Текст книги "Макробиотика, или Искусство долго жить"

19. Цивилизация

Следующий фактор, определяющий общую продолжительность жизни, заключается в цивилизации. Несомненно, что, вопреки природной теории Руссо, дикие народы вообще, пользуются меньшей долговечностью, чем цивилизованные нации и что цивилизация, несмотря на столько денервирующих и ослабляющих моментов, которые она с собой приносит, все-таки, вообще, может и должна благоприятно влиять на долговечность. В особенности, дикие или первобытные народы подвержены опустошительным болезням в такой степени, в какой это неизвестно, цивилизованным народам. Так, оспа и дизентерия, которые мало вредят белым, опустошительны среди чилийских индейцев, как рассказывает Филиппе в «Географических сообщениях» («Geogr. Mitt.») Петерманна. Индейцы противятся всякому разумному лечению, не позволяют делать себе прививок оспы, прыгают в лихорадочном жару в холодную воду и т. д. Нечто подобное имеет место среди уроженцев Южной и Северной Америки вообще, затем среди австралийцев, полинезийцев и т. д., в доказательство чего Вайц (Antropologie der Naturvolker, I, стр. 159) приводит массу убедительных примеров. В Новой Зеландии, по Томсону (The story of New Zealand, London. 1859), лихорадочные болезни в 3 раза чаще, чем между английскими переселенцами.

Корь, скарлатина, болезни легких, чахотка и т. д. вредят первым гораздо больше, чем последним; к тому же от 10 до 20 процентов туземцев страдают золотухой. На Шкиперных островах, как и на всем Южном океане, раздаются всеобщие жалобы, согласно сообщениям миссионера Турнера, что, со времени прибытия европейцев, смертность между людьми более молодого и среднего возраста сильно увеличилась. С тех пор как существуют достоверные данные относительно численности народонаселения, последнее все убывает. Но отчетам г-на Рошас, жители Новой Каледонии так редко достигают старости, что человек 70 лет между ними слывет редким чудом. К тому же по понятиям многих диких народов, напр. на островах Фиджи, жизнь стариков и старух не заслуживает никакого внимания, и они их убивают или съедают, как только последние становятся в тягость своей орде или своему племени. Далее, жизни диких угрожают опасности, которых цивилизованный человек не знает. «Немногие дикари», говорит И. Флуранс (De la longevitе humaine, Paris 1873) «умирают естественной смертью. Почти все гибнут от случайного голода, ударов, ран, укусов ядовитых животных и т. д. Если сюда еще причислить вечные войны, слишком ранний брак, бесплодие женщин, детоубийство (всюду практикуемое), то нечего удивляться, что общая долговечность дикарей или нецивилизованных народов остается сильно позади долговечности цивилизованных народов». Это общее правило, для которого могло бы быть приведено еще много доказательств, не может быть опровергнуто тем, что бывает масса исключений и что путешественниками или миссионерами сообщаются отдельные примеры достижения очень высокого возраста у диких и первобытных народов. При этом во всяком случае, нужно принять в соображение большую трудность определения возраста среди таких народов. Так, А. Фон-Гумбольдт сообщает об одном перуанском индейце Гилярио Пари в Шиньята, на расстоянии 4 часов пути от Арекита, которому было, будто бы, 143 г., а его жене 117 лет. В С.-Тома, по Фуассаку (Ueber den Einfluss des Klimas auf den Menschen), краснокожие и черные достигают, будто бы, часто 110-летнего возраста. По Карлу Рату (Schilderungen aus der brasilianischen Provinz San-Paulo), попадаются среди тамошних индейцев многие столетние женщины. В январе 1873 г. одна умерла 130 лет от роду, за возраст которой ручаются. В ежедневных листках сообщается об очень многих из так называемых «укрощенных» индейцев, которым 100 – 120 лет.

Каммерон (Across Africa, London. 1877) рассказывает о короле Магомба, что его поданные уверяют, что ему 300 лет и что у него уже 4 раза менялись зубы. Каммерон сам полагает, что королю много за 100 лет, так как его внуки уже седые старцы. Знаменитый путешественник по Африке Ливингстон нашел, в 1872 г., у Маказембе человека по имени Пимбери, имевшего детей, которым было более 30 лет, когда его видел Dr. Лачерда в 1776 г. Так как в 1874 г. он еще был жив, то ему должно было быть тогда за 130 лет.

Хотя эти и им подобные рассказы могут очень мало претендовать на научное доверие, их, все-таки, нельзя считать вполне невозможными или невероятными. Несомненно, что в дикой жизни и в жизни на лоне природы есть отдельные моменты, очень благоприятствующие, иногда, здоровью и сохранению жизни – именно влияние свободного и чистого воздуха – но, с другой стороны, такая жизнь не имеет тех больших преимуществ, которые приносят с собою улучшение и упорядочение внешних условий жизни посредством успехов культуры и цивилизации.

20. Занятие и сословие

Существующие жалобы, встречаемые в сочинениях многих гигиенистов, на вредное влияние утонченной культуры и цивилизации на здоровье и длительность жизни в общем – неосновательны. Если бы они были основательны и если бы пришлось согласиться, что положение, в котором находятся дикие народы, более благоприятно для здоровья и сохранения жизни, чем положение цивилизованного человека, то всякое исследование о продолжительности жизни и причинах ее, как верно замечает Фуассак, излишне и все сочинения о гигиене могли бы быть без вреда уничтожены.

Чем больше человек учится оберегать себя от множества вредных влияний внешней природы при посредстве улучшения жилища, платья, пищи, лучшего изучения природы и причины болезней, способа борьбы с ними – словом, при посредстве успехов искусства, промышленности и науки, тем более он должен быть в состоянии сохранять свою жизнь, несмотря на неоспоримые большие неудобства, которые приносит с собой цивилизованная жизнь, именно: скученность множества людей в больших городах или лихорадочная погоня за наживой и утомительная работа при весьма невыгодных, по временам, гигиенических условиях. Последнее сделается в особенности понятным, когда мы, следуя нашему плану, впоследствии обратим наше внимание на влияние, которое оказывают положение, звание и занятие на продолжительность человеческой жизни.

21. Влияние свежего воздуха

Что больше всего бросается в глаза при рассмотрении этого отношения, это – сильное влияние, которое оказывает пользование свободным и чистым воздухом на жизнь и здоровье. Это вполне понятно, так как здоровое состояние наших дыхательных органов есть одно из первых условий здорового телосложения и правильного обмена веществ и так как болезни их приводят больше людей к смерти, чем какие бы то ни было иные болезни. Но это здоровое телосложение и этот здоровый обмен веществ зависят существенно от качества воздуха, который мы беспрерывно втягиваем в наши легкие, именно от его содержания кислорода и азота так же, как и от отсутствия вредных примесей.

Требования относительно хорошего качества воздуха тем лучше удовлетворяются, чем меньше он заключен в закрытых пространствах или узких улицах и чем дольше он находится в непосредственной связи с большим воздушным морем, которое окружает землю. Поэтому давно известно, что все роды занятий и призваний, которые сопряжены с постоянным или обильным пользованием свободным и свежим воздухом, дают, в макробиотическом отношении, в особенности благоприятный результат. К таким занятиям относится, напр., призвание земледельцев, садовников, рыбаков, моряков и т. д., между тем как самую короткую продолжительность жизни, в среднем, следует искать среди фабричных и горнорабочих, которые пользуются чрезвычайно скудно чистым воздухом.

22. Город и деревня

Впрочем, нет лучшей иллюстрации этого отношения, как страшная разница средней продолжительности жизни или смертности между жителями городов и деревень, что констатировано статистикой.

Согласно рапорта английского генерал-регистратора, средняя ежегодная смертность в больших городах Англии составляет 25–27 человек на тысячу, между тем как она во всем королевстве не превышает 17 на тысячу. С этим согласуется результат исследований англичанина Прейса, согласно которым в сельском населении Англии умирает ежегодно два, в городском 3 процента. По Карупу Св др. м.), в Англии, в 1849 – 58 годах, 1 смертный случай ежегодно приходился на 44 жителя всей Великобритании и на 41 жителя Лондона. Во Франции, по этому же автору, даже в 1858 один смертный случай приходился на 44 деревенских жителя и 35 городских жителей. Еще поразительнее было несоответствие в Дании, где, в 1845 – 1849 годах, ежегодно насчитывался 1 смертный случай на 44 всей страны и 33 жителя Копенгагена. Хотя по новым вычислениям Г. Вестергарда (die Lehre von der Mortalitat und Morbiditat, Gekronte Preisschrift 1882) смертность Копенгагена в новое время сильно уменьшилась, благодаря улучшению санитарных условий, однако, все-таки, смертность в городах Дании вообще значительно больше, чем в деревне.

В Швеции в 1862 г. 18 городов имели больше смертных случаев, чем рождений. 52 процента всех смертных случаев в Швеции пришлись на Стокгольм, 51 процент на остальные города и только 45 процентов на деревни.

В Голландии средняя продолжительность жизни, по Баумгауеру, в городах равняется 30, в деревнях – 38 годам, между тем как в Бельгии, по Кетле, вероятная продолжительность жизни при рождении в городах вычислена у мальчиков в 21 год, у девочек в 24, в деревнях – у первых в 24 и у последних – в 28 лет. По Рекламу, в Бельгии умирает в маленьких городах и в деревнях каждый 37-ой, а в главном городе Брюсселе каждый 24-ый житель. Для Франции Левассер (в др. м.) вычислил ежегодную смертность на тысячу жителей или так называемую цифру смертности для промежутка 1861 – 75 г. в 26,1 для города и в 21,5 для деревень, в период от 1878 – 1882 годов – 24,3 для города и 20,9 для деревень.

По исследованиям Нейсона (у Эстерлена, в др. м.) члены так «называемых Friendly Societies» в Англии, которые обитают в деревнях, переживают средним числом на 6-7 лет больше членов, обитающих в городах. Эстерлен сам вычисляет общее отношение смертности в деревнях сравнительно с городами и находит его равным отношению 4 к 5. В Пруссии, по Рекламу (Buch der vernunftigen Lebensweise, 1889), это отношение равняется отношению 35 к 39, а в Силезии даже 17 к 32.

Этот же автор дает для Франции отношение 38 к 55; то же самое число выражает и среднее отношение вообще. Другие принимают 100:144; несомненно, что общее отношение тут трудно вывести, так как оно подвергается большим колебаниям, в зависимости от страны, национальности, занятий и т. д. По общему вычислению Рубнера (Lehrbuch. der Hygiane, 1890), на каждые 10,000 людей приходится ежегодно 304 смертей, а в деревнях – 280; в Италии – в городах 327, в деревнях 280; в Англии – в городах 242, в деревнях 195. По Розенталю (Vorlesungen uber Gesundbeitspflege, 1890) смертность на 1,000 для городов 28, для деревень 25. По Фуассаку смертность в городах превышает на одну треть таковую же в деревнях; там остается больше в живых детей в первые три или пять лет жизни и стариков там больше чем в городах. Убедительным доказательством могут здесь служить вычисления известного английского статистика д-ра Фарра, по которому в больших английских городах умирает вдвое больше детей (до 3 лет), чем в деревенских округах, а с другой стороны, в последних живет более чем вдвое семидесятилетних стариков. Средняя продолжительность жизни в больших городах 37, а в деревнях – 50 лет.

23. Английские рудокопы

Смертность рудокопов превышает смертность всех остальных профессий; едва половина английских рабочих доживает до 60 лет, а шестая или седьмая часть умирает раньше достижения 30 лет. По Карупу шансы на продолжительность жизни рабочих одного округа в Англии не переходят за 30–31 год! В других горных округах результаты немного лучше, но при этом не следует упускать из виду значительного количества несчастных случаев с людьми в рудниках.

Объяснить эту разницу следует скорее качествами деревенского воздуха, а не условиями помещения, одежды и питания, которые в деревне обыкновенно значительно уступают городским. Деревенский житель, несмотря на свои маленькие комнаты и низкие потолки, вдыхает на свободе воздух более богатый кислородом и не содержащий вредных городских примесей (пыли, сажи и т. п.). Кроме того, в деревенском воздухе гораздо богаче содержание озона, видоизменения кислородного газа, окисляющего гораздо энергичнее чем последний; в городском же воздухе озона очень мало, ибо он поглощается разными разлагающимися органическими веществами. В воздухе же носятся зародыши различных инфекционных болезней, которых тем больше, чем ближе подвигаться к центру города. Этих болезнетворных зародышей вовсе нет на горных вершинах или в чистом море. В настоящее время уже положительно известно, какие тяжкие болезни может вызвать вдыхание такого испорченного городского воздуха. Это благотворное влияние чистого воздуха столь значительно, что оно может парализовать другие тяжелые условия и неудобства деревенской жизни. Так, по данным д-ра Пфейффера в Дармштадте, в трех провинциях великого герцогства Гессенского, получаются различные цифры смертности: в нагорной Обергессен, несмотря на неблагоприятные материальные условия жителей, смертность значительно ниже, чем в низколежащей Рейнгессен, отличающейся зажиточностью и даже богатством своих жителей. Правда, население в последней гуще, чем в нагорной части, более подверженной воздушным течениям; без сомнения здесь тоже влияет, как и вообще в деревне, простота и умеренность в выборе и приеме пищи.

24. Пыль

Другое обстоятельство, говорящее в пользу деревенского воздуха, это его чистота. При оценке вредных для здоровья агентов, слишком мало принимается в расчет этот один из самых опасных врагов его, преимущественно органов дыхания и, вообще, жизни. Одна простая пыль, образующаяся постоянно в домах и на улице, состоящая из мелких частиц разнообразных окружающих нас предметов, в сильной степени вредна для здоровья; но тем более та пыль, которая получается при известных производствах. Хуже всех металлическая, минеральная и шерстяная пыль, которая постоянно вызывает в легких у работников химическое или механическое раздражение, не говоря уже о вообще плохих свойствах воздуха в таких помещениях. В самом деле, на такие фабрики можно смотреть как на гнезда той страшной болезни, которая похищает пятую или шестую часть человеческих жизней – легочной чахотки. Так у Голланда (1843 г.) находим, что из одной тысячи работающих в точильных мастерских Шеффильда, где в воздухе носится масса металлической и минеральной пыли, из тысячи страданий, умирает 843 раньше 49-го года жизни от легочных болезней, между тем как остальное население дает лишь 300–400 погибших от этих же болезней.

25. Инфекционные микроорганизмы воздуха

Полировщики вилок никогда не живут более 50 лет. По другим указаниям (Гейгель) из точильщиков Шеффильда умирает 90 % раньше достижения сорокалетнего возраста. Полировщицы швейных иголок в Дербишайре живут средним числом не больше 30-31 года, точильщики бритв 40 – 50 лет, а остальные точильщики (ножовщики и т. д.) средним числом 35 дет. Тэкерей (у Ольдендорфа, Влияние занятий на продолжительность человеческой жизни) вычисляет среднюю продолжительность жизни у точильщиков в Англии в 34 года. Вычисления Ломбарда (Ann. d’ hyg. publ., XI) показывают, что, в 30-х годах, рядом с общим числом 114 смертных случаев от чахотки на 1000, у рабочих имеющих дело с минеральной или растительной пылью оно равнялось 176; вообще у работников, занимающихся в мастерских, оно равнялось 138, а у работающих на воздухе лишь 76. Эти цифры изменились в благоприятную сторону, когда на многих заводах заменили сухую полировку – мокрой и вентиляцию и другие санитарные условия на фабриках изменились к лучшему; но, с другой стороны, мокрая шлифовка имеет тоже свои невыгоды для здоровья.

26. Гессенские провинции

В Германии продолжительность жизни этих работников больше. Из данных Ольдендорфа, составленных за период с 1811 – 1874 г., средняя продолжительность жизни для шлифовщиков составляет 42 – 46 лет (в округе Солинген и т. д.); кроме того, при мокрой шлифовке, она длиннее, чем при сухой тремя или четырьмя годами. Гирт тоже нашел (Krankheiten der Arbeiter, 1871) в больших фабриках Аахена и Изерлона гораздо более благоприятные условия для жизни, что следует приписать улучшенной вентиляции и другим предохраняющим приспособлениям. Так у 200 точильщиков иголок он нашел среднюю продолжительность жизни в 50 лет. Более скверное отношение получается на заводах, где имеют дело со стеклянной, каменной, фарфоровой, известковой пылью в более значительных количествах.

То же самое можно сказать о пыли, получаемой при производствах тканей из шерсти, хлопка, конопли и льна, равно как при обработке, дерева, бумаги, волос и т. п.; продолжительность жизни у работающих при этих производствах колеблется, по Гирту, от 30 – 50 лет; особенно вредно пеньковое производство.

Д-р Пурдон в Англии нашел, что чесальщицы, поступающие на фабрику 16 лет, обыкновенно умирают в 30 лет и, таким образом, работают 14 лет, как бы для того, чтобы наверно умереть спустя этот срок. Если бы к подобному исходу вели насилие или преступление, то, как замечает человеколюбивый доктор, государство непременно строго бы наказало преступников.

27. Смертность фабричного населения

Вообще статистика показывает, что в фабричных округах смертность гораздо больше, чем в других округах данной страны. Это зависит отчасти от плохих санитарных условий на фабриках и в особенности от испорченного и пыльного воздуха, с другой же стороны от усиленного труда и бедности занимающегося на фабриках населения. Так, например, по более старым вычислениям (считая со дня рождения) средняя продолжительность жизни в фабричных городах, как Ливерпуль, Манчестер, Шеффильд, Мюльгаузен, составляет 29 и 17, 14 и 21 год, между тем как средняя продолжительность жизни для всего населения равняется 39 – 40 лет. В новейшее время эти отношения улучшились немного, но, все-таки, они ложатся всем бременем на детский возраст.

По д-ру Госсле (у Фуассака) на лилльских фабриках умирало трое детей из пяти, раньше достижения пятилетнего возраста, в другом месте семеро из десяти, и, наконец, еще в другом 4 6 из 48 раньше достижения трехлетнего возраста. Таким образом, там, из 25 детей работников одно лишь достигает пяти лет. Депутат Бланки, приводя эти цифры в заседании лилльской торговой палаты, имел слезы на глазах. К тому же нравственное и умственное состояние этого населения, скученного в фабричных кварталах и рабочих казармах вообще, очень неблагоприятны. «В Манчестере, где хлопчатобумажное производство накапливает страшные богатства, можно встретить на каждом шагу нищету, пьянство и проституцию; то же самое находим в Ливерпуле, наконец, и в Лидсе тоже, где смертность еще больше. В судебных камерах мы натыкаемся на сцены безграничной безнравственности, царствующей в этих берлогах невежества, порока и нищеты. Но не только в Англии, но и в других странах фабричные города представляют ту же степень упадка, ту же ужасающую смертность». (Фуассак).

Очень интересно и поучительно сопоставление продолжительности жизни по профессиям. Хотя указания различных статистиков довольно резко различаются между собою, что зависит от неодинаковых условий жизни в разных странах и от разнообразной группировки и обработки статистического материала, но, в общем, все согласны, что преимущественно механический труд дает среднюю продолжительность жизни в 45–50 лет, а преимущественно мозговая работа – 55–62 года. Более подробные указания дает предлагаемая табличка, хотя ее можно лишь считать примерной и подразумевать массу изменений, смотря по условиям. Не следует забывать, что духовные лица, важные сановники и т. п. уже потому должны обладать большей средней продолжительностью жизни, чем врачи и ремесленники, что они достигают своего положения уже в известном возрасте и вследствие этого все раньше этого умершие не входят в расчет.

Помня все вышесказанное, мы можем принять, что средняя продолжительность жизни:

– духовных лиц, высших чиновников, капиталистов и рантье равняется 63-66 л.

– земледельцев и лесничих 62-63 г.

– купцов 61-62 г.

– высших военных, чиновников, помещиков и профессоров 59-61

– садовников 58-60

– адвокатов, юристов 58-59

– поэтов, художников, писателей, музыкантов 57-58

– учителей 56-59

– врачей 54-56

– ремесленников, рабочих, поденщиков и т. д. 46-55