Текст книги "Убрать Картера"

Она промолчала.

– Давай выпьем за это, – предложил я.

Она поднесла ко рту свой стакан.

– Нет, – сказал я, – у меня есть идея получше: давай выпьем за Фрэнка.

Ее стакан остался там же, где и был до моих слов: в дюйме от губ.

– За Фрэнка, – сказал я. – Где бы он ни был.

– За Фрэнка, – сказала она.

Мы выпили.

Я поставил свой стакан и посмотрел на Кона и Питера. Кон как раз заказывал новую выпивку.

– Маргарет, тебе придется извинить нас, – сказал я. – Мне нужно обсудить кое-какие дела.

Она встала.

– Что ж, – сказала она, – думаю, мы с тобой больше не увидимся.

– Думаю, что не увидимся, – сказал я.

Она повернулась ко мне спиной, собираясь уйти.

– Еще раз спасибо за то, что все организовала.

Она повернулась ко мне и посмотрела на меня.

Я с удивлением обнаружил, что из-под темных очков струятся слезы. Она еще несколько минут смотрела на меня, а потом пошла прочь.

Интересно, спросил я себя, что вызвало у нее слезы. Однако у меня не было времени размышлять над этим, так как Кон и Питер следили за мной, как коршуны.

Я подошел к ним.

– Наверное, бизнес, – сказал Кон, глядя вслед Mapгарет. – Пить будешь, Джек?

Я кивнул.

Заказав мне выпивку, Кон развернулся на табурете, чтобы придвинуть мне стакан. И оказался в очень удобном положении. Питер как раз пил из своего стакана. Воспользовавшись моментом, я ударил Кона по почкам, а Питера – в солнечное сплетение и побежал, петляя между столиками. На всякий случай я опрокинул пару столиков у двери, однако надобности в этом не было, так как Кон и Питер едва начали приходить в себя. Что ж, они оказались номером вторым в нашем забеге, им придется прилагать больше усилий. Я ворвался в мужской туалет и открыл дверь, ведущую на стоянку. Мне предстояло преодолеть лестницу в несколько ступенек.

Проблема заключалась в том, что на верхней ступеньке стоял мужчина, выставив вбок одну ногу.

Я перелетел через все ступеньки. Убедившись, что приземление прошло нормально, я начал подниматься, но не преуспел в этом, так как у нижней ступеньки стоял еще один мужчина, и он принялся пинать меня еще до того, как я коснулся земли. Я ухитрился схватить его за щиколотку и опрокинуть, однако он все же успел нанести мне несколько ощутимых ударов по ребрам. А тем временем мужчина с верхней ступеньки сбежал вниз, и все началось сначала. Я перекатился на спину и обеими ногами врезал ему в пах. Он позеленел. Я уже почти поднялся, когда на сцене появились Кон и Питер. У Кона в руке был нож. Он улыбался – такой широкой улыбки я на его лице сегодня не видел. Тот, кого я опрокинул, уже был на ногах. Тот, кто получил удар в пах, покачивался, держась за живот, и пытался забыть о том, что он жив.

Я бросился бежать еще до того, как выпрямился в полный рост. Я не особенно надеялся на то, что после всех пинков и ударов мне удастся оторваться от них, просто в сложившихся обстоятельствах мне ничего другого не оставалось.

– Джек, что ты там ищешь? – крикнул Кон, несясь за мной по стоянке.

Я продолжал бежать, но они приближались, и я знал, что они бегут не в полную силу.

Внезапно я увидел белый «триумф-Т114», несущийся на меня от дальнего выезда со стоянки. В случае удара я пришелся бы ему точнехонько между фарами.

«Господи, – подумал я, – ублюдки, вес продумали».

Я остановился. С одной стороны приближалась машина, с другой – люди. Я сгруппировался, готовясь отпрыгнуть в сторону, как вратарь, прикидывающий, куда полетит мяч при пенальти.

Но прежде чем настал момент прыгать, машина объехала меня и нацелилась на моих преследователей.

Те сбавили скорость. Водитель резко нажал на тормоз, и машину боком понесло на людей. Все бросились врассыпную. У Питера на брюках появились новые пятна. Нож Кона взлетел вверх, в мокрое серое небо. Краем глаза я заметил группу барменов в белых рубашках. Они стояли у выхода на стоянку и с интересом наблюдали за событиями.

Машина развернулась на сто восемьдесят градусов и подъехала ко мне. Водитель резко затормозил и открыл пассажирскую дверь. Водителем оказалась девушка.

Я запрыгнул в машину и вспомнил, где я видел эту девицу. «Казино». Киска, которая все время хихикала. Которая была пьяна.

Как и сейчас.

Машина сорвалась с места. Я оглянулся назад. Кон и остальные неслись в противоположном направлении к красному «ягуару».

Мы выехали со стоянки. Губы девушки были растянуты в улыбке, но в безжизненных глазах стоял туман.

Я не знал, что сказать, поэтому ждал, когда заговорит она. Вряд ли она сможет долго хранить молчание.

Виляя из стороны в сторону, мы проехали несколько улиц. Красный «ягуар» видно не было.

Я вытащил сигареты. Пачка помялась. Я нашел одну целую сигарету, сунул ее в рот и прикурил.

– Не знал, что у тебя есть фея-крестная, да? – сказала девица.

– Нет, – ответил я, – не знал.

Мы завернули за очередной угол.

– Куда мы едем? – спросил я.

– Естественно, в замок феи-крестной, – ответила она.

– О-о.

– Чтобы встретиться с королем демонов.

– С Киннером?

Она засмеялась.

– Ты же выскочишь, если я скажу «да», правда?

– Не уверен, – сказал я.

Она начала сбавлять скорость.

– Откуда ты узнала, где я буду?

– Король демонов хочет поговорить с тобой. Поэтому он позвонил в несколько мест и выяснил, где именно ты находишься. Он взмахнул рукой, и меня отправили за тобой. Я как раз собиралась припарковать свою карету из тыквы, но ты избавил меня от этой необходимости. Тебе повезло, что меня задержали пробки.

– Мне повезло, что ты пьяна, иначе ты не смогла бы рулить в таком стиле.

– В опасном, – уточнила она.

– Очевидно, он не сомневался в том, что я захочу увидеться с ним, если послал тебя?

– О да. Он велел мне сказать тебе то, что заставит тебя согласиться. Как волшебное слово.

– И что же это такое?

– Мы на месте, – сказала она. – Подожди немного и сам увидишь. Это тебе за баловство.

Машина остановилась. Мы выбрались. Девица была настолько пьяна, что забыла ключи в замке зажигания. Возможно, в скором времени это мне очень пригодится.

Мы находились в центре микрорайона, застроенного высотными муниципальными домами. Дома выглядели мрачнее мрачного. Мы пересекли мокрую лужайку, вошли в одно из зданий и повернули налево. Там оказался лифт, обычная алюминиевая кабинка, пахнущая мочой. Мы зашли в лифт. Девица нажала кнопку четвертого этажа, сунула руки в карманы своей коротенькой курточки из искусственного меха и, прислонившись к стене, устремила на меня взгляд. Дверь со скрежетом закрылась, и лифт поехал вверх. Я бросил сигарету на пол – от вони вкус сигареты стал мерзким. Девица продолжала смотреть на меня.

Лифт остановился, и дверь отъехала в сторону.

Мы прошли по балкону. Девица остановилась, вытащила из кармана ключ, вставила его в замок и отперла дверь. Я прошел внутрь.

Я остановился в центре крохотного холла и подождал, когда она закроет дверь. Она закрыла входную дверь и открыла другую. И посмотрела на меня. Я прошел в дверь.

Небольшая комнатка была красиво отделана. Низкие столы, диваны, разноцветные подушки, белые стены, немного живого дерева, большая современная картина, безделушки из меди. Миленько.

Клифф Брамби сидел на одном из низких диванов. На нем было то же красивое пальто, что и прошлой ночью. Под пальто я увидел белую шелковую водолазку и ярко-красный кардиган. Одну руку он закинул на спинку дивана, а другую положил на колено. Между пальцами той руки, что элегантно лежала на колене, дымилась только что зажженная сигарета.

– Привет, Джек, – сказал он.

Я внимательно посмотрел на него.

– Чувствуй себя как дома, – сказал он. – Только не так, как ночью, ладно?

Я ничего не сказал и сел. Девица прошла к открытому бару, принесла три стакана и бутылку виски, поставила все это на стол, разделявший меня и Клиффа, и вышла из комнаты. Вернулась она с кувшином воды. Встав у стола с моей стороны, она наклонилась и принялась наполнять стаканы. Ее сильно качало. Она стояла наклонившись, так что я мог видеть, что у нее под юбкой аж до самой этикетки. Клифф заметил, куда направлен мой взгляд.

– Гленда, – сказал он, – ты почти села Джеку на лицо.

Не изменив позы, Гленда посмотрела на меня.

– Кажется, он не жалуется, – сказала она.

– Он видел все это раньше, – сказал Брамби. – Давай-ка, перебирайся на эту сторону.

Гленда выпрямилась, обошла стол и плюхнулась на диван рядом с Брамби. Она расстегнула куртку и закинула ноги на стол, причем так, что я оказался подвергнут новому испытанию. Брамби пристально посмотрел на нее. В конечном итоге она убрала ноги со стола, однако ее новая поза не сильно отличалась от предыдущей. К тому же для меня не имело значения, как широко расставлены ее ноги, так как большую часть времени я смотрел в лицо Брамби.

– Итак, – сказал Брамби, – ты гадаешь, о чем я хотел с тобой поговорить.

Я промолчал.

– Ночью после твоего ухода я решил, что надо кое-кого порасспросить. Особенно после того, как ты проявил такую невоспитанность и заявился ко мне в половине третьего ночи.

Я закурил.

– Я узнал много интересного. Например, о том, что у тебя был брат. В частности, о том, что ты задаешь вопросы насчет обстоятельств его смерти, которые наводят тебя на мысль об убийстве.

Он потянулся и взял стакан.

– Я задумался вот над чем: не будет ли забавно, если тот, за кем гоняешься ты, окажется и тем, от кого хотелось бы избавиться мне? Не будет ли правильно, если мы с тобой объединим наши интересы в отношении этого джентльмена?

– И кого же? – спросил я.

Брамби сделал глоток. Он решил, что поймал меня на крючок.

– Полагаю, тебе все известно о моем бизнесе.

Я промолчал.

– Автоматы. Игровые галереи, – сказал он. – Полагаю, ты даже знаешь, сколько их у меня и сколько из них установлено на побережье.

Я затянулся.

– Приятный бизнес. Работает сам по себе. Люди суют деньги в автомат. Я их оттуда забираю. Никакого принуждения. Лишь иногда приходится по-дружески уговаривать владельцев не принадлежащей мне собственности.

– Я знаю этот бизнес, – сказал я.

– Поверь мне, – продолжал Брамби, – этот бизнес осчастливил меня. У меня никогда не возникало желания заняться чем-то другим. Мне стоило больших трудов раскрутить его. Жизнь коротка. У меня есть все, что нужно, и я пользуюсь этим. Я начал зарабатывать как уличный торговец в сороковом году, когда мне было шестнадцать. Я помню, из чего выбрался.

Он сделал еще один глоток.

– Но счастье не длится вечно, никакой бизнес не может долго оставаться статус-кво. Мне нужно расширяться. Иначе придется сворачивать дело. Что касается игорных галерей, большинство их них не выходят за пределы определенной территории. А мне надо идти дальше. Что же остается? Пабы? Там есть свои автоматы. Клубы? Одни принадлежат частным лицам, другие – коллективам. Конституционалистам, лейбористам, рабочим. Я действую по закону, рассылая своих представителей. Конечно, во многих заведениях уже есть игровые автоматы. Но мои лучше: они выплачивают выигрыш гораздо чаще, зато выигрыши гораздо меньше. Они нравятся и потребителю, и менеджменту. Управляющие говорят, что эти автоматы выгодны, как продажа ледяной воды в Сахаре. Они хитрые ребята. Один из них стал излишне хитрым. Впихнул автоматы туда, где уже стояли другие автоматы. Хорошо. Но управляющий тем заведением оказался глупцом. Не рассказал нужным людям о том, что сделал. Нужным людям, имеющим свой интерес в этом клубе. Возникли проблемы. В результате я был вынужден хлебать дерьмо и прекратить поставку автоматов в клубы. Плохо, но мне приходится с этим мириться. Я не настолько крупный бизнесмен, чтобы возникать. Вот так складывались дела. Однако на этом не закончилось. Те, кого я обидел, подумали: а почему бы не завладеть всеми игровыми автоматами Клиффа Брамби и всеми торговыми точками Клиффа Брамби? Мы приберем их к рукам, и у нас появится много новых точек на побережье. Я узнал это от одной пташки, которой плачу за то, чтобы она внимательно прислушивалась к разговорам.

Девица тупо улыбнулась в стакан.

– Так что я очень встревожен. Раз у них возникло такое желание, значит, они это сделают. Все к этому идет. Я буду счастлив, если мне удастся сохранить хоть что-то. Я не в силах бороться с ними. У меня не тот уровень. Поэтому я должен разобраться с ними до того, как они разберутся со мной. Проблема в следующем: если я попытаюсь и у меня ничего не получится, они все равно узнают о моих попытках, и тогда мне конец. Не так ли, Джек?

Я выпустил струю дыма.

Клифф поднял с пола портфель, положил его на стол, открыл и вынул две пачки абсолютно новых купюр.

– Штукарь, – сказал он. – Он твой. А также имя, которое я назову.

– Какое имя? – спросил я.

– Пэйс.

Я пристально посмотрел на него.

– Это сделал Пэйс, – сказал он, – а приказ отдал Киннер.

– Зачем? – спросил я.

– Не знаю. Я уже рассказал все, что знаю.

Девица снова наполнила свой стакан.

– Как я понимаю, в прошлую субботу в «Казино» был большой шум, – сказал Клифф. – Народ страшно бушевал. Особенно Эрик. Упоминалось имя твоего брата. Эрик уехал куда-то в сопровождении крутых ребят. Потом он вернулся, а вскоре твой брат оказался мертв.

– Почему? – спросил я. Брамби пожал плечами.

– Я рассказал все, что знаю, – повторил он.

Я снова внимательно посмотрел на него.

– Верно, – сказал я, – но ты, Клифф, сам понимаешь, что этого мало.

Я встал.

– Я тебя умоляю, – сказал я. – Ты действительно думаешь, что я пойду к Эрику или к Киннеру и по твоему приказу выпущу им кишки?

Брамби продолжал смотреть на меня.

– Я скажу, что, по моему мнению, ты разнюхал о событиях прошлой субботы: ты узнал, что они натравили меня на тебя в надежде, что я прикончу тебя, пришел к выводу, что это отличная идея, и решил использовать меня, чтобы сделать то же самое с ними. Расслабься, Клифф. Неужели ты считаешь меня полным идиотом?

– Джек, ты ошибаешься.

– Конечно, – сказал я, – раз ты так говоришь.

– Джек…

– Пока, Клифф.

Я вышел из комнаты. Девица проводила меня взглядом до самой двери.

* * *

Прячась в подъезде от серенького дождя, я ждал, когда Брамби уйдет. Я намеревался вернуться к Гленде и пообщаться с ней наедине. Выяснить, что она знает. И что на самом деле известно Клиффу. К сожалению, все получилось совсем не так, как я рассчитывал.

Я простоял так примерно с четверть часа, когда во двор въехал красный «ягуар» и остановился позади «триумфа». На этот раз в «ягуаре» был только один человек – Кон.

Он не вышел из машины. Он закурил и растянулся на сиденье. Похоже, он чувствовал себя вполне комфортно.

Я стоял в подъезде ближайшего дома. Я понимал, что Кон не увидит меня сквозь пелену дождя. Но лишь до поры до времени. Я же не смогу долго сохранять полную неподвижность. В конце концов, в машине только Кон. Я вышел из подъезда.

Кон сразу увидел меня. Он чуть изменил позу и опустил стекло.

– Джек, – позвал он.

Я остановился и повернулся к нему.

– Подожди минутку. У меня есть к тебе разговор.

Я остался стоять на прежнем месте.

– Твоя племянница, – сказал он. – Она спрашивала о тебе. Хочет тебя видеть.

Я подошел к машине. Кон все не вылезал.

– Кон, что ты с ней сделал?

Кон улыбнулся.

– Да как я могу? – сказал он. – Просто мне пришлось оставить ее с Питером. А тебе известно, как Питер относится к противоположному полу.

– Где они?

– Садись в машину, и я отвечу.

Мы внимательно посмотрели друг на друга. Кон сказал:

– У меня в кармане «пушка». Но ведь она не понадобится, правда?

Я промолчал. Кон открыл водительскую дверь и перебрался на пассажирское сиденье. Я сел за руль.

– Вот умница, – сказал Кон. Я завел двигатель.

– Поехали, – сказал Кон.

– Разве я знаю, куда ехать?

– Скажу, когда мы тронемся.

Я убрал руки с руля.

– Так куда? – спросил я.

– На Джексон-стрит, – ответил он.

Мы поехали по пустым улицам. Когда мы повернули на Джексон-стрит, Кон сказал:

– Я бы на твоем месте не рисковал. Помни, там Питер.

Я сбавил скорость.

Кон держал обе руки в карманах, в одной была «пушка», а в другой – нож. Я остановил машину и потянул на себя ручник, потом стремительно сунул руку Кону между ног и изо всех сил сжал его яйца.

Кон открыл рот, собираясь закричать, но прежде чем крик вырвался из его горла, я надвинул шляпу ему на лицо и зажал рот. Выпустив его яйца, я с такой же силой сжал ему горло. Он начал задыхаться, и тогда я ударил его локтем по макушке и вынул шляпу у него изо рта. Он упал лицом вперед и ткнулся лбом в приборную панель. Не без моей помощи.

Я забрал у него пистолет и нож, рассовал по карманам и выбрался из машины. Я не стал утруждать себя тем, чтобы захлопнуть дверцу. Пройдя по переулку, который вел к саду за домом, я повернул налево и, пригнувшись, подобрался к кухонному окну. Так как на заднее крыльцо никто не вышел, я решился заглянуть внутрь.

Дверь между кухней и буфетной оказалась открытой, поэтому обзор был хорошим.

Дорин сидела поджав под себя ноги на стуле Фрэнка. Я не видел ее лица, так как она закрыла его ладонями. Голландец Питер сидел на диване. Выглядел он так, будто ведет непринужденную беседу.

Я снова пригнулся, потом выпрямился, очень-очень осторожно открыл заднюю дверь и замер на пару минут, дабы убедиться, что меня не слышат. Все было спокойно. Питер продолжал говорить:

– Естественно, есть кое-что похуже. Однажды я видел, как два бугая развлекались с такой же соплячкой, как ты. Шикарное было зрелище. Они были из тех, кто любит грубый секс, боль и кровь. Кстати, я подглядел у них много интересного. К примеру…

Питер замолчал. На полуслове. Между ним и Дорин упала тень. Питер вглядывался в эту тень до тех пор, пока его взгляд, во второй раз за этот день, не встретился с моим.

– Так что они делали, Питер? – спросил я.

Его глаза остекленели. Услышав мой голос, Дорин убрала руки от лица.

– Давай, Рыжик, – сказал я. – Рассказывай.

Рот Питера открылся, но он не произнес ни звука. В моей голове что-то взорвалось. Я набросился на Питера, повалил его на диван и, оседлав, принялся колотить по лицу. Я бил его до тех пор, пока не почувствовал, что кулаки стали скользкими. Тогда я перевернул его и несколько раз хорошенько врезал по почкам. Дорин наблюдала за мной в полном, почти безумном оцепенении.

Я встал, и Питер свалился на пол лицом вниз. Однако его нога так и осталась лежать на диване. Я уже занес ногу, чтобы ударить его по голове, но Дорин закричала, и я просто пнул его.

Разобравшись с Питером, я вытащил сигареты и, закурив, устремил взгляд на лежащее на полу тело.

Дорин тоже смотрела на него, только разница заключалась в том, что она плакала.

Я вышел из дома к машине. Кон все еще был там, где я его оставил. Он пытался подняться и сесть. Я открыл дверцу.

– Вылезай, – сказал я.

Кон попытался вылезти, но не смог. Я взял его за шиворот и потянул. Он сполз с сиденья и упал на колени на тротуар. С нами поравнялись двое мальчишек на велосипедах. Они сбавили скорость, а потом припустили вперед. Я рывком поставил Кона на ноги и пинками погнал к дому.

В гостиной я усадил его на диван, сходил на кухню и нашел бельевую веревку. Уложив Кона рядом с Питером спиной к спине, я связал их.

За все это время Дорин даже не шевельнулась.

– Вот так, – сказал я. – Отныне ты будешь со мной.

Дорин опять заплакала.

– Ты слышала меня? – спросил я.

– Что происходит? В чем дело? – сказала она, мотая головой.

– Не обращай внимания, – сказал я. – К понедельнику все закончится.

Она продолжала мотать головой.

– Пошли, – позвал я.

Она не двинулась, поэтому я сам поднял ее со стула.

– Послушай, – сказал я, – ты идешь со мной.

– Нет, – сказала она, обмякая у меня на руках. – Нет.

– Ладно, – сказал я. – Дело твое. Но здесь тебе оставаться нельзя. Я отвезу тебя к твоей подружке.

Я взял ее за руку, вывел из дома и усадил в «ягуар», сам сел на водительское сиденье и завел двигатель.

* * *

Дождь превратил Уилтон-Эстейт в совершенно безжизненный район. Не огороженные живыми изгородями лужайки впитывали влагу как губки. Я остановил машину.

Дорин все еще плакала.

– Прости меня, – сказал я. – А что касается тех ребят, так они из Лондона. И хотят, чтобы я уехал с ними. Вот и все.

Дорин ничего не сказала.

– Я же не собираюсь возвращаться в Лондон. Мне будет гораздо лучше в Южной Африке. Солнце. Красивые города, а не эта дыра. Тебе там понравится.

– Я не поеду. Тем более с тобой. Папа был бы против.

– Почему?

Она вытащила из кармана носовой платок и вытерла глаза.

– Потому что он люто ненавидел тебя, вот почему.

– Он сам так сказал?

– А разве надо было, а? Я сама видела. Ему не надо было ничего говорить.

Я посмотрел в окно.

– Теперь, узнав тебя, я этому не удивляюсь. Он убил бы тебя, будь он жив. Ты пытаешься убедить меня, будто он был в чем-то замешан. Пристаешь ко мне с вопросами.

– Ты многого не знаешь, – сказал я. Она открыла дверцу.

– Короче, я никуда с тобой не поеду. Можешь засунуть приглашение себе в задницу.

Она вылезла из машины, в сердцах хлопнула дверцей и пошла по дороге. Я смотрел ей вслед. На одном из перекрестков она повернула налево. Я завел двигатель, медленно подкатился к перекрестку и тоже повернул налево. Дорин прошла сотню ярдов по дороге, а потом через лужайку направилась к одному из домов. Она не оглядывалась. Я дождался, когда она скроется из виду, задним ходом доехал до перекрестка и покатил в сторону Хай-стрит.

* * *

Я въехал на стоянку у стадиона «Юнайтед». Три четверти мест было занято. При въезде стоял охранник в прорезиненной плащ-палатке. Я остановился и высунул из окна полкроны. Охранник дал мне билет, и я направился в дальний угол, где оставил свою машину. Припарковав «ягуар», я запер его и огляделся, чтобы понять, где находится охранник. Тот шел прочь от меня к своей каморке. Издали доносился шум толпы. Присев, я достал нож Кона и проколол шины «ягуара». На это не потребовалось много времени. Кон всегда гордился своим ножом. После этого я сел в свою машину и выехал со стоянки. Проезжая мимо будки, я успел заметить выпученные глаза охранника.

* * *

«Триумф» все еще стоял возле многоэтажки. Я завернул за угол, припарковался неподалеку и прошел к подъезду. Было неясно, здесь Брамби или нет, но я решил сначала позвонить в дверь, а уж потом беспокоиться об этом.

Я поднялся на лифте. На балконе никого не оказалось.

Я позвонил в звонок и стал ждать. Мне было слышно, как из крана льется вода.

Я раз десять нажал на звонок и прождал почти пять минут, прежде чем дверь открылась.

Она так и не сняла свою курточку и все еще была пьяна.

– Я подумал, неплохо бы вернуться, – сказал я. Она уставилась на меня. В той степени, в какой позволяли слипающиеся веки и остекленевшие глаза. Наконец она улыбнулась, и я увидел между зубами кончик ее языка.

– Зачем? – спросила она.

Я ничего не ответил.

– Ты не войдешь, пока не объяснишь, – заявила она.

– Я думал, ты сама можешь догадаться.

Продолжая улыбаться и демонстрировать мне свои зубы и кончик языка, она замотала головой.

– Нет, – сказала она. – Я не умею играть в отгадки.

– А у меня, между прочим, все вылетело из головы, – сказал я. – Забавно, правда? Но если ты впустишь меня, возможно, все влетит обратно.

До настоящего момента она стояла, придерживая полы курточки, но сейчас она убрала руки и полы разошлись в стороны. Вероятно, она собиралась принять ванну, когда я позвонил: на ней не было ничего, кроме черной нижней юбки. Под юбкой, решил я, у нее именно то, что она грозилась показать мне в нашу прошлую встречу.

– Способствует, – сказал я, – но все равно мне никак не удается ухватить мысль за хвост.

Она хихикнула.

– Входи, – сказала она. – Я сама схвачу ее за хвост. Если тебе нравятся подобные вещи.

Я миновал холл и прошел в комнату. Гленда исчезла, и я услышал, как перестала течь вода. Я сел туда, где до меня сидел Брамби. Стаканы все еще стояли на прежнем месте. Увидев бутылку, я наполнил свой стакан, залпом выпил его, наполнил снова и закурил.

Гленда вплыла в комнату. Она уже избавилась от куртки. Вместо того чтобы сесть рядом со мной, она остановилась с противоположной стороны столика, налила себе нехилую порцию, села в то кресло, где в прошлый раз сидел я, и положила обтянутые чулками ноги на столик.

– Я постепенно включаюсь, – сказал я.

– Верно, – сказала она. – Освежаешь память.

Ей удалось донести стакан до рта, и она пила до тех пор, пока виски не потекло по подбородку. Отставив стакан, она опять сфокусировала свой взгляд на мне. Удостоверившись, что она видит меня, я наклонился вперед и предложил ей сигарету. Она взяла одну и тут же выронила, поэтому ей пришлось снимать ноги со стола, нагибаться и подбирать сигарету. Она сунула ее в рот, я поднес ей огонь и откинулся на спинку дивана. Она тоже откинулась на спинку кресла, выпустила клуб дыма и, посмотрев на меня, сказала:

– Ну?

– Что «ну»?

Она окинула меня взглядом, который, видимо, сама считала «проницательным».

– Понятно, – сказала она. – Понятно.

– Что тебе понятно?

– Что тебе ситуация нравится такой, какая она есть, верно? Я – такая, а ты – такой?

Я улыбнулся.

– Скажем, мне просто нравится медленная подготовка. Если есть время.

– Время?

– Клифф. Он может вернуться.

Она покачала головой.

– Он на матче. На зарезервированном месте, в двух рядах от чертова лорд-мэра. Когда-нибудь он научится.

– Чему научится?

– Не играть в дурацкие игры, изображая из себя крутого. Он просто помешался. Воображает себя новым Киннером. – Она хихикнула. – Возможно, когда-нибудь, когда лорд-мэр возьмет в долг у него, а не у Киннера, он чего-нибудь достигнет.

– Тогда как получается, что ты все еще с Клиффом?

– Он платит деньги.

– И Киннер платит.

– Только за работу.

– Разве он платит тебе недостаточно?

– Иногда достаточно. Когда хочет, чтобы я устроила представление на его вечеринке. Или когда показывают порнуху.

– А ты не боишься? Ты знаешь, что сделает с тобой Киннер, когда узнает?

– Не узнает.

– Почему ты так уверена?

– Потому что он считает меня глупышкой. Разве он поверил бы мне, а?

– И все же оп может узнать – случайно.

– Как? Никто не знает об этой квартире. За нее платит Клифф, а я прихожу сюда только для встреч с ним.

Она приложилась к стакану. Я решил, что пора.

– Кстати, – сказал я, – прошлой ночью, когда я заявился в «Казино»… гм… Киннер что-нибудь говорил? После моего ухода?

Она рассмеялась.

– А ты как думаешь?

– Да, понимаю, но… э-э… что же он сказал? Если то, что сегодня Клифф говорил насчет моего брата, – правда, он наверняка что-то сказал. Но что?

Она посмотрела на меня. На этот раз ее взгляд был ясным и осмысленным.

– Мне казалось, ты не поверил Клиффу.

– Не поверил, однако потом подумал над его словами. И пришел к выводу, что не вредно их проверить.

– Через меня?

– Я просто подумал, что для тебя неважно, откуда поступают деньги, и ты не будешь возражать, если какая-то сумма поступит от меня.

Я вытащил бумажник и положил его на стол. Она впилась в него взглядом.

– И поэтому ты вернулся, да?

– Не совсем.

– Ты уверен?

Я улыбнулся.

– Да, уверен.

Настала ее очередь улыбаться.

– Да, но тебе придется это доказать.

– То есть?

– Иди сюда, и я тебе покажу.

Она откинулась на спинку, подтянула ноги к груди и обхватила их руками, но тут же закачалась и вынуждена была опереться рукой о кресло, чтобы не скатиться на пол.

– А потом? – спросил я.

– А потом я расскажу.

– Почему не сейчас?

Она помотала головой.

– Я могу выбить это из тебя.

Она опять помотала головой.

– Но почему? – настаивал я.

– Я совру.

– Ты и так можешь соврать.

– А зачем? Может, я делаю себе одолжение?

– Каким образом?

Она встала, обошла столик и села рядом со мной.

– В чем дело? – спросила она. – Ты не в настроении?

От нее пахло нейлоном и сладковатым потом.

– Проблема в этом? Хочешь, я сделаю тебе настроение?

Она положила руку мне на живот и закинула одну ногу на мои колени. Я почувствовал ее губы у своего уха, и в следующее мгновение она принялась лизать мочку.

– Ну давай, – сказала она. – Гленда все тебе расскажет. После.

Она стала расстегивать молнию на моих брюках. Я решил не перечить ей, обнял ее, притянул к себе и предоставил ей заниматься тем, чем ей хотелось. Через несколько минут она подняла голову и заявила:

– А ты не очень стараешься.

– Продолжай, – сказал я.

Она продолжила, но ее старания не принесли плодов. Я ничего не мог с собой поделать. Я встал.

– Давай забудем об этом, а?

Она тоже встала.

– Я знаю, – сказала она, – знаю, что можно сделать.

– Послушай…

Она взяла меня за руку и потащила к двери.

– Пошли, – сказала она. – Помни: Гленда ничего тебе не расскажет, если ты будешь плохим мальчиком.

Я прихватил стакан и позволил увести себя в спальню. Спальня оказалась такой же стильной, как и гостиная.

Широкая двуспальная кровать была застелена красным покрывалом. Ярко-оранжевый ковер застилал пол от стены до стены. Половину одной стены занимало зеркало. Второе зеркало висело за изголовьем кровати, над ним была полка шириной в два фута. На полке стоял восьмимиллиметровый кинопроектор.

Гленда выпустила мою руку, забралась на кровать, покачиваясь, подошла к полке и вцепилась в нее, чтобы не упасть. Обретя устойчивость, она вытянула одну руку и включила проектор, на котором стояла двухсотфутовая катушка. Пленка уже была заправлена в бобышку.

Узкий пучок света осветил противоположную стену.

– Ты всегда предоставляешь столь широкий спектр услуг?

Она хихикнула.

– Клифф хотел посмотреть, – ответила она. – Так что я подготовилась.

Увидев яркий квадрат на противоположной стене, она нахмурилась.

– Не работает? Почему эта сволочь не работает?

– Послушай, – сказал я, – я уже видел эти фильмы. Перевидал почти все. А потом продавал их профессиональным игрокам. Они не…

– О, это совсем другое, – заверила она. – Там я. Тебе понравится.

Она опять занялась проектором.

– Ну почему эта дрянь не работает?

Я сделал глоток виски и сел на кровать.

– Попробуй передвинуть выключатель в другое положение.

Она так и сделала. Проектор заурчал, и бобышка закрутилась. Гленда вытянулась на кровати. На стене появились титры – их писали карандашом на картонках, и кто-то дрожащими руками держал эти карточки перед камерой.

Фильм назывался «Школьница и минет».

Название держали слишком долго. Я собрался было встать.

– Послушай, не надо…

– Смотри, – сказала она, отпивая из моего стакана.

Название исчезло. Теперь передо мной была спальня, а в спальне – Гленда в школьной форме. Она сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы. Она расчесывала волосы в течение нескольких минут, затем взяла вставленную в рамку фотографию и, прижав ее к груди, закрыла глаза. Потом она поставила фотографию на место, встала и начала переодеваться в обычную одежду, при этом она поливала себя духами и нацепляла всякие побрякушки.

Новая сцена: комната с канапе у стены. На канапе сидит девочка и листает журнал. Девочка очень красива. Ее длинные светлые волосы разделены на прямой пробор. Волосы очень мягкие и все время рассыпаются, поэтому девочке приходится то и дело откидывать их назад. Она одета в форменный сарафан, на ногах – белые носочки. С одной стороны канапе – камин без огня, с другой – телевизор. На полу лежит линолеум, виднеется край алюминиевого садового стула. На каминной полке маленькие часы, стрелки показывают без десяти четыре. Рядом с канапе стоит стул с подносом. На подносе чашки и чайник. Девочка берет чашку, пьет, ставит чашку обратно и перелистывает страницу.