Текст книги "Легенды и рыцарские предания Бретани"

Как только мальчик научился говорить, мать отправила его в школу. Она надеялась, что тихий, скромный ребенок, в душе которого зарождалось пылкое благочестие, станет великим. Однажды он пришел домой и спросил у матери, где его отец.

– У всех мальчиков есть отцы, – сказал он. – А где мой? Мать с грустью рассказала ему, что его отец слишком сильно хотел служить Богу, чтобы оставаться дома, и поэтому отправился в Ирландию, где стал монахом.

– Туда же отправлюсь и я, когда вырасту, – произнес Патерн.

Он решил, что, когда повзрослеет, тоже уйдет в монастырь. Таким образом, закончив свое обучение в монастыре Рюи, он отправился в Британию, где основал две церкви, а затем двинулся в Ирландию и встретился там со своим отцом. В конце концов он вернулся в Ванн, став одним из девяти бретонских епископов. Но он не был согласен со своими братьями относительно некоторых церковных законов, и наконец, не желая «терять терпение», он покинул свой диоцез и отправился во Францию, где окончил жизнь простым монахом.

Довольно интересную легенду рассказывают о строительстве церкви Святого Патерна в Ванне. В ней говорится о том, что на протяжении трех лет после того, как Патерн покинул город, его жители страдали от ужасной засухи. Дождя все не было, и людей охватило ужасное горе. Наконец они вспомнили, что Патерн ушел, не дав им свое благословение, и тотчас же они отправились в «паломничество, надеясь вернуть его святое тело, чтобы оно лежало в его собственном епископальном городе». Но останки благословенного Патерна «не хотели, чтобы их переносили», до тех пор пока один из паломников, некогда не пожелавший отдать епископу участок земли, не пообещал подарить ему этот надел и построить на нем в честь святого церковь. Лишь после этого тело стало легче, и его смогли вытащить из могилы и отнести в Ванн. Как только священные останки оказались в пределах города, начался сильный дождь. В агиологии этот сюжет описывается довольно подробно, что сближает его с мифологией.

Святой Самсон

Выше мы уже пересказывали легенду о рождении святого Самсона. В другой посвященной ему истории говорится, как однажды, когда юноши, обитавшие в монастыре, где он жил, отправились веять зерно, одного из монахов укусила гадюка, и он упал в обморок от страха. Самсон со слезами на глазах побежал к святому Ильтуду, чтобы рассказать ему об этом, и стал умолять святого, чтобы тот разрешил ему попробовать исцелить монаха. Ильтуд дал ему свое благословение, и, исполненный веры и энтузиазма, юноша стал смазывать укус маслом, и монах постепенно оправился. Слава Самсона быстро распространилась по всей Бретани. Из-за этого, как говорится в легенде, монахи стали ревновать его и попытались отравить. В духовный сан его посвятил епископ Йорка. Святой вел крайне аскетический образ жизни, а его гуманность явственно проявлялась в любви к животным. Самсона назначили аббатом монастыря, где он попытался научить монахов умеренности, но в конце концов в отчаянии отказался от этого и поселился в пещере, расположенной в устье реки Северн. Затем ночью к нему в видении явился «высокий человек», который приказал ему отправиться в Арморику, сказав ему, согласно легенде:

– Ты поедешь туда по морю. В том месте, где ты высадишься на берег, будет колодец. Над ним ты построишь церковь, а вокруг нее появятся дома, дав начало городу, в котором ты станешь епископом.

Эти слова в точности сбылись, а город впоследствии стал епископальным центром Долом. Вместе с сорока монахами Самсон пересек канал и высадился на берегу Сен-Бриё. В одной из версий этой истории говорится о том, что сам святой и многие другие монахи покинули Британию, чтобы избежать тирании саксов, и что Самсон и шесть его викарных епископов, переплывших с ним море, вместе стали называться «семью святыми Бретани».

Бретонский святой юрист

Существует довольно распространенное мнение о том, что, как правило, в процветающих странах не так много святых. Но его можно опровергнуть, если привести в пример богатую агиологию Бретани и Ирландии. Юристы неоднократно замечали, что множество святых происходит из буржуазных кругов, но среди них очень мало людей права. Выдающимся исключением к этому правилу стал святой Ив (или Иво), являющийся, вероятно, самым известным и, без сомнения, самым популярным бретонским святым. Это единственный святой, который был канонизирован по всем церковным законам. Он родился в Кермартене, недалеко от Трегьера, в 1253 году. Его отец был правителем этой местности. Дом, где он издал свой первый крик, снесли в 1834 году, но кровать, в которой он родился, сохранилась до сих пор, и ее показывают как величайшую реликвию. В честь его называют большинство обитателей Трегьера и Сен-Бриё.

Ив начал изучать право в возрасте четырнадцати лет и посещал юридические школы Парижа, став в итоге церковным судьей, а позднее (в 1285 году) был посвящен в духовный сан и получил приход в Тредриге. Потом ему дали приход в Луаннеке, в котором он служил до самой смерти. Святой обладал очень редким в те времена качеством – он был неподкупен. О том, что это приветствовалось, говорится в коротком стихотворении, смысл которого сводится к следующему: святой Ив был бретонцем, адвокатом, но не вором, а это, как известно, редкая вещь.

Он старался убедить стороны по возможности разрешать свой спор вне суда, а также бесплатно защищал бедных и угнетенных. Его знали как «защитника бедняка». В департаменте Кот-дю-Норд до сих пор, когда должник отказывается признавать свою задолженность, кредитор оплачивает службу святому Иву, надеясь, что его оппонент, не исполняющий свои обязательства, на протяжении года умрет. Святой Ив де Верите (Истины. – Пер.) считается покровителем юристов. Его изображают в специальной судейской шапочке и мантии.

Большую часть своих доходов святой Ив тратил на благотворительность. Он превратил свой дом в приют. О его гуманности и щедрости говорится и в других многочисленных историях. О безграничности его сострадания и пользе, которую святой приносил людям, рассказывается в истории о том, как однажды утром у своего порога он нашел полуголого бедняка, трясущегося от холода, который провел там ночь. Следующим вечером Ив уступил свою кровать нищему, а сам пошел спать на пороге, решив таким образом на собственном опыте понять, как чувствуют себя бедняки. В другой раз Ив примерял новый камзол и увидел на мостовой бедного человека, одетого в лохмотья, через многочисленные дыры в которых проглядывало его тело. Ив снял обновку и отдал ее нищему, сказав удивленному и испуганному портному:

– У меня много старых вещей, которые еще вполне можно носить. Я обойдусь ими.

Его сострадание и щедрость были настолько велики, что, когда святой, посещая больницу, увидел, как плохо одеты некоторые пациенты, он отдал им одежду, которая была на нем в тот день, и ждал, обернувшись в покрывало, когда ему принесут из дома другие вещи. Ив ходил по полям, где работали крестьяне, и учил их молиться. Он сидел на пустошах вместе с мальчиками-пастухами и учил их пользоваться четками. Часто святой останавливал на улицах маленьких детей и завоевывал их симпатию своей добротой.

Его проницательный юридический ум служил на благо бедным не только советами. В одной из быличек говорится о том, как два мошенника принесли вдове тяжелый сундук, заявив, будто в нем лежат двести золотых, и попросили женщину присмотреть за ним. Один из них вернулся через несколько недель, потребовал назад свой ящик и забрал его. Еще через несколько дней пришел второй человек и попросил вдову отдать ему сундук, но, когда та сказала, что не может сделать это, отвел ее в суд и стал требовать, чтобы она вернула содержавшееся в нем золото. Ив, узнав, что ответчиком по этому делу является женщина, предложил стать ее адвокатом. Он заявил: его подзащитная готова вернуть золото, но только обоим его владельцам, а поэтому они должны требовать его вместе. Это разрушило все планы мошенников, которые пытались бежать, но были пойманы и в конце концов признались, что планировали вымогать у вдовы деньги, а в сундуке не было ничего, кроме железного лома.

Ив был настолько красноречивым проповедником, что вскоре его стали приглашать в другие церкви, и он никогда не отказывался выполнить эту просьбу. В Страстную пятницу, накануне своей смерти, он читал проповеди в семи разных приходах. Святой умер в возрасте пятидесяти лет и был похоронен в Трегьере. Герцог Жан V, основавший Шапель-дю-Дюк, испытывал особое уважение к святому Иву и возвел для него великолепную гробницу, которая на протяжении трехсот лет была одним из важнейших в Бретани мест паломничества.

Во время Великой французской революции усыпальница святого Ива была уничтожена, но его останки сохранились и были перезахоронены в Трегьере. Дошло до нас его завещание, в котором святой просил раздать бедным все его имущество, а также принадлежавший ему требник. Эти предметы хранятся в ризнице церкви в Миниги.

Святого, как правило, изображают с кошкой, символизирующей бдительность юристов, но вряд ли это подходящий атрибут для такого прекрасного человека, как святой Ив.

Святой Будок Дольский

Для легенды о святом Будоке характерно несколько особенностей. Изначально это была баллада, которую пели профессиональные менестрели, затем она «перешла в святилища и читалась в прозе хорами соборов и церквей как реально произошедший факт», хотя, скорее всего, является вымыслом.

Граф расположенного в Бретани Гоэлька сделал предложение Азенор, «высокой, подобно пальме, яркой, как звезда», но они не были женаты и год, как отец Азенор привел в свой дом новую супругу, которая возненавидела свою падчерицу и решила ее уничтожить. Она стала обличать Азенор перед отцом и мужем, обвиняя ее в неверности. Тогда герцог запер супругу в башне и запретил ей разговаривать с кем-либо. Несчастная графиня, сидя взаперти, могла лишь молиться своей небесной покровительнице – святой Бригитте Ирландской. Однако ее мачеха не была удовлетворена тем злом, которое уже совершила, – успокоить ее могла только смерть Азенор. Она продолжила клеветать на падчерицу, и в конце концов герцог собрал всех баронов и придворных, чтобы они осудили его жену. Несчастную и ни в чем не повинную Азенор ввели в зал для допроса. Сидя на маленьком стульчике, стоявшем посреди комнаты, она выслушала предъявленные ей обвинения. Затем женщине дали право ответить на них. Со слезами на глазах она заговорила о своей невиновности, но, несмотря на отсутствие доказательств ее преступления, ее с позором отправили к отцу в Брест. Тот, в свою очередь, также осудил ее и приговорил к смерти – Азенор должны были посадить в бочку и бросить в море, «чтобы ее унесло туда, куда пожелают ветры и приливы». По преданию, бочка плавала пять месяцев, «качаясь вверх и вниз». Еду на протяжении всего этого времени Азенор приносил ангел, передававший ее женщине через отверстие в бочке.

Далее в легенде говорится о том, что, плывя в бочке, несчастная герцогиня родила ребенка, а ангел и святая Бригитта присматривали за ней. Вскоре после рождения мать осенила сына крестным знамением, поцеловала его, дала распятие и стала терпеливо ждать, когда у нее появится возможность крестить своего малыша. Еще в бочке младенец начал говорить. Наконец их прибило к берегу в Югхале, что в графстве Корк. Ирландский крестьянин, решив, что нашел бочку с вином, уже собирался продырявить ее буравчиком, когда услышал голос, раздавшийся изнутри:

– Не повреди бочку.

Мужчина был очень удивлен и спросил, кто прячется внутри ее. Голос ответил:

– Я дитя, жаждущее крещения. Без промедления отправляйся к аббату монастыря, которому принадлежат эти земли, и попроси его прийти сюда и крестить меня.

Ирландец побежал к аббату и передал ему эту просьбу, но тот, естественно, не поверил ни единому слову крестьянина, пока тот, благодаря какому-то случайному озарению, не спросил у священнослужителя, пришел бы он к нему, чтобы высказать «свое почтение», если бы в бочке было «что-то лучше, чем ребенок». Признав правоту этих слов, аббат поторопился на побережье, открыл бочку и освободил многострадальную герцогиню Гоэлька, а также ее сына. Мальчика он крестил, назвав Будоком, и взял под свою опеку.

В это время злая мачеха тяжело заболела и на смертном одре, вспомнив о том, какой грех совершила против своей несчастной падчерицы, страшно испугалась. В конце концов она призналась, что наговаривала на Азенор. Герцог, исполненный стыда и печали, отправился на поиски своей жены. Ему благоволила удача – он попал в Ирландию, где высадился в Югхале и нашел там супругу и сына. Безумно обрадовавшись, он стал готовить к отплытию великолепный корабль, на котором собирался увезти Азенор и Будока обратно в Бретань, но умер еще до отплытия. Азенор осталась в Ирландии и посвятила себя благотворительности и воспитанию сына, очень рано решившего связать свою жизнь с церковью. В положенный срок аббат Югхала постриг Будока в монахи. Затем умерла мать последнего, вскоре за ней последовал и аббат, а святой занял его место. Потом скончался король Ирландии, и местные жители передали Будоку всю полноту власти, сделав его своим королем и епископом Армага. Через два года он пожелал снять с себя эти почетные обязанности, но люди «обезумели от отчаяния» и окружили дворец, чтобы он не смог сбежать. Однажды ночью, когда святой молился в центральной церкви, ему явился ангел, приказавший отправиться в Бретань. Спустившись на берег, Будок узнал, что должен плыть в каменном корыте. Как только он забрался внутрь, «судно» стало двигаться, и святой высадился на берег в Порсподере, что в диоцезе Лиона. Люди, жившие там, вытащили каменное корыто из воды и построили для удобства Будока уединенное жилище и часовню. Год прожил святой в Порсподере, но из-за того, что ему «не нравился шум волн», он погрузил свое каменное корыто на телегу, впряг в нее двух быков и позволил им идти куда глаза глядят, решив поселиться там, где они остановятся. Повозка остановилась в Плурене, но Будок прожил там недолго, – столкнувшись с местной необузданной знатью, он вынужден был уехать. На этот раз святой отправился в Дол, где его принял святой Малглорий, который тогда был местным епископом. Вскоре последний ушел на покой и отдал свое место Будоку. Святой правил Долом на протяжении двадцати лет и умер в начале VII века.

Другой аналогичный кельтский миф рассказывают на берегах залива Ферт-оф-Форт. В этой легенде, вероятно, говорится о рождении святого Мунго, или святого Кентигерна, покровителя Глазго. Его матерью была христианка Тенав, дочь язычника Лота, короля Лотиана, зятя короля Артура (он был женат на сестре последнего Маргаузе). Таким образом, знаменитый Гавейн был братом Тенав. Девушка повстречала Эвена, сына Хуфеуриена, короля Кумбрии, и безумно влюбилась в него. Но ее отец узнал о бесчестье своей дочери и приказал сбросить ее головой вниз с вершины Тэрпейн-Ло, горы на востоке Лотиана, некогда известной под названием Дунпендер. Но принцессе очень повезло, и, упав с высоты, она ничего себе не повредила. Вассалы Лота, которые были христианами, стали просить его даровать ей жизнь. Но даже если сам ее отец и смягчился, то его друиды были неумолимы. Они обвинили ее в колдовстве, и женщину приговорили к казни через утопление. Корабль с ней на борту двинулся из бухты Аберледи и взял курс на остров Мэн, неподалеку от которого остановился. Тенав посадили в кожаную лодку и отдали на волю волн. Попав в эту ужасную ситуацию, она обратилась к Небесам с молитвой, и ее утлое суденышко прибило к берегу недалеко от Калросса. Там и родился Кентигерн. Вскоре мать и дитя нашли пастухи, передавшие их святому Стерфу, аббату Калросса. Эти события датируются 516 годом.

Легенды «Детях судьбы»

Эта легенда тесно связана с так называемыми историями о «детях судьбы». К этой категории относятся не только рассказы об Эдипе, Ромуле, Персее и других героях, но и о Будоке и Кентигерне. Доказательством этого вывода служат обстоятельства их рождения. В тексте не говорится о том, что Лоту или отцу Азенор было предсказано – сыновья, рожденные их дочерьми, убьют своих дедов, но отсутствие этого обстоятельства связано, очевидно, исключительно со святостью центрального персонажа этих двух бретонских легенд. Вспомним, что, узнав о бесчестье Данаи, ее отец велел посадить ее вместе с новорожденным в ящик, заколотить его и отдать на волю волн, которые отнесли несчастную мать и дитя к острову Сериф, где их вскоре спасли. Ромула и его брата Рема бросили в Тибр, но мальчики сумели выжить. В древнем английском рыцарском романе о сэре Торрене Португальском принцессу Десонель и ее двух сыновей-близнецов также кидают в море, но им удается спастись и добраться до берегов далекой страны. Все эти дети наделены нечеловеческой красотой и силой, но над ними довлеет судьба, и после множества приключений они все равно убивают своих отцов или других неудачливых родственников. Наиболее характерная черта этой практически архетипичной легенды состоит в том, что дети в ней рождаются в самых неподходящих условиях, а затем достигают настоящего величия, которое становится своего рода наградой за все их предшествующие страдания. В наше время нет необходимости объяснять, что данный сюжет свойственен почти для всех солярных мифов. Солнце зарождается во тьме, а в полдень ярко сияет в самой середине неба. Таким образом, главный герой большинства этих легенд – не кто иной, как персонифицированное солнце. Думаю, вряд ли кто-то станет спорить с тем, что эти построения напоминают метод работы Макса Мюллера и не могут быть приняты современными исследователями. Ученые, занимающиеся сравнительным изучением мифологии и не использующие лучшие образцы всех методик объяснения мифов, никогда не придут к более или менее объективным выводам, так как ни под одну из этих теоретических систем невозможно подвести все существующие мифы.

Тем, кто решит оспорить мой вывод и скажет: «Но ведь Кентигерн был реальным историческим персонажем», я отвечу, что знаю множество мифов о «реальных» людях. Каждый день своей жизни мы помогаем творить их. Мнение, будто о подлинных исторических персонажах не могут сочиняться легенды, ошибочно, причем такие мифы могут складываться и вокруг наших современников. Таким образом, сюжеты мифов и агиологии тесно связаны друг с другом.

Чудесное плавание

Каменной лодкой пользовался не только Будок, но и другой кельтский святой – святой Балдред, происходивший, подобно Кентигерну, из Ферт-оф-Форта и живший на скале Басе. Считается, что он избрал это тоскливое обиталище, чтобы не видеть постоянных войн между пиктами и скоттами, разгоревшихся в конце VII века. Вероятно, в один из периодов перемирия он покинул свое убежище и поплыл на материк, чтобы удовлетворить духовные потребности грубоватых жителей Лотиана. Восточная оконечность его «прихода» располагалась в Инвереске. По преданию, он был вторым епископом Глазго и, следовательно, преемником Кентигерна. Но из-за отсутствия достоверных источников, в которых говорилось бы о времени смерти святого-покровителя Глазго, ученые не могут с полной уверенностью подтвердить или опровергнуть это предположение. Говорят, будто Балдред совершил множество чудес, причем одно из самых удивительных связано со скалой, находящейся к востоку от замка Танталлон и известной под названием «лодка святого Балдреда». Некогда она стояла между скалой Басе и соседней территорией, а также являлась причиной частых кораблекрушений. Балдред, пожалев моряков, которым приходилось плавать по Ферту, подвергая себя огромному риску и опасности, приплыл к скале и взобрался на нее. Как только он кивнул, огромная каменная глыба приподнялась и, подобно кораблю, следующему за ветром, перекочевала к соседнему берегу, где и остается до сих пор. Эту скалу иногда называют «лодкой (или «шлюпкой») святого Балдреда». Рассказы о чудесах встречаются в агиологической традиции чаще, чем в мифологии, хотя в легендах мы, как правило, сталкиваемся с миром, населенным сверхъестественными или полусверхъестественными существами.

Другой поразительный пример чудесного плавания содержится в житии святой Ноялы, отправившейся вместе со своей кормилицей в Бретань на листе дерева. Ее обезглавили в Бейноне, но она дошла до Понтиви, держа свою голову в руках. В Понтиви находится посвященная ей часовня. В XVIII веке в ней было найдено несколько примечательных росписей, иллюстрирующих эту легенду и помещенных на золотом фоне.

Истории о чудесном плавании встречаются во многих рассказах о бретонских святых. Довольно примечательный пример подобного сюжета содержится в легенде о святом Тугдуале, плывшем вместе со своими последователями на корабле, который, после того как они высадились на берег, исчез. Другой рассказ об удивительном плавании приводится в истории о святом Вуге, или Ви, пользующемся особым почитанием в Трегьеннеке. Согласно традиции, он был ирландским епископом, взобрался на скалу и поплыл на ней в Бретань. Этот конкретный сюжет мог возникнуть благодаря тому, что рядом с побережьем Бретани находится скала, получившая название «корабль», потому что внешне она действительно очень на него похожа. Со временем ее и стали считать кораблем святого Вуги.

Азенор бледная

Ниже будет пересказана история о другой Азенор, которая, согласно местным историческим записям, в 1400 году вышла замуж за Ива, наследника Керморвана. В знаменитой корнуолльской балладе говорится о том, что эта Азенор, прозванная Бледной, не любила своего мужа, а сердце отдала другому – Клэрку из Мезлена.

Однажды она сидела в задумчивости у лесного источника. На ней было платье из желтого шелка. Девушка собирала цветы, которые росли на мшистых берегах, чтобы сделать из них букет для Клэрка из Мезлена. Мимо нее на своем белом коне галопом проскакал сеньор Ив. Он увидел Азенор и страстно влюбился в нее.

Клэрк из Мезлена уже давно признался девушке в любви, но он был беден, и родители Азенор не хотели выдавать за него замуж свою дочь.

Однажды утром Азенор вышла во внутренний двор и увидела, что там готовятся к большому празднику.

– Зачем, – спросила она, – разожгли этот огромный костер? Почему перед ним поставили два вертела? Что происходит в нашем доме и зачем сюда пришли скрипачи?

Те, кого она спрашивала, многозначительно улыбались.

– Завтра ты выходишь замуж, – отвечали они. Услышав это, Азенор Бледная побледнела еще сильнее и долго молчала.

– Если это так, – сказала она, – то я с нетерпением стану ждать того момента, когда смогу вступить в свой брачный покой. Ведь с кровати меня поднимут только для того, чтобы отнести в могилу.

В эту ночь в окно забрался ее маленький паж.

– Леди, – сказал он, – сюда прибыло множество великолепных господ с сеньором Ивом во главе. За ним скакали рыцари, а потом – множество джентльменов. Он едет на белом коне с золотой сбруей.

Азенор горько заплакала.

– Поистине несчастен час его прихода! – закричала она, заламывая руки. – Пусть несчастны будут мои родители, совершившие это.

Горько плакала Азенор, когда в тот день шла в церковь. Она сидела перед своим будущим мужем на его лошади. Проезжая мимо Мезлена, она произнесла:

– Умоляю тебя, позволь мне зайти в этот дом, сеньор. Дорога сильно утомила меня, и я хочу отдохнуть там.

– Не сегодня, – возразил он, – ты сможешь зайти туда завтра, если захочешь.

После этих слов Азенор снова заплакала, но ее успокоил маленький паж. Когда девушка стояла у двери церкви, все присутствующие видели, что ее сердце разбито.

– Подойди ко мне, дочь моя, – произнес пожилой священник. – Приблизься, чтобы я мог надеть кольцо на твой палец.

– Отец, – ответила Азенор, – умоляю тебя, не заставляй меня выходить замуж за того, кого я не люблю.

– Ты говоришь неразумно, дитя мое. Сеньор Ив богат – у него много золота и серебра, замки и бескрайние владения, а Клэрк из Мезлена беден.

– Возможно, он беден, отец, – пробормотала Азенор. – Но я предпочла бы делить с ним последнюю крошку хлеба, а не жить в роскоши с другим.

Но бессердечные родители девушки не стали слушать ее возражения, и она была обвенчана с сеньором Ивом. Когда Азенор приехала в дом своего супруга, ее с безупречной вежливостью встретила там свекровь. Но девушка произнесла всего лишь одну фразу, которая в тексте баллады многократно повторяется:

– Скажите мне, мама, постелили ли мне постель?

– Да, дитя мое, – ответила благородная дама. – Твоя комната находится по соседству с той, где живет черный рыцарь. Следуй за мной, и я отведу тебя туда.

Оказавшись в комнате, Азенор, в сердце которой зияла кровоточащая рана, упала на колени, и ее прекрасные волосы, рассыпавшись, закрыли лицо.

– Господи! – вскричала она. – Сжалься надо мной! Сеньор Ив спросил свою мать:

– Мама, где моя жена?

– Она спит в своей богато обставленной комнате, – ответила женщина. – Иди туда и утешь ее, потому что она печальна и нуждается в поддержке.

Сеньор вошел в покои своей супруги.

– Ты спишь, Азенор? – спросил он.

Она повернулась к мужу и пристально посмотрела на него.

– Доброе утро, вдовец, – сказала она.

– Ради всего святого! – вскричал он. – Что ты имеешь в виду?

– Сеньор, – спокойно ответила девушка, – ты действительно пока еще не вдовец, но скоро им станешь. – Затем она заговорила, будто в бреду: – Вот мое свадебное платье.

Умоляю тебя, отдай его моему маленькому слуге, который был так добр ко мне и носил мои письма к Клэрку из Мезлена. Это новый плащ, сшитый моей матерью, передай его священникам, которые станут отпевать меня. Ты же можешь забрать мою диадему и колье. Тщательно храни их, я умоляю тебя. Пусть они всегда напоминают тебе о нашей свадьбе.

Кто прибыл в деревню, когда стали бить часы? Это Клэрк из Мезлена? Слишком поздно! Азенор мертва!

«Я видел источник, у которого Азенор собирала цветы для Клэрка из Мезлена, – пишет виконт Эрсарт де ля Вильмарке, – когда сеньор Керморвана проезжал мимо и одним взглядом отобрал у нее счастье и эти цветы любви. Мезлен разрушен, ничего не осталось от его ворот, увенчанных зубчатой галереей».

В конце баллады есть приписка, в которой говорится, что весь текст был написан за крыглым столом поместья Энан, расположенного недалеко от Понт-Авена, «бардом старого сеньора», посвятившим свое произведение девушке. «Как может быть, – спрашивает Вильмарке, – что в средневековой Бретани жил сеньор, содержавший личного барда?» Однако ничего странного в том, что в средневековой Бретани мог обитать бард-слуга, нет, так как подобные домашние певцы жили в Ирландии и Шотландии вплоть до сравнительно позднего времени.

Святой Павел Лионский

Святой Павел Лионский, живший в VI веке, был сыном уэльского принца и, подобно многим другим бретонским святым, учеником святого Ильтуда, а также одноклассником святого Самсона и святого Тильды. В возрасте шестнадцати лет он ушел из дома и отправился в Бретань. Со временем вокруг него собрались другие молодые люди, и он стал их наставником, получая вместе с двенадцатью своими товарищами божественные приказы. Вместе с этими юными монахами жил король Ванна Марк, пригласивший Павла посетить свои владения и обучить вере их жителей. Святой отправился в Ванн, где его очень хорошо приняли. Однако, прожив некоторое время в этой части страны, он снова ощутил потребность в одиночестве. Тогда он попросил короля разрешить ему уйти и дать ему колокол, так как, согласно летописям, «в те времена среди королей было принято звонить в семь колоколов перед тем, как они сядут есть».

Но, узнав, что Павел собирается покинуть его, король рассердился и отказался дать ему колокол, поэтому святой ушел без него. Прежде чем покинуть Ванн, Павел посетил свою сестру, жившую затворницей вместе с другими благочестивыми женщинами на небольшом острове. Когда пришло время, на которое был назначен его отъезд, сестра Павла заплакала и уговорила его остаться, и святой провел с ней еще три дня. Когда, наконец, он собрался уходить, женщина сказала ему, что благодаря «благодати Божьей», которой он наделен, он не откажет ей в просьбе. Когда Павел спросил ее, что должен сделать, она ответила: остров, на котором она живет, мал и «непригоден для причаливания» – и попросила брата помолиться Богу, чтобы он немного вытянулся в сторону моря, образовав «ровное побережье». Павел сказал, что не сможет выполнить ее просьбу, так как она выходит за рамки его возможностей, но предложил помолиться за то, чтобы желание его сестры было исполнено. Они стали молиться, и море начало отступать, «оставляя за собой только мягкий золотой песок там, где до этого гуляли во время шторма волны». Чтобы посмотреть на это чудо, пришли все монахини, а сестра Павла стала собирать гальку, начала обкладывать ею новорожденную сушу и разбрасывать эти камешки на дороге, по которой шла вместе с братом. Эта галька превратилась в высокие скалистые колонны, сформировавшие улицу, которая до сих пор называется «дорогой святого Павла». Именно так крестьяне объясняют причину появления на этом островке друидических каменных кругов и линий.

Совершив это чудо, Павел уехал и высадился на острове Уэссан. После этого он путешествовал по Бретани, в конце концов поселившись на острове Бац, недалеко от небольшого городка, обнесенного глинобитными стенами, который с тех пор называется в честь святого. Там он основал монастырь. В то время на острове жило ужасное шестидесятифутовое чудовище. В легенде говорится, как святой подчинил этого дракона. Вместе с воином Павел вошел в логово монстра, обвязал своей епитрахилью его шею и, попросив своего спутника вести чудовище, последовал за ними, периодически ударяя по зверю палкой. Таким образом они шли до тех пор, пока не оказались в крайней точке острова. Затем святой снял с дракона одеяние и приказал ему броситься в море. Чудовище немедленно выполнило это повеление. В стоящей на острове церкви хранится епитрахиль, принадлежавшая, по преданию, святому Павлу. В другой истории говорится о том, как святой Жауа, племянник Павла, вынужден был обратиться к дяде за помощью, попросив приручить дикого быка, регулярно опустошавшего его келью. Эти сюжеты очень похожи на легенду о победе святого Эффлама над драконом. Святой Павел – один из святых, известных благодаря своему чудесному умению приручать диких животных.

Святой пользовался такой популярностью, что король Бретани сделал его архиепископом Лиона, дав ему особые полномочия в управлении городом, названным в честь его. По легенде, однажды святой увидел диких пчел, роившихся в дупле дерева. Забрав с собой весь рой, он поселил насекомых в улей и научил людей получать мед. Также он нашел дикую свинью с детенышами и приручил их. Ее потомки жили в Лионе на протяжении многих поколений и считались принадлежащими королю. В обеих этих историях, без всякого сомнения, в живописной форме говорится о том, что святой Павел научил людей выращивать пчел и держать свиней.