Текст книги "Плацдарм для одиночки"

Мы освободили почти сто пятьдесят человек. Они еле влезли в семь наших ботов вместе с ранеными десантниками и пехотинцами. Среди освобожденных нашлось двенадцать офицеров, из которых трое оказались майорами, один – подполковником, и, что самое интересное, мы освободили из плена полковника Купера, командира второго полка сто пятой пехотной дивизии.

И вот теперь полковник развил бурную деятельность.

Ко мне подбежала Инга и совершенно не поуставному заговорила:

– Игорь, полковник Купер собрал вокруг себя офицеров второго полка, занял твой штаб и отстранил назначенных тобой командиров. Утверждает, что как старший по званию принял командование. О тебе ничего слышать не хочет. Подполковник и майоры во всем его слушаются, хотя только двое из них из второго полка. Здесь никто не смог ничего сделать. Они ведь старшие офицеры…

Я задумался. Вот только конфликта между своими мне сейчас не хватало. Но отдавать управление полком в руки офицера, бездарно проигравшего сражение, пусть и неравное, а потом сдавшегося в плен, я не собирался.

Мбиа, вышедший из бота вместе со мной, речь Инги отлично слышал. Я повернулся к нему:

– Что скажете, капитан?

– А что тут скажешь, командир? Разведрота! В ружье!

Так мы и шли под сводами пещеры, а сзади, справа и слева, из проходов появлялись люди в броне, а потом и боевые роботы, присоединявшиеся к нашей процессии. Гремя железом и жужжа сервоприводами, наша компания подошла к дверям штаба. Часовой в броне попытался было заступить мне дорогу, но вывернувшийся откуда-то сбоку разведчик капитана Мбиа мгновенно его нейтрализовал, уложив на грунт вместе с бронескафандром, умудрившись при этом не нанести солдату повреждений.

Я аккуратно открыл дверь и сделал шаг внутрь, жестом приказав своим людям остаться снаружи.

– Здравия желаю, господа офицеры, – произнес я, прикладывая руку к козырьку боевого шлема. – Чем обязан вашему визиту в мой штаб? Не помню, чтобы я вас приглашал.

Офицеров в штабе оказалось пятеро. Те самые три майора, подполковник и командир второго пехотного полковник Купер.

– Вы забываетесь, курсант! – полковник вскочил из-за моего стола. – Немедленно покиньте помещение штаба! Здесь идет совещание командования, и курсантам здесь не место. Майор Бронски, вызовите охрану!

Невысокий майор, сидевший ближе всех к выходу, выскочил за дверь, но тут же вернулся обратно с растерянным выражением на лице.

– Забываетесь здесь вы, господин полковник, – ледяным тоном ответил я, – и забыли вы три вещи. Первое. Это именно мое подразделение освободило вас из плена. По неписаным законам войны, солдат или офицер, в каком бы звании он ни состоял, при освобождении из плена подчиняется командиру освободившего его подразделения до конца операции. – Это была моя импровизация. Не было здесь таких правил. Зато они были в моей прошлой жизни, и я не собирался от них отказываться. – Второе. Я назначен командовать десантным полком прямым приказом адмирала Петрова, руководившего до своей героической гибели орбитальной обороной планеты. Вот, господа, офицеры, будьте добры ознакомиться, – я отправил им файл. – И третье. Кроме меня никто здесь не сможет провести боевое слаживание и наладить управление частью, наполовину состоящей из трофейной техники.

В штабе воцарилось молчание. Офицеры читали приказ адмирала. Но полковник оказался еще не готов признать поражение.

– Адмирал назначил вас, курсант, командовать полумертвым учебным полком в критической ситуации и при полном отсутствии офицеров. Да, приказ разрешает вам присоединять к своей части разрозненные и дезорганизованные группы солдат и офицеров, отбившихся от своих подразделений. Но полномочий принимать командование над регулярными кадровыми соединениями, дислоцированными на планете и возглавляемыми назначенными командованием офицерами, вам никто не давал.

Спор этот начинал мне надоедать. Но я решил проявить терпение.

– Господин полковник, где вы здесь видите регулярное кадровое соединение? В плену у кваргов? Или, может быть, в захваченном врагом расположении вашего полка? То, что лично вам и нескольким офицерам вашего штаба удалось выжить, не делает ваш полк организованной боевой единицей. Я могу просто арестовать вас, господин полковник, за саботаж и попытку бунта, но я не буду этого делать. Если у вас есть желание, берите своих людей и уходите прочь с нашей базы. Оружием и продовольствием я вас обеспечу, благо в вашем бывшем расположении мы захватили его достаточно. Идите и покажите кваргам, как воюют регулярные кадровые соединения армии Земной Федерации!

Полковник сдулся. Это ощутили все присутствующие. Он исподлобья посмотрел на меня и, выдержав недолгую паузу, произнес:

– Я уступаю силовому давлению, курсант. Сейчас нам не время устраивать разборки. Но это время настанет. А пока нужно выжить и дождаться нашего флота. Я готов вам подчиняться, курсант, но требую сохранить второй полк сто пятой дивизии как отдельное подразделение в структуре вашей части.

– Нет, господин полковник. – Таких гнид надо дожимать до донышка. Это я прочно усвоил еще в прошлой жизни. – Или вы вливаетесь в мой полк без всяких условий, или мои люди укажут вам на выход сразу после получения вами оружия и снаряжения. Выбирайте. У вас пять минут. – Я развернулся и вышел из штаба, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Когда я вернулся в штаб, мне навстречу поднялись пять офицеров.

– Господин командующий, – мрачным твердым голосом произнес полковник Купер, – второй полк сто пятой пехотной дивизии поступает в ваше распоряжение. Жду ваших приказаний.

* * *

Бой на высоких орбитах Лейтена-5 подходил к своему логическому завершению. Корабли Федерации закономерно прижимали кваргов к планете, уже выбив у них все линейные силы и теперь доедая остатки мелочи. Результат вышел вполне ожидаемым. Адмиралтейство не поскупилось и отправило в бой весь пятый ударный флот. Наглая вылазка кваргов требовала показательного ответа.

Генерал-полковник Князев, командующий приданным флоту десантным корпусом, отдал приказ десантным транспортам на выдвижение к планете. Драка предстояла кровавая. Кварги решили вцепиться в планету крепко, и если выстроить полноценную орбитальную оборону они не успели, ограничившись сетью мониторов и мобильными силами прикрытия, то на наземных войсках и системах противокосмической и противовоздушной обороны они не экономили.

– Господин генерал-полковник, на связи адмирал флота Нельсон.

Князев кивнул и повернулся к проекционному экрану, с которого на него уже смотрел однофамилец легендарного флотоводца.

– Ну что, Павел Григорьевич, – неформально обратился к генералу Нельсон, находившийся в приподнятом настроении, – указывайте, в каких местах пробивать дыры в этой скорлупе. Где планируете высаживаться?

– Данные орбитальной разведки еще недостаточно полны, – спокойно ответил Князев, – нужно подойти ближе и отсканировать поверхность более тщательно.

– Господин генерал-полковник! – прервал их диалог голос оператора контроля пространства. – С поверхности планеты зафиксирован страт ракет «земля-космос».

– Они там что, с умом поссорились?! – удивился генерал. – На низких орбитах ведь нет ничего, кроме их собственных мониторов и прячущейся за ними корабельной мелочи!

– Павел Григорьевич, кварги зашевелились, – ответил Нельсон, все еще остававшийся на связи. – Они пытаются сбивать эти ракеты! У нас что, остались на планете войска, способные бить по низким орбитам? Почему мы об этом ничего не знаем?

– На планете дислоцировались две пехотные дивизии. Сто вторая и сто пятая. По последним данным, поступившим с планеты, они были разгромлены десантом кваргов и прекратили оказывать организованное сопротивление…

– Есть попадания в орбитальные объекты кваргов, – вновь доложил оператор. – Два монитора уничтожены, пять получили повреждения и лишились хода. Наблюдаю бой на поверхности планеты. – На тактической голограмме красной штриховкой обозначился район боевых действий.

– Адмирал, а ведь нас приглашают вниз, вам не кажется? – проговорил Князев.

– Нас?! Нет, генерал-полковник, не нас, а вас. Я туда не полезу. Не мое это дело, в атмосферу нырять. А вот вас – да. Недвусмысленно приглашают.

– Ну что ж, господин адмирал флота, вот вам и ответ на вопрос, где пробивать дыру. Кто-то уже начал это делать за вас. Присоединяйтесь.

– Принято, – ответил Нельсон и отключил связь.

– Так. Аналитики, быстро мне информацию, кто это может быть? – велел генерал. – Кто еще находился на планете во время атаки кваргов?

– Господин…

– Без званий.

– Там отрабатывали боевое слаживание еще несколько мелких подразделений, но у них на вооружении состояло только легкое оружие. Это явно не они…

– Кто еще?

– Секундочку… да. Есть информация, что прямо в момент атаки кваргов из гипера вышел десантный транспорт «Македония» в сопровождении фрегата «Стремительный-1415». Это учебный десантный полк ВВУ планетарного десанта прибыл на Лейтен-5 для отработки десантирования. Вынырнули они прямо в гуще боя. Фрегат практически сразу погиб, а транспорт получил серьезные повреждения и начал неуправляемый дрейф в сторону планеты. Его вскоре добили, но десант успел покинуть корабль и уйти в атмосферу. Больше о них данных нет.

– Учебный десантный полк… – задумчиво повторил генерал. – Не сходится. У них же тяжелее «Варанов» и нет ничего. Ну, еще НУРы термобарические в десантных ботах. А они тут по низким орбитам с поверхности садят…

На тактической голограмме одна за другой гасли отметки мониторов противника.

– Ожидаемое время пробития безопасного прохода в орбитальной обороне – четырнадцать минут, – сообщил тактик-оператор.

– Мне нужны данные сканирования, – распорядился Князев. – Максимально детальные. Хоть в подзорные трубы смотрите, но я должен знать состав группировки, ведущей бой на планете. Связаться с ними пробовали?

– Так точно. Кварги глушат связь во всех диапазонах.

– Когда будут данные с поверхности?

– Нужно подойти ближе. Еще минут десять-двенадцать.

Генерал стиснул подлокотники кресла. В общих чертах он понимал, что сейчас происходит на поверхности. Какое-то подразделение, сумевшее отсидеться в надежном укрытии во время оккупации планеты кваргами, теперь, когда подошел флот Федерации, поставило все на карту и ударило по наземным силам и, главное, средствам противовоздушной и противокосмической обороны противника, стремясь захватить и удержать плацдарм для высадки десанта. Если им хватит сил завершить задуманное, то они сохранят для Федерации минимум полнокровную десантную дивизию. Если же сил не хватит и кварги их уничтожат раньше, чем придет помощь с орбиты, то эту помощь кварги встретят из всех стволов и потери окажутся как бы не больше, чем если бы десант не торопился и высадился при массированной поддержке с орбиты.

Решение требовалось принимать прямо сейчас. Для горстки людей, сражающихся на поверхности Лейтена-5, каждая минута могла стать последней.

Минуты шли, планета приближалась, а бой на поверхности не утихал.

– Есть данные сканирования… Есть изображение с поверхности… Но, господин генерал-полковник, этого не может быть!..

– Картинку на экран, быстро!

На проекционном экране возникло снятое сверху объемное изображение. Качество картинки откровенно хромало, дым и пыль от взрывов мешали нормальному восприятию происходящего, но вскоре компьютерная фильтрация очистила изображение от помех, дополнила его данными с многодиапазонных сканеров, и картинка наконец прояснилась.

По складчатой каменистой поверхности в совместном боевом построении двигались, ведя непрерывный огонь, привычные для генерала «Вараны» и совершенно чуждые здесь десятиметровые тяжелые роботы кваргов. В паре мест мелькнули и легкие «Малые Драконы». Теперь стало понятно, кто стрелял с земли по мониторам противника, но зато возникла масса новых вопросов.

– Что происходит? – рявкнул Князев. – Аналитики, быстро ответ мне! Душу выну! Думайте, а то сейчас засуну в десантный бот и пойдете вниз с десантом в первой волне!

– Сейчас… пять секунд. Вот! Это точно десантники с транспорта «Македония». Незадолго до атаки кваргов попечительский совет их училища одобрил внедрение нового курса по освоению трофейной техники противника. У них там появился какой-то классный спец в этом вопросе. Все это, конечно, за уши притянуто, но…

– За рабочую версию сойдет. А теперь давайте оценку ситуации. Они смогут удержать нам коридор?

На экране и тактической голограмме картина битвы выглядела устрашающе. На медленно расширяющийся плацдарм волнами накатывалась вражеская авиация. Отставая от нее буквально на десять минут, подходили наземные войска, уже открывшие огонь ракетами с дальних дистанций. Восемнадцать тяжелых роботов встречали противника шквалом огня. Пока что им, при посильной поддержке «Варанов» и «Малых Драконов», удавалось сбивать почти все летящие в них ракеты. При этом «Мамонты» и «Драконы» еще и успевали отвечать по наиболее зарвавшимся летунам кваргов, но расход боеприпасов при таком режиме боя был просто чудовищным. Транспортно-заряжающие машины шли прямо в боевых порядках роботов, что любому преподавателю тактики могло разве что в страшном сне присниться. Но генерал Князев понимал такое нарушение наставлений. У десантников, ведущих бой на поверхности, просто не было выбора. Без немедленного пополнения боезапаса зонтик противовоздушной обороны рухнет, а вместе с ним рухнет и вся операция.

– Программа анализа боя считает, что они не продержатся, – доложил аналитик. – Она обращает внимание на грубые нарушения тактических рекомендаций и прогнозирует боевую эффективность подразделения на уровне шестидесяти процентов от максимально возможной.

– Ерунда какая-то! – возмутился Князев. – Бред! Они дерутся очень хорошо. Быстро мне ретроспективный анализ последних пяти минут боя с прогнозом компьютера и фактической результативностью!

– Готово. Прогноз компьютера – те же шестьдесят процентов. Фактически… – голос аналитика сбился.

– Ну!!! Мне клещами из вас тянуть?!

– Сто тридцать два процента!

– Транспортам форсаж двигателей! – быстро распорядился генерал. – Десантным отсекам приготовиться к сбросу ботов! Связь с адмиралом флота Нельсоном. Немедленно!

– Связь установлена.

– Адмирал, мне срочно нужна поддержка с орбиты! Вы видите, что происходит на поверхности?!

– Но мои аналитики утверждают…

– Нельсон! Они бредят! Вместе с нашими компьютерами. Они дают оценку эффективности боя в два раза ниже фактической. Я проверил.

– Но как…

– Как хочешь, адмирал! Мне! Нужна! Поддержка! С орбиты! Нельсон, эти ребята там, внизу, сейчас умирают, спасая жизни десятков тысяч наших парней. Помоги им! Ты же меня знаешь, я просто так просить не буду. Под мою ответственность!

– Я тебя знаю, генерал. Очень хорошо знаю, – с хищной улыбкой ответил Нельсон и отключился.

– В точке сброса! – доложил тактик-оператор.

– Сброс первой волны! – отдал Князев приказ, переведший десантную операцию в необратимую стадию.

– Сброс выполнен!

Тактическая голограмма расцвела сотнями красных точек десантных ботов, устремившихся к планете по пробитому флотом коридору. По ним никто не стрелял, хотя согласно плану операции к этому моменту уже ожидалось появление первых потерь.

– Готовьте высадку полка тяжелого оружия.

– Господин генерал-полковник, это слишком рискованно… – старший аналитик набрался храбрости возразить командующему.

– Ничего подобного! Настоящая первая волна у нас уже на поверхности. Мы сейчас выслали вторую, хоть для нас она и первая. А теперь настала пора тяжелого оружия. Они пойдут одновременно с нашей второй волной. Все! Прекращаем обсуждать приказы. Выполнять!

– Есть!

На проекционном экране продолжала отображаться битва за плацдарм. «Мамонтов» и «Больших Драконов» у обороняющихся изначально насчитывалось восемнадцать. Сейчас их осталось десять. Границы плацдарма начали медленно сжиматься. Ряды «Варанов» и «Малых Драконов» тоже зияли проломами, а весь плацдарм был усеян обломками и горящей техникой. Транспортно-заряжающих машин почти не осталось, и защитники плацдарма дожигали сейчас остатки боекомплекта.

Но вот в ход боя вмешался новый фактор. Среди вала накатывающих на плацдарм роботов и пехотных подразделений противника начали густо рваться управляемые бомбы и головные части ракет с тяжелых кораблей, прорвавшихся на низкие орбиты. Флоту это стоило четырех сильно изувеченных крейсеров, но Нельсон свое обещание выполнил.

Давление на плацдарм резко ослабло, и когда заряжающий автомат командирского «Мамонта» сухо щелкнул, возвещая об исчерпании боезапаса, за спиной тяжелого робота уже вздымали пыль садящиеся на грунт десантные боты генерал-полковника Князева. Какое-то время защитники плацдарма еще поддерживали огнем прибывшую волну десанта, но постепенно вынужденно выходили из боя в связи с окончанием боезапаса.

В общем-то, дальше люди Князева уже вполне справлялись и сами. Самой кровавой части высадки – захвата плацдарма – им удалось избежать, а дальше от десанта требовалось расширить контролируемую территорию и обеспечить безопасную посадку крупных кораблей с регулярными войсками. Не впервой.

– Я хочу видеть командира и старших офицеров этого подразделения, – произнес уже успокоившийся генерал-полковник. – Выводите их оттуда. Они свое дело сделали.

* * *

Малый десантный транспорт, чуть большего размера, чем привычный для меня «Кирасир», доставил нас на орбиту. Генерал Князев приказал руководству полка явиться к нему лично. Я настоял на эвакуации раненых, заявив, что пока это не будет сделано, никто из офицеров базу не покинет, поэтому сейчас мы летели на флагманский десантный корабль генерала Князева вместе с нашим лазаретом.

Несмотря на появление в моем полку трех майоров, подполковника и полковника, я решил оставить проверенных командиров на своих местах. Из освобожденных пленных я отобрал пилотов боевых роботов и после проверки навыков и умений доверил им полтора десятка «Варанов», чьи пилоты пересели в трофейные тяжелые машины. Из оставшихся пехотинцев я сформировал еще одну роту, из снисхождения к полковнику названную вторым пехотным полком, которой и поставил командовать Купера, отдав ему в подчинение всех новых офицеров.

Структура в итоге получилась громоздкой и странной, но так уж сложилось исторически. Теперь мой сводный полк состоял из двух десантных батальонов под командованием Кацмана и Инги, разведроты капитана Мбиа, отдельной роты тяжелой пехоты старшего лейтенанта Ивлева, второго пехотного полка Купера и дивизиона тяжелых роботов, командование которым, как главной нашей ударной силой, я оставил за собой. Ну, и медчасть с госпиталем у нас тоже вынужденно появилась. Именно в таком составе, кроме медчасти, конечно, мы и ударили по узлу обороны кваргов.

Так что теперь, готовясь предстать пред светлые очи начальства, я взял с собой начальника штаба капитана Минченко и полковника Купера как старшего по званию в сводном полку. Особых проблем я от него не ждал. После нашего конфликта он как-то подобрался, засунул свои амбиции в надлежащее место, а может, будем надеяться на чудо, что-то понял и сделал для себя выводы. Во всяком случае, при нашей атаке и последующей обороне плацдарма труса он не праздновал и руководил своими людьми вполне грамотно.

В ангаре флагмана нас встречали. Старший лейтенант в безупречно сидящей форме с подозрением бросил взгляд на мои курсантские погоны.

– Господин полковник, – обратился он к Куперу, – командующий ждет вас.

– Ведите, старший лейтенант, – кивнув, ответил полковник.

– Разрешите уточнить, господин полковник, – спросил старлей, поглядывая на меня, – курсант идет с вами?

Купер хмыкнул и неожиданно ответил:

– Да это скорее мы с курсантом, чем он с нами.

Старший лейтенант озадаченно замолчал и больше решил вопросов не задавать. Пусть начальство само разбирается с этими странностями.

Перед входом в командный пост флагмана нас остановили, и капитан, руководивший дежурной сменой охраны, тоже проявил интерес к моей скромной персоне, поинтересовавшись, подождет ли курсант снаружи или господин полковник действительно видит необходимость в его присутствии на встрече с командующим. Господин полковник необходимость видел, и капитан спорить не стал.

Мы вошли в командный пост и остановились для доклада. Увидев нашу разношерстную компанию, особенно колоритную из-за наличия в ней курсанта первого года обучения, генерал-полковник Князев слегка приподнял бровь, но с вопросами решил не торопиться, ожидая, что мы представимся сами.

– Господин генерал-полковник, – как старший по званию среди нас начал доклад Купер, – командный состав сводного десантного полка Высшего Военного Училища планетарного десанта по вашему приказанию прибыл. Командир второго полка сто пятой пехотной дивизии, временно входящего в состав сводного десантного полка, полковник Купер.

Бровь генерала приподнялась еще на пару миллиметров, демонстрируя все возрастающее недоумение.

– Что-то я не вполне понимаю происходящее, – произнес генерал. – То есть вы, полковник, командуете частью в составе сводного полка, но не являетесь его командиром? Интересно. Представьте ваших товарищей.

– Капитан Минченко, – представил Купер следующего по старшинству званий в нашей компании офицера, – начальник штаба сводного десантного полка.

Командный пост флагмана погрузился в недоуменную тишину, и, воспользовавшись возникшей паузой, полковник Купер продолжил, разворачиваясь ко мне.

– Курсант-инструктор Лавров. Командующий сводным десантным полком.

Я принял стойку «смирно» и приложил руку к козырьку фуражки.

– Не понял, – произнес изрядно озадаченный генерал. – Курсант, это что, действительно вы руководили боем? Нет, к действиям полка у меня претензий не имеется, скорее наоборот. Но как в вашем подчинении оказалось соединение, вполне достойное называться тяжелой десантной бригадой?

Пришлось рассказывать и опять демонстрировать приказ адмирала Петрова. Наш конфликт с полковником я в докладе упоминать не стал, и очевидно нервничающий Купер слегка успокоился.

– Да-а… Много я за свою службу видел, но чтобы так… – задумчиво произнес генерал-полковник. – Вот что, э… не знаю как и называть-то вас, Лавров. Организуйте размещение своих людей на борту флагмана. Благодарю за отлично сделанную работу. Всему личному составу полка три дня отдыха. Жду от вас список на представление отличившихся бойцов и командиров к государственным наградам. Что делать с вашим соединением, решим после окончания десантной операции. А пока, господин командующий сводной тяжелой бригадой планетарного десанта, я подтверждаю ваши полномочия до особого распоряжения. Заслужили.

Меня опять посетило дежавю. Да, сейчас я курсант, но бригадным генералом-то я тоже не во сне был. И вот, пусть на несколько дней, но я снова официально командую бригадой.

Забавно. Судьба имеет чувство юмора, хоть иногда и довольно мрачное.

* * *

Бригаду нашу расформировали. Ничего другого я и не ждал. Солдат и офицеров направили в свои части или в состав вновь формируемых соединений, а мне сообщили, что за нами, курсантами, отправлен новый десантный транспорт, приписанный к училищу вместо погибшей «Македонии».

Но плюшек мы загребли обеими руками. Я не скромничал, подавая генералу Князеву списки на награждение, а генерал-полковник, глядя на отчет о потерях в размере тридцати процентов от запланированных, отнесся к представленному мной списку с полным пониманием.

Вот только почти половина фамилий солдат и офицеров, представленных к наградам, сопровождалась пометкой «посмертно», что сильно омрачало радость победы. Погиб Израил Кацман, до конца управлявший своим батальоном из кабины полуразрушенного вражеским снарядом «Варана». Получили тяжелые ранения капитан Ивлев и курсант Стивен Фултон. Погиб друг Стивена Чен, пытаясь со своим взводом закрыть прорыв в периметре обороны плацдарма. И еще две сотни фамилий солдат и курсантов, далеко не со всеми из которых я был знаком лично, пополнили списки погибших и тяжелораненых. Печальная арифметика войны. Но их гибель спасла больше десяти тысяч жизней. Это тоже арифметика, но числа в ней с противоположным знаком.

Нам пересчитали квалификационный уровень. Не всем сразу. Видимо, на обработку и сверку боевых отчетов требовалось время, но уже на третий день нашего пребывания на борту флагмана в коридорах десантного корабля появились курсанты первого года обучения, от квалификационных шевронов которых впадали в ступор младшие офицеры и кадровые десантники.

Квалификационный шеврон – любопытная придумка здешних военных. В моей прошлой жизни ничего подобного не практиковалось. Видимо, двадцать лет войны приучили людей к тому, что командир должен сразу, без докладов и расспросов, видеть, с кем он имеет дело: с опытным ветераном или с зеленым выпускником военного училища. На шевроне отражался уровень боевого опыта и теоретической подготовки. Боевой опыт делился на три категории: солдатско-сержантский, офицерский и старший командный. Успешно проведенные операции увеличивали боевой опыт каждого участника в соответствии с его ролью в боевых действиях. Поражения и ошибки легко могли его уменьшить. При начислении квалификационных баллов учитывалась сложность обстановки, соотношение сил сторон и еще масса параметров, каждый из которых увеличивал или уменьшал сумму начисляемых баллов опыта с помощью соответствующих коэффициентов. Получить следующее звание офицер мог, только набрав нужное количество боевого опыта и обладая необходимой теоретической подготовкой. Очень удобно. Бездарные командиры просто не росли в чинах.

Пикантность ситуации состояла в том, что положение, в которое наш полк вляпался на Лейтене-5, считалось не просто тяжелым, а практически безнадежным. Достаточно представить соотношение сил сторон, и утроение начисляемого опыта сразу перестает казаться чрезмерным. А ведь это только один коэффициент. А действия в тылу врага, на оккупированной планете? Еще троечка. А рассчитанная корабельными компьютерами боевая эффективность более ста тридцати процентов? А формирование соединения из остатков разбитых и потерявших управление частей? А боевые действия не по основному профилю? Ведь мы не диверсанты, а диверсиями и партизанщиной занимались в полный рост. В общем, наши курсанты смотрелись героями эпоса даже по сравнению с опытными вояками, честно провоевавшими несколько лет, но не попадавшими в такие запредельные условия. И это было нормально. Кадровые десантники прекрасно знали расклад и понимали, кому каждый третий из них обязан жизнью. Парни просто стали первыми отдавать нам честь при встрече в коридорах флагмана.

Посмотрев на квалификационный шеврон Инги, я только в восхищении покачал головой. Командовать взводом, а потом и батальоном в такой операции дорогого стоит. Если бы не юный возраст и не отсутствие высшего военного образования, ей смело можно было присваивать звание капитана и давать батальон. Но сейчас, когда спало боевое напряжение, я вдруг осознал, как давно мы с Ингой не были вдвоем. Не по службе, а просто так, без видимых причин. И еще я почувствовал, что мое внимание как-то плавно переключается с ее нагрудного шеврона на то, что находится под ним.

Инга улыбнулась и, взяв меня за руку, потянула к своей каюте. Она хорошо научилась понимать мое настроение.

* * *

Мне новый шеврон выдали последним. Сделать это решил генерал-полковник Князев лично. В этот раз командующий решил поговорить со мной наедине и прислал приказ явиться в его рабочий кабинет.

– Ну, вот что, курсант Лавров, – сказал генерал, выслушав мой доклад и приказав сесть в кресло для посетителей, – дел ты натворил немало, и очень неплохих дел. Честно скажу, хочу иметь такого командира, как ты, в своем корпусе. Что скажешь?

– Почту за честь, господин генерал-полковник, – немного озадаченно ответил я, – но как вы себе это представляете?

– Пока никак не представляю, – усмехнулся Князев, – тебе шестнадцать лет. Раньше восемнадцати офицерские звания не присваиваются. У тебя, конечно, четыре высших образования. Это обалдеть как круто. Но они все гражданские, а без высшего военного образования офицером не станешь. Ну, если только лично президент Федерации не решит сделать это своим персональным указом. Но я почему-то не думаю, что это реально. – Князев снова усмехнулся. – Учиться тебе в училище еще два с половиной года, так что на этот срок мы с тобой расстаемся. Но не теряемся. Я напишу твоему начальнику училища отзыв о ваших «учениях». Думаю, он поставит вам зачет. А тебе на планшет скину мой личный контакт. Нужна будет помощь – не стесняйся. Я помню, кому мои парни жизнями обязаны.

Князев сделал небольшую паузу и хитро посмотрел на меня. Я молча ждал.

– Кстати, о президенте… Где-то через полгода поедешь в столицу и увидишься с ним. Я представил тебя к Золотой Звезде. Адмирал флота Нельсон представление утвердил, а высшую награду Федерации президент всегда вручает лично.

Я вскочил и по-уставному ответил про «Служу…».

– Садись, Лавров, это еще не все, – махнул рукой генерал и вынул из ящика стола мой новый квалификационный шеврон и две небольшие коробочки, – держи, это твое. Заслужил.

* * *

Не скажу, что наше возращение в училище вышло триумфальным – все же вернулось нас куда меньше, чему улетало. Но торжественного построения и приветственной речи генерал-лейтенанта Шиллера, в шевелюре которого изрядно прибавилось седины, мы удостоились. Мы даже прошлись торжественным маршем перед строем училища вместе со всей нашей побитой и ободранной техникой, включая «Мамонта» и «Большого Дракона», которых я выпросил для училища у генерала Князева. Да он, особо, и не возражал.

Через неделю меня вызвали в кабинет генерал-лейтенанта. Он выслушал мой доклад, кивнул и указал мне на стул за столом для совещаний.

– Курсант Лавров, вчера со мной связался генерал-полковник Князев. Вы произвели на него весьма благоприятное впечатление, что, зная его характер, еще нужно было крепко заслужить. Он обратился ко мне с просьбой организовать для вас обучение по индивидуальной программе. В нашем училище до настоящего момента такое не практиковалось, но и курсантов со знаками отличия «Мастер» и «Уникальный специалист», да еще представленных к Золотой Звезде, у нас раньше тоже не водилось. – Генерал замолчал и сверился с чем-то в своем планшете. – Ваш квалификационный шеврон, курсант Лавров, впечатлил даже меня, а я, поверьте, многое видел. Но с таким шевроном невозможно стать офицером, курсант. У вас более чем достаточно боевого опыта, но весь он на командных должностях: офицерский и даже старший командный. А солдатско-сержантского опыта нет совсем. Без него офицером не стать. Вы должны знать, что чувствует и как действует солдат в бою. На собственной шкуре знать, курсант.