Текст книги "Девушка из Италии"

Люсинда Райли
Девушка из Италии

Lucinda Riley

THE ITALIAN GIRL

Copyright © Lucinda Riley, 2018

В коллаже на обложке использованы фотографии:

© Alvov, PositiveTravelArt, KED 44 / Shutterstock.com / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM

Перевод с английского Дарьи Сорокиной

© Сорокина Д., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Примечание автора к «Девушке из Италии»

Посвящается моему сыну Киту

Помни сегодняшний день,

ибо с него начинается вечность.

Данте Алигьери

Я написала историю Розанны и Роберто семнадцать лет назад, и ее опубликовали под названием «Ария» и под моим старым псевдонимом Люсинда Эдмондс в 1996 году. В прошлом году издатели спросили меня о ранних произведениях. Я ответила, что их больше не выпускают, но меня попросили прислать несколько экземпляров. Я рискнула спуститься в подвал и достала восемь книг, написанных много лет назад. Они покрылись мышиным пометом и паутиной и пахли сыростью, но я отослала их, предупредив, что была тогда очень молода и прекрасно пойму, если их решат немедленно выбросить. К моему удивлению, реакция оказалась невероятно положительной: меня спросили, не хочу ли я их переиздать.

А значит, мне тоже пришлось их перечитывать – и, как любой писатель, вынужденный оглянуться на старую работу, я с трепетом открыла первую страницу «Арии». Это был странный опыт: я не помнила бо́льшую часть истории и искренне увлеклась, переворачивая страницы все быстрее и желая узнать, что произойдет дальше. Я почувствовала: книге нужно обновление и редактура, но история и все персонажи уже есть. Поэтому я приступила к работе, и несколько недель спустя получилась «Девушка из Италии». Надеюсь, вам понравится.

Люсинда Райли, январь 2014 г.

Оперный театр «Метрополитен», Нью-Йорк

Мой дорогой Нико!

Так странно начинать очень сложную историю, которую ты можешь никогда не прочесть… Станет ли описание событий последних нескольких лет катарсисом для меня или принесет пользу тебе, милый, я не знаю, но чувствую потребность это сделать.

Поэтому сижу здесь, в гримерке, и думаю, с чего начать. Многое из того, что я планирую описать, случилось еще до твоего рождения – череда событий произошла, когда я была моложе, чем ты сейчас. Возможно, с этого и следует начать. С Неаполя – города, где я родилась…

Я помню, как мама развешивала белье на веревке, которая тянулась через улицу к квартире напротив. Как я ходила по узким переулкам Пьедигротты, где словно царил бесконечный праздник – разноцветное белье висело высоко над нашими головами. И шум – постоянный шум – наполняет воспоминания о тех ранних годах: тишины не бывало даже по ночам. Люди пели и смеялись, дети плакали… Как знаешь, итальянцы – громкие, эмоциональные люди, и семьи в Пьедигротте делились радостями и горестями каждый день, сидя на порогах и темнея под слепящим солнцем, словно ягоды. Жара стояла невыносимая, особенно в середине лета, когда тротуары жгли подошвы, а комары совершали коварные налеты на обнаженную кожу. Я помню множество запахов, что залетали в открытое окно моей спальни: иногда это была тошнотворная вонь из канализации, но чаще – соблазнительный аромат свежей пиццы с папиной кухни.

Когда я была маленькой, мы были бедны, но к моему первому причастию у мамы и папы уже весьма успешно шли дела в «Маркос» – их маленьком кафе. Они работали днями и ночами, подавая кусочки пикантной пиццы, приготовленной по секретному папиному рецепту, – с годами она обрела в Пьедигротте известность. В летние месяцы работы прибавлялось из-за притока туристов, и тесное помещение так набивали деревянными столами, что между ними бывало трудно пройти.

Наша семья жила в маленькой квартирке над кафе. У нас была собственная ванная, еда на столе и обувь на ногах. Папа гордился, что поднялся из ничего и смог обеспечить семью. Я тоже была счастлива: мечты мои простирались чуть дальше грядущего заката.

А потом, одной жаркой августовской ночью, когда мне было одиннадцать, моя жизнь изменилась. Кажется, невозможно поверить, что девочка – еще даже не подросток – может влюбиться, но я отчетливо помню момент, когда увидела его впервые…

Глава 1

Неаполь, Италия, август 1966 г.

Розанна Антония Меничи стояла на цыпочках, держась за раковину и пытаясь посмотреться в зеркало. Ей пришлось наклониться чуть влево из-за трещины, искажавшей черты лица, поэтому она видела только половину правого глаза и скулу и вообще не видела подбородка – для этого ей пока не хватало роста, даже на цыпочках.

– Розанна! Выходи уже!

Она со вздохом отпустила раковину, прошла по черному линолеуму и отперла замок. Ручка сразу повернулась, дверь открылась, и внутрь грубо протолкнулась Карлотта.

– Зачем ты запираешь дверь, глупышка? Что тебе скрывать?

Карлотта повернула ручки крана в ванной и мастерски собрала на макушке длинные темные кудрявые волосы.

Розанна робко пожала плечами, желая, чтобы Господь наделил ее такой же красотой, как старшую сестру. Мама говорила, у Господа есть свой дар для каждого, и дар Карлотты – красота. Розанна застенчиво наблюдала, как сестра снимает халат, обнажая идеальное тело с гладкой кремовой кожей, полной грудью и длинными стройными ногами. Все, кто приходил в кафе, хвалили красавицу-дочь хозяев и говорили, что однажды она станет невестой богатого человека.

Маленькая комнатка начала заполняться паром. Карлотта выключила кран и залезла в воду.

Розанна присела на краешек ванны.

– Джулио сегодня придет? – спросила она у сестры.

– Да. Он будет.

– Как думаешь, ты за него выйдешь?

Карлотта принялась намыливаться.

– Нет, Розанна, я за него не выйду.

– Но я думала, он тебе нравится…

– Он мне нравится, но я не… Ой, ты еще слишком маленькая, чтобы понять!

– Он нравится папе.

– Да, я знаю, что он нравится папе. Он из богатой семьи. – Карлотта подняла бровь и драматично вздохнула: – Но мне с ним скучно. Папа был бы рад отвести меня к алтарю хоть завтра, но я хочу сначала повеселиться, насладиться жизнью.

– Но я думала, выходить замуж весело! – возразила Розанна. – Ты надеваешь красивое свадебное платье, получаешь кучу подарков и собственную квартиру и…

– Выводок орущих детей и полнеющую талию, – закончила Карлотта, лениво проводя мылом по стройным изгибам своего тела. Ее темные глаза сверкнули в сторону Розанны. – На что ты пялишься? Уходи, Розанна! Дай мне десять минут покоя! Маме нужна твоя помощь внизу. И закрой за собой дверь!

Розанна молча вышла из ванной и спустилась по крутой деревянной лестнице, открыла дверь и зашла в кафе. Стены побелили совсем недавно, а над баром в глубине помещения висело изображение Мадонны и постер Фрэнка Синатры. Темные деревянные столы отполировали до блеска, и на каждом стояла пустая бутылка из-под вина со свечой.

– Наконец-то! Где ты была? Я звала и звала тебя! Иди сюда, помоги повесить баннер.

Антония Меничи стояла на стуле, держась за один конец яркой тряпки. Стул опасно пошатывался под ее внушительным весом.

– Да, мама. – Розанна вытащила из-под столика еще один деревянный стул и подтащила к арке в середине кафе.

– Скорее, дитя! Бог дал тебе ноги, чтобы бегать, а не ползти, как улитка!

Розанна взяла другой конец баннера и залезла на стул.

– Надень ту петельку на гвоздь, – скомандовала Антония.

Розанна надела.

– А теперь помоги маме спуститься: посмотрим, ровно ли получилось.

Розанна слезла со стула и поспешила на помощь Антонии. Мамины ладони были влажными, и Розанна видела капельки пота на ее лбу.

– Bene, bene[1]1
   Bene – хорошо (итал.). (Здесь и далее, если не указано иное, прим. пер.)


[Закрыть]! – Антония удовлетворенно осмотрела баннер.

Розанна прочитала надпись вслух:

– С тридцатой годовщиной, Мария и Массимо!

Антония обхватила дочь, подарив ей редкое объятие.

– О, будет такой сюрприз! Они думают, что придут ужинать только со мной и твоим папой. Хочу посмотреть на их лица, когда они увидят всех родственников и друзей! – Ее круглое лицо светилось от удовольствия. Она отпустила Розанну, села на стул и вытерла лоб платком. Потом наклонилась вперед и жестом подозвала дочь. – Розанна, я расскажу тебе секрет. Я написала Роберто. Он приедет на праздник – из самого Милана! И споет для своих мамы и папы прямо здесь, в «Маркос». Завтра о нас будет говорить вся Пьедигротта!

– Да, мама. Он поет в ресторанах, да?

– В ресторанах? Что за кощунство! Роберто Россини не поет в ресторанах! Он учится в музыкальном училище при Ла Скала в Милане. Однажды он станет великим оперным певцом и будет выступать на сцене самого Ла Скала! – Антония прижала руки к груди – точно так же она выглядела, когда молилась на службе в церкви. – А теперь иди и помоги папе и Луке на кухне. Еще очень много дел, а мне пора к синьоре Барези: нужно сделать укладку.

– Карлотта мне поможет? – спросила Розанна.

– Нет. Она пойдет со мной к синьоре Барези. Сегодня мы обе должны прекрасно выглядеть.

– Что мне надеть, мама?

– У тебя есть розовое платье для церкви.

– Но оно слишком маленькое… Я буду выглядеть глупо! – надула губы девочка.

– Вовсе нет! Тщеславие – грех, Розанна. Бог явится ночью и вырвет у тебя все волосы, если услышит твои тщеславные мысли. И проснешься утром лысой, как синьора Верни, когда та бросила мужа ради мужчины помоложе. А теперь отправляйся на кухню!

Розанна кивнула и побрела в сторону кухни, размышляя, почему Карлотта еще не растеряла все свои волосы. Когда она открыла дверь, ее обдало сильным жаром. Марко, ее папа, готовил тесто для пиццы на длинном деревянном столе. Марко был худым и жилистым – полная противоположность жене, и когда он работал, лысая голова блестела от пота. Лука, ее высокий темноглазый старший брат, размешивал что-то в огромной кастрюле на плите. Несколько мгновений Розанна зачарованно наблюдала, как папа мастерски крутит тесто над головой на кончиках пальцев, а потом бросает его на стол идеальным кругом.

– Мама отправила меня помочь.

– Вытри тарелки с сушилки и сложи на стол. – Марко дал распоряжение, не останавливаясь.

Розанна посмотрела на гору тарелок, покорно кивнула и вытащила из ящика чистую тряпку.

– Как я выгляжу?

Карлотта эффектно замерла в дверях, и остальные члены семьи уставились на нее с восхищением. На ней было новое платье из мягкого лимонного сатина с корсетом и юбкой до колен, плотно облегающей бедра. Густые черные волосы уложили: они спадали ей на плечи каскадом блестящих завитков.

– Bella[2]2
   Bella – красавица (итал.).


[Закрыть], bella! – Марко направился к Карлотте, протянув ей руку. Она взяла ее и спустилась на пол.

– Джулио, разве моя дочь не красотка? – спросил Марко.

Юноша поднялся со стула с застенчивой улыбкой – его мальчишеские черты не сочетались с мускулистой фигурой.

– Да, – подтвердил Джулио. – Она прекрасна, как Софи Лорен в «Арабеске».

Карлотта направилась к своему парню и запечатлела на его щеке легкий поцелуй.

– Спасибо, Джулио!

– Розанна у нас тоже красотка, да? – добавил Лука, улыбаясь сестре.

– Конечно, – живо согласилась Антония.

Розанна знала, что мама лжет. Розовое платье, которое некогда так прекрасно смотрелось на Карлотте, придавало ее коже землистый цвет, а уши из-за тщательно собранных волос казались больше обычного.

– Надо выпить, пока не пришли гости, – сказал Марко, помахав бутылкой «Апероля». Он с помпой открыл ее и наполнил шесть маленьких рюмок.

– Даже мне, папа? – спросила Розанна.

– Даже тебе, – кивнул Марко, раздавая рюмки. – Пусть Господь хранит нас вместе, защищает от злого глаза и сделает этот день особенным для наших лучших друзей – Марии и Массимо! – Марко поднял рюмку и выпил залпом.

Розанна сделала маленький глоток и чуть не закашлялась, когда жгучая, горькая оранжевая жидкость потекла в ее горло.

– Ты в порядке, piccolina[3]3
   Piccolina – малышка (итал.).


[Закрыть]? – спросил Лука, похлопывая ее по спине.

Она улыбнулась ему:

– Да, Лука.

Брат взял ее за руку, наклонился и прошептал:

– Однажды ты станешь гораздо красивее нашей сестры!

Розанна неистово замотала головой:

– Нет, Лука, не стану. Но я не против. Мама говорит, у меня есть другие дары.

– Конечно, есть. – Лука обнял худенькую сестренку и прижал к себе.

– Mamma mia! Первые гости. Марко, неси просекко! Лука, иди проверь еду, быстро! – Антония расправила платье и направилась к двери.

Розанна сидела за угловым столиком и наблюдала, как кафе наполняется друзьями и родственниками почетных гостей. Карлотта улыбалась и теребила волосы, стоя посреди зала в компании молодых людей. Джулио ревниво наблюдал за ней из угла.

Потом по кафе пробежал шепот, и все повернулись к фигуре в дверях.

Он стоял, возвышаясь над Антонией, а потом наклонился, чтобы поцеловать ее в обе щеки. Розанна уставилась на него во все глаза. Прежде ей никогда не приходило в голову называть мужчину красивым, но сейчас иного слова подобрать не получалось. Высокий и широкоплечий – под короткими рукавами футболки виднелись мускулы, не оставляющие сомнений в физической силе. Черные и гладкие, как вороново крыло, волосы зачесаны надо лбом, открывая взгляду точеные черты лица. Розанна не рассмотрела, какого цвета у него глаза, но видела, что они большие и влажные. Полные, но мужественные губы выделялись на фоне необыкновенно бледной для неаполитанца кожи.

У Розанны в животе зародилось странное чувство – такой же трепет она испытывала перед тестом по чистописанию в школе. Девочка глянула на Карлотту. Та тоже смотрела на фигуру в дверях.

– Роберто, добро пожаловать! – Марко жестом позвал Карлотту за собой, проталкиваясь сквозь толпу к двери. Он расцеловал Роберто в обе щеки. – Я так рад, что сегодня вечером ты почтил нас своим присутствием! Это Карлотта, моя дочь. Думаю, она выросла с момента вашей последней встречи.

Роберто оглядел Карлотту с головы до ног.

– Да, Карлотта, ты выросла, – согласился он.

Он говорил глубоким мелодичным голосом, и бабочки в животе у Розанны снова забили крыльями.

– А как там Лука и… эм…

– Розанна? – подсказал папа.

– Конечно, Розанна! Когда я видел ее в последний раз, ей было всего несколько месяцев.

– У них все хорошо и… – Марко осекся, глянув за спину Роберто и увидев две фигуры, бредущие по мощеной улице. – Тихо всем: идут Мария и Массимо!

Все сразу умолкли, и через несколько секунд дверь открылась. Мария и Массимо замерли на пороге, удивленно оглядывая море знакомых лиц.

– Мама! Папа! – Роберто вышел вперед и обнял родителей. – С годовщиной!

– Роберто! – Мария прижала к себе сына, и ее глаза наполнились слезами. – Поверить не могу! Не могу поверить… – твердила она снова и снова.

– Еще просекко всем! – объявил Марко, улыбаясь во весь рот: его задумка оказалась успешной.

Розанна помогала Луке и Карлотте раздавать игристое вино, пока у каждого гостя не оказалось по бокалу.

– Немного тишины, пожалуйста! – захлопал в ладоши Марко. – Роберто хочет сказать!

Роберто залез на стул и улыбнулся гостям.

– Сегодня особенный день: мои любимые мама и папа празднуют тридцатую годовщину свадьбы. Как вам известно, они прожили здесь, в Пьедигротте, всю свою жизнь, открыли прекрасную булочную и нажили множество отличных друзей. Они известны как своей добротой, так и чудесным хлебом. Любой человек с проблемой знает: он всегда найдет сочувствие и здравый совет за прилавком «Массимос». Мои родители были самыми любящими, о которых я только мог мечтать… – Роберто с нежностью взглянул на маму, которая смахнула очередную слезу. – Они пожертвовали многим и отправили меня в лучшее музыкальное училище в Милане, чтобы я мог стать оперным певцом. И моя мечта сбывается. Надеюсь, уже скоро я буду петь в Ла Скала. И все – благодаря им. Давайте поднимем бокалы за их счастье и здоровье! – Роберто поднял бокал. – За маму и папу – Марию и Массимо!

– За Марию и Массимо! – хором повторили гости.

Роберто спустился со стула и бросился в объятия матери.

– Розанна, пошли! Надо помочь папе подать еду, – сказала Антония и увлекла сестру на кухню.

Потом Розанна наблюдала, как Роберто разговаривает с Карлоттой, а когда Марко включил принесенный из квартиры граммофон, рука Роберто естественно легла на тонкую талию Карлотты, пока они танцевали.

– Красивая получилась пара! – прошептал Лука, словно услышав мысли Розанны. – Похоже, Джулио не слишком рад, да?

Розанна проследила за взглядом брата и увидела, что Джулио по-прежнему сидит в углу, хмуро наблюдая, как его девушка радостно смеется в объятиях Роберто.

– Верно, – согласилась она.

– Хочешь потанцевать, piccolina? – предложил Лука.

Розанна покачала головой:

– Нет, спасибо. Я не умею.

– Конечно, умеешь! – Лука потащил ее в толпу танцующих гостей.

– Роберто, спой для меня, пожалуйста! – попросила Мария сына, когда запись остановилась.

– Да, спой нам, спой нам! – вторили ей гости.

Роберто почесал бровь и пожал плечами.

– Очень постараюсь, но без аккомпанемента будет непросто. Я спою «Пусть никто не спит[4]4
   «Пусть никто не спит – ария из последнего акта оперы «Турандот» Джакомо Пуччини.


[Закрыть].

Воцарилось молчание, и он начал петь.

Розанна стояла как зачарованная и слушала магический голос Роберто. Когда он приблизился к кульминации и раскинул руки, ей показалось, он тянется к ней. И в этот момент она поняла, что влюбилась.

Загремели аплодисменты, но Розанна не могла хлопать. Она искала платок, чтобы вытереть слезы, невольно проступившие на глазах.

– Бис! Еще! – закричали все.

Роберто пожал плечами и улыбнулся.

– Простите, дамы и господа, но я вынужден беречь голос.

По залу пролетело недовольное бормотание, когда он вернулся к Карлотте.

– Тогда пусть Розанна споет «Аве Мария», – сказал Лука. – Давай, piccolina!

Розанна упорно замотала головой и словно приросла к месту – на ее лице отразился ужас.

– Да! – захлопала в ладоши Мария. – У Розанны чудесный голос, и я с удовольствием послушаю, как она поет мою любимую молитву.

– Нет, пожалуйста! Я… – Но Лука уже подхватил ее и поставил на стул.

– Спой, как поешь для меня, – мягко прошептал он.

Розанна глянула на море снисходительных улыбок, сделала глубокий вдох и открыла рот. Сначала она пела тихо, почти шепотом, но постепенно начала забывать о волнении и растворяться в музыке, и ее голос зазвучал сильнее.

Роберто, увлеченный глубоким декольте Карлотты, услышал голос и с изумлением поднял глаза. Неужели такой чистый идеальный звук мог исходить от худенькой девочки в ужасном розовом платье? Но, глядя на Розанну, он больше не видел бледной кожи и нескладной фигуры с длинными руками и ногами: он видел лишь огромные выразительные карие глаза и заметил, как на ее щеках проступил легкий румянец, когда великолепный голос достиг крещендо.

Роберто знал: он не просто слушает пение школьницы на вечеринке. Легкость, с которой она брала ноты, естественный контроль и очевидная музыкальность – дары, которым научить невозможно.

– Извини, – прошептал он Карлотте, когда комната наполнилась аплодисментами, и направился к Розанне, которую горячо обнимала Мария.

– Розанна, иди сюда, посиди со мной! Я хочу поговорить. – Он подвел ее к стулу, сел напротив и обхватил ее маленькие руки своими. – Брависсимо, малышка! Ты восхитительно спела ту красивую молитву. Ты где-то учишься?

Слишком смущенная, чтобы поднять глаза, Розанна уставилась в пол и покачала головой.

– Тогда нужно начать. Начинать никогда не рано! Возможно, если бы я начал раньше, то… – Роберто пожал плечами. – Нужно поговорить с твоим папой. Здесь, в Неаполе, есть учитель, который преподавал мне вокал. Один из лучших. Тебе нужно отправиться к нему как можно скорее.

Розанна резко подняла глаза и впервые встретилась с ним взглядом. Теперь она увидела, что у него глубокие темно-синие глаза, полные тепла.

– Считаете, у меня хороший голос? – недоверчиво прошептала она.

– Да, малышка, лучше, чем хороший! А если пойдешь учиться, твой дар поддержат и взрастят. И тогда однажды я смогу с гордостью сказать, что тебя обнаружил Роберто Россини. – Он улыбнулся и поцеловал ей руку.

Розанне казалось, она вот-вот лишится чувств от удовольствия.

– У нее такой чудесный голос, правда, Роберто? – За спиной Розанны появилась Мария и положила руку ей на плечо.

– Больше, чем чудесный, мама! – Роберто в сердцах махнул рукой. – Это Божий дар, как у меня.

– Спасибо, синьор Россини! – только и смогла выдавить Розанна.

– А теперь, – сказал Роберто, – я найду твоего папу.

Розанна огляделась и увидела, что несколько гостей смотрят на нее с такими же теплотой и восхищением, какие обычно доставались Карлотте.

По телу разлилось приятное тепло. Впервые в жизни кто-то сказал ей, что она особенная!

В половине одиннадцатого вечеринка по-прежнему шла полным ходом.

– Розанна, тебе пора спать, – подошла к ней мать. – Пожелай спокойной ночи Марии и Массимо.

– Да, мама. – Розанна принялась осторожно пробираться мимо танцоров. – Спокойной ночи, Мария! – Розанна расцеловала ее в обе щеки.

– Спасибо, что спела мне, Розанна! Роберто до сих пор говорит о твоем голосе.

– Это правда. – За спиной Розанны появился Роберто. – Я дал имя и адрес учителя пения твоему папе и Луке. Это Луиджи Винченци, он преподавал в Ла Скала, но несколько лет назад ушел на пенсию и переехал в Неаполь. Он один из лучших преподавателей в Италии и по-прежнему берет талантливых учеников. Когда придешь к нему, скажи, что ты от меня.

– Спасибо, Роберто! – Розанна зарделась под его взглядом.

– У тебя уникальный дар, Розанна. Ты должна его холить и лелеять. Ciao, малышка! – Роберто поцеловал ей руку. – Однажды мы еще увидимся, я уверен.

Наверху, в общей с Карлоттой спальне, Розанна натянула ночную рубашку, а потом просунула руку под матрас и достала дневник. Отыскав спрятанный в ящике для белья карандаш, она забралась в кровать и, сосредоточенно нахмурившись, принялась писать: «16 августа. Вечеринка в честь Массимо и Марии…»

Розанна пожевала кончик карандаша, пытаясь вспомнить, какие именно слова сказал ей Роберто. Аккуратно их записала, довольно улыбнулась и закрыла дневник. Легла на подушку и стала слушать звуки музыки и хохот внизу.

Через несколько минут, не в силах заснуть, она села. Снова открыла дневник, взяла карандаш и добавила еще одно предложение: «Когда-нибудь я выйду замуж за Роберто Россини».