Электронная библиотека » Люсинда Райли » » онлайн чтение - страница 8

Текст книги "Свет за окном"


  • Текст добавлен: 25 мая 2022, 18:49


Автор книги: Люсинда Райли


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 11

Сара, горничная, провела ее наверх, в просторную спальню, где оставила, чтобы приготовить ей ванну, и Конни, ошеломленная, рухнула в кресло, пытаясь осознать сцену, свидетелем которой стала. Готовясь к высадке во Францию, она проигрывала в уме множество сценариев, и некоторые даже были инсценированы, в учебных целях. Однако кто мог вообразить, что свой первый вечер в оккупированном Париже она проведет, общаясь с врагом?

По коридору Сара провела ее в ванную комнату, где Конни недолгое время блаженствовала в горячей воде, после двух дней пути, когда помыться было совсем негде. Даже улыбнулась, с неохотой выбираясь из ванны и торопясь по коридору в выделенную ей спальню, тому, в каких обстоятельствах порой удается блаженствовать.

Сара, сидевшая на диванчике в ногах кровати, указала на место рядом с собой:

– Садитесь, мадам.

Конни послушно села.

– Месье Эдуард, – это он встречал вас внизу, – попросил меня поговорить с вами, прежде чем вы спуститесь к гостям. Времени у нас мало, поэтому, пожалуйста, слушайте меня очень внимательно. Во-первых, меня зовут Сара Воннэ, я много лет работаю на семью де ла Мартиньерес. Эдуард попросил меня несколько прояснить для вас обстановку.

– Спасибо, – неуверенно произнесла Конни.

– Слышу по вашему голосу, что вам страшно, мадам, и прекрасно вас понимаю. Но, поверьте, вам необыкновенно повезло, по нынешним временам, попасть в Париже в надежное место. Это при том, однако же, что ваш приезд – полная для нас неожиданность и представляет собой угрозу. Надо же, чтобы это случилось именно в тот день, когда мы принимаем… как бы это сказать… гостей! Месье граф просит нас сделать все, чтобы спасти ситуацию. Мадам, в эту ночь вы должны как можно лучше сыграть свою роль. Господин граф представит вас как свою приехавшую с юга кузину. Он сказал, у вас там родня?

– Да, у моей тетки, баронессы дю Монтень, поместье в Сен-Рафаэле.

– А у него в Гассене, неподалеку, и вполне допустимо, что дю Монтень и де ла Мартиньерес – в родстве. За ужином вы расскажете, что приехали в Париж повидаться с дорогими кузенами и сообщить им печальное известие о кончине вашего общего дяди, Альберта.

– Я поняла.

– Вести беседу предоставьте месье Эдуарду. Сами, если будут расспрашивать, говорите как можно меньше. Я думаю, вы справитесь.

– Я постараюсь.

Экономка окинула ее взглядом.

– Похоже, вы носите тот же размер, что покойная мадам, матушка месье Эдуарда. Вам следует знать, что умерла она четыре года назад, перед самой войной. Надо думать, ей еще повезло… – Сара вздохнула. – Пойду принесу вам что-нибудь из ее платьев. И, если угодно, помогу с прической. Чем красивее, беззащитнее и бестолковее на вид вы будете, тем лучше для всех. Вы понимаете меня, мадам?

– Да, понимаю.

– А теперь, прошу вас, времени не теряя, займитесь собой. Надо поскорее спуститься в гостиную. А я передам месье, о чем мы тут говорили, когда он поднимется сюда за своей младшей сестрой, мадемуазель Софи, чтобы сопроводить ее вниз. Пожалуйста, не подведите нас. Очень важно, чтобы гости ничего не заподозрили. Иначе, – вздохнув, она поднялась на ноги, – иначе де ла Мартиньересам конец.

– Обещаю вам сделать все, что смогу, – выдавила из себя Конни.

– Мы будем за вас молиться.

Двадцать минут спустя Конни стояла перед закрытой дверью в гостиную. Вспомнив слова Сары, вознесла мольбу небесам, открыла дверь и сделала шаг вперед.

– Констанс! – тут же воскликнул Эдуард и, выйдя из толпы гостей, расцеловал ее в обе щеки. – Ну как, успела прийти в себя от тягот странствия? Несомненно, да. – И прибавил с искренним чувством: – Выглядишь – превосходно!

– Спасибо, – улыбнулась Конни, и сама понимая, что так хорошо, как сейчас вряд ли когда-нибудь выглядела. Сара сотворила чудо с ее волосами, слегка накрасила ее, а потом помогла надеть изумительное вечернее платье, сшитое, как отметила Конни, месье Диором. Бриллиантовые серьги и ожерелье завершили преображение.

– Пойдем, я представлю тебя моим друзьям. – Эдуард предложил ей руку, и Конни, идя по комнате, увидела перед собой море мундиров, которые ее учили различать.

– Ганс, позвольте, я представлю вас моей дорогой кузине Констанс Шапелль, которая приехала в Париж с коротким визитом, чтобы украсить наше существование. Познакомься, Констанс, это комендант Ганс Лейдингер.

Констанс почувствовала на себе оценивающий взгляд высоченного типа в мундире высокопоставленного офицера Абвера, немецкой военной разведки.

– Фройляйн Шапелль, счастлив познакомиться еще с одной очаровательной представительницей семейства де ла Мартиньерес.

– Полковник Фальк фон Вендорф. – Эдуард подвел ее к следующему гостю. Тот был в устрашающем мундире гестапо и представлял собой классического арийца. С нескрываемым интересом оглядев ее с головы до ног, он не пожал ей руку, а поднес к губам и поцеловал. Взгляд его голубых глаз пронизывал насквозь.

– И где же это кузен Эдуард вас прятал, фройляйн Шапелль? – Французский его был безупречен.

Этот вполне невинный вопрос привел Конни в трепет.

– Полковник фон Вендорф…

– Прошу вас, мы все здесь друзья, зовите меня просто Фальк – если мне позволено будет называть вас Констанс?

– Разумеется! – Конни одарила его, как она надеялась, обворожительной улыбкой. – Я живу на юге, а ездить в Париж очень уж утомительно.

– А где именно на юге живет ваша семья?

Но Эдуард уже подвел ее к офицеру в мундире СС, государственной полиции.

– Простите, – отведя взгляд от Фалька, Конни перевела внимание на коменданта Чолтитца.

– A bientфt, фройляйн Констанс, – тихо сказал ей вслед Фальк.

Эдуард дал ей бокал шампанского и познакомил еще с тремя германскими офицерами и с каким-то чином из вишистской полиции. Кроме того, присутствовали два француза, из которых один был юрист, а второй – профессор, и супруга его Лилиан помимо Конни была пока что единственной дамой среди гостей. Нервно глотнув шампанского, Конни взмолилась, чтобы хозяину хватило благоразумия за столом усадить ее между соотечественниками.

– Дамы и господа, прошу всех в столовую, а я пойду за сестрой, – сказал Эдуард, направляясь к выходу из гостиной.

Устроившись между французом-профессором и его женой, Конни прошла в столовую. Сара указала ей ее место, и она села, переведя дух, что соседи ее – французы, профессор и юрист. Последний стоял, держась за спинку стула, и совсем уж было вознамерился сесть, как вдруг Сара перехватила его, прошептала ему что-то на ухо, и юрист моментально перешел по другую сторону стола, – а Конни обнаружила у себя под боком гестаповца Фалька фон Вендорфа.

– Фройляйн Констанс, надеюсь, вы не против, что я попросил посадить меня рядом с вами, – с улыбкой произнес он. – Не так часто мне выпадает удовольствие иметь в застолье столь прекрасную компаньонку. Давайте выпьем шампанского, – и он сделал знак лакею, который заторопился с бутылкой.

Между тем в столовую вошел Эдуард, ведя под руку юную красавицу. Это была Софи, его сестра. Крошечная, прелестная, своим неправдоподобным совершенством она напоминала фарфоровую куклу. Темно-синее вечернее платье подчеркивало безупречную белизну кожи и яркую синеву глаз. Светлые волосы, собранные в пучок, открывали лебединую шею, украшенную колье из сапфиров.

Эдуард подвел сестру к столу, и Конни обратила внимание, как та, вытянув руку, проводит пальчиками по спинке своего стула.

Усевшись, она улыбнулась сразу всем и никому в отдельности:

– Добрый вечер, господа. Рада снова приветствовать вас в нашем доме. – Голос у нее был низкий, музыкальный, а речь – настоящей французской аристократки. – И кузина Констанс… Эдуард сказал мне, что ты благополучно до нас добралась, – говоря это, Софи не обратила на Конни взгляд своих синих глаз.

– Это так, и я очень рада нашей встрече, – мягко отозвалась та.

Софи повернулась на звук голоса, перевела на Конни свой чистый, пустой взгляд и ослепительно улыбнулась:

– И, конечно же, нам о стольком нужно поговорить!

Тут ей что-то сказал сосед, а она ответила, глядя при этом поверх голов, и Конни наконец поняла: Софи де ла Мартиньерес – слепа.

Эдуард, окинув стол взглядом, отметил перестановку, в результате которой Фальк фон Вендорф оказался бок о бок с Конни, и занял место напротив Констанс, в окружении немцев.

– Прежде всего – тост! Причина сегодняшнего торжества – день рождения нашего друга Фалька фон Вендорфа, которому стукнуло тридцать пять лет. – В свете свечей блеснул хрусталь дружно поднятых бокалов. – За вас, Фальк!

– За Фалька! – раздался хор голосов.

Герой дня отвесил шутливый поклон.

– И за нашего хозяина, графа Эдуарда де ла Мартиньереса, который устроил нам это торжество. Не говоря уже о том, – Фальк покосился на Конни, – что он сделал мне нежданный подарок. За фройляйн Констанс, которая прибыла к нам сегодня с юга – и на редкость вовремя!

Конни замерла, улыбаясь, в то время как взгляды участников застолья обратились к ней. Кто бы мог представить, мелькнуло у нее в голове, что немецкие офицеры будут пить за мое прибытие в Париж! Она пригубила шампанского, осторожно, зная, что надо сохранять здравомыслие. И тут, на удачу, лакей внес первое блюдо, и внимание присутствующих переключилось на еду.


В будущем, когда Конни вспоминала свой первый вечер в оккупированном Париже, она думала, что свыше ей явно помогали. Профессор, который сидел слева от нее, преподавал в Сорбонне, так что ей представился повод рассказать о своей учебе. Это подтвердило ее легенду, и не раз, ловко обходя расспросы Фалька с помощью улыбки и взмаха ресниц, она ловила на себе одобрительный взгляд Эдуарда.

В завершение вечера, когда гости наконец принялись расходиться, Фальк снова поцеловал ее руку.

– Фройляйн, сегодня вечером ваша компания доставила мне неизъяснимое удовольствие. Я понял, что вы не только красивы, но и умны. А мне, – поклонился он, – мне нравятся умные женщины. Надолго ли вы в Париже?

– Я еще не решила, – честно ответила она.

– Констанс прогостит у нас столько, сколько ей будет угодно, – пришел ей на помощь Эдуард, провожавший у двери гостей.

– В таком случае я надеюсь, что вы подарите мне новые встречи. И в самом ближайшем времени. Heil Hitler!

Еще раз окинув ее взглядом ледяных глаз, Фальк за другими гостями вышел на улицу. Эдуард закрыл за ним дверь и запер ее на засов.

Испытание завершено. Конни почувствовала себя совершенно без сил. Ноги перестали держать ее, она пошатнулась и упала бы, не подхвати ее Эдуард.

– Бедняжка Констанс, – произнес он, приобняв ее за плечи и помогая идти, – вы безумно устали. Давайте-ка выпьем коньяку на ночь.

Он сделал знак Саре, маячившей в коридоре.

– Принесите поднос в гостиную, пожалуйста.

Конни в полном изнеможении рухнула на диван. Сара вошла с подносом. Пока она расставляла пузатые рюмки и разливала коньяк, Эдуард поглядывал на Конни. Как только Сара вышла из гостиной, он поднял рюмку:

– Примите мои поздравления, Констанс. Вы справились с честью. – И впервые за весь вечер улыбнулся не светски, а как полагается, сердечно. Его красивое лицо оживилось.

– Спасибо, – пробормотала она, собираясь с силами, чтобы донести рюмку до губ.

– Пожалуй, лучшее, что я могу сказать, это – добро пожаловать в нашу семью! – Эдуард снова улыбнулся.

Оба чуть слышно посмеялись. И по мере того как спадало чудовищное напряжение этого вечера, они смеялись все больше, до слез, над катастрофой, которая отступила.

– Ах, Констанс, вы и представить себе не можете, что я пережил, когда увидел вас на пороге! Все пропало, подумал я. Полный дом немцев, чины из полиции, гестапо, Абвера, – и извольте, явление третье, агент подполья с визитом!

– А я? Да я чуть не хлопнулась в обморок, когда увидела их мундиры в гостиной! – Конни потрясла головой.

– Вот что, дорогая моя, давайте-ка мы потолкуем об этом завтра, – сказал Эдуард. – А сейчас я могу только еще раз, причем самым сердечным образом, поблагодарить вас. Вы достойно приняли вызов и показали себя превосходной актрисой. Спору нет, сегодня нам помогли свыше. И, безусловно, ваше воспитание нас выручило, никто не усомнился, что вы из нашей семьи.

– На курсах подготовки, – с улыбкой сказала Конни, – меня все время пугали, что и мой французский, и мои манеры непременно сразу же выдадут во мне представительницу буржуазии. Простой парижской учительнице, говорили мне, все эти изыски не подобают, – и я изо всех сил старалась от них избавиться…

– Что ж, сегодня эти изыски нас спасли. И, похоже, дорогая моя, вы обзавелись воздыхателем, – с некоторой суровостью заметил Эдуард. – Это один из немногих известных мне нацистов, кто сам из аристократов. Однако не позволяйте себя убаюкать льстивыми речами. Держите ухо востро. Фальк фон Вендорф принадлежит к самым опасным типам из тех, кто правит сейчас Парижем. Когда дело касается выявления противников нацистского режима, жалости он не знает. Это на нем ответственность за аресты многих из тех, кто входил в группу «Натуралист», которую вы должны пополнить.

У Конни мороз пробежал по спине.

– Мда… – мрачно уронила она. – Видно, что он образован и любит Францию.

– Он в восторге от нашей истории, культуры и элегантности, но жаждет прибрать это к рукам – для себя и своей страны, что делает его еще более опасным. И он, как мы оба сегодня видели, – Эдуард иронически вскинул бровь, – в восторге от наших женщин. И если он возжелает вас… впрочем, об этом мы поговорим завтра. – Эдуард, поставив рюмку на стол, поднялся и подошел к Конни. – На сегодня достаточно будет того, что у нас вы тут в полной безопасности и можете спать спокойно. – С этим он предложил ей руку. – Отправимся отдыхать?

– Да, – Конни подавила зевок. Они прошли по коридору, поднялись по лестнице.

– Доброй ночи, кузина Констанс, – с улыбкой сказал Эдуард.

– Доброй ночи, кузен.

Сбросив с себя одежду и драгоценности, Конни легла в просторную, удобную кровать. Блаженная волна усталости накрыла ее, и она провалилась в сон.

А наутро распахнула глаза и поначалу не поняла, где она, – но, вспомнив свои вчерашние приключения, со вздохом откинулась на мягкие подушки. Взглянув на часики, увидела, что минуло уже десять, и схватилась за голову. В жизни своей она не спала так долго. Соскочив с кровати, открыла чемоданчик, достала оттуда незатейливые юбку и блузку, выданные Сектором «Ф», которые сочли такую одежду подобающей для скромной учительницы. Быстренько причесавшись, спустилась вниз в поисках Эдуарда или Софи. В вестибюле ее перехватила Сара.

– Граф у себя в библиотеке, мадам. Он просил пригласить вас туда, когда вы проснетесь. Принести вам завтрак?

– Только кофе, прошу вас, – ответила Конни. После вчерашнего ужина она еще не успела проголодаться. Проблем с продуктами в этом доме, похоже, не было. Вслед за Сарой она подошла к дверям библиотеки, постучалась, вошла.

Эдуард, сидя в кожаном кресле, читал газету. При ее приближении он поднял на нее глаза.

– Доброе утро, Констанс. Садитесь, прошу вас, – и указал на кресло по другую сторону камина.

– Благодарю. У вас прекрасная библиотека, – заметила Конни, окинув восхищенным взглядом книжные полки с полу до потолка.

– Наследие предков и моя страсть. Если удастся, надеюсь его пополнить. Учитывая, сколько книг сожгли нацисты по всей Европе, ценность этого собрания утроилась.

В утреннем свете граф де ла Мартиньерес смотрелся усталым и даже подавленным, ни следа вчерашней живости, а на лице его проявились мелкие морщинки, отчего Конни решила, что ему за тридцать.

– Итак, Констанс, я бы просил вас во всех подробностях пересказать мне всю цепь событий, которая привела вас вчера на мой порог.

И Конни поведала, как курьер, которого она ждала на вокзале Монпарнас, не явился, и как она отправилась на рю де Ренн по адресу, который как раз на этот случай сообщил ей Стефан.

– Как вы думаете, кто-нибудь видел, как вы входили туда? – В глазах Эдуарда застыла тревога.

– Я очень тщательно все проверила, как Стефан меня научил, и поблизости в военной форме не было ни единого человека. Когда на мой стук в дверь не ответили, я собралась уходить. И тут приоткрылась дверь соседней квартиры, и женщина прошептала в щель, что на квартиру семнадцать был налет гестапо, что ее обитатели арестованы. Она подсказала мне, как уйти через черный ход.

– Как вы думаете, она видела ваше лицо?

– Если да, всего несколько секунд, не больше.

– В таком случае остается уповать, что она достойна доверия, – вздохнул Эдуард. – Что ж, Констанс, судьба пока что явно к вам благосклонна. Квартира семнадцать в группе «Натуралист» была самой надежной явкой. Соседка сказала правду, в ночь, перед тем как вы там появились, гестапо организовало налет. Всех арестовали и, разумеется, продолжают наблюдать за квартирой. Всех, кто проявляет к ней интерес, хватают, надеясь поймать тех, кто не успел узнать про провал. Нет сомнений, что засада была и они вас просто пропустили. Может быть, потому – он покачал головой, – что лицо у вас свежее, а может, решили, что вы пришли к кому-то из жильцов в другую квартиру…

– Стефан сказал, он одну меня и может послать в Париж, потому что и лицо не примелькалось, и ни в каких списках я числиться не могу.

– Он был прав. – Эдуард в задумчивости потер подбородок. Сара меж тем сервировала для них обоих кофе с печеньем. – Должен сказать, вам повезло, что встречал вас именно Стефан. Он человек опытный. Мы с ним знакомы по другим каналам, вне связи с подпольем. Мой адрес он дал вам на крайний случай. Проблема состоит в том…

– Да? – Конни никак не могла понять, каким образом Эдуард включен в схему Сопротивления.

– В том, что с учетом моего… – Эдуард помялся в поисках нужного слова, – положения всякий намек на мою причастность к иностранной разведке или к Сопротивлению должен быть абсолютно, категорически исключен. Даже сказать вам не могу, до какой степени это важно. И вот, извольте, то самое звено, в поисках которого рыщет гестапо, – агент британской разведки – сидит в моей библиотеке и пьет кофе!

– Честное слово, Эдуард, мне страшно жаль, что я стала причиной стольких беспокойств!

– Дорогая моя, никто вас не винит! Стефану необходимо было послать кого-то в Париж и выяснить, как далеко зашла ситуация. А ситуация эта, смею вас заверить, куда хуже, чем он опасается…

– Стефан поручил мне как можно скорее сообщить в Лондон о том, что тут происходит.

– В этом уже нет нужды. На британское правительство я не работаю, но знаком с теми, кто занимает высокие посты в разведке, и связь мы поддерживаем. О сложившейся ситуации я успел сообщить в Лондон утром. Стефан скоро получит известие. И Проспер, который руководил группой, и его радист, – оба они под арестом. Участники группы, кто смог, либо уехали из Парижа, либо залегли на дно, до дальнейших распоряжений. Иными словами, моя дорогая Констанс, здесь просто не осталось той группы, к которой вы могли бы присоединиться.

– Вот как? А может быть, перебросить меня в другую группу?

– В обычных обстоятельствах, да, разумеется, следовало бы. Однако так уж случилось, что вчера вы познакомились кое с кем из весьма влиятельных немцев. – Эдуард, поставив чашку на стол, наклонился поближе к Конни. – Только вообразите себе, Констанс: вас переслали в другую сеть, вы успешно начали ту работу, для которой вас готовили, и вдруг – ап! – вы арестованы, вас допрашивают в застенках гестапо. И тут еще одно совпадение: один из тех, с кем вы вчера познакомились, скажем, полковник фон Вендорф, входит, чтобы вас допросить. И кого же он видит привязанной к стулу? Констанс, кузину дорогого друга графа де ла Мартиньереса, в доме которого он с ней встречался! И что он, по-вашему, станет думать? Что его дорогой друг Эдуард не знал об умонастроениях родственницы? Нет, как минимум он начнет присматриваться и к графу, и к тем французам, которые собираются у него за столом, и, надо полагать, вскоре задастся вопросом, в самом ли деле они искренни и лояльны к немецкой оккупации и вишистскому режиму или только делают вид, что лояльны?

– Да, я все понимаю, но где же выход? И на кого вы работаете, Эдуард?

– Этого знать не надо, – поспешно ответил он. – Действительно, Констанс, поверьте: лучше не знать. Скажу лишь одно. Все, чем я занимаюсь, целью своей имеет освобождение моей страны от нацистов и от марионеток Виши, людей безвольных, которые, чтобы спасти свои шкуры, идут на все, что приказывают им немцы. Четыре года я потратил на то, чтобы войти к ним в доверие. Мое состояние, вкупе с их жадностью, сделало это возможным. И прошу вас не забывать о том, чего мне это стоит, Констанс. Каждый раз, когда кто-то из них переступает мой порог, я сгораю от желания схватиться за пистолет.

Эдуард стиснул руки так, что побелели костяшки пальцев.

– И что же я делаю взамен? Приглашаю их за свой стол, угощаю лучшим вином из моих подвалов, на черном рынке покупаю лучшее мясо и лучший сыр, веду с ними светские беседы. Вы спросите, как это может быть? Как я терплю это?

Конни молчала, понимая, что эти вопросы задаются не для того, чтобы она на них отвечала.

– А терплю я это ради того, чтобы порой, когда коньяк развязывает языки, пьяный немец невзначай обронил слово-другое. И порой это слово позволяет мне предупредить тех, кто в опасности, и, возможно, спасти жизнь людям. И вот ради этого – да, я готов терпеть их за моим столом.

Конни кивнула, ни слова не говоря.

– Именно потому – вы, конечно же, не можете этого не понимать – ни звука не должно просочиться за эти стены относительно моих связей с организацией, которую нацисты так отчаянно хотят прихлопнуть. Малейший подобного рода намек поставит под угрозу передачу сведений, насущно необходимых организаторам Сопротивления, и, хуже того, приведет к гибели тех беззаветно смелых людей, что сотрудничают со мной… Я боюсь не за свою жизнь, Констанс, а за жизнь тех, за кого я в ответе, – за Софи, к примеру. Живя со мной под одной крышей, она не может не принимать участия в том обмане, в который я вовлечен. И это делает ее уязвимой… Боюсь, – Эдуард поднялся и подошел к окну, за которым купался в утреннем солнце зеленый ухоженный сад, – что ввиду этого карьеру британского агента вы продолжить не сможете.

Смысл сказанного не сразу дошел до Конни. Как, неужели вся ее диверсионная подготовка, все эти физические нагрузки, умственные усилия и, главное, напряжение чувств – все зря?!

– Понятно. И как вы намерены со мной поступить? – спросила она, сама понимая, что вопрос прозвучал жалко.

– Весьма уместный вопрос, Констанс. Я уже сообщил в Лондон, что вы здесь, со мной. И порекомендовал немедленно уничтожить все сведения о вашей отправке в Париж. Всех, кто во Франции знает о ней – их, на удачу, не так много, – известят, что всяческие контакты с вами отныне им запрещены. Принесите мне ваши документы, мы их сейчас же сожжем в камине. Захватите также и чемодан, от него мы тоже избавимся. Новые бумаги для вас готовят. Отныне вы просто Констанс Шапелль, проживающая в Сен-Рафаэле, – в точности как вас знают те, кто уже знаком с моей кузиной Констанс.

– И что будет? Меня отошлют домой, в Англию?

– Пока нет, это слишком опасно, – Эдуард взглянул на нее с мрачной улыбкой. – Нельзя допустить, чтобы вас схватили. Боюсь, в ближайшее время вам придется играть роль в соответствии с той легендой, которую мы вчера огласили. Погостите у нас. Будем надеяться, что впоследствии удастся отправить вас на юг, как будто вы возвращаетесь домой, в Сен-Рафаэль, и уже оттуда перебросить вас в Англию. Но сейчас – и вашей вины в том нет – вы поневоле наша пленница.

– И Лондон согласился на это? – недоверчиво спросила она.

– Разве у них есть выбор? – отмахнулся Эдуард, сочтя этот вопрос несущественным, и повернулся к ней. – Поверьте, Констанс, я очень хорошо понимаю то, что вы сейчас чувствуете. Понимаю и ваше горячее стремление помочь своей стране, и горькое разочарование из-за того, что выполнение задания сорвалось. Но, скажу я вам, вы жертвуете своей карьерой ради дела достойного и благородного. Не говоря уже о том, – он повел плечами, – что найдутся и другие способы быть полезной. Вчера вы, красивая женщина, произвели прекрасное впечатление на очень влиятельных мужчин. Фальк приходит к нам постоянно. Кто знает, вдруг он вам что-то сболтнет… – При одной мысли о беседах с Фальком Конни передернуло, но она очень хорошо понимала, что Эдуард имеет в виду. – Ну что же, Софи вызвала сюда свою портниху, та скоро прибудет. Вам нужен гардероб, достойный аристократки из рода де Монтень и де ла Мартиньерес. Да и Софи рада, что в доме появится еще одна женщина. Она редко выходит, ей одиноко, из-за ее… состояния. И еще, она скучает по матери. Могу я попросить вас уделить ей часть вашего времени?

– Конечно же, о чем речь… Скажите, это с ней от рождения?

– Нет, родилась она зрячей, и родители поначалу не заметили ничего странного. Однако зрение мало-помалу сдавало, и когда стала очевидна вся серьезность проблемы, врачи поделать уже ничего не могли. Софи, впрочем, приноровилась. Она умеет писать, научилась еще до того, как совсем ослепла. И пишет стихи. Чудесные! – искренне восхитился Эдуард.

– Сколько ей было, когда она полностью утратила зрение?

– Семь лет. И поразительно, как обострились при этом, словно бы в возмещение, все другие ее чувства. Слух самый острый, и она по звуку шагов скажет вам, кто вошел в комнату. Она много читает, я заказываю книги, напечатанные шрифтом Брайля, и из этой библиотеки, и из Гассена. Особую страсть она питает к английским романтикам, таким как Байрон и Китс. И рисует! Представляете, ощупает предмет, а потом ухитряется передать на бумаге его форму и цвет. – Эдуард улыбнулся. – Очень талантлива… Она самое дорогое, что у меня есть.

– И красива необыкновенно.

– Да. Печально, правда, что Софи не может увидеть себя в зеркале! Представления не имеет, как хороша. Мужчины, увидев ее впервые, когда они еще не знают о ее увечье… в общем, я видел, какой эффект она на них производит. Она – чудо.

– Да, так и есть…

– А сейчас, – совсем другим тоном произнес Эдвард, – сделайте одолжение, сходите наверх за документами и чемоданом. Мне не по себе оттого, что они еще в доме. – Это была не просьба – приказ. Конни послушно принесла все, с чем вошла в этот дом, и десять минут спустя наблюдала, как догорают в камине ее бумаги. Эдуард же, вытряхнув содержимое чемодана в мешок, указал на ее туфли.

– Обувь тоже, Констанс. Мы оба знаем, что спрятано в каблуке.

– Но других туфель у меня нет!

– Очень скоро появятся.

Пришлось Конни отдать ему туфли. Стоя в одних чулках на ковре, она ощутила в себе бесконечную уязвимость. Кроме одежды, надетой на ней, не осталось ни одной вещи, какую она могла бы назвать своей.

Эдуард так, словно делал это неоднократно, вспорол подкладку на крышке ее чемодана и вытащил спрятанные там франки. Деньги он протянул ей:

– Оставьте это себе, в компенсацию за те испытания, которые вы претерпели, трудясь на благо Франции и Британии. Мы с Софи позаботимся, чтобы, пока вы с нами, в материальном смысле вы ни в чем не нуждались. И разумеется, все будет самого лучшего качества. Софи ждет вас наверху, чтобы познакомить с портнихой. Еще одно… – Эдуард, стоя у дверей, помолчал. – Вряд ли кто-то попытается войти с вами в контакт. Крайне мало кому из вашей организации известно, что вы находитесь здесь. Но в том случае, если кто-то узнает, где вы живете, и попытается с вами связаться, вы не вправе, я подчеркиваю, не вправе идти на контакт. Вы хорошо меня понимаете?

– Да.

– Иначе, – Эдвард строго посмотрел ей в глаза, – иначе все наши труды пойдут прахом, и вы поставите под угрозу жизнь многих и многих людей.

– Я все поняла.

– Вот и отлично. А теперь идите к Софи.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 4.7 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации