Текст книги "Секс-няньки по соседству"

Глава 46

Отчаянные времена требуют отчаянных поступков. Именно так я и повторяю себе, сотрясаясь от собственного поступка, пока Кристина гладит меня по тупой, похотливой башке.

Проснувшись в то утро, пришла в дичайший ужас. Сначала даже не сообразила, где я, кто я, а главное, почему по телу словно проехался трамвай.

Моя тушка была прижата двумя горячими, нет, огненными мужиками! Огромные руки обвивали мою талию, грудь. Не забыли и задницу.

В макушку посапывал Ренат, а в голую грудь довольный, как котяра – Захар. Он причмокивал, почти как младенец и буквально пускал слюни.

Глаза чуть не вывалились из орбит, когда я начала понимать кто я, а главное, как провела ночь.

Порочные, грязные воспоминания вспышками озарили мою больную голову. Стыд затопил сознание, и я болезненно застонала. Мужики пошевелись, и я чуть не разревелась.

Общаться, оправдываться. Да и просто видеть я хотела их меньше всего. Кое-как выбравшись из этих живых, потных оков, я, пошатываясь, поплелась в ванну. Судя по тишине и полумраку было ранее утро.

Зайдя в ванную и включив свет, я вскрикнула. Потому что в зеркале была не я, а совершенно другая девушка. Незнакомка. Попользованная, с засохшими пятнами спермы, всколоченными волосами, смачными засосами, красными следами пальцев и ладоней.

Мне хотелось зарыдать в голос, потому что ничего позорнее я в жизни еще не испытывала. Каждый участок моего тела был помечен. Душа вывернута наизнанку.

Я уже не говорю о том, что между ног болело так сильно, словно в мою вагину совали огромные дубины.

Это было страшное зрелище. Отвратительное.

Дрожащими руками я открыла воду в раковине и начала умывать лицо, и именно в тот момент накрыла удушающая тошнота, перекрывшая доступ к кислороду.

И я ещё с час обнималась с унитазом в слезах. Руки тряслись. Голова раскалывалась. И я боялась даже вспоминать о том, что произошло между нами ночью. Но образы, как ядовитые змеи окружали меня со всех сторон, жалили, убивали.

Алька, сука! Убью.

Я уверена, что это она решила мне помочь и что-то подмешала. Хохотушка хренова. Ну, спасибо, подруга, удружила.

Не знаю, с чего начать. То ли себе вены перерезать, то ли к ней с бритвой в гости заявиться. Я, конечно, могу ошибаться. Голословить.

Но блять!

Я напивалась уже. И не раз! И тем не менее могла ровно стоять на ногах и спокойно отшить любого, даже самого зарвавшегося парня. И точно, ну вот точно не возникало мысли стать героиней группового порно.

А тут на тебе! Я даже уверена, им меня раздевать не пришлось. Сама все скинула.

Ну пиздец…

И кто я теперь для них? Использованная, траханная шлюшка. Дрянь. Вещь. Теперь они могут меня таскать и трахать, как и когда хотят. Что же я наделала… Как я могла допустить это.

А главное, свидетелей же нет! Идиотизм, ей богу.

Ну папаша. Ну что за тупое соглашение.

И я твёрдо решила в тот момент, что не позволю так со мной поступать. Я не шлюха! Даже после произошедшего, нет!

Взяв в кулак всю оставшуюся крошечную гордость, я побежала в свою комнату переодеваться. В руках сжимала телефон и хотела позвонить кому-нибудь. Поговорить. Жизненно важно просто поговорить.

Но не с Алькой, которая только улыбнется и скажет, что все тип-топ. Лучше с богобоязненной Кристиной.

Да… Она… Исповедь мне поможет. Ее осуждение придаст мне силы. А ее присутствие в доме не позволит мужикам распускать руки…

Господи! Да это гениально. Я даже звонить не буду. Она только посмотрит на меня и не сможет отказать в помощи.

Так ведь и случилось. После недолгого нытья я уговорила одного из охранников отвезти меня к Кристине.

По началу она напрочь отказывалась покидать свою келью, так я называю ее квартирку.

Но я сделала решающий ход. Сняла одежду.

– Это нужно зафиксировать! – кричала Кристина, зажимая ладошкой свой рот. – Нельзя это так оставлять. Они же изнасиловали тебя! Катя! Подумай ты головой.

Она сфотографировала все мои отметины, ещё продолжала капать на мозг, что нужно съездить в больницу, сдать анализы крови, и чтобы меня осмотрел гинеколог и дал заключение.

– Не буду я этого делать. Я же была не против, – отвела стыдливо взгляд и уставилась на свои руки, замечая, что два ногтя сломано.

– Ты была под наркотиками! А они воспользовались твоим беспомощным состоянием. Это и называется насилие!

Она ещё продолжала причитать, однако я отмахнулась от неё. Но ее слова придали моим мыслям оформленную форму идеи, как держать парней на расстоянии. И как держаться самой.

Жаловаться в полицию я, разумеется, не буду. Чувство вины сожрет меня, если парни сядут или даже распрощаются с карьерой.

А вот проучить возможно. Прекратить это все. Дать себе возможность дышать полной грудью, а не бояться очередного траха.

Потому что раз разделили меня, то теперь захотят снова. Ведь я дома. Всегда доступна. Похотлива. Влюблена.

Ну ничего. Не так тонка береза, как кажется. Не так уж сильно я хочу повторения.

Нет! Никогда! Теперь я буду вести себя столь же скромно как Кристина.

На этот случай я даже попросила у нее часть гардероба и даже приоделась в очень скромную клетчатую рубашку.

– Это все неправильно. Забейте вы на это завещание и заставь их покинуть твой дом, – шепчет она мне, пока мы лежим и смотрим какой-то фильм.

А я поглядываю на дверь в страхе, что даже присутствия Кристины окажется недостаточно.

Вот они врываются, запирают Кристину в шкаф, а меня тащат в другую комнату, срывают одежду и приковывают к кровати. Мамочки…

– Катя! Ау! Ты меня вообще слышала?

– Они меня защищают от врагов отца. Ты же знаешь, похищения не бывают без причины.

– А что ты будешь делать, когда через несколько месяцев они уйдут? Что? Тебя так же смогут похитить.

Вот об этом я не думала. А действительно, что я буду без них делать?

А самое главное, смогу ли я без них жить?

Мне было больно. От мысли… К чему же мы пришли. Раньше друзья, теперь же заклятые враги.

Теперь обстановка в доме накалилась еще больше. Они не преследовали, но куда бы я не шла, а шла я с Кристиной, они были неподалеку. Выжидают свою жертву, чертовы хищники. Жаждут увидеть меня одну и…

Не думай об этом, Катя! Не думай!

И пусть они и дальше сверлят меня тягучими взглядами, кидают непристойные шуточки, демонстрируют совершенство своих тел, я не сдамся.

Я буду таскать Кристину с собой и в туалет, если понадобится. Я буду следить за каждым своим движением, буду стараться быть незаметной. Возможно, даже перестану выходить из комнаты.

Но однажды, спустя три дня, вырвавшись от очередного порочного сна, я решила выпить воды.

Аккуратно ступать по лестнице, думая, что порочная ночь разрушила не только хрупкое равновесие межу нами. Дружба, что всегда была твердокаменной, дала трещину. И виновата была в этом я. Вот только как исправить положение, не знала.

Но сейчас мне просто хочется пить. В горле настоящая засуха, а бутылка воды в комнате закончилась.

И я уже ступаю голыми ступнями на холодный пол, внимательно осматриваюсь, прохожу всего несколько шагов и замираю.

Возле холодильника обильными глотками, так, что кадык двигается вверх-вниз, пьет воду Ренат.

Я тут же разворачиваюсь, но поздно.

– Ты разве не за водой пришла? – спрашивает он подозрительно спокойно, а меня обдает ознобом.

Надо было попить воды из-под крана в туалете. Надо было пить из унитаза, но только ни в коем случае не спускаться одной.

– Я уже не хочу, – делаю шаг в сторону лестницы, но его голос пронзает дрожью насквозь.

– Забери бутылку и иди спать.

Я оборачиваюсь, смотрю на это тело, словно сошедшее со страниц спортивного журнала. Хорошо, что на мне вполне целомудренная ночнушка. Штаны и рубашка с длинным рукавом.

– Катя, я ничего тебе не сделаю. Просто забери эту бутылку, – говорит он так спокойно, что кажется, все его слова, все рванные движения тела мне приснились.

Обычный мужчина. Просто спустился попить воды. А я просто бросаю взгляд на свободные шорты, под которыми ничего не различишь. Может быть действительно отпустило. И теперь я для них просто подопечная?

Вздыхаю и иду к нему, но кажется, что ступаю по раскаленным углям. Дыхание все глубже, сердце все чаще, язык случайно облизывает пересохшие губы.

Он случайно это замечает.

Протягиваю руку за водой и….

Глава 47

Он броском змеи хватает меня за шею, частично перекрывает доступ к кислороду, прижимает к себе настолько тесно, что, кажется, слышу гулкое сердцебиение.

– Ты что творишь?! – вскрикиваю, упираясь ладонями о его голую грудь. – Ты же обещал!

– Ты же хочешь пить? – спрашивает он и бутылку над моим лицом поднимает. Открытую.

– Ну не так же! Отпусти меня немедленно, – еложу я, но получается только по его твердому, огромному телу. Что только хуже для меня и приятно для него.

Он нависает надо мной и жалит взглядом.

– Открой рот, как хорошая девочка и попей, – говорит сдержанно, но я вижу, как его лицо искажается в злобе.

– Прекрати, Ренат. Я закричу.

Боже, ну что за невыносимый мужчина! Свалился на мою голову и таранит своей наглостью. Заставляет меня чувствовать себя жертвой. Желанной, но такой глупой.

– Кричи, мне очень понравилось, как ты кричишь. А еще больше мне понравилось, как ты сосешь. Пей, я сказал! – давит он мне рукой на подбородок, и я невольно приоткрываю рот, чувствуя, как обильная струя заполняет пространство.

Давлюсь и выплескиваю жидкость себе на благопристойную рубашку. Которая в миг становится верхом эротичности, потому что под мокрой тканью становится видно грудь и предательски торчащие соски. И это замечаю далеко не одна я.

Внутри поднимается настоящая лава безумной злобы. Почему? Почему нельзя хоть раз сделать так, как хочу я?

Почему нужно вечно применять силу, показывать, какие они сильные «самцы». А я? А я имею свободу выбора? А я могу сказать, что вообще больше не хочу выбирать?!

Накидываюсь на него с рыком, хочу вцепиться в лицо ногтями, но он без особых усилий чуть отталкивает меня. Ловко справляется, глаза закатывает на мои выпады. Даже самодовольно ухмыляется.

Снова подтягивает к себе и махом садит на барную стойку. И я хочу его ударить.

Слезть, убежать, чтобы снова дать волю слезам, как он вдруг соединяет мне ноги, кладет мне голову между ног и… замирает.

Так, словно не было сейчас этой показательной демонстрации силы, так, словно он устал и прилёг отдохнуть.

– Я скучал, Кать, – признается он и обнимает меня своими огромными руками.

А я хватаю ртом воздух, потому что подобное признание выбивает из-под ног почву. Одним жестким ударом. Словно это не он признаётся в чувствах, а я оголила свою душу. И сердце так бьется в груди.

– Ренат…

– Ты же, дура, не понимаешь. Не видишь ничего. Со мной тебе надо быть. Для меня детей рожать, – поднимает он взгляд и смотрит настолько проникновенно, что у меня дыхание перехватывает.

Оглушил. Одурманил. Словами своими на колени поставил. Чувства во мне снова открыл, с которыми справиться невозможно. Они уже овили мое сердце, зажали его и давят, давят. До щемящей боли в груди. Головокружения. До ощущений мимолетного счастья.

Он не ждет, он сразу в губы целует, поднимается, за голову меня хватает. И рот насилует. Но так сладко, так любовно, что между ног растекается настоящая буря, грозящаяся пролиться проливным дождем.

Мокрая рубашка куда-то исчезает. Мои руки больше не отталкивают. Зачем, ведь мне так хорошо. Зачем, если его руки делают так приятно.

Мнут грудь, но сегодня не сильно, а только заявляя на нее свои права. Точно так же, как права заявляет язык, опаляя мой свежим поцелуем снова и снова. И в голове сплошной шум, в голове целый океан под названием наслаждение.

Ласковое, сначала, оно вскоре превращается в настоящий шторм, готовый натуральным образом свести меня с ума.

Это все Ренат. Он уже не целует губы, он жадно хватает соски, как утопающий, держит меня за задницу.

Кроме этого он давно раздвинул мне ноги и елозит опасным бугром по нежной выемке, словно уже готов прорвать ткань и вонзиться до самого основания. И я не могу сопротивляться, когда он возвращается к губам, отвлекая внимание, и стягивает с меня штанишки, рукой находит половые губы и, срывая стон, начинает их ласково поглаживать.

– Катюш, Катюш… Я тебя ведь сейчас трахать буду. Буду спермой тебя заливать, – колко смотрит своими темными глазами с вопросом.

Киваю. Делай, господи. Делай, что хочешь. Только не останавливай эту бурю. Только дай мне достигнуть предела реальности, за которой прекрасная пустота и нега.

И я просто наслаждаюсь, забываю обо всем, пока вдруг в меня не начинает протискиваться что-то поистине огромное. И я резко распахиваю глаза и вскрикиваю от животной страсти, что застыла на лице Рената.

Он продвигается тараном, растягивая меня все сильнее, не давая даже двигаться. Вздохнуть.

И я резко осознаю, что снова угодила в ловушку собственной похоти и желания. Осознаю, что дала себя обмануть лживыми речами.

Понятно же, что никакого ребенка от меня Ренат не хочет. Понятно же, что он просто хочет меня оттрахать и избавиться, когда придет время. Через несколько месяцев я буду не нужна.

Но все мысли уничтожает член, достигнувший тазового дна, болезненно вонзившийся в матку.

– Ох, ебать, как же узко… – шепчет Ренат и задает медленный, неспешный ритм, давая мне возможность ощутить каждую выпуклую вену на его члене, прочувствовать его силу воли и сдержанность.

Потому что его колотит, потому что медленно и нежно не для него. Потому что он зверь и я сама отдала себя на его растерзание.

Руками обвиваю плечи, приготовившись держаться, чтобы не сорваться вниз. Знаю, что готова принять.

– Ренат, – шумно выдыхая, когда очередной толчок чуть поднимает меня над столом. – Не сдерживайся.

– Что? – его колбасит.

Он осоловело смотрит мне в глаза. Напряжённо, словно не сексом занимается, а делает по истине тяжелую работу.

Выжигает на моем лице свои невидимые отметины. И я улавливаю его дрожь. Вслушиваюсь в его тяжёлое дыхание. И меня так же ведёт.

– Не надо нежно. Сделай все, как тебе нравится…

– Ты уверена? – хватает он меня за бедра и сильно сжимает, уверена, до синяков. В глаза всматривается. Выжидает. – Я ведь могу и больно сделать.

Больнее невозможно.

– Сделай. Сделай мне больно, но пообещай, что кончу…

Это мне необходимо. Как дышать. Хочу и плевать мне на все. Раз я уже опустилась до текущей сучки, то отступать не буду. Слишком поздно. А стыдно будет потом, но сейчас мне хорошо.

– Не сомневайся, – выходит он медленно и с размаху загоняет член обратно, так, что я вскрикиваю в его потную шею и сжимаюсь.

Оргазм, летавший вокруг легким дуновением, все ближе. И чем резче толчки, тем явственнее я чувствую его приближении.

Толчки. Яростные, остервенелые, они выносят меня за грань реальности, там, где я и мои мальчики.

Ренат трахает меня спереди, а сзади бы стоял Захар. Он бы давал возможность отдыхать от жесткой ебли. Он бы привносил романтику.

Мои инь и ян. И я понимаю, чего мне не хватает. Почему я не могу кончить, пусть и теряюсь в собственном безумии, прикусывая кожу на плече Рената, пока он просто насаживает меня на твердый как кол член.

Снова и снова. Выдавливая из меня стоны. Распространяя по воздуху терпкий запах похоти и райского наслаждения.

Он все долбит и долбит, а я не могу словить кайф. Чего-то не хватает. Но Ренат не сдерживается, толкается в меня уже на огромной скорости. Неприлично, грязно, шлепая телами, на грани фантастики, так, что мои соки начали заливать мне бедра.

Не выдерживает, срывается, засаживает все быстрее, пока вдруг с громким рыком не замирает и не начинает толчками заливать меня спермой.

Пока я стону проклятия. Ругаю себя. И ухожу в себя, понимая, что не кончила только по одной причине:

– Захар…

Сразу жалею, что это сорвалось с моих губ. Потому что мужчина вздрагивает и ревностно смотрит прямо в глаза.

– Что, блять? – резко хватает меня Ренат за волосы, выходит с мокрым звуком. – Повтори.

Я отталкиваю его. Спрыгиваю со стойки. Чуть не падаю. Ренат хоть и злой, но поддерживает меня, не давая прочертить пол своим лицом.

– Ты кончил? Доволен? – говорю и прячу глаза, потому что стыдно.

За себя в первую очередь.

Черт, это же нужно было так проколоться! И что это за игры устроило мое тело? Раньше я могла без проблем получить удовольствие. А что сейчас… чертовщина.

– Причем тут, блять, Захар? – спрашивает он, стоя надо мной.

– Я не знаю… – вру я и хочу забрать свои штаны, но он их отбирает, вышвыривает в сторону.

– Врешь, сука?! Тебе просто одного уже стало мало, – говорит жестко, ударяя словами как хлыст по нервным окончаниям. – Ты даже кончить не смогла, хотя я прекрасно чувствовал, как ты к этому была близко.

– Была, – разворачиваюсь я, все-таки поднимаю бутылку с пола и иду к лестнице. Медленно, потому что между ног нещадно жжет, а сами ноги как ватные.

– А одежда? – слышу сзади Рената, но отмахиваюсь.

– Оставь себе.

Глава 48

Захар.

– Заебало! – кричу на всю комнату и отпинываю подушку, начинаю метаться из угла в угол, не хуже волка в задрипанном зоопарке.

Нет. Нет. Так дело не пойдет. С этим дерьмом явно нужно что-то делать. В этом доме с каждым чертовым днём становится невыносимо. Находиться. Спать. Жрать. Даже дышать.

Энергетика давит, душит, сдавливая кадык все сильнее, словно вот-вот и вырвет. Не могу больше. Терпения не хватает. Катька…

Катенька. Катюша.

Она явно злится. Игнорит, везде таская свою подругу. К себе ни на шаг не подпускает.

И ладно бы только это. Тут ясно. Напоили, оттрахали, испугали.

Так ещё и Ренат ведёт себя, как конченный мудило. Эти взгляды его… Гневные. Шуточки о том, что я могу свалить из дома, раз мне так здесь некомфортно.

Наш трах многое изменил. Понизил отметку нашей температуры фактически до нуля. И кто бы мне объяснил, почему?! Все же было заебись.

Да и не первый раз мы на двоих девку жарим. Привыкшие уже, знаем подходы, входы и выходы. Не было раньше проблем. Друзья. Нет, даже братья, не только выросшие вместе, но и спасавшие друг другу жизнь. Не раз и не два.

Пиздец.

Неужели, все из-за Катьки? Неужели на двоих его больше не устраивает? Ревнует? Так не он один.

Я тоже, может, хочу ее только себе. Целовать единолично, знать, что ни один член не проникнет между этих сладких губок. Быть уверенным, что только я засаживаю ей по самые яйца и вырываю стоны экстаза.

Я тоже хочу нормальную жизнь, с нормальной бабой, но стараюсь это держать в себе. Ради дружбы. Стараюсь. Старался.

Сейчас, раз друг повернулся ко мне задницей, так и хер с ним.

Я тоже решил пойти ва-банк, потому что из этого болота, в которое мы залезли, вернее, в которое нас запихнули, вылезать необходимо.

Не знаю, что конкретно движет мною. Я просто отключил голову и понял, что нужно действовать, как хотят того душа и тело.

А хотели они Катю. Да так, что уже член ныл, а яйца нещадно болели.

Я бы подрочил, но я же, блять, не подросток!

У меня есть девушка, так почему я должен следовать ее капризам? Мне, как и ей, нужна фееричная разрядка. Она не только даст телу расслабиться, но и прочистит от засилья дебильных мыслей мозг.

Да и во время секса можно поговорить «о наболевшем», то есть о нас.

Поэтому поздним вечером я дождался, когда Катюша со своей верной подружкой пойдут принимать душ. Это происходило обычно перед самым сном.

Сначала купалась Катя, потом Кристина. Да, да я об этом знаю, потому что слежу за ними все это время и знаю, когда примерно они выползают, осматриваясь, как на войне, из своего укрытия.

Реально, место военных действий, а не дом.

Момент Икс.

Кристина стоит у двери, охраняя мою бабу. Даже смешно стало. Вот эта девка, что весит в четыре раза меньше меня, а ростом по грудь, охраняет от всевозможных поползновений в сторону подруги.

Блять, как раньше до меня не дошло, что можно просто припугнуть ее и забрать своё?

Мозги вообще в этом доме не работают.

– Шшш… – зажимаю рот испуганной блондинке, прошу ее не шуметь. Ну как прошу. Пугаю, так, что трястись начала. – Издашь хоть звук, ночевать пойдёшь к парням в фургон у дома. Усекла?

Она кивает, и я освобождаю ее. Черт, это было слишком просто.

– Стой на стреме, – кидаю ей небрежно, пока она смотрит то на меня, то на дверь.

Хочет закричать. Прям вижу, как пыжится. Но я наклоняю голову и чуть выпячиваю грудь. Она тут же поджимает губы и опускает глаза.

И тихо спрашивает:

– Ты же не будешь ее насиловать? – тихо, жалобно спрашивает, а я стою и моргаю. Нихера себе.

Ее вопрос ставит меня в тупик.

– Нет, конечно. То, что она тебе наплела, брехня, – говорю ей и вхожу в ванную комнату, закрываю дверь на защелку.

Ох, бля. Вот ты и попалась, Кисуня.

Она была в полуоткрытой кабинке, и я видел идеальный силуэт и мелькнувшую мыльную попку. Я прошел чуть ближе, уже чувствуя невероятное желание помыться.

Никогда еще мой член так не заботился о собственной гигиене.

Катя натирала розовой мочалкой свои тоненькие ручки. Причём так энергично, словно хотела содрать с себя кожу. Член упёрся в ширинку и уже рвался на свободу. Под струи теплой водички, в мокрые ручки, во влажное нутро.

Разве я могу сопротивляться желанию своего бойца быть чистым?

Как можно тише я снял с себя лишнее, уже реально как наждачка натирающее шмотье.

Медленно ступил на мокрый кафель и уже потянулся руками к манящей, влажной коже. Как вдруг она развернулась и заехала мне мочалкой прямо в рожу.

– Бля, Катя!

– Захар?! – удивленно вскрикивает она, а потом чуть усмехается и стирает с лица обильную пену.

И… Замирает, стоя вот так, обтекаемая потоками воды. Невероятная, прекрасная. Еще даже не моя.

– Что ты здесь делаешь? – приходит она в себя, а меня наоборот начинает косить.

Как будто пару литров вина выпил, экстази вкинул. Мочалку розовую провожу вниз по телу. Зная, что она проследит взглядом.

– Не видно? Искупаться пришёл.

И в подтверждение своих слов отодвинул ее немного в сторону и встал под теплые струи воды. Сменил на более горячую.

Выбросил мочалку, чтобы могла посмотреть, с каким богатством я к ней пришел. Впрочем, и ей было, что показать.

Маленькие синяки украшали загорелую кожу, делая ещё более сексуальной, ведь я знаю, что сам оставил многие из них.

Она все еще недоумевает, словно находится в трансе, но тут же отмирает, когда хватаю ее за талию и тяну к себе.

– Захар, уходи. Немедленно! – верещит она и пытается меня оттолкнуть.

Но как-то неуверенно, словно не хочет, чтобы я уходил. Я тут же даю ей еще шанс хорошо подумать, хочет ли она сопротивляться, когда прижимаю стояк к ее животу.

Бля-я, даже заурчать захотелось.

А член мысленно заставить не дергаться в предоргазменных судорогах.

– Никуда я не пойду, пока мы не поговорим и не потрахаемся, – рычу ей в лицо.

– Я не буду… Я не могу…

Не даю ей договорить и хватаю за упругую, скользкую задницу, притягивая сильнее к себе. Захватываю мягкий ротик в плен губ. Целую. Целую. Языком внутри жадно орудую. Трусь о девичье подрагивающее тельце, хочу уже загнать ствол по самые помидоры.

Чтобы бились смачными шлепками, чтобы кричала, как сука, чтобы стягивала влагалищем, как перчаткой.

Блять, майор Одинцов, в руки себя возьми!

Да не могу. Продолжаю углублять поцелуй, который таковым не является. Это совокупление в чистом виде. Звериная прелюдия перед еблей.

Пожираю ее губы, кусаю за подбородок и веду вниз языком по шее. Чувствуя, как она острыми ноготочками впивается в плечи. Пытается отстраниться, сбежать.

Нет, я не могу ей этого позволить. Не дам снова меня игнорировать.

Разве я заслужил такого обращения к себе? Так она платит мне за мою любовь? А может самое время для признания? Раз той ночью она не поняла или не услышала.

– Катя… Я же соскучился. Зачем ты так со мной? – не узнаю свой голос.

От этой ванили тошно. Но я потерплю, чтобы потом жёстко ее выебать во все щели. Чтобы поняла, что романтики в нашей супружеской постели будет немного.

Супружеской? А что, это ведь отличная идея!