Текст книги "Пять баксов для доктора Брауна. Книга 2"

Глава двенадцатая, повествующая о связях миссис Гейзер

Раздел «Требуются» содержал пять объявлений об услугах адвоката.

Светская хроника сообщала:

Искатели приключений посмотрели в окно. Погода и в самом деле была прекрасная. Процокала копытами чья-то лошадь. Застряла на одной тенькающей ноте канарейка в лавке внизу. В животах завывало. Из коридора доносилось брюзжание Флинта. Тут же хлопнула дверь миссис Гейзер и оба с энтузиазмом принялись браниться.

– Ну вот, – сказал Дюк, – людям есть, о чем поговорить.

Компаньон сел на пол. Из саквояжа были вынуты все оставшиеся вещи:

кофейная машина Нейпера;

волшебный фонарь без ящика, впопыхах прихваченный из борделя;

накладной резиновый бюст на лямках.

Д.Э. открыл было рот, но вынужденно оперся спиной о ножку кровати: головокружительно легкое меню и вторые сутки безостановочного поноса сделали свое дело. За дверью послышались шаги.

– Но миссис Гейзер!

– Нет!

– Еще только недельку, миссис Гейзер!

– Я сказала, нет!

Крючковатый палец квартирной хозяйки недвусмысленно указывал на дверь. Дюк вздохнул и полез собирать саквояж. Джейк помолчал.

– Мэм, – начал он, – может, возьмете пока что эти часы?

– Часы? – хозяйка даже смотрела, как индюшка: наклоняя голову, то одним глазом, то другим. – А откуда мне знать, откуда у вас эти часы? А? Может, они краденые!

– Да ничего подобного, это часы моего брата!

– Без цепочки?

– Цепочку я заложил!

– Так я тебе и поверила!

– Нет, ну правда!

– Да как же! Вон, я сказала!

– Перестань, – негромко сказал Дюк, не поднимая головы от саквояжа.

Джейк мрачно повернулся к нему. Компаньон утрамбовывал их общее добро: ящик с волшебным фонарем не давал закрыть саквояж.

– Черт, – пробормотал М.Р., – что-то придется оставить.

Д.Э. повернулся к нему.

– Что, что ты оставишь-то?

– Сейчас посмотрим еще раз.

И содержимое саквояжа искателей приключений оказалось на полу.

– Мэм! – воскликнул Джейк. – Может, возьмете это?

Резиновый бюст Фокса, кажется, и был предназначен только для того, чтобы лупить им кого-нибудь по морде. Кажется, даже ясно, кого.

– Да как ты смеешь предлагать мне… вот тебе, поганец! Вот тебе!

Бюст так и прыгал в руках хозяйки.

– Но мэм!

Д.Э. отступал в угол, выставив перед собой руки, пока не уперся спиной в стену.

– Мэм, подождите! Ну подождите же! Выслушайте меня!

Хозяйка остановилась перевести дух, прерывисто дыша и держась за плоскую грудь.

– У меня сердце, молодой человек!

– Мне очень жаль, мэм, – Д.Э. тоже устал. – Ну подождите. Дайте мне сказать.

Миссис Гейзер махнула рукой.

– Мэм, – вкрадчиво начал он, – обещаю, что все останется между нами.

– Что между нами? – не поняла хозяйка.

Оба искателя приключений смущенно уставились в пол. Козебродски отказался дать компаньонам взаймы, но дал дельный совет.

– Ну это, – Д.Э. даже естественным образом покраснел, – мистер Флинт.

Он, наконец, поднял глаза.

– Ну я же вижу.

Несколько мгновений миссис Гейзер хватала ртом воздух.

– Ах ты, засранец!

И Д.Э. снова забегал по комнате, уворачиваясь от ударов.

– А мистер Флинт, – бесстыже продолжал он на бегу, – я сам видел, глазеет на миссис Буддл. Ай!

– Брысь отсюда, гаденыш, пока я полицию не позвала! – перебила хозяйка. – Не твоего ума дело! Ишь, чего!

– А у миссис Буддл, – нужно было быстренько закругляться, и тогда либо пан, либо пропал, – а у миссис Будлл, ну вы же сами видели…

Д.Э. показал на себе руками. Миссис Гейзер дала ему подзатыльник.

– Сто раз тебе говорить, – обратился Дюк к компаньону, – не все, что видишь, следует говорить вслух. Как дитя малое, ей-Богу! Ну засматривается старый перец на бабульку. Обязательно надо сообщать об этом миссис Гейзер?

– Да что я? Что опять я? – обиделся Д.Э.

Дюк поднял кудрявую голову.

– Простите его, мэм. Мы сейчас уйдем. Давай, красавец, хватит.

Компаньон сник.

– Вот и славно, – кивнул М.Р. – Ты бы лучше вещи собрать помог.

Джейк забрал бюст и ловко застегнул саквояж.

– Все, – сказал он затем.

Дюк молча пожал плечами и компаньоны, не удостоив миссис Гейзер даже взглядом, направились вон.

– Стойте, – велела та.

Двое джентльменов скептически переглянулись, но послушались.

– Правда, что ли, – не очень решительно продолжала квартирная хозяйка, покрываясь девическим румянцем, – старый филин на эту кошелку засматривается?

– Нет-нет! – быстро успокоил Дюк.

– Да-да! – усмехнулся Джейк. – Я видел. Такое не спутаешь.

Компаньон сделал ему страшные глаза.

– Ах, прохиндей, – медленно проговорила хозяйка, набирая обороты. – Ах ты, гадина!

– Я? – хором струсили компаньоны.

Миссис Гейзер на них даже и не посмотрела.

– А мне авансы делал!

– Старый ловелас! – посочувствовал Д.Э.

– Ну, может, он между вами мечется? – примиряющим тоном возразил М.Р. – Мучается человек. Может, у него противоречия?

Джейк решительно достал бюст из саквояжа и вручил хозяйке.

– Возьмите, мэм. По случаю достался. Не самому ведь носить.

Миссис Гейзер машинально прижала бюст к собственной сухой груди.

– Неделя! – сказала она твердо.

На ужин была колыбельная:

 
Волынщик веселый
Играл для коровы
Мелодии вместо кормежки.
И пел ей: – «Чем кушать,
Учись лучше слушать»!
Та слушала, выставив рожки.
Волынке, без слова,
Внимала корова,
Уж больно играл вдохновенно!
И вынула грошик,
Сказав: «Мой хороший,
Сыграй мне про вкусное сено!»
 

– Я пила чай с миссис Фик! – хозяйка триумфально захлопнула за собой дверь.

Двое джентльменов похлопали глазами.

– Жена продавца птиц! – напомнила миссис Гейзер.

– А! – Джейк спохватился первый. – Точно. А…

– Молчи, бестолочь! – его оборвали взмахом костлявой руки. – Так, о чем это я? Миссис Фик.

– Миссис Фик, молодой человек, – кузина миссис Робинсон.

– Жены аптекаря? – проявил догадливость Дюк.

– Сестры жены аптекаря, – поправила миссис Гейзер. – А та, чтоб ты знал, племянница Менцеля. Менцель – городской казначей…

– И метит в председатели городского сове… – опять встрял Д.Э.

Квартирная хозяйка повернулась к нему со страшными глазами.

– А миссис Менцель, – сказала она после многозначительной паузы, – подруга миссис Морган. Если вы понимаете, о чем я.

– Той самой? – прищурился Джейк. – Для которой дядюшка-магнат построил дом?

– Не сбивай меня! – разозлилась квартирная хозяйка. – Ох. Опять забыла. Значит, Менцель…

– Миссис Менцель, – поправил Джейк.

– А! Да! – миссис Гейзер победно тряхнула прической. – А миссис Морган – председательница Женского Клуба. И я сказала ей, что у меня живет та самая Джулия Дей из «Эйнсли!» А она мне и говорит…

Наутро двое джентльменов остановились перед редакцией газеты «Ежедневный компаньон»: до редакции был час пешего ходу. В последний раз сверили по бумажке адрес.

– Давай быстрее! – прошипел Дюк.

– Ну, сейчас же я! – возмутился Джейк, заканчивая полировать рукавом носки лакированных туфель. – Все, пошли.

Редактор оказался еще не старым, худым человеком в дорогом синем костюме. Под жесткими скулами лежали тени. Лоб блестел. Волосы над ним поредели. Между пальцами, похожими на грабли, дрожала сигарета. Редактор погасил окурок и тут же зажег новую.

– Так вы и есть та самая Джулия Дей? – поинтересовался он.

Двое джентльменов посмотрели на сигарету долгим взглядом. М.Р. принял задумчивый вид и повернулся к компаньону.

– Вообще говоря, – Джейк откашлялся в кулак, как бы скрывая улыбку, – нам не следует отвечать на этот вопрос «да».

– Бросьте, – отмахнулся редактор. – Ясно. К делу. Колонка «Дамского Меркурия». Сто слов ежедневно. По субботам что-нибудь легонькое: мистика, гипноз, истории о призраках… Сделаете?

– Сделаем! – ответили джентльмены. – Давайте аванс!

Так двое джентльменов стали дамским Меркурием.

* * *

– Любовь, – сказал М.Р. и шмякнул на стол стопку журналов, – великая сила! Не вздумай ставить на них чашку. Агнес меня в гроб вгонит.

– Поставил бы я чашку, – буркнул Джейк, поднимая измученные глаза от листка бумаги, – кабы было, что в эту чашку налить.

Он взял взял верхний номер. Потеребил и без того дыбом стоявшие волосы надо лбом.

– «Хорошей хозяйке»? Ну, дорогой компаньон, мы с тобой и дожили!

– Выше нос, сэр! – М.Р. похлопал его по спине и плюхнулся рядом. – Мы теперь с тобой дамский Меркурий! Придется изучить.

– Меркурий, меркурий… – Д.Э. листал журнал. – Почему при этом слове мне думается о сифилисе?

– Потому что тебе о нем все время думается, – отрезал М.Р. – И еще потому, что все венерическое лечат ртутью. Ты давай по делу придумывай.

– По делу? – фальшиво удивился Джейк. – Да какие у них могут быть дела? Вон, ты посмотри: Если у вас большая семья, имеет смысл обрезать скатерть по мере загрязнения вместо того, чтобы возиться со стиркой. Помимо экономии, вы, таким образом, достигнете и некоторого разнообразия в столовом белье: каждое следующее обрезание будет менять вид вашей скатерти до тех пор, пока она не превратится в красивый, экономичный комплект салфеток, которые удобно стелить для каждой посуды.

Он перестал кривляться.

– Тьфу! Хотя…

Д.Э. привычно потянулся потеребить волосы, но тут же тряхнул головой и начал быстро-быстро писать.

– Что это? – Дюк следил за движениями карандаша, пытаясь разобрать размашистый почерк компаньона. – Не надо… чего не надо? Предавать? А, предаваться! Предаваться…

Д.Э. стукнул карандашом о стол.

– Как сказать «нищебродство», только прилично?

– Жадность. Нет, стой, не жадность. Скупость? Скаредность? О, знаю! Экономия!

Глава тринадцатая. Несравненная Джулия Дей

Вечером, в понедельник, 22 июля 1906 г. «Ежедневный компаньон» вышел с такой статьей:

Моя милая тетушка всегда говорила мне: Запомните, юная леди, никогда не следует предаваться скаредной экономии в ведении домашнего хозяйства. Сегодня вы обрезаете скатерть, чтобы не возиться со стиркой, завтра – бахрому на брюках вашего мужа, вместо того, чтобы заказать ему новые, послезавтра – теряете к мужу всякое уважение. Невозможно уважать человека, чьи штаны слишком коротки. Если его разум не возмущает эта комическая нелепость, вы не станете его уважать за излишнюю уступчивость. Если же он будет раздражен, вас будет возмущать его брюзжание. Не слушайте вечно недовольных соседок. Не следуйте слепо наставлениям дамских журналов. Слушайте собственную душу: она скажет вам купить новую, красивую скатерть. Ваши дети перестанут проливать на нее суп, ибо неуклюжими их делает отвращение перед видом обрезанной из экономии скатерти и страх перед наказанием.

Джулия Дей.

Вторник, 23 июля:

Моя тетушка часто говорила: не жалейте чая и кофе. Лучше один раз получить хороший кофе, чем дважды – помои. Варите суп из мяса, ибо кушанья из голых костей не придадут сил ни вашему мужу, ни чадам. Не старайтесь сэкономить, кладя в варенье меньшее количество сахара – оно заплесневеет. Не надейтесь, что костюм деда, как бы он ни был ладно скроен и крепко сшит, украсит внука: над ним будут смеяться, а ваша семья прослывет нищей либо сумасбродной. Не покупайте еду или одежду только потому, что она дешева: скупой платит дважды, а лучше сберечь деньги на нужные вещи вместо того, чтобы захламлять дом ненужными.

Джулия Дей

Среда:

Моя тетушка советовала: дорогая, не заставляйте ваших детей есть вареный лук из супа – вы ведь не едите его сами. Не вынуждайте чад ваших приклеивать молочные пенки к внутренней стороне стола. Не применяйте к ним нечестных, насильственных методов, шантажируя: “Пока все не съешь – из-за стола не выйдешь”. Еще ни одно голодное дитя не отказалось от пищи, а нет ничего более нелепого, чем выполнять такое обещание вместо того, чтобы счастливо предаться послеобеденному отдыху.

Джулия Дей

Четверг:

Моя тетушка любила повторять: милая, не ложитесь костьми на алтарь домашнего хозяйства. Чадящая кухонная плита – не жертвенник. Не следует впадать в панику от того, что прислуга в прачечной опять с бесстыжими глазами утверждает, что синька кончилось еще вчера, в то время, как на кухне горят котлеты. Дым от пригоревших котлет не вознесется Туда, как фимиам. Если вас не устраивает прислуга – прислугу следует уволить и нанять новую. Если же прислуга не справляется со своими обязанностями, заставляя вас метаться между кухней и прачечной, превращая этот дом в нечто среднее между паровозной трубой и адовым котлом, наймите ей помощницу. Это все равно встанет дешевле, чем испорченное здоровье и расшатанные нервы ваших домашних. Не уподобляйтесь ни лошади, влекущей слишком тяжелый воз, ни рыбе, бьющейся об лед.

Джулия Дей

Пятница, 26 июля 1906 г.:

Моя тетя часто говорила: будьте честны с вашими детьми. Не пытайтесь делать вид, что делаете вашему ребенку подарок на день рождения, когда покупаете ему то, что и так должно быть куплено, например, ботинки. Не заставляйте дитя целовать вашу гостью, чтобы оно перестало дичиться: вы сделаете так, что оно станет дичиться еще больше. Не настаивайте, чтобы дитя развлекало ваших гостей чтением стихов, которые надоели им еще, когда они были детьми сами, и дурным музицированием вашего чада. Гости не выдадут своего истинного отношения к подобному времяпрепровождению, но на самом деле им так же скучно, либо неприятно, как вам, когда вы наносите визиты знакомым. Не говорите: «прелестное дитя», когда на самом деле думаете: «маленький паршивец». Вы можете спокойно отослать дитя в его комнату и счастливо беседовать с вашими гостями.

Джулия Дей поставила на листке свою размашистую подпись и откинулась на спинку стула.

– Все. На квартиру заработали.

– Осталось придумать, что мы будем кушать, – мрачно сказал М.Р. Маллоу. – Опять финики с дерева у клуба Сен-Клер?

Д.Э. подумал.

– Нет, – сказал он. – Уже неудобно. Лучше к отелю «Вендом».

– Вот черт, я, пока до дома дойду, уже опять есть хочу. Пора, сэр, бросать апельсиново-персиковую диету. А то в уборную из-за тебя не попасть.

– Из-за кого, вы сказали? – обиделся Д.Э. Саммерс.

– Я эти персики не то, что есть, смотреть на них больше не могу, – скорбно откликнулся М.Р. Маллоу. – А завтра, однако, суббота. Ну, сэр? Что-нибудь легонькое? Мистика? Гипноз? Истории о привидениях?

Суббота, 27 июля:

Сеансы ясновидения с применением новейших технических средств.

Нам часто приходится слышать, что ясновидение, гипноз, предсказания будущего – шарлатанство либо мистика. История, о которая произошла со мной на днях – свидетельство того, как мало известно о них науке. Не так давно мне случилось воспользоваться услугами фотоателье. На следующий день, забирая фотокарточки, я обратила внимание на странный вид фотографа, очень молодого человека: взгляд его блуждал, лицо было бледным, руки дрожали. Казалось, он хочет что-то сказать и не решается. Я спросила, все ли в порядке и получила положительный ответ, хотя весь вид этого человека свидетельствовал о том, что это неправда. Я взяла фотографии в руки. То, что я увидела, повергло меня в изумление и даже некоторый испуг. На фотографиях была моя тетушка Мейбл, которую я не видела уже несколько месяцев, с тех пор, как она уехала в Сан-Франциско, и о судьбе которой я очень волновалась. Фотограф признался, что такие случаи в его практике уже были. До этого дня он предпочитал молчать о своем открытии. Спустя две недели я получила от тети телеграмму, а еще через два дня она стояла передо мной – живая и здоровая. Молодой человек считает, что причиной этого странного явления послужили мои постоянные мысли о тете, и то, что я думала о ней в момент съемки.

Джулия Дей.

– Мой отец, – говорил Дюк, – физик. Ну, и я с детства интересуюсь наукой. Хотя, сказать честно, больше получается наоборот: наука так часто смешивается со всякими необъяснимыми штуками, что даже и не знаешь, где что.

– Ох, тут недавно в газете писали! – миссис Гейзер даже руками всплеснула, – «Музей Барнума». Тоже предсказывает. Говорят, жулик. А только, что хотите со мной делайте – не верю я в это!

– Ну и вот, – Дюк застенчиво посмотрел на нее. – Я давно увлекаюсь фотографией. Все началось с того…

Он умолк. Джейк закинул ногу за ногу и откинулся на спинку стула.

– Все началость с того, мэм, что я стал думать, что он чокнутый.

– Да я и сам так думал, – Дюк махнул рукой. – Даже не обиделся, чего уж там. Но набрался храбрости и сказал отцу. Отцу стало интересно, и я сделал его карточку. На карточке – можете себе представить! – рядом с ним оказался один наш родственник! Но тут поди проверь: дядюшка приезжает каждый год. Так что отец просто решил, что я ловко подменил карточку.

Джейк засмеялся.

– Потом, – сказал Дюк, – я предсказал вот этому джентльмену взбучку дома.

– Я, – Джейк даже головой покачал, – сначала не поверил. Тоже мне, ясновидение! У меня в какой день ни ткни – вряд ли промажешь. Могло и просто совпасть.

– Я показал ему карточку, а он решил, что я просто незаметно сфотографировал.

– Разбежался! – хмыкнула миссис Гейзер.

– Еще и по морде дал: обиделся, что я подглядывал. А я не подглядывал!

– Согласитесь, мэм: что я мог думать еще?

– Дальше, миссис Гейзер, начались чудеса какие-то. Мы просто хотели узнать насчет будущего, и …

Он опять умолк, потянул из кармана платок и вытер взмокшие ладони. Миссис Гейзер посмотрела сначала на одного, потом на второго.

Джейк смотрел в потолок. Хозяйка тоже посмотрела в потолок: увидела пятно копоти от лампы.

– Там было… – задумчиво протянул искатель приключений, – там корабль был. Китобойное судно. Мы, знаете, даже предположить не могли. Собирались стать он – клерком в конторе у дядюшки, я – помогать своему отцу, он у меня держит похоронное дело, – а получилось…

– У моего старика, – продолжил Дюк, – понимаете, куча знакомых. Он в свое время поездил по миру, так что можете себе представить. Ну и вот, и вдруг, как снег на голову, приехал его старый приятель. Отец говорил, лет двадцать не виделись.

– Капитан, – уточнил Джейк.

– Да, – кивнул с улыбкой Дюк, – капитан китобоя.

– И что? – потребовала миссис Гейзер.

– Ну… – Джейк запнулся, – и все. Уехали мы с ним. Так уж вышло, мэм.

Затем Д.Э. раскрыл саквояж.

– Это было давно, – сказал он печальным голосом.

– А что это? – хозяйский палец ткнул в серебряную колбу, покрытую изящным мелким узором.

– Кофейная машина Нейпера, – скромно пояснил Джейк, доставая еще кувшинчик.

– Ничего не получится, – отмахнулся Дюк. – У нас нет кофе.

Миссис Гейзер побежала к себе.

– И что? – спросила она, вернувшись с кофе, сахарницей и опускаясь обратно на стул.

Джейк старался отвести глаза от сахарницы.

– Пока, мэм, ничего.

Пауза была длинной. В колбе забулькала вода.

– Так, – сказал Дюк компаньону, – иди, попроси этого пья… то есть, я хотел сказать, мистера Козебродски, чтобы все там приготовил.

– Нужны мы мистеру Козебродски, – Д.Э. Саммерс приобрел скептический вид. – У него вон какой успех!

– А ты как следует попроси, – нажал М.Р. Маллоу. – По-человечески. Он добрый, не откажет. И это, кыш. Конфиденциальность клиента превыше всего.

– Чего это я кыш? – обиделся Д.Э. – Он-то понятно, чужой человек. А я?

– Давай-давай, – поддакнула миссис Гейзер, нетерпеливо ерзая на стуле. – Сказали тебе, значит, надо.

Джейк для порядка еще повозмущался, с обиженным видом покинул помещение, и через минуту уже колотил в дверь Козебродски.

Глава четырнадцатая, в которой М.Р. Маллоу проводит сеанс ясновидения

В кресло клиентку усаживали долго и обходительно. Черный платок накрыл согнутую спину М.Р. Жахнуло магниевой вспышкой.

– Ну, мэм, – сказал Джейк, выпуская клиентку из комнаты фотографа, – завтра.

– А сегодня? – жалобно обернулась миссис Гейзер. – Нельзя ли сегодня… как-нибудь?

– Если слишком торопиться, – строго уверил ясновидец из-за спины компаньона, – может не выйти.

Хозяйки тут же след простыл.

– Так, – сказал Джейк. – Первую задачку решили. Вторая – подловить Флинта.

– А третья – придать сморчку, которое у него вместо лица, этакое умиленное выражение, – сказал Дюк. – Ну, сэр, какие у вас имеются предложения?

– Спокойно, – сказал Д.Э. – Я пошел в гости. Эх, жалко фоксовы часы!

Часами блестящего жулика пришлось сначала долбануть о стену, а потом раз десять по ним топнуть. Когда стекло неохотно пошло трещинами, искатель приключений одернул жилет и отправился в самый конец коридора, где на двери сомневалась в своем существовании накарябанная мелом цифра «пять».

Он провел там час, не меньше. Наконец, дверь распахнулась: часовщик, точный, как самый точный хронометр, ровно к девяти спускался к ужину. Где, в точности, как каждый день, ждала его миссис Гейзер – сегодня она была особенно снисходительна к его маленьким странностям.

Трое сообщников засели в комнате компаньонов, дожидаясь, когда на лестнице послышится кашель и брюзжание.

– Поехали! – сказал Джейк.

Козебродски, противным голосом напевая под нос, стал спускаться по лестнице. На лестнице он столкнулся с часовщиком. Старикан разразился руганью. Козебродски рассыпался в извинениях. И тут случилось чудо.

– Ничего-ничего.

Грибная окаменелость на лице Флинта размягчилась до состояния, которое знающие люди, могли, не кривя душой, назвать улыбкой и он похлопал фотографа по спине.

– Ничего-ничего. Бывает!

– Ах, как нехорошо получилось! – распинался фотограф, теребя себя за пуговицу жилета. – Знаете, ноги ведь в нашем возрасте уже не те, а я, знаете, никак не привыкну!

– Не говорите! Завтра, поверьте слову человека, который кое-что смыслит, – часовщик ткнул сухим пальцем в потолок, – будет дождь!

Козебродски повернулся к окну. Флинт пакостно захихикал, как будто это он, лично, собственными руками испортил погоду на завтра.

– Что, любезный, не верите? А я вам говорю, будет дождь!

Думаете, чудо? Нет, леди и джентльмены, ничего подобного.

– Оболтус! – брезгливо бубнил Флинт, так и этак прикладываясь увеличенным лупой глазом к разбитому стеклу хронометра.

От резкого света лампы его плешь с трогательным пушком казалась нежно-розового цвета.

– Кто вам, говнюкам, только такие вещи в руки дает! Так обращаться с творением самого Николе!

– Я нечаянно!

– Нечаянно! Мало тебя папаша драл! «Нечаянно»!

– Мистер Флинт…

Ужас в голосе Джейка был тоже самый, что ни на есть подлинный, потому, что от часов Фокса меньше, чем за минуту осталась кучка мелких деталей.

– Ну конечно, – продолжал кощунствовать часовщик, придавая станку правильное положение, – теперь ему «мистер Флинт»! Испортят тонкий аппарат, а потом «мистер Флинт»! Мистер Флинт тебе не фокусник! Раньше надо было думать!

Искатель приключений хлюпнул носом.

– Это память, – он вытер глаза рукавом, – единственная память о моем брате, сэр!

– Тьфу! – Флинт даже не смотрел в его сторону. – Цепочка в ломбарде, что ли?

– Угу.

– Что дали? Ерунду, конечно.

– Двадцать пять.

– Пороть тебя некому, – ворчал часовщик, не отрываясь от механизма.

– Мистер Флинт! Вы же почините?

Старикан поднял недовольную физию.

– «Почините!» Где я тебе такое стекло возьму? В Швейцарию поеду? А? То-то же. Оболтусы… Ты бы хоть почистить отдал, обосранец!

Часы Фокса мало-помалу принимали прежний вид.

– Брат где?

– Не знаю, сэр! Все, что осталось!

В эту минуту Д.Э. Саммерс, не сводивший глаз с часов, некстати сделал шаг вперед, часовщик как раз поднялся со стула, часы Фокса полетели на пол, Флинт ухватился за плечо, и искатель приключений услышал много интересных подробностей об обстоятельствах своего рождения.

– Простите! – пробормотал Д.Э., подхватывая старика. – Простите, мистер Флинт. Я не хотел.

Он помог Флинту усесться опять на стул.

– Я, правда, не хотел делать вам больно. Сильно ушиб?

Вот. Вот тут и произошло чудо. Подобно почти всем вспыльчивым людям (к которым, между нами, относится и сам Д.Э. Саммерс, и который скорее умрет, чем в этом признается) злобный тип моментально таял, стоило перед ним только искренне извиниться.

Да, но искатели приключений совершенно забыли, что у двух пожилых джентльменов могут впридачу найтись такие прекрасные общие темы! И только, когда за двумя стариками захлопнулась дверь комнаты часовщика, поняли, что с инструкциями для Козебродски перестарались.

– Нет, это невозможно! – убивался М.Р. – Они эти свои колени обсуждают уже два часа. У меня завтра клиентка! Ничего не сделано! Все пропало!

Д.Э. Саммерс лежал на кровати и смотрел на часы Фокса. На словах компаньона «все пропало» он сжал пальцы. Крышка часов, щелкнув, захлопнулась. Он встал и решительно направился в коридор.

– Мистер Козебродски! – услышал Дюк.

Стариковское бубнение на секунду смолкло.

– Пошел вон! – рявкнул Флинт.

– Вы обещали пойти с нами в… э-э-э… в кинематограф, мистер Козебродски!

– Убирайся!

Двойной щелчок замка – часовщик запер дверь.

– Мистер Козебродски! Сеанс начнется через двадцать минут!

В комнате часовщика отодвинули стул. Прошла минута, но Козебродски не показывался. Бормотание продолжалось. Д.Э., как последний дурак, стоял перед запертой дверью. На словах

– …намазываете на задницу «Эклектрическое масло Томаса»… – из-под двери тянуло табачным дымом.

Козебродски закашлялся.

– …я вам говорю, два часа – и вы будете, как новый! Возьмите. Возьмите, вам говорят! Слушайте меня. Этот козлиный платок вы повязываете сверху. Вот. Такого эффекта вы не получите, даже, если сядете в бочку со скипидаром. Скипидар, впрочем, тоже прове…

– Мистер Флинт! – крикнул Джейк. – Вы ему расскажите, как были ранены в битве при Файв-Фокс!

За дверью замолчали. Потом заговорили снова. Джейк постоял еще и ушел. Он больше ничего не мог сделать.

Но не успели компаньоны обсудить создавшееся положение, дверь их комнаты распахнулась.

– Вы очень злой молодой человек, – сказал Козебродски конспиративным шепотом и срочно повернул ключ. – Ему шестьдесят семь лет. Мне – пятьдесят два. Вы думаете, это одно и то же? Идите. Идите, слушайте, как эта старая камнедробилка рассказывает про войну.

Джейк ушел. М.Р. Маллоу с фотографом отправились прогуляться. Козебродски кланялся всем без исключения, застенчиво теребя пуговицу жилета. Дочь продавца птиц, мисс Фик, очень мило беседовала с племянником аптекаря Робинсона. Сын сенатора Франка – он как раз поднимался в аптеку, да и загляделся на тонкую барышню в голубой шляпке. Тонкая барышня и ее голубая шляпка. Крыльцо Дамского Клуба. Председательница Дамского Клуба, миссис Морган. Супруга городского казначея, миссис Менцель, очевидно, одержала над председательницей победу – она улыбалась язвительно и высокомерно. Председатель городского совета Макферсон почтительно кланялся проезжавшему мимо экипажу сенатора. Ну, и, разумеется, лютеранская церковь.

– Финита ля комедия, молодой человек, – Козебродски вытер потный лоб под шляпой. – Пленка кончилась.