Текст книги "Вне закона"

Глава 8
Весь мир – пустыня

Затем Линмаус вернулся к Фортуне и уже взялся за поводья уздечки, как заметил рядом банкира.

– Прощайте, мистер Оливер! – бросил он и прыгнул в седло.

– Твои жестокие слова ранили сердце моей девочки! – сказал Оливер.

– Я ранил ее сердце? Ах, ее сердце! – вскричал Ларри и истерично захохотал. – Ее доброе и верное сердце! Таким может гордиться любая женщина. У такой, как Кейт, верности хватит лет на десять.

– И ты можешь это повторить, глядя мне в глаза? – удивленно спросил банкир.

– Глядя вам в глаза? – переспросил Линмаус. – А почему бы нет, мистер Оливер?

Он подъехал поближе к Оливеру и, наклонившись с лошади, встретился взглядом с банкиром. В этот момент дикая ярость обуяла его.

Отец Кейт ойкнул и в страхе отступил назад.

– Со мной-то ты смел, ведь бояться тебе нечего. Я стар и к тому же невооружен! – воскликнул он.

– И только поэтому, мистер Оливер? Ну нет, не только! Я вас не боюсь, потому что я вас наконец узнал. И вашу дочь тоже. Дочь банкира! Конечно же ей нужен в мужья не любящий ее человек, а авторитет! Пусть даже и преступный!

– Так вот какого ты о ней мнения? Тогда хорошо, что вы расстались. И жалеть об этом ты никогда не будешь.

– Жалеть? Я? Ну уж нет! Ни за что! – И, не сводя с банкира холодных глаз, Ларри снова залился неприятным для мистера Оливера хохотом. Затем, быстро развернув лошадь, выехал на дорогу и помчал ее в галопе.

Изумленный банкир посмотрел ему вслед, повернулся и направился к дому. От встречи с Линмаусом у него в душе остался неприятный осадок.

Из дому навстречу ему выбежала взволнованная Кейт.

– Папа, останови его! Пожалуйста! – закричала она.

Мистер Оливер схватил дочь и сжал ее в своих объятиях.

– Верни его! Крикни ему! – в отчаянии умоляла девушка. – Мне надо с ним поговорить. Я должна! Он же сошел с ума! Ты слышал его безумный хохот? Верни его!

Но банкир не выпустил дочь из рук. Без тени сомнения в голосе он заявил:

– Скорее верну своего злейшего врага, чем его. Слава Богу, ты теперь от него свободна! Я многих повидал на своем веку, но такого зверя еще не встречал. Нет, он хуже зверя. Просто дьявол! Поверь мне!

– Но папа! Я никогда не смогу его забыть! – причитала девушка.

– Девочка моя, я всегда желал тебе только счастья, – принялся успокаивать ее мистер Оливер. – Но по мне, так лучше видеть тебя мертвой, чем замужем за этим чудовищем. Он же погубит тебя!

Отец с дочерью еще разговаривали, когда Ларри Линмаус вернулся в городок. Он завел Фортуну в конюшню, стоявшую позади отеля, и попросил конюха:

– Дай ей самого лучшего овса.

Тот недовольно пожал плечами. Он в свое время лишился одной ноги и с тех пор был вынужден служить на конюшне. Став калекой, этот старик никогда больше не влезал на лошадь, но комплекса неполноценности у него из-за этого не появилось.

– Ну вот еще! – нелюбезно ответил конюх. – Что дам, то пусть и ест.

– Что-о? – рассердился Ларри.

Том Ламберт, так звали конюха, услышав угрозу, прозвучавшую в голосе молодого бандита, замер. Он был не из робкого десятка, всегда носил в кобуре старый, но никогда не подводивший его револьвер. Каждое утро, встав пораньше, Том спускался к реке и там в течение целого часа упражнялся в стрельбе. В Крукт-Хорне грохота выстрелов слышно не было – его гасили высокие крутые берега.

Подойдя к конюху далеко не хилого телосложения, Линмаус ткнул его в грудь пальцем. Старику показалось, будто тонкая ледяная спица пронзила его сердце. Со страхом и одновременно с удивлением он поднял глаза на человека, который совсем недавно запятнал себя позором, и увидел на его лице улыбку, а в глазах – бешеные огоньки. Ламберту стало не по себе, и он убрал руку, которую уже держал на кобуре.

– Хорошие манеры еще никому не навредили, – назидательно произнес Ларри. – Они к лицу даже таким подонкам, как ты. Отвечая на вопрос джентльмена, Ламберт, следует приподнимать шляпу. Понял?

Том Ламберт поспешно сдернул шляпу, и его давно нестриженные волосы, поднявшись, вновь легли на голову.

– Да, – буркнул он.

– Да, сэр, – поправил его Ларри.

– Да, сэр, – повторил конюх.

– И пока джентльмен разговариваривает с тобой, не поворачивайся к нему спиной. Ясно?

– Ясно, сэр, – со вздохом произнес Ламберт.

– А Фортуну мою почисть щеткой. Но только ласково и нежно. Представь, что это не лошадь, а бриллиант, требующий полировки. Дашь ей самого лучшего сена, а затем отборного овса. Ты понял меня, Ламберт?

– Да, сэр. Я сделаю все, как вы сказали.

– Ну, тогда всего хорошего, Ламберт!

– Доброй вам ночи, сэр.

Ларри вышел из конюшни, а конюх, оставшись один, еще долго смотрел ему вслед.

– Он чуть было меня не убил! – наконец воскликнул старик. – Да этот Линмаус был готов разорвать меня на части, будь он проклят!

Немного успокоившись, Том Ламберт занялся Фортуной.

Тем временем Линмаус, медленно ступая по лестнице, поднялся на веранду. Голоса людей, сидящих на стульях, что стояли вдоль стены, тут же стихли. Все присутствующие дружно посмотрели на Ларри и презрительно скривили рты.

Среди этих людей было немало тех, чьим мнением Ларри особенно дорожил и чье доброе слово для него много значило. Увидев их глаза, он с ужасом понял все, что они теперь о нем думают.

Входя в холл гостиницы, Линмаус услышал, как кто-то довольно громко произнес:

– Вот это да, Джимми, он даже голову не опустил! Как тебе это нравится?

Рослый, грубоватого вида парень с нависшей на глаза густой челкой перегнулся через перила веранды, что-то пробормотал, а затем громко захохотал.

Линмаус застыл в дверях, потом сделал шаг назад.

– Кто-то из вас смеялся? Или это собака лаяла? – небрежно бросил он.

Парни, собравшиеся от нечего делать у входа в гостиницу, разом замерли.

Лохматый, тот, что только что хохотал, резко обернулся и посмотрел на Линмауса.

– Это ты смеялся? – уточнил Ларри. В его вопросе звучала угроза.

– Да, я! – гаркнул лохматый. – Смеялся я. Ну и что из этого?

– Просто хотелось узнать, кому это вдруг стало так весело. Люблю хорошие шутки. Может, расскажешь, что тебя развеселило? – приблизился к нему бандит.

На веранде гостиницы было сумеречно, но еще достаточно светло, чтобы парень мог отчетливо разглядеть Линмауса. Увидев выражение его лица, он молча открыл рот и застыл.

– Так, значит, никто не шутил? Выходит, все-таки это собака лаяла? – повторил Ларри и надвинулся на лохматого.

В испуге тот отступил назад. У него подогнулись колени.

– Когда собака лает, ее заставляют замолчать. С помощью кнута. Запомни это! – велел Ларри и вразвалку направился к двери.

У всех сидевших на веранде от удивления отвисли челюсти. Не дойдя до двери, Линмаус обернулся и по очереди посмотрел каждому в лицо. Никто не смог выдержать его пристального взгляда, все дружно потупили взоры.

Ларри входил в гостиницу, когда тишину на веранде прервал уже не смех, а шум, похожий на приглушенный гвалт стаи встревоженных ворон. С таким отношением к себе он еще не сталкивался. Отчаянными поступками, совершенными в прошлом, знаменитый бандит обычно срывал аплодисменты. Но сейчас все переменилось. И тут услышал, как за его спиной кто-то презрительно и очень отчетливо произнес:

– Он же прекрасно знает, что Кресса среди нас нет!

Так вот что так резко изменило отношение к нему!

Ларри подошел к стойке администратора и попросил комнату. Затем в сопровождении гостиничного клерка поднялся по лестнице на второй этаж. Его номер оказался в конце коридора и был довольно приличным.

– Что-нибудь желаете, сэр? – поинтересовался клерк. Его услужливый тон и почтительно склоненная голова говорили о том, что этот малый уже знал, чем закончился разговор Линмауса с конюхом Ламбертом.

– Пока ничего не надо, – отозвался Ларри.

Дверь за клерком закрылась, и он остался один.

Юноша долго стоял у окна, глядя на закат, окрасивший горизонт в пепельно-красный цвет, на окна домов, в которых отражались последние лучи заходящего солнца, на струйки дыма, вьющиеся над каждой крышей и похожие на руки, пытающиеся коснуться неба.

Ему казалось, что мир населен людьми, жаждущими только славы, и ничего больше.

Еще вчера, глядя на темную ночь, окутавшую этот маленький городок, Ларри любовался бы ее величественным безмолвием, но сейчас его сердце заледенело. Воспоминания о Джее Крессе, о банкире Оливере и его дочери Кейт холодили душу. Однако горькое чувство обиды и овладевшее им возмущение нисколько не мешали ему трезво мыслить. Он понимал, что его мечты начать новую жизнь безнадежно рухнули, растворились как дым. Какими же жалкими и ничтожными оказались люди, окружавшие его! Злыми и подлыми, как звери!

Линмаус смотрел в ночь широко открытыми глазами и вспоминал прожитые годы.

А попадался ли на его пути хотя бы один мужчина, женщина или даже ребенок, которые заслуживали бы доверия? Заложена ли в людях вообще хоть малая частица милосердия и любви к ближнему, к которым призывал Господь? Нет, ни любви, ни сострадания он не встречал.

В эти минуты мир казался ему безжизненной пустыней.

Глава 9
Совет шерифа

От размышлений о жизни Ларри перешел к более прозаическим вещам – решил привести себя в порядок. Умываясь, он почувствовал на лице легкую щетину, хотя брился утром, так как этот день должен был ознаменовать начало его новой жизни. В любой другой день парень отнесся бы к этому вполне спокойно, но именно сейчас ему захотелось быть гладко выбритым.

Бреясь, он старался убедить себя, что совсем не жалеет о случившемся, пусть его потерянное счастье обретут другие. «Счастье – призрачно, а мне лучше оставаться одному и умереть, подобно старому волку, загнанному сворой собак», – думал он. Сравнение людей с собаками очень ему понравилось – лучшего они просто не заслуживали.

Закончив бритье, Ларри достал из пакета свежую рубашку, тщательно почистил одежду, несколько раз махнул щеткой по запылившимся сапогам и переоделся. Теперь вид его был безупречен – даже шпоры на сапогах и те блестели!

Он решил перекусить. Выйдя из номера, спустился в ресторанчик. И едва появился в дверях, как все присутствующие повернули головы в его сторону и тут же отвернулись.

Как же они его ненавидели! Как боялись!

С холодной улыбкой на губах Ларри прошел через зал и уселся за свободный столик.

– Не сюда, мистер! – крикнул подбежавший официант. – Когда нас мало, мы за отдельными столами не обслуживаем. Так что…

Посетители с любопытством посмотрели на храброго официанта, а Линмаус, сохраняя на губах ледяную улыбку, поднял голову. Глянув на его лицо, официант открыл рот и молча отступил назад. Вид у него был такой, будто он только что получил удар в челюсть.

– Я предпочел бы отужинать в одиночку, – бросил бандит.

– Да, сэр! – поспешно отозвался перепуганный официант.

«Или мне кажется, что все люди стали проявлять ко мне неуважение, или так на самом деле и есть?» – мелькнуло в голове у Ларри.

Насупившись, официант обслужил его в полном молчании. В нем не чувствовалось того благоговейного трепета, который обычно испытывали другие, завидев в своем заведении молодого, красивого и овеянного легендарной славой бесстрашного Линмауса.

Да, отношение к нему круто изменилось.

После ужина Ларри ненадолго задержался на веранде. За все время его пребывания там никто не произнес ни одного четкого слова – слышалось только невнятное бормотание. Скорее всего, собравшиеся здесь чувствовали себя словно на пороховой бочке. Только возвращаясь в гостиницу, Ларри услышал за спиной сначала громкие голоса, а потом – дружный смех.

Он сразу же понял, чем было вызвано всеобщее веселье. Сидевшие на веранде горели желанием хоть чем-то унизить человека, проявившего слабость. Они считали своим долгом пнуть ботинком любого, кто спасовал перед более сильным противником. Но Ларри, проявив трусость, вел себя так, как будто бы ничего не произошло, по-прежнему держался героем. За это его и ненавидели.

«Неужели за это?» – подумал бандит, поднял голову и стиснул зубы. Да, ведет он себя как ребенок, а с такими подонками церемониться не следует. Пусть только попробуют в открытую его задеть! Он им тут же покажет, что перед ними прежний Линмаус!

Не прошло и получаса, как в номер к Ларри громко постучали. Когда распахнулась дверь, он увидел на пороге невысокого крутоплечего мужчину с узкими бедрами и старомодными усами вразлет. Страха на его испещренном морщинами лице не было. Не снимая с головы сомбреро и засунув ладони за ремень, он вошел в комнату. Это был шериф Энтони по прозвищу Цыпленок.

В складках его синей фланелевой рубашки Ларри заметил белую дорожную пыль.

– Привет, Линмаус! – произнес вошедший.

– Привет, шериф Энтони. Присядете?

– Нет, сидеть не собираюсь. – Шериф сдвинул шляпу на затылок. – Я пришел, чтобы сказать тебе…

– Вы, Энтони, не соблюдаете приличия, – заметил Ларри. – А люди должны о них помнить всегда. Правда, сейчас люди на хорошие манеры наплевали, но я считаю своим долгом о них постоянно напоминать. Так что, сэр, снимите с головы шляпу.

– Снять что? – огрызнулся шериф.

– Прошу вас снять шляпу, сэр.

– Слышал, что после стычки с Джеем Крессом ты совсем изменился… – начал было страж порядка, но парень не дал ему договорить.

– В противном случае мне придеться попросить вас выйти, – заявил он.

– Чепуху какую-то мелешь! – вновь начал Цыпленок.

Однако Линмаус снова его прервал:

– Или вас выставить?

Нежданный гость удивленно уставился на бандита. С тех пор как Цыпленок впервые взобрался на лошадь, он уже никого не боялся, но обострять отношения с известным головорезом не стал и покорно снял сомбреро.

– А теперь присядьте, – мягким голосом предложил Ларри. – Не могу же я сидеть, когда вы, сэр, стоите.

– Видок же у тебя, Линмаус! Ну прямо как у прокисшего молока, – ухмыльнулся страж порядка. – Уж не случилось ли что с тобой?

– Очень даже может быть, – признался Ларри. – Сами знаете, чего только не случается в этом дурацком мире.

– Я всегда восхищался тобой. Считал тебя большим интеллектуалом, – высокопарно произнес Энтони. – Так, может, объяснишь, что с тобой произошло?

– Я благодарен вам за такую высокую оценку и постараюсь ответить на все ваши вопросы.

Вежливость бандита озадачила шерифа, но он продолжил:

– Ты, я слышал, уже наделал шума в нашем городе.

– Имеете в виду ссору с Джеем Крессом?

– О нет! Об этом я умолчу. – Энтони презрительно поморщился, при этом кончики его усов сначала взмыли вверх, а потом опустились в прежнее положение. – Это не мое дело. Меня интересует то, что произошло после вашей ссоры.

– А что, собственно говоря, произошло?

– Ты на свою голову начал искать приключения.

– Да?

– Взял и оскорбил старика Ламберта…

– Ламберт сам был готов наброситься на меня, словно бешеный пес. Мне ничего не оставалось, как напомнить ему о хороших манерах. Только и всего.

На лице Ларри заиграла добрая улыбка. Он взял листок тонкой бумаги, достал табак и, продолжая улыбаться, стал крутить «козью ножку». Его длинные, тонкие, как у музыканта, пальцы, работали быстро, и вскоре самокрутка была готова. Шериф, дивясь ловкости пальцев парня, даже забыл, что перед ним отъявленный бандит.

– Надеюсь, вы не курите? – вежливо поинтересовался Линмаус. – А то мне, кроме этого, и предложить нечего!

– Нет, я не курю. А ты, вижу, обо мне многое знаешь, – прорычал Энтони.

– О привычках выдающихся людей и даже их слабостях всегда интересно знать. Вот, например, стражи порядка. Едва мне исполнилось двенадцать, как они стали проявлять ко мне повышенный интерес.

– Да и я, мой мальчик, могу кое-что о тебе рассказать.

– Слушаю вас, шериф.

– После наезда на конюха ты пытался у гостиницы затеять драку.

– Совсем нет! Только спросил одного из парней, над чем он смеется.

– И обозвал его собакой!

– Никак нет. Лишь сказал, что беспричинный смех – все равно что лай собаки. Спросил, уж не пес ли он, но парень ничего не ответил. По всей вероятности, язык проглотил.

– Ты нагрубил всем, кто был на веранде. Ищешь к кому придраться? Поэтому и разгуливаешь по городу?

– Неужели?

– Да, так оно и есть. Вот только одного не могу понять, почему ты спасовал перед Джеем Крессом?

– Он, Энтони, оказался проворнее меня, – пояснил Линмаус и снова улыбнулся.

Шериф удивленно посмотрел на него.

– Ну, Линмаус, это ты заливаешь!

– Нет, Энтони. Просто в тот момент я немного приоткрыл глаза и по-другому посмотрел на жизнь. А сейчас вы поможете мне полностью их открыть. Так ведь?

– Во всяком случае, постараюсь, – хмыкнул шериф. – Вот что я тебе скажу. Попытаешься восстановить репутацию сорвиголовы и пригрозишь кому-нибудь револьвером – а ты, чуть что, сразу за него хватаешься – тебе не жить! Против тебя весь Крукт-Хорн!

– Правда? – На губах Линмауса появилась холодная улыбка. – Но пока вы в городе, бояться мне нечего. С таким обостренным чувством справедливости, как у вас, и преданностью работе вы ведь насилия не допустите. Вы же, Энтони, скорее погибнете, чем отдадите меня на растерзание разъяренным горожанам!

Шериф уставился на бандита, пытаясь понять, что скрывается за его словами.

– Нет, защитить тебя я не смогу, – задумчиво произнес он. – Но вот что посоветовал бы тебе, сынок. Будь осторожен. Иначе в один прекрасный день тебе свернут шею и ни один шериф в мире не сможет помешать этому. Все! – С этими словами Энтони резко развернулся и направился к двери.

– Уже уходите? – негромко протянул Линмаус. – Спасибо, что предупредили. Спокойной ночи, шериф!

Страж порядка на ходу невнятно выругался.

Линмаус легкой походкой догнал его в коридоре.

– Энтони, может, мне вас проводить? А то…

– Да пошел ты! – рыкнул шериф, водружая на голову сомбреро. – Чего мне бояться?

«Наглость этого парня не знает предела», – подумал он.

– Осторожнее на лестнице, шериф! Верхние ступеньки почти сгнили. Не ровен час, подвернете ногу и свалитесь с нее. Вот шуму-то будет!

Бросив на Ларри сердитый взгляд, Энтони быстро добрался до лестницы и бегом спустился вниз.

Вернувшись к себе в номер, Линмаус обнаружил в нем второго посетителя.

Глава 10
Визит Гарри Дея

Новый гость расположился у окна так близко, что вполне мог бы облокотиться на подоконник и выглянуть наружу. Однако с улицы его видно не было. Им оказался мужчина невысокого роста, похожий на рано состарившегося ребенка. У него была большая круглая голова, а за огромными линзами очков – часто моргающие глаза. На мужчине был костюм из серой фланели, серый шелковый галстук и сорочка из мягкой ткани с удивительно узким воротничком. На ногах – элегантные, из тонкой кожи туфли. Судя по их блеску, можно было догадаться, что их хозяин тщательно за ними ухаживает. В одной руке посетитель сжимал пару замшевых перчаток, некогда желтых, но от частых стирок ставших почти белыми. Из нагрудного кармашка пиджака торчал уголок носового платка с тонкой синей полоской.

Увидев Ларри, он махнул ему рукой, в которой держал перчатки.

– Привет, старина!

Линмаус, закрывая за собой дверь, инстинктивно защелкнул замок.

– Конечно же это Гарри Дей, – проговорил он и, окинув взглядом костюм посетителя, оценил его элегантность. – Как же тебе удалось залезть по водосточной трубе и не вымазаться?

– Это мой маленький секрет, – ответил Гарри, и на его лице заиграла мальчишеская улыбка.

– Тогда мне хотелось бы задать тебе еще один вопрос.

– Давай, Ларри!

– Как ты сюда добрался?

– На поезде.

– В спальном вагоне?

– Нет, в багажном отделении.

– И что тебя привело?

– Ищу для своей фирмы партнера.

– Какой фирмы?

– «Гарри и Ларри», названной по имени двух исчезнувших со сцены актеров.

– Я же сказал тебе, что больше этим не занимаюсь.

– Ты не первый из артистов, которые бросают театр и снова в него возвращаются.

– Нет-нет. Я твердо решил начать новую жизнь.

– Но тебя это уже не устраивает.

– С чего это ты взял?

– А это по тебе заметно. По твоему недовольному виду, по тому, как раздуваются твои ноздри. Даже и под микроскопом разглядывать не надо, чтобы понять – для тебя наступили не самые лучшие времена.

– Так ты, пока я разговаривал с шерифом, стоял под окном и подслушивал?

– Из вашего разговора я уловил только несколько слов. Долго висеть на трубе я не смог – руки сильно устали.

Линмаус улыбнулся. Уж что-что, а мускулистостью этот худосочный малый совсем не отличался.

– Ну и что ты об этом думаешь? – поинтересовался Ларри.

– Скажи только, тебе нужна помощь?

– Помощь?

– Видишь ли, Линмаус, я давно не был в этом городке, но кое-что успел услышать. Так что я в курсе твоих дел.

– Ты знаешь о нашей стычке с Джеем Крессом?

– Да, – не колеблясь подтвердил Гарри. – А еще, что для местных жителей ты уже не прежний герой Ларри Линмаус.

– Гарри, и чем же ты можешь мне помочь?

– Ну, могу, к примеру, убрать Кресса.

– Мне этого вовсе не надо.

– Хочешь оставить его себе?

– Да. – Линмаус злобно оскалил зубы. – Тому, кто попытается тронуть Кресса пальцем, не сдобровать!

– Хочешь сказать, что его обидчик будет иметь дело с тобой? Так ты задумал восстановить свою репутацию? Но поверь мне, старина, коль тебе пришлось спасовать перед Крессом, теперь ты это будешь делать всю оставшуюся жизнь!

– Я? – удивился Ларри и презрительно фыркнул.

– Да, ты, – подтвердил Дей. – Не знаю всех обстоятельств вашей ссоры, но, судя по твоему лицу, они были экстраординарными. А если Кресс одержал над тобой верх, то и при следующей вашей встрече сделает то же самое.

– Нет, ты не прав! Я размажу его по стенке, – решительным голосом пообещал Линмаус.

Коротышка сокрушенно покачал головой. Теперь он был серьезен, и мальчишеская улыбка больше не играла на его лице. В этот момент Гарри Дей выглядел на все сорок. Вокруг его глаз появились мелкие морщины. В какой-то миг из моложавого мужчины он превратился в старого, умудренного опытом старца.

– Отныне тебе с ним не совладать, – заметил он. – Поверь, и позволь мне с ним разделаться.

– Ты, Гарри, так самоуверен…

– А что? Меня кулаком или из револьвера не поразить – слишком маленькая мишень. Дай мне разделаться с Крессом, а потом займемся нашим общим делом. Нам будет над чем поработать.

– Я же сказал, что завязал.

– Знаю, но «завязал» – глагол в прошедшем времени. А я говорю тебе о настоящем.

– Нет, никогда.

– И чем же ты, старина, собираешься заняться? Напрочь потерял репутацию, популярность, девушку, на которой собирался жениться.

– Тебе и об этом известно?

– Да. И не только мне. Весь Крукт-Хорн об этом говорит.

– Не сомневаюсь, раз уж и ты знаешь. Теперь семейству Оливер есть что обсудить.

– Да, уж это точно.

– Только все это пустое, – отмахнулся Линмаус, и лицо его побелело от злобы.

– Дело, на которое я хочу тебя уговорить, неординарное, – сообщил коротышка. – Но тебе будет не в диковину. Такими вещами ты уже занимался, и не раз. Банки, Ларри, ты брал не ради денег, а ради собственного удовольствия. Для куражу, скажем так. Объект выбирал, ограбить который труднее всего. Даже не раздумывал, богатый банк или нет.

– А твой богатый? – полюбопытствовал Линмаус.

– Что? Искушение охватило?

– Пока нет, но интересно, смогу ли я ему поддаться.

– Для этого придется совершить увеселительную прогулку в Сан-Луис. Там я приметил небольшой банк, расположенный в красивом старинном здании. Можно заработать неплохие деньги. От двухсот пятидесяти тысяч до миллиона.

– Впечатляющая сумма.

– Конечно. И дело-то пустячное! Делиться нам будет не с кем. На дело пойдем только ты и я. Добыча – пополам. Я даже подозреваю, что нам может обломиться по миллиону на брата. Вот ограбим банк, а потом, если хочешь, можешь с бандитским прошлым завязать и зажить как джентльмен. Ну что, соблазнил я тебя?

– Ничуть.

– Правда?

– Правда, Гарри. Боюсь, тебе никогда не удастся это сделать.

Дей задумался, молча достал цигарку и закурил. От нее оставалась ровно половина, когда он наконец произнес:

– Мне кажется, я все понял.

– Что?

– Почему у тебя такое настроение.

– Ну-ка, расскажи, а то мне самому непонятно.

– Ты налетчик, Линмаус, и не потому, что ленишься работать, а потому, что любишь преступления. Грабеж для тебя – сильно волнующее действие. Тебе нравится рисковать и конфликтовать с законом. Однажды совершив преступление, ты вошел во вкус и стал как наркоман на игле. Только из-за любимой девушки ты и решил покончить со своим прошлым. Но она тебя отвергла, а это многое изменило. Теперь тебя, бандита-романтика, ничто не может сдержать. Или я не прав?

– Не знаю, – буркнул Ларри. – Может, ты и прав. Утвержать не берусь. Но я хочу честно зарабатывать деньги.

– И чем же?

– Сейчас сказать трудно. Сначала надо разобраться с этим мерзавцем Крессом. Убить его? Оказаться вне закона из-за какой-то гадины? Но что бы я ни сделал с ним, мне надо остаться самим собой. Все хотят, чтобы духу моего не было в Крукт-Хорне. Весь городок презирает меня и ненавидит за то, что после ссоры с Крессом, я не опустил головы. Но, что бы ни случилось, я все равно останусь здесь. Поверь мне, я не отступлю!

– И проиграешь, – без тени сомнения в голосе заверил Гарри.

– Может быть. Но только после отличной драки.

– А ее и не будет. Когда толпе необходимо от кого-то избавиться, она сначала сделает так, чтобы у того были связаны руки, и только потом завяжет драку. В такой ситуации ты, пусть даже и прав, не сможешь выхватить револьвер и расстрелять своего обидчика. Неужели тебя это устроит?

– Нет, такого не произойдет.

– Жители городка попросту линчуют тебя. Об этом и шериф предупреждал.

– Пусть только попробуют! Но я с тобой все равно никуда не поеду.

– Решил окончательно?

– Да.

Дей глубоко вздохнул.

– А я-то на тебя надеялся, – разочарованно протянул он. – Мне тут повстречался Стив Бинни, этот неумеха. Просил взять его в дело, но я отказался. С таким, как он, каши не сваришь.

– А что, Бинни в Крукт-Хорне?

– Да. И, как ты, не у дел. Бодр, но уже совсем не тот, что прежде. Да все наши ребята уже не те. Одни состарились, другие – пали в перестрелках, третьи еще молодыми померли от пневмонии или какой-нибудь другой болезни. Те, кто нашел себе место потеплее, стали святошами и притворяются, будто перевоспитались. Знаешь, я никогда не завидовал людям, что-то имеющим. Мне только жаль тех, кто мог бы иметь еще больше. – Дей печально покачал головой и поднялся.

– Уже уходишь, Гарри? – спросил Линмаус.

– Да. Ухожу. Но не через дверь. Это уж увольте. В этом городке я когда-то засветился и не хочу, чтобы меня опознали. Не в моих традициях пользоваться гостеприимством, когда оно мне совсем не нужно. Так ты уверен, что я не смогу тебе помочь?

– Уверен. Хотя…

– Тогда скажи.

– Сгоняй в Джексон-Форд. Думаю, там должен быть Джей Кресс. Но не трогай его. Постарайся узнать, собирается ли он жениться на девушке по имени Черри Дэниельс. Если да, то сообщи мне.

– И это все, что я должен для тебя сделать?

– Да. И передай Крессу от меня то, что я тебе скажу.

– Передам. Слово в слово.

– Скажи ему, что я отдал двадцать четыре тысячи на благотворительные цели. Что считаю его гадом и в следующий раз сделаю с ним то же, что он со мной.

– Такое послание передам с огромной радостью. Пока, Линмаус! Мы с тобой обязательно увидимся. Даже не сомневайся, – бросил коротышка и шагнул в окно, будто вошел в дверь собственного экипажа.