Текст книги "Смерть на кончике пера"

– Ничего, пока можно у меня, – откликнулась Ксения Петровна из кухни, куда тактично удалилась в начале их беседы.

– Я на праздники отъеду в Москву навестить родителей, а вы, пожалуйста, не убегайте. Вас очень трудно ловить. Обещаете?

Андрей спустился к машине и отправился домой к главному. Рассказал, что нашел Анну К., но промолчал про экстрасенса с воришкой в качестве группы поддержки. Борода угощал чаем с прошлогодним вареньем, удивленно задирал седые брови.

– Да, ты репортаж-то сделай… Хорошо ты его назвал – Бомж-таун. «Нам пишут из Бомж-тауна», ага. Здорово… Срез общества. А, Маша, какой у меня орел работает?

– Да, женщины у нас на работе его статью каждый раз первую в газете ищут, – согласилась супруга, подливавшая чай.

«Она тоже по фамилии Борода?!» К вечеру Андрей отбыл рязанским экспрессом в Москву.

В область возвратился под взятым напрокат у матери зонтом, но, подходя к дому, закрыл его. Даже в безветрие облака разошлись. Из квартиры позвонил Ксении Петровне.

– Как у вас дела?

– Ничего, Аня вроде веселая. Вам дать ее?

«Дайте мне Анну К., и я переверну мир!»

Стукнула положенная трубка, через секунду Андрей услышал голосок Анны К.

– Привет, Аня. Как вы?

– Я – замечательно! – Голос у нее и вправду был счастливый. – Ксения Петровна учит меня печь пирожки.

– О, в этом она мастер.

– А у меня такие кособокие мутанты выходят!.. Я боюсь растолстеть на ее стряпне. По-моему, она специально меня откармливает, а у меня нет сил отказаться.

Они поболтали полчаса, очень приятно, необязывающе, словно их не свели невероятные, почти фантастические обстоятельства.

– Да, Андрей, у меня к вам просьба… Мне, вы понимаете, неудобно жить на содержании у Ксении Петровны… Можете подъехать сюда, взять мою кредитку и снять деньги? Да, и еще одна странная просьба…

«А вы вообще странная девушка, Анна К.! Подать вам к подъезду водяного коня в алмазной упряжи?»

– У нас в универмаге есть отдел – там продают парики…

– Парики?

– Да. Купите, какой я скажу? Может понадобиться.

– Пожалуйста, Анна, никуда не выходите!

– Но я же не могу всю жизнь просидеть у Ксении Петровны! Мне работу какую-то надо – хоть с лотка овощами торговать… И вообще – вы же сами хотели меня, как редкий экземпляр, кому-то продемонстрировать? Для этого тоже рано или поздно придется выйти. Вот я и буду надевать камуфляж, пока эта история не придет к логическому завершению.

– Ну да, конечно… Завтра утром я покажусь главному, посмотрю, что там в редакции, и позвоню. Устроит?

– Вполне.

Андрей еще долго сидел в прихожей и размышлял, что еще хотел сказать Анне К. А чем вообще должна была бы закончиться эта история, если логики в ней никакой?

«Ну, признают эниологи, что у Анны имеется какой-то тонкоэнергетический дефект и она носительница вредоносного начала, и что? Это можно как-то вылечить или это приговор на изоляцию от человеческого общества, как заразному больному? Чего я добился? Открыл «синдром русалки» или «феномен фам фаталь»?»

Утром в редакции Андрей застал отоспавшуюся за праздники Валю и не совсем адекватного Костика, который нервно пил чай и жаловался, что всю квартиру заполнили дети, а ему там места нет.

– Во, – поймал его последний возмущенный вопль Андрей, – на работу почаще ходить будешь. Здесь не достанут!

Костик метнул в его сторону злой взгляд красных, невыспавшихся глаз и пробурчал:

– Посмотрел бы я, какой бы ты был на моем месте…

– Я-то буду образцово-показательным отцом.

– У нас еще один декретник намечается? – раздался за спиной бодрый голос главного.

– Здрасть, Михал Юрич… Константин выразил желание поработать над фотопортретами обитателей Бомж-тауна. Оч-чень фактурные типчики. Машину дадите?

– Что – прям сейчас?! – ужаснулся Костик, отрываясь от стакана с чаем.

– Сейчас, но не к бомжам. Михал Юрич, я отъ еду к нашей коллеге? Сорок минут – самое большее.

Стоя на светофоре, он набрал телефон Ксении Петровны. Анна ответила после четвертого сигнала.

Когда он вошел, Анна К. окинула его внимательным, ощупывающим взглядом, и он понял, почему. Стараясь не пялиться в упор, оценил ее вид. Она посвежела, ушло загнанное выражение глаз. Анна даже улыбнулась и с почти детским любопытством взяла у него из рук коробку фигурного шоколада.

– Спасибо. Ой, какие зверюшки – есть жалко будет… Вот моя карточка – я столько таскала ее в сумке, вдруг с ней что-то случилось. Вот код и список того, что нужно. Уж извините, но раз вы меня сюда поместили…

– Ничего, я Валю попрошу. Она это лучше сделает.

– А она знает?…

– Мм, почти не знает. Знает, что мы с вами знакомы… Она и про Зуеву знает – что я с ней встречался.

– А вы с ней встречались?

Андрей увидел, как вытянулось хорошенькое личико Анны К.

– Она же от меня про ваши… способности узнала.

Анна была поражена – прямо утратила дар речи.

– Я решила, что вы пришли к выводам независимо друг от друга.

– Нет. Это я все анализировал. А она притворялась, что не верит.

Анна К. криво усмехнулась:

– Да?! Ну, будет возможность – скажу ей большое человеческое спасибо.

Она отошла подальше, встала спиной к дверному косяку, сложила руки на груди.

– Так вы встречались с Зуевой?

– По-приятельски, по работе. Не знал я, что она на такое способна. Я чуть не рухнул, когда вас вдвоем в «Подкове» увидел… А сейчас, по-моему, она догадывается или подозревает, что я причастен к вашему исчезновению.

– Как, вы сказали, зовут того человека, который… все это раскрутил?

– Реваз Джавахадзе. Он хозяин фирмы «Снежана» – фрукты, цветы…

– Ладно, – глубоко вздохнула Анна, стараясь успокоиться. – Я вас задерживаю?

– Да нет, но надо же все купить и привезти.

– Вы когда приедете?

– Сегодня вечером или завтра утром. Не берите все это в голову. Интриги закончились.

В редакции Андрей застал Валю, вязавшую что-то пушистое.

– Лето на дворе, а ты теплые вещи вяжешь. Женская логика?

– Я не вяжу – я ворожу, глупый. Если сейчас начать вязать что-нибудь легкое, опять снег пойдет. Я начала мужу свитер вязать, и сразу потеплело. Завтра уже плюс девятнадцать.

– И что б тебе три недели назад его начать?

– А мне пряжу только на праздник подарили.

– Слушай, Валь, вязать я за тебя точно не смогу, но ты за меня можешь эти вещи купить. Это для Ани Коваленко.

– А она что, болеет?

– Ну, почти. На карантине. За ней Резо охотится, который «подорожников» по дорогам насажал.

– Да ты что?! – вздернула она голову от вязанья.

– Ага, только ты молчи. Это серьезно. Он же бандит. Сделаешь? А я подежурю на трубке.

Андрей отдал смущенной Вале карточку со списком и сел набросать хоть что-то о Бомж-тауне и его обитателях.

Пришел Борода.

– А где Валя?

– Я за нее отвечаю на звонки, а она мне колготки покупать пошла.

– В трансвеститы податься решил, затейник?

– Если мой размер найдется, хоть вчера.

– Если материал сделаешь забойный – тогда благословлю.

– Здравствуете, молодые люди. – В комнату заглянула незнакомая женщина. – Мктыча Мартиросовича можно видеть?

– У нас таких нет, извините, – ответил Борода через плечо. – В конце коридора спросите. Там какая-то фирма сидит.

– Михал Юрич, вы что?!

Женщина вцепилась себе в светло-каштановые волосы, стриженные в каре, и, сдернув их с головы, превратилась в ответственного секретаря редакции Валю.

– Вы чего, ребята, еще не проснулись?

Она разразилась хохотом, тряся у главного перед носом рыженькой шкуркой.

Анна К. открыла сразу – не по-местному, через цепочку. Андрей отдал ей пакет и карточку.

– Осталось там что-то?

– Там есть чек с балансом. Только я прошу вас, если пойдете в город, меня предупреждать.

– Зачем?

– Потому что, – жестко сказал Андрей, – у нас с вами есть пара незавершенных дел, на которые я потратил немало сил и времени. Эгоистический интерес – это понятно?

– Это – понятно. В таком случае ставлю вас в известность: завтра пойду устраиваться на работу.

– На какую, господи боже?!

– На любую, не требующую долгих контактов с людьми, – торговкой на лоток, поденно, я же вам сказала. Санкнижку только надо купить. Работа все время в разных местах. Согласны?

– Да, конечно, раз это необходимо.

– Необходимо, я в четырех стенах с ума начну сходить.

– Ксения Петровна не допустит.

Анна чуть улыбнулась:

– Я так удивилась, когда поняла, что она – та самая женщина, про которую в городе разные чудеса рассказывают.

– Да. Это она вас по фотографии нашла, и там, в этих новорусских строениях, и потом, в трущобах.

В редакцию Андрей вернулся к пяти вечера. Валя с Бородой собирались уходить.

– Ну чего, орел, когда в свой Бомж-Сити полетишь?

– Бомж-таун. Когда дадите Костика с машиной.

– Ну, завтра и поезжайте. Валь, прозвонишь этому кормящему отцу, чтобы завтра был пораньше с полным боекомплектом.

По дороге домой Андрей заметил, что опять как-то нетвердо держится на ногах и его чуть поташнивает.

«Весенняя усталость, что ли? Или накликал, над Костей издеваясь?!»

О самом плохом думать не хотелось. Он вспомнил, что не обедал, а весь день просидел на редакционном чае с Валиными карамельками.

«Мнительный какой-то стал… Я бесстрашный ловец озерных русалок и укротитель водяных коней!.. Да, завтра-послезавтра надо звонить Терпсихорову. А то сезон кончится».

Академику эниологии Андрей, не утерпев, позвонил вечером – Терпсихоров был уже дома, и они согласовали выезд в первый послепраздничный день.

– …Ксения Петровна, вы знаете, в следующую среду вы принимаете участие в научных экспериментах?

– Ох, Андрей, вы никак не отступитесь…

– Ни за что! Это ж сколько я вас с Аннеттой окучивал – и отступиться? Академики и кандидаты наук из Москвы с собственным синхрофазотроном приедут, а вы не почтите их своим вниманием?! Это неинтеллигентно.

– Ладно, посмотрим. Хотите с Аней поговорить?

«Я этого всегда хочу».

– Аня, после Дня Победы приезжают мои друзья-ученые. Никуда далеко не уходите, ни в парике, ни без оного.

– Да, за парик спасибо. То, что нужно. А мое участие действительно необходимо?

– Вы считаете, с вами все в порядке? Ни в чьей помощи не нуждаетесь? – опять обозлился Андрей.

– Со мной все не в порядке. Просто я не уверена, что это поможет.

– А кто уверен? Никто не уверен. Но это пока единственный способ хоть как-то прояснить ситуацию. По крайней мере, быстро и бесплатно.

– На быстро и бесплатно я согласна.

Андрей с досадой положил трубку.

«Значит, завтра мы все работаем, и Анна К., и я, и даже Костик… Да, но ведь надо поддерживать связи с коллегами!» – злорадно подумал Андрей и набрал домашний номер Зуевой.

– А, привет, – стараясь звучать легко и дружелюбно, ответила Тамара.

– Что делала на праздники?

– Да что в такую погоду делать? Дома сидела да тряпки зимние в спячку укладывала. А ты?

– Был в Москве, ходил с братом по дискотекам, спотыкаясь о митингующих пенсионеров. Тоже ничего захватывающего. Много работы?

– Да, много… А у тебя?

– Завтра весь день на колесах по району с Костиком.

– На предмет?

– А, не знаю, завтра Борода перед вылетом задание даст – срез общества ему какой-то подавай.

Она хихикнула:

– А на Девятое мая домой поедешь?

«Что, готовится новый рейд по отлову русалок? Не выйдет».

Утром Андрей застал в редакции хмурого и небритого Костика.

– А ты сегодня антуражный! – радостно подъелдыкнул Андрей. – Можешь тоже пару интервьюшек взять – тебе, как своему, больше расскажут.

Костик невнятно огрызнулся, но, поскольку в комнате был Борода, протестовать особо не стал, и они выехали в Бомж-таун, где пробыли почти до четырех дня.

…Валя, обеспокоившись, позвонила Андрею на мобильный – не скушали ли их голодные аборигены. Но они были целы. Напротив, по причине наступления теплой погоды, избавившей бездомных от забот по обогреву, сделались более контактными и разговорчивыми.

– Слушай, поехали! – давно ныл Костик. – У меня уже полный диск материала! Я заразу детям принести боюсь, чесучу какую-нибудь…

– Ладно, загружайся!

Фотокор вышел по дороге – обрабатывать материал на дому. В редакции Андрея уже ждали.

– Костик хорошо себя вел? – спросила Валя. – Не бурчал, что дети дома плачут?

– Бурчал, но не поэтому. Ему лесбиянки сильно не понравились.

Из дома Андрей позвонил Ксении Петровне. Там никто не поднимал трубку. На дворе сделалось почти жарко, Андрею не терпелось напялить подаренные мамой белые брюки и пойти в гости к… Ксении Петровне. Горячий душ только усилил внутреннее томление и телесный глад. А пирожков сегодня, похоже, не намечалось…

«Вот махану сейчас в «Подкову» – хоть грибков похаваю. Но сначала надо еще попытать счастья».

К телефону подошла Анна.

– Ну, как дела? – спросил Андрей, пытаясь сдержать вздох облегчения.

– Устроилась продавать цветы. Сказали, хорошо в эту неделю заработаю – праздник ведь. Ветеранов поздравлять будут.

«Ну, тебе, девочка, за рожицу и фигурку такая лажа обломилась».

– Хорошо. Только не сбегайте никуда с этими деньгами, пожалуйста. Я отбываю ужинать, а вам желаю отдохнуть для завтрашнего трудового дня. Ксения Петровна с вами?

– Она сына пошла навестить. Он сейчас у своего отца. Я же его комнату заняла.

В элит-клубе было немноголюдно. Андрей сел в свою любимую, обдуваемую ветрами подковку у входа. Когда принесли грибы, сыровато-пряный запах произвел дрожь по всему телу.

«Если я голодный – значит, здоровый!»

На «Хеннесси» не было денег, но от двойного эспрессо Андрей отказаться не смог. Домой шел пешком, довольный и разомлевший.

Было около девяти. Андрей, желая представить, чем теперь занимается Анна К., внимательно рассматривал цветочные ларьки. Почти все были закрыты.

И на всех стоял один и тот же логотип – ТОО «Снежана».

Довольство будто смыло холодной волной. Андрей даже остановился у одного киоска, где за стеклом виднелась трехлитровая банка с мутной водой и плававшими в ней гнилыми листиками.

«Не фирменно такие натюрморды в витрине оставлять – господин Резо не похвалит».

Конечно, это могло быть совпадением. Временная работа, хороший заработок, цветочки-корзиночки… А другой цветочной фирмы в городе нет?

Андрей решил проверить свою догадку и пошел, уже быстро, к магазину, где торговали горшечными цветами, но это оказался ПБЮЛ какой-то дамы.

«Не задумала ли Анна К. разобраться с этим Резо-батоно за все, что он с ней сотворил? И с этой целью устроилась работать в его фирму…»

Идя домой, Андрей сто раз дал себе слово не забивать голову пустыми домыслами, но эта мысль, как схватившая себя за хвост псина, все крутилась и крутилась у него в голове.

Коротенькой межпраздничной неделе оставалось жить полтора рабочих дня, и Андрей решил употребить их на материал о Бомж-тауне, чтобы следующую неделю провести с Терпсихоровым и Валерием Ивановичем на пленэре.

Когда пришел Борода, Андрей напомнил ему о гостинице.

– Да-да, – закивал всклокоченной пегой головой редактор. – Щас мы с Валей все отрегулируем. Но они теперь точно приезжают?

– Да уж куда откладывать? У русалок вот-вот период икрометания закончится, мы их под корягами просто не найдем.

– Идейки у тебя… Жениться тебе надо.

– Жениться не напасть…

– …да замужем бы не пропасть, – докончила Валя, входя в комнату. – Гадости про женщин говорите, бесстыдники?

Она переоделась в летнее платье, из-под которого торчали молочно-белые ноги.

Андрей сел писать статью про то, как и почему становятся жителями трущоб. Потом пришел Костик, принялись отбирать самые выразительные фото отекших небритых физиономий и сочинять подписи. За этими приятными занятиями прошел день.

Было начало пятого, когда Андрей позвонил Ксении Петровне. Трубку не брали.

«Все при делах, все трудятся…»

Мысль, что после того, как приедут, отработают и уедут эниологи, их с Анной К. история подойдет к концу, все чаще приходила в голову. Он ведь не делал заявок ни на что больше… А что большее? Она вряд ли может быть ему особенно благодарна за то, что он вторгся в ее жизнь, сделал других людей причастными к ее роковой тайне.

А если научные исследования закончатся лишь констатацией страшного факта?…

Андрей не заметил, как дошел до дома. Поднимаясь на третий этаж, он вдруг почувствовал, как закружилась голова. По-стариковски схватился за перила, чувствуя, как его отваливает назад, спиной на ступеньки… Переборол дурноту, кинул себя вперед, добрался до двери. Ключ в замочную скважину попал секунд через тридцать, потому что дверь ловко увертывалась…

В прихожей Андрей тяжело опустился на табуретку и просидел, собирая себя по частям, минут десять, а может, больше.

«Если человек в таком состоянии окажется за рулем – ему крышка. И его пассажирам, и тем, кто попадется на пути», – смутно пронеслось в отлучившихся по своим делам мозгах.

Потом вроде стало лучше, и Андрей, поплескав в лицо холодной водой, пошел варить кофе, хотя было уже около семи вечера.

«Не стоило мне с Анной К. наедине, без Ксении Петровны, видеться… А позвонить моим девушкам все-таки следует».

– А что-то я голос ваш не узнаю? – забеспокоилась ясновидица. – Вы… не заболели?

– Устал – весь день за компьютером. Неделя-то короткая, главный редактор подгоняет. Аню дадите?

– Пока не пришла.

– Да? Что-то поздновато…

– Вещи ее здесь, – уловив ход его мыслей, улыбнулась Ксения Петровна. – Она говорила – вечером товар принимать будет, для завтрашнего поздравительного бума. Попозже звоните.

Анна К. позвонила сама, уже в половине десятого – в первый раз за все время их знакомства.

– У меня все в порядке, Андрей, просто принимала наш душистый товар.

Голос у нее, кажется, был довольный.

– Никогда не видела столько роз сразу – как в старой песенке. Ладно, не буду вас отвлекать. Ксения Петровна сказала, у вас работы много. Мне и самой завтра к семи.

– Чего так рано?

– А все, на работу идучи, цветы для ветеранов будут покупать. Потом короткий день, и на обратном пути отовариваться букетами станут – для своих бабушек-дедушек. Я уже конъюнктурой овладела – чувствуете?

Они поговорили еще минут пять и попрощались до завтрашнего дня.

«Кажется, я в порядке, а головокружения – это следствие беспорядочной жизни и неумеренного поглощения пончиков. Может, прав Борода? Пора жениться и вести размеренную жизнь добропорядочного мещанина?»

Короткая пятница перед праздниками прошла быстро. Борода забрал редакционную машину и укатил на дачу полоть молодую крапиву. За ним сбежала Валя. Андрей погонял туда-сюда свою статью о бездомной вольнице и, опечатав комнаты, решил пройтись по центру города. Себе-то он признался только в том, что хочет убедиться, что Анна К. на время приставлена к неопасному для окружающих бизнесу и довольна жизнью.

Обойдя цветочные палатки и лотки, Андрей Анну не нашел. Его это огорчило и обеспокоило. Она ему лжет? Или пристроилась подальше от центра, чтобы не попасться на глаза знакомым, Томке и Резо?

«Дотянуть бы до приезда эниологов, пусть бы они разобрались с этими озерными русалками и конями! Зоопарк тоже…»

Раздраженный вернулся домой.

«Разозлился я сам на себя от того, что опять не смог найти Анну К. – не привык, видите ли, проигрывать… Я тщеславный, пустой и амбициозный тип, – рассуждал, хлопая на сковороду фабричные котлеты. – У таких-то и проблемы со здоровьем».

Вечером опять позвонила Анна… Стараясь казаться не особенно заинтересованным, спросил:

– Вы завтра букетиками торгуете?

– Конечно. Самый пик, как отмечают опытные в цветочном бизнесе люди. С этим бумом сравнится только первое сентября или день всеобщего бракосочетания трудящихся. После праздников обещали рассчитаться.

– Где территориально вы лично располагаетесь?

– А это важно? – спросила она чуть игриво.

«Опять выверты… Думаешь, я как-то особенно желаю тебя видеть? Сейчас получишь!»

– Да, важно, – ответил сухо. – У меня запланированная прогулка с нашей общей знакомой Тамарой Зуевой. Я и не хочу, чтобы вы с ней пересеклись. Довольны разъяснением?

Кажется, идея его прогулки с Зуевой Анну не обрадовала.

– Вы мне скажите, – ответила она после длинноватой паузы, – где вы планируете с Зуевой тусоваться, и я попрошу поставить меня на точку, расположенную подальше от этих благословенных мест.

– Тусоваться мы будем в центре, где проходят торжества. Михал Юрич заказал небольшой репортаж о Дне Победы.

– И когда вы с ней там будете?

– Еще не договаривались. Но вероятно, с утра и до окончания основной праздничной суеты.

– Хорошо, учту. А что предупредили, спасибо.

«Хоть спасибо сказала… Да, ей это совсем не нравится… Но сейчас она никуда не сбежит – запуталась в финансовой паутине, бабочка-беляночка».

– А у вас, Анна, какие планы на оставшиеся праздники?

– В обитель съезжу, к матушке игуменье, загляну к родителям. Даже если кто-то, по вашей теории, за ними наблюдал, теперь внимание точно ослабнет. Вы так не считаете?

– Возможно, я бы все равно не рисковал. Обидно будет попасться по элементарной неосторожности. Пользуйтесь гостеприимством Ксении Петровны…

«А теперь надо действительно позвонить Тамарке. Ведь у нас все как и прежде – ни к чему не обязывающий легкий флирт».

– …Что у нас на завтра? Идем оркестры слушать?

– Давай… А когда это, не в курсе?

– Согласно опубликованной в «Крестьянской газете» программе торжеств, с половины одиннадцатого до одиннадцати ноль-ноль – парад военных оркестров, потом митинг в Парке Победы.

– Который есть старое городское кладбище. Оркестр – дело святое, а на митинге меня пусть не ждут.

– А мне придется. Борода репортаж запросил.

– Хорошо, давай заходи за мной часов в десять. Как раз успеем на музыку, а потом как получится.

…Вечерняя заря вышла какой-то необыкновенно яркой, с пунцовыми сполохами во все небо. Очевидно, к прохладной, ветреной погоде.

– …Ты учти, – сказал Андрей в домофон Тамаре. – На улице совсем не Марракеш.

– Да-а? Хорошо, что сказал, а то я в шифоне. Сейчас прикинусь посолиднее.

Она спустилась, одетая в белую блузку, полупрозрачную цветастую юбку и замшевую курточку.

– Не жарко… И ветер!.. Как по заказу – чтобы стяги реяли, а не висели, как белье на просушке.

– Ты злая и циничная девчонка, – назидательно произнес Андрей. – Нельзя так о святом.

– От святого не убудет.

Они пошли по главной улице вместе с остальными горожанами.

– Как съездил? – поинтересовалась Тамара. – Срезал общество, как Михал Юрич велел?

– Срезал, срезал – Костик чуть не рыдал от перегрузки, домой просился.

– Жена-то у него родила?

– Давно – аж двойню, парня и девку.

– Дает Костик… А после праздников чего будешь делать?

– О, после праздников редакция совместно с администрацией принимает ученых из Москвы.

Она посмотрела на него искоса:

– Водяного коня отлавливать будут?

– Ага. Говорят, самый сезон – икру мечет, шальной, сам в сети идет.

Тамарка фыркнула.

– А об Ане Коваленко известий нет?

Она чуть помрачнела.

– Нет.

– Жаль.

– Чего?

– Можно было бы ученым показать, ее и бабусю – вдруг они мутанты?

– Ты же знаешь, я в это никогда не верила.

– Вот они и проверили бы.

– Давай не будем о работе… Слышишь? Вот и музыка.

Действительно, откуда-то из-за спины послышалось глуховатое, но упругое, подстегивающее «бум-бум-бум». Андрей понял, что это большой барабан, но музыки пока не было слышно.

– Из артучилища идут, – заметила Тамара.

«Бум-бум» приближалось и обрастало звуками, сначала басовитым гуканьем геликона, потом сухой дробью меньших барабанов, тромбонами, трубами и флейтами. Наконец, оркестр поравнялся с ними. Курсанты, одетые в парадную форму с аксельбантами и белые перчатки, старательно играли «Утро красит нежным цветом».

– Действительно здорово, – согласился Андрей, хотя никто его ни о чем не спрашивал.

Он, чуть отвлекшись от волнующего зрелища, оглянулся. Цветочных палаток в центре не было. Виднелись только накрытые чистыми скатертями столы с яствами.

– Томик, хочешь чего-нибудь?

– А? – подняла она глаза.

– Ну, этого, – мотнул головой на столы с угощением.

– Нет, извини, я на улицах не ем. И знаешь что… Я, пожалуй, пойду. Тебе все равно эти речуги слушать, а у меня здесь работы нет. Меня что-то познабливает.

Тамара развернулась и сделала пару шагов, когда Андрей довольно тихо произнес ей вслед:

– Кстати, я знаю, где Аня Коваленко.

Она словно налетела на невидимую стену, резко повернулась, уставилась на него своими черными глазами.

– И… где? – не удержалась спросить.

– Здесь, в городе. Под носом у твоего приятеля-грузина.

Зуева судорожно сглотнула.

– Скажи ему, чтобы даже имя ее забыл. Иначе я его поймаю, привяжу к стулу и заставлю читать Анне «Витязя в тигровой шкуре» в оригинале. Сама представляешь, что с ним будет, когда он дойдет до финала. Конечно, я благодарен фирме «Снежана» за путевку на семинар, но я их о ней не просил и поэтому обязанным себя не считаю. А? Чего молчишь?

Она не нашлась что сказать, просто неловко покрутила пальцами в воздухе. Вокруг толпились люди, Зуеву толкали, но она стояла как одеревеневшая.

– Особнячок-то? Да, это я с одним моим крутым приятелем взяли. Он крайне нелестно отозвался о замках и сигнализации. «Поскупились», – говорит. Да, а у меня, как видишь, на Коваленко оказался полный врожденный иммунитет. Мы с ней очень неплохо проводим время. Я тебе никогда не говорил, что не переношу брюнетов обоего пола?

– Нет, – почти неслышно выдохнула она.

– Так вот, значит, не ты, не этот Резо на нашем с Анной пути появляться более не должны. Что с ним будет, я тебе сказал. А если говорить о вещах более прозаических, то у ментов на него большой зуб, заявление о похищении и незаконном удержании будет воспринято с ба-а-альшим пониманием. А если кто-то попробует угрожать родителям Анны, крутые парни из «Подковы» узнают, кто приложил руку к смерти их приятеля Паши Молчанова.

– А кто? – заносчиво поджала она губы.

– Так ведь ты, Томочка. Я найду способ им объяснить. Они тебя вспомнят. До научных деталей докапываться не будут, верно?

Она стояла, покусывая губы, соображала, что сказать.

– Ты ведь домой собиралась? Извини, что задержал. Пока!

Зуева, так ничего и не сказав, повернулась и быстро пошла прочь.

Позвонив вечером Анне К., Андрей застал ее в одиночестве. Ксения Петровна ушла в гости.

– Как прошел день? Цветов много продали?

– Ох, да целый трейлер!.. Руки все в царапинах от шипов.

– А спецоборудование? Перчатки…

– Так это со спецоборудованием. Без него и рук бы не было.

Но голос у нее был веселый.

– Хотите, завтра вас в обитель на такси отвезу? – предложил он.

– Ох, нет… Я сама раненько автобусом поеду. Переночую с девчонками. Повышиваю, если руки позволят.

– Матушке привет.

– А она… вас хорошо знает?

– Думаю, да. Скажите – раб Божий Андрей, журналист. Она вспомнит. Но ко вторнику или хотя бы к среде вернетесь? С учеными в Озерки поедем, на родину ваших предков.

«Рыбохвостых».

– Мм, нет, лучше не надо. Я Озерки очень люблю, но с ними не поеду. Потом расскажете, как вы коня ловили, ловили…

– …да не вылавировали.

Она засмеялась – тихо, журчаще, переливчато.

«Это и есть русалочий смех, загадочный и влекущий?»

Все его знакомые девчонки смеялись как рыдали – громко, истерично-надрывно.

– Вы мне из обители позвоните, ладно? Мне ведь ни за что не скажут, там вы или нет, а я буду волноваться.

– Обязательно. Вы когда встаете?

– Какая разница! Звоните, а я уж как-нибудь проснусь.

Они что-то еще говорили о монастыре, о матушке игуменье из Бауманского, посплетничали о Бороде и его кагэбэшном прошлом.

Когда Андрей положил трубку, на улице смеркалось. Где-то играл аккордеон, и нестройно, шатающимися старыми голосами пели «Землянку». Через пение прощелкивался соловей.

«А вдруг все будет хорошо? Как-нибудь быстро и само собой все устроится? – подумал Андрей, растягиваясь на тахте. – Приедут мудрый мэтр Терпсихоров и проницательный интеллектуал Мальцев, скажут Анне – это же пустяки! Капелек попейте, и все как рукой снимет…»

Поздним утром Андрея разбудил звонок. Прежде чем снять трубку, он прокашлялся.

– Да, Анна! Доброе утро, – произнес бодро.

– Вы, конечно, Андрей Викторович, извините, – послышался в трубке далекий, ехидный голос Терпсихорова, – но это Феликс Феликсович.

– Эта девушка тоже участвует в наших экспериментах. Так что я не очень ошибся.

– А-ха-ха! – грохотнул академик. – Ну, гляну я, на что вы меня променяли!

– Как ваше самочувствие? Приезжаете послезавтра?

– Да, я и звоню узнать, состоятся ли запланированные мероприятия.

– Вас ждут как дорогого гостя.

Анна К. позвонила через полчаса.

– Я только что говорил с Терпсихоровым… Он с ассистентами будет здесь во вторник. В среду, наверное, смогут вами заняться. Приедете?

– Конечно, если вы хотите.

В полдень «газель» с экспедицией затормозила у дверей.

Помимо Терпсихорова и Мальцева приехал и криптозоолог, невысокий парень малонаучного вида Дима, и лаборант-экспериментатор, тоже молодой и тоже Дима, по совместительству ведший машину.

В редакции Андрей представил им сильно загоревшего за праздники Бороду, занятую Валю и небритого Костика. Валя побежала наливать воду в чайник, ноющего Костика пинками погнали к соседям по этажу за стульями.

За чаем было решено, что Борода поведет эниологов знакомиться с городским начальством и устраивать в гостиницу, а Андрей созвонится с матушкой настоятельницей и отвезет Диму-крипто зо олога в монастырь взглянуть на фреску с водяным чудищем.

«Анну, кстати, заберу, – подумал Андрей, довольный своими организаторскими успехами. – Теперь можно ее к родителям отвезти. Ей уже ничего не угрожает».

– Ты надолго? – спросила Валя.

– До Голубинского, там, может, часик и обратно. Димон, на выход!

Они взяли редакционную машину и выкатили на Рязанское шоссе.

– Здорово тут у вас – сплошная салюброгенная[2]2
  От английского salubrious – здоровый, целительный.


[Закрыть] зона. Ровненько, только холмы…

– Поэтому здесь люди и живут с каменного века. И стоянка раскопана.

– Где?

– Недалеко от редакции. Здесь культурный слой вдвое мощнее, чем в Риме. Когда-то мамонты водились – бивень в краеведческом музее есть.

– А!.. Значит, мое дело правое.

При въезде в обитель их машину, как водится, остановили мрачноватые охранники, но внутрь пропустили безоговорочно. Они поднялись по узкой лесенке в офис матушки настоятельницы. Та, как всегда, была румяна и приветлива, обещала через пятнадцать минут проводить во храм взглянуть на икону – пока там шла служба.

– Матушка, а нельзя ли известить Анну Коваленко, что за ней приехал Андрей?

Игуменья отправила с поручением девушку в белом платке.

– Сейчас, матушка, только файл заархивирую.

Дима несколько ошалело поглядел на Андрея.

Игуменья, важно ступая, отвечала на приветствия и поклоны встречавшихся на пути женщин, повела их через монастырский двор, уже покрытый густой травой, во храм. Сладковато пахло ладаном. Игуменья подвела их к стене с иконой святого Селиверста.

– Вот, смотрите, Дмитрий. Потом я дам вам репродукцию.

Увидев зубастого дракона, Дима даже присел от удивления.

– Слушай, да ведь это типичный… – зашипел он каким-то длиннющим латинским названием – «мезозаурус непонятнокакойтус».