Текст книги "Полковник, ты сошел с ума"

– Там, где я ее нашел, таких больше нет, она в единственном числе была, и та моя, – засмеялся Рудольф, приподнял Эми, поцеловал в губы. – Мы уходим, нам пора отдохнуть, да и моей принцессе от стресса отойти необходимо.

Эми и Рудольф ушли. А за столом еще долго обсуждали поступок на вид такой хрупкой и нежной девушки, а на деле с реакцией пантеры.

– А что, Генрих, не попробовать ли тебе эксперименты с подсаживанием генов зверей своим клонам, например, пантер или тигров? – говорил Петерс: – Представляешь, какую армию можно создать? Но мы с тобой договорились, такую доченьку хочу, как твоя невестка.

– Договорились, Петерс, будет тебе доченька через девять месяцев, сегодня все клетки пересадил в матки. Надеюсь, выживут все: две сестрички Эми, одну Матильде и одну тебе. Пока все.

Мужчины еще выпили пива и стали прощаться. Женщины расцеловались и пошли к выходу из сада. Только младший Петерс сидел на скамейке и задумчиво смотрел на мертвую змею. Он поднялся, догнал сестру и сказал ей:

– Мэри, давай поспорим, я отобью Эми у Рудольфа. Подумаешь, мне 18 лет, а ей 22 года, у нас с ней разница всего лишь в 4 года, я хочу такую, как она.

– Ты с ума сошел, Петерс? Эми любит Рудольфа, а Рудольф от нее просто без ума. Он убьет тебя, если ты начнешь к ней приставать.

– Я не буду к ней приставать, я начну писать ей стихи и песни, и она поймет, что я люблю ее больше, чем Рудольф.

– Мама, папа, вы слышите, что несет этот мальчишка! Он собирается у Рудольфа отбить его жену.

– Не стоит, сынок, этого делать, ты женишься на их дочери. Через девять месяцев у них появятся дочки-близнецы. Когда им будет по 18 лет, тебе будет всего лишь 36, самый возраст жениться. Вот тогда и возьмешь себе в жены молодую Эми.

– Но я хочу сейчас на ней жениться!

– А сейчас, милый сын, заведи себе подружку своего возраста и не вздумай приставать к жене Рудольфа, а то накажу, – сказал Петерс-старший Петерсу-младшему, засмеялся, обнял свою Мэри, и все пошли в дом.

Прошло три месяца с того момента, как Эми стала помощницей Генриха Краузе. Она по крупицам собирала все, что могла: образцы воды, питания эмбрионов, затем морулы и плоды в матках, кусочки разного материала. Старалась не пропустить ни одного слова профессора, записывала режим питания на всех стадиях развития плода, в какой период какую смесь готовить, а главное, слушала своего учителя:

– Эми, детка, не надо так много лить глюкозы, нельзя вырастить плод толстячком, иначе у младенца с детства начнется ожирение. Мы с тобой должны вытаскивать из матки живых и здоровеньких малышей весом не меньше двух килограмм семисот грамм и не больше трех. Это самый оптимальный вес для рождающегося ребенка…

Эми очень нравилось наблюдать, как растут и развиваются в матке ее клеточки, как постепенно они обретают черты маленьких человечков, ей не терпелось взять своих малышек-сестричек на руки.

Но Дийо уже писал шифровки несколько раз. Надо было готовить передачу в Японию всего того, что она собрала. Кроме полковника в роли ее отца, сюда никого не впустят. И Эми написала Дийо: «Вылетай вместе с Адамом, он приедет ко мне в гости, я передам ему пакет, он передаст тебе его в Аргентине. Не бронируй шикарный отель, возьми пансион, в дешевых отелях нет жучков. Пояснительную записку, что для чего, пришлю нашим медикам шифровкой, напишешь, кому отправлять. Что с Сириусом? Живу как на иголках». Дийо ответил: «Сообщу сразу, как вылетим, Сириуса больше нет, он погиб в автомобильной катастрофе». Вечером Эми сказала за ужином, что в Аргентину на пару дней собирается ее отец к ним в гости всех проведать.

– Рудик, ты, пожалуйста, договорись с мэром, чтобы он тебя отпустил встретить папочку. Как только он позвонит, я сразу сообщу, когда он прилетит к нам.

И звонок не заставил себя долго ждать. Полковник сообщал Эми, что они с Дийо прилетят в субботу.

– Ну вот, Рудик, и отпрашиваться не придется, папа прилетает в субботу. Ненадолго, в воскресенье улетит назад домой. Тебе придется за ним съездить к воротам города, до ворот он доедет на такси.

– Хорошо, моя принцесса, мы вместе съездим за твоим отцом. Надеюсь, что в субботу ты не побежишь в лаборатории к профессору Краузе?

– Обязательно побегу проведать своих подопечных, но сразу же вернусь, чтобы встретить папочку. Я тоже по нему скучала.

К субботе Эми необходимо было все забрать из норы, упаковать и принести на виллу. Сделать все нужно было незаметно. На дно ее миниатюрной сумочки уже все собранное не помещалось. «Нужна другая сумка, более объемистая. Значит, надо одной сходить в супермаркет и подыскать сумку мужскую, с которой мог бы полковник спокойно ходить по городу. Это будет как бы мой подарок ему, – думала Эми. – Но мне надо приготовить там двойное дно на всякий случай, вдруг при выезде из города Адама обыщут». На следующий день после звонка полковника Эми отпросилась у Генриха с работы:

– Генрих, разреши отлучиться на час, хочу купить папочке подарок. Отпусти со мной Матильду, пусть она подвезет меня к супермаркету.

– Конечно, мотылек, вы не виделись с отцом три месяца, ему будет приятно знать, что ты о нем не забыла. Поезжайте с Матильдой.

В магазине Эми долго искала подходящую тару для своих нужд и наконец увидела то, что ей показалось самым подходящим: маленький элегантный кожаный мужской дипломат, да к тому же черного цвета. Она открыла его, убедилась, что второе дно в дипломате будет сделать очень просто, купила сразу два одинаковых дипломата.

– Зачем сразу два одинаковых? – спросила Матильда.

– Один папочке, а второй Рудику, чтобы не обиделся. А ты купи такой же Генриху, он будет рад твоему подарку. На всякий случай, а то посмотри, с каким старым портфелем он ходит.

– Ты, как всегда, права, Эми, я куплю такой же дипломат, выглядит он шикарно. Генрих будет рад.

«И я тоже, – подумала Эми, – я всегда смогу их поменять, если вдруг понадобится».

На выходе из супермаркета женщин встретил молодой Петерс:

– О, здравствуйте, Эми и Матильда! Зачем вам сразу три одинаковых дипломата? Вы собрались их кому-то дарить?

– Какой ты догадливый, малыш, – засмеялась Эми, – у нас есть мужчины, которые очень обрадуются таким подаркам. И потом, такие дипломаты сейчас очень модны в Европе.

– Если это очень модно в Европе и вам, Эми, такие мужские игрушки нравятся, я пойду тоже себе куплю такой же.

Женщины засмеялись.

– Совсем мальчик, – проговорила Матильда. – Ты, кажется ему очень нравишься, я видела, как он на тебя смотрит. Не дай бог, еще серьезно влюбится в тебя, этот возраст и первая любовь очень опасны.

– Что ты, Матильда, я этого не допущу. Я люблю своего Рудика.

– Ты-то не допустишь, а вот молодой Петерс – парень горячий, считает, что, если его отец мэр города, ему все позволено.

Эми уже не слушала Матильду, ей хотелось побыстрее оказаться дома одной и заняться устройством второго дна в чемодане. Для этого она и купила два дипломата, и, пока на вилле, кроме горничной, никого нет, она должна попасть в свою комнату.

– Матильда, подвези меня домой, я хочу оставить дипломаты дома, не тащить же мне их в лабораторию. Там будет достаточно только твоего, – Эми улыбнулась.

– Конечно, я отвезу тебя, но ждать не буду, боюсь, что мы с тобой и так задержались. Мужа вызовешь, чтобы он тебя отвез в клинику.

– Постараюсь управиться быстро и вернуться к вам с Генрихом.

Матильда высадила Эми из машины у калитки виллы. Эми взяла свои дипломаты и поднялась к себе в комнату. Из своего тайного чемодана она вытащила все принадлежности для работы, чтобы устроить в дипломате, который отдаст полковнику, второе дно. Она закрыла комнату на ключ (горничной было не видно) и принялась за работу. Через час дипломат для Адама и Дийо был готов. Она аккуратно сложила оба дипломата в шкаф, вышла на кухню и позвонила Рудольфу:

– Милый, я дома, ты не мог бы приехать сейчас тоже на виллу, хочу побыть с тобой наедине, пока в доме никого нет.

– Сейчас отпрошусь, скажу, что тебе плохо и ты меня зовешь.

– Жду, мой золотой Рудик.

Эми позвонила в клинику:

– Генрих, прости меня, пожалуйста, но я сегодня уже не приду. Ко мне едет Рудик, мы хотим побыть вдвоем, пока дом пуст.

В ответ Эми услышала:

– Понимаю тебя, мотылек, отдохни, ты так много работала все эти дни. Я выделяю тебе выходной.

Рудольф не заставил себя долго ждать. Эми встретила мужа на крыльце:

– Рудик, а я уже купила подарок папочке и тебе, пойдем, покажу.

– А с кем ты ездила за подарком?

– С Матильдой, Генрих отпустил нас по такому случаю в супермаркет.

Она вытащила из шкафа оба дипломата, хотела проверить, заметит ли Рудольф хоть какое-то отличие одного чемоданчика от другого.

– Дорогой, один тебе, а второй папочке. Но я вам их подарю в день его приезда, хорошо?

– Да, любимая, как скажешь, вещи красивые.

Он мельком взглянул на дипломаты, его сейчас больше интересовала жена, чем ее подарки. Эми убрала чемоданчики в шкаф и принялась раздевать Рудольфа.

До субботы оставалось два дня. Вечером Линда высыпала на стол в прихожей несколько писем. Все они были без обратного адреса и адресованы Эми Краузе. За ужином Эми, не открывая конвертов, передала все письма Рудольфу:

– Любимый, вскрой и прочти, кому от меня что понадобилось? – хотя сама уже догадалась, что письма от молодого Петерса. – Я не понимаю, кто хочет меня скомпрометировать в глазах твоей семьи?

Рудольф вскрыл письмо, там были стихи, посвященные Эми, и подпись младшего Петерса. Он прочел их, все улыбнулись, а Генрих сказал:

– Поэт из младшего Петерса получается неплохой, но будет таким же ловеласом, как и его отец.

Все остальные письма были в том же духе: признания в любви, клятвы верности до гроба, обещания любить вечно.

– Рудик, я думаю, что тебе необходимо завтра же встретиться с этим юношей и поговорить с ним серьезно, зачем нам ненужные разговоры и сплетни в городе? – возмущенно заговорила Грета. – Что этот мальчик себе вообразил? И верни ему все эти письма!

Эми посмотрела на возмущенную Грету и сказала:

– Не надо Рудольфу разговаривать с этим мальчиком, я сама поговорю с ним, и он оставит нас в покое. А то еще подумает, что мой муж ревнует меня к нему, и у него появится надежда.

– Эми права, лучше всего этому юнцу, на каком он свете, объяснит она сама, – сказал Генрих, – а письма, Рудольф, сохраните на память. Пройдут годы и вам будет что вспомнить и почитать. А стихи он пишет замечательные, пора бы ему уже начинать печататься. Надо будет об этом с Петерсом-старшим поговорить.

Все успокоились, и только Эми подумала: «А ведь этот мальчишка может сорвать мне всю операцию, если начнет меня преследовать и следить за мной. Придется его переключить на его собственную сестру, да и не сестра она ему, она сестра Мэри-старшей, а он брат так называемому своему отцу. Что же, милый юноша, ты сам напросился на мой гипноз». Эми улыбнулась своим мыслям: «Теперь держись, Петерс-старший, придется тебе в семье порядки наводить».

В субботу в час дня Адам позвонил Эми, что он уже в десяти километрах от города. Рудольф и Эми поехали к воротам города встречать «отца» жены Рудольфа. Семья Краузе у въезда в город оказалась раньше, чем приехал туда полковник. Как только Адам вышел из такси и рассчитался с водителем, Эми бросилась к нему на шею и, как бы целуя его, зашептала на ухо:

– Обнимай меня и целуй по-отцовски, все идет замечательно. Знаю, что и у тебя тоже все хорошо. Джулия – верная жена, а я всего лишь бывшая любовница.

Адам поцеловал Эми в щеки и, пока их никто не слышал, сказал:

– Ты, моя «доченька», очень умная, даже слишком умная. Ты просчитываешь ситуации не на месяцы, а на годы вперед, как тебе только это удается. Ты не просто хороший психолог, ты стратег. Ну хватит обниматься, а то твой Рудольф уже нервничает. Пошли в его машину.

На вилле Краузе всех ждал обед. На этот раз Линда была очень внимательна к отцу Эми, но Адам уже не обращал на нее внимания, ему хватало секса с Джулией, на острове в Индийском океане он стал бывать очень часто. Эми демонстративно принесла дипломаты в зал, где все семейство собралось после ужина, и подарила красивый черный чемоданчик сначала отцу, а второй – своему мужу Рудольфу. Генрих улыбнулся, он вспомнил, что теперь точно такой дипломат есть и у него – подарок Матильды.

Утром в воскресенье Эми встала рано, разбудила Рудольфа:

– Милый мой, прости меня, что бужу тебя так рано. Можно я возьму твою машину? Хочу показать отцу наш город, а заодно прогуляться с ним в парке. Мы так долго с папой не виделись, хочу побыть с ним наедине.

– Конечно, моя принцесса, ключи на столе, бери и поезжайте, а я еще поваляюсь немного.

Эми взяла ключи от машины, зашла за Адамом:

– Ты уже собрался? Дипломат не забудь, поехали в парк, там по выходным так рано никого не бывает. Мой тайник недалеко от аллеи на лужайке. Я должна все переложить в твой дипломат, а ты в самолете передашь чемоданчик Дийо. Да, поменьше болтай за столом, не забудь, что ты только что из Лондона, а там сейчас очень холодно.

Адам молча вышел вслед за Эми, весь дом еще спал, даже Линда еще не поднималась готовить завтрак. Эми села за руль машины и поехала в парк. Машину оставили около аллеи и побежали по дорожке:

– Догоняй меня, Адам, пусть думают, что дочь с отцом по утрам бегают. Даже если случайный прохожий увидит, ничего странного в том, что двое с утра занимаются спортом, не заподозрит.

– Слушаюсь, моя королева и командир. Я заметил, что для всех мужчин ты очень скоро становишься не только королевой, но еще и командиром. И знаешь, мой любимый цветочек, я на тебя за это не обижаюсь. Твои приказы всегда разумны, им подчиняться – одно удовольствие.

– Хватит болтать, Адам, вот мы и на месте, вроде вокруг никого. Я сяду на траву, будто отдыхаю, ты сядешь напротив меня и прикроешь так, чтобы издали никто ничего не заметил, на всякий случай.

Эми быстро перегрузила в чемоданчик все содержимое тайной норки, захлопнула дипломат:

– Теперь надо поехать в супермаркет и купить какие-нибудь вещи тебе, чтобы положить сверху. Но магазин в такую рань еще закрыт, заедем на одну виллу, у меня там к юнцу дело есть.

– В тебя, как всегда, влюбляется молодежь, – засмеялся полковник, – ну-ну, и что ты собираешься с ним делать?

– Хочу вылечить его гипнозом от его безнадежной любви.

– Это правильно, «доченька», здесь тебе никак нельзя заводить двойную игру и двух любовников сразу.

– Перестань, Адам, мне сейчас не до шуток, этот молодой сын мэра может мне испортить дальнейшее пребывание в городе. Дийо передай, что останусь здесь минимум на год, а может, и больше. Я хочу получить все то, о чем так долго мечтала. Связываться будем через тебя, полковник. У тебя теперь единственного есть сюда пропуск как у моего отца. Потому нам с тобой еще долго вместе работать. Не дуйся, у тебя есть Джулия, а у меня – Рудольф. Он славный и души во мне не чает. Но вот и вилла, что мне нужна.

Эми остановила машину. Посигналила. В окно выглянула Мэри-младшая:

– Мэри, позови своего брата, пусть выйдет ко мне, у меня к нему разговор. Я со своим отцом, он в гости ко мне приехал.

– Сейчас позову. Эми, он что, опять к тебе приставал?

– Нет, милая, он не приставал ко мне, просто я хочу поговорить с ним.

Эми пересела на заднее сиденье. Через пять минут на улицу вышел Петерс-младший.

– Петерс, иди ко мне, садись в машину, покатаемся по городу. Ты нам покажешь красивые места на природе. А то Рудольф спит, я его не добудилась.

Юноша заулыбался во весь свой широкий рот, сел рядом с Эми и сказал:

– Поезжайте прямо, потом сверните направо, там внизу есть красивое озеро, вот его вам и покажу.

Эми повернула к себе лицо Петерса:

– Смотри мне в глаза, мальчик, вот так, молодец. Ты не влюблен в меня, в Эми Краузе, ты влюблен в свою сестру Мэри. Она у тебя красавица, и вовсе она тебе не сестра, она твоя девушка, она тебя любит. Будь с ней ласковым и внимательным, дари ей красные розы и объясняйся в любви. Она твоя будущая жена. Отец с матерью ее взяли на воспитание специально для тебя из детского дома, чтобы ты потом смог на ней жениться. Ты понял меня, Петерс?

– Да, я все понял, я очень люблю Мэри. Она мне не сестра. Она будет моей женой.

– Вот и умница, Петерс, а теперь просыпайся, мы уже у озера, покажи нам здесь красивые места.

Все втроем они побродили по берегу озера минут пятнадцать. Вода была почти прозрачной, озеро чистили каждую неделю. Оно больше напоминало море по своей чистоте, чем обычный водоем.

«В этом городе все прекрасно, – подумала Эми, – даже вода в озере совсем другая, чем в остальных местах на планете. Их немецкий порядок тем и хорош, что все содержится в идеальном состоянии. Мне это подходит. Моим девочкам в этом городе будет комфортно, а заодно и мне».

– Все, погуляли, посмотрели, поехали назад. Мы тебя подвезем, Петерс, домой.

– Нет, не надо, поезжайте сами, у меня что-то разболелась голова, я посижу на берегу озера.

– Хорошо, мы тебя оставляем, передай отцу, что мы с Рудольфом скоро придем к вам в гости.

Эми и Адам пошли к машине:

– Теперь нам в магазин, пойдем покупать тебе обновки.

В супермаркете Эми купила дорогие вещи Адаму и Рудольфу. Дипломат полковника вещами был забит доверху. «Вот теперь полный порядок», – подумала Эми и спросила:

– Папочка, ты еще чего-нибудь хочешь купить?

– Да, моя дорогая доченька, как можно больше холодного пива, чтобы на весь перелет хватило.

– Это сейчас устроим, мой милый и любимый «папуля», уж в этом я тебе не откажу.

К завтраку Адам и Эми на виллу Краузе вернулись вовремя. Еще за столом никого не было. Дипломат Адама Эми оставила в машине, а подарки для Рудольфа, Греты и Генриха она прихватила с собой. Все вещи были очень дорогими и нарядными. Когда все спустились вниз, она подошла сначала к Грете и подала ей красивый вязаный джемпер ее размера:

– Грета, прими этот подарок от нас с папой, пусть он тебя согревает по вечерам.

Грета внимательно посмотрела на Эми, но у той в глазах светилась такая искренность и любовь, что немка расчувствовалась, поцеловала Эми в щеку, поклонилась слегка Адаму и приняла подарок. Потом Эми подала белоснежную рубашку Генриху, Рудольфу – голубую рубашку, а Линде – ярко-оранжевый блузон.

Все улыбались, все были довольны, утро начиналось в воскресенье с подарков и хорошего настроения. Полковник подумал: «Какая замечательная актриса этот Цветок Чертополоха, я бы так никогда не смог. И ведь из них никто даже не сможет догадаться, кто на самом деле их любимая невестка и самая любимая жена. Вот и хорошо. Она действительно легенда разведки. Только мне ее к себе больше не получить».

После завтрака Грета и Генрих попрощались с отцом Эми. Рудольф и Эми поехали провожать папочку в аэропорт. Машину Рудольфа никто не досматривал, тем более на выезде из города. Все прошло идеально, как и планировала Азэми. Полковник в самолете передал Дийо дипломат со всем содержимым внутри, забрав оттуда подарки Эми, купленные лично для него. Адам все же тосковал по своему цветку, своей необузданной, такой умелой и предупредительной любовнице. Но понимал, что прежних отношений не вернуть и надо забывать все, что было у него с нею раньше. Надо просто работать вместе, оставаться ее другом и, когда надо, притворяться ее отцом. Хотя бы так иногда видеться с нею. На большее полковник уже не рассчитывал.

***

Прошел месяц с того дня, как Эми проводила Адама с тайным дипломатом из Аргентины. Она подробно написала пояснительную записку к образцам, украденным из лабораторий Генриха Краузе, зашифровала и отправила по назначению. Но никак не могла подобраться к голове профессора, его полным знаниям и его методике клонирования людей, подсаживания клетке нужного гена и уничтожения гена старости. Она наблюдала развитие плодов из клеток в искусственных матках, ей все больше нравилось видеть, как из маленькой клеточки сначала появляется эмбрион человека, а затем начинает расти плод. Эми была вся в мечтах о своих клонах, когда она наконец сможет взять их на руки и прижать к себе, ведь это будет ее продолжение, это будет, по сути, она сама, только заново рожденная. Ужин на вилле Краузе проходил в тишине, каждый думал о своем. Резкий звонок в калитку заставил вздрогнуть всех. Рудольф нажал кнопку, и калитка открылась. В комнату вбежала горничная мэра:

– Доктор, скорее, у нас беда.

Генрих поднялся и стал искать свои медицинские инструменты.

– Вот они, – Эми подала ему сундучок со всеми медикаментами, – я поеду с тобой, Генрих, вдруг понадобится помощь, – сказала Эми. – Рудольф отвези нас, – она уже догадалась, что могло произойти в семействе мэра.

Через десять минут Генрих и Эми входили в дом Петерса-мэра.

– Что случилось, Петерс?

– Я бы хотел поговорить наедине с тобой.

– Не стесняйся, Эми – моя помощница и уже почти готовый врач, говори при ней. К тому же она женщина, может больше разбираться в вопросах, относящихся к молодежи.

Петерс весь покраснел:

– Понимаешь, все повторяется, все, как было у меня. Этот мальчишка изнасиловал Мэри, она в истерике и никого к себе не подпускает, я не знаю, что делать. А этот, мой младший, закрылся у себя в комнате и вот уже сутки не выходит даже поесть.

– Петерс, разреши мне поговорить с Мэри. Я улажу проблему. Я все же замужняя женщина, я все объясню девочке.

– Хорошо, Эми, иди к ней.

Эми вошла в комнату Мэри, девушка лежала на постели вниз лицом и плакала.

Эми подошла к ней, перевернула ее, приподняла голову, посмотрела в глаза.

– Прекрати плакать, Мэри, – твердо сказала Эми, и девочка вдруг затихла, – смотри мне в глаза. Ты уже девушка, и ничего страшного не произошло. Петерс тебе не брат. Он любит тебя, а ты любишь его, вы поженитесь и будете мужем и женой. Ты простишь его. Поняла меня? Сейчас ты встанешь и выйдешь со мной в гостиную ко всем, потом зайдешь к Петерсу, скажешь, что простила его, и попросишь родителей отвезти вас в Америку к родственникам. Поняла? Повтори, что ты должна сделать.

Мэри слово в слово повторила все, что сказала ей Эми. Девочка была слаба, и гипноз удался Эми быстро.

– Возьми платочек и вытри слезы.

Мэри вытерла слезы, улыбнулась и вместе с Эми вошла в гостиную.

– А вот и мы, – улыбнулась Эми, – все в порядке. Мэри сама сейчас все вам скажет.

– Отец, позови маму, я хочу все сказать при ней.

В комнату вошла Мэри-старшая, вытирая слезы.

– Родители, я знаю, что Петерс мне не брат, он любит меня, а я люблю его. Я хочу выйти за него замуж, но у меня есть одно условие. Вы отвезете нас в Америку, мы с Петерсом там поженимся и будем жить вместе. Когда пройдут годы, мы вернемся к вам в наш город. А сейчас я пойду к Петерсу и успокою его.

Мэри пошла в комнату к Петерсу, оттуда они вышли вдвоем, взявшись за руки, и пошли в сад.

– Ну вот, проблема решена, – проговорила Эми, – расскажите им правду, что они не брат и сестра, а ваши клоны. И им суждено, как и вам, мэр, быть вместе. Но отвезти в Америку ребят придется, здесь не скрыть отношений ваших детей. Но ведь ничего страшного не произошло, вы ведь знали, что однажды это должно случиться. Клеточка на генном уровне запомнила все, что происходило с вами, Петерс и Мэри, раньше. Чем быстрее вы увезете их из города как бы на учебу, тем лучше будет для вашей семьи. Они хорошая пара и в Америке найдут себя в шоу-бизнесе. Она будет петь, а Петерс-младший – писать для нее песни.

Эми замолчала и задумалась.

– Как тебе, мотылек, удалось успокоить Мэри и так все быстро разрешить? – спросил Генрих. – Да ты прирожденный психолог! Я не ошибся в тебе, девочка, именно ты унаследуешь от меня лаборатории.

– Спасибо тебе, Эми, – проговорила Мэри-старшая. – Я не хотела, чтобы наша история повторилась с детьми, но, видно, судьба у клонов такая же, как и у их предшественников.

– Вы правы, Мэри, не все можно изменить в клетке. Это я теперь знаю точно.

– Я ваш должник, детка, – сказал мэр, – проси что хочешь, исполню любое твое желание.

– Правда исполните?

– Правда, дорогая, ты нам очень помогла и подсказала, как поступить с нашими детьми. Они нам очень дороги.

– Тогда, Петерс, тебе покажется мое желание очень странным. Но раз вы все и так знаете про клинику Краузе и сами пользуетесь его услугами, я хочу, чтобы нам в клинику привезли дикого леопарда из тайги Дальнего Востока. Леопард должен жить на воле, из зоопарка и клетки не приму. Мне нужен здоровый, молодой леопард, дикий, выросший на воле. Я заплачу тому, кто доставит нам его сюда, пятьсот тысяч евро. Не догадались для чего? Хочу попробовать вместе с Генрихом клону человека подсадить нужный ген леопарда. Представляете, какие будут мальчики и солдаты с таким геном? Я мечтаю об этом. И первыми такими клонами будут клоны моего мужа Рудольфа. Я уговорю его, Генрих, дать нам свои клетки для эксперимента. Рудольф красив, умен, а если еще его клоны будут быстры, гибки и будут встречать врага, как леопарды, таким солдатам цены не будет. Вы представляете, какую армию мы сможем создать?

– Да ты, Эми, мечтательница, но я обещаю, что завтра же пошлю за леопардом своих людей. Пусть найдут в Уссурийской тайге браконьеров и выловят нам одного леопарда, – засмеявшись, сказал мэр. А Генрих посмотрел на Эми и проговорил:

– Мой мотылек, ты мысли мои читаешь. Я давно хотел приступить к таким экспериментам, да подходящего материала не было. А теперь мы с тобой вдвоем сможем пройти и этот этап в клонировании человека.

– А ты на самом деле заплатишь пятьсот тысяч евро за леопарда, а то пообещаю, а вдруг этих денег не окажется? – спросил Петерс-старший.

– Я намного богаче, чем все думают, и потом, у меня есть отец-миллионер, в крайнем случае поможет он.

– Ну хорошо, уговорила. Какой срок даешь для поимки леопарда?

– Как поймают зверя, пусть сразу везут. Генрих их проконсультирует и даст снотворное для животных. Буду ждать, мэр, леопарда и работать над усовершенствованием клонов людей. Скоро у тебя тоже появится красавица-доченька. Только моим именем ее не называй, дай ей обычное немецкое имя, – Эми улыбнулась. – Генрих, нам пора, а то Рудольф уже заждался нас в машине.

– Завидую тебе, Генрих, такую единомышленницу приобрел в лице невестки, Бог по праву тебя наградил такой помощницей.

Эми и Генрих попрощались с хозяевами дома и вышли к машине, где их ждал Рудольф.

– Что так долго? Лечили кого?

– Всех сразу, – засмеялась Эми и чмокнула Рудольфа в щеку.

Теперь ей предстояло уговорить мужа дать свои клетки и свою кровь для эксперимента и выведения нового типа клонов.

Через месяц после разговора с мэром о леопарде к клинике Генриха подъехала закрытая машина, и оттуда выгрузили клетку со спящим зверем. Хищника поместили в вольер, где раньше находились лошади, предварительно вычистив его и уничтожив все запахи прежних животных. Эми пришлось перевести пятьсот тысяч евро со своего счета на счет мэра. Но игра стоила свеч, так думала японка Азэми.

Теперь оставалось ей уговорить своего мужа Рудольфа пойти на эксперимент и дать свои клетки и кровь для клонирования его самого. Как-то вечером, сидя в постели, она заговорила с Рудольфом:

– Милый, скоро родятся наши девочки, а я бы хотела еще таких же мальчиков, как ты. Может быть, ты пойдешь со мной в клинику и разрешишь отцу взять у тебя кровь и немного твоих тканей, нам нужны твои клетки.

Она посмотрела на него такими молящими глазами, что Рудольф не выдержал и отвернулся. И тогда Эми прижалась к его спине и зарыдала:

– Ты бесчувственный эгоист, – выговаривала она ему сквозь слезы, – ты не думаешь о нашем будущем, ты не хочешь, чтобы у нас было твое продолжение, а у меня и у тебя такие же мальчики, а в будущем мужчины, как ты.

Рудольф молчал, но спина его уже намокла от слез Эми и подрагивала.

– Раз ты такой бесчувственный чурбан и не хочешь, чтобы у нас были твои дети, я найду к кому обратиться, кто мне с удовольствием даст свои клетки. Но тогда я уйду от тебя к нему и заберу моих девочек, которые вот-вот должны родиться!

Эми встала и хотела выйти из комнаты. Рудольф схватил ее, прижал к себе и стал покрывать лицо поцелуями:

– Нет, моя принцесса, отрежь хоть половину меня и сделай себе сто таких мальчиков, как я, только не бросай меня. Я завтра же поеду с вами в клинику. Я без тебя умру.

– Ты обещаешь поехать завтра со мной в клинику?

– Обещаю, родная, дались тебе эти клоны!

– Это будешь ты, Рудик, только заново рожденный. Это же так интересно – наблюдать и растить себя или своих братьев. Это твоя кровь, твои клетки, роднее ничего не бывает.

– Уговорила, моя принцесса, не плачь больше, не могу видеть твои слезы.

Он обнял Эми, уложил в постель, сам лег рядом, прижал к себе, и через пять минут они забыли обо всем, потому что тела их сами нашли друг друга и соединились в порыве ласки и любви.

Утром за завтраком Эми шепнула Генриху:

– Рудольф сегодня едет с нами в клинику, он согласен отдать нам свою кровь и клетки.

– Я был уверен, что ты его уговоришь. После того что я увидел в доме мэра, как быстро ты привела в чувство Мэри, я уже ничему не удивляюсь, – в ответ прошептал ей Генрих.

Эми улыбалась, у нее было замечательное настроение. Она подошла к Рудольфу, прижалась к нему, обняла его, он приподнял свою принцессу, поцеловал в губы, улыбнулся и сказал:

– Поехали, я весь в твоем распоряжении.

Когда за молодыми закрылась дверь, Линда, обращаясь к Грете, проговорила:

– Какая замечательная пара, как же вашему Рудольфу повезло!

– И не только Рудольфу, Генриху тоже, он нашел в ней то, чего не смог найти в своих детях. Она станет его преемницей. Скоро у нас появятся малышки, надо бы подыскать няню, Эми одной не справиться сразу с двумя девочками. Займись, Линда, поисками, я сама проверю кандидаток на пригодность быть няней в нашей семье.

– Да, мадам, я обязательно постараюсь найти достойную няню.

В клинике Генрих дал наркоз сыну, позвал Эми и Матильду и сказал:

– Смотри, девочка, как правильно делать забор клеток, где в теле без ущерба для клиента-мужчины можно отрезать кусочек мякоти. Это место под левой лопаткой. Ты не нарушишь его работоспособности. Маленькую ранку смажешь раствором, заклеишь пластырем, через неделю все заживет.

Эми не только смотрела, как все это делается, но по-прежнему снимала на видео каждое движение врача. Уже никто в семье не обращал внимания, что Эми никогда не снимает свое украшение с шеи, если только ночью, когда ложится спать.

В субботу, когда ужинала вся семья Краузе, Генрих сказал:

– Завтра у нас праздник города. Будет парад. Кому заказать места на трибуне?

– Ну разумеется, мне, Рудику. Грета, а вы пойдете на праздник? – спросила Эми.

– Пойду, давно я не видела никаких шоу. Поглядим, на что способны наши солдаты.