Текст книги "История России с древнейших времен до наших дней"

В XVII в. возникает достаточно много различных учебных заведений. В 1-й половине века это, видимо, были традиционные школы при церквах. В 1634 г. для них был выпущен «Букварь» В. Бурцева и «Грамматика» Мелетия Смотрицкого. В конце века появился новый «Букварь» Кариона Истомина и практическое руководство для счета – таблица умножения.

В середине веке один «из ревнителей благочестия» – царский постельничий Ф. Ртищев по собственной инициативе открыл в Андреевском монастыре рядом со столицей светское училище, в котором ученые монахи из Киева обучали юношей славянскому и греческому языкам, философии, риторике, всевозможным словесным наукам.

В 1665 г. на Никольской улице было открыто Заиконоспасское училище, во главе которого был назначен Симеон Полоцкий. В нем обучались молодые подьячие из разных приказов. Главными предметами были: русский язык, латынь и некоторые другие.

В этом же году было организовано училище при церкви Иоанна Богослова в Китай-городе. Его учениками были дети прихожан.

В 1680 г. была открыта школе при Печатном дворе. Сначала в ней было не больше 30 учеников из разных сословий. К концу века их стало более 100.

Особо значительным событием стало основание в 1687 г. Славяно-греко-латинской академии. Она стала первым высшим учебным заведением в стране. В нее принимались любые желающие, независимо от возраста, чина или сана. Обучались в академии самым различным наукам: грамматике, пиитике, риторике, диалектике, философии, и даже богословию и этике. Первыми преподавателями были греки – Иоанникий и Софроний Лихуды. Они же написали учебники по грамматике, психологии, физике, риторике. Особенно успешным было преподавание латинского и греческого языков.

Однако церковным кругам не нравилась светская направленность академического обучения. Против братьев начались интриги, и они были отстранены от преподавания.

Научные знания в XVII в. носят сугубо практический характер и связаны со строительством, литейным делом, устройством водяных мельниц, добычей соли, изготовлением оружия и т. д. Мастера своего дела составляют практические руководства для своих учеников и последователей. Примером может служить «Книга сошного письма», написанная, видимо, подьячими в 1628–1629 гг. как наставление для описания земель, «Устав ратных, пушечных и других дел», дающий представление о воинской науке.

Наибольшее развитие получают географические знания, поскольку они были связаны с открытиями в Сибири новых земель. В 1627 г. была составлена «Книга Большому чертежу», в которой собраны сведения о всех городах России с указанием расстояний между ними. В Посольском приказе скапливались многочисленные материалы о соседних странах, «отписки» русских землепроходцев. Появляются также первые карты. Одной из них был чертеж России, составленный Фёдором Годуновым. Он активно используется европейскими картографами при составлении карты Восточной Европы. Широко распространяются исторические труды, в частности «Синопсис» Иннокентия Гизеля, об истории Русского государства с древнейших времен.

В последние годы жизни Алексея Михайловича при дворе появился профессиональный театр. Театрализованные действа были распространены и раньше. Например, смешные представления устраивали скоморохи, при царских дворах жили карлики, сказительницы, шуты и т. д., которые также забавляли государей и членов их семей всевозможными шутливыми проказами. Но настоящим театром это не было.

Предполагают, что толчком для организации театра стало рождение царевича Петра. Царь захотел развлечь молодую жену, которая в юности не раз видела театральные представления в доме своего наставника А. С. Матвеева.

4 июня 1672 г. лютеранскому пастору И. Грегори было указано «учинить комедию на сюжет из “книги Эсфирь”». Помещение для театра построили в Преображенском и Кремле. Подготовкой ведал А. С. Матвеев. Труппа состояла из 60 человек. Репетировали на русском и немецком языках. 17 октября состоялась премьера «Артаксерксова действа», на нем присутствовал царь с семьей и все придворные. Алексею Михайловичу так понравилась постановка, что он смотрел ее 10 часов подряд.

На театр денег не жалели, строили новые помещения, нанимали новых актеров и даже купили орган, всего было поставлено 6 пьес на различные библейские сюжеты.

После смерти царя Алексея Михайловича театр был закрыт. Возродил его только Петр.

После Смуты монументальное каменное строительство возрождается не сразу. Только в 20-е гг. были восстановлены стены и башни Кремля. Спасская башня стала парадным въездом, над ней соорудили шатровый многоступенчатый верх. В 1635–1636 гг. построен Теремной дворец.

Архитекторы были русскими: Антип Константинов, Бажен Огурцов, Трефилий Шарутинов, Ларион Ушаков. Весь дворец характеризовался декоративностью и красочностью. Он был поставлен на старом каменном подклете и ступенчатыми ярусами уходил вверх, завершаясь высокой золоченой кровлей. Жилые комнаты стали трехоконными, ярко раскрашенными, с резными дверями, окнами, изразцовыми печами. На самом верху был большой зал для приемов. По своей архитектуре дворец отличался от прежних построек, напоминавших отдельные избы, соединенные переходами.

Выдающимся произведением деревянного зодчества стал загородный дворец в Коломенском (1667–1668). Живописный ансамбль не имел главного фасада, но был богато украшен резьбой, позолотой, расписан красками. Оба дворца отражали такие новые черты в архитектуре, как богатство внешнего и внутреннего убранства; красочная декоративность, не имевшая функционального значения. Эти черты проникают и в церковное строительство. Примером является храм Троицы в Никитниках (1628–1653), построенный в Китай-городе богатым купцом Никитниковым. Такой же характер носят ярославские церкви Ильи Пророка (1647–1650) и Иоанна Златоуста в Коровниках (1647–1654). Обе были возведены на средства торговых людей. Внутри храмы, как ковром, были покрыты яркой фресковой росписью.

Официальная церковь в лице патриарха Никона осуждала эти новые веяния. Образцом считались сооружения православного Востока на Афоне и в Иерусалиме. Их и попытался скопировать Никон в своей резиденции в Новоиерусалимском монастыре (1656–1666). По его примеру ростовский митрополит Иона создал монастырский ансамбль на берегу озера Неро (70–80-е гг.). в Ростове Великом. Его резиденция напоминает Кремль: внушительные стены, башни, пятиглавые соборы. Однако русские мастера придали им черты сказочной ажурности и красочности.

В это же время строятся и другие монастырские ансамбли: Иосифо-Волоколамский, Спасо-Евфимьевский в Суздале и др.

Развитие промышленности и торговли поставило перед архитекторами и строителями новые проблемы – сооружать торговые помещения и промышленные предприятия. В 1661–1665 гг. строится Московский Гостиный двор в Китай-городе. Он представлял собой квадратное в плане сооружение, с угловыми башнями и внутренним двором. В Архангельске Гостиный двор был вытянут вдоль берега Северной Двины на 400 м. В плане он был неправильным многоугольником с башнями по углам и центральными проездными воротами. Внутри располагались двухэтажные каменные торговые ряды. Строил его зодчий Дмитрий Старцев в 1668–1689 гг.

В 1658–1661 гг. перестраивается Хамовный и Полотняные дворы. Во 2-й половине века возникает обширный комплекс дворцовых, промышленных и сельскохозяйственных построек в подмосковном Измайлове. Каменные хоромы начинает строить и знать. Примерами таких построек являются Палаты Аверкия Кириллова в Москве (двухэтажный дом-дворец был соединен галереей с храмом на высоком подклете), жилые дома в Гороховце и Калуге.

Прекрасным образцом гражданского строительства является трапезная Троице-Сергиева монастыря (1686–1692). Она представляет собой безстолпный сводчатый зал, богато украшенный росписями внутри и снаружи. Очень красивы в нем фигурные наличники окон.

Новым явлением в строительстве стало использование симметрии. Примером является дом князя В. В. Голицына в Москве, построенный в 1689 г. Он имел нижний каменный и верхний деревянный этажи. Внутри было 50 богато украшенных помещений, в центре – обширный зал, освещаемый 46 окнами в два яруса.

В последней четверти XVII в. в архитектуре появляется еще одно направление, получившее название «московское, или нарышкинское барокко». Выполненные в этом стиле постройки были особо пышно и изысканно декорированы. Типичный образец этого стиля – церковь Покрова в Филях, построенная по заказу Л. К. Нарышкина в 1693–1694 гг. Она представляет собой крестообразный в плане храм, подножием которого служат живописно раскинувшиеся лестницы. Во всем сооружении видно стремление ввысь. На красном фоне стен – тонкие колонки, изящные наличники. К этому же стилю относится Успенский собор в Рязани, построенный зодчим Я. Г. Бухвостовым.

В самом конце века появляются монументальные здания светского назначения. Примером является Сухарева башня (1692–1701 гг.), построенная М. И. Чоглоковым для Школы математических и навигацких наук. В ней использовались некоторые элементы Теремного дворца, в частности, торжественная лестница, которая вела на гульбище на втором этаже. Украшала ее 8-ярусная шатровая башня с часами и государевым гербом.

В целом следует отметить, что в XVII в. происходит процесс обмирщения каменного строительства. Возводится много построек светского назначения, целые ансамбли, имеющие такие новые черты, как регулярность и симметрия.

В живописи XVII в. сталкиваются две противоположные тенденции. С одной стороны, появилось стремление вырваться из-под гнета старых традиций, отражать в живописных творениях реальную жизнь, реального человека. С другой стороны, церковными кругами предпринимаются попытки превратить старую традицию в обязательную для всех догму.

Сторонники нового во главе с Сионом Ушаковым и Иосифом Владимировым пытались ввести в иконопись эстетические критерии. Они хотели заменить понятие Божественное понятием прекрасное. Художник, по их мнению, должен отражать то, что видит и слышит, а не копировать прежние живописные образцы.

Защитники традиции утверждали, что икона – это предмет культа, в котором все священно. Любые изменения в древних образцах они считали святотатством. Религиозное искусство, по их мнению, не имело связей с действительностью, и святые не могли походить на людей.

Еще одним направлением в живописи этого времени было придворное искусство. Его представители обслуживали интересы царствующих особ: расписывали кремлевские палаты, создавали портреты членов царской семьи. Именно в этом направлении наиболее отчетливо прослеживались реалистические тенденции.

В 1-й половине XVII в. церковная живопись стала проще, без сложной символики XVI в., но в то же время декоративней. Характерным примером являются фрески Княгинина монастыря во Владимире (1642–1643 гг.). Их особенностью является новая колористическая гамма: зеленый, голубой, желтый и розовый тона. Именно эти цвета стали основными во фресках Ростова и Ярославля, появившихся во 2-й половине века.

В середине века художественным центром становится Оружейная палата во главе с боярином Б. М. Хитрово. Все живописные работы возглавлял Симон Ушаков, вокруг которого собрались все известные иконописцы. Сюда приезжали и иностранные художники, которые обучали русских мастеров технике масляной живописи. Именно здесь писались портреты членов царской семьи, патриархов, бояр.

Каждый наиболее известный живописец имел несколько учеников и часто выполнял большие заказы вместе с ними. Сам он обычно писал лики, поручая ученикам все остальное: одежду, фон, траву, деревья, здания.

Несомненно, что самым талантливым художником был Симон Ушаков (1626–1686). Более 30 лет он возглавлял новое направление в русской иконописи и ему принадлежит трактат: «Слово к любителю иконного писания», в котором он утверждал, что «живопись – зеркало реальной жизни». Примерами его работ являются иконы «Благовещение с акафистом» (1659), «Спас Нерукотворный» (1657), «Владимирская Богоматерь» (1668). Главной особенностью его работ являлись: объемность изображения, правдивое представление человеческих лиц, естественные краски.

Известно, что С. Ушаков писал масляными красками, но эти работы не сохранились. Кроме того, он был «знаменщиком», т. е. прорисовывал основные контуры изображений при создании фресок или икон.

В XVII в. были созданы портреты многих известных исторических деятелей: Ивана Грозного, царя Фёдора Ивановича, М. Скопина-Шуйского (начало XVII в.), царей Михаила Фёдоровича, Алексея Михайловича, Фёдора Алексеевича, патриарха Никона (2-я половина XVII в.). В самом конце века появляются вполне реалистические портреты Я. Д. Нарышкин и др.

Примерами монументальной живописи являются фрески церкви Троицы в Никитниках (образцами для нее стали гравюры из Библии Пискатора), росписи Грановитой палаты, посвященные событиям русской истории (авторы С. Ушаков и дьяк Клементий). В живописных украшениях Коломенского дворца были отражены космографические представления XVII в.

Особое место в русском фресковом искусстве XVII в. занимают росписи ярославских церквей Ильи Пророка (авторы Гурий, Никита и Сила Савины) и Иоанна Златоуста в Коровниках. Для образца также использовались гравюры Пискатора, но в них было внесено и много новых жанровых сценок из реальной жизни. К ярославским фрескам близки росписи резиденции ростовского митрополита.

Таким образом, можно сделать вывод, что в живописи XVII в. появилась важная новая тенденция – отражать реальную действительность и изображать живых людей.

Новые явления возникают и в декоративно-прикладном искусстве. Орнаментальная резьба по дереву приобретает горельефный характер. Примером является сквозная объемная резьба, использованная в Коломенском дворце, царские врата в трапезной Троице-Сергиева монастыря. Во второй половине века в резьбе активно используется растительный орнамент: виноградные листья, фрукты, цветы. Все это ярко раскрашивается. В резьбе по камню присутствует не только растительный орнамент, но и изображение зверей, птиц, фантастических существ. Примерами являются порталы и наличники Теремного дворца.

Для украшения зданий активно используется майолика – красочные изразцы желтых, зеленых и коричневых тонов, например в Крутицком теремке в Москве, созданном в 1694 г. Осипом Старцевым.

Мастера декоративного искусства собираются в Оружейной палате, ювелиры – в Золотой и Серебряной палатах. Их работы отличаются изысканностью форм с использованием растительных элементов, самоцветов и эмалей. Центром производства цветных эмалей становится Сольвычегодск и Усолье.

Художественное шитье теряет свои черты. Оно превращается в нашивание камней, золота, жемчуга на ткани или масляную живопись для декоративности и изысканности внешнего вида изделия.

В Смутное время русские люди наиболее близко познакомились с повседневным бытом европейцев: поляков, шведов, иностранных наемников. Это оказало влияние на повседневный быт знати. Прежде всего, более ком-фортабельными и красивыми становятся жилища. Они часто двухэтажные, на каменном подклете, с множеством окон. Стены иногда затягивают тканями, пол покрывают коврами, на окнах – занавески, мебель становится более разнообразной, с красивой резьбой и росписями. Для украшения используются витиеватые канделябры, всевозможные безделушки, часы, картины.

Много декоративных элементов появляется в одежде. Иногда в ней прослеживаются элементы европейской моды.

Об использовании всевозможных вещей в быту и продуктов в питании можно судить по ассортименту товаров на рынках. По сообщениям иностранцев, в 1617 г. в Москве можно было купить: пряности, сукна и полотна, краски, изделия, засовы, замки, умывальники, сковороды и котлы из золота и серебра, готовую одежду, сабли, ружья, конскую сбрую, мясо, рыбу, зелень, хлеб, муку, всевозможные плоды: яблоки, сливы, вишни, крыжовник, смородину, дыни, морковь, свеклу, петрушку, хрен, редис, тыквы, огурцы, капусту, лук, чеснок, укроп, майоран, перец, базилик и т. д. Данные товары свидетельствовали о том, что наибольшим спросом пользовались ткани, одежда, утварь, оружие и продукты питания, среди которых – множество овощей, всевозможных трав для приправы, ягод.

В середине XVII в. австрийский дипломат А. Мейерберг писал, что «в Москве такое изобилие всех вещей, необходимых для жизни и роскоши, да еще покупаемых по сходной цене, что ей нечего завидовать никакой стране в мире».

Новым явлением становятся постройки для увеселений и развлечений: беседки, фонтаны, пруды с потешными лодками. Около домов разбивают цветники, сажают декоративные растения, устраивают зимние сады с южными плодовыми кустарниками и деревьями.

Тесные взаимоотношения с различными странами все больше европеизируют быт и нравы русских людей. Они строят по западным образцам жилища, употребляют одинаковые с европейцами предметы быта (мыло, ароматические настойки, всевозможные безделушки, изысканную посуду, зеркала и т. д.), шьют по европейской моде одежду, бреют бороды и отпускают длинные волосы. Этот процесс проходил медленно и плавно, без какого-либо вмешательства со стороны правительства.

Но в самом конце века все кардинально меняется, поскольку Петр поставил цель за короткий срок превратить своих подданных и внешне, и внутренне в типичных европейцев. Вводимое царским указом новое резко изменило прежний жизненный уклад русских людей уже в самом начале XVIII в.

Раздел V. Эпоха Петра

Период российской истории с конца XVII в. до 1725 г. мы не случайно называем эпохой Петра I. В эти годы вся история страны была буквально пронизана его личностью. Он наложил яркий и глубокий отпечаток на все области жизни страны. Судьбы миллионов российских людей всех рангов и сословий, всех национальностей и в центре страны, и на далеких ее окраинах, судьба каждого отдельного человека в огромном Российском государстве были связаны с деятельностью Петра I, с его решениями, указами. Россия до Петра I была одной страной – Россия после Петра Великого стала во многом другой страной.

Глава 26. Первые годы правления

С приходом к власти в 1689 г. Петра I и его родственников жизнь страны поначалу как бы повернулась вспять. Все реформы Софьи – Голицына были остановлены. Все, что было сделано предыдущим правительством, подвергалось критике и осмеянию. Нарышкины держались за старину. Страной практически стали управлять мать царя, Н. К. Нарышкина, и ее ближайшая родня. Это были противники нововведений, люди малообразованные, заскорузлые. Долгое пребывание в селе Преображенском, вдали от большой московской политики не пошло им на пользу. Зато новые властители быстро освоили старое искусство расхищения государственной казны, дележа выгодных должностей. Изголодавшись по власти, они безудержно обогащались. Милославские, их родня и друзья беспощадно оттеснялись в сторону. Места в Боярской думе, в приказах, воеводские должности делились между Нарышкиными, Лопухиными – родственниками жены молодого царя, их друзьями.

А что же Петр? В первые годы своего правления он почти не занимался государственными делами. В свои семнадцать лет он с головой окунулся в прежние забавы, благо теперь над ним не висела грозная тень его противников. Он по-прежнему много времени уделяет своим «потешным» полкам. Военное дело все более становится его первой и всепоглощающей страстью. Но его игры становятся все серьезней. «Потешные» солдаты взрослеют вместе с царем.

Рядом с ним плотными рядами шагают по жизни его соратники Александр Меншиков, будущий генералиссимус, Гавриил Головкин, будущий канцлер России, Федор Апраксин, будущий адмирал, командующий Российским флотом, А. М. Головин, будущий главнокомандующий Российской армии. Все они – люди способные, яркие, а главное – безоговорочно преданные Петру, готовые по одному его слову идти в огонь и в воду. Некоторые из них принадлежали к родовитой верхушке, большинство же были простого, а то и «подлого» происхождения, что ничуть не смущало молодого царя, ценившего людей прежде всего по деловым качествам. Но рядом с Петром вставали уже и некоторые представители старшего поколения, разделявшие его взгляды и пыл. Среди них был двоюродный брат В. В. Голицына князь Б. А. Голицын, ставший в первые годы правления Петра его ближайшим советником и помощником.

Все чаще Петр устраивает маневры, смотры, совершенствует вооружение своих солдат, привлекает к их обучению иностранных офицеров. Он и сам истово овладевает военным делом – учится стрелять из ружей и пушек, бить военную дробь на барабане, копать окопы, закладывать пороховые заряды под крепостные стены.

На Переяславском озере под Москвой по указу царя строятся несколько военных кораблей, и вместе со своими соратниками он осваивает мореходное искусство и искусство морского боя.

Уже в эти годы страсть к морю, о котором он знал лишь понаслышке от моряков в Немецкой слободе, страсть к созданию флота и вождению морских судов становится второй сильной страстью Петра.

Всем этим он заставляет заниматься и своих сподвижников, которые, прежде чем стать генералами, адмиралами, проходят вместе с царем все тяготы солдатской и матросской службы. Таким образом, вместе с царем мужает целый слой способных армейских и морских офицеров, по-новому обученных, вооруженных и обмундированных солдат, закладываются основы новой русской армии и флота.

С каждым месяцем «потешные» полки все больше начинают напоминать регулярные европейские воинские части. Одетые в новые удобные короткие кафтаны, в ботфорты вместо тяжелых сапог, с треугольными шляпами на головах, вооруженные и снаряженные по последнему слову тогдашней военной техники, «потешные» полки становятся, по существу, ядром будущей русской регулярной армии.

В эти же годы развивается и третья страсть Петра, которая впоследствии проходит через всю его жизнь, – это увлечение физическим трудом, рукоделием. С юности он обретает интерес к созидательной работе: плотничал, столярничал, увлекался кузнечным ремеслом. Со временем он освоил токарный станок, и его любимым занятием стало вытачивание из дерева разных полезных предметов. Царь сам мог сделать стол и стулья, участвовать с топором в руках в строительстве корабля, мог выковать из металла добротную саблю, якорь или лемех плуга.

Предоставленный в течение долгих лет самому себе в селе Преображенском, Петр так и не получил систематического образования. От природы любознательный, способный, схватывавший все новое буквально на лету, он теперь походя продолжает восполнять пробелы в знаниях, использует любую возможность, чтобы узнать что-то новое, полезное. Все чаще и чаще он проводит время в Немецкой слободе, встречается там с интересными, бывалыми людьми – иностранными военными специалистами, мастерами, инженерами, торговцами. Он близко сходится с шотландским генералом Патриком Гордоном, швейцарцем Францем Лефортом. Если вдумчивый, основательный Гордон был для него кладезем военных знаний, то Лефорт – весельчак и знаток европейских нравов – вводил его в мир европейских обычаев, традиций.

Он жадно знакомится в домах обитателей Немецкой слободы с книгами – и не только с художественной литературой, но и с руководствами по военному делу, астрономии, медицине. В это же время Петр быстро осваивает языки – немецкий и голландский – и порой объясняется с обитателями слободы на их родном языке. Там же, в доме виноторговца Монса, Петр влюбляется в его красавицу дочь – Анну. Начавшийся роман еще больше привязывает Петра к новому для него укладу жизни. Он буквально очаровывается этими дружелюбными воспитанными людьми, чистыми домиками с черепичными крышами, с цветниками под окнами, с усыпанными песком аккуратными дорожками. Здесь начинается его первое постижение Европы и отторжение старорусской жизни с ее дворцовыми кремлевскими интригами, боярскими перебранками, грязью и неустроенностью московских улиц, скрытой ненавистью и лютой завистью людей друг к другу. Все это приводит к разладу в семье, где уже родился наследник престола – царевич Алексей. Недовольна и мать, так как ее любимый «Петруша» все дальше уходит от милого ее сердцу старомосковского, кремлевского теремного быта.

Это отторжение порой принимает странные формы. Как бы издеваясь над старорусскими порядками, над старой системой управления, Петр создает шутовско-маскарадные органы власти для своего окружения – «всешутейший и всепьянейший собор» во главе с «папой», на должность которого он определил своего бывшего наставника, любителя выпить Н. Зотова. Петр ввел также шутовскую должность «князя-кесаря» – как бы официального главы Русского государства, на которую назначил старого боярина Ю. Ромодановского. Пьяная компания участников «собора» во главе с царем нередко появлялась на улицах Москвы, удивляя и пугая обывателей.

Но дни проходили, Петр взрослел. Летом 1693 г. со своими соратниками он отправился в Архангельск – единственный, но, увы, замерзающий на долгую зиму русский порт в устье Северной Двины. Очарование моря, страсть к мореходству, строительство настоящего «большого» флота неодолимо тянули его на Север.

Для него это путешествие стало вторым после Немецкой слободы «открытием Европы».

В Архангельске стояли на рейде английские, голландские, немецкие торговые суда. Ожили расположенные здесь иностранные конторы и склады. Город наполнился разноязыким европейским говором. Петр запросто заходил в дома к зарубежным торговцам, шкиперам, матросам, кораблестроителям, посещал корабли, выходил на яхте в открытое море. Он был потрясен всем увиденным. С этих пор море, морские дела еще больше захватывают его. В его жизни возникает подлинный культ корабля, флота. Записывая иногда свои сны, Петр позднее отмечал: «…сон видел: корабль в зеленых флагах, тогда как в Померанию вошли: что был я на галионе (вид корабля. – A.С.), на котором мачты с парусы не по пропорции». Привыкший к логике и красоте корабельной оснастки, царь даже во сне удивился нарушению флотских порядков. Таких записей было немало. Уже после основания Санкт-Петербурга он скажет своим домочадцам: «Кто хочет жить со мною, тот должен бывать часто на море».

В Архангельске он заказывает голландским специалистам постройку корабля, а на местной верфи закладывает два первых русских фрегата.

В 1694 г. умерла Наталья Кирилловна Нарышкина. Петр тяжело переживал смерть матери. Заперся в палатах и несколько дней не выходил к людям, не желая показывать свою слабость. Когда же он вышел из своего заточения, это был уже самостоятельный правитель. За его спиной больше не было матери – его долголетней защиты и опоры.