Текст книги "Плацдарм для одиночки"

– Допустим, – ответил я, хотя мысль такая где-то на краю сознания у меня крутилась.

– Значит, будем шуметь. Ну, допустим, мы смогли незаметно сосредоточиться и неожиданно нанести удар ракетами с термобарической начинкой. Кварги грустят, кто выжил, конечно. Нашим пленным мы не навредим, поскольку держат их в прочном бетонном сооружении с окнами, закрытыми стальными заслонками. Часть кваргов тоже сидят в казармах и подземных сооружениях. Техника стоит в боксах и ангарах техпарка. Разрушения там, конечно, будут, но не слишком серьезные. Дальше кварги очухиваются от контузии и бегут к своим роботам. Мы им, конечно же, сильно мешаем, вломившись на территорию базы второго полка вместе со своими ботами, «Варанами» и десантниками в броне. Проходит еще пара минут, и кто-то из врагов все-таки добирается до роботов. В бою наступает равновесие. Еще через минуту прилетает авиация кваргов. Массированный удар, как мы, они наносить не будут, чтобы не задеть своих, но наших «Варанов» выжгут на раз. Дальше рассказывать?

– Спасибо, капитан Ли, не нужно. У вас и так очень выразительно получилось.

– Разрешите мне, господин командующий, – молодой старлей Иван Ивлев, всего лет на пять старше меня нынешнего, с эмблемой инженерных войск на квалификационном шевроне немного тушевался в компании более опытных офицеров.

– Мы вас слушаем, старший лейтенант.

– Я постоянно вижу, как курсанты-десантники возятся с оружием кваргов и упражняются в управлении их роботами. Я думаю, что они не просто так этим занимаются. Я не знаю до конца наших возможностей, господин командующий. Например, не понимаю, можем ли мы сами воспользоваться «Мамонтами» и «Большими Драконами», стоящими в ангарах. Если да, то картина, столь красочно описанная капитаном Ли, может кардинально измениться.

Старший лейтенант оказался парнем с головой. И вопросы он формулировал совершенно правильные.

– Вы верно мыслите, старший лейтенант. Я действительно планирую широко использовать трофейную технику. Но в данном случае все упирается в одну проблему. Для приведения к послушанию даже одного робота противника мне требуется помощь двух техников, мобильный ремонтный комплекс и минимум два часа времени. Если мы с боем прорвемся к техпарку, у нас этого времени не будет даже в количестве пяти минут. Да и не поможет нам один тяжелый робот.

– Господин командующий, если начать с машины командира дивизиона, то, взломав ее защиту, мы можем получить весьма широкий доступ к дистанционной перенастройке роботов всего подразделения. Это если судить по тому, как оно организовано у нас. В технике кваргов я до такой степени не разбираюсь.

Я задумался. Вопрос требовал изучения. Самому мне не случилось поработать с командирскими роботами кваргов, но информация по ним в моем планшете имелась.

– Идея интересная. Я должен ее обдумать. Но это не решает вопрос двух часов, двух техников и ремкомплекса. Хорошо, господа офицеры и командиры. На этом пока закончим. Приступайте к выполнению своих прямых обязанностей.

Мозголомка продолжалась. Погрузившись в отчеты моих коллег-ксенологов, которым довелось потрошить захваченных командирских роботов кваргов, я довольно быстро понял, что все-таки в чем-то я так и остался лишь бригадным генералом и стать толковым ученым мне не светит, несмотря на гигантский объем знаний, который в меня затолкали. Я упустил целый пласт возможностей.

Кварги отличались от людей гораздо более централизованным подходом ко всему на свете, и мне давно следовало сделать из этого полезные выводы. Командир для кварга – почти бог. Ну, или его полномочный представитель. И власть у командира по отношению к подчиненному тоже почти абсолютная. Я это знал, но почему-то знание это существовало во мне отдельно от всего остального. Сферический конь в вакууме. Абстракция. А оказалось, что эта абстракция влияет очень на многое. Например, на то, что из командирского робота кваргов оказалось возможным менять не только различные настроечные параметры машин подчиненных, но и коды доступа, и даже протоколы взаимодействия с другими машинами. При необходимости командир даже имел возможность дистанционно заблокировать управление любой машиной подразделения. А вот перехватить управление командир возможности не имел. Видимо, это технически не удавалось сделать. Каналы связи в условиях интенсивной работы станций РЭБ противника страдали неустойчивостью. Поэтому полноценное дистанционное управление не представлялось возможным.

Еще один кирпичик улегся в стройную схему вызревающего в моей голове плана. Но в нем все еще зияло несколько дыр, которые требовалось срочно заткнуть. И главной дырой оставалось время, необходимое на взлом вражеского робота. В моей памяти хранился двухсотлетний опыт взлома компьютерных систем, многие сотни алгоритмов, о которых здесь, по обе стороны фронта, никто еще даже и не думал. Таблицы типовых уязвимостей, адаптивные тесты на устойчивость систем безопасности, чего там только не было. Оставалось придумать, как эти многочисленные инструменты использовать, а мыслей на этот счет пока не имелось. Мне требовалось исключить из стадии взлома трудоемкую разборку и последующую сборку робота. Ведь сами кварги не делают этого, когда им необходимо провести тестирование или мелкое обслуживание машины. Из кабины доступ к техническим портам не получить, по крайней мере с помощью имеющихся в ней интерфейсных разъемов и доступного пилоту беспроводного функционала. Но техники ведь, как правило, не лезут в кабину. Они работают снаружи.

Решение пришло неожиданно. Я вызвал Джеффа и затребовал у него список трофейного снаряжения, имеющегося в нашем распоряжении. На мое счастье, среди десятка боевых скафандров противника нашлась и боевая экипировка техника. Я уже морально готовился адаптировать боевой скаф к техническим нуждам, но не пришлось.

Мы отправились во владения старшего техника. По дороге я объяснил ему свою идею, и по загоревшимся глазам Джеффа понял, что он тоже считает, что мы на верном пути. Со скафандром мы провозились часов пять и на выходе получили защищенный броней хакерский агрегат, лишь внешне напоминающий тот скафандр кварговского техника, которым он изначально являлся. Основной смысл наших усилий заключался в том, чтобы избежать необходимости сращивания перед взломом чуждых друг другу человеческого и кварговского интерфейсов. Всю эту работу мы сделали у себя на базе, взломав и модернизировав трофейный скафандр, и теперь, используя его в качестве посредника, могли подключаться напрямую к портам техобслуживания вражеских роботов, не разбирая их и не влезая в коммуникации, расположенные в глубине конструкции.

Подопытным кроликом стал «Малый Дракон». Я еле влез в трофейный скафандр. Разница в анатомии между людьми и кваргами сильно мешала, и даже способность скафандра адаптироваться к размерам владельца помогала не вполне. Но я справился. «Малый Дракон» сдался за десять минут.

Теперь оставался последний штрих. Капитан Мбиа уже проснулся, и я отправился к нему и его людям, чтобы выяснить наши возможности по проникновению внутрь охранного периметра. Как оказалось, возможности имелись, благо свое спецоборудование разведчики во время отступления смогли сохранить и оно ждало своего часа в их флайкаре. Но Мбиа честно предупредил меня, что степень риска при этом мероприятии весьма высока.

Когда на экстренно созванном совете я изложил свой план, в штабе повисла гробовая тишина. Наконец капитан Ли грустно улыбнулся:

– Господин командующий, у меня сложилось впечатление, что я слушаю описание процедуры ритуального самоубийства. Причем в первую очередь вашего, ведь именно вы собираетесь первым лезть в глотку дракона и проверять, чем он сегодня ужинал. Но и мы все переживем вас ненамного и отправимся вслед за вами ровно в тот момент, когда, проглотив вас, дракон поймет, что он опять проголодался, а завтрак уже подан. Что ж, значит, так тому и быть.

– Вы романтик, капитан, – ответил за меня Мбиа. – Я вообще-то тоже хочу еще пожить. Планы, знаете ли, имеются. Но там, за бетонными стенами казарм, ждут своей судьбы наши товарищи. Я камерунец. Сейчас не очень принято вспоминать национальные корни, но мне, если честно, на это… ну, назовем это словом «наплевать». Мой прадед рассказывал мне, как наши предки относились к бедам, в которые попадали соплеменники. Сейчас мы все – одно племя, потому что появился общий враг. При всем моем уважении, капитан Ли, мои предки вас не поняли бы. А теперь по существу. В моей зоне ответственности я не вижу в плане господина командующего ничего невозможного. У меня все.

– Вы неверно истолковали мои слова, капитан, – ответил кореец, снова улыбнувшись. – Они означают лишь то, что я вижу реальную перспективу своей гибели и готов к ней. Моя роль в плане господина командующего мне ясна, и я уверен, что справлюсь. А еще я вижу, что сам господин Лавров готов к возможной смерти ничуть не хуже меня, хоть и не торопится познакомиться с ней поближе.

Я кивнул и перевел взгляд на Минченко.

– А куда я денусь? Я присягу давал, – пожав плечами, отреагировал тот. – На словах все может получиться. Теоретически. А практика покажет.

– Согласен с предыдущим оратором, – добавил старлей Ивлев.

– Господин командующий, – поднимаясь с места, произнесла Инга, – разрешите идти готовить батальон к выступлению?

* * *

Два дня мы накапливали силы вблизи объекта атаки. Из сорока девяти имеющихся у нас ботов мы использовали только восемь, переоборудовав их по образцу моей машины. Для этого пришлось демонтировать станции РЭБ со всех остальных. В итоге мы решили, что сначала перевезем всю пехоту и роботов на заранее подготовленный и замаскированный рубеж атаки, а потом обвесим наши малозаметные машины снятыми с остальных ботов пусковыми блоками термобарических ракет и используем в качестве штурмовой авиации.

Начало активной фазы операции планировалось на два часа ночи, чтобы застать кваргов спящими, а технику стоящей в ангарах, но при этом чтобы у нас оставалось еще достаточно темного времени для того, чтобы успеть уйти.

В назначенное время я, Мбиа и еще двое его людей тихо выбрались из-под маскировочной сети, спасавшей, к сожалению, только от визуального обнаружения, и, слегка пригнувшись, побежали в сторону бывшего расположения второго пехотного полка. За эту часть операции отвечал капитан. Я здесь выступал в роли пассажира, и моя роль ограничивалась беспрекословным выполнением его приказов. Сказали бежать – бегу, скажут упасть мордой в землю – исполню немедленно.

Приказали. Исполнил.

Лежали мы минуты три. Что там капитан высмотрел впереди с помощью своих хитрых сканеров, я не видел. Его бойцы выпустили вперед по направлению нашего движения полтора десятка каких-то черных механических «тараканов» размером с откормленную мышь, которые бодро уползали вперед и исчезали в ночи. Я не вмешивался в действия проверенных в деле профессионалов и терпеливо ждал. Вскоре шедший первым разведчик подал знак двигаться дальше, правда, уже ползком. К моему стыду, я не заметил, когда мы пересекли границу охранного периметра, осознав, что этот рубеж позади, только когда уперся в бетонный забор базы. Здесь мы задержались минут на пятнадцать, пока собранная из принесенных нами частей землеройка быстро, но тихо прокапывала лаз под ограждением, постоянно сканируя грунт перед собой на наличие различных сюрпризов и подарков для незваных гостей. Подарков не оказалось. То ли гостей не сильно-то и ждали, то ли просто не успели еще насовать, а может, элементарно понадеялись на охранный периметр.

Аккуратно выбравшись из подкопа уже внутри ограждения базы, мы внимательно осмотрелись. Станции РЭБ, вмонтированные в наши скафандры, делали нас практически невидимыми для используемых здесь сканеров противника с расстояния тридцать метров и более. Подпускать к себе кого-то ближе категорически не рекомендовалось. По заверению Мбиа, живых кваргов во дворе ночью они ни разу не замечали. Территория, конечно, патрулировалась, но делали это небольшие специализированные охранные роботы, совершающие обход подконтрольной территории по определенному графику. Иногда он менялся, но не чаще, чем раз в полчаса.

На пересечение двора и путь до техпарка у нас ушло еще пятнадцать минут. Ворота ангаров, естественно, оказались заперты на врезанные кваргами в створки цифровые замки. Взламывать их мы сочли слишком опасным делом, да это и не предусматривалось первоначальным планом. Здание техпарка строили наши, и старший лейтенант Ивлев хорошо знал расположение резервных и технических входов, чем мы и воспользовались. Казавшийся снаружи намертво заваренным люк, закрывавший доступ в кабельный колодец, сопротивлялся нашим уговорам всего пару минут. Первыми через аккуратно проплавленное кислотой небольшое отверстие внутрь техпарка ушли разведывательные дроны. За ними, открыв люк, на котором сигнальных устройств не обнаружилось, двинулись и мы.

В техпарке стояла обманчивая тишина. Помещения, где хранится боевая техника, всегда напичкивались камерами слежения и многодиапазонными сканерами, которые реагируют на движение любых предметов, но лишь крупнее заданного программой размера. Этим мы и воспользовались.

Черные «тараканы» вновь вступили в дело. На этот раз к ним присоединились и другие устройства, напоминающие упитанных слизней и отменно сливающиеся с поверхностью стен. Ползли они медленно, и нам пришлось ждать не менее получаса, пока они доберутся до целей, но ожидание того стоило. Прикрепившиеся к стенам «слизни» выпустили в воздух рядом с камерами и эффекторами сканеров тончайший и практически невидимый аэрозоль, а «тараканы» тонкими лазерными лучами сформировали в нем до жути реальную голографическую картинку, закрывшую все поле зрения камер, куда бы они ни поворачивались. Картинка, естественно, отражала все вокруг таким, каким оно и было на самом деле, но без нашего участия. Со сканерами происходило нечто подобное, но внятной картинки там не имелось, и аэрозоль применялся, похоже, другого состава. Судя по тому, что тишина оставалась полной, обман удался.

Нужный нам ангар мы нашли не сразу. «Тараканы» излазали несколько смежных помещений, и из каждого приносили нам запись круговой панорамы. Только в пятом по счету ангаре мы с трудом опознали на изображении характерный силуэт командирского «Мамонта». Как и положено машине командира подразделения, он стоял слегка в стороне от своих рядовых собратьев и отличался от них обилием дополнительного оборудования навигации и связи, эффекторы которого монтировались снаружи на броне и формировали уникальный силуэт машины.

Медленно и осторожно, последовательно заморачивая голову сканерам и детекторам, мы переместились к цели нашего рейда. Теперь роли поменялись, и уже я стал главным действующим лицом. Мой ужасно неудобный трофейный скафандр наконец получил возможность показать себя. По сравнению с «Малым Драконом» командирский «Мамонт» оказался защищен куда лучше. Моей хакерской программе понадобилось почти полчаса, но в итоге дверь кабины с легким щелчком разблокировалась, и я, ругаясь про себя последними словами на изделие кваргов, по недоразумению названное скафандром, неуклюже забрался внутрь робота.

Второй этап взлома имел как бы не большее значение, чем первый. Используя командирские полномочия, я отправил двадцати восьми входящим в мое (уже мое!) подразделение роботам директиву о смене кодов доступа. Судя по отчету программы, замена прошла успешно. Подготовленных пилотов на такую толпу тяжелых машин у меня все равно не было, так что пришлось переводить их в режим беспилотного марша. Очень удобная штука, когда нужно просто перевести машины подразделения из точки А в точку Б. Достаточно одной командирской машины, пилотируемой человеком, ну, или кваргом. Остальные роботы идут за ним сами или даже без командира движутся в нужном направлении, если запрограммировать их на самостоятельный марш. Последнее обычно не применяется, но режим такой есть и у нас, и у противника. В случае нападения роботы, опять же сами, ведут огонь по целям, указанным им командиром в качестве враждебных. Ну, и любая цель, сама открывшая по ним огонь, получает статус враждебной автоматически.

Убедившись, что мое железное воинство готово к бою и походу, я подал сигнал Мбиа и его людям, и те бегом направились к трем ближайшим «Большим Драконам». Я разблокировал для них доступ в кабины, и вскоре в ангаре остались только наши «тараканы» и «слизни».

Что ж, пришла пора начинать горячую фазу операции. Мы и так уже потратили больше времени, чем планировали. Перед нашим уходом на базу второго полка я обещал в нужный момент подать сигнал моим изготовившимся к атаке товарищам.

Развернув «Мамонта» к воротам ангара, я выстрелил в них из наплечного гранатомета. Сигнал прозвучал.

Калибр гранатомета тяжелого робота не оставил воротам шанса, и их вынесло взрывом наружу. По ангару прошла ударная волна, сметая незакрепленные предметы, но «Мамонт» даже не покачнулся.

По нашему плану кваргам нужно было дать минуту на то, чтобы повыскакивать из-под земли и из бетонных сооружений. Сам я наружу из ангара не полез, а, наоборот, отвел робота от выбитых ворот подальше вглубь помещения, поскольку на улице сейчас ожидалось наступление неблагоприятных для здоровья условий внешней среды.

По моему громогласному сигналу в воздух поднялись восемь наших десантных ботов. Шесть из них, совсем немного пролетев в сторону бывшего расположения второго полка, дали одновременный залп всеми неуправляемыми ракетами из подвесных пусковых блоков.

Еще два бота, под общей командой капитана Ли, взяли курс на авиабазу кваргов, расположенную в тридцати километрах к западу от основного объекта атаки. Свои ракеты они выпустили через две минуты, когда поднятые по тревоге пилоты врага уже собирались взлетать на своих машинах на выручку подвергшемуся нападению дивизиону тяжелых роботов.

Сразу вслед за атакой ботов с замаскированного исходного рубежа к охранному периметру базы рванулись наши основные силы: два батальона десанта и отдельная рота тяжелой пехоты. В мое отсутствие командовал ими начштаба капитан Минченко.

Ракетный залп мы нацеливали так, чтобы случайно не снести казармы и техпарк, а вот остальные здания получили по полной программе. Все открытое пространство между ними тоже превратилось в море высокотемпературного пламени и буйство разгулявшихся ударных волн, перемалывающих на своем пути все, кроме хорошо забронированных или железобетонных объектов. Крышу с нашего ангара сорвало в момент. Стены закачались, кое-где пошли трещинами, но устояли.

Ну что ж, наш выход. Освобождение пленных входило в задачу батальона Инги. Батальон Кацмана и тяжелая пехота Ивлева обеспечивали подавление остатков боевого охранения кваргов. Им всем было сейчас чем заняться, а моя задача состояла в том, чтобы не дать противнику нанести по нам прицельный орбитальный удар, и отразить авианалет, если после атаки капитана Ли на авиабазу тот все же случится.

Вместо крыши ангара над нами висело небо с точками звезд, свет которых с трудом пробивался сквозь дым и пыль, поднятые ракетным ударом. Многие из этих звезд на самом деле являлись кораблями противника, а самые крупные – мониторами, зависшими на низких орбитах. Именно они представляли сейчас наибольшую угрозу, и я занес их в список враждебных целей для своих роботов в первую очередь. И вот теперь я отдал дивизиону команду на марш, что одновременно запустило в их компьютерных мозгах автоматический режим следования за командиром и борьбы с внешними угрозами.

«Мамонты» и «Большие Драконы» слегка изменили позы, приняв более устойчивое положение. В броневых наплывах на их спинах раскрылись диафрагменные люки, и оттуда в небо рванули крупные рыбины ракет «земля-космос». Каждый робот нес по два таких подарка, и сейчас все двадцать восемь машин отправили к целям пятьдесят шесть ракет. Подлетное время при таких расстояниях у них составляло менее минуты, а на финишном участке траектории ракеты разгонялись почти до двенадцати километров в секунду.

Орбитальные мониторы кваргов, предназначенные в основном для обороны от атак из космоса, висели над планетой, повернутые к ней своей уязвимой стороной. Трехсотметровые полусферы имели толстую броню, мощные орудия главного калибра и множество точек противоракетной обороны на носовой стороне, обращенной к потенциальному противнику. Плоская корма имела существенно более слабое бронирование, и на ней размещалась слабо защищенная в силу конструкционных особенностей двигательная установка.

Неожиданный удар в спину с вроде бы уже полностью контролируемой планеты явился для них крайне неприятной неожиданностью. Космос над нами контролировали двадцать два монитора. Остальные висели достаточно далеко для того, чтобы иметь возможность существенно влиять на ход боя. Таким образом, на каждую цель приходилось две-три ракеты. Уничтожить трехсотметрового бронированного монстра двумя-тремя попаданиями не представлялось возможным, но повредить, лишить хода и вывести его на некоторое время из игры ракеты вполне могли.

К отстрелявшимся роботам подкатили транспортно-заряжающие машины, которые начали быстро загружать в их ранцевые пусковые установки новые ракеты. Пока они этим занимались, я вывел своего «Мамонта» из техпарка.

Яркие вспышки в небе над нами возвестили о том, что ракеты добрались до целей. Одна из вспышек оказалась крупнее и ярче остальных – похоже, какому-то из мониторов фатально не повезло. А нам следовало как можно быстрее покинуть бывшее расположение второго пехотного полка.

Сканер завизжал на неприятной ноте, и в корпус моего робота ударило несколько снарядов. Калибр пушки оказался недостаточен для пробития брони, но я получил верный сигнал о том, что оставшиеся в живых после ракетного удара кварги приходят в себя. Я отстрелил три гранаты в направлении, с которого меня обстреляли, и рывком ушел за бетонный угол казармы.

Мимо меня, ведя непрерывный огонь из роторного пулемета, пробежал «Варан». За ним спешило отделение десантников. Я не стал отвлекаться на пехоту противника и повел перезарядившийся дивизион за пределы базы.

– Командир, – вызвала меня Инга, – казармы под контролем. Наши пленные в порядке. Кварги, находившиеся там же, сдались. Что с ними делать?

– Я так понял, среди наших пленных убитых и раненых нет? То есть кварги не пытались в них стрелять?

– Так точно. Не пытались.

– Тогда заставьте их снять всю боевую экипировку и заприте где-нибудь в подсобках. Сегодня они не заслужили смерть, но и тащить их с собой мы не можем.

– Вы уверены, господин командующий? – вклинился в разговор капитан Минченко. – В бою все враги уничтожаются.

– Уверен, капитан, еще как уверен. Они не тронули наших пленных, хотя могли перестрелять половину, а может, и всех. Такое надо поощрять. Сегодня их не убьем мы, завтра они в аналогичной ситуации не станут расстреливать наших. Выполняйте.

Я действовал, исходя из опыта своей прошлой жизни. Война с жабами велась жестоко и беспощадно. Но неписаные правила в ней все-таки существовали. Ни мы, ни жабы никогда не выжигали с орбиты города с мирным населением, если они не оказывали сопротивления. Геноцид вообще не практиковался, хотя, конечно, бывали исключения. Обмен пленными стал обычным делом. За сотню лет войны эта процедура была отшлифована до блеска.

Иногда случались несимметричные обмены. Как-то жабы за разрешение эвакуировать население захваченной нами густонаселенной планеты без боя ушли из стратегически важной звездной системы. Но так было не всегда. В начале войны никто не брал пленных и не щадил вражеские города. А потом кто-то, никто уже не помнит, кто именно, в нужный момент отдал приказ не стрелять…

Бывших пленных грузили в десантные отсеки. Ботов осталось семь. Один не вернулся из атаки на вражескую авиабазу. Капитан Ли, к моему большому сожалению, оказался прав в своих предчувствиях, что предстоящий бой станет для него последним.

– Сопротивление противника подавлено, – доложил Ивлев. – Потеряно девять человек убитыми и шестеро ранеными. Тяжелых нет.

– Понял вас, старший лейтенант. Кацман, доклад, – вызвал я командира второго батальона.

– Вывожу батальон к точке сбора. Потеряно пятнадцать человек убитыми, девять ранено, из них трое тяжелых. Четыре «Варана» уничтожено противником.

– Раненых немедленно грузите в боты и вместе с бывшими пленными отправляйте на базу.

Я понимал, что спокойно уйти нам не дадут. Наш залп по орбитальной группировке смог на какое-то время дезорганизовать кваргов, но вскоре они подтянут корабли с высоких орбит, пришлют авиацию с дальних баз…

Словно в подтверждение моих слов три «Больших Дракона» развернулись на северо-запад и выпустили по невидимым целям шесть ракет «земля-воздух». Нам ненавязчиво намекали, что задерживаться не стоит.

Я вывел своих роботов за ограждение базы и разделил на две неравные группы. Восемнадцать машин во главе с моим «Мамонтом» быстрым маршем направились в сторону системы каньонов, где мы впервые встретились с капитаном Мбиа. К нам присоединился батальон Инги и тяжелые пехотинцы Ивлева. В каньонах мы заранее оборудовали затянутые маскировочными сетями и прикрытые станциями РЭБ укрытия, где планировали отсидеться, пока наши модернизированные боты отвезут на базу освобожденных из плена и вернутся за нами.

Вторая группа из десяти «Мамонтов» и «Больших Драконов» вместе с батальоном Израила Кацмана выдвигалась в противоположную сторону. В отличие от нас, их задача состояла в том, чтобы отвлечь на себя гнев кваргов. Движущихся в режиме автономного марша тяжелых роботов я заранее списал в потери, а для людей Кацмана мы оборудовали еще одно небольшое замаскированное убежище, куда они должны были уйти примерно с середины маршрута. Всеми оставшимися «Варанами» батальона тоже пришлось пожертвовать для достоверности. Требовалось, чтобы картина разгрома нашей колонны выглядела максимально реалистично.

Первым пунктом маршрута отвлекающей группы стала авиабаза кваргов. Тяжелые роботы обстреляли ее ракетами километров с пятнадцати. Отправленный к базе после удара беспилотный разведчик обнаружил, что минимум половина ракет достигла цели. Фактически после двух ударов, сначала ракетами с ботов, а потом залпом роботов, база перестала существовать. Во всяком случае, с нее не взлетел ни один атмосферник.

Терпеть такое кварги, естественно, не стали. Подтянувшиеся на низкие орбиты линейные корабли выпустили по демонстративной колонне около пятидесяти ракет. Одновременно с трех направлений к месту боя подтянулась авиация противника. Уничтожить даже одного тяжелого робота не так просто. Он умеет не только стрелять ракетами, но и сбивать их.

К моменту атаки личный состав батальона Кацмана уже покинул колонну. Теперь она шла по маршруту и вела бой в автоматическом режиме. Пятнадцать «Варанов» отстрелялись по авиации противника ракетами из ранцевых пусковых установок, но их залп потерялся на фоне моря огня, обрушенного на кваргов «Мамонтами» и «Большими Драконами». В каждой «руке» тяжелого робота скрывался роторный пулемет, куда большего калибра, чем тот, что имели «Вараны», а ранцевые пусковые установки содержали не только тяжелые ракеты, способные дотянуться до космоса, но и боеприпасы меньшего калибра и дальности. Атмосферники кваргов умылись кровью, потеряв больше половины машин, но ракеты выпустить успели.

Остановившись на несколько секунд, тяжелые роботы дали залп по ставшим доступными на низких орбитах кораблям противника ракетами «земля-космос». А дальше филиал ада разверзся уже в боевых порядках демонстративной колонны. Все-таки плотность огня кваргов, разъяренных нашей дерзкой вылазкой, превышала все разумные пределы. Сбить все летящие в них ракеты не смогли даже десять тяжелых роботов. О «Варанах» можно даже не упоминать. Тяжелые ракеты, выпущенные с линейных кораблей, разрывали «Мамонтов» и «Драконов» на части, но до роботов их добралось не так много, ведь именно они являлись приоритетными целями для ПВО колонны. Авиационные ракеты при попадании в «Варана» не оставляли легкому роботу шансов, но их тяжелые собраться держали удар, хоть и не без повреждений.

Когда огненный смерч, бушевавший над колонной, опал, движение по намеченному маршруту продолжали только три машины. «Мамонты» оказались лучше защищены, и выжить сумели именно они. У двух роботов с корнем вырвало манипуляторы, заменявшие им руки, все три машины остались без навесного оборудования, и их сканеры практически ослепли. Тем не менее ведомые неумолимой программой «Мамонты» шли вперед, продолжая вести огонь, если в сократившееся поле зрения их систем наведения попадали вражеские цели.

Роботов добили с орбиты. Сбивать тяжелые ракеты им оказалось уже практически нечем, и бывшие когда-то грозной силой десятиметровые гиганты разлетелись во вспышках взрывов дымящимися обломками. Вот только задачу свою они выполнили сполна – наши основные силы добрались до укрытий без новых потерь.

* * *

В полном составе полк собрался только через неделю. Мы очень не хотели засветить нашу базу, и модернизированные боты с великой осторожностью перевозили технику и людей из временных убежищ ночами. Перевозки эти мы смогли начать только на третий день, поскольку до этого момента авиация кваргов буквально ходила по нашим головам.

Пришлось нам в лабиринте оврагов, куда в свое время пытались отступить остатки разбитой сто пятой дивизии, устроить муляж нашей базы, завезя туда пусковую установку, снятую с одного из «Больших Драконов», и пару тонн различных боеприпасов. С наступлением ночи из района оврагов стартовали две ракеты «земля-космос». Их, естественно, с легкостью сбили и тут же ударили в ответ. Видимо грандиозный взрыв, последовавший за первым же попаданием вражеской ракеты, убедил противника, что они уничтожили что-то важное. Не сразу, но их активность в небе над нами вернулась к обычному уровню.

Когда мы с разведчиками капитана Мбиа одними из последних вернулись на базу, наш лагерь гудел, жужжал и бегал, как будто пчелиный улей засунули в муравейник. Увлекшись выводом людей из-под ответного удара кваргов, я как-то упустил, что первыми на базу прибыли бывшие пленные, которые одно время были предоставлены здесь сами себе. Нет, их, естественно, поставили на довольствие, но основное внимание сразу переключилось на организацию помощи раненым, что в нашей ситуации оказалось задачей нетривиальной. К счастью, среди освобожденных оказались медики, и вопрос более или менее урегулировался. Видимо, поэтому меня на данную тему не дергали, ограничившись коротким докладом, что необходимая помощь оказана.