем ужинать.