Текст книги "Сезон любви"

Ни Кузе, ни Алене Липа решила пока ничего не сообщать, но рассказать обо всем потом и по совокупности. В радостном возбуждении оттого, что над бесталанной, лысой головой г-на Покойницкого уже занесена карающая длань Правосудия, Липа три раза проверила, что дискета с повествованием лежит во внутреннем кармане сумки, отполоскала волосы от хны и тщательно уложилась феном, которым не пользовалась уже три недели.

«Надо выглядеть получше – пусть компетентные органы впечатлятся моим обаянием и решительно примут мою сторону! Тем более что я на самом деле права, – подумала Липа, выключая фен. – Если компетентные органы получили мое заявление и так торопятся отреагировать, что даже вышли на работу в выходной, то чем занята эта распиаренная комиссия по труду?! Молчат?! Ну, погодите у меня… Я тем же органам на вас и нажалуюсь!»

Таинственное заведение, которому районная прокуратура перепоручила защитить несчастную Липу от жуликов, располагалось в получасе езды на автобусе. Все время, проведенное в транспорте, Липа сладострастно воображала, как это все будет выглядеть… Как будет возмущаться злодеяниями Покойницкого и его приспешников этот благородный защитник, как пообещает жестоко покарать мошенников…

На первом этаже двухэтажного здания было совершенно тихо и абсолютно безлюдно. Только при входе, в закуточке за стеклом, обнаружился молодой толстый милиционер, который равнодушно посмотрел на Липу и сказал, что ей на второй этаж и направо.

Пустынность второго этажа неприятно напомнила ей визит в комиссию по труду… Неужели здесь ее ждет такой же облом? Но Липа быстро нашла нужный кабинет, вежливо поскреблась в дверь и вошла.

В кабинетике, где с трудом размещалось два сопритюкнутых стола и тумбочка с принтером, сидел сравнительно молодой – примерно возраста РДГ – мужчина в милицейской форме. Волосы у него были русые, лоб выпуклый. Плечи довольно широкие, а что дальше, Липе было не видно. Каково его звание, было для Липы тайной за семью печатями, но количество звездочек и полос на погонах ее впечатлило.

– Здрасте, – сказала Липа радостно. – Я – Олимпиада Зимина!

– Прекрасно, – улыбнулся милиционер. – Спасибо, что пришли. Присаживайтесь.

Вообще Липе страшно не нравилось это выражение, и иногда, если ситуация была соответствующая, она из вредности спрашивала: «Сколько раз присесть прикажете?» Но тут она, конечно, промолчала.

– Паспорт ваш давайте, – еще раз улыбнулся борец за справедливость.

– Ох, господи! – притворно охнула Липа. – Только пришла – и сразу паспорт?!

– Такой порядок, – легко пожал погонами милиционер и стал заносить Липины данные в компьютер.

Кажется, борцу с экономическими преступлениями ее общество импонировало.

«Ох, не свезло – сейчас и возраст мой губительный увидит… Но в конце концов, женщине столько лет, на сколько она выглядит. А выгляжу я на двадцать девять с небольшим… Да и какая вообще разница? Лишь бы этого жулика прижали побольнее!»

– А что это за организация такая, к которой у вас претензии? Я что-то в первый раз встречаю. – Милиционер протянул ей паспорт.

– Они в центре офис снимали, но дорого им стало. Вот и свалились к нам на окраину, где аренда подешевле.

– Понятно… Вы тут писали, что у вас есть какая-то объяснительная?

– Да, – ответила Липа, чуть смутившись. – Есть.

«Будто я провинилась и должна объяснительную писать».

Тем не менее она порылась в заветном пакете, где лежал до времени весь собранный на Покойницкого компромат, и протянула благородному Ланселоту оранжевую дискетку.

– Ага. – Милиционер взял ее, но тоже несколько озадачился.

«Ох, опять та же история!»

– У меня дома принтера нет. Но вы не беспокойтесь, Интернета у меня тоже нет, так что если вы насчет вирусов… – торопливо начала Липа.

– …То их тоже нет, – опять развеселился рыцарь и все-таки вставил дискушку в процессор.

Минут пять он катал текст по экрану, и Липа, не стесняясь, разглядывала его лицо – с чуть впалыми щеками и решительным подбородком.

– Да вы ведь за меня всю работу сделали, – вдруг просиял борец с прохиндеями, поднимая на Липу глаза – они оказались темно-карие, даже какие-то бархатные. – Так хорошо все описали… Мне и добавить тут нечего.

– Ну, дело мастера боится, – кокетливо потупилась Липа и подумала: «Еще пара очков в мою пользу!»

– М-да, – сказал Ланселот будто в подтверждение и принялся что-то быстро печатать.

«Он что – мой текст правит?!! – ужаснулась Липа. – Мой безупречный в литературном и стилевом отношении текст?! Это по какому такому уголовному праву?!»

Она неделю корпела над этими разоблачениями, стараясь быть понятной и краткой одновременно – вряд ли эти люди часто сталкивались с издательскими аферами… Но все равно список преступлений г-на Покойницкого занял четыре полных листа… И каких!

Спросить, что там ваяет милиционер, Липа не решилась, но все выяснилось тут же. Навоевавшись вдосталь, рыцарь облегченно откинулся на спинку стула, а принтер-оруженосец, натужно крякнув, стал выплевывать листки.

– Вот, подпишите тут и тут, потом каждую страницу…

«А! Ну хитрец! Просто вставил мой текст в какую-то их форму… Ну, действительно я ему подмогла! Шоколадку мне!»

Липа расписалась за то, что не давала заведомо ложных показаний, и подписала все страницы с собственным текстом.

– А в конце напишите – с моих слов записано верно… – Липа хихикнула, он тоже слегка улыбнулся, – подпись и число.

Липа, воображая себя героиней криминального сериала, с удовольствием выполнила указания и отдала листки милиционеру. Тот казался весьма довольным.

– Все? – спросила Липа, и ее собеседник, хрумкнув степлером, кивнул. – А когда у этого прохиндея начнутся неприятности?

– Это трудно сказать… Кое-что тут просматривается в отношении нарушений трудового законодательства. Надо проверить, как у них там зарплата выплачивается, бухгалтерия ведется… Вы не удивляйтесь – я сначала пришлю вам постановление о возбуждении уголовного дела, – Липа внутренне захлопала в ладошки, – а потом сразу мы это дело закроем, поскольку не успеваем его доследовать. Я проболел две недели, и сегодня последний день, когда мы должны были вам ответить.

«Ах, так вот чего он так мне радовался – сроки поджимали!» – догадалась Липа. – Еще монетки мне в копилочку!»

– А потом мы сразу это дело опять возбудим. Вы вообще собираетесь в суд подавать?

– Конечно собираюсь, – дернула плечиком Липа. – Я что – за двадцать тысяч на него полгода работала? Я еще и статью напишу по итогам. Кусачую!

– Да, это можно…

– И изображу вас в виде отважного защитника бедных и обездоленных!

Идея Ланселоту, видимо, понравилась, но соглашаться вслух он не стал.

– И вообще, – решила развить успех Липа, – я классный журналист, и если у вас будет необходимость осветить в СМИ деятельность вашего предприятия – мой телефон у вас имеется.

– Еще раз спасибо, что пришли, – сказал милиционер на прощание.

На улице был приятный, светлый и чуть морозный денек.

«Ох, хорошо-то как, а? – восхитилась Липа, решив пройти пару остановок пешком. – Во-от, сейчас как завертится!.. А он-то сидит там – все редактирует да редактирует… Думает, я просто ушла и все материалы ему оставила – пользуйся не хочу! Нет, не тут-то было!..

Липа вдруг вспомнила один из редакционных анекдотов, который ей на ушко пересказали девчонки-верстальщицы – про то, как Покойницкий потерял в бумажных завалах у себя на столе материал, поданный ему на согласование. Его долго и нудно искали, потом материал пропустили на печать еще раз, он «отредактировал», девчонки сверстали… Но через две недели Покойницкий спровоцировал у них легкий шок с последующими комментариями за собственной спиной тем, что, найдя все-таки свою потерю, отредактировал ее еще раз и снова торжественно принес на верстку…

«Да, жаль, до него эти разговорчики не доходят… Хотя кто знает? Редко найдется коллектив, где бы хоть кто-нибудь да не стучал начальству… Или еще кому-то».

Липа самодовольно улыбнулась – ведь у нее в редакции осталось сколько угодно приятельниц, и о ситуации у Покойницкого в хозяйстве ей все известно. Денег за декабрь работникам не выплачено – даже не обещано… Вот и пусть Ланселот со своими верными соратниками повоюет за справедливость. Липа же не только свои права отстаивает, но и превентивно защищает тех, кого эти мошенники могут обмануть в дальнейшем.

Чувствуя здоровый голод, Липа ввалилась в собственную прихожую, когда там надрывался городской телефон.

– Ты чего ни по одному номеру не отвечаешь? – недовольно спросила Кузя. – Я тебе с самого утра набираю.

– Ой, Кузик, прости!.. Сначала я волосы хнила, а потом мне позвонили из компетентных органов, и я помчалась закладывать этих прохиндеев. Представляешь?! Заработало! Вот и забыла мобильный включить, извини.

– Ну и чего? На сколько его посадят?

– Обалдела?! Тебе других заключенных не жалко?… Воров, бандитов? Убийц и растлителей?!

Раздеваясь одной рукой, Липа рассказала подружке о визите в милицию и об отважном рыцаре, вставшем на ее защиту.

– Брюнет, блондин? Как зовут? Женатый? – живенько просекла ситуацию Кузя.

– Ой! – спохватилась Липа, осознавшая, что почти ничего о своем защитнике не знает, даже имя не уловила толком. – А я как-то и не озаботилась.

– Вот так всегда. Неуклюже как-то.

– Да ничего! – беззаботно отозвалась Липа. – Еще, наверное, вызовут – на следственный эксперимент какой-нибудь или на очную ставку. Тогда получше все выясню.

Отчитавшись заодно и перед Аленой, Липа помчалась на кухню – урчание в желудке уже стало напоминать отдаленные раскаты грома. Когда закипевшая кукурузная кашка начала, подобно вулканической лаве, плескаться раскаленными желтыми язычками, Липа прикрыла кастрюльку полотенцем, как того требовала инструкция, и пошла в комнату.

– Да, а что мой главный благодетель и мудрый советчик… Ау! Пусенька, где ты?!

Календарик обнаружился где обычно – греющимся на видюшнике, как кот на печке.

«Совсем не обязательно менять выработавший свой номинальный срок картридж для бытового водяного фильтра, – сообщил проснувшийся календарь несколько спесиво – будто Липа только и делала, что, как последняя дура, меняла эти фильтры. – Его можно просто промыть – либо сильным противотоком воды, либо элементарно продув его несколько раз. Погрузите картридж в воду, подождите, пока он наполнится, встряхните несколько раз и подуйте в отверстие. Повторяйте манипуляции до тех пор, пока вода, выходящая из него, не станет чистой, и установите фильтр назад. Этим вы сэкономите до 150 рублей в месяц».

– Сэкономить продуванием отверстий – это как раз то, что мне нужно! – радостно согласилась Липа. – Вот кашки «Фрагонар» поем – и уж как дуну, так дуну!

Липа представила, что дует в картридж, а он, внезапно раздувшись, как воздушный шарик, шумно лопается и его содержимое разлетается по кухне – вжж-бах! Жуть как смешно!..

– Нешто организовать мировой чемпионат по продуванию картриджей, а? На взносах за участие заработаем… Ты как полагаешь? – поинтересовалась Липа у календарика и, не получив ответа, пошла есть, должно быть, уже упревшую кашку.

За ночь Липа несколько раз пересматривала видео о своем визите в милицию, сомневаясь, не следовало ли ей выглядеть менее благополучной и самоуверенной. Может, тогда Ланселот стал бы драться за ее права с большим рвением? Но дело было сделано…

Утром Липа проснулась рано и не очень-то веселая – должно быть, все-таки излишне веселилась накануне. Ну, надерут этому г-ну Покойницкому его по-офисному плоскорыхлую задницу? Но ее проблем это не решит. Все равно надо искать источники доходов.

«А не проверить ли нам календарик – только серьезно?»

Она уже сообразила, что чертик, живущий между его желтоватыми страничками, очень самолюбив и не терпит наплевательского отношения. Значит, надо добросовестно продуть картридж фильтра и, предъявив его оракулу, уже спрашивать совета на будущее.

Действительно, картридж от Липиных продуваний долго поносило мерзкой рыжей массой – тут календарь был прав. Вопрос, будет ли продутый фильтр задерживать грязь и дальше? Но это дело будущего.

– Ну что, какие у нас дела? – поинтересовалась Липа, плюхаясь на диван в гостиной и с трудом ворочая языком – все, что было у нее вокруг и внутри рта, очень устало от дутья в крошечную попку картриджа. – Каков следующий пункт нашей антикризисной программы?

Число на календарике было то же – 23 января, но никаких «завяк» и «быльдозеров» там на этот раз не обнаружилось, напротив, календарь известил о том, что световой день прибавился на сорок минут. Это воодушевляло, но…

«Интересную схему экономии текущих расходов придумали автовладельцы г. Елисейска. Содержать машину в условиях кризиса многим стало накладно, а изменять привычному образу жизни и ездить на работу в общественном транспорте некомфортно психологически – это как бы свидетельствовало о понижении социального статуса. Вот и придумали автовладельцы подвозить друг друга на работу – договорились в пределах одного двора, где все в той или иной степени знакомы друг с другом. Сегодня один везет трех других, назавтра другой, вчерашний пассажир, развозит соседей по офисам. Расходы уменьшились втрое, а имидж и статус остались прежними. Рационализаторы поделились с согражданами своим положительным опытом через Интернет, даже организовали страничку, через которую стали искать уже безмашинных попутчиков, согласных платить за прогон соседям. Это вызвало крайне отрицательную реакцию частных таксистов и владельцев маршрутных такси. На сайт начали поступать анонимные угрозы в адрес «ловкачей», но они быстро прекратились после обращения граждан в правоохранительные органы. Положительным моментом оказалось также то, что значительно сократились пробки в часы пик – ведь машин на улицах Елисейска стало меньше».

– И чего мне дает эта замечательная информация? – осторожно, чтобы не обидеть календарик в очередной раз, спросила Липа. – У меня же нет машины. Мне с людьми даже поделиться нечем. Только отрицательным опытом общения с жуликами-работодателями. А этого добра, полагаю, и без меня у всех навалом.

Положив календарь на его любимое теплое место, Липа принялась одеваться для воскресной прогулки – морозец утвердился в прогнозах гидрометцентра ненадолго, и надо было порадоваться ему вволю. Вдруг работа найдется? Тогда не погуляешь!

А пройтись можно было по парку, которому пока удавалось прятаться от хищных застройщиков. Сколько так могло продолжаться, никому неизвестно, но сейчас праздный люд фланировал среди толстенных лип и зеленокорых тополей, выписывал загогулины вокруг заснеженной клумбы и спящего под снегом фонтана.

«Чего ж мне делать с той историйкой про далекий город Елисейск, что подкинул мне мой оракул? – размышляла Липа, наблюдая, как по аллее носятся, отчаянно гавкая и тряся ушами, кокеры и лабрики. – Как я могу спроецировать эту схему на мою теперешнюю жизнь?… Что я могу кому-то предложить?»

Липа прошла до конца тезоименной аллеи и остановилась в раздумии – как тот сильный, но туповатый богатырь.

«Ничегошеньки-то у меня нет… Ой! Нет… Ведь есть, есть!!!» – Последнее она, кажется возопила вслух, потому что на нее встревоженно обернулась мама с колясочкой, шедшая впереди, и на миг замер на бегу холеный золотистый спаниель.

Липа сделала вид, что это не она вопила, мамаша пошла дальше, а кокер опять помчался за сеттером, который, воспользовавшийся неожиданной форой, уже скрылся из виду.

«Квартира! Вот что у меня есть!»

Трехкомнатные хоромы, недостижимая мечта многих, теперь легшие тяжким бременем на тощий круп Липиного бюджета, могут ее спасти… Нет, тупо сдавать комнаты приезжим с рынка или богатым студенткам – это нет. Это пошло, плоско и неинтересно. Это можно было сделать давным-давно. Это не для нее. Не поперли же эти елисейцы всем гуртом в частный извоз? Нет, они сделали все изящно, оригинально и с выдумкой. Липа поступит так же… Она найдет товарищей – нет, подруг – по несчастью и забацает что-нибудь необычное. Можно было бы, к примеру, издавать антикризисно-рекламную газету, а оборотный капитал добыть…

У Липы даже чуть закружилась голова – столько разных мыслей вдруг ворвались, топоча и с радостными кликами, в ее голову. Идеи неслись, будто покупатели в дорогой бутик в первое утро распродажи – скачками, расталкивая друг друга, жестоко топча упавших…

«Нет, надо успокоиться! Обдумать все с карандашиком в руках и тщательно анализируя… Самосозваный антикризисный комитет… Или союз «Женщины против ГЭК»… Полуэктову выберем зиц-председательшей».

Липа представила, что Лидьиванна сидит на широким, под красным сукном, столом президиума и, слушая выступления в прениях, смачно лузгает семечки. И перед ней уже выросла небольшая кучка шелухи…

«Или вычудить что-то вроде злостного пиратского промысла – сделаться чем-то наподобие сомалийских пиратов. Ведь пустяк – напали на судно, команду заперли в трюме, отогнали кораблик подальше, и жди, когда тебе голубой вертолет американских теньге подгонят… Простенько и со вкусом. И почему у меня нет криминальных наклонностей? В сочетании с богатой фантазией – цены б мне не было… Или была бы? Ну очень большая. Ладно, хорош резвиться… Все хорошенько обмозговать… Догуляю здесь, а дома додумаю».

Липа честно дошла до конца аллеи, развернулась и бодренько, пружинисто пошла домой.

Раздевшись и поставив чаю, Липа решила заглянуть в календарь – может, он, почувствовав ее заинтересованность, подскажет что-то конкретное.

Вообще-то Липа уже – когда стали шагреневой шкуркой сокращаться газетно-журнальные доходы – подумывала, не пригласить ли к себе жить Кузю или Алену – может, обеих вместе… Ну, хотя бы на скудное кризисное время. А их квартиры сдать жильцам и на эти грошики существовать припеваючи втроем… Но Кузя самоотверженно ухаживала за отцом, который, как пудовый якорь, вонзившийся в илистое дно, крепко удерживал на месте Липину дорогую подругу… Алена отказалась от этой затеи сразу, сказав, что ей легче утопиться в ванной, нежели ликвидировать художественный беспорядок в своей однушке, а без этого ее не сдашь и за вонючие триста «зеленых».

– Ну-ка, малыш. – Липа уселась с ногами на диване и открыла календарь. – Давай вещай, транслируй! Что там у нас для малоопытных квартиросдатчиков есть?

Календарь обозначил очередное откровение сказочно:

«КТО-КТО В ТЕРЕМОЧКЕ ЖИВЕТ?

К сведению тех, кто желает поправить свое матположение…»

«Хорошо сказал – «матположение»… То есть положение, которой можно описать единственно с помощью ненормативной лексики… Да, это обо мне!»

«Им необходимо как «Отче наш» затвердить следующие правила.

Первое – определитесь с ценой. Важно не продешевить не только потому, что продешевить в вашем положении неуместно. Достаточно высокая цена поставит барьер между вами и личностями сомнительного рода занятий с неустойчивым социальным положением и случайными доходами».

«Нет, деньги в моем случае не самое главное – главное, чтобы люди были боевитые», – подумала Липа и перевернула страничку.

«Второе. Сдавайте только приватизированное жилье. Были случаи, когда ловкие «квартиранты» переписывали съемную площадь на себя по поддельным документам. Отмена такой «сделки» возможна, но требует массы времени и нервов».

«Хороший совет, но квартирка моя собственная. Дальше!»

«Третье – застрахуйте квартиру и имущество. Это обойдется около 2000 рублей на год, но зато даст спокойствие на тот случай, если ваши жильцы зальют соседей или попортят вашу мебель.

Четвертое – позвоните на телефонный узел и отключите «8». Иначе жильцы могут разорить вас на телефонных переговорах. Пусть звонят по карточкам!»

«Да, это тоже по делу, но я же здесь почти все время. Все будет под контролем. Да и компаньонок буду набирать из москвичек».

«Пятое и самое главное – тщательно выбирайте жильцов. Лучший способ найти таковых – через знакомых. Объявления и риелторская контора – не гарантия порядочности, хотя в последнем случае вам помогут заключить договор».

«Да, – усмехнулась Липа, откладывая календарь. – Приду я в такую контору и скажу – а найдите-ка мне парочку не совсем уж тупых теток возрастом между тридцатью и сорока для разработки и выполнения антикризисной программы! Во там смеху-то будет!»

Но сама схема выживания не казалась Липе такой уж смехотворной. Эти две тетки сдадут свои хоромы и переедут жить к ней, на излишки площади. Будут ей платить умеренную мзду, а сами жить на разницу в оплате. Очень даже неплохо придумано… Главное, как справедливо заметил ее советчик, найти хороших людей, с которыми можно не только плоско ожидать окончания кризиса, но и создать нечто великое.

«А как же я их искать буду?! Через контору не выйдет – это они меня сдадут, точно… На бесплатную казенную площадь и сдадут… Объявление нешто дать? Ага, придется. Значит, надо продумать текст – так, чтобы пришли хорошие, нужные люди!»

Липа вдруг вспомнила, как она тоже по объявлению пришла наниматься к г-ну Покойницкому. Ну, ладно она – все-таки профи от пера, но повалили к нему лавиной такие личности, такие личности!..

Пришел, к примеру, и заявил о своем желании сделаться литературным негром некий электрик по национальности туркмен… Явился какой-то престарелый байкер в косухе и с жидким седым хвостиком на темени, похвастал перед редакционными дамами книжками, изданными в двадцати экземплярах за собственный счет – для подарков друзьям… Приползла, едва ковыляя, толстая-претолстая бабушка в самосвязанной кофте – специалист по кишечным паразитам, к. м. н. в отставке… Потом, в качестве пробы пера, зеленая литературная поросль принесла материалы по-быстрому, как с чужого огорода, выдранные из Интернета. Дебютанты даже не попытались придать своим творениям какое-то единообразие – хоть одним шрифтом сделать… Раздосадованный Покойницкий попытался спихнуть этот хлам Липе на доводку. Липа мягко отказалась, заявив, что каждый должен заниматься своим делом: автор – писать, а редактор – править. Про то, что редактор – это, как правило, несостоявшийся автор, Липа из деликатности промолчала. Зачем? Она-то более чем состоялась.

«…Не умеешь сам – научи другого!» – подумала Липа и решительно взялась за рабочий блокнот – сочинять объявление.

«Приглашаю двух интеллигентных дам бальзаковского возраста для разработки и выполнения антикризисной программы. Подробности по телефону…»

«Понятно хоть, что я имела в виду? Конечно, непонятно… Но, может, это даст мне много дополнительных вариантов? Занятно ведь, а?… Придут люди с нестандартным мышлением… Сама б я обязательно позвонила – хоть из профессионального интереса. Примем за основу!»

Липа заменила в объявлении «дам» на «москвичек без в/п», старательно переписала текст на чистый листок и задалась главным вопросом писателя, только что завершившего масштабный, выстраданный роман-эпопею, – куда нести рукопись? В редакцию местной газетенки? Не получится – она там наследила… Да просто не хотелось. «Из рук в руки»? Там, в многоголосном вое о помощи, ее слабенький голосок никто не услышит… Все-таки в районную газетенку? Ну ладно – туда… А почему надо обязательно снова карабкаться по этим железкам?

Липа отыскала в бумажных завалах, приготовленных на выброс, один из старых номеров газетки… В любой день можно принести свой вопль в редакцию. Ага, но можно подать объявление в администрацию центрального универсама – но только раз в неделю, по средам… Да и замечательно! Раньше Липе и не надо, а то как нагрянут к ней стадом прибабахнутые кризисом тетки с в/о, м/п, но без в/п – куда она их заселять будет? Комнаты сперва надо разобрать!

Липа, если по правде, жила-то по-настоящему только в кухне, где ела и принимала гостей, и в гостиной, где был телевизор и стоял компьютер. Две другие комнаты в четырнадцать и восемь метров были, мягко сказать, несколько захламлены и к приему интеллигентных гостий сугубо не готовы.

«О! – мысленно воскликнула Липа. – А я-то еще скучала – заняться нечем, заняться нечем!.. Правильно чертик бумажный мне подсказывал – используйте невольно появившееся время на отложенные до поры полезные дела – проведите генеральную уборку в квартире, сделайте косметический ремонт… До воплощения антикризисных планов еще семь верст до небес! Работы невпроворот…»

Но это в понедельник, а пока воскресный день угасал оранжевой полоской над горизонтом, и Липа, нагрузив подкорку заданием сварганить план действий на ближайшие дни, плюхнулась смотреть телевизор.

«Да, точно – гостиную оставлю за собой. А жилички мои пусть устраиваются в притворах – кому уж какой достанется. Антикризисные идеи будем обсуждать у телевизора – коль скоро я здесь главная, и по званию и по положению».

Это было бы немного похоже на один хамский телепроект, но Липа утешила себя, что сходство будет очень отдаленным, почти неуловимым – вследствие отсутствия мужиков, из-за которых на этом проекте особенно сварились озабоченные девицы.

«У нас такого не будет – мы дамы взрослые, умные и солидные. Договоримся!»

Итак, за выходными днями пришли дни выкидные… То есть Липа скрепя сердце дефилировала между домом и помойкой, вынося к мусорке ненужные трехлитровые банки, старые драпри, прежде тщательно сложенные стопочкой в глубине коридорного шкафа, давно нигде не висевшие деревянные полки, так и не сношенные натурально кожаные осенние туфли «на манке»…

Когда-то мама не давала Липе их надевать – слишком модно и шикарно для школьницы, а теперь они были бы смешны даже на Полуэктовой… Грустно…

Сделав пару рейсов, Липа заметила, что оставленная у мусорных баков рухлядь мистическим образом исчезла почти в полном составе…

«Ох, только бы она назад не приползла!» – с суеверным ужасом подумала Липа.

Она представила, что на обратном пути найдет толстые гобеленовые шторы на лестнице – вздыхая и кряхтя, из последних стариковских сил, они проползут вверх по ступенькам, а потом будут… жалобно повизгивая, скрестись в дверь. И несчастной Липе придется пустить их назад – чтобы не замерзли насмерть прямо у ее порога…

Но ничего такого не произошло – вероятно, и эти вещи кому-то пригодились. Почему нет? Винтаж, да и только.

«Если верить фэн-шую, – размышляла вечером утомленная Липа, – то я, разгребая эти завалы, уже подвинулась к удаче… Разогнала темную энергию застоя… Это радовает!»

Выключив телевизор уже совсем поздно, она привычно потянулась за календариком.

«Из чего можно сделать деньги?» – значилось на понедельничном листке.

«Хороший вопрос! – подумала Липа и, хотя сильно хотела спать, решила все-таки прочесть – а ну как календарик подкинет какую-нибудь антикризисную идею?

– Так из чего? – поинтересовалась она вслух – чтоб немножко себя разбудить.

«Абсолютно изо всего! – радостно провозгласил календарь, видимо соскучившийся за весь этот день, пока Липа бегала туда-сюда с пыльными предметами разного рода. – Некая американка Мэри Пратт берет заказы на приучение маленьких детей к горшку. Хотя курс стоит недешево – до 3000 долларов, от занятых мамаш просто нет отбою! Когда-то Мэри читала лекции по детской психологии для молодых мам, но ее ученые выступления не приносили особых доходов. Вот она и изобрела этот гэг с «ночными вазами». Американки, как оказалось, гораздо охотнее платят за практические занятия с их бэби, нежели учатся сами».

«Эта Мэри, конечно, молодчага… Но ведь и работа не из легких. Набегаешься тоже с этими горшками».

«Деньги можно извлечь из простого человеческого любопытства. Некий малоизвестный художник Анждело Мордаворотти продает через Интернет… части своего произведения под названием Большой Красный Куб. Всего этих частичек 27 000. Покупателю каждая следующая частичка обходится вдвое дороже следующей плюс доставка и страховка. Привлекает покупателей утверждение синьора Мордаворотти, что в одной частичке Красного Куба – неизвестно какой – скрыта величайшая тайна, которая сделает ее обладателя счастливейшим человеком на земле.

Открыть заветный кубик можно будет только тогда, когда будут проданы все частицы до единой. «До этого ни за что не открывайте своих кубиков! Не получите ни денег, ни удовольствия! – убеждает автор идеи. – Кроме того, по мере приближения акции к концу появится вторичный рынок! И кубики будут дорожать!»

Сейчас продано уже около трети Кубиков Счастья…»

«Спешите!.. А ведь, в сущности, очень интересно, что напихал туда этот итальянец!.. Хорошо придумано! Браво!»

«Не отстают от западных единомышленников и обитатели постсоветского пространства. Общим местом стала процветавшая в 2004 году торговля «воздухом свободы», происходившая на киевском майдане Незалэжности, – иностранным туристам ловко толкали пустые баночки с соответствующей памятной надписью…

Черноватым юмором отдает последняя выходка российских хакеров. Они создали сайт «Приведи трех друзей и получи подарок за их органы!». Хозяева предлагают россиянам выпутаться из долгов, продав не слишком нужные им внутренние органы. На сайте даже цитировались «научные» статьи, утверждавшие, что вторая почка и второе легкое для человека вообще избыточны, печень велика и занимает слишком много места в брюшной полости, а кишечник ненужно длинен и является причиной увеличения веса. Все эти органы якобы скоро будут удалять новорожденным прямо в роддоме, что сообщит всем здоровье и долголетие.

Сайт зашкаливало от посещений заинтересованных, включая тех, кто нуждался в донорской пересадке… А все было сделано авторами для того, чтобы продвинуть в Сеть свои интернет-продукты, ссылки на которые находились здесь же, и заработать на желании одних выпутаться из долгов, а других – выздороветь».

– Ну, это никуда не годится! Ты чему людей учишь, а? Нехорошо! – вычитала Липа календарю и пошла спать.

Ночью Липе снились разные, беспокойные сны – наверно, переутомилась на непривычной для себя работе уборщицы-архивариуса.

…В шифоньере, кроме старых тряпок и деревяшек, обнаружились еще и несколько старых книг. Они были перевязаны стопочкой – верно, родители так и не распаковали их, переезжая в эту квартиру двадцать лет назад… На корешках значилось «Разведение кроликов», «Домоводство», «500 полезных советов», «Курс кройки и шитья», «Разводим перепелок».

Выкинуть книги Липа не решилась вследствие сентиментальности, напротив – распаковала и втиснула в книжный шкаф, торопливо перелистав и найдя очень занятными. Поэтому, вероятно, до самого рассвета она чертила выкройки на листах пахнущей свежей типографской краской газеты «Правда», над ее головой, ласково посвистывая, вились пестрые птички, а под ногами порскали серые, разных размеров ушастики, и запах типографии мешался с влажным ароматом зверинца…

К среде разгрести завалы удалось только в большей комнате, и та приобрела вполне приемлемый вид. Попахивало, правда, стилем ретро, но главное, что стиль все-таки был.