Текст книги "Литературная классика в соблазне экранизаций. Столетие перевоплощений"

Тем временем Анна знакомится в гостинице с неким купцом и уплывает с ним на пароходе, а беременная от Вронского Катя Маслова, оставшись одна, пребывает в отчаянии, но к Раскольникову возвращаться не хочет. Родив, подбрасывает новорожденную дочь в бедную еврейскую семью по фамилии Каплан, а сама кончает жизнь самоубийством. Еврейская семья приняла подкидыша; теперь это Фанни Каплан (по отцу графиня Вронская), которая со временем узнает, кто виноват в убийстве отца. Подрастая, она все больше мечтает о мести.

Анна-младшая проводит свою молодость в пьяных кутежах, меняя одного купца на другого, третьего, четвертого. Задумываясь порой о своей непутевой жизни, она приходит к выводу, что во всем виноват Лев Толстой – и в том, что погибла мать, и в том, что брат выгнал ее из дому. Несчастная женщина решает убить писателя и отправляется в Ясную Поляну, послав по дороге телеграмму с угрозой. Толстой понимает, что это не шутка, и спасается бегством, намереваясь затеряться и спрятаться, однако по дороге простужается и умирает.

Анна опять опоздала, ее снова преследуют привычная разгульная жизнь, вино и купцы.

Но вот наступил 1917 год, и Анна, очнувшись от пьяного загула, узнает, что во главе революции, которая произошла в Петербурге, стоит убийца Вронского, бывший гимназист из Симбирска. Значит, такую революцию нужно принять. Анна уходит из города, занятого белыми, и присоединяется к отряду красных, которым командует Василий Иванович Чапаев; она ухаживает за бойцами, стирает им, готовит еду, а когда нужно, ложится к пулемету. В отряде, выросшем в дивизию, ее называют Анна-пулеметчица. «Глядя на нее, комиссар отряда Фурманов говорит: “Напишу роман, обязательно о ней расскажу, только придется фамилию изменить, а то не поверят. И помоложе сделаю”»[76]76
  Там же.


[Закрыть].

Тем временем Фанни Каплан выросла и, не отказавшись от своей мечты, в 1918 году настигла Ульянова-Ленина возле завода Михельсона. Со словами: «Помни о смерти моего отца», – девушка выстрелила в вождя из браунинга. Ее схватили, допросили, без суда приговорили к расстрелу и через несколько дней приговор привели в исполнение – по-видимому, хотели скрыть, что в юности вождь был убийцей, исполнителем заказа.

В ходе Гражданской войны погибает штаб Чапаева и он сам. Из его дивизии в живых остается только Анка-пулеметчица – ее опознал и пощадил командир белых – Сергей Каренин, ее брат.

Как только закончилась Гражданская война, Анна поселяется в Москве, мечтая почаще видеть Ленина, но когда в 1924 году вождь умирает, жизнь ее теряет смысл. В поисках пропитания она нанимается к состоятельным людям в домработницы. «Однажды, сходив в лавку за подсолнечным маслом, она идет домой и на трамвайных рельсах вдруг вспоминает о смерти своей матери. Приближающийся трамвай кажется ей тем самым поездом. В ужасе Анна бежит, выронив бидон с подсолнечным маслом на трамвайной линии возле Патриарших прудов…»[77]77
  Там же.


[Закрыть]

Так дочь Анны и Вронского в становится той самой булгаковской Аннушкой, которая пролила масло…

В Эпилоге романа, который возвращает читателя к началу событий (то есть является прологом), эта связь нарочито продемонстрирована:

«Середина 19-го века. Москва. На вокзал прибывает поезд, которого на перроне дожидаются Стива Облонский и Вронский.

Вронский входит в вагон и сталкивается с Анной Карениной. Она как раз заканчивает разговор с попутчиком, и Вронского поражает ее внешность и манера разговаривать.

Попутчик Карениной, немного прихрамывая, выходит из вагона, опираясь на трость с серебряной рукоятью в виде головы пуделя.

Он долго стоит в тени вокзала и наблюдает, как Вронский смотрит вслед Анне Карениной и как Анна бросает на Вронского быстрые заинтересованные взгляды.

Попутчик чуть хмурит глаза, они у него разного цвета:

– Ну что ж, Михаил Александрович Берлиоз, время пошло́»[78]78
  Анна Каренина-2. Киносценарий // [Электронный ресурс]. URL: http://ibigdan.livejournal.com/12370432.html (дата обращения 03.04.2017).


[Закрыть].

Авторская фантазия, сталкивающая исторические лица с литературными персонажами из разных русских романов, превращает пространство книги в перенасыщенный абсурдистский трэш с массой второстепенных персонажей, шпионских интриг, фантастических домыслов, причудливых сближений. Сюжет держится на одном стержне – имени «Анна»: она и дочь Карениной, она и Анка-путеметчица, она и домработница Аннушка из «Мастера и Маргариты».

Сетевые читатели резонно иронизируют: «Нужно проработать линию до наших дней. Во время Второй мировой войны она принимает фамилию Франк и пишет “Дневник Анны Франк”. Или вспоминает спасенного на фронте белогвардейца Гумилева и начинает писать стихи под псевдонимом Ахматова»[79]79
  Там же.


[Закрыть].

«“Анну на шее” забыли! – укоряет автора другой читатель. – Через нее можно ввести в ваше повествование Чехова, от Чехова (через Ольгу Чехову) протягивается логическая цепочка к Гитлеру, а через Ольгу Книппер-Чехову тянется цепочка к Сталину. Таким образом, Чехов оказывается истинным тоталитарным кукловодом двадцатого века, который из зависти к славе Толстого отвергал его человеколюбивое учение. В общем, тут есть чем поиграть»[80]80
  Там же.


[Закрыть].

Иными словами, художественный прием нанизывания на имя одной романной героини судеб всех других женщин с этим именем, независимо от того, в каком времени они живут, в какой роман помещены и в какой исторической реальности обретаются, делает пространство романа безразмерным, обессмысливая весь замысел. Ведь были еще королева Франции Анна Австрийская, Анна Болейн английская, русская императрица Анна Иоановна, Анна Византийская, Анна Новгородская, донна Анна из «Дон Жуана», Неточка (Анна) Незванова у Достоевского, Ася (Анна) у Тургенева, Анна Снегина у Есенина и бесчисленные современные Анны – певицы, актрисы, кинозвезды.

Единственное, о чем стоит задуматься в связи с этой постмодернистской затеей, – о взаимоотношениях автора и персонажей: всегда ли оправдан авторский произвол в решении судьбы героя – жить ему или погибать; всегда ли прав автор, обрекая героя на смерть. Ведь персонажи под пером автора обретают свою волю, суверенность, свой жизненный выбор. А тут их волю перешибает воля автора, и герой совершает безрассудные поступки, идет убивать кого-нибудь или убивает себя. Недаром Анна Каренина-младшая хочет мстить писателю Льву Толстому за то, что он послал на смерть ее мать, едет в Ясную Поляну убивать ее хозяина, и Толстой, узнав о намерениях своей героини, спешно бежит из имения и умирает в дороге (такова, оказывается, тайна его внезапного ухода из дома, которая вот уже столетие волнует биографов, историков литературы и читателей). Ведь мог бы писатель пощадить свою героиню, придумать какой-нибудь другой, более гуманный исход судьбы.

А выходит так, что и Анна Каренина оказалась плохой матерью своему сыну Сереже и своей маленькой дочери Ане, оставив их на произвол судьбы, но и Лев Толстой тоже оказался плохим отцом своим героям, жестоко распорядившись их судьбами. А что если герои оживут и предстанут перед автором как его судьи? И Анна Аркадьевна не захочет бросаться под поезд, а перед этим и Вронский не поедет к матери в тяжелый для Анны момент, а останется с ней, и их любовь вспыхнет с новой силой…

Однако хозяином положения все равно всегда остается автор-демиург – герои бессильны и бесправны перед его всепобеждающими решениями.

Факт тот, что все сиквелы, приквелы, пастиши и бриколажи, все мэшап-проекты как мозговой штурм классических романов могут появляться на свет и жить в книгах и на экране, питаясь соками, образами, идеями литературных подлинников. Без них – они неразличими и неинтересны; и только в привязке к литературному оригиналу имеют шанс обратить на себя мимолетное внимание и, просуществовав мгновение, уйти в небытие.

Резонно поставить вопрос так: допустим, автор второй «Анны Карениной» задался благородной целью рассказать о тяжкой судьбе женщины на переломе эпох, в разгар войн и революций, лишенной матери и отца, семейных связей, вынужденной продавать себя купцам, одержимой идеей мести всему свету, влюбившейся в вождя революции только потому, что он смог когда-то убить по ее заказу ее же родного отца. Почему в таком случае этот автор не написал оригинальный сценарий, почему надо было цепляться за толстовский роман и его героев?

Ответ напрашивается: потому что с тем уровнем мастерства и с тем качеством текста, с каким написан сиквел «АК-2», образ героини, носи она не чужое, толстовское, а свое имя, был бы обречен на полный провал. Встреть ее отец, только не Алексей Вронский, а персонаж с другим, не толстовским именем, в городе Симбирске любую другую пару бывших каторжников, а не Катюшу Маслову и Родиона Раскольникова, читатель наверняка пропустил бы мимо сознания эту сюжетную линию и не ощутил бы «прикола». То же самое и с другими приключениями персонажей, будь то Чапаев или Ленин, Фанни Каплан или Фурманов, не говоря уже о второстепенных и третьестепенных лицах, вскользь упомянутых а тексте «АК-2».

Но этот бриколаж (сочетание несочетаемого, арт-объект, созданный из подручных средств) не подлежит сколько-нибудь серьезной аналитике, ибо существует, подчиняясь правилу: пусть смеются, пусть ругают, лишь бы заметили.

Кажется, эту свою задачу киносценарий «АК-2» выполняет. Слово за экранизацией.

Глава 2. Приключения сюжета. Вольные адаптации «Шерлока Холмса». «Кроткая» в «Клетке»

Понятие «сюжет» (от французского sujet, буквально «предмет») – основа формы и базовая схема произведения, последовательность и связь событий, происходящих в художественных произведениях литературы, драматургии, кино, театра, выстроенных по определенным правилам, совокупность отношений персонажей.

Сюжет как содержательно-формальный элемент, включающий в себя экспозицию, завязку, развитие действия, кульминацию, развязку, постпозицию, а также, в некоторых произведениях, пролог и эпилог – та часть формы, которая при театральных и кинотрансформациях может подвергаться серьезным изменениям. В работе экранизатора с литературным сюжетом как раз и уместно помнить о киноязыке, который воспринимает ход событий в литературном произведении по своим, кинематографическим, а не по литературным законам. Театральная постановка или экранизация, взявшие за основу литературный источник, могут распоряжаться прологом и эпилогом, завязкой и развязкой, строить развитие действия существенно иначе, чем в оригинале.

Среди множества картин, где сюжетные ходы были адаптированы к искусству кино и в той или иной степени разошлись с литературной основой, одна экранизация выделяется особенно – радикальным, на первый взгляд, отказом от сюжетной основы литературного первоисточника. Речь пойдет об одной из последних версий знаменитых «Записок о Шерлоке Холмсе», британском телесериале «Sherlock» компании Hartswood Films. В июле и августе 2010 года были показаны три эпизода (каждый по 90 минут) первого сезона. Второй сезон был показан в январе 2012 года, третий – в январе 2014, Премьера четвертого сезона состоялась в январе 2017 года. Уже известно, что сериал продлен и на пятый сезон. В России все четыре сезона телесериала транслировались Первым каналом[81]81
  См.: Шерлок. Три сезона // [Электронный ресурс]. URL: http://seria-z.net/serial/sherlok.html (дата обращения 16.05.2015). Цитаты из фильма здесь и далее приводятся по экранной версии.


[Закрыть].

I

Сериал был заявлен как вольная, и даже чересчур вольная адаптация произведений Артура Конан Дойла о частном сыщике Шерлоке Холмсе и его напарнике, докторе Джоне Ватсоне. Однако картина начинается традиционно: консультирующий детектив Шерлок Холмс, стесненный, по-видимому, в средствах, подыскивает себе соседа по квартире и знакомится с Джоном Ватсоном – военным врачом, вернувшимся с войны из Афганистана. Холмс производит на Ватсона сильное впечатление, рассказав ему подробности о нем самом – о военной службе доктора и характере его ранения. Они поселяются у пожилой домовладелицы и начинают вместе вести дела по раскрытию самых сложных преступлений – таких, в разгадке которых бессилен сам Скотланд Ярд.

Действие, однако, перенесено из XIX в XXI век. Осовременив известнейший детективный цикл, создатели сериала оставили неизменными, помимо завязки (знакомства детектива с будущим напарником и совместным поселением), и место действия – страну, город, улицу, дом: Англию, Лондон, Бейкер-стрит, № 221b. Неизменными остались и имена центральных персонажей: Шерлок Холмс, доктор Джон Ватсон, домовладелица миссис Хадсон, брат Шерлока Холмса Майкрофт Холмс, инспектор Скотланд Ярда Лестрейд, «та женщина» Ирэн Адлер, профессор-злодей Джеймс Мориарти.

Сценаристы Стивен Моффат и Марк Гэттис, полагая, что большинство телевизионных адаптаций «слишком благоговейны и слишком скучны», все же так или иначе считались не только с литературным оригиналом – «Записками о Шерлоке Холмсе», но и с некоторыми ранее снятыми историями о самом известном детективе. Интересоваться его приключениями кинематограф начал еще на заре своего существования – первая известная картина о сыщике, «Шерлок Холмс озадачен» («Sherlock Holmes Baffled») американского режиссера Артура Марвина, датируется 1900 годом. В течение целого столетия кинематографисты США, Великобритании, Германии, позже Дании, Италии, Франции, СССР, Японии, Австралии, Бельгии, Канады, Люксембурга, Украины, России экранизировали сочинения сэра Артура Конан Дойля о Шерлоке Холмсе, давая названия своим картинам или по имени главного героя, или по названию самих историй. Так появились самые разнообразные «Шерлоки Холмсы и…», «Собаки Баскервилей», «Голубые карбункулы», «Сокровища Агры». Всего было снято более сотни картин, разного художественного качества и разной степени адаптации. Интерес не угасает, шерлокиана продолжается, репертуар ее расширяется, фильмы, сериалы, анимация, компьютерные игры множатся.

Цель авторов британского сериала была заявлена во всеуслышание: показать, какими могли бы стать герои Конан Дойля сегодня. Сценаристы стремились высвободить Шерлока Холмса из «искусственного викторианского тумана» и выстроить его образ без курительной трубки, твидового пиджака и фирменной кепки, но с длинным темным пальто в талию и с поднятым воротником, с ноутбуком, смартфоном, скоростным Интернетом, никотиновыми пластырями. И в самом деле: новый Шерлок Холмс в исполнении известного британского актера Бенедикта Камбербэтча пользуется, наряду с прежними методами наблюдения, анализа и дедукции, новым поколением гаджетов и современными технологиями – отправляет и получает SMS-сообщения, ведет активный поиск сведений в Интернете, руководствуется спутниковой системой навигации GPS. По мнению авторов сериала, это нисколько не нарушило образ знаменитого детектива – ведь персонаж Конан Дойля тоже пользовался новейшими технологиями своего времени и проводил химические эксперименты в лабораторных условиях.

«Я не психопат, а высокоактивный социопат. Выучи, наконец, термины», – говорит о себе доктору Ватсону герой Камбербэтча в первом эпизоде первого сезона («Этюд в розовых тонах», «A Study in Pink»). Как социопат Шерлок Холмс британского сериала – личность, не соответствующая социальным нормам, импульсивная, раздражительная, порой агрессивная, неспособная поддерживать ровные и вежливые отношения (не говоря уже о любезностях) и формировать привязанности. Шерлок то и дело демонстрирует бессердечие и равнодушие к чувствам других, пренебрегает социальными правилами и обязанностями; способен взбеситься при отсутствии новых криминальных впечатлений и новых уголовных дел («Скучно! Скучно!») и не способен чувствовать свою вину в том случае, если действительно виноват перед близкими. Однако самохарактеристика (социопат) очень часто не оправдывается реальным положением дел: Шерлок XXI века может быть (и бывает!) чутким, дружелюбным, трогательным, самоотверженным и даже романтичным.

Сценаристов подкупили такие качества актера Бенедикта Кам-бербэтча, как его способность играть роли эксцентричных, гениальных мужчин с холодной головой, техническим складом ума и определенной долей аутизма – когда возникают трудности в общении и взаимодействии с другими, обычными, «нормальными» людьми.

Сам актер не раз объяснял, как тяжело играть Шерлока Холмса – современного высокоактивного супергероя: скорость его мышления огромна, соображать приходится невероятно быстро, нужно быть на шаг или на два впереди и зрителей, и партнеров по фильму – вообще всех людей с нормальным интеллектом. «Я вовсе не такой интеллектуал, как герои, которых мне приходится играть», – заявил актер в телевизионном блиц-интервью на церемонии вручения премии «Оскар» в феврале 2015 года: на эту главную мировую кинематографическую премию была номинирована картина «Игра в имитацию», историческая драма о гениальном британском математике и криптографе Алане Тьюринге, которому удалось взломать секретный код нацистской шифровальной машины Энигма во время Второй мировой войны: Тьюринг (Б. Камбербэтч) создал машину «Кристофер», контр-Энигму, а правительство Великобритании держало сведения об этой выдающейся победе втайне даже от партнеров по Антигитлеровской коалиции. Понятно, почему Камбербэтч был единственным человеком, которого создатели сериала видели в роли Шерлока.

Подбирая актеров на второстепенные роли, создатели картины тоже вовсе не стремились разрушать основы оригинала: прежним, привычным остался доктор Джон Ватсон (Мартин Фримен), который с азартом включается в опасные игры своего соседа по квартире; брат Шерлока, Майкрофт Холмс (Марк Гэттисс), показан в целом таким, каким он выведен в литературном оригинале: малообщительный высокопоставленный член правительства, посещающий мужской клуб «Диоген» и имеющий сложные отношения с братом, обладающий более высоким интеллектом, чем Шерлок, но прячущий его за плотной ширмой немногословия. Миссис Хадсон (Уна Стаббс), домовладелица, так же мила и внимательна к обоим жильцам, заботится о них, принимает их проблемы близко к сердцу. Ей, однако, придумана «биография»: бывший ее муж заведовал наркокартелем, сама она в молодости была «экзотической танцовщицей» (то есть стриптизершей).

Много фантазии понадобилось сценаристам для создании образа суперзлодея, «Наполеона преступного мира», профессора Джеймса Мориарти (Эндрю Скотт). Пожилой худой седовласый персонаж, с внешностью пресвитерианского проповедника, каким Мориарти предстает у Конан Дойля, превращается в сериале в молодого суперзлодея-психопата. Сценаристы не хотели повторять популярные клише, и потому Мориарти трансформировался в гениального безумца – две стороны одной и той же сущности бесстрашного непредсказуемого авантюриста. Консультирующий преступник (самый опасный преступный ум, который когда-либо был явлен миру) хочет найти себе достойного соперника и находит его в лице Шерлока Холмса. Как паук плетет паутину, так Мориарти расставляет ловушки, заставляя Шерлока играть по своим правилам. Мориарти умеет ловко уходить от любых преследователей, примеряет на себя множество ролей. Во время выступления на процессе против Мориарти судья задает Шерлоку Холмсу вопрос: «Как вы можете описать этого человека, его характер?» Шерлок отвечает: «Первая ошибка. Джеймс Мориарти не человек, а паук. Он в центре преступной паутины, в его хищных лапах огромное количество нитей, и он абсолютно точно знает, как они действуют, каждая из них, все до единой…» Вот что говорит о себе сам Мориарти во время чаепития у Холмса на Бейкер-стрит: «Я любую дверь могу отворить с помощью нескольких строк компьютерного кода. Он открыл для меня все банковские счета. Для меня секретность уже не существует. Я знаю все секреты… ядерные коды… я могу взорвать страны НАТО в алфавитном порядке. В мире замков обладатель ключа – король». Любопытен разговор Шерлока и Мориарти на крыше здания: «Всю свою жизнь я гнался за драйвом, ты был лучшим драйвом, а теперь я его лишен, потому что сокрушил тебя. И знаешь, в конечном итоге… было легко. Придется снова забавляться заурядными людьми, получилось, что ты тоже зауряден, как и все они». Мориарти как абсолютное зло если и демонизирован, то совсем не в привлекательном, а в отталкивающем смысле.

Для картины понадобились и выдуманные персонажи, которых в текстах Конан Дойля нет. Так был придуман образ патологоанатома из госпиталя Святого Варфоломея Молли Купер (Луиза Брили), милой, застенчивой и нерешительной девушки, влюбленной в Шерлока Холмса, всегда готовой ему помочь, чем он периодически пользуется. В третьем эпизоде второго сезона «Рейхенбахский водопад» («The Reichenbach Fall»), когда Холмсу понадобится сымитировать свою смерть, Молли Купер окажется ключевым и до конца скрытным организатором смертельной имитации.

Итак, сочетание бережного подхода к литературному оригиналу, сохранение места действия, основной коллизии и существа конфликта, верность главным характерам – вместе с новыми, радикально осовремененными сюжетными ходами и персонажами; использование устойчивых, узнаваемых деталей и встраивание незнакомого содержания в хорошо известное дает замечательный эффект узнаваемости общей картины мира в «Записках о Шерлоке Холмсе», текста с мировой известностью. Собственно говоря, все повороты сюжета в сериале, как бы ни назывались эпизоды, опираются на литературный первоисточник.

«Этюд в розовых тонах» (фильм) опирается на «Этюд в багровых тонах» (книга). «Слепой банкир» – на рассказ «Пляшущие человечки». «Большая игра» – на рассказы «Последнее дело Холмса» и «Чертежи Брюса-Парнингтона». «Скандал в Белгравии» – на «Скандал в Богемии». «Собаки Баскервиля» – на повесть «Собака Баскервилей» и рассказ «Дьяволова нога». «Рейхенбахский водопад» – на рассказ «Последнее дело Холмса». «Пустой катафалк» – на рассказ «Пустой дом». «Знак трех» – на повесть «Знак четырех». «Его прощальный обет» – на рассказы «Человек с рассеченной губой», «Его прощальный поклон», «Конец Чарльза Огастеса Милвертона».

Лондонское общество Шерлока Холмса, самый строгий критик всех мировых экранизаций и переделок литературного оригинала, отмечало, что не ожидало от сериала сколько-нибудь положительного результата, но было чрезвычайно обрадовано, увидев, как удачно смешиваются и подгоняются под современный век детали оригинальных историй писателя. И самое главное: популярность сериала «Шерлок» привела в англоязычных странах к возобновлению продаж оригинальных произведений Конан Дойла. Критика писала о сериале как о познавательной картине, ни разу не отступившей от духа и блеска оригинала, как о картине, которая, несмотря на смену времени и декораций, оказалась поразительно близкой к книге во всех важных пунктах. Рецензенты не отказывали себе в удовольствии сравнивать все эпизоды картины с первоисточником. И вот солидарный вывод: Шерлок Холмс и его легендарная аура и его уникальная харизма продолжают существовать, пока зритель опознает героя, то есть пока он остается самим собой – эгоцентричным, холодным, расчетливым, непредсказуемым, в совершенстве понимающим логику и психологию преступников. Холмс из нового британского сериала блестяще точен, несмотря на то, что его сделали моложе, переселили в XXI век и снабдили современными гаджетами.

II

Новый российский сериал «Шерлок Холмс» (режиссер Андрей Кавун, группа сценаристов, 2013)[82]82
  См.: «Шерлок Холмс» (2013) // [Электронный ресурс]. URL: http://baskino.com/serial/8781-sherlok-holms.html (дата обращения 16.05.2015).


[Закрыть] во многом подтвердил этот вывод. В картине были сохранены время и место событий литературного оригинала (Лондон конца XIX в.), но создана альтернативная версия сюжетных линий. «Пять историй мы написали с нуля. Причем ни один рассказ Конан Дойла мы не брали впрямую, у нас не будет ни одной чистой экранизации»[83]83
  См.: Альперина С. По ТВ покажут новую версию «Шерлока Холмса» // Российская газета. 2013. 18 декабря.


[Закрыть], – рассказывал режиссер картины. Восемь двухсерийных историй были составлены из нескольких рассказов Конан Дойля, как уже известных, так и тех, которые не были экранизированы ранее и выглядели «узнаваемо-неузнаваемо». Одно из достоинств сериала режиссер видел в том, ни одна из историй не пересказана в лоб: одно переписано, другое вывернуто наизнанку, третье додумано, к четвертому придуманы неожиданные любовные линии.

Учитывая, что с начала 1980-х годов в российском культурном пространстве весьма успешно существует одноименный телесериал Игоря Масленникова, который регулярно показывают по телевидению и который воспринимается зрителями как культовый, эталонный фильм, новая интерпретация не могла не вызвать пристальное и ревнивое внимание критиков и любителей шерлокианы. Тем более, что сценарии фильмов Масленникова весьма близки к сюжету книги и отличались от нее лишь второстепенными сюжетными линиями (так, в повести «Собака Баскервилей», по сравнению с фильмом, семейное предание – документ XVIII века о Хьюго Баскервиле изложен более подробно, дано больше деталей о жизни Чарльза Баскервиля и о том, как он сколотил состояние). С другой стороны, в этой повести нет многих деталей, которые создали атмосферу и колорит фильма.

На фоне эталона любая новая экранизация оказалась бы спорной. Так и случилось. Существенное отличие новой переделки в перераспределении ролей: на первый план выходит доктор Джон Хэмиш Уотсон (Андрей Панин), отставной офицер военно-медицинской службы, ветеран Кандагара, списанный по ранению из пятого Нортумберлендского полка на скромную пенсию (11 шиллингов и 6 пенсов в день). Доктор прибывает в Лондон, чтобы заняться частной практикой, но благодаря случайной встрече в первые же часы своего визита в столицу втягивается в дела своего соседа по квартире, Шерлока Холмса, и становится к тому же писателем, создателем историй о частном детективе. Доктор Уотсон – меткий стрелок, владеет навыками бокса, вызывает к себе сердечную симпатию домовладелицы миссис Хадсон, которая в картине показана не ветхой старушкой и даже не солидной дамой, а молодой и привлекательной женщиной (Ингеборга Дапкунайте). Симпатия закончится законным браком.

Из Афганистана времен третьей англо-афганской войны (1879–1881) потянется нить одной из придуманных детективных историй: главный злодей, сослуживец Уотсона Тадеуш Шолто, спасший некогда доктора от смерти, ныне убивает по политическим соображениям малолетнего индийского принца. Уотсон, облачившись в военную форму, при боевых наградах и в окружении старых товарищей, офицеров-отставников, произносит обвинительную речь, вызывает убийцу на дуэль и не промахивается. Шолто тоже успевает произнести гневную тираду, где негодует по поводу засилья мигрантов, которые «режут своих баранов на наших площадях». Борьба с мигрантами, которых, по версии фильма, с каждым годом в Лондоне 1890-х становится все больше, – здесь трактуется как тяжкое бремя белого человека.

Антураж и декорации картины, помещенной в свое историческое время, разительно отличаются от благопристойной и уютной викторианской Англии, изображенной в фильмах И. Масленникова. Съемки нового сериала проходили в Санкт-Петербурге и его окрестностях – в Кронштадте, Царском Селе, Гатчине и в Выборге; но сконструированный Лондон получился грязным, мрачным, с бездонными лужами и конским навозом на мостовых; с уродливыми типами – всклокоченными беззубыми кэбменами, ютящимися в деревянных ночлежках-бараках, и мерзкими харями в кабаках. Повсюду – реализм действительной жизни, в самых откровенных и отвратительных ее проявлениях. Драки, погони, убийства заполняют сериал до краев.

Про «русского» Шерлока Холмса – Игоря Петренко не скажешь, что он высокоактивный социопат, как его победительный британский коллега Бенедикт Камбербэтч. Русский Холмс – молодой, дерзкий, вспыльчивый, закрытый, неуживчивый, эксцентричный, неряшливый, с наркотической зависимостью. В каждой серии нуждающийся в заработке Уотсон пытается продать издателю (Александр Адабашьян) рассказ о своих с Шерлоком приключениях и ради денег соглашается вносить исправления, которые от него требует редактор. Под пером доктора Шерлок Холмс терпит новые превращения… «Истинный» образ неминуемо должен потеряться между картинкой, которую зритель видит, и описанием, которое он прочтет, когда Уотсон его напишет, намекая, таким образом, что в литературную версию изначально верить не стоит, надо доверять картинке, своим глазам.

Русская критика отнеслась к «своему» Холмсу с большой дозой негатива и недоверия: за откровенное неуважение к западной классике, за неумение интересно придумать сюжетные ходы, за низменность мотивов поведения персонажей, за то, что показывают Англию конца XIX века как Россию 1990-х. А также за тенденциозное идеологическое осовременивание иных монологов (так, Шолта в третьей серии картины в гневе произносит знакомые по нашим временам слова: «Приезжие скоро тут будут жить, как дома»). «Холмс и Ватсон идеально соответствуют тому типу полубандита полумента, который был выращен на наших киностудиях. Кажется, сейчас Ватсон скажет Холмсу: “Сашка, это ты мента завалил? Ну, который с дочерью губернатора отжал завод у ивановских? Мне Люда все рассказала”. – “Люда? Она не в тюрьме?..” – “Ивановские ничего не знают”. – “А я откуда знаю?” – “Да, а откуда ты знаешь?” – “Марго рассказала”. – “Марго? Только не впутывай ее в эту историю. Слышишь?” – “Ты уже впутался в эту историю, майор. Теперь давай думать, как выпутываться”… Это могло бы назваться “Братва-2”, или “Родня-3”, или “Кошмар на Заречной улице”. Это чистая случайность, что все это называется “Шерлок Холмс”»[84]84
  См.: Архангельский А. Шерлок Холмс // Огонек. 2013. № 47. 2 декабря.


[Закрыть].

Было бы, разумеется, несправедливо проигнорировать мнение о новом телепродукте, высказанное Василием Ливановым – «русском» Шерлоке Холмсе 1980-х. Столкнулись две эстетики, два видения, два результата.

«– Василий Борисович, ну и как вам сериал?

– Скучно очень.

– Это что же, единственное впечатление?

– Практически да. Мне было интересно просто потому, что я очень хорошо отношусь к Игорю Петренко, думал, у него есть потенциал актерский.

– Может, просто не его роль?

– Его – не его, как профессионал он в любой роли должен быть органичен. А Петренко абсолютно зажат… Знаете, когда была реклама, я переключил на соседнюю кнопку, и там шел фильм “Счастливчик Пашка” с Игорем в главной роли. Нормальный молодой человек: внутренне свободный, логичный, обаятельный… А здесь, из-за того что зажат и пытается что-то такое изобразить, он не проживает образ. Образ-то не создан! И он не может его создать: не органичен, наигрывает. Не верит в то, что играет. Ищет, за что бы спрятаться, за какой деталью. Вы посмотрите, после каждой фразы он поджимает губы. Или вдруг у него появляется шаловливый такой указательный пальчик, которым он тычет во все предметы вокруг, в партнеров, в себя. А когда не во что ткнуть, поднимает почему-то вверх, вроде как определяет направление ветра…

– Василий Борисович, а может, его зажатость – отчасти и ваша вина? У всех же перед глазами образец.

– Я тут совершенно ни при чем. Есть сэр Артур Конан Дойль, который очень подробно описал своего героя, и любое несоответствие выглядит странным. Равно как и претензии на оригинальность, которые идут вразрез с автором.