Текст книги "После Владимира"

40

Относится, еще как относится. Она не простая девушка, которую просто можно присвоить, пожить с ней, потом подарить дружиннику и дать за это денег, чтобы он женился, или отдать в монастырь. Никто от этого особо не страдал, и все были даже в выгоде. Сколько же ему позволено! Зачем же он тогда крестился? Чтобы жить все также в грехе. Но жить по-другому ему тоже не хотелось. Все вольности жизни дружины были милы его сердцу. Добычу делили, делили женщин, хотя почти у каждого была жена, и не одна. При этом все было так обыденно, что он не помнил лиц женщин, с которыми забавлялся. У него не было опыта совместной жизни с женщиной. Сейчас он представил, что его отец приведет другую женщину и ему придется общаться с ней, а его мать будет не с ними. А он постепенно не сможет ее навещать, потому что она окажется в монастыре, куда ссылали всех жен, попавших в опалу.

Легкий холодок прошелся по его спине. А Найдена не будет даже его женой, она совсем простая девушка. Необычная, имеющая редкие умения, но простая. Его отец никогда не согласится на этот брак А разве он сам думает о браке? Он ни о чем не думал, он ведет себя как язычник, не знающий законов. Хотя у язычников тоже есть законы, и очень даже жестокие, кровная месть, например. Но ведь все зависит от него. Он может жить с ней как с женой и никуда ее не отпускать и не ссылать. А зависит ли хоть что-то от него? Он хотел сам подумать о своей суженой, но ему все равно пришлось обратиться к матери. Он ничего не решает, он мал и слаб. Что будет дальше? Он жил до сих пор одним днем: месяц назад он был в плену, полгода назад просто ничего не чувствовал. Он может погибнуть во время похода или дозора, заболеть и умереть в муках у костра, как это было с одним из воинов. Может ли он откладывать отношения с девой, от которой у него замирает сердце? Есть ли у него время все продумать?

Грех… Он столько грешил в своей жизни, совсем даже не думая покаяться. Теперь здесь у отца Геннадия каялся, потому что ему подсказали родители, а сам он уже готов опять согрешить. Он просто должен остановиться и подумать, хотя бы какое-то время, пока они здесь. Он молился один в гулком храме, встав на колени, произнося все знакомые ему молитвы по несколько раз, стараясь успокоить бешеное биение своего сердца.

41

Сегодня мужики привезли обтесанные бревна в слободку, и плотники начали ставить кельи. Слободчане вышли помогать строительству: мужики с топорами и молотками, а бабы на улице стали готовить еду. Изяслав обычно объезжал окрестности, проверял выставленные силки, охотился. С утра он долго и неистово молился, прося у Господа помощи и подсказки. Среди людей он увидел Найдену, она ходила между работающими и предлагала воду. Ничего особенного в этом не было, но он был взбешен. Мужчины улыбались ей, некоторые что-то говорили, кому-то она отвечала, а с его дружинником даже смеялась. При этом она до сих пор ни разу не подняла на него глаз. Он спешился, подошел к работающим. Какой-то мужичок с огненной бородой стал шутить:

– Что, княжич, может разомнешься с нами? Или негоже тебе ручки белые марать?

Мужики гоготали. Изяслав сверкнул синевой глаз – не нравились ему эти шуточки. Но топориком махать умел, Добрыня научил.

– Дай-ка!

Топорик подал ему дружинник. Начал работать, сначала неуверенно, а потом руки вспомнили. Мужичок присвистнул:

– Княжич-то наш не промах!

Работа закипела.

Изяслав работал с удовольствием, хотя продолжал следить за Найденой, его злило, что к нему она не подошла. У нее закончилась вода, и она пошла за свежей. Пришла и к нему первому со свежей водой. Он пил молча, но глядя ей в глаза.

– Ты, случайно, не опоить нашего княжича хочешь? Нам такой молодец самим нужен! – не унимался мужичонка.

Найдена плеснулся на него остатки воды и побежала к бабам. Рыжий смеялся, с бороды стекала вода.

– Эх, хороша Маша, да не наша, – подмигнул он Изяславу.

Мужики потянулись к еде, выставленной на столе. Изяслав потерял Найдену из виду, покрутил головой.

Дружинник понял его:

– Пошла с бабами траву собирать, с ними Алексей.

Изяслав бросил бабам на стол утреннюю добычу – два русака и десяток перепелов, – вскочил на коня и поскакал в сторону леса.

42

Он увидел ее на опушке, трава была ей по грудь, она стояла спиной к нему. Повернулась, на ней был тот же венок. Теперь она не опускала глаз. Найдена была дома, здесь она не стеснялась.

– Почему ты одна? Где Алексей?

Она мазнула рукой в сторону леса, Изяслав увидел охранника. Она испугалась, что княжич накажет его.

– Я сама отстала, девушки очень шумные.

Он подъехал близко, смотрел на нее, не отрываясь.

– Да вот, ноги посекла. – Она кусала нижнюю пухлую губку.

Он наклонился за ней и посадил на коня перед собой. Она не сопротивлялась. Он перебирал цветы в венке, не касаясь ее лица и шеи. Махнул Алексею рукой, чтобы он уводил женщин домой.

– Почему в глаза не смотрела? – Наконец-то он смог с ней поговорить.

– Боялась судьбу увидеть, – соврала она значительно. Она боялась показаться ему несчастной, выдать свою боль.

– А сейчас не боишься? – почти шепнул он ей на ушко.

– Все равно от судьбы не уйдешь. Смотри – не смотри. Ты сегодня не такой, как всегда, а как обычный человек: улыбаешься, работаешь, как все. Другой. Совсем другой – свой. – Она опять опустила глаза, чувствовала его дыхание, но не отстранялась.

– И ты даже не бросаешься на меня с мечом? – Он горько усмехнулся.

– А где мой меч? – заинтересовалась она.

– Теперь все у меня, и ты тоже, – выдохнул он.

Она улыбнулась. Он держался, но все-таки поцеловал деву в висок. Она ахнула. Он впился в ее губы. Он пытался сдерживаться, чтобы не напугать. Замедлял поцелуи, смотрел ей в глаза, шептал ласковые слова, тронул поводья. Они медленно двинулись в лес.

– Куда мы? – Она как очнулась.

– Ты же судьбу увидела… Я – твой суженый? – Он правда хотел знать.

Она прятала лицо на его груди. Зачем он спрашивает? Ведь и так все ясно. У нее кружилась голова.

Она прижалась к нему, он поехал быстрее.

43

Глубоко в лесу стояла заимка, на старом русле реки, здесь же были небольшой причал. Оставив Найдену сидеть на коне, Изяслав спешился и зашел в небольшой домик. Там никого не оказалось.

– Кузьма, где ты? – Он позвал ловчего.

Коренастый широкоплечий мужик вышел из леса, нагруженный дичью: перепелами, зайцами. Сбросил на землю всю свою добычу:

– Все ждал тебя, Изяслав, знаю, любишь ты поутру поохотиться. Все тебе заготовил, пойду сети проверять. – Он исподлобья посмотрел на девушку.

Изяслав снял Найдену с коня, не переставая целовать, подхватил на руки. В горенке было чисто, в красном углу горела лампадка, постель была тщательно застелена.

Положил ее на постель, прилег рядом, не отрывая глаз от ее лица:

– Боишься судьбы, красавица?

– Нет, – спрятала лицо на его груди.

– Мне такая нужна, смелая.

Он снял рывком ее платье, она закрыла грудь руками. На шнурке висели ножны… Спокойно снял, стал целовать грудь. Было жарко, горячо, потом стало больно. Она вскрикнула, он только зарычал, но не остановился, закрывая ей рот поцелуями. Она пыталась вырваться, но он обнимал все крепче, царапая грудь и плечи перстнями. Боль, сладость и семя заполнили ее, он остановился, перевалился на спину и прижал ее к груди. Вдохнул запах ее волос, лизнул шею:

– Сладкая моя.

Утро проникло к ним через крохотное окошко.

Она попыталась встать, но он взял ее за руку:

– Я еще не намиловался. Посмотреть на тебя хочу.

Она закрыла лицо руками.

Он отнял руки и вытянул вдоль тела:

– Не закрывайся.

Смотрел, ослепляя синевой глаз, проводя руками по гибкому телу.

Зажал рукой лобок:

– Болит? – Наклонился и поцеловал, языком раздвигая ее цветок. – Больше больно не будет, будет сладко, если ты не будешь закрываться. Ножки посекла… – Он стал лизать и целовать царапины.

Никто и никогда не трогал ее так остро, так открыто. Это была какая-то новая жизнь, которую она раньше не знала. Время то бежало стремительно, то тянулось бесконечно долго. Они ели рыбу у костра, которую наловил и приготовил Кузьма, просто смотрели на языки пламени и целовались… целовались. Это сейчас было единственным важным в их жизни. Утром пошли в лес, Изяслав проверял силки, она искала травы. Он останавливался и ждал ее, бросив на землю добычу, обнимал и целовал страстно, она теряла все собранное. Тур, искупанный и освобожденный Кузьмой от сбруи, не отставал от них, Изяслав поглаживал его по атласной шее.

Вечером второго дня она заволновалась, ведь она должна была собрать травы и научить женщин делать отвары. Сказала об этом Изяславу.

Он сжал губы, притянул ее к себе и усадил на колени:

– Я говорю с тобой один раз. Ты теперь мужнина жена, и у тебя нет других дел, кроме меня. Ты не говоришь мне ничего, а только слушаешь и подчиняешься. Понимаю, у тебя не было матери и отца. Некому было тебя научить. Дед научил тебя многому другому, но не жизни с мужем. Все, что я сказал, просто. Я сделал тебя своей, оставил в тебе свое семя. Я так решил, и по-другому не будет.

Она осеклась, задумалась и отступила. Ведь у нее могут быть дети, потому что они вместе. И опять была жаркая ночь, она быстро училась получать удовольствие от мужского молодого тела.

– Ты можешь меня о чем-то просить, ты знаешь теперь, как это делать. Но ты думаешь только обо мне.

44

Андрей не спал всю ночь, он лежал близко от костра и все равно немного продрог, ночи были холодные, с обильными утренними росами. Костер догорал, дозорный подошел и подбросил дров.

«Хорошо, не спит», – подумал он.

Андрей всегда хорошо спал в походе, даже накануне сражений. Это была многолетняя привычка. Но вчера он, расположив отряд и расставив секреты, отправился к колдуну. Ему не давало покоя собственное обещание взять под крыло Найдену. Он не жалел, что пообещал, он пока не понимал, как может помочь. Он мог жениться на ней, но случившаяся с ним трагедия еще не забылась. Его жена умерла при родах, погиб и ребенок – сын. Нельзя сказать, что это была особенная любовь, уговорил его купец-грек взять одну из его дочерей в жены. У Андрея мать была гречанка, он знал их язык и обычаи, и он не пожалел. Она была послушная, но любила его страстно, и недолгая их жизнь теперь казалась счастьем. Когда он увидел своего мертвого первенца, он понял, что ни за какие блага мира и злато он не вернет этого маленького человечка. Сундуки, набитые добром, – а он гордился тем, что получил от грека богатое приданое, – в одно мгновение оказались бесполезным хламом. Он перестал ценить деньги, раздавал их без счета. Но удивительное дело: чем больше он раздавал, тем больше к нему возвращалось. Он был богат и несчастен. После смерти жены и ребенка он как будто сошел с ума. Пил, блудил, поехал к своему воспитателю, князю Мстиславу Владимировичу, тот воспитывал его с пяти лет, после того как погибли его родители. Но и в Чернигове он ссорился и дрался с аланцами из дружины князя. Те считали, что Андрей совсем незаслуженно пользуется милостями князя. Получив некоторое вразумление от Мстислава, очнулся и отправился опять в Переяславль. Жизнь опять вошла в привычное русло: дела дружины, воспитание Изяслава, подготовка соколов, помощь Добромиру, который занемог. Но что-то случилось плохое в его беспокойной жизни, из нее ушел смысл. Душа его, ранее парящая, отзывчивая, как будто у сохла, покрылась коростой. Неожиданное ранение и встреча с отшельниками вернули его к жизни. Оказалось, что хорошим людям нужна его помощь. Нужно жить, жить, вмешиваться и помогать, как это было для него нормально всегда. И опять эта хрупкая девочка спасла его!

«Дева моя непорочная, что же делать с тобой, спасительница?» – думал он. Привезти Найдену в монастырь и отдать в воспитанницы, это казалось ему лучшим выходом. Мала она еще замуж. Когда он узнал от Изяслава, как произошла встреча этих двух детей, он был просто потрясен. Он знал все повадки Изяслава, его неукротимый нрав и стал опасаться за Найдену. Как она смогла ранить его, стремительного как стрела? Видимо, не ожидал. Он недавно наблюдал, как Изяслав расправился с Алексеем, который тяжелее его вдвое. Но самое неожиданное было то, что Найдены у колдуна не было. В лесу стало опасно, и старик отправил ее с монашком в монастырь, в который княжеская семья поедет на богомолье. Это было почти невероятно! Они встретятся, это почти неминуемо!

«Почему ты так переживаешь, Андрей? – думал он – Какое тебе дело?»

Но дело было, огромное такое дело, которое называлось «его счастье». Умная, смелая, пьянящая молодостью и искренностью его девушка. А может быть, не его? И вот это «может быть» и отличало его от Изяслава. Таких вопросов княжич себе не задавал.

45

– Андрей! Печенеги! – На пригорке стоял дозорный отряд; поняв, что их заметили, они метнулись в сторону стойбища.

– Ну, вот и все. По коням, братья!

Еще вчера он придумал небольшую хитрость: небольшой конный отряд оставил в рощице поодаль. Он знал нелюбовь печенегов к закрытой зеленью местности. Если они увидят большой отряд на открытом месте, в рощу точно не пойдут. Теперь надо спешить. До стойбища они не доскакали, печенеги встретили их на широком лугу, который был пастбищем для их скота. В них полетели стрелы. Русские скучились и закрылись щитами. Второй ряд стрелков выпустил стрелы. Отряд Андрея начал медленно двигаться вперед, затем раскрылся и бросился на врага уже в рукопашную. Андрей был во втором ряду воинов и вклинивался туда, где наступление проваливалось. Да, Изяслав здесь, с другого фланга, был бы кстати! Кочевники стали теснить русских к реке, но в этом момент налетела свежая конница и начала теснить поганых. На Андрея, видя его золоченый шлем, бросились сразу несколько воинов, и он только и успевал поворачиваться в разные стороны, размахивая мечом. Несколько всадников преградили ему дорогу. Конь встал на дыбы.

– Только не заваливайся!

Он успел осадить коня, но пропустил два удара по плечу и руке. Кольчуга выдержала удар по плечу, но чуть открытая рука была ранена. Не чувствуя боли, он вклинился в ряд врагов. Теперь он видел их лица, и это доставляло ему особенное опьянение. Теперь он понимал, что победа склоняется в их сторону. У него было чутье на этот миг, и дружинники чувствовали его воодушевление. Подкрепление печенегам не подходило, стало понятно, что его просто нет. Русские, отставляя за собой поверженных людей и коней, продвигались к стойбищу. Он оставил несколько человек на лугу искать раненых и протрубил победу. Остальные должны были пройти по вежам и кибиткам. Он зашел к хану. Его здесь сегодня не было – может, уехал на свое поганое сборище? Приказал дружинникам собрать ценные вещи. Чуть поодаль увидел братьев, освобождающих колодников. Сред и них увидел знакомые лица и старика, лежащего в траве. Это был Добрыня, у старика ноги были опутаны веревкой, больше связывать его не было надобности, потому что он и так еле дышал.

Увидев Андрея, заулыбался:

– Вернулся за мной, батюшка. Полонили меня вороги. Думал не дождусь вас, помру.

Андрей подхватил старика и посадил на коня, сел сам.

– Куда ты меня, батюшка, не поеду я, просто дай помереть среди своих.

– Отвезу к колдуну, поставит тебя на ноги.

– Он-то может, да я стар.

Андрей протрубил отбой, отдавал приказания дружинникам, да все знали свое дело. Сейчас он мог и отлучиться.

– Андрей, дочка хана в этом шатре.

– Вот Свобода – сучка, не ведись на нее, Андрей, она влюблена в Изяслава как кошка. Стояла у входа, хотела опоить, да я, батюшка, не дал. По пятам ходил. Как он отвязался! Бог помог! – Старик закашлялся.

Андрей вошел в шатер. Свобода сидела в центре, вся разряженная, вокруг нее сидели пять девушек.

– Воевода, хан даст за меня большой выкуп. Все эти девушки твои.

Андрей засмеялся:

– Выкуп – это хорошо… Сбереги ее, – сказал дружиннику и опять засмеялся.

46

Держа старика на руках, он не мог быстро ехать. Сначала Добрыня что-то говорил, кашлял, потом впал в забытье. Так Андрей и привез его к волхву. Тот возился у костра, давая наставления щуплому мальчишке:

– Ну, зачем ты собрал этот мусор? Я просил тебя другую траву собрать.

Мальчишка сопел, но травой не интересовался.

– Андрей, не ждал тебя так быстро.

– Повезло, хан уехал на поганое сборище со свитой. Легко взяли. Вот старика нашел.

– Ты и сам ранен. Данилко, приготовь воду и тряпицы.

Старик перевязал Андрея. Стал осматривать старика.

– Откуда отрок?

– Найдена привела из деревни. Обгорел, еле выходил.

– Как твоего отца зовут?

– Иваном, он рыбак.

– Поищу его отца. У нас в дружине появились люди из этой деревни и сейчас кое-кого освободили, хотя по большей части это бабы.

– Старик долго не протянет. Ты его не довезешь. Поезжай, мне надо с ним посидеть, у себя, может, и выхожу, застудился сильно, дышит тяжело. Лечить долго придется.

– Выходи, дорог он и мне, и князю. – Снял с пальца перстень, дал волхву: – Может пригодиться…

47

Уже смеркалось, когда он подъехал к стойбищу. Дружина пировала на берегу, жгли костры, пили меды. Смеялись. Андрея встретили радостными криками:

– Хорошая добыча, повезло. Ждали тебя.

Пустили чашу по кругу. Один дружинник достал гусли, несколько человек запели, остальные подхватили. Кто-то уже напился и лежал раскинув руки. Дружинник чуть поодаль гонялся за подружкой Свободы, которая вырвалась и, смеясь, бегала от воина. Андрея немного отпустило, но тревога оставалась. Хорошо, что среди братьев не оказалось погибших и раненых. Он должен как можно скорее увести дружину домой: хан мог вернуться в любое время. Он встал, подошел к веже Свободы, она, конечно, не спала, сидела и пела веселую песню.

– Чему, глупая, радуешься? В плен едешь…

– Суженого своего увижу… Отец хотел поженить нас.

– Кого ты суженым называешь?

– Хозяина твоего – Изяслава.

– Много кто на него зарится, но уж больно своенравен, никакой отец не заставит его подчиниться.

Посмотрела на него внимательно:

– А ты кто такой, что все про него знаешь?

– Дядька я его, красавица.

– Уж слишком молод ты и хорош для дядьки.

– Какой хозяин, такой и слуга. – Он провел пальцами по ее губам. – А ты хороша. Что ему не понравилось? Хотя красивых девок полно, надо что-то еще. Понимаешь?

– Нет.

– Вот видишь ты какая, не понимаешь и в глазах разглядеть не можешь. Завтра на рассвете выходим, со мной поедешь. Отдельно тебя тащить долго.

48

К вечеру следующего дня успели уехать далеко, но Андрей чувствовал, что надо двигаться быстрее. Но все устали, с ними были измученные пленом женщины, раненые братья – их военная добыча. Андрей не стал ставить шатер, слишком долго. Стали располагаться на ночлег. Андрей наблюдал за дочерью хана. Она не шла к женщинам, дрожала у костра.

– Иди ко мне, красавица, не трону. Только помоги кольчугу снять. – Он лежал на своем роскошном плаще и укрывался им.

Сейчас не спали только дозорные.

Она довольно ловко помогла стянуть тяжелую кольчугу. Он даже застонал от облегчения.

– Ловко тебя замотали.

– Есть умельцы. А ты умеешь?

– Ну не так хорошо.

Они устроились на плаще-корзно. Андрей очень быстро уснул.

На рассвете он проснулся от хохота дружинников. Он лежал на спине, Свобода устроилась на нем, обнимая его за шею.

– Ну, вот вы, жеребцы, просто замерзла девчонка.

– Не видать тебе выкупа, Андрей.

– Все к тому идет, – бормотал он про себя. – Я что, похож на человека, который зарабатывает на девчонках?!

Послышался новый взрыв смеха. Они собрались довольно быстро. Он поднял девушку на коня, она дрожала.

– Лезь под плащ.

Она немного поморщилась, потом прильнула к груди Андрея, чтобы удержаться на коне.

– А у тебя там что? Меч?

– Еще какой! Два дня не сядешь… Хотя некоторым нравится.

– И много таких?

– Если захочешь, будешь ты одна. Хотя только твоего желания мало, есть еще условие. Потом скажу.

Она молчала, кусая губы.

– А выкуп хочешь?

– Ты реши, что ты хочешь. Все сделаю. Только на Изяслава не лезь, в этом точно я не помощник. Об Изяславе в каждом доме сохнут, так что тебе его не видать.

– Зачем я везу ее в Переяславль, Изяслав будет недоволен. Опять решил заработать… Такую занозу поимел в задницу… Оставлю ее князю, и пусть сам решает, что с ней делать, пусть хоть в наложницы берет.

Эта мысль вызвала у него смех.

– Ее объезжать придется не один день, но, скорее всего, это бесполезно. – Андрей вздохнул, а Свобода мирно сопела на его груди. Хорошенькая, когда спит.

49

Разговор был тяжелый, это было сразу видно. Они сидели друг напротив друга. Изяслав сверлил глазами Андрея, тот сидел опустив голову.

– Ты сам должен был рассказать обо всем. Где ты был и с кем. Ты же сразу понял, о ком я говорю.

Ну, зачем он проговорился? Как только они приехали в Переяславль, одна из первых новостей, которую услышал Андрей, была новость о наложнице Изяслава. Тот привез ее в свой дом, который давно подарил ему Добромир. Зачем-то при встрече Андрей спросил у княжича про его новую связь. Сейчас он корил себя, что сказал о том, что она ухаживала за ним всю долгую зиму и он не был без сознания, как Изяслав.

– Это ты научил ее биться на мечах? – Изяслав был зол. Ревность просто затмила его рассудок.

Андрей промолчал, все очевидно: научил он. Может, и не зря сказал: вдруг когда-то эта история открылась бы? Живя всю свою жизнь в княжеских домах, он уяснил очень важное правило: скрывать нужно как можно меньше. Никто не знает, откуда и когда всплывет извращенная правда, и тогда можно не сносить головы. Сейчас, находясь в счастье, Изяслав простит его. Хотя в чем Андрей виноват?

– Никто не знал, что вы встретитесь. Что я мог тебе сказать тогда в секрете? Подумай сам. Я больше ни слова не скажу. Здесь нечего обсуждать, меня просто попросили защитить ее любым способом. Я хотел отдать ее в монастырь.

Изяслав встал. Дева его была невинная и отвечала ему любовью.

– Что со Свободой делать?

– Выкуп за нее может быть в два раза больше всей добычи, надо вести переговоры.

– Ты поедешь?

– Если ты мне доверишь.

– Я доверяю тебе, Андрей… Но из-за Найдены я сам не свой. Как-то все это необычно близко, будто подстроено.

Андрей пожал плечами. В его жизни слишком многое может показаться подстроенным и невероятным.

– Ты женишься на ней?

Изяслав встал, прошелся по горнице:

– Ну точно не отпущу, никогда.

– Это-то понятно. Кто кого отпустил? В монастырь посадишь, когда надоест, детей отберешь.

Андрей встал и вышел, понимая, что злит Изяслава. Но ничего, пусть послушает правду. Княжич промолчал. Буря чувств поднялась в его груди, он хотел кричать, остановить своего единственного близкого человека. Но ему нечего было ему сказать.