Текст книги "После Владимира"

50

Андрей возвращался от Хана. Все решилось достаточно быстро, хан их ждал в условленном месте, но Андрей с ним не встречался, разговор был только с братом. Хан просватал дочь, приехал со сходки, а дома его застала плохая весть. Горя хану было не занимать, он хоронил воинов и оплакивал Свободу. Лазутчики принесли хорошую весть: дочь отдадут за выкуп. Он стал ожидать гостей. Обоз был собран и двинулся в сторону русских после недолгих переговоров.

Андрей всю дорогу думая о своем воспитаннике. Ему хотелось узнать об отношениях молодых. То, что Найдена была в доме Изяслава, он понял сразу по сладкому запаху меда и цветов. У каждой хозяйки в доме пахло по-особому: у его жены Ирины всегда пахло хлебом, а у Найдены – смесью трав. Когда она выхаживала его долгие зимние месяцы, этот запах въелся в его кожу. В его одиноком доме, несмотря на то что у него пожилая ключница готовила ему, пахло кожей, овсом, железом, а ему так хотелось уснуть в нежных запахах женщины. Вряд ли княжич мучает ее, ведь все бабы и девы с ума по нему сходили. Запер, чтобы никто не видел и не знал, что за сокровище есть у него. Наверное, и он, Андрей, сделал бы тоже самое, а вот жениться на Найдене княжич не мог. Он может жениться только на равной по происхождению, никто ему не позволит – ни отец, ни дружина. Он боялся за Найдену, она жила в лесу и плохо понимала жестокость их с Изяславом неравенства. Дружинники на дворе князя встретили его радостными возгласами:

– Сколько добра за девчонку выменял, а говорил, не торгуешь.

– Бес попутал, братья.

Изяслав вместе со всеми рассматривал добро, присланное Ханом.

– Не поскупился старик за любимую дочь. Пусть собирают Свободу и передают поганым.

Он обратил внимание на изящную белую кобылку, присланную за выкуп:

– Вот уж красавица.

– Красавица для красавицы.

– Все-то ты, дядька, знаешь и понимаешь, – прищурился Изяслав. – Лучше не поминай чужих красавиц.

– Прости, княжич, больше слова не скажу.

– Займись своими делами, рана-то еще кровоточит?

– Пусть тебя не волнуют чужие раны, Изяслав.

Тот сверкнул синевой глаз. Помощь не предложил, а ведь Найдене такие раны приходилось лечить.

51

Через несколько дней вместе с гриднями Андрей отправился на воскресный торг в Воин. Торговые ряды располагались на площади рядом с пристанью. Переяславцы весело торговались с бойкими торговками украшениями и сладостями, посматривали на хорошеньких селянок, приставали к ним, явно не против почесать кулачки с местными парнями.

Среди всей этой снеди Андрей натолкнулся на знакомые деревянные кувшинчики, в которых кудесник хранил свои снадобья. Он удивился, когда среди продавцов увидел знакомое лицо:

– Эй, парень, а дед знает, чем ты торгуешь? Это с его разрешения?

Мальчишка хмыкнул:

– Убег я. Не могу я запомнить его травки.

– Зачем снадобье забрал?

Мальчишка не ответил и бросился бежать. Но в толпе двигаться было сложно, дружинники быстро поймали его. Гридни держали его за руки, отрок плакал:

– Я обещал деду, что найду твоего отца, если он жив.

Он собрал все кувшинчики:

– Что от чего помнишь?

Тот помотал головой.

– Вот ты неуч. Это может любому жизнь спасти. – Андрей покачал головой.

Они уже было хотели повернуть в Переяславль, но их внимание привлекли крики возмущенного покупателя.

– Продаешь, а девчонка на ногах не стоит, отдай назад куны, – кричал молодой боярин.

Толстый боярин хотел было забрать купленную девушку, а она неожиданно упала. Приглядевшись к ней, Андрей узнал Свободу. Вид ее был печален: следы порезов на руках и лице, порванная одежда. Она не подавала признаков жизни. Андрей окропил ее лицо водой, она открыла глаза. Взгляд ее был мутен, вряд ли она узнала его.

– Я покупаю ее. Сколько? – почти не глядя, отсчитав плату, подхватил ее на руки.

Уже сидя на коне, отпаивал ее водой и умывал. Потом опять увидел торговцев живым товаром.

– Откуда девчонка?

– Лихие люди вчера привезли, говорят, печенежка. – Купец утирал пот со лба, уж думал, что пропадет товар.

И опять она у него в руках, дышит, но не понимает, что с ней происходит.

– Только бы выжила. Путь неблизкий.

52

Андрей сидел в уже знакомой горнице Изяслава, тот был в отлучке, слуга завел его в дом и вышел куда-то. Тяжелые думы мучили Андрея. Свобода была жива и даже смотрела на него своими блестящими глазами, но молчала и вся горела. Старушка омыла ее, охая и причитая.

– Изнасилована?

Все тело было в синяках и ссадинах. Большая красивая грудь исцарапана.

– Ох, батюшка, была у нас колдунья, да людишки выгнали ее за дурной глаз. А она-то баб лечила. Найти бы травницу.

Андрей знал, куда идти. И теперь он пришел за Найденой, хотя обещал Изяславу не вспоминать о его возлюбленной. Большая беда может быть, если они не вылечат Свободу. Неожиданно что-то упало на пол рядом с печью, он поднял. Это был лесной орешек, потом еще. Пригляделся, на печи кто-то завозился, вверху на него смотрели два хитрейших любопытных глаза.

– Ты кто такая, мышка запечная?

– Маняша. А ты кто, добрый молодец?

– Я добрый молодец Андрей. Служу у твоего хозяина.

– Да не хозяин он мне. Найдена сказала, если он узнает, что я тут живу, выгонит.

Она опустила вниз две малюсенькие смуглые ножки.

– Откуда ты здесь взялась, тебя Найдена привела?

– Ни боже мой. Я за котейкой побежала, он красивый. Бежала за ним и в дом зашла, а меня никто и не заметил, кроме Найдены. Она меня покормила, сарафан сшила, смотри, какие бусы подарила.

– Красивые. И не жаль ей, такие красивые бусы дарить?

– Ой, у нее всего много. Я была у нее. Муж дарит.

– Любит ее?

– Все милует, на колени сажает, прям как маленькую.

– А ты что здесь делаешь?

– С котейкой играю, читаю, краски толку.

– Прямо-таки читаешь?

– Ой, опять соврала. Фома меня за вранье ругает. А Найдена смеется и пряник дает.

Вся жизнь этого небольшого сообщества людей была рассказана маленькой, приблудившейся к ним девочкой.

– А мама твоя где?

– Говорят, с купцом ушла.

– А отец?

Девчонка развела руками. Послышался шум в сенях, Маняша юркнула на печь.

Изяслав ворвался в дом как ураган.

«К любимой бежит», – подумал Андрей.

– Раз ты здесь, что-то случилось. Ты просто так бы не пришел.

– Прости, княжич, случилось. Свобода не доехала к отцу, я нашел ее на невольничьем рынке, выкупил, а она теперь умирает.

– Хан может обвинить нас в невыполнении договора. Начало кровной мести.

– Знаю я точно, что Найдена может помочь, я на рынке и отвары купил ее волхва, да сам не знаю, что делать. Дело-то женское, к разбойникам попала.

– Хорошо, мы приедем, только ты с Найденой не должен видеться.

Андрей даже не ожидал, что княжич так легко согласиться. Повзрослел парень, понимать начал, что важно. Свобода должна выжить.

53

Найдена провозилась с больной до утра. Она обрадовалась снадобьям своего деда, долго проверяла их, пробовала, некоторые выбрала. Попросила всех выйти из горницы. Послала слуг в ледник, те принесли колотого льда. Свобода была жестоко избита, потому что отчаянно сопротивлялась, и изнасилована. У нее была кровь на ногах, которую надо было остановить. Андрей ездил к ней домой, и Маняша выдала ему золотые нити, которыми они вышивали свои наряды. Найдена делала уже подобные действия с женщинами. Когда все было закончено, они с Изяславом уже под утро отправились домой.

– Хочу тебя попросить, любимый.

– Если Свобода выживет, проси, что хочешь.

– А просто попросить нельзя?

– Ты же знаешь, как меня просить. – Он улыбался.

Она встала на цыпочки и поцеловала его.

– Еще. Хочу еще, – прошептал он.

Рассвет – это было их время. Чаще всего Изяслав приходил очень поздно, сильно уставший, ел и засыпал. Но утром он всегда был свеж и бодр и миловался с любимой. Он был необыкновенно чувственным и требовательным любовником, любящим откровенные ласки.

– Так что же ты хочешь?

Теперь он чувствовал себя настоящим князем, обнимая смущенную возлюбленную: она все еще стеснялась его пылкой любви.

– Вечером скажу.

Они заснули вместе. Но до вечера ее просьба не дотянула. Он собирался в дружину, выбирая доспехи и оружие.

– Вот, это Маняша, – сказала Найдена.

Перед ним стояла маленькая худенькая девочка лет шести в нарядном сарафанчике, кокошнике и лапоточках.

– Доброго здоровьичка, батюшка Изяслав. – Она поклонилась ему в пояс. Запела и начала танцевать.

Княжич смеялся.

– Где же ты такое чудо нашла? – повернулся он к Найдене.

– Я сама к вам пришла за котейкой. – Девочка была совсем не застенчивая.

– Живите, милые, мне пора. – Он поцеловал любимую.

Девчонки взялись за руки и затанцевали.

54

– Я обязана тебе жизнью, Андрей?

Он молча сидел рядом с ее постелью. Это была его постель, но на ней теперь лежала Свобода. Бледная, изможденная, днем она перестала гореть, но теперь еле шевелила губами.

– Хан присылал гонцов за тобой, я все им рассказал и отдал им твой перстенек, сказал, чтобы позже приезжали. Ты можешь не доехать, у тебя текла кровь, надо пока не двигаться. Успеешь уехать.

– Лучше бы все закончилось, мне стыдно. Как я буду жить? – Она закрыла лицо рукавом.

– Но ничего не закончилось. У тебя даже есть выбор: можешь остаться у меня или поехать к отцу.

– И тебе не противно будет со мной? – Она покраснела.

– Нет, милая. Ты самая смелая и красивая женщина, которую я знаю. Просто сейчас ты поверженный воин, но как дева все также прекрасна.

Она вздохнула и отвернулась. Она не верила этому витязю.

– Зачем он так откровенно привлекает меня? Что он нашел во мне?

Он был полной противоположностью Изяслава: мощный, черноволосый, с полными, чувственными губами, жадным взглядом. Она боялась его, потому что он видел ее насквозь: ее лживую смелость, жадность, избалованность, жестокость. Изяслав просто чувствовал ее натуру, а этот витязь точно знал, с кем имеет дело.

– Так что ему надо? – пытала она свой себя.

А витязь был просто привлечен ее необычной красотой. Черные косы струились по гибкому телу, сверкали черные блестящие глаза из-под пушистых ресниц, высокая белая грудь с маленькой родинкой и черными крупными сосками, которую он разглядел сквозь порванную одежду, – все это привлекало Андрея, ценителя женской красоты. Среди всех женских прелестей он особо выделял грудь, а такой необыкновенной груди он давно не видел.

Вечером он пошел с табунщиком купать лошадей, парни из дружины молчали. Утром сговорились на соколиную охоту. У него как раз была свежая пара молодых птиц, он хотел их испытать Он старался не думать о Свободе. Слишком своенравна эта ханская дочь, и он совсем ей не пара. Но ее женственный образ не давал ему покоя.

Ночью она позвала его к себе:

– Погрей меня.

У нее был озноб. Он прилег к ней и начал гладить ее по волосам, прохладной коже, прижал к себе, целовал шею, грудь. Ему было нелегко сдерживать себя, свою страсть Он не стал тревожить ее своей пылкой мужской любовью, он был нежен с ней. Она уснула и задышала ровно. А он еще долго не мог уснуть, разгоряченный своими же бурными ласками.

55

Утром он встал рано, собрал вещи для охоты, нарезал кусочками мясо. Он готовил к охоте двух птиц, не кормил их уже несколько дней. Они были в нетерпении. Один из соколов был у него на руке, другого он придержал в большой кожаной сумке за плечами. Братья вырвались на поле, Андрей со всего маха подбросил сокола, и тот взмыл вверх. Добычу свою он увидел у берега реки и камнем упал в камыши. Андрей достал манок и издал резкий звук. Сокол почти мгновенно появился с добычей, жирным диким гусем. Парни помогли отцепить у сокола добычу, Андрей же дал своему подопечному кусочки мяса. Андрей достал другого сокола, подбросил вверх. Сокол также заприметил добычу, но в отличие от своего товарища был нетороплив, долго приноравливался, затем напал. Привлеченный манком Андрея, сел ему на руку с добычей.

– Сколько времени ушло на приручку? – Гридень с завистью смотрел на сокола.

– Я точно не помню, наверное, полгода. Да еще меня всю зиму не было, думал, сдохнут, ан нет – выжили. Шемяка помог, вот не ожидал от него такого дружеского участия.

– Да это не он, а сын его ухаживал, – сказал один из гридней.

– И что хороший парень? – Андрей собирал вокруг себя учеников.

– Ну, на Шемяку не похож. – Братья смеялись.

– Хорошо. Узнаю, что за малой. – Андрей запрятал птиц в мешок.

– Ну и терпение у тебя, Андрей! – восхитились парни.

– Работа такая, братья. Князь любит поохотиться с птицами, да и княжич не промах.

Охота удалась на славу: с десяток гусей были привязаны к поясам охотников.

Братья с добычей разъехались по домам. Андрей бросил гуся на крыльцо Изяслава. Навстречу ему выскочила девчонка, запечная мышка.

– Доброго здоровья, воевода, – поклонилась ему в пояс.

– Ты уже не боишься выходить?

– Изяслав разрешил мне жить у него. Радость-то какая!

– Сам-то дома?

– Да где там! Ускакал ни свет ни заря! Чистый ураган!

– А Найдена?

– Спит, горлица наша, умаял ее муженек.

Андрей только махнул рукой.

56

Зайдя в дом, он сразу почувствовал, что что-то изменилось. Еды на столе всегда было вдоволь. И сейчас и каша, и овощи, и мясо, и молоко – всего было. Бабка постаралась. Он сел поесть. Изменился запах, он почувствовал запах ветра с дымком и горечь степной полыни.

Свобода появилась в горнице:

– Как охота?

– Добрая. Может, рано ты встала?

Подошла сзади, положила руки ему на плечи. Он резко развернул ее и положил на колени. Оплела руками шею, прижалась к груди:

– Хочу почувствовать, что такое мужская любовь. Не так, как у меня получилось, а как муж любит.

– Мужья тоже разные бывают.

Подхватил на руки, легкую, как перышко, зарылся в распущенные волосы – пахнет полынью. Гибкая, невесомая, податливая, ее прелесть, как вино, ударила ему в голову. Он зарычал, но попытался успокоить себя:

– Не бойся, я буду…

Из них двоих боялся именно он. Все забыл и потерял голову, а этого с ним раньше не бывало.

Время остановилось, они были вместе не одну ночь. Это было полное слияние, не было ощущение своего тела, оно парило где-то отдельно от него. Прошло немало времени, прежде чем он услышал:

– Андрей, надо послать за кочевниками.

– Что за ними посылать, вот они в лесочке костер жгут, тебя стерегут. Лучше бы раньше такие бдительные были. Ты решила вернуться?

– Хан не переживет, а ты переживешь.

– А ты переживешь? Ты сама переживешь?

Бросилась на постель:

– Не знаю. Не спрашивай.

Собралась быстро, выскочила в ветер, ее кобылка была оседлана. Когда только успела?

Скакала и выла, как волчица. Ум и гордость не давали ей остаться.

– Я не переживу, не переживу… Почему все так?

Ей ответил ветер:

– Потому что ты – Свобода.

57

Он проснулся от запаха хлеба, как раньше, когда жил с женой. Вышел в горницу. Маняша пекла хлеб.

– Ты что здесь делаешь?

– Хозяйничаю. Изяслав прислал. Сказал, что меня в его доме много. Что ж ты, батюшка, напился? Вот рассола от капустки выпей, легче будет.

Андрей сел на лавку и пил рассол.

– Ой, как я пьяниц не люблю. Вот женюсь я на тебе, я тебе пить не дам.

– Замуж выйдешь. Девы замуж выходят.

– Ну. Да-да.

– С чего ты решила, что я на тебе женюсь?

– А разве нет? Я молодая и хозяйственная Ты подождешь, пока я вырасту.

Смеялся Андрей долго.

– Да зачем я тебе, матушка?

– Ты красивый, богатый, добрый, потом ты хромой, значит, от меня не сбежишь.

– Все сказала? Вот ты дурочка, я старый буду.

Задумалась, села напротив:

– Знаешь, мне Фома говорил, что никакая я не Маняша, а Мария. А Мария – мать Христа. Муж у нее был старый.

– Вот как ты решила. А сейчас у меня жить будешь?

– Нет, что ты, молодые без меня не справятся. Сам-то княжич весь в делах, все в дружине, а Найдена книги пишет, рисует, всякую красоту делает. Ой, люди к ней идут лечиться. Когда им о хозяйстве думать?

– А я? Вдруг еще кто-нибудь на мне женится?

– Я буду бабке помогать, приходить по хозяйству. Хорошо?

– Андрей, там у тебя птички интересные, можно я посмотрю?

– Нет уж, Мария. Сокол может и глаза выклевать. А такие глазки жаль. Пойдем покажу, как их кормить.

Он показывал ей кормление птиц, но кормить не дал, потому как у птиц есть хозяин.

«Вот все бросили этого ребенка, а она цепляется, семью хочет, мужа себе приглядела. Надо отдать ее на воспитание в монастырь, там будет спокойнее», – думал он.

58

– Вот что ты делаешь? Испачкала весь лист, каракули какие-то нарисовала. Вот о чем ты сейчас думаешь? – распекал Маняшу Фома.

– Думаю, батюшка, что тесто, поди, подошло. А я все тут сижу.

– Так иди к своему тесту. Если ты что-то делаешь, так об этом и думай. Вот у Найдены все красиво получается.

– Так она, батюшка, хлеб печь не умеет, а меня мамка научила.

Она ушла, а в горницу вошел Андрей, ему было нетрудно пройти через слуг-дружинников Изяслава.

– Нарочно ждал, когда она уйдет. Ведь что удумала: выбрала меня в мужья и теперь обхаживает. Надо ее к отцу Геннадию отвезти, пусть там помогает.

– Я поговорю с ней, а ты ее не привечай.

– Так легко сказать, она ж сирота. Жаль ее. Я к Изяславу.

– Нет, он еще не вернулся. Андрей, я давно тебя ищу. От кудесника я знаю твою историю с Найденой, ты обещал помощь. Я хотел тебя просить. Ты знаешь об ее крестильных вещах, они со мной.

– Я видел их, но почему ты вспомнил об этом?

– Я боюсь за Найдену. У нее не было ни отца, ни матери, никто ее не любил, не ласкал. И вдруг появился княжич – красавец, ураган, любит ее страстно. А она не просто его любит – дышит им. Когда он уходит, она надевает его одежду и в ней работает, книги переписывает. Понимаешь… Если она просто погибнет… Она рабыня, любимая, но рабыня. Ей не объяснить… И увидеть ее невозможно: он запер ее от всех, закрыл свет собой. Она в церкви не была с тех пор, как со мной виделась. Иногда к ней ходит Маняша, но только после его одобрения.

– Да к чему ты? На меня тоже запрет, в этом я для него враг. Он мне не простит, если я вмешаюсь.

– Понимаешь, она из знатной семьи, надо найти ее родственников. Может, тогда он на ней женится. Такие вещи запоминаются, батюшки должны знать.

– А ты, Фома, прав… Знаешь, у нее была камея очень ценная из золота.

– Ее у меня нет, она на ней.

– Жаль. Я бываю у отца Геннадия, могу поговорить.

Фома передал Андрею платочек, тот спрятал его на груди.

59

Свечка качнулась от порыва ветра, дверь распахнулась, Изяслав стоял на пороге. Бросилась к нему, спрятала горящее лицо на груди. Обнял, стал целовать:

– Как день твой прошел, милая? Собирайся, поедем со мной.

Подняла на него изумрудные глаза.

– Ненадолго. Место красивое покажу.

Они не раз гуляли на рассвете: он проверял силки, а она собирала травы, навещали Кузю или плавали на лодочке. Но ночью они еще не гуляли.

Вышли в ночную прохладу, Тур стоял спокойно. Изяслав поднял и посадил Найдену перед собой. Вечерняя заря догорала, вышел молодой месяц, засверкали звезды. Ехали шагом, целовались. Пахло травами, росой, в траве огоньками светились светлячки. Он посадил несколько на свою одежду, она смеялась. Когда они доехали до косогора, было совсем темно, на небе засветились бесчисленные звезды, а под ногами простиралось огромное, еще нескошенное поле, колышущееся под порывами ветра. Невероятная красота этого места завораживала. Они долго стояли молча, когда Найдена начала дрожать, опять забрались на коня.

– Приедем сюда еще?

– Как скажешь. И детей привезем.

60

Они сидели друг напротив друга: отец и сын. Непохожи. Молодой – высокий, еще по-юношески стройный, с тонкими правильными чертами лица с очень светлыми волосами, но уже широк в плечах, с натруженными от постоянной физической работы руками. Ему не было и девятнадцати, но волевая нижняя губа выдавала в нем в напористого и своенравного человека. Отец же был совсем другой породы, хотя и русоволосый, но коренастый, широкий, с тонкими губами и морщинистым лицом. Он не был стар, но какой-то недуг или раны подточили его здоровье, что выражалось в каком-то страдальческом выражении лица, которое редко посещала улыбка. Но синева глаз говорила об их единой породе, правда, у отца она немного потускнела. Разговор был тяжелый, и усталость от него отразилась на лице князя. Изяслава тоже тяготила встреча, его застали врасплох, поэтому ему хотелось побыстрее уйти и все обдумать.

– Ты должен понимать, что князь может жениться только на равной по происхождению. Это твой долг перед своим народом, родителями и дружиной. Мы все ждем от тебя помощи в делах укрепления границ. И этому может помочь любой из браков, которые я тебе предложил.

Изяслав молчал, все, что он уже ответил отцу, не могло считаться серьезной причиной для отказа от женитьбы. Отец не покушался на его свободу, его чувства – он мог жить с любой женщиной, которую выбрал. Ему просто предлагалась сделка, законной женой могла быть только предложенная отцом. Месяц назад он с радостью бы принял родительский выбор, но сейчас Изяслав был настолько погружен в свои сладостные, невероятные чувства к Найдене, что просто никак не мог согласиться.

– Прости, князь, дай мне немного времени, чтобы я мог обдумать твое предложение.

Ответ был довольно дерзким, но князь умерил свой гнев, зная подробности этого дела не только от сына.

– Ступай, сын. Ты муж и князь, многое тебе позволено, но спросится еще больше.

Он давно не видел мать и очень скучал по ней, она же первая не осмеливалась обратиться к нему. Он зашел в ее горницу сейчас несмело, потому что точно не знал, нужен ли этот разговор. Увидев ее, вдруг понял, что с появлением в его жизни любви он стал лучше понимать ее и ее отношения с отцом. Изяслав бросился ей в ноги. Он целовал ее пальцы, унизанные перстнями, узнавая любимый запах сладких цветов и трав, очень похожий на вкус его новой подруги.

– Вы договорились с отцом?

Он помотал головой и прижался губами к ладоням матери.

– Эта девочка слишком хороша, чтобы просто от нее отказаться, но никто не принуждает тебя к этому. Я никогда не была у твоего отца единственной, и это не помешало нам любить друг друга.

– Сейчас я не могу представить рядом с собой никого, кроме Найдены. Я хотел бы иметь одну жены по православному обычаю. Я раньше не понимал этого закона, он был мне непонятен. Теперь я не понимаю обратного.

– Вот твоя рука, на каждом пальце по драгоценному кольцу. И ты может так жить, тебе это позволено.

– Но я уже не могу так жить и не хочу, даже не потому, что могу ее обидеть. Я просто не хочу жить в грехе.

– Ты и так живешь в грехе, она даже некрещеная. Ты не должен приближаться к язычникам.

– Мне говорили, что она крещеная.

– Тогда ее надо хотя бы воцерковить.

– Я так и знал, Велимира, что ты поможешь мне. Все, что ты сказала, очень-очень важно.

Она совсем не хотела добиваться от него согласия на родительское решение, она хотела, чтобы ее сын был просто счастлив. Она готова была помогать ему во всем, тем более что в таком тонком деле вряд ли у него найдутся помощники.