Текст книги "История России с древнейших времен до наших дней"

Первые акции нового царя свидетельствовали о том, что он хорошо осознавал свои права и обязанности и был осведомлен о положении в стране и столице.

Наконец, 2 мая 1613 г. состоялся торжественный въезд Михаила в Москву. Жители встретили его «во мнозе радости и с веселием, со кресты и с честными иконами». По обычаю царь посетил сначала главные кремлевские храмы и поклонился гробам прежних государей. Только потом он отправился в свои покои – Золотую палату и две маленькие комнатки. Это все, что смогли отремонтировать бояре. Марфа поселилась в Вознесенском монастыре, хотя сыну хотелось, чтобы она была рядом с ним. Но подходящего помещения для нее во дворце найти не удалось. В таком жалком состоянии принимал некогда великое царство первый царь из династии Романовых.

По примеру Фёдора Ивановича Михаил решил венчаться в канун своего дня рождения, т. е. 11 июля 1613 г. (12 июля ему исполнялось 17 лет). Образцом для церемонии стал чин венчания все того же Фёдора Ивановича. Отличие было лишь в том, что Михаила из-за отсутствия патриарха венчал старейший из русских иерархов казанский митрополит Ефрем, и в церемонии приняли участие многие светские лица: И. Н. Романов, Д. Т. Трубецкой, Д. М. Пожарский, Ф. И. Мстиславский, казначей Н. В. Траханиотов и др. Царь как бы демонстрировал всем, что оказывает полководцам-освободителям особую честь. Сразу после венчания Д. М. Пожарский получил боярский чин, Д. Т. Трубецкому было подтверждено его тушинское боярство. Однако ни тот ни другой в ближнее окружение царя не вошли. Подвиги Пожарского были оценены только после возвращения из плена Филарета, Трубецкой же до конца жизни (он умер довольно рано для своего возраста, в 1625 г.) находился вдали от двора. Вероятно, Михаил не слишком доверял полководцу, который в Смуту постоянно менял государей (от Василия Шуйского бежал к Лжедмитрию II, потом присягал Лжедмитрию III – Псковскому вору Сидорке).

В обстоятельствах вступления Михаила Фёдоровича на престол был заложен прочный фундамент для его успешного правления. Он не фарисействовал как Борис Годунов, провоцировавший подданных снова и снова умолять его принять корону, не лгал и не нарушал вековых традиций, как это позволял себе Лжедмитрий I, не торопился сразу сесть на трон, как Василий Шуйский, прозванный за это «самоизбранным». Медленно и обстоятельно присматривался он к своему новому положению, окружал себя верными людьми, стремился быть справедливым к тем, кто искал его защиты (после наречения на царство он запретил боярскому правительству отнимать земли даже у проштрафившихся дворян и собирался лично разобраться с каждым). Главное, к чему он стремился – принести мир и спокойствие измученному народу и восстановить былое величие страны. Это поняли его подданные и тесно сплотились вокруг трона.

С первых же дней правления перед Михаилом встало множество труднейших задач. Следовало укрепить расшатавшуюся государственную власть, вновь воссоздать органы государственного управления, т. е. Боярскую думу, приказы, назначить новых воевод в города, наладить финансовую систему и наполнить царскую казну, собрать воинских людей и обеспечить защиту страны от многочисленных внешних врагов.

При формировании правительства царь оставил на прежних местах всех должностных лиц, которые были на них раньше. Так, в Боярскую думу вошли «седьмочисленные бояре» Ф. И. Мстиславский, Ф. И. Шереметев, Б. М. Лыков, И. Н. Романов, И. М. Воротынский, полководцы-освободители Трубецкой и Пожарский, царские родственники, только что получившие боярство, – И. Б. Черкасский (двоюродный брат по линии отца), Б. М. Салтыков (двоюродный брат по линии матери). Вошел в ее состав и Кузьма Минин, получивший чин думного дворянина.

В приказах остались все опытные дьяки: Ефим Телепнев, Петр Третьяков, (глава Посольского приказа), А. Шапилов, Ф. Шушерин, А. Царевский, И. Болотников, хотя многие из них служили и Тушинскому вору, и Сигизмунду. Михаил никого не стал наказывать «за прежние измены», полагая, что в трудное время необходима всеобщая консолидация. Следствие началось только против расхитителей царской казны – Ф. Андронова «со товарищи».

Это дало хороший результат: «И совокупися вся земля Русская ему, Государю, служити. Преста в Русском государстве всенародная человеческая пагуба. Православного христианства кровопролитию и всякому воровству и лживым царевичем конец бысть».

Михаил понимал, что без опоры на все слои населения ему не поднять страну из руин. Поэтому одной из главных опор своей власти он сделал Земские соборы. С 1613 по 1622 гг. они действовали почти непрерывно, став совещательным и исполнительным органом власти, поскольку своим авторитетом на местах выборщики способствовали претворению в жизнь царских указов.

На Земских соборах решались вопросы о сборе чрезвычайных налогов – «пятинных денег» (пятой части имущества) и «запросных денег» (добровольных пожертвованиях), об отправке войск против И. Заруцкого, вольных казаков, поляков и шведов, об условиях заключения мирных договоров с соседними державами, о реформах в стране и многое другое.

В полном составе Земский собор состоял из четырех курий: Освященного собора (высшего духовенства), Боярской думы, представителей московского дворянства и купечества и выборных от городов и уездов. Работа собора начиналась с общего заседания, на котором думный дьяк от имени царя (в экстренных случаях выступал сам царь) излагал вопросы, на которые следовало ответить членам собора. Обсуждение проходило по куриям, и ответ подавался в письменном виде дьяку. Окончательное принятие решения было прерогативой царя, но он выносил его в зависимости от мнения членов собора.

Еще одним совещательным органом власти была Боярская дума, в которую входило около 30–40 человек не только бояре, но и окольничие, думные дворяне и дьяки. Обладала дума и управленческими функциями через систему временных боярских комиссий. Они создавались для ведения посольских переговоров, решения местнических споров, судных дел, руководства работой некоторых особо важных приказов, управления страной в отсутствие царя. Секретные дела решались Ближней думой, состоящей, как правило, из четырех бояр.

Во время Смуты некоторые приказы не прекращали своей работы. Так, даже в ополчениях были Посольский, Разрядный, Поместный и Земские приказы. Поэтому Михаилу предстояло только их расширить и пополнить новыми дьяками и подьячими. Вскоре общее число приказов достигло 40, но не все из них были постоянно действующими. Некоторые создавались только для решения конкретной задачи, а потом упразднялись. Постоянными приказами, кроме указанных выше, были: Стрелецкий, Пушкарский, Казачий, позднее Иноземный и Рейтарский, которые занимались военными делами; Разбойный организовывал борьбу с лихими людьми; Челобитный собирал жалобы на чиновников и властей; Ямской ведал ямской гоньбой; Холопий регистрировал кабальные записи; Московский и Владимирский судные приказы занимались судопроизводством; Аптекарский следил за здоровьем членов царской семьи; Большая казна собирала налоги в царскую казну: Денежный двор занимался изготовлением монет; Казанскому и Сибирскому приказу подчинялись соответствующие территории.

Приказы возглавлялись судьями из числа бояр или окольничих и думными дьяками. В каждом приказе были судейское присутствие и канцелярия, которая делилась на столы – своеобразные отделы. Материальное обеспечение служащих осуществлялось за счет собираемых в данном приказе налогов и податей (за судопроизводство, составление документов и т. д.) Судьи и думные дьяки имели земельные владения и получали денежный оклады. Рядовые дьяки и подьячие – только деньги.

В Смуту местное управление во многих городах сохранялось, поэтому в него были внесены лишь некоторые коррективы. Воеводы стали назначаться на 1–2 года из дворян по московскому списку. В их ведении находились приказные избы, копировавшие структуру столичных приказов. Они занимались вопросами обороны, строительства укреплений, дорог, мостов и т. д. Сбором налогов, обычно занимались выборные губные старосты и целовальники. Иногда по просьбе горожан (не приграничных городов) царь разрешал обходиться без воевод – управляться только посредством губных старост. Это делало городское управление более демократичным.

Особого внимания требовали приграничные города, поскольку Россия была в состоянии войны с Речью Посполитой, Швецией и образовавшимся на юге Астраханским государством Марины Мнишек и И. Заруцкого. В 120 городах-крепостях были заменены воеводы и присланы осадные и стрелецкие головы. Им следовало отремонтировать укрепления, провести ревизию вооружения, переписать ратных людей, разделить на сотни и выбрать для каждой начальника – голову.

Еще одной неотложной задачей стало наполнение казны. Поскольку страна была разорена, и население было не способно сразу выплатить налоги за смутные годы, было решено обратиться к богатым промышленникам Строгановым (к ним в трудное время обращался и Василий Шуйский). В царской грамоте писалось, что «для крестьянского покою и тишины», Михаил просит Строгановых дать взаймы денег, хлеба, рыбы, соли, сукон и всяких товаров. Промышленники не отказали и сначала дали 3000 руб., а потом несколько раз и более крупные суммы.

В первый год правления Михаила налоги собирали лишь за прошлые годы. Зажиточных людей просили добровольно жертвовать любые суммы. Но на следующий год по решению Земского собора были введены чрезвычайные налоги – «пятины», составлявшие пятую часть всего имущества, правда, не для всех сословий, а только для торговых людей. Через три года «пятина» становится обязательной для всего посадского населения. На четвертый год «пятина» – уже налог для всего населения. Сбор прежнего посошного налога, учитывавшего размер пашенной земли, был невозможен, поскольку многие местности запустели.

Кроме основных прямых налогов, было много дополнительных: «стрелецкие деньги» – на содержание стрельцов, «мостовщина» – плата за перевоз по мосту, «мытные сборы» – плата за ввозимые товары на заставах, сбор даточных людей – выделение людей либо для военных походов, либо для строительных работ и многие другие.

Наиболее тяжелый удар Смута нанесла по сельскому хозяйству. Грамоты с мест показывали, что в 1613–1617 гг. в западных районах распахивалось только 5 % земельных угодий, в восточных – 17 %. Численность же сельского населения очень уменьшилась и восстановилась только в 20-х гг. XVII в.

В землевладении царила большая неразбериха, поскольку каждый властитель Смутного времени раздавал земли врагов своим приближенным. Чтобы навести порядок в этом вопросе, по царскому указу размер земельных владений для всех, кроме членов Боярской думы, был ограничен 1000 четвертей. В 1614 г. был издан указ о сыске беглых крестьян, покинувших владельцев с 1 сентября 1605 г.

Все мероприятия по подъему экономики приходилось осуществлять в очень сложной внешнеполитической ситуации. В 1613 г. отряды А. Гонсевского разорили Торопецкий уезд. Вольные казаки опустошили Олонецкий уезд и города Романов, Углич и многие земли на Севере. Под Брянском, Орлом и Карачевом разбойничал А. Лисовский. И. Заруцкий огнем и мечом прошелся по Рязанщине. Только под Воронежем царским войскам удалось нанести ему ощутимый удар и заставить отойти на юг. Там в Астрахани он вместе с Мариной Мнишек создал свое царство и даже вознамерился отойти от Русского государства под протекторат персидского шаха. Кроме того, Заруцкий рассылал по казачьим станицам «прелестные грамоты», приглашая казаков на службу, чтобы вместе грабить русские земли.

Для правительства Михаила был опасен даже не сам Заруцкий, сколько его влияние на неустойчивую казачью среду. Привлекая казаков на свою сторону, он мог вновь дестабилизировать ситуацию в стране. Поэтому по инициативе Михаила по всем городам были разосланы грамоты, сообщавшие о новом законном правительстве, вернувшем людям прежний порядок, тишину и спокойствие и «злодейских неправдах» Ивашки Заруцкого с «еретичкой и люторкой» Маринкой, которые вновь желают «пролить христианскую кровь и начать междоусобную войну».

Грамоты подготовили благоприятную почву для борьбы с «астраханскими» царями. В мае 1614 г. жители Астрахани, узнав о приближении царских войск, восстали против И. Заруцкого и Марины и заставили их бежать на р. Яик (Урал). Войско князя И. Одоевского вошло в город без всякого боя. За беглецами отправили небольшой отряд стрельцов, который обнаружил их на Медвежьем острове. Под сильным конвоем их отправили в Москву.

Там состоялся боярский суд, приговоривший И. Заруцкого и сына Марины Ивана к смертной казни. Марину заточили в башне, где она вскоре умерла. Сторонники Заруцкого были прощены и взяты на царскую службу. Это очень подняло авторитет молодого царя в казачьей среде. Смерть астраханских властителей положила конец затянувшейся авантюре Лжедмитриев, 10 лет сотрясавшей устои Русского государства. Но ее последствия ощущались еще несколько десятилетий.

Если на юге к середине 1614 г. казаки успокоились, то на севере казачьи банды атамана Баловня наводили страх на жителей Вологодского, Каргопольского и Белозерского уездов. Понимая, что «ворами» являются свои же русские люди, царь решил отправить к ним представителей духовенства и разных чинов, чтобы те уговорили их «отстать от воровства и перейти на царскую службу».

1 сентября 1614 г. от Земского собора в Ярославль была направлена представительная организация во главе с архимандритами Герасимом и Авраамием для переговоров с казаками. Они смогли уговорить часть казаков влиться в отряд воеводы Вельяминова и направиться против шведов. Но некоторые смуитяны не захотели подчиниться царю и сначала осадили Вологду и Ярославль, а весной 1615 г. подошли к Москве. Все это заставило активизироваться царского воеводу князя Б. М. Лыкова. Он отогнал казаков от Вологды, а в июле разгромил отряды Баловня под Москвой. Руководителей восстания казнили, а простым казакам вновь предложили поступить на царскую службу. Со 2-й половины 1615 г. стала проводиться перепись всех вольных казаков, распределение их по гарнизонам, наделение землями и денежными окладами. Эта политика позволила к 1619 г. покончить с беспорядками, устраиваемыми вольными казаками, так же, как и с ними самими.

Наибольшую опасность для молодого царя представляла Речь Посполитая, поскольку и Сигизмунд, и королевич Владислав не желали отказываться от своих планов получить царский трон. Владислав даже считал, что имеет на него все права, поскольку русские люди целовали ему крест во время правления «Семибоярщины». Кроме того, в польском плену было много русских людей, включая Филарета, отца Михаила. Нельзя было смириться и с утратой Смоленска. Но бороться в одиночку со столь грозным противником было трудно.

Поэтому уже в первые месяцы правления Михаила ко дворам европейских монархов были отправлены посольства с сообщением о новом русском государе и просьбой о военной и материальной помощи. Однако традиционно дружеские Англия и Голландия денег не дали, ссылаясь на собственные трудности, австрийский император отнесся к послам холодно, поскольку был союзником Сигизмунда. Правда, английский король пообещал стать посредником при заключении мирного договора со Швецией и вскоре прислал в Москву своего представителя Джона Мерика.

Отношения России с северным соседом также были очень сложными. Значительная часть северо-западных русских земель вместе с Великим Новгородом находилась под властью шведского короля Густава, и он планировал посадить на московский трон своего родственника Карла-Филиппа.

В сентябре 1613 г. под Новгород были отправлены войска под началом Д. Т. Трубецкого и Д. И. Мезецкого. Им удалось зазимовать в Торжке, но уже летом следующего года шведы нанесли им сокрушительный удар и захватили Гдов. Вскоре оказалось, что в Новгороде многие жители вновь захотели воссоединиться с Русским государством. Об этом они поручили сообщить царю Михаилу главе новгородского посольства в Москву архимандриту Киприану. Шведскому королю Густаву стало об этом известно, поэтому он решил воспрепятствовать воссоединению и в январе 1615 г. напал на Псков. Но там его уже ждали царские войска, присланные для обороны города по указанию Михаила. Состоявшиеся в июле бои показали королю, что город сдаваться не собирается. Без всякого результата он был вынужден покинуть псковские земли. Становилось ясно, что с Россией следует договариваться мирным путем.

После длительных переговоров при посредничестве Джона Мерика 17 февраля 1617 г. в местечке Столбово был подписан мирный договор. По его условиям Русскому государству возвращался Новгород с прилегающими землями без какого-либо выкупа, но оно теряло все города в Прибалтике – Иван-город, Ям, Копорье, Орешек, за обладание которыми сражались весь XVI в. московские государи. Такой стала плата за междоусобные баталии и чехарду на царском престоле.

Следует отметить, что подписание мирного договора со Швецией было очень важным для царя Михаила. В наказе послам, отправленным в Столбово, он писал: «Со шведскими послами никак, ни за чем не разрывать. Ссылайтесь с ними тайно, царским жалованием обнадеживайте, сулите и давайте им что-нибудь, чтобы они доброхотели. Делайте не мешкая, для литовского дела и для истомы ратных людей». В итоге уже 13 марта 1617 г. Новгород вновь вошел в состав Русского государства.

Новой насущной задачей стало подписание мирного договора с Речью Посполитой. Хотя спорных вопросов было много, но сражаться друг с другом обескровленные страны не могли. Переговоры начались осенью 1616 г. в местечке между Смоленском и Вязьмой. Русские послы требовали вернуть Смоленск и всех пленных. Поляки обещали только отдать пленных. Неуступчивость обеих сторон привела к вооруженному столкновению – польские послы были побиты и взяты в плен. В ответ король отправил на Русь войско во главе с Владиславом «для отмщения за поругание послов». В апреле 1617 г. оно вступило на русскую территорию. Но у королевича были и свои планы – он хотел силой получить московский трон.

Чтобы склонить на свою сторону русских дворян, королевич разослал по городам грамоты, в которых обещал щедро наградить всех своих сторонников. В итоге некоторые приграничные воеводы перешли на его сторону. В руках Владислава оказался Дорогобуж, Вязьма, путь к Москве прикрывал только Можайск. Туда по приказу Михаила был направлен отряд во главе с князьями Б. М. Лыковым и Д. М. Черкасским. Им удалось приостановить победоносное наступление поляков и заставить их зазимовать у Вязьмы. Весной 1618 г. боевые действия продолжились. Обойдя Можайск, Владислав двинулся к Москве. 25 сентября он уже был в районе Павшино, 2 сентября начались первые бои в районе Донского монастыря и под Дорогомиловом.

Хотя лично для Михаила польский королевич представлял смертельную опасность, царь не покинул Москву и лично возглавил ее оборону, как когда-то сделал Фёдор Иванович, отбивая нашествие Казы-Гирея. Это побудило защитников города воевод биться с особой отвагой и уверенностью в победе.

Владислав понимал, что его конница не сможет взять мощные крепостные стены, поэтому решил взорвать Арбатские ворота и через пролом ворваться в город. Об этих планах два французских инженера донесли царю. Поэтому, когда 30 сентября полякам показалось, что они близки к победе, из взорванных ворот вышли многочисленные царские полки и отогнали их. Тогда Владислав попытался взять Троице-Сергиев монастырь, но и у его мощных стен поляки потерпели неудачу.

Королевич понял, что мощные русские крепости ему «не по зубам» и, что русские люди быть его подданными не желают. Все это заставило его сесть за стол переговоров. 1 декабря 1618 г. в селе Деулино у Троице-Сергиева монастыря было подписано долгожданное Деулинское перемирие на 14 лет и 6 месяцев. По его условиям Россия уступала Польше Смоленск, Белую, Невель, Красный, Дорогобуж, Рославль, Почеп, Трубчевск, но получала назад Вязьму, Козельск, Мещовск, Серпейск, Стародуб, Новгород-Северский, Чернигов, Перемышль, Заволочье, а также всех пленных.

По Деулинскому перемирию, на родину возвращался отец Михаила Филарет. Вместе с ним приехали брат царя Василия И. И. Шуйский, смоленский воевода М. Б. Шеин с семьей, известный дьяк Т. Луговской и много других людей. Второй глава Смоленского посольства В. В. Голицын и Д. И. Шуйский с женой умерли в плену.

После смерти Гермогена в Москве не было патриарха, поскольку Михаил желал видеть на этом посту только своего отца. Для его рукоположения был специально приглашен иерусалимский патриарх Феофан. Возможно, царь опасался, что русское духовенство не изберет Филарета, запятнавшего себя связями с самозванцами (первый возвел его в ростовские митрополиты, второй сделал тушинским патриархом, правда, предварительно пленив). 22 июня 1619 г. Филарет стал патриархом Московским и всея Руси. С 1622 г. он официально был объявлен соправителем сына с титулом Великого государя. С мая 1625 г. он даже получил право судить представителей духовенства и собирать доходы с церковных и монастырских земель.

Мать царя, великая государыня старица Марфа Ивановна, с этого времени меньше влияла на сына. Она стала игуменьей Вознесенского монастыря и также руководила работой золотошвейной мастерской, шившей одежду для царя, патриарха, покровы на гробницы в Архангельском соборе и для подарков монастырям. Своей важной обязанностью Марфа считала помощь одной из жен Ивана Грозного – Анне Колтовской, а также вдовам царевича Ивана и Василия Шуйского. Всем она оказывала денежную помощь и посылала к праздникам подарки.

После заключения мирных договоров со Швецией и Речью Посполитой перед правительством Михаила Фёдоровича встала проблема налаживания экономики. В июле 1619 г. был созван представительный Земский собор (на него прислали по 4 человека от городов), на котором следовало решить вопрос о новом налогообложении, поскольку «запросные и пятинные деньги» были чрезвычайными налогами и для мирного времени не подходили.

Но для сбора обычных налогов необходимо было составить новые писцовые книги, поскольку старые уже не соответствовали действительности. Для этого по царскому указу в не разоренные в Смуту уезды отправились писцы, в пострадавшие и еще не оправившиеся от прежних бед местности – только дозорщики. Они должны были изучить на месте состояние хозяйственной жизни и все описать в дозорных книгах.

Второй вопрос, стоявший на соборе, касался «белых слобод», т. е. жителей тех слобод, которые не платили налоги в казну, а жили «в закладе» у «сильных людей». Было решено создать сыскной приказ во главе с князьями И. Б. Черкасским и Д. И. Мезецким и вернуть всех тяглецов на прежнее местожительство. Следует отметить, что и при правительстве Фёдора Ивановича одним из первых был принят закон о ликвидации тарханов (земель и имущества, освобожденных от уплаты налогов).

После Земского собора 1619 г. была реформирована и приказная система. 25 приказов стали постоянными. Их функции были схожи с современными министерствами. Например, Посольский приказ занимался международными сношениями, Аптекарский приказ ведал медицинскими вопросами: наймом докторов, лекарей, аптекарей, их материальным обеспечением, выращиванием лекарственных растений, изготовлением снадобий и даже отправкой за границу молодых людей для обучения медицине. Несколько приказов носило временный характер и занималось текущими проблемами, например Сыскной. Пять приказов было дворовыми. Так, Казенный двор покупал для царя различные изделия и хранил их. Три приказа находилось в ведении патриарха и занималось его делами. Вновь был возрожден Челобитный приказ, но в него подавали уже не жалобы на чиновников, а предложения по улучшению управления страной, описание всевозможных изобретений. Жалобы же стали собирать в другом приказе – «Что на сильных бьют челом».

Новые функции появились у Земского приказа – с 1629 г. он стал отвечать за пожарную безопасность городов. Для этого под его началом были созданы дежурные команды пожарных.

Однако четкого разграничения функций между всеми приказами еще не было (видимо, сказывался прежний территориальный принцип осуществления власти). Одни и те же административно-полицейские функции были и у Разрядного, и у Разбойного, и у Стрелецкого, и у Земского приказов.

Дробной и запутанной была и система судопроизводства. Верховным судьей считался царь, высшей судебной инстанцией – Боярская дума, но правом суда обладали все приказы. Их руководители даже назывались судьями.

Основным законодательным документом считался Судебник 1550 г., но в дополнение к нему было издано множество законов, которые хранились в разных приказах и иногда друг другу противоречили. К концу царствования Михаила вопрос о новом своде законов стал насущной потребностью государства.

Новое законодательство коснулось землевладения и землепользования. Оно стало более единообразным и зависело от занимаемой должности служилого человека. В 1619–1620 гг. для наделения землей новиков, т. е. вновь поступивших на службу, проводилась массовая раздача дворцовой земли. К 1627 г. она прекратилась, и начался длительный процесс (до 1714 г.) перевода поместий в вотчины, т. е. земли, выдаваемые только за службу, стали переходить в собственность семьи служилого человека. Но при этом администрация следила за тем, чтобы пожалованные земли обрабатывались, нерадивых хозяев даже могли побить кнутом. За неявку на службу поместье вовсе могли отобрать.

После составления писцовых и дозорных книг взимание налогов упорядочилось. Постоянные налоги делились на две группы: окладные и косвенные налоги. Были еще неокладные пошлины и пени. Основным окладным налогом являлось тягло – плата за землю, которая использовалась («живущая четверть»), косвенными налогами были таможенные сборы, кабацкие и стрелецкие деньги, хлебные запасы, ямская гоньба, городовое и мостовое дело и др. Они обычно собирались со всего города.

Неокладными налогами считались различные пени, штрафы, плата за судейство и многое другое. Кроме того, все население было обязано при необходимости принимать на своих дворах иностранных послов, ратных людей, царских гонцов, кормить их самих, слуг и лошадей.

В 1627 г. был принят закон о подводах для государственных перевозок. По нему все категории населения обязаны были поставлять определенное количество подвод в случае государственной необходимости. Больше всего подвод должны были выделять митрополиты и бояре – по 20 штук.

Один из новых законов касался бесчестья. Теперь обидчик не выдавался «головой» тому, кого он обидел, а платил большой денежный штраф. Несколько законов касалось пьянства. На гостиных дворах и в крупных торговых городах было запрещено открывать корчмы. Пить разрешалось только несколько раз в году по большим праздникам. Пьяниц сажали в тюрьмы, били кнутом или с позором водили по городским улицам. Также запрещено было и курение табака, из-за которого часто случались пожары.

Проводимые Михаилом реформы укрепляли государственную власть, улучшали его управление, судопроизводство и поднимали морально-нравственное состояние общества.

Вернувшийся из плена Филарет в первую очередь занялся очень запущенными церковными делами. Он разрешил конфликт, связанный с исправлением троицкими старцами богослужебных книг. Архимандрит Дионисий был оправдан, а знаменитый келарь Авраамий Палицын отправился на покаяние на Соловки. Не остался без внимания патриарха и царский двор. Там хозяйничали царские родственники, часто злоупотреблявшие властью.

В 1623 г. опале подверглись двоюродные братья царя по линии матери – Борис и Михаил Салтыковы. Выяснилось, что именно они оговорили невесту царя Михаила Марию Хлопову и отправили ее вместе с родственниками в ссылку. Когда у Марии случилось небольшое недомогание из-за злоупотребления сладостями, они заявили, что она имеет «порчу», которую родственники скрыли. Из-за этого дефекта, по утверждению Салтыковых, царская невеста, была бесплодной.

Происки Салтыковых привели к тому, что царь Михаил долгое время не мог жениться. Ему было трудно забыть красивую и бойкую Марию, с которой он был знаком с детства. (Известно, что Хлопова была дочерью одного из приставов, которые надзирали за Романовыми в Клину). Расследовавшие «Дело Марии Хлоповой» бояре расценили действия Салтыковых, как государственное преступление. За него они лишились званий, имений и были высланы в отдаленные города.

Несомненно, Филарет был обеспокоен тем, что его взрослый сын все еще не был женат и не имел наследников. Он предложил поискать невесту в дружественных странах. К этому времени у России сложились добрососедские отношения с Англией, Голландией, Францией, Данией, германскими государствами, и даже со Швецией. Хотя на многих королевских дворах были невесты, разница в вероисповедании с Михаилом сразу же становилась непреодолимым препятствием.

Поэтому в 1624 г. царской невестой была объявлена дочь боярина князя В. Т. Долгорукого Мария. Данный брак позволял царю породниться с Рюриковичами. Но на следующий день после свадьбы, состоявшейся 19 сентября, молодая жена тяжело заболела. Через несколько месяцев, 1 января 1625 г., она умерла. Вероятно, что и в этом случае не обошлось без «супостатов», не желавших терять свое влияние на царя. Известно, что незадолго до свадьбы отец невесты поссорился с видным боярином и царским родственником Ф. И. Шереметевым. Именно он и мог отомстить князю таким жестоким образом. Смерть молодой царицы Марии Владимировны показала, что борьба у царского престола Михаила Федоровича шла «не на жизнь, а на смерть». Поэтому даже жениться ему было очень сложно.

В январе 1626 г. были устроены смотрины новых невест. 60 наиболее знатных девушек страны прибыли в царский дворец. Выбор Михаила удивил всех – вместо княжны или боярышни царь объявил своей невестой прислужницу Е. Ф. Шереметевой Евдокию Лукьяновну Стрешневу. Ее отец был мелкопоместным дворянином и сам занимался сельскохозяйственными работами в своем небольшом имении. Дочь же с раннего возраста жила на боярском дворе. Следует отметить, что, даже возвысившись, Евдокия и ее отец оставались скромными людьми и явных врагов среди остальных царских родственников не имели. С Марфой Ивановной у молодой царицы сложились самые теплые отношения. Вместе они неоднократно отправлялись в богомольные поездки по монастырям и занимались благотворительностью.