Текст книги "Хроники Ехо (сборник)"

Но, пожалуй, самым успешным и широко известным из бесчисленных проектов леди Гледди стал Клуб Капитанов – большой дом на Соленой улице, где вышедшие в отставку капитаны судов Соединенного Королевства и их иностранные коллеги, зашедшие в наш порт, в любое время суток могли обрести не только еду, выпивку, табак и, если понадобится, ночлег, но и возможность всласть рассказывать истории о своих приключениях внимательным и благодарным слушателям. Слушателями были специально нанятые на эту работу студенты, в чьи обязанности входило записывать рассказы старых моряков для леди Гледди, которая потом с наслаждением их читала, а иногда отсылала знакомым издателям, решив, что может получиться занятная книга; в таких случаях и капитан, и поработавший над его историями студент очень неплохо зарабатывали; комиссионных леди Гледди не брала никогда, справедливо полагая, что даже за очень долгую жизнь не успеет потратить то, что у нее уже есть. Во всяком случае, за бывшие в ее распоряжении шестьдесят с лишним лет бедняжке удалось сделать в этом направлении совсем немного, как она ни старалась.

История ошеломительного богатства Гледди Ачимурри была проста, как детская книжка-раскраска. Талантливая сирота, лучшая выпускница Королевской Высокой Школы отвергла добрую дюжину блестящих вакансий, включая придворную службу, чтобы стать личным секретарем сказочно богатого и очень древнего старика, одного из самых могущественных колдунов давно минувших времен; непомерно долгая жизнь утомила его до такой степени, что последние лет триста Туба Банцбах не покидал свой дом на улице Тихих Слов, а по делам гонял секретарей, которых менял чуть ли не чаще, чем постельное белье, – до тех пор, пока это место не заняла Гледди Ачимурри. Говорят, она уже тогда красила волосы в разные цвета, одевалась, как живое воплощение хаоса и была ослепительно, немыслимо прекрасна, хоть ложись к ее ногам и умирай. Именно так и поступил Туба Банцбах, но не сразу, а несколько лет спустя, оставив Гледди все свое состояние, дом, библиотеку, самую большую в Соединенном Королевстве коллекцию драгоценных камней и добрую сотню сундуков, набитых предметами странной формы и непонятного назначения, которые юная наследница считала волшебными талисманами древних времен, а приглашенные ею эксперты из Ордена Семилистника – бессмысленными плодами деятельности самого Тубы Банцбаха и наглядным доказательством угасания его когда-то великого ума.

Все это я знал со слов своих друзей и знакомых; пару раз мне показывали леди Гледди Ачимурри издалека – в «Трехрогой Луне», где собираются поэты, и на Королевском приеме в Замке Рулх; в обоих случаях обстоятельства не благоприятствовали нашему знакомству. А так близко я видел ее впервые и, честно говоря, дара речи лишился, хоть и не смог бы объяснить, почему. Не то все дело в силе ее обаяния, не то просто в наряде и прическе, поди разбери, почему стоишь, затаив дыхание, глаз не в силах отвести от человеческого существа – теоретически одного из многих.

Самое удивительное, что леди Гледди тоже вовсю меня разглядывала. Хотя вид я имел совершенно обыденный, даже Мантию Смерти не надел – я же завтракать шел, а не работать.

– Давно хотела с вами познакомиться, сэр Макс, – наконец сказала она. – Да все как-то повода не было. Не представляете, сколько немыслимых, чудовищных преступлений я придумала на досуге – специально для того, чтобы явиться потом с повинной, непременно среди ночи, когда вы дежурите. В итоге примерно так все и получилось, да только арестовали, к сожалению, не меня. Вот и пришлось бежать сюда, не дожидаясь ночи. Не думала, что еще и вас тут встречу. Ну, хоть в чем-то повезло.

Я открыл было рот, чтобы спросить: «Так это вы все натворили?», но она уже отвернулась от меня к Джуффину и продолжила оборвавшийся с моим приходом разговор.

– Теперь, когда мы с вами пришли к выводу, что это было недоразумение…

– Но мы вовсе не пришли к такому выводу, – ласково ответствовал шеф. – Хотя вы действительно сделали все возможное, чтобы меня к нему подвести. Преклоняюсь перед вашим ораторским мастерством. Сожалею, что оказался столь туп и неподатлив. Приложу все усилия, чтобы исправиться – в будущем. Но не сейчас.

– То есть бедные дети так и останутся сидеть в этой вашей ужасной каморке? – ошеломленно спросила леди Гледди. – Несмотря на то, что я сама пришла и все вам объяснила? Быть такого не может!

– Эти так называемые «бедные дети» – ровесники некоторых моих сотрудников, – заметил сэр Джуффин. – Что касается вашего рассказа, моя признательность за него воистину безгранична. Я давно не слышал ничего более занимательного. И был бесконечно рад возможности своими глазами взглянуть на эту удивительную книгу. Блистательное творение великого мастера.

– Да, Магистр Туба умел делать удивительные вещи! – леди Гледди заулыбалась, словно пришла сюда исключительно для того, чтобы побеседовать о достоинствах своего покойного покровителя и нашла понимающего собеседника.

– Магистр Туба Банцбах, безусловно, многое умел, – согласился Джуффин. – Однако вашу книгу, скорее всего, создал не он, а Джоччи Шаванахола. Если только они оба не сделали совершенно одинаковые книги – за компанию или на спор. Так тоже бывает.

– Тем более они очень дружили, – согласилась леди Гледди.

И оба удовлетворенно умолкли, словно уже обсудили все волнующие вопросы и пришли к полному взаимопониманию. Леди Гледди опомнилась первой.

– Но что теперь будет с моими друзьями? – спросила она. – Вы так и не согласитесь арестовать меня вместо них?

– В данный момент у меня нет ни малейшей возможности вас арестовать – сколь бы соблазнительной ни казалась мне перспектива круглосуточно наслаждаться вашим обществом. Наш нюхач – парень, с которым вы столкнулись в коридоре, – утверждает, что вас не было ни на одном месте преступления, и у меня нет оснований полагать, что он ошибается. Ваши друзья хором отрицают вашу причастность к… э-э-э… скажем так, забавным, но уголовно наказуемым происшествиям, случившимся при их активном участии. Тот факт, что вы все вместе читали Книгу Несовершённых Преступлений, сам по себе интересен, но вашей вины, к сожалению, не доказывает. Их невиновности – тем более.

– Но мы же не просто читали книгу, – драматически воздев руки к потолку, воскликнула леди Гледди. – Мы ее переписывали! И это была целиком моя идея, остальные просто включились в игру.

– Как это – переписывали? – изумленно спросил я.

– О, это и есть самое интересное, – заверил меня Джуффин. И загадочно умолк, предоставив мне умирать от любопытства.

Но леди Гледди Ачимурри быстро положила конец моим страданиям.

– Все началось с того, что я наняла помощников, чтобы разобрать библиотеку Магистра Тубы Банцбаха. Я никак не могла решить, что с ней делать – оставить себе, или передать в дар Высокой Школе, или даже открыть собственную публичную библиотеку – если вдруг окажется, что собрание Магистра Тубы может быть интересно и полезно многим людям. Но, в любом случае, для начала следовало привести все в порядок: разобрать и переписать книги, рассортировать их по темам и времени издания, выявить наиболее ценные экземпляры, провести экспертизу, чтобы убедиться в их подлинности, и так далее. А поскольку нет ничего скучнее, чем в одиночку разбирать книги, я наняла помощников. Четверых мальчиков и одну девочку. Все выпускники Королевской Высокой Школы, все изучали там историю литературы, отличные специалисты и, как оказалось, чудесные ребята. Мы очень подружились, и я была совершенно счастлива, хотя целыми днями возиться в библиотеке, честно говоря, скучновато. И мы развлекали себя как могли – по очереди читали вслух, когда находили что-нибудь интересное, предсказывали будущее, открывая книги наугад, разыгрывали в лицах некоторые сцены исторических хроник и так далее. А потом мы нашли эту книгу.

Она немного отодвинулась от стола вместе с креслом, и я наконец своими глазами увидел Книгу Несовершённых Преступлений. Толстенный фолиант в когда-то белой, но пожелтевшей от времени обложке. Без заголовка. Мне, конечно, очень хотелось взять книгу в руки, открыть и посмотреть, что там будет написано. Но я испугался – а вдруг вообще ничего? Все-таки в Тайный Сыск меня взяли отнюдь не за выдающиеся аналитические способности. Как выяснилось, лучше всего мне удаются всякие немыслимые штуки – путешествия между Мирами, прогулки на изнанку Темной Стороны, инспекции чужих кошмаров, дрессировка оживших мертвецов и другие изысканные развлечения, возрождающие, по словам шефа, веселый дух древних времен. А когда надо спокойно подумать о простых вещах, сложить два и два, получить внятный результат и решить, как этим результатом распорядиться, лучше сразу звать кого-нибудь другого. Сэра Мелифаро, например. Джуффина такое мое устройство совершенно удовлетворяло. Однако было бы неловко, если бы наглядная демонстрация моего идиотизма состоялась в присутствии постороннего лица. Да еще настолько прекрасного, что, похоже, даже шеф невольно старался ему понравиться. То есть ей.

Ослепительная леди Гледди Ачимурри тем временем продолжала рассказывать.

– Я уже говорила, что мы завели обычай читать по очереди. Один читает, остальные работают и слушают. И с этой книгой мы поступили так же. И вскоре заметили удивительную вещь: открывая книгу, каждый из нас находил там новые истории о преступлениях. В смысле не те, которые только что читал кто-то другой. Искать, на чем остановились, бессмысленно, можно просто начинать сначала. Я понятно объясняю?

– Понятно, – кивнул я. – Особенно с учетом того, что нам известно это свойство книги.

– Вот и хорошо, – обрадовалась леди Гледди. – Так вот. Чтение оказалось захватывающим и, что особенно прекрасно, почти бесконечным – книга, сами видите, очень толстая, а на практике вышло, что это не одна, а целых шесть книг – по числу читающих. К тому же каждый день в ней появлялось несколько новых историй. И мы, конечно, так увлеклись, что все лето читали ее запоем, не отрываясь, ребята даже забыли, что им Дни свободы от забот положены. Мы даже эпидемию почти не заметили: засели в подвале и читали в свое удовольствие. И так пристрастились к историям о преступлениях, что сами не заметили, как начали их придумывать. Сперва развлекались за едой, потому что читать за столом такие редкие древние книги нельзя ни в коем случае. А потом уже не могли остановиться. Кто-то вспомнил своего соседа – дескать, прячет деньги в сундуке в спальне, а того не знает, что в эту самую спальню ведет подземный ход, мы с братом в детстве его нашли и весь излазали. Другой рассказал, что его племянник, студент, чтобы подзаработать, каждый вечер ходит прибирать в антикварной лавке, а охранный амулет там, оказывается, редкий, старинной работы – реагирует не на человека и не на какие-нибудь тайные слова, а на деталь туалета. Скажем, должна быть булавка для лоохи с оранжевым камнем или красный платок в руке, тогда дверь откроется. Представляете, как просто было бы туда вломиться? Ну и так далее. И знаете, что произошло?

– Ваши выдумки начали появляться в книге? – спросил я.

– Ага! – торжествующе подтвердила леди Гледди. – Причем мы все могли их прочитать. Потрясающе, правда?

Она так сияла, словно удивительные свойства Книги Несовершённых Преступлений были ее личной заслугой.

– Придумывать преступления, конечно же, оказалось гораздо интересней, чем просто читать, – сказал мне Джуффин. – Ребята, понятно, увлеклись. Лично я прекрасно их понимаю. Сам бы на их месте, пожалуй…

Я представил себе, какими удивительными главами приросла бы Книга Несовершённых Преступлений, если бы шеф действительно увлекся, и содрогнулся. А потом чуть не разрыдался от невозможности немедленно все это прочитать.

– Это было так захватывающе, – сказала леди Гледди. – Дело даже не в том, что мы придумывали преступления, такая забава надоела бы нам через полдюжины дней, как надоедали другие. Но нас совершенно завораживало, что наши выдумки тут же появляются в книге, как будто мы их сочинили и записали. А мы не записывали! Книга сама менялась от нашей болтовни, которая от этого переставала быть просто болтовней и становилась… даже не знаю, как сказать. Актом созидания, да?

– Все-таки очень трудно талантливым людям без Орденов, – заметил сэр Джуффин. – Особенно женщинам. Нелегко искать смысл во всем, кроме магии, которой выучиться толком негде. Тогда как именно в магии этого смысла столько, что хватит на всех желающих и еще останется с избытком.

В данном случае талантливым людям, похоже, трудно без художественной литературы, подумал я. Если бы не Магистр Чьйольве Майтохчи и его Заклятие Тайного Запрета, сочиняли бы себе детективы и горя не знали. При чем тут какая-то магия?

Но вслух, конечно, ничего не сказал.

– Боюсь, леди Гледди, вы стали свидетельницей моей минуты слабости, – вздохнул шеф. – Тоже в своем роде уникальное зрелище, не хуже вашей книги. Только вы так толком и не объяснили – с какой стати ваших приятелей на подвиги потянуло? Вам нравилось изменять книгу своими разговорами, понимаю. Ну так сочиняли бы себе дальше, в чем проблема?

– А вот это целиком и полностью моя вина. – Делая признание, она сияла от гордости, как отличница, демонстрирующая дневник с отметками. – Я решила, что книгу надо отредактировать.

– Что?! – хором спросили мы с Джуффином.

– Это как? – добавил я. Уже соло.

– Со временем стало очевидно, что не все наши идеи одинаково хороши. Сперва мы не придавали этому значения. Но чем больше мы придумывали, тем лучше у нас получалось, понимаете? Наших знаний о друзьях, соседях и улицах, где прошло детство, стало недостаточно, и мы начали понемногу собирать информацию о делах горожан, их жилищах, слугах, привычках. И, знаете, вошли во вкус. То ли мы такие талантливые соглядатаи, то ли люди совсем не умеют хранить секреты, но это просто поразительно, сколько можно узнать, просто слушая сплетни и роясь в общедоступных архивах. И с идеями у нас понемногу стало гораздо лучше, ум-то тренируется. А на фоне новых, лихо закрученных сюжетов наши самые первые выдумки выглядели довольно жалко. Они… понимаете, они портили книгу!

– Не понимаю, – признался Джуффин.

– Очень хорошо понимаю, – искренне сказал я.

Наградой мне стала очередная улыбка прекрасной леди Гледди Ачимурри.

– Они почувствовали себя авторами, – объяснил я шефу. – Творцами. То есть создателями чего-то нового, чего без них не было бы. А это уже совсем иной уровень ответственности. Хочется совершенства любой ценой.

– Ладно, – вздохнул Джуффин, – как скажешь. Будем считать, что тебе виднее.

– Вот-вот, – горячо подтвердила леди Гледди. – Именно совершенства. И любой ценой! По крайней мере, так было со мной. Мне все время казалось, что надо убрать лишнее, потому что слабые сюжеты обесценивают все остальное. Чего я только не перепробовала: и замазывала написанное специальной краской, купленной у букиниста, и выводила самодельным раствором. Потом вспомнила одно студенческое заклинание, всего-то шестая ступень Черной магии; знаю, что все равно многовато, но студенты Высокой Школы все равно до сих пор его используют, чтобы быстро привести в порядок конспекты. Заклинание, кстати, вообще не подействовало, книга-то не обыкновенная… Однажды я даже аккуратно вырезала особо неудачную страницу. Так волновалась, аж руки тряслись! Но бесполезно. Неудачные сюжеты снова появлялись в книге, как ни в чем не бывало, и вырезанная страница оказалась на месте. Если бы Туба хоть немножко поучил меня магии, как я просила, возможно, я нашла бы способ. Но он никогда ничему меня не учил, – обиженно заключила она. – Говорил, в наше время от магии только проблемы.

– И был по-своему прав, – сказал сэр Джуффин. Подумав, добавил: – Хотя без нее их, похоже, не меньше.

– Слушайте, – сказал я. – Но как вы догадались?..

– Что преступление надо совершить, чтобы запись исчезла из книги? Да просто осенило. Вдруг вспомнила, что, когда я была маленькая, люди, приютившие меня после смерти родителей, часто судачили о нашей городской полиции – дескать, сплошные болваны там служат, нельзя на них положиться. А вот в Смутные Времена, когда начальником Правобережной полиции был сэр Кофа Йох, – вот тогда полиция была, какая надо. А дальше шли байки про сэра Кофу – дескать, он и чужую Безмолвную речь может подслушивать, и мысли читать, и убивать, просто раскурив трубку, дымом – представляете?!

– Кстати, все – чистая правда, – заметил сэр Джуффин.

– И дым? – изумилась леди Гледди. – Да ну, бросьте!

– Своими глазами видел, – подтвердил я, вспомнив нашу долгую борьбу с ежедневно оживающими мертвецами на Зеленом Кладбище Петтов[46]46
  Подробно об этих событиях рассказано в повести «Волонтеры вечности».


[Закрыть]. Звучит впечатляюще, знаю; однако, на мой вкус, скучнее и утомительнее этого героического занятия может быть разве только мытье полов. Да и то не уверен.

– Ну ничего себе, – вздохнула леди Гледди. – А я, уж насколько мала была, все равно не поверила… Впрочем, ладно. Важно, что среди прочих баек взрослые вспомнили, что у сэра Кофы была Книга Выдуманных Преступлений. Или Несделанных, как-то так…

– Несовершённых, – подсказал Джуффин.

– Точно. Дескать, стоит кому-то только задумать злодейство, а начальник полиции – хлоп! – и уже все прочитал. Идет на место преступления и поджидает… И я подумала – а вдруг это и есть та самая книга? Или еще одна точно такая же. Потому что по описанию – ну очень похожа. И тогда логично предположить, что запись остается в книге до тех пор, пока преступление не совершено.

– Очень логично, – согласился Джуффин.

– Я, конечно, решила проверить. Придумала совсем дурацкое преступление, предельно простое и безобидное. И в книге тут же появилась запись: «Гледди Ачимурри проливает камру на лоохи Мафама Тактума, а помогая ему переодеться, крадет кошелек из его кармана». Мафам Тактум – не посторонний человек, а один из моих помощников; впрочем, вы-то в курсе, если уж ребята у вас под арестом сидят… В общем, я сделала, как задумала: пролила камру, переполошилась, предложила переодеться в чистое, сунулась помогать и благополучно стащила кошелек – бедный мальчик не ожидал от меня такого вероломства. Тут же побежала за книгой, открыла, и – ура! Запись действительно исчезла. Что и требовалось доказать. Нашлась на книгу управа! Можно было приступать к редактуре. Мне в голову не пришло, что вы станете разыскивать и арестовывать нас за такую ерунду. Мы же никому не причинили вреда. А все украденное вернули или оставили где-нибудь на видном месте, вы должны это знать.

– Потрясающе, – сказал шеф. – Не каждый день удается стать свидетелем столь остроумного решения непростой задачи; тот факт, что сама по себе задача кажется мне совершенно бессмысленной, не отменяет моего безграничного уважения. Однако, леди Гледди, вот чего я до сих пор не понимаю: как вышло, что наш нюхач не обнаружил вашего запаха ни на одном из мест преступлений? В сундуках Тубы Банцбаха нашлось средство против нюхачей? Но тогда вы, по идее, должны были поделиться со своими друзьями.

– Да не было никакого средства, – вздохнула леди Гледди. – Просто… Понимаете, у меня довольно оригинальный ум. Ох, звучит нехорошо, как будто я хвастаюсь! Ну, так уж получилось, что я не замыслила ни одного по-настоящему неудачного преступления. Такого, которое следовало бы непременно вычеркнуть из книги. В конце концов ребята стали сочинять даже лучше, чем я, они только в самом начале ерунду предлагали. И, как на беду, в ту пору они меня еще немножко стеснялись. Ну, никак не могли забыть, что я – работодатель, хозяйка, богачка и вообще такая вся из себя замечательная почтенная госпожа. Боялись допустить фамильярность, нарушить ими самими выдуманную дистанцию. Я не переживала, знала, что это пройдет – и ведь прошло! Но поначалу ребята предпочитали планировать преступления без моего участия. Не могли решиться отвести мне в своих планах второстепенную, вспомогательную роль. Думали, это будет бестактно. А вводить в дело участников, не задействованных в первоначальном плане, нельзя. Надо соблюдать точность, а то запись не исчезнет. Вот я и сидела дома, как дура, пока они развлекались.

– Вот что чувство иерархии с людьми делает, Макс, – ухмыльнулся шеф. – Благодари природу за то, что его у тебя нет.

– Все-таки, наверное, есть, – сказал я. – Просто очень хитровыкрученное. Никогда заранее не знаешь, что завтра покажется важным, а что нет.

– Это уже не чувство иерархии, а обычная взбалмошность, – отмахнулся Джуффин.

– Добро пожаловать в клуб, сэр Макс, – улыбнулась леди Гледди. – Всю жизнь то же самое слышала в свой адрес: «взбалмошная, взбалмошная». А я просто… Просто не совсем зануда.

– Вот! – Я поднял вверх указательный палец. – Самое точное определение для меня: «не совсем зануда». Запомните и запишите.

– Записывать, увы, некому. Сэр Шурф, как ты знаешь, в отпуске, – ответствовал шеф.

– А все-таки, – опомнилась леди Гледди, – что можно сделать для ребят?

– Для начала, например, покормить, – подсказал Джуффин. – Не то чтобы мы морили их голодом, но лишний обед еще ни одному узнику не навредил.

– Это понятно, – отмахнулась она. – А может, все-таки отпустите? Никому никакого ущерба от их действий не было. А если и был, я, сами понимаете, готова его с лихвой компенсировать. Если хотите, могу твердо пообещать, что мы больше не будем редактировать книгу. Тем более что все самое бездарное мы уже…

– Ну, хвала Магистрам, – вздохнул Джуффин. – Рад, что продолжения не последует. Однако отпустить ваших друзей не могу. Если бы все эти дела находились в ведении Тайного Сыска, я бы, пожалуй, рискнул отправить их по домам, заручившись вашим честным словом, что представление окончено. Но ваши развлечения проходят по ведомству Городской Полиции, а мы им просто немного помогли.

– Ну, слушайте, – сердито сказала леди Гледди. – Что вы мне рассказываете. Можно подумать, полиция отдельно, а вы отдельно и никакого влияния на нее не имеете. Ну не совсем же я идиотка, правда? Общеизвестно, что вы – именно тот человек, который принимает все важные решения. Да, кроме вас, есть еще Король и Магистр Нуфлин. Но они-то в полиции не служат. Скажете, не так?

– Все так, – согласился шеф. – По крайней мере, Его Величество Гуриг Восьмой совершенно точно не служит в полиции. Да и Нуфлина сложно в этом заподозрить, хотя… Говорят, они сейчас очень неплохо платят тайным осведомителям, так что старик вполне мог соблазниться возможностью подработать на стороне. Что же касается моих возможностей влиять на дела, вы сами сказали ключевое слово: «важные». Это правда, важные государственные решения действительно нередко принимаются при моем участии. Но из этого вовсе не следует, что от меня зависят события, которые принято считать незначительными. То есть теоретически я действительно могу победить полицейскую бюрократию и добиться освобождения ваших друзей. Но на практике для этого мне пришлось бы полностью сменить нынешнее руководство полиции и заодно Канцелярии Скорой Расправы, потому что их бюрократическая машина уже тоже запущена. Не стану говорить, что это совершенно невозможно. Но не намного проще, чем, к примеру, добиться объявления войны Шиншийскому Халифату. И почти столь же бессмысленно. Я хочу вам помочь, леди Гледди. Но – не настолько. Понимаете?

– Не настолько, – печальным эхом повторила она. – Да, это я понимаю. Просто не могу поверить, что это так трудно. Думала, для вас – сущий пустяк.

– Сущим пустяком это было бы, скажем, вчера ночью. Раньше – тем более. Вы просто опоздали. Так бывает. Постарайтесь не опоздать еще раз, вот вам мой совет.

– Еще раз? Куда – не опоздать?

– На какой-нибудь корабль, который отходит сегодня, сразу после полудня. Предпочтительное направление – Уандук. Но, в общем, все равно.

– Но зачем мне на корабль?

– В частности, затем, что на вас очень зол сэр Кофа Йох. То есть не столько на вас… Неважно. Важно, что зол. И сделает все возможное, чтобы помочь вам воссоединиться с друзьями в одной из наших уютных камер. Заметьте, вас арестуют не вместо них, как вы великодушно предлагали, а в придачу. Это, впрочем, ладно бы. Но если у ваших ребят есть шанс оказаться в Холоми, все же запретные ступени магии они пару раз с грехом пополам применили, то вас, к сожалению, ожидает Нунда. Вы не колдовали, зато планировали преступления. И в каком-то смысле были главарем банды. Понятно, что ваши друзья будут молчать, но если Кофа захочет это доказать, он докажет, не сомневайтесь. Я, конечно, постараюсь его отговорить. Но успеха не гарантирую. А в Нунде вам вряд ли понравится. Унылое место.

– В Нунду? Меня?! – леди Гледди явно не верила своим ушам. – Но это же… Это просто оскорбительно!

– Можно и так смотреть на вещи, – согласился Джуффин.

– С другой стороны, если я сейчас уеду, я, получится, брошу ребят, – подумав, сказала леди Гледди. – Им от меня, конечно, не много толку – вон даже вас не уговорила. А все равно нехорошо. Если бы не мое желание отредактировать книгу, они бы не стали заниматься этой ерундой. Но я умею убеждать. Получается, я и есть «главарь банды» – в каком-то смысле. А теперь, значит, ноги в руки и бежать? По-моему, это даже более оскорбительно, чем Нунда.

– Как скажете, – пожал плечами шеф. – Но имейте в виду, практической пользы от вашего присутствия сейчас никакой. Еду вашим друзьям я и сам посылать могу, если вас это беспокоит.

– Вот уж чем-чем, а обедами есть кому заняться, – отмахнулась леди Гледди. – Не сама же я веду хозяйство. Меня беспокоит совсем не это. А то, что вся ответственность на мне. А под арестом – они. Каторжная тюрьма Нунда – скверное место, если хотя бы четверть того, что я о ней слышала, правда. Но и она – сущий курорт по сравнению с тем местом, где я окажусь, если сейчас брошу ребят.

– Вы имеете в виду свое внутреннее пространство? – спросил Джуффин.

– Спасибо за определение. Никогда не знала, как назвать выжженную землю, по которой мне приходится брести всякий раз, когда я проявляю малодушие.

– Слушайте, – сказал я. – Не хотите уезжать – и правильно. И не надо. Можете просто пожить в моем доме.

– Всегда было интересно посмотреть, как ты ухаживаешь за девушками, – усмехнулся шеф. – В голову не приходило, что ты настолько прямолинеен. Впрочем, возможно, в этом и состоит секрет твоего обаяния? А все, дураки, кругами ходят…

Я почувствовал, что краснею. Давно забытое и потому освежающее ощущение. Однако держался стойко.

– Когда ухаживаю за девушками, я тоже делаюсь изумительным дураком. Вам бы понравилось. А сейчас я, наоборот, очень умный. И предлагаю оптимальное решение проблемы: леди Гледди может получить убежище на территории иностранного государства, в самом центре столицы. И спокойно посмотреть, как будут развиваться события. Много чего может случиться в ближайшие дни. Например, у сэра Кофы исправится настроение – для начала. И ему станет лень доказывать, что леди Гледди – глава столичного преступного мира. Или… Ну, честно говоря, понятия не имею, какие еще могут быть варианты. Но, по крайней мере, леди Гледди не будет чувствовать себя совсем уж дезертиром. Потому что выйти из Мохнатого Дома на улицу – минутное дело. Если в ее внутреннем пространстве станет совсем уж невыносимо, я имею в виду.

– Слушай, а ведь правда, – удивленно согласился Джуффин. – Мохнатый Дом – все еще официальная резиденция царя кочевников. Где ты – это закон, о, Владыка Фангахра!

– Сами втянули меня в эту интригу и сами издеваетесь, – укоризненно сказал я.

– Для того и втянул, чтобы поиздеваться всласть. Однако не думал, что ты так хорошо знаешь законы. Иногда ты очень удивляешь меня, сэр Макс.

Я и бровью не повел.

– Просто не далее как минувшей ночью беседовал на эту тему со своим юридическим консультантом.

– …и чем дальше, тем больше, – задумчиво закончил Джуффин.

– Вы это серьезно предлагаете? – спросила леди Гледди, все это время изумленно меня разглядывавшая.

– Ну да. – я покосился на шефа и ради его удовольствия надменно добавил: – Таков мой царственный каприз. Кажется, первый за все время моего славного правления.

– И вы не против? – спросила она Джуффина.

– Я же говорил, что участвую только в принятии очень важных решений, – усмехнулся он. – Списки гостей иностранных монархов мне на утверждение не приносят. Так что будем считать, меня это просто не касается.

– Совершенно не могу понять принцип устройства вашей организации, – призналась леди Гледди. – Обычно везде все решает начальник. Подчиненные, в зависимости от ситуации, стараются скрыть от него свои дела или, наоборот, вовремя довести до сведения, но, в принципе, как он скажет, так и будет. А вы, сэр Халли, с одной стороны, считаете, что беды мы с ребятами не натворили, с другой – не приказываете вашему подчиненному сэру Кофе Йоху оставить нас в покое, с третьей – не препятствуете другому подчиненному, сэру Максу, дать мне убежище. И вообще ведете себя так, словно это не государственная служба, а занятная игра, которая закончится, как только вас позовут обедать.

– Не каждый день встречаешь человека, который так хорошо тебя понимает, – сказал Джуффин. – Мой вам совет: если дело все-таки примет скверный оборот, попробуйте оказать сопротивление при аресте и применить хотя бы десятую ступень Очевидной магии. А лучше больше – если, конечно, сумеете. Тогда мне будет проще избавить вас от Нунды. В Холоми-то, честно говоря, совсем неплохо.

– То есть правда игра? – просияла леди Гледди. Но тут же нахмурилась. – Вот только с магией у меня никаких шансов. Научиться-то негде было. И способностей у меня, похоже, никаких. Леди Сотофа меня в свое время на порог не пустила, а уж как я просилась! Сказала: «Какая досада, такая хорошая девочка, а совсем не наша». Зато работу найти помогла. Это же она меня к Магистру Тубе отправила. Впрочем, вы, наверное, и сами знаете.

– Кстати, именно этого не знал, – задумчиво сказал сэр Джуффин. – Очень жаль заканчивать разговор на таком интересном месте, но теперь вам следует поспешно удалиться на территорию иностранного государства. У меня совещание через четверть часа. Все охотники за вашей головой соберутся. Тебя, сэр Макс, не приглашаю. Терпеть не могу, когда в моем кабинете мельтешат чужеземные монархи. Глазом моргнуть не успеешь, разгневаются, объявят войну – и привет. Разбирайся потом, чем не угодил.

Лучше бы вы вспоминали об этом на рассвете, перед тем, как меня разбудить, подумал я. Но вслух не сказал. И так все подозрительно хорошо складывалось.

От улицы Медных Горшков до моей резиденции рукой подать, но я предпочел позаимствовать служебный амобилер – когда я сижу за рычагом, меня уж точно никто не догонит, в этом можно не сомневаться. Леди Гледди Ачимурри то ли была потрясена моей лихой ездой, то ли просто задумалась о своих делах, во всяком случае, всю дорогу она молчала. И только когда мы остановились возле Мохнатого Дома, спросила: